Страница:
— Куда ее поставить, миледи? Перед камином?
— Да. Чудесно.
— А воду сейчас принесут.
На пороге возникли еще двое деревенских юнцов с ведрами горячей воды, которую они тут же вылили в ванну. Одно из ведер Грегори приказал оставить как есть.
— Поставьте его у огня, чтобы вода не остыла, — велел он. — Миледи любит, чтобы вода была погорячее. Вот сюда, остальное я сделаю сам.
Элинор поблагодарила юношей, и они гуськом вышли из комнаты — все, кроме Грегори, который сделал вид, будто чем-то занят. Дверь в комнату осталась открытой, и Элинор сделала движение, собираясь ее прикрыть, но Грегори замотал головой.
— Не надо, миледи, — прошептал он, — иначе это будет выглядеть подозрительно.
Элинор придвинулась к нему поближе, делая вид, что помешивает угли в камине.
— Грегори, что ты тут делаешь? Что может показаться подозрительным?
— Я сам. Я не должен быть здесь.
— Понятно. А зачем ты приехал?
— Забрать Молли.
— Твою сестру? — Да.
— Грегори, но ее нет в замке, — шепотом сказала Элинор. Он быстро подмигнул ей.
— Знаю. Она уже в пути. Едет на север.
— На север?! — Да. Я теперь на стороне шотландцев.
— Шотландцев?! — ахнула Элинор. Грегори испуганно приложил палец к губам.
— Да. Я служу у сэра Брендана Грэма.
Элинор чуть было не вскрикнула, но поспешно прикрыла рот рукой.
— Грегори, но это безумие…
— Этот человек подарил мне жизнь… и остальным тоже. Такого благородства я не ожидал.
— Да, но ты можешь остаться…
— Нет, миледи. Теперь я с ними, — покачав головой, твердо сказал он.
— Но тебя же убьют, Грегори! — печально прошептала Элинор.
Он улыбнулся.
— Возможно. Но с таким же успехом меня могли бы убить и на службе Эдуарду.
Элинор опустила голову, кусая губы, чтобы удержаться и не спросить о Брендане. Но это было сильнее ее.
— Как он?
— Умен, как сам дьявол, и так же хитер. Сколько раз его ранили с тех пор, как мы вместе, — уму непостижимо! А ему хоть бы что!
— Он не успокоится, пока его не убьют, — с горечью прошептала Элинор.
— Миледи, худшая опасность сейчас грозит не ему, а вам, — напомнил Грегори.
— Я не убивала своего мужа!
— Ни один, кто знает вас, миледи, никогда не поверит в это! — с жаром подтвердил Грегори.
— Они не смогут доказать мою вину.
— Миледи, боюсь, что они уже ее доказали.
— Пусть меня судят…
— Да, вас будут судить. Только вот доказать, что вы этого не делали, будет невозможно. Лекари уже убедились, что причиной смерти графа де Лаквиля стал яд, который ему давали небольшими порциями. Только одна, последняя, была достаточно большой — она-то и прикончила его. Станут говорить, что он, дескать, умирал недостаточно медленно и тогда вы, потеряв терпение, накормили его ядом.
Элинор выпрямилась, стараясь сдержать бушевавший в груди гнев.
— Говорю тебе: я не убивала его! Но если они правы и Алена действительно отравили, стало быть, это сделал кто-то другой. И я клянусь…
— Миледи, вы попали в беду. В серьезную беду. Завтра лекари объявят свое окончательное мнение относительно причин смерти графа и сделают они это в присутствии Фицджеральда. И тогда вас ждет Лондон… и королевский суд. А потом, может быть, и смертный приговор. Эдуард способен послать вас на плаху просто для того, чтобы позлить Филиппа Французского.
— Откуда тебе все это известно? — подозрительно спросила Элинор.
— Я всего лишь держу глаза и уши открытыми, вот и все, а новости разносятся по замку сами знаете с какой скоростью — это уже ни для кого не секрет. Поскольку вы пользуетесь в наших местах всеобщей любовью, Фицджеральд может запросить у Лондона еще один отряд, чтобы отвезти вас в столицу.
Элинор коснулась его руки.
— Спасибо тебе за все. Но сейчас лучше уезжай. Догони сестру и уезжайте вместе на север. Если кто-нибудь пронюхает, кому ты служишь, не пройдет и нескольких минут, как тебя вздернут на ближайшем дереве!
— Миледи, я вернусь…
— Нет! Не стоит рисковать своей жизнью ради меня! Ты меня понял, Грегори?
— Миледи, когда я увижу сэра Брендана…
— К тому времени как ты вернешься к нему, меня уже будет. Или я сама найду способ убежать. А теперь уходи, и побыстрее. Если по моей вине с тобой случится беда…
Покосившись на дверь, Грегори быстро поцеловал ей руку.
— Миледи…
— Мои двоюродные братья сделают все, чтобы добиться моего освобождения. Но только не ценой крови! Я не переживу, если из-за меня погибнет кто-то другой!
— А если не ради вас? Ради справедливости! Чтобы отомстить за смерть графа?
— Нет, нет, только не это! Я не вынесу, если снова прольется кровь, погибнут невинные… женщины, дети…
— Но, миледи…
— Послушай, лучше уж я попробую удрать — у меня это неплохо получается, — сказала она, улыбнувшись. — И спасибо тебе, Грегори… ты так рисковал ради меня.
Отвернувшись, он уныло кивнул. Уже на пороге Элинор схватила его за руку.
— С ним и вправду все в порядке?
— С сэром Бренданом? — Да.
— Клянусь, миледи.
Она со вздохом выпустила его руку.
— Я рада. Я… я буду молиться за него. А теперь уходи, Грегори. И побыстрее.
— Вода вскипела. Я вылью ее в ванну, хорошо?
— Да, конечно.
Не успел он это сделать, как в дверях появился стражник.
— Пойдем-ка отсюда, парень, — сердито буркнул он.
— Да-да, сэр, — заторопился Грегори.
Подхватив пустое ведро, он поспешно шмыгнул в дверь и исчез, даже не взглянув на Элинор.
От воды поднимался пар, и, подумав немного, Элинор решила искупаться. Опустившись в горячую воду, она блаженно прикрыла глаза и откинула голову. Тяжелые мысли не давали ей покоя.
Значит, ее ждет суд… и вполне вероятно, ее признают виновной. Кто-то же отравил Алена! Кто-то безжалостный. Изабель! Только она могла это сделать, но доказательств нет. Тем более что Изабель вроде бы меньше всех заинтересована в смерти Алена…
В то время как она, Элинор…
Ее осудят на смерть еще до суда.
Сердце ее бешено заколотилось. Грегори видел Брендана! Он жив, с ним все в порядке и, как всегда, он сражается вместе с шайкой таких же отверженных. Вряд ли его голова удержится на плечах намного дольше ее собственной.
Он придет за ней, вдруг с безумной надеждой подумала Элинор.
Нет… ничто, даже она, не стоит его Шотландии! А ее собственная семья, ее братья не осмелятся освободить ее силой, иначе воины Фицджеральда сотрут Клэрин с лица земли. Господи, только бы он не приехал!..
Элинор взмолилась, чтобы ее увезли поскорее — тогда, даже если Брендан примчится на помощь, ее уже здесь не будет. И он не сможет остановить то, чему суждено случиться… хотя один раз ему это уже удалось…
Она выглянула из окна. Потом оглянулась на постель, привычно прикидывая, хватит ли простыней, чтобы сделать из них веревку… Если ей удастся пробраться во двор замка, незамеченной проскользнуть в донжон и добраться до часовни, тогда она спасена. Из часовни ведет подземный ход, и не один — там целая сеть туннелей, и все они ведут к воде. Проходят они под крепостными стенами…
В запасе у нее не так уж много времени — от силы день и еще одна ночь. Элинор с опаской выглянула из окна. Было довольно высоко. Она может Погибнуть, если решится бежать… Но если она не решится, то погибнет наверняка!
Глава 15
— Да. Чудесно.
— А воду сейчас принесут.
На пороге возникли еще двое деревенских юнцов с ведрами горячей воды, которую они тут же вылили в ванну. Одно из ведер Грегори приказал оставить как есть.
— Поставьте его у огня, чтобы вода не остыла, — велел он. — Миледи любит, чтобы вода была погорячее. Вот сюда, остальное я сделаю сам.
Элинор поблагодарила юношей, и они гуськом вышли из комнаты — все, кроме Грегори, который сделал вид, будто чем-то занят. Дверь в комнату осталась открытой, и Элинор сделала движение, собираясь ее прикрыть, но Грегори замотал головой.
— Не надо, миледи, — прошептал он, — иначе это будет выглядеть подозрительно.
Элинор придвинулась к нему поближе, делая вид, что помешивает угли в камине.
— Грегори, что ты тут делаешь? Что может показаться подозрительным?
— Я сам. Я не должен быть здесь.
— Понятно. А зачем ты приехал?
— Забрать Молли.
— Твою сестру? — Да.
— Грегори, но ее нет в замке, — шепотом сказала Элинор. Он быстро подмигнул ей.
— Знаю. Она уже в пути. Едет на север.
— На север?! — Да. Я теперь на стороне шотландцев.
— Шотландцев?! — ахнула Элинор. Грегори испуганно приложил палец к губам.
— Да. Я служу у сэра Брендана Грэма.
Элинор чуть было не вскрикнула, но поспешно прикрыла рот рукой.
— Грегори, но это безумие…
— Этот человек подарил мне жизнь… и остальным тоже. Такого благородства я не ожидал.
— Да, но ты можешь остаться…
— Нет, миледи. Теперь я с ними, — покачав головой, твердо сказал он.
— Но тебя же убьют, Грегори! — печально прошептала Элинор.
Он улыбнулся.
— Возможно. Но с таким же успехом меня могли бы убить и на службе Эдуарду.
Элинор опустила голову, кусая губы, чтобы удержаться и не спросить о Брендане. Но это было сильнее ее.
— Как он?
— Умен, как сам дьявол, и так же хитер. Сколько раз его ранили с тех пор, как мы вместе, — уму непостижимо! А ему хоть бы что!
— Он не успокоится, пока его не убьют, — с горечью прошептала Элинор.
— Миледи, худшая опасность сейчас грозит не ему, а вам, — напомнил Грегори.
— Я не убивала своего мужа!
— Ни один, кто знает вас, миледи, никогда не поверит в это! — с жаром подтвердил Грегори.
— Они не смогут доказать мою вину.
— Миледи, боюсь, что они уже ее доказали.
— Пусть меня судят…
— Да, вас будут судить. Только вот доказать, что вы этого не делали, будет невозможно. Лекари уже убедились, что причиной смерти графа де Лаквиля стал яд, который ему давали небольшими порциями. Только одна, последняя, была достаточно большой — она-то и прикончила его. Станут говорить, что он, дескать, умирал недостаточно медленно и тогда вы, потеряв терпение, накормили его ядом.
Элинор выпрямилась, стараясь сдержать бушевавший в груди гнев.
— Говорю тебе: я не убивала его! Но если они правы и Алена действительно отравили, стало быть, это сделал кто-то другой. И я клянусь…
— Миледи, вы попали в беду. В серьезную беду. Завтра лекари объявят свое окончательное мнение относительно причин смерти графа и сделают они это в присутствии Фицджеральда. И тогда вас ждет Лондон… и королевский суд. А потом, может быть, и смертный приговор. Эдуард способен послать вас на плаху просто для того, чтобы позлить Филиппа Французского.
— Откуда тебе все это известно? — подозрительно спросила Элинор.
— Я всего лишь держу глаза и уши открытыми, вот и все, а новости разносятся по замку сами знаете с какой скоростью — это уже ни для кого не секрет. Поскольку вы пользуетесь в наших местах всеобщей любовью, Фицджеральд может запросить у Лондона еще один отряд, чтобы отвезти вас в столицу.
Элинор коснулась его руки.
— Спасибо тебе за все. Но сейчас лучше уезжай. Догони сестру и уезжайте вместе на север. Если кто-нибудь пронюхает, кому ты служишь, не пройдет и нескольких минут, как тебя вздернут на ближайшем дереве!
— Миледи, я вернусь…
— Нет! Не стоит рисковать своей жизнью ради меня! Ты меня понял, Грегори?
— Миледи, когда я увижу сэра Брендана…
— К тому времени как ты вернешься к нему, меня уже будет. Или я сама найду способ убежать. А теперь уходи, и побыстрее. Если по моей вине с тобой случится беда…
Покосившись на дверь, Грегори быстро поцеловал ей руку.
— Миледи…
— Мои двоюродные братья сделают все, чтобы добиться моего освобождения. Но только не ценой крови! Я не переживу, если из-за меня погибнет кто-то другой!
— А если не ради вас? Ради справедливости! Чтобы отомстить за смерть графа?
— Нет, нет, только не это! Я не вынесу, если снова прольется кровь, погибнут невинные… женщины, дети…
— Но, миледи…
— Послушай, лучше уж я попробую удрать — у меня это неплохо получается, — сказала она, улыбнувшись. — И спасибо тебе, Грегори… ты так рисковал ради меня.
Отвернувшись, он уныло кивнул. Уже на пороге Элинор схватила его за руку.
— С ним и вправду все в порядке?
— С сэром Бренданом? — Да.
— Клянусь, миледи.
Она со вздохом выпустила его руку.
— Я рада. Я… я буду молиться за него. А теперь уходи, Грегори. И побыстрее.
— Вода вскипела. Я вылью ее в ванну, хорошо?
— Да, конечно.
Не успел он это сделать, как в дверях появился стражник.
— Пойдем-ка отсюда, парень, — сердито буркнул он.
— Да-да, сэр, — заторопился Грегори.
Подхватив пустое ведро, он поспешно шмыгнул в дверь и исчез, даже не взглянув на Элинор.
От воды поднимался пар, и, подумав немного, Элинор решила искупаться. Опустившись в горячую воду, она блаженно прикрыла глаза и откинула голову. Тяжелые мысли не давали ей покоя.
Значит, ее ждет суд… и вполне вероятно, ее признают виновной. Кто-то же отравил Алена! Кто-то безжалостный. Изабель! Только она могла это сделать, но доказательств нет. Тем более что Изабель вроде бы меньше всех заинтересована в смерти Алена…
В то время как она, Элинор…
Ее осудят на смерть еще до суда.
Сердце ее бешено заколотилось. Грегори видел Брендана! Он жив, с ним все в порядке и, как всегда, он сражается вместе с шайкой таких же отверженных. Вряд ли его голова удержится на плечах намного дольше ее собственной.
Он придет за ней, вдруг с безумной надеждой подумала Элинор.
Нет… ничто, даже она, не стоит его Шотландии! А ее собственная семья, ее братья не осмелятся освободить ее силой, иначе воины Фицджеральда сотрут Клэрин с лица земли. Господи, только бы он не приехал!..
Элинор взмолилась, чтобы ее увезли поскорее — тогда, даже если Брендан примчится на помощь, ее уже здесь не будет. И он не сможет остановить то, чему суждено случиться… хотя один раз ему это уже удалось…
Она выглянула из окна. Потом оглянулась на постель, привычно прикидывая, хватит ли простыней, чтобы сделать из них веревку… Если ей удастся пробраться во двор замка, незамеченной проскользнуть в донжон и добраться до часовни, тогда она спасена. Из часовни ведет подземный ход, и не один — там целая сеть туннелей, и все они ведут к воде. Проходят они под крепостными стенами…
В запасе у нее не так уж много времени — от силы день и еще одна ночь. Элинор с опаской выглянула из окна. Было довольно высоко. Она может Погибнуть, если решится бежать… Но если она не решится, то погибнет наверняка!
Глава 15
Брендан так долго ждал, лежа на ветке дуба, что уже начал опасаться, как бы она не сломалась под тяжестью его тела. Но раз уж они решились устроить засаду, следовало набраться терпения и ждать, сколько бы времени это ни заняло. Все были уже на местах. Оставалось хранить молчание и потихоньку проклинать нестерпимо долго тянувшееся время.
И вот наконец, когда уже почти стемнело, он услышал топот конских копыт. Впереди, через дорогу, качнулась ветка — Эрик подал сигнал.
Плачевное состояние дороги должно было сыграть им на руку. Когда-то в незапамятные времена ее начали строить римляне, но так и не закончили, решив, что скудная добыча не стоит затрат на строительство. А потом бесконечные войны, нищета и непогода превратили ее в нечто, не поддающееся описанию. Вся в рытвинах и колдобинах, она раскисла после дождя, так что копыта лошадей скользили в жидкой грязи и те едва не валились с ног, требуя от всадников неустанного внимания. Все это должно было способствовать выполнению их безумного плана.
Прислушавшись, Брендан почувствовал, как чуть заметно дрогнула ветка, на которой он лежал. Отряд быстро приближался, но лошади явно устали — сказывался вес закованных в доспехи рыцарей. Конечно, было бы лучше, если бы они скакали галопом, но, учитывая темноту и отвратительную дорогу, на это нечего было рассчитывать.
Они были уже совсем близко.
Вдруг отряд остановился. Прислушавшись, Брендан беззвучно выругался. Видимо, кто-то спросил, не пора ли устраиваться на ночлег, на что предводитель отряда жестко бросил:
— Ну уж нет! Не хватало еще ночевать в лесу!
— Но ведь мы вооружены! Что нам горстка каких-то мятежников!
— Остановимся на ночлег, как выедем из леса! Снова послышался стук копыт. Меж ветвей замелькали хмурые лица англичан. Судя по всему, те явно были готовы к нападению. Теперь лошади шли рысью.
Они въехали под зеленый шатер леса — и в ту же минуту перед ними поднялась туго натянутая веревка. Раздались испуганные крики и ржание лошадей. Огромный жеребец рухнул на землю, остальные смешались, отпрянув назад. Сзади послышались испуганные крики — отряд оказался в западне.
Не прошло и минуты, как вместо хорошо обученного отряда воинов на земле громоздилась какая-то мешанина людских и конских тел. Дикое ржание лошадей смешивалось с криками людей. Те же, кому посчастливилось удержаться в седле, хмуро озирались по сторонам, ожидая нападения.
Англичане трепыхались, как мухи, угодившие в паутину, и тогда шотландцы, выбрав подходящий момент, свалились им как снег на голову.
— Что за дьявол! — выругался кто-то.
— Бежим!
— Вставайте, черт бы вас подрал!
— У меня нога сломана!
— А Роджер сломал себе шею!
— Поднимайтесь же! Смыкайте ряды!
Впрочем, на том все и закончилось: валявшимся в грязи не дали подняться, тех же, кто оставался в седле, стащили на землю. Тяжелая броня сковывала движения воинов. И хотя англичан было намного больше и в других обстоятельствах они легко одержали бы верх над шотландцами, но сейчас, застигнутые врасплох, они и не думали сопротивляться. Кого-то затоптали обезумевшие от страха лошади, а те, кто осмелился пустить в ход оружие, были быстро перебиты. Улучив момент, Брендан предложил англичанам сдаваться.
— Всем, кто бросит оружие, я дарую жизнь, — пообещал он.
— Нет уж, будь ты проклят! Сначала я своей рукой перережу тебе глотку! — прорычал кто-то в ответ. — Эй вы, трусы! Неужто испугались кучки вонючих мятежников?!
Англичанин бросился на Эрика, но тот, пропустив его вперед, быстро и ловко перерезал ему горло ножом.
— Сдаемся! — крикнул кто-то из англичан. Таких было не больше десяти человек.
— Кто тут у вас главный? — спросил Брендан. Один из англичан выступил вперед.
— Я лорд Джилли. Лорд Джеймс Джилли. Вы пообещали оставить нам жизнь, — напомнил он.
— И сдержу свое слово, если только кто-нибудь из ваших людей не вздумает поднять против нас оружие. — И Брендан бросил на лорда Джилли многозначительный взгляд.
— Бросай оружие! — скомандовал тот, обращаясь к своим людям.
С глухим звоном на землю посыпались мечи. Шотландцы окружили кольцом кучку хмурых безоружных англичан.
— Честно говоря, лорд Джилли, мы просто хотели узнать, что такому отряду, как ваш, понадобилось на юге.
Джилли молчал.
Улыбнувшись, Брендан указал рукой на север.
— В основном боевые действия ведутся там.
— Нас вызвали по чисто внутреннему делу. Мы не сражаемся с шотландцами.
Брендан оперся о меч.
— Прошу прощения, лорд Джилли, поскольку вы едете с той стороны, думаю, вам все-таки приходилось сражаться с нами.
Джилли молча опустил голову.
— Так что будьте так любезны объяснить нам, что это за «внутреннее дело», заставившее вас вернуться.
— Мы должны были в данном случае играть роль тюремной охраны. Проследить, чтобы с узницей ничего не случилось.
— С узницей? — Покосившись на Эрика, Брендан выразительно поднял брови. — Уж не хотите ли вы сказать, что целый отряд тяжело вооруженных воинов был послан только для того, чтобы привезти одну женщину?
— Она убийца, — объяснил Джилли. — И ее везут в суд.
— Ах, как это по-английски! Ее только будут судить, но уже все заранее считают, что она и есть убийца.
— Боюсь, все указывает на то, что убила именно она.
— Итак, вы говорите, вас послали…
— Повторяю, это чисто внутреннее дело. Оно касается только англичан.
— Однако сейчас вы пленники шотландцев. А мы очень любопытные.
Джилли пожал плечами.
— Насколько мне известно, в тех краях леди пользуется всеобщей любовью. Но сейчас она должна предстать перед королевским судом.
— Леди?
— Графиня Элинор де Лаквиль из Клэрина. Ее муж был отравлен. Он был знатен, богат и уже очень немолод.
У Брендана помутилось в голове.
— И когда вы должны были взять ее под стражу?
— Послезавтра.
— Где ее будут судить? — хрипло прошептал Брендан.
— В Лондоне. И там же вынесут приговор.
— Смертный? — прорычал он.
— Как я уже сказал…
Но Брендан уже услышал достаточно.
— Все ясно, джентльмены. Мы забираем ваши доспехи и одежду. После этого вас отвезут обратно на север. — He бойтесь — никому из вас не причинят вреда. Потом дадут знать вашим семьям и по получении выкупа отправят обратно. Лорд Джилли, мне нужно поговорить с вами наедине.
Пока Эрик следил за тем, как рыцари, помогая друг другу, снимают тяжелые доспехи, Брендан отвел лорда Джилли в сторону.
— Мне нужно знать абсолютно все, что вам известно об этом деле, — заявил Брендан. — Граф и в самом деле умер? Почему в убийстве обвинили его жену? Сколько вооруженных людей сейчас в Клэрине и кто ими руководит?
— По приказу герцога Йоркского в замок приехал его шериф, сэр Майлз Фицджеральд. Насколько я знаю, с ним десять человек. Смерть старого графа произошла при столь загадочных обстоятельствах, что герцог потребовал проведения вскрытия, и при этом были обнаружены все признаки отравления. — Джилли посмотрел Брендану в глаза. — Не слишком-то приятно выполнять такой приказ, но мы обязаны повиноваться, сэр. Я близко знал отца леди — чудесный был человек. А графиню я помню совсем еще девочкой, когда-то качал ее на коленях и рассказывал малышке сказки. Какая трагедия! Просто поверить не могу, что все так кончилось!
— Трагедия, не спорю. Но разве в Клэрине нет людей, чтобы привезти ее в Лондон?
— Герцог боится, что люди миледи откажутся повиноваться — слишком они преданы ей, чтобы везти ее на смерть.
— Стало быть, сейчас в замке отряд из десяти человек — люди шерифа?
— Да. С нами их было бы пятьдесят. — Лорд Джилли откашлялся. — В моем отряде только закаленные, хорошо обученные воины. — Вдруг, по-видимому, вспомнив о том, что все его люди оказались в плену у горстки шотландских мятежников, он смущенно отвел глаза.
— Благодарю вас, это все, что мне нужно было знать, — кивнул Брендан. — Обещаю вам лично проследить за тем, чтобы вас незамедлительно выкупили и чтобы вам и вашим людям не причинили никаких неудобств.
Джилли с признательностью поклонился.
Эрик уже собирал сброшенные на землю доспехи и оружие, одежду унесли, словом, все шло своим чередом.
— Что ж, господа, пора в обратный путь, — сказал он, подходя к лошади. Лайам, подбадривая англичан, погнал их назад той же дорогой, по которой они приехали.
Эрик схватил Брендана за локоть.
— Тебе нельзя ехать в Клэрин!
— Я должен.
— Ты только затянешь петлю у нее на шее.
— Ее и так уже осудили.
— Будь ты проклят, Брендан! Мог бы придумать хоть какой-нибудь план! Не можем же мы ринуться туда очертя голову! Это же верная смерть…
— Я еду один. Не хватало еще, чтобы чья-то смерть легла грехом на мою душу.
— Брендан, послушай! Или ты до такой степени перепугался, что оглох?
Брендан остановился. Он был очень возбужден, лицо темнее тучи, глаза застилала пелена гнева. Глубоко вздохнув, он взял себя в руки.
— Да, — пробормотал он, — не волнуйся. Я не собираюсь сунуть голову им в пасть. Конечно, я что-нибудь придумаю.
— Мы что-нибудь придумаем.
Брендан покосился на двоюродного брата.
— Никто из нас не собирается жить вечно, но, насколько я знаю, ты бы не отказался еще от пары лет.
Эрик ухмыльнулся.
— Послушай, неужели ты думаешь, Лайам отпустит тебя одного? Или Коллум? Не говоря уже об остальных.
— Кто-то же должен сопровождать англичан на север.
— Ага. Отправим с ними пару людей. — Но, Эрик, это не…
— Слушай, смотри лучше под ноги, ладно?
Брендан вздохнул. Эрик был прав — землю сплошь покрывали тела англичан. Хагар, огромный шотландец, с унылым видом стоял возле лежавшей лошади. Животное при падении сломало обе ноги, и в глазах гиганта стояли слезы. Хагар всегда жалел животных куда больше, чем людей, особенно англичан. Чуть не плача, он погладил коня по носу, потом закрыл глаза и резким движением сломал ему шею, избавив несчастное животное от долгих мучений.
Брендан повернулся к Эрику.
— Возьмем Хагара, — сказал он.
— Ну вот, похоже, кое-что уже вырисовывается, — с удовлетворением проворчал Эрик.
— Возьмем их доспехи и одежду и поедем — может, сойдем за англичан.
— У тебя уже есть план?
— Пока еще нет. Но я что-нибудь придумаю. К ним подошел Томас де Лонгвиль.
— Итак, едем на юг? — жизнерадостно осведомился он.
— Да, но без тебя.
— Если ты рассчитываешь, что я останусь, можешь выкинуть это из головы! Когда это пират отказывался от хорошей драки?!
— Она может оказаться последней.
— Нам случалось выбираться и не из таких переделок. Мне сам черт ворожит!
— Будем надеяться, что так оно и есть.
На следующее утро, когда Элинор, стащив с кровати простыни, рвала их на узкие полоски, за дверью послышались чьи-то тяжелые шаги. Поспешно затолкав обрывки под подушку, она открыла дверь.
На пороге стоял сэр Майлз Фицджеральд.
— Миледи, мне очень жаль, но присланный за вами конвой прибудет через день. У меня приказ отвезти вас в Лондон. Поверьте — у меня нет другого выбора. Я должен доставить вас в суд по обвинению в убийстве вашего мужа.
— Я не убивала его, сэр, — спокойно сказала Элинор, — я невиновна.
— Миледи, хотел бы я, чтобы это было так. Ей-богу, хотел бы. Но я должен выполнить приказ.
— Конечно, я понимаю.
— Готовьтесь к отъезду. В вашем распоряжении один день.
— Что ж, будем надеяться, мне удастся доказать свою невиновность.
— Я пришлю к вам священника, миледи, чтобы вы могли облегчить свою душу.
— Хорошо, сэр, присылайте. Но у меня на душе нет грехов.
— Помоги нам, Господи, — чуть слышно пробормотал Фицджеральд.
— Я знаю, что Господь не откажется мне помочь, — с тихим достоинством ответила Элинор.
— Доброй ночи, миледи. Я буду молиться за вас.
— А я буду молиться, сэр, чтобы Господь простил вас за то, что вы обязаны сделать, — ответила Элинор, закрывая дверь.
Какое-то время она металась по комнате, потом, с трудом взяв себя в руки, заставила вернуться к прежнему занятию.
Времени оставалось в обрез. Она должна бежать сегодня же ночью.
Руки Элинор рвали, скручивали, связывали обрывки простыней. Больше всего она боялась, что веревка не выдержит ее. При малейшем шорохе в коридоре она поспешно прятала самодельную веревку под подушку, пугливо вслушивалась и снова принималась за дело.
Через какое-то время ей принесли поесть. Никто из родственников к ней не заходил. Потом ей принесли и воду, но немного, только чтобы умыться.
Элинор молилась про себя, чтобы Грегори удалось благополучно выбраться из замка.
К счастью, ему вряд ли удастся скоро разыскать Брендана. Кто их знает, этих шотландцев, они способны на все. Он мог очертя голову броситься сюда, за ней…
При одной этой мысли в груди ее проснулась безумная надежда. Но Элинор заставила себя забыть об этом. Не хватало еще потянуть и его на плаху, сердито подумала она.
Медленно тянулся день. После наступления темноты в дверь постучали. И Элинор невольно порадовалась, что ее тюремщики продолжают соблюдать хотя бы видимость учтивости. Что ж, с мрачным удовлетворением подумала она, в знатном происхождении есть кое-какие преимущества. Пусть ее и считают убийцей, но она по-прежнему остается графиней.
Затолкав обрывки простыни под подушку, она аккуратно расправила одеяло.
— Войдите.
Дверь отворилась.
В коридоре было темно. На мгновение в душу Элинор закрался страх.
На пороге неслышно появился темный силуэт. Мужчина был настолько высок, что полностью закрыл собой дверной проем. Темный плащ прикрывал мощные плечи. Низко надвинутый капюшон закрывал лицо до самых глаз.
Элинор испуганно уставилась ла него. И вдруг, споткнувшись, вскочила на ноги. Перед глазами у нее все поплыло…
Париж… дворец на рю де ла Ситэ… та последняя ночь, когда он пришел к ней…
«Я согрешила!» — тогда сказала она ему.
«И согрешишь вновь!» — ответил он.
Сердце Элинор готово было выпрыгнуть из груди.
Безумная надежда вспыхнула в ее сердце. И тут же угасла, сменившись глухим гневом. Он все-таки пришел за ней! Безумный глупец!
Он же погибнет! И все из-за нее!
Люди герцога Йоркского наводнили замок. Брендана убьют, вот и все. Нужно заставить его уйти. Но… ее била неудержимая дрожь, и она ничего не могла с этим поделать.
Она вцепилась в его руку, но тут колени ее от слабости подогнулись и она рухнула на пол.
— Пришел! — только и смогла прошептать Элинор. Мужчина отбросил назад капюшон, скрывавший его лицо. Это был не Брендан… Высокий изможденный монах угрюмо смотрел на Элинор. На его костистом лице фанатичным огнем горели глаза.
— Конечно, я пришел. Святая церковь готова услышать ваше признание. И хотя ваша земная жизнь близится к концу, мой долг — позаботиться о том, чтобы ваша душа попала в рай! Признайтесь, миледи, и король сделает все, что в его силах, чтобы ваша голова не слетела с плеч, а там пусть Филипп Французский кричит и требует вашей крови, сколько ему угодно! Ведь наследник графа де Лаквиля наверняка потребует, чтобы за убийство столь знатного и благородного человека вас предали самой жестокой казни.
Похолодев от ужаса, Элинор поднялась с колен.
— Но я не убивала своего мужа, — ледяным тоном заявила она.
— Если вы признаетесь…
— Я не могу признаться в том, чего я не совершала!
— И Господь Бог, и наш король милосердны к тем, кто признает свои грехи.
— Повторяю вам, святой отец, я не убивала мужа! А если мне понадобится совет или утешение, то я попрошу позвать своего исповедника.
— Вы больше не имеете права на подобную привилегию.
— Ах так? — Тогда я поговорю с Господом без посредников. Оставьте меня, святой отец. Мне нечего вам сказать.
— Покайтесь, дочь моя. Не то ваша бессмертная душа отправится прямиком в ад!
— Нет! Господь знает, что я невиновна! — Монах ткнул в нее костлявым пальцем.
— Будучи всего лишь смиренным слугой Господним, я дам вам еще один шанс, миледи.
Наконец он ушел. Вся дрожа, Элинор захлопнула за ним дверь и бросилась на кровать.
Брендан, поминутно подхлестывая коня, скакал вперед. За ним скакали Эрик, Томас де Лонгвиль, гигант Хагар, Лайам и Коллум.
Они сделали небольшой привал, чтобы дать отдых измученным лошадям и обсудить, как лучше подобраться незамеченными к замку. Не брать же его штурмом, да еще вшестером, рассудительно заметил кто-то из них.
— Мы прихватили с собой плащи с гербом герцога Йоркского. Можем просто въехать в ворота замка, как заправский английский отряд, — хмыкнул Эрик.
— Да, только если Хагар пообещает держать рот на замке, — вмешался де Лонгвиль, — поскольку его французский не выдерживает никакой критики!
Гигант обиженно насупился.
— Думаю, они ожидают увидеть гораздо больший отряд, — задумчиво протянул Брендан, сцепив на груди руки. — Но других предложений у меня нет. Можно сказать, что лорд Джилли внезапно заболел. Я стану сэром Хамфри Сэйерсом, его заместителем, принявшим командование на себя. А еще можно сказать, что в отряде было, дескать, гораздо больше людей, но из-за вечных стычек с шотландцами нас осталось только шестеро.
— Кто-нибудь в Клэрине знает тебя в лицо? — спросил Лайам.
Брендан пожал плечами:
— Элинор, конечно. И ее служанка… — Он вдруг осекся. — Граф де Лаквиль путешествовал с большой свитой. Наверняка кое-кто из них запомнил меня.
— Хорошо, что у нас поверх кольчуг туники. Но все равно будет лучше не поднимать забрала, — посоветовал Лайам.
— Все, что от нас требуется, — это пробраться в замок и атаковать шерифа и его людей, — заявил Эрик. И вдруг широко улыбнулся. — Слушайте, а это может сработать! Большинство англичан до сих пор уверены, что варвары шотландцы не способны выучить ни один язык.
— Зная Хагара, я бы тоже так думал, — хмыкнул де Лонгвиль.
И вот наконец, когда уже почти стемнело, он услышал топот конских копыт. Впереди, через дорогу, качнулась ветка — Эрик подал сигнал.
Плачевное состояние дороги должно было сыграть им на руку. Когда-то в незапамятные времена ее начали строить римляне, но так и не закончили, решив, что скудная добыча не стоит затрат на строительство. А потом бесконечные войны, нищета и непогода превратили ее в нечто, не поддающееся описанию. Вся в рытвинах и колдобинах, она раскисла после дождя, так что копыта лошадей скользили в жидкой грязи и те едва не валились с ног, требуя от всадников неустанного внимания. Все это должно было способствовать выполнению их безумного плана.
Прислушавшись, Брендан почувствовал, как чуть заметно дрогнула ветка, на которой он лежал. Отряд быстро приближался, но лошади явно устали — сказывался вес закованных в доспехи рыцарей. Конечно, было бы лучше, если бы они скакали галопом, но, учитывая темноту и отвратительную дорогу, на это нечего было рассчитывать.
Они были уже совсем близко.
Вдруг отряд остановился. Прислушавшись, Брендан беззвучно выругался. Видимо, кто-то спросил, не пора ли устраиваться на ночлег, на что предводитель отряда жестко бросил:
— Ну уж нет! Не хватало еще ночевать в лесу!
— Но ведь мы вооружены! Что нам горстка каких-то мятежников!
— Остановимся на ночлег, как выедем из леса! Снова послышался стук копыт. Меж ветвей замелькали хмурые лица англичан. Судя по всему, те явно были готовы к нападению. Теперь лошади шли рысью.
Они въехали под зеленый шатер леса — и в ту же минуту перед ними поднялась туго натянутая веревка. Раздались испуганные крики и ржание лошадей. Огромный жеребец рухнул на землю, остальные смешались, отпрянув назад. Сзади послышались испуганные крики — отряд оказался в западне.
Не прошло и минуты, как вместо хорошо обученного отряда воинов на земле громоздилась какая-то мешанина людских и конских тел. Дикое ржание лошадей смешивалось с криками людей. Те же, кому посчастливилось удержаться в седле, хмуро озирались по сторонам, ожидая нападения.
Англичане трепыхались, как мухи, угодившие в паутину, и тогда шотландцы, выбрав подходящий момент, свалились им как снег на голову.
— Что за дьявол! — выругался кто-то.
— Бежим!
— Вставайте, черт бы вас подрал!
— У меня нога сломана!
— А Роджер сломал себе шею!
— Поднимайтесь же! Смыкайте ряды!
Впрочем, на том все и закончилось: валявшимся в грязи не дали подняться, тех же, кто оставался в седле, стащили на землю. Тяжелая броня сковывала движения воинов. И хотя англичан было намного больше и в других обстоятельствах они легко одержали бы верх над шотландцами, но сейчас, застигнутые врасплох, они и не думали сопротивляться. Кого-то затоптали обезумевшие от страха лошади, а те, кто осмелился пустить в ход оружие, были быстро перебиты. Улучив момент, Брендан предложил англичанам сдаваться.
— Всем, кто бросит оружие, я дарую жизнь, — пообещал он.
— Нет уж, будь ты проклят! Сначала я своей рукой перережу тебе глотку! — прорычал кто-то в ответ. — Эй вы, трусы! Неужто испугались кучки вонючих мятежников?!
Англичанин бросился на Эрика, но тот, пропустив его вперед, быстро и ловко перерезал ему горло ножом.
— Сдаемся! — крикнул кто-то из англичан. Таких было не больше десяти человек.
— Кто тут у вас главный? — спросил Брендан. Один из англичан выступил вперед.
— Я лорд Джилли. Лорд Джеймс Джилли. Вы пообещали оставить нам жизнь, — напомнил он.
— И сдержу свое слово, если только кто-нибудь из ваших людей не вздумает поднять против нас оружие. — И Брендан бросил на лорда Джилли многозначительный взгляд.
— Бросай оружие! — скомандовал тот, обращаясь к своим людям.
С глухим звоном на землю посыпались мечи. Шотландцы окружили кольцом кучку хмурых безоружных англичан.
— Честно говоря, лорд Джилли, мы просто хотели узнать, что такому отряду, как ваш, понадобилось на юге.
Джилли молчал.
Улыбнувшись, Брендан указал рукой на север.
— В основном боевые действия ведутся там.
— Нас вызвали по чисто внутреннему делу. Мы не сражаемся с шотландцами.
Брендан оперся о меч.
— Прошу прощения, лорд Джилли, поскольку вы едете с той стороны, думаю, вам все-таки приходилось сражаться с нами.
Джилли молча опустил голову.
— Так что будьте так любезны объяснить нам, что это за «внутреннее дело», заставившее вас вернуться.
— Мы должны были в данном случае играть роль тюремной охраны. Проследить, чтобы с узницей ничего не случилось.
— С узницей? — Покосившись на Эрика, Брендан выразительно поднял брови. — Уж не хотите ли вы сказать, что целый отряд тяжело вооруженных воинов был послан только для того, чтобы привезти одну женщину?
— Она убийца, — объяснил Джилли. — И ее везут в суд.
— Ах, как это по-английски! Ее только будут судить, но уже все заранее считают, что она и есть убийца.
— Боюсь, все указывает на то, что убила именно она.
— Итак, вы говорите, вас послали…
— Повторяю, это чисто внутреннее дело. Оно касается только англичан.
— Однако сейчас вы пленники шотландцев. А мы очень любопытные.
Джилли пожал плечами.
— Насколько мне известно, в тех краях леди пользуется всеобщей любовью. Но сейчас она должна предстать перед королевским судом.
— Леди?
— Графиня Элинор де Лаквиль из Клэрина. Ее муж был отравлен. Он был знатен, богат и уже очень немолод.
У Брендана помутилось в голове.
— И когда вы должны были взять ее под стражу?
— Послезавтра.
— Где ее будут судить? — хрипло прошептал Брендан.
— В Лондоне. И там же вынесут приговор.
— Смертный? — прорычал он.
— Как я уже сказал…
Но Брендан уже услышал достаточно.
— Все ясно, джентльмены. Мы забираем ваши доспехи и одежду. После этого вас отвезут обратно на север. — He бойтесь — никому из вас не причинят вреда. Потом дадут знать вашим семьям и по получении выкупа отправят обратно. Лорд Джилли, мне нужно поговорить с вами наедине.
Пока Эрик следил за тем, как рыцари, помогая друг другу, снимают тяжелые доспехи, Брендан отвел лорда Джилли в сторону.
— Мне нужно знать абсолютно все, что вам известно об этом деле, — заявил Брендан. — Граф и в самом деле умер? Почему в убийстве обвинили его жену? Сколько вооруженных людей сейчас в Клэрине и кто ими руководит?
— По приказу герцога Йоркского в замок приехал его шериф, сэр Майлз Фицджеральд. Насколько я знаю, с ним десять человек. Смерть старого графа произошла при столь загадочных обстоятельствах, что герцог потребовал проведения вскрытия, и при этом были обнаружены все признаки отравления. — Джилли посмотрел Брендану в глаза. — Не слишком-то приятно выполнять такой приказ, но мы обязаны повиноваться, сэр. Я близко знал отца леди — чудесный был человек. А графиню я помню совсем еще девочкой, когда-то качал ее на коленях и рассказывал малышке сказки. Какая трагедия! Просто поверить не могу, что все так кончилось!
— Трагедия, не спорю. Но разве в Клэрине нет людей, чтобы привезти ее в Лондон?
— Герцог боится, что люди миледи откажутся повиноваться — слишком они преданы ей, чтобы везти ее на смерть.
— Стало быть, сейчас в замке отряд из десяти человек — люди шерифа?
— Да. С нами их было бы пятьдесят. — Лорд Джилли откашлялся. — В моем отряде только закаленные, хорошо обученные воины. — Вдруг, по-видимому, вспомнив о том, что все его люди оказались в плену у горстки шотландских мятежников, он смущенно отвел глаза.
— Благодарю вас, это все, что мне нужно было знать, — кивнул Брендан. — Обещаю вам лично проследить за тем, чтобы вас незамедлительно выкупили и чтобы вам и вашим людям не причинили никаких неудобств.
Джилли с признательностью поклонился.
Эрик уже собирал сброшенные на землю доспехи и оружие, одежду унесли, словом, все шло своим чередом.
— Что ж, господа, пора в обратный путь, — сказал он, подходя к лошади. Лайам, подбадривая англичан, погнал их назад той же дорогой, по которой они приехали.
Эрик схватил Брендана за локоть.
— Тебе нельзя ехать в Клэрин!
— Я должен.
— Ты только затянешь петлю у нее на шее.
— Ее и так уже осудили.
— Будь ты проклят, Брендан! Мог бы придумать хоть какой-нибудь план! Не можем же мы ринуться туда очертя голову! Это же верная смерть…
— Я еду один. Не хватало еще, чтобы чья-то смерть легла грехом на мою душу.
— Брендан, послушай! Или ты до такой степени перепугался, что оглох?
Брендан остановился. Он был очень возбужден, лицо темнее тучи, глаза застилала пелена гнева. Глубоко вздохнув, он взял себя в руки.
— Да, — пробормотал он, — не волнуйся. Я не собираюсь сунуть голову им в пасть. Конечно, я что-нибудь придумаю.
— Мы что-нибудь придумаем.
Брендан покосился на двоюродного брата.
— Никто из нас не собирается жить вечно, но, насколько я знаю, ты бы не отказался еще от пары лет.
Эрик ухмыльнулся.
— Послушай, неужели ты думаешь, Лайам отпустит тебя одного? Или Коллум? Не говоря уже об остальных.
— Кто-то же должен сопровождать англичан на север.
— Ага. Отправим с ними пару людей. — Но, Эрик, это не…
— Слушай, смотри лучше под ноги, ладно?
Брендан вздохнул. Эрик был прав — землю сплошь покрывали тела англичан. Хагар, огромный шотландец, с унылым видом стоял возле лежавшей лошади. Животное при падении сломало обе ноги, и в глазах гиганта стояли слезы. Хагар всегда жалел животных куда больше, чем людей, особенно англичан. Чуть не плача, он погладил коня по носу, потом закрыл глаза и резким движением сломал ему шею, избавив несчастное животное от долгих мучений.
Брендан повернулся к Эрику.
— Возьмем Хагара, — сказал он.
— Ну вот, похоже, кое-что уже вырисовывается, — с удовлетворением проворчал Эрик.
— Возьмем их доспехи и одежду и поедем — может, сойдем за англичан.
— У тебя уже есть план?
— Пока еще нет. Но я что-нибудь придумаю. К ним подошел Томас де Лонгвиль.
— Итак, едем на юг? — жизнерадостно осведомился он.
— Да, но без тебя.
— Если ты рассчитываешь, что я останусь, можешь выкинуть это из головы! Когда это пират отказывался от хорошей драки?!
— Она может оказаться последней.
— Нам случалось выбираться и не из таких переделок. Мне сам черт ворожит!
— Будем надеяться, что так оно и есть.
На следующее утро, когда Элинор, стащив с кровати простыни, рвала их на узкие полоски, за дверью послышались чьи-то тяжелые шаги. Поспешно затолкав обрывки под подушку, она открыла дверь.
На пороге стоял сэр Майлз Фицджеральд.
— Миледи, мне очень жаль, но присланный за вами конвой прибудет через день. У меня приказ отвезти вас в Лондон. Поверьте — у меня нет другого выбора. Я должен доставить вас в суд по обвинению в убийстве вашего мужа.
— Я не убивала его, сэр, — спокойно сказала Элинор, — я невиновна.
— Миледи, хотел бы я, чтобы это было так. Ей-богу, хотел бы. Но я должен выполнить приказ.
— Конечно, я понимаю.
— Готовьтесь к отъезду. В вашем распоряжении один день.
— Что ж, будем надеяться, мне удастся доказать свою невиновность.
— Я пришлю к вам священника, миледи, чтобы вы могли облегчить свою душу.
— Хорошо, сэр, присылайте. Но у меня на душе нет грехов.
— Помоги нам, Господи, — чуть слышно пробормотал Фицджеральд.
— Я знаю, что Господь не откажется мне помочь, — с тихим достоинством ответила Элинор.
— Доброй ночи, миледи. Я буду молиться за вас.
— А я буду молиться, сэр, чтобы Господь простил вас за то, что вы обязаны сделать, — ответила Элинор, закрывая дверь.
Какое-то время она металась по комнате, потом, с трудом взяв себя в руки, заставила вернуться к прежнему занятию.
Времени оставалось в обрез. Она должна бежать сегодня же ночью.
Руки Элинор рвали, скручивали, связывали обрывки простыней. Больше всего она боялась, что веревка не выдержит ее. При малейшем шорохе в коридоре она поспешно прятала самодельную веревку под подушку, пугливо вслушивалась и снова принималась за дело.
Через какое-то время ей принесли поесть. Никто из родственников к ней не заходил. Потом ей принесли и воду, но немного, только чтобы умыться.
Элинор молилась про себя, чтобы Грегори удалось благополучно выбраться из замка.
К счастью, ему вряд ли удастся скоро разыскать Брендана. Кто их знает, этих шотландцев, они способны на все. Он мог очертя голову броситься сюда, за ней…
При одной этой мысли в груди ее проснулась безумная надежда. Но Элинор заставила себя забыть об этом. Не хватало еще потянуть и его на плаху, сердито подумала она.
Медленно тянулся день. После наступления темноты в дверь постучали. И Элинор невольно порадовалась, что ее тюремщики продолжают соблюдать хотя бы видимость учтивости. Что ж, с мрачным удовлетворением подумала она, в знатном происхождении есть кое-какие преимущества. Пусть ее и считают убийцей, но она по-прежнему остается графиней.
Затолкав обрывки простыни под подушку, она аккуратно расправила одеяло.
— Войдите.
Дверь отворилась.
В коридоре было темно. На мгновение в душу Элинор закрался страх.
На пороге неслышно появился темный силуэт. Мужчина был настолько высок, что полностью закрыл собой дверной проем. Темный плащ прикрывал мощные плечи. Низко надвинутый капюшон закрывал лицо до самых глаз.
Элинор испуганно уставилась ла него. И вдруг, споткнувшись, вскочила на ноги. Перед глазами у нее все поплыло…
Париж… дворец на рю де ла Ситэ… та последняя ночь, когда он пришел к ней…
«Я согрешила!» — тогда сказала она ему.
«И согрешишь вновь!» — ответил он.
Сердце Элинор готово было выпрыгнуть из груди.
Безумная надежда вспыхнула в ее сердце. И тут же угасла, сменившись глухим гневом. Он все-таки пришел за ней! Безумный глупец!
Он же погибнет! И все из-за нее!
Люди герцога Йоркского наводнили замок. Брендана убьют, вот и все. Нужно заставить его уйти. Но… ее била неудержимая дрожь, и она ничего не могла с этим поделать.
Она вцепилась в его руку, но тут колени ее от слабости подогнулись и она рухнула на пол.
— Пришел! — только и смогла прошептать Элинор. Мужчина отбросил назад капюшон, скрывавший его лицо. Это был не Брендан… Высокий изможденный монах угрюмо смотрел на Элинор. На его костистом лице фанатичным огнем горели глаза.
— Конечно, я пришел. Святая церковь готова услышать ваше признание. И хотя ваша земная жизнь близится к концу, мой долг — позаботиться о том, чтобы ваша душа попала в рай! Признайтесь, миледи, и король сделает все, что в его силах, чтобы ваша голова не слетела с плеч, а там пусть Филипп Французский кричит и требует вашей крови, сколько ему угодно! Ведь наследник графа де Лаквиля наверняка потребует, чтобы за убийство столь знатного и благородного человека вас предали самой жестокой казни.
Похолодев от ужаса, Элинор поднялась с колен.
— Но я не убивала своего мужа, — ледяным тоном заявила она.
— Если вы признаетесь…
— Я не могу признаться в том, чего я не совершала!
— И Господь Бог, и наш король милосердны к тем, кто признает свои грехи.
— Повторяю вам, святой отец, я не убивала мужа! А если мне понадобится совет или утешение, то я попрошу позвать своего исповедника.
— Вы больше не имеете права на подобную привилегию.
— Ах так? — Тогда я поговорю с Господом без посредников. Оставьте меня, святой отец. Мне нечего вам сказать.
— Покайтесь, дочь моя. Не то ваша бессмертная душа отправится прямиком в ад!
— Нет! Господь знает, что я невиновна! — Монах ткнул в нее костлявым пальцем.
— Будучи всего лишь смиренным слугой Господним, я дам вам еще один шанс, миледи.
Наконец он ушел. Вся дрожа, Элинор захлопнула за ним дверь и бросилась на кровать.
Брендан, поминутно подхлестывая коня, скакал вперед. За ним скакали Эрик, Томас де Лонгвиль, гигант Хагар, Лайам и Коллум.
Они сделали небольшой привал, чтобы дать отдых измученным лошадям и обсудить, как лучше подобраться незамеченными к замку. Не брать же его штурмом, да еще вшестером, рассудительно заметил кто-то из них.
— Мы прихватили с собой плащи с гербом герцога Йоркского. Можем просто въехать в ворота замка, как заправский английский отряд, — хмыкнул Эрик.
— Да, только если Хагар пообещает держать рот на замке, — вмешался де Лонгвиль, — поскольку его французский не выдерживает никакой критики!
Гигант обиженно насупился.
— Думаю, они ожидают увидеть гораздо больший отряд, — задумчиво протянул Брендан, сцепив на груди руки. — Но других предложений у меня нет. Можно сказать, что лорд Джилли внезапно заболел. Я стану сэром Хамфри Сэйерсом, его заместителем, принявшим командование на себя. А еще можно сказать, что в отряде было, дескать, гораздо больше людей, но из-за вечных стычек с шотландцами нас осталось только шестеро.
— Кто-нибудь в Клэрине знает тебя в лицо? — спросил Лайам.
Брендан пожал плечами:
— Элинор, конечно. И ее служанка… — Он вдруг осекся. — Граф де Лаквиль путешествовал с большой свитой. Наверняка кое-кто из них запомнил меня.
— Хорошо, что у нас поверх кольчуг туники. Но все равно будет лучше не поднимать забрала, — посоветовал Лайам.
— Все, что от нас требуется, — это пробраться в замок и атаковать шерифа и его людей, — заявил Эрик. И вдруг широко улыбнулся. — Слушайте, а это может сработать! Большинство англичан до сих пор уверены, что варвары шотландцы не способны выучить ни один язык.
— Зная Хагара, я бы тоже так думал, — хмыкнул де Лонгвиль.