Дрейк Шеннон. Рассвет любви

   — Никто не уйдет отсюда, миледи… — Резкий крик Коллума прервал его.
   Элинор ободряюще улыбнулась ему через плечо и повернулась к Фиццжеральду:
   — Ваши люди останутся с вами. Остальные уйдут. И тогда мы с вами сразимся один на один.
   — Лживые скотты… — брызжа слюной, прошипел Фицджеральд, но угрожающий взгляд Хагара заставил его поперхнуться. Выругавшись сквозь зубы, он задумался. — Пусть женщины забирают раненых и уходят. Так или иначе, их все равно ждет смерть, — с ненавистью прорычал он. Потом обернулся к Хагару: — И этот тоже… пусть убирается.
   — Никогда… — начал Хагар.
   — Уходи! — выпалила Элинор. Отвернувшись от Фицджеральда, она до боли закусила губу. Теперь только Хагар оставался между ней и неминуемой смертью. Но даже такому великану, как он, не справиться с шестерыми. А если ее уловка не удастся, тогда умрет не только она, а все.
   Но они никогда не покинут ее по доброй воле.
   — Если ты уйдешь, — беззвучно прошептала она, обращаясь к Хагару, и умоляюще положила руки ему на грудь, — тогда, может быть… Хагар, если ты не послушаешься меня, Марго и Брайди тоже умрут. Не лишай нас последней надежды. Может, ты встретишь кого-то…
   Сама она ни минуты в это не верила. Но может, простодушный великан поймается на эту нехитрую уловку — отвести женщин в безопасное место и вернуться, чтобы умереть рядом с ней. Он видел, что жизнь раненых зависит только от него. Они истекали кровью. Но если они останутся, смерть их будет ужасной.
   — Ладно, я заберу раненых и женщин, — угрюмо проворчал он. И даже пожал плечами, как будто ему было все равно — жить или умереть. Потом смерил Фицджеральда взглядом. — Эй ты, англичанин! Шотландцы не привыкли так сражаться… однако… — Он в ярости топнул ногой. — Лживые англичане! Я бы с удовольствием передушил всех вас как крыс!
   — Хагар, уходи!
   Он со вздохом отвернулся. Коллум без сознания лежал на земле. Ларе, которого поддерживала Брайди, еле держался на ногах. Кипя от ярости, Элинор молча смотрела, как Хагар легко поднял Коллума на руки, словно тот был ребенком, и заботливо перекинул через седло.
   С исказившимся от тревоги лицом Марго крепко обняла Элинор.
   — Я останусь с вами, — пробормотала она. — Мне не впервой держать в руках меч.
   — Марго, ему нужна только я. А если ты не уйдешь, останется и Хагар. Уходи. Постарайся сделать все, чтобы Коллум остался в живых. И…
   — Сказать Брендану, что ты его любишь? — догадалась Марго.
   — Скажи ему… скажи ему, что теперь я лучше его понимаю. И передай, что я любила его… до последнего вздоха. А теперь уходи скорей.
   Минуту Марго колебалась. По лицу ее пробежала судорога. Потом, закусив губу, чтобы не дать волю слезам, она отвернулась и помогла Брайди усадить Ларса на лошадь.
   В полном молчании кавалькада двинулась вперед. Слушая, как стук копыт затихает вдали, Элинор кусала губы, чтобы не разрыдаться.
   Но вот и они стихли.
   — Думаю, в хижине нет ни души, не так ли, леди Элинор? Бросив долгий взгляд на хлипкое сооружение, Элинор старалась тянуть с ответом, насколько это было возможно.
   — А вы сами как думаете, сэр Майлз? — Фиццжеральд смерил ее холодным взглядом.
   — Взять ее! — скомандовал он, обращаясь к своим людям.
   Но никто не двинулся с места. Элинор с изумлением заметила, что люди сэра Майлза колеблются, нерешительно поглядывая один на другого.
   — Взять ее, я сказал! — повелительно прорычал он. Один из воинов выступил вперед.
   — Сэр Майлз! Вы ведь человек слова, разве нет? Во всяком случае, мы так считали. Вы дали этой леди клятву, что…
   — Она убийца! А слово, данное убийце, ничего не значит!
   — Слово чести — это все, сэр Майлз! — выкрикнул другой воин, помоложе.
   — Глупец! Ты рискуешь головой! — прорычал Фицджеральд.
   — Что ж, если вы не хотите драться с ней, — проговорил другой, выступая вперед, — тогда это сделаю я. — Один его глаз закрывала плотная черная повязка. На лице его была написана злобная решимость, и Элинор содрогнулась от страха. Ей стало ясно, что судьба свела ее с человеком, который получает наслаждение, убивая себе подобных.
   Мужчина с черной повязкой на глазу приблизился к ней.
   — Я ничуть не возражаю обстряпать это дельце, сэр. Такое хорошенькое личико! Порезать его на кусочки будет настоящим наслаждением! Помните того парня, которого мы сцапали в лесу, — шотландца, который предал вас? Он долго мучился, миледи, очень долго! Выдержите ли вы столько… право, не знаю. Тот паршивый крысенок вначале дал слово служить сэру Майлзу, да вот поди ж ты — переметнулся к скоттам. Мы сломали ему четыре пальца вырвали почти все ногти на руках, прежде чем он начал говорить… да еще пришлось забить его до смерти, чтобы парень рассказал все подробности. Славное было дельце!
   Сердце Элинор болезненно сжалось. Она испугалась, что ее стошнит от ужаса прямо здесь… раньше, чем она успеет поднять меч.
   Грегори! Грегори замучили до смерти — и все из-за нее!
   Какое-то безумие внезапно со страшной силой нахлынуло на нее.
   Ее меч взлетел в воздух и опустился на голову одноглазого с почти сверхъестественной силой: тот мешком повалился навзничь.
   Изумленно взглянув на нее, Фиццжеральд подошел к упавшему, который истекал кровью, и пнул его ногой в бок. Тот только слабо застонал.
   Сэр Майлз перевел на нее взгляд и слегка покачал головой.
   — Дирк был хорошим человеком. И хорошо служил мне, миледи. Значит, за вами еще один должок.
   Она без страха смотрела на него, мечтая только о том, чтобы он подошел поближе.
   — Он все еще жив, — пробормотала Элинор. Она отступила в сторону, давая понять, что не возражает, чтобы раненого унесли.
   — Раненых мы не берем, — коротко бросил сэр Майлз.
   — Но он же жив!
   Фиццжеральд небрежно пожал плечами.
   — Или вы думаете, что англичане не знают, что в Шотландии всем нам угрожает смерть?
   — И вы бросите его тут раненого?
   — Думаю, он вовсе не рассчитывал умереть.
   — Но вы обрекли его на смерть.
   — Просто он недооценил вас. Я не повторю его ошибки.
   — Ах да, в самом деле. Он проиграл. И стало быть, теперь сражаться предстоит вам.
   Он долго смотрел ей в глаза, с трудом скрывая овладевшее им бешенство. Потом в угрюмом восхищении покачал головой.
   — Как жаль, что вам суждено умереть! И еще более жаль, что мы встретились слишком поздно, леди Элинор. Какой женой вы могли бы мне стать! И к тому же тогда вам не пришлось бы выходить замуж за эту старую развалину.
   — Я не стремлюсь умереть, сэр Майлз, но если выбирать между вашей постелью и могилой, так даже черви кажутся мне куда более привлекательными, чем вы, сэр!
   Ей наконец удалось вывести его из себя. Нет, он не недооценивал Элинор. С куда большей радостью он предоставил бы своим людям скрутить ее… чтобы он смог без опаски перерезать ей горло.
   — Итак, мадам, вы готовы встретиться с вечностью и не страшитесь червей, что пожрут вашу плоть. Что ж, время пришло. Скоро вы предстанете перед Создателем, мадам.
   — Или вы, сэр.
   — Сомневаюсь. Я хорошо владею мечом. Лучше сдайтесь без боя — и покончим с этим. Один удар мечом в сердце быстрая, безболезненная смерть.
   — Может, вы и хорошо владеете оружием, сэр, но кто знает, что может случиться в следующую минуту. А вдруг вас поразит молния?
   — Молитесь, миледи.
   — И вы молитесь, сэр Майлз.
   — Как вам будет угодно. И тогда посмотрим, будет ли счастье на вашей стороне, как в бою с бедным Дирком. Пришло время покончить с этим делом наконец.

Глава 22

   Они мчались сквозь ночь быстрее ветра, сознавая, что время сейчас решает все. И с каждым шагом, который приближал их к цели, Брендану становилось все страшнее. Только когда до хижины, где, как они знали, собирался переночевать Коллум, оставалось совсем близко, Брендан предостерегающе поднял руку. Поняв его без слов, все молча натянули поводья. Еще один взмах руки — и шотландцы спешились. Бесшумно подобраться к хижине можно было только спешившись.
   Брендан невольно бросил взгляд на свои руки и заметил, как сильно они дрожат. Ему было страшно — страшно, как никогда в жизни. При одной только мысли о том, что их ждет груда мертвых тел, он холодел от ужаса.
   Элинор…
   Фицджеральд с самого начала не собирался везти ее в Лондон. А теперь она представляла для него смертельную угрозу.
   Вдруг он почувствовал чью-то руку на своем плече. Эрик. Он молча указал рукой на землю.
   Опустив глаза, Брендан заметил кровавый след, тянувшийся через дорогу со стороны ближайшей рощицы и исчезавший в лесу на противоположной стороне. Там была тропинка, но со стороны дороги ее не было видно и о ней мало кто знал.
   — Коллум… или Хагар? — выдохнул Эрик.
   Брендан угрюмо кивнул. Они с Эриком вдвоем кинулись по следу.
   И вдруг Брендан словно примерз к месту, услышав знакомый звук — где-то совсем рядом в ночной тишине сталь лязгнула о сталь.
   Вытащив из ножен меч, Фицджеральд со свистом рассек им воздух, насмешливо отсалютовал Элинор и кивнул, приглашая начать бой.
   — Пора, миледи.
   Ему удалось застать ее врасплох. Фицджеральд напал так стремительно, что Элинор едва успела парировать удар, чуть не застонав, когда чудовищная тяжесть меча болью отдалась в руке и ударила в плечо. Она отскочила назад, чтобы избежать следующего удара. Элинор отступала туда, где стояли привязанные лошади. Она двигалась быстрее Фиццжеральда, чьи движения сковывала тяжелая броня, которая в то же время защищала его от ударов меча, чего была лишена Элинор. Он нанес стремительный удар, которого ей удалось избежать, отскочив в сторону, и тяжелый меч, со свистом разрезав воздух у нее над головой, воткнулся в землю. Элинор прыгнула вперед, надеясь воспользоваться его оплошностью, однако Фицджеральд оказался быстрее и лезвие ее меча лишь слегка задело его запястье в том месте, где не было брони. Ладонь сэра Майлза мгновенно окрасилась кровью. Остановившись на мгновение, он бросил взгляд на раненую руку, потом перевел глаза на Элинор, и в них вдруг вспыхнула такая испепеляющая злоба, что Элинор с придушенным криком метнулась за дерево, с трудом успев укрыться от его следующего удара. Теперь они оказались у самой опушки леса. Люди сэра Майлза ни на минуту не выпускали их из виду, хотя по-прежнему старались держаться на почтительном расстоянии.
   Элинор перебегала от дерева к дереву, и сэру Майлзу пришлось нелегко.
   — Для чего вы затеяли все это? — спросила она, слегка задыхаясь. — Это же глупо, наконец! Почему было не отвезти меня в суд?
   — Нельзя было допустить никакого суда, миледи, — бросил он, метнувшись влево.
   Она тут же прыгнула вправо.
   — Почему?
   — Это невозможно, — повторил он, — нельзя было доводить дело до суда.
   — Послушайте, вы же собираетесь меня убить. Так не все ли вам равно, узнаю я правду или нет? Ведь вы же не выпустите меня живой, так? Сами вы убить Алена не могли — я никогда не видела вас в Клэрине до того дня, как вы явились, чтобы забрать меня в Лондон.
   — Это верно, мы с вами никогда не встречались. Но так уж случилось, что я знаю Клэрин довольно хорошо.
   Улучив удобный момент, когда Элинор на мгновение остановилась, сэр Майлз сделал молниеносный выпад, но промахнулся и лезвие его меча глубоко застряло в стволе дерева. Элинор, в свою очередь, сделала стремительный выпад, рассчитывая застать его врасплох, пока он на мгновение оказался безоружным. Но Фицджеральд успел вовремя вытащить свой меч, и удар, который мог бы оказаться смертельным, не принес ему никакого вреда. А меч Элинор, звеня, отлетел на середину поляны. Молча глядя на Фицджеральда, она взглядом измерила расстояние между ними. Ее единственной надеждой было отвлечь его внимание.
   — Думаю, я понимаю, что вы хотите сказать, — кивнула она. — Это правда: вы сами не убивали Алена. Но знаете, кто это сделал.
   То, что он не ответил, только подтвердило ее подозрения.
   — Изабель, — с бессильной яростью бросила она ему в лицо.
   Губы Фиццжеральда побелели, и Элинор поняла, что не ошиблась.
   — Изабель отравила его, — громко крикнула она, — а вы лишь служите ей!
   — Я не служу женщине, миледи.
   — Ах вот как? Но вы с ней заодно! Вы и Изабель… вы оба замешаны в этом… вы двое отравили хорошего, доброго человека, заставили его умереть в мучениях…
   — Что делать, миледи, коли он никак не желал умирать своей смертью. — С жестокой усмешкой сэр Майлз пожал плечами.
   — Но вы никогда не бывали в Клэрине, — продолжала Элинор, — тогда как же… Ах вот оно что! Вы встретились в Лондоне! Там вы стали любовниками, придумали весь этот план с моим исчезновением, а когда я, на ваше несчастье, вернулась из Франции, да еще вместе с мужем, вам пришлось решать, как избавиться разом от нас обоих. Это вы послали людей отыскать де Лонгвиля и заплатить ему за то, чтобы он захватил в море мой корабль. Но этот план провалился. Но потом вы решили, что так даже лучше — ведь Клэрин был обременен долгами, а состояние моего мужа должно было помочь вывести его из этого положения. Но на пути к богатству стояли мы, я и Ален. А если бы меня казнили как мужеубийцу, Клэрин отошел бы к вам по праву.
   — Да, миледи. Вы очень догадливы. Только, увы, ваш острый ум вам не поможет. Все, что вы узнали, вы унесете с собой в могилу.
   — Подождите! — пронзительно крикнула она, увидев, что он снова поднял над головой меч. — А как же Альфред? И Корбин?
   — Господи помилуй, конечно, им тоже пришлось бы умереть! Не знаю, жив ли еще Альфред. А Корбина я сам найду. И займусь им.
   На миг Элинор пожалела, что, сражаясь, они с сэром Майлзом незаметно углубились в лес, — хорошо бы их разговор слышали его люди.
   Он снова поднял над головой меч.
   — Мадам, я унаследовал земли, лежащие по соседству с Клэрином, лишь благодаря целой череде прискорбных смертей в моем семействе. А земли Клэрина унаследует ребенок, которого родит Изабель. И тогда они станут моими.
   — А ребенок Изабель, само собой, не имеет ничего общего с моим двоюродным братом, — усмехнулась Элинор. — Во всяком случае, думаю, так она вам сказала. Но, увы, боюсь, вы кое о чем не догадываетесь. Изабель как воск в руках Корбина.
   Сэр Майлз задумчиво посмотрел на нее. На губах его появилась улыбка.
   — Ах, ребенок… что ж, первый ребенок, может быть, и от Корбина. Я ведь не дурак, мадам. Но ведь дети — такие хрупкие существа! Они мрут как мухи, верно?
   — Если ее ребенок умрет, она ничего не получит! Она ведь не кровная родственница, а только по браку. Титул и поместье вернутся в королевскую казну, а король распорядится ими по своему усмотрению.
   — Нет, они все равно станут моими. Разве может король не наградить своего верного слугу, который проливал кровь в войне со скоттами да еще уничтожил убийцу знатного французского графа? А мои земли и без того уже граничат с Клэрином…
   — Король Эдуард быстро забывает свои долги.
   — Нет, миледи, во всяком случае, не тогда, когда речь идет о том, чтобы наградить тех, кто сражался с его врагами. А теперь, дорогая Элинор, тебе известно все и ты можешь умереть счастливой…
   Сэр Майлз, держа над головой меч, рванулся к ней. Элинор кинулась бежать, но ноги ее разъехались в грязи. Меч Фицджеральда просвистел в нескольких дюймах над ее головой, а сам он, не удержавшись, сделал несколько шагов и сшиб ее на землю.
   Ее меч лежал слишком далеко, чтобы она могла до него дотянуться. Элинор беспомощно подняла глаза. И увидела неподалеку закованную в доспехи фигуру. Это был один из людей сэра Майлза.
   К ее величайшему удивлению, он незаметно подтолкнул меч к ней. Раздумывать было некогда: перекатившись через себя, Элинор вскочила на ноги, подняв над головой меч. Ей удалось отразить удар сэра Майлза, заставив его покачнуться, но он снова бросился на нее с высоко поднятым мечом. Еще один удар, за ним еще… Элинор медленно отступала, постепенно приходя в отчаяние. С каждым новым ударом ей казалось, что у нее сейчас сломаются руки.
   Через несколько минут она умрет. Как обидно! Ведь она только сейчас поняла, как прекрасно жить. Когда ее ребенок… Нет, даже думать об этом было невыносимо!
   Фицджеральд снова кинулся в атаку. Ее ответный удар был куда слабее. Он прижал Элинор к дереву. Еще мгновение — и тяжелое лезвие рассечет ее пополам.
   Сэр Майлз снова поднял меч над головой…
   Краем глаза она увидела крошечную, убогую хижину в лесу, в которой ей довелось провести свою последнюю в жизни ночь. Ей вдруг представилось, как оттуда выбегают шотландцы, те самые, которыми она пугала Фицджеральда, и она горько усмехнулась. Наверное, она уже перешагнула ту роковую черту, которая отделяет жизнь от смерти, раз ее надежда на спасение кажется такой реальной… На миг ей даже послышалось…
   Ей и в самом деле послышалось… Или нет?
   Закрыв глаза, Элинор приготовилась к смерти.
   Но меч Фицджеральда застыл в воздухе. А Элинор вдруг показалось, что от грохота над ее головой раскололось небо. И наступившую вслед за этим тишину прорезал низкий голос Брендана:
   — Я всегда старался избегать излишней жестокости, Фицджеральд. Даже на поле битвы. И всегда верил в закон.
   Элинор открыла глаза. Грохот, испугавший ее до полусмерти, был звоном меча Брендана, когда он парировал удар Фицджеральда, едва не пронзивший ей сердце. Ее враг, безоружный, стоял перед ней на коленях. Смерив его презрительным взглядом, Брендан повернулся к ней. Глаза его сверкали, осунувшееся от пережитого напряжения лицо, казалось, разом постарело.
   — Элинор… — Он протянул к ней руки.
   — Брендан! — пронзительно крикнула она, с ужасом в глазах глядя ему за спину.
   Воспользовавшись тем, что Брендан отвернулся, Фицджеральд вскочил на ноги и выхватил нож. Не оборачиваясь, Брендан с привычной ловкостью избежал удара, направленного прямо ему в сердце. А Фицджеральд, не удержавшись на ногах, с размаху врезался в дерево. Меч Брендана со свистом рассек воздух. Еще мгновение — и Фицджеральд был бы мертв. Но Элинор успела броситься между ними.
   — Нет! Брендан, его необходимо оставить в живых! Это Изабель отравила Алена, и это по ее приказу он собирался убить меня!
   Очень медленно Брендан опустил меч в ножны.
   — Итак, вот оно что… — протянул он, смерив Фицджеральда ледяным взглядом.
   — Это ложь! — брызгая слюной, завопил сэр Майлз. — Она врет! — Он обернулся, взглядом отыскивая своих людей.
   Только теперь и сам сэр Майлз, и Элинор заметили, что люди Брендана заполнили поляну, взяв в кольцо крошечный отряд англичан. Окруженные со всех сторон шотландцами, они угрюмо молчали, понимая, что сопротивление бесполезно. Шотландцы появились как призраки, выскользнув из хижины, о которой все давным-давно позабыли…
   Они прокрались через заднюю дверь, за спинами своих врагов, и те, ошеломленные появлением Брендана, глазом не успели моргнуть, как их окружили.
   Элинор с изумлением увидела, что Корбин поднимается с колен и с лезвия его кинжала капает кровь. Вытерев его о траву, Корбин бросился к ней.
   — Позволь мне позаботиться об этом негодяе, Брендан, пока ты поздороваешься с моей кузиной, — попросил он, кивком головы указав на Фицджеральда, и в глазах его мелькнул зловещий огонек. — А если ему снова придет охота размахивать кинжалом, я пущу в ход свой и срежу ему лишний жир. Авось это пойдет ему на пользу! Не бойся, я позабочусь, чтобы мерзавец остался в живых… ради Элинор и ее доброго имени.
   Убедившись, что Корбин не спускает с Фицджеральда глаз, Брендан вновь повернулся к Элинор и крепко прижал ее к себе.
   Элинор дрожала так, что едва держалась на ногах. Слезы ручьем текли по ее лицу. Если бы Брендан не подхватил ее на руки, она бы упала. Но теперь он держал ее крепко. Прижавшись к его груди, она слышала, как гулко стучит его сердце. Ей уже нечего было бояться.
   Вдруг Корбин снова заговорил. Голос его дрожал от едва сдерживаемого гнева:
   — Ей-богу, не могу спокойно стоять, глядя на эту мразь! — Брендан, оттолкнув Элинор, поспешно повернулся. Но он опасался напрасно — Корбин и не думал убивать Фицджеральда. Вместо этого, подняв кулак, он что было силы впечатал его в челюсть ненавистного предателя. Послышался хруст, и сэр Майлз, закатив глаза, с глухим стуком опрокинулся навзничь.
   Над поляной повисла тишина.
   — А с этими что будем делать? — услышала Элинор, как чей-то знакомый хриплый голос произнес на гэльском. Издав радостный крик, Элинор узнала Хагара. Да, это был он — живой и здоровый, правда, с головы до ног перепачканный грязью. С презрительной миной он аккуратно ткнул кончиком кинжала одного из англичан.
   Его вопрос был встречен всеобщим молчанием. Элинор поняла, что это значит.
   — Нет! — крикнула она. Робко коснувшись руки Брен-дана, она ждала, когда он посмотрит на нее. — Они… они ничего не знали о подлых планах Фицджеральда, о том, что он изменил своему королю! А этот человек… Брендан, он кинул мне меч, когда Фицджеральд обезоружил меня! Прошу тебя, пощади их. Возьми их в плен, но оставь им жизнь!
   Брендан угрюмо посмотрел на нее. Лицо его было сурово.
   — Коллум лежит при смерти.
   — Брендан, но если ты хладнокровно убьешь их сейчас, то чем же мы тогда лучше англичан? А перемирие…
   — Они направлялись на север, — жестко сказал он.
   — Но ведь шотландцы… цивилизованные люди, — с трудом проговорила она. — И потом, в великодушии куда больше величия, чем в жестокости.
   — Если бы ты погибла…
   — Но ведь я жива, Брендан!
   Он еще долго смотрел на нее, не в силах оторваться. Потом перевел взгляд на своих людей.
   — Охраняйте хорошенько наших… пленников, — приказал он наконец.
   Один из англичан, совсем еще мальчик, судорожно всхлипнул.
   Элинор вдруг поймала себя на том, что ей все равно, шотландцы это или англичане. Для нее они были просто люди. Однако когда дело дошло до все еще дышавшего Дирка, ей и в голову не пришло умолять о снисхождении к нему. Нагнувшись над телом, Хагар сделал одно быстрое движение, и голова палача покатилась по траве.
   Назад в замок ехали не спеша. Раненых, возле которых неотлучно находилась Марго, везли на носилках, привязанных к вьючным лошадям.
   Элинор ехала верхом между Бренданом и Хагаром.
   — Она знала, что ты придешь, — твердил Хагар, и убедить его, что это не так, было невозможно. — Она знала! Я-то решил: отвезу раненых в безопасное место и вернусь. Боялся только, что найду ее уже убитой… Ну, тогда хоть отомщу, думал я. Но я готов заложить душу дьяволу, что она ждала тебя… но почему?
   Брендан покосился на Элинор.
   — Так ты, значит, знала, что я приду? Элинор опустила голову.
   — Да, — пробормотала она, слегка покривив душой. Впрочем, обмануть Брендана было нелегко.
   — Какая трогательная вера! — хмыкнул он.
   — Пути Господни неисповедимы. — Длинные ресницы Элинор, затрепетав, легли на щеки.
   Им так и не удалось поговорить. Сказать по правде, за те два дня, что длилось их возвращение в замок, они едва смогли обменяться несколькими словами. К тому же им ни на минуту не удавалось остаться наедине. Брендан часто помогал Марго менять повязки Коллуму — им удалось извлечь наконечник стрелы, к счастью не задевший ни легких, ни сердца, но еще была опасность, что начнется заражение крови. Впрочем, врачевание Марго творило настоящие чудеса: однажды, придя в сознание, Коллум даже пытался что-то сказать, и все надеялись, что он выкарабкается.
   Как ни сердилась Элинор, как ни пыталась вызвать Брендана на разговор, он ясно давал ей понять, что, пока они не вернутся в замок, он не проронит ни слова о своих планах. Но Элинор заметила, что каждый раз, стоило ей только заикнуться о том, как она беспокоится о судьбе Альфреда, оставшегося наедине с Изабель, Брендан с Корбином украдкой переглядывались.
   Их по-прежнему подстерегала опасность. Когда Брендан не стоял в карауле, он ложился рядом с ней, бережно прижимая ее к себе, и в эти минуты ее охватывала невыразимая нежность.
   Наконец они достигли вершины холма, с которого был виден замок.
   У Фицджеральда был сломан нос, к тому же удар Корбина кулаком был такой сильный, что сэр Майлз лишился нескольких зубов. Элинор, до сих пор не избавившаяся от страха перед этим человеком, старалась держаться от него подальше.
   Стоило им только спуститься с холма и поехать по дороге, ведущей к замку, как ворота крепости гостеприимно распахнулись. Вскоре копыта лошадей загрохотали по плитам двора. Встречать их выбежал Уоллес.
   — Святая Ленора! — радостно крикнул он и, не обращая ни малейшего внимания на Брендана, снял ее с седла. — Стало быть, вы вернулись домой! Живая и здоровая!
   Она улыбнулась.
   — Да, я дома.
   Спешившись, Брендан заключил жену в объятия.
   — Вы правы, сэр. Моя жена вернулась домой.
   Он не ошибся — Шотландия и в самом деле стала ее домом.
   И сейчас ей не так уж важно было, чтобы с незапятнанным именем вернуться в Клэрин. Пусть замок остается Альфреду, с легким сердцем подумала она. Куда важнее было успеть предупредить кузена о кознях Изабель, которые могли стоить ему жизни. Должно быть, та не сомневается, что оба они, и Элинор, и Корбин, уже мертвы.
   А ее место отныне здесь.
   С той минуты, как они вернулись, Брендан не знал покоя: первым делом он распорядился, чтобы с пленников, и особенно с Фицджеральда, ни на минуту не спускали глаз, намереваясь позднее отослать их к Брюсу; потом позаботился, чтобы раненых устроили как можно удобнее. Элинор предложила свои услуги Марго, но ее без всяких церемоний отослали прочь.