Друцэ Ион. Избранное в 2-х томах (Том 1, Повести и рассказы)

   - Постарели, черти... Уже не боятся, - с большим сожалением заметил Скридон.
   Размахивать кнутом явно не имело смысла, и поэтому Скридон обратился к лошадям с речью - ведь, кроме всего прочего, он был еще и хорошим парнем, этот самый Скридон.
   - Вот что, горемычные... Теперь нестись галопом вам ни к чему, я ведь не собираюсь вас продавать. Но по селу вы должны мне вихрем пролететь, чтобы люди видели только ваши гривы да искры из-под копыт...
   Решив, что сказал более чем достаточно, Скридон растянулся во всю длину своей телеги и стал перебирать в уме все дома, мимо которых ему предстояло пролететь вихрем.
   Прокатившись по селу несколько раз подряд, он поднял целые тучи пыли, переехал трех собак и напугал до смерти всех кур. В конечном счете он добился-таки своего, и в тот день только и было разговоров, что о нем и о его удивительных лошадях. Дошло до того, что две девушки попросили их покатать. Ту, что посимпатичнее, Скридон сразу усадил возле себя, но для ее подружки никак не мог найти места в телеге, и пока он прикидывал, куда бы ее устроить, его лошади уже проковыляли добрую половину села. Вместо лихого проезда получался стыд и срам. Скридон достал кнут и стал ожесточенно стегать своих лошадей. Ошеломленные, думая, что по меньшей мере повозка загорелась, клячи сорвались с места, шарахнулись в сторону, и повозка врезалась в дощатый забор. Треск, звон - и лошади уже мирно пощипывают травку, зная, сколько времени потребуется Скридону, чтобы починить телегу.
   Скридон, спрыгнув на землю, прежде всего посмотрел, много ли у него будет свидетелей, которые своими глазами видели, как бешеная собака бросилась под ноги лошадям и те налетели на забор бади Зынела. Но поскольку вокруг никого не было, кроме Домники, которая, стоя посреди двора, глядела на его повозку и улыбалась, Скридон подошел к ней узнать, что она запросит с него за сломанную доску.
   - Это была ваша собака, Домника?
   Девушка, улыбаясь, вертела в руке какой-то камень.
   - Которая напугала твоих лошадей?
   Скридон с деловым видом кивнул.
   - Наша.
   Скридон уже собрался присочинить что-нибудь еще к этой истории, как с лица Домники вдруг сошла улыбка, девушка присела возле чугунного рельса и стала колотить по нему камнем. Уже дня три, с тех пор, как встретила Георге с забинтованной головой, она сердилась на весь свет. Этой сказке с лошадьми она, конечно, не поверила - его просто избили холуи Икимаша. Ее порывистая и честная натура не терпела каких-либо прямых или косвенных оскорблений без того, чтобы тут же не ответить на них, и вот уже три дня она ломает все, что попадется под руку. И теперь она не остановилась, пока не расколола весь камень на мелкие кусочки; покончив с этим, Домника поднялась, пряча руки за спину, чтоб Скридон не видел, сколько пальцев она ушибла. Скридон с видом знатока рассматривал ее работу. Поинтересовался:
   - Что же дальше?
   - Хочу сапу наточить.
   - Душечка, да эту сапу сначала нужно отбить! Молоток есть?
   - Был где-то.
   - А на чем отбивать?
   - Тоже было.
   - Неси сюда.
   Немного погодя Домника уже глядела на тонкую струйку железной пыли, которая сыпалась из-под напильника; глядела с завистью на большие, мускулистые руки парня. Вот бы ей такие, уж она не прятала бы их по карманам.
   - Домника, ты еще ни разу не танцевала со мной?
   Поднял глаза, чтобы увидеть ее улыбающееся лицо. Непонятно, как это у нее получалось, но только улыбалась она очень хорошо - прелесть, а не улыбка!
   - Ни разу.
   Скридон мечтательно покачал головой: если это действительно так, то она много потеряла.
   - А ты хорошо танцуешь, Скридон?
   - Самый первый сорт. Приходи вечером в клуб. Придешь?
   - Упаси бог. Жизнь мне, что ли, надоела!
   - Да при чем тут твоя жизнь?!
   - А то ты не знаешь, что там, в вашем клубе, каждый вечер драка, каждый вечер льется кровь...
   - Да выдумки, слушай, это же все бабьи выдумки!
   - Кто же тогда проломил голову Георге Дойнару?
   - Так, говорят же, лошади - не то та кобыла, что с жеребенком, не то та, которая только еще ожеребиться должна.
   - Господи, Скридон, неужели и ты, умный парень, поверил в это?
   То, что она вдруг назвала его умным, произвело глубочайший переворот в его настроении. Из веселого озорника, который был не прочь поухаживать за девицей, Скридон стал тут же на ее глазах превращаться в смурного, недоброго, глубоко оскорбленного человека. Взгляд становился недобрым, дыхание агрессивным, кулаки рвались в бой...
   В тот день партия молодых людей, терпевшая одно пораженке за другим, получила великолепное пополнение в лице Скридона, а равновесие сил враждующих сторон почти всегда приводит к миру.
   19
   - Споемте, друзья!
   Ежевечерние распри, сотрясавшие жизнь молодежи в Валя Рэзешь, видимо, дошли какой-то стороной до райцентра, в результате чего прибыла миловидная инструкторша для организации хора. У Скридона оказался очень неплохой баритон. Его поставили во втором ряду, и это перечеркнуло все его будущее на этом поприще. Беда состояла в том, что как раз напротив, в двух шагах, стояла сама инструкторша. Пока она объясняла песни, заучивала их вместе со всеми, жить еще можно было, но, как только она начинала дирижировать, у Скридона вдруг все начинало плыть перед глазами... Мало того, что она была хороша собой, у нее были красивые, округлые, в пору своего расцвета груди, и, как только она вскидывала руки в стороны, эти груди начинали двигаться под тонкой кофточкой, ну прямо сил никаких...
   В первый же день после спевки Скридон вернулся домой совсем осоловевший, и, едва положил голову на подушку, как инструкторша тут же ему приснилась. Дело представлялось следующим образом. После какой-то спевки она предложила им пойти прогуляться по лесу. И, конечно же, в лесу она заблудилась. Вся молодежь кидается на поиски. Скридону удается ее отыскать бог знает в каком овраге. Счастливая, она кидается к нему, Скридон смущается, но в конце концов чего смущаться, раз она сама повисла на шее. Еще секунда, и он станет счастливейшим человеком, но тут загремела мать кастрюлями, принялась ругать кошку, которая все путается под ногами, сквозь занавески просачивается утро, и хочешь не хочешь, а вставать надо...
   Тем не менее Скридону сон показался весьма многозначительным. Нужно было ковать железо, пока оно горячо. Кое-как перемаявшись за день, он уже под вечер направляется к центру села, и едва Николай Кэрунту, заведующий, отомкнул замок, а Скридон уже тут как тут. Старается быть хорошим другом, хоть чем-нибудь да помочь, угощает тонко нарезанным табаком и при этом заводит разговор издалека.
   - Ты, Николай, когда принял клуб, расписался?
   - Расписался.
   - Тогда учти. Они балуют тебя, пока ты не расписался, а расписался крышка. Даже если захочешь, не сможешь дать задний ход.
   Скридон сворачивает ему еще одну цигарку, приносит ведро воды.
   - Ну и хороша эта инструкторша! Ты знаешь, как ее зовут?
   - Екатерина Андреевна.
   - Так. А ты не смог бы меня познакомить с ней? За это я вспашу тебе полгектара. Лопнуть мне, если не вспашу.
   - Да ты что, не видел ее вчера вечером? Должна прийти и сегодня. Подойди к ней и заведи беседу.
   - Нет, так я не хочу. Лучше знаешь что? Отзови нас обоих в сторонку и скажи: так, мол, и так, парень из нашего села, по происхождению из бедняков...
   - Ты что, с ума сошел? Сегодня же выгонят меня с работы!
   - Ну если так!... - Скридон оставляет его одного возиться с лампой у дверей, а сам заходит в клуб. Ждет, чтобы самому заговорить с нею. Подойдет, чуть заметно подмигнет и скажет: "Катя!"
   И, представив себе, как они будут беседовать, Скридон по-приятельски хлопает себя по колену. Ничего, устроит он это!
   Только пока что никто не показывается, и ему скучно, а раз Скридону скучно, он свистит и толкает клубную мебель, расставляя ее по своему вкусу. Но не успел он подтолкнуть стол к самой двери, как послышался стук каблучков по каменным ступенькам, знакомый голос, запах духов и в клубе появилась Она.
   - Вы что здесь делаете?
   - Жду.
   - Кого?
   - Свою большую любовь...
   Николаева улыбнулась я, заметив разбросанные на подоконнике шашки, спросила:
   - Играете?
   Скридон застегнул одну пуговицу на пиджаке, посмотрел, идет ли ему, и снова расстегнул.
   - А в это играют вдвоем?
   - Вдвоем.
   Помогая ей расставлять шашки, Скридон спрятал две в карман, потом они вместе стали искать их по всему клубу. Искали долго, и только когда инструкторша улыбнулась ему раза два да еще оперлась на его плечо, чтобы влезть на стул, только тогда Скридон нашел пропавшие шашки, которые лежали, конечно, между стульями.
   Потом парень внимательно выслушал объяснение игры, но, как только Николаева двинула первой шашкой, засунул руки в карманы.
   - Это напрасно... У меня только четыре класса.
   - Ничего, научишься.
   Увидев, что у него осталось мало шашек, Скридон показал ей воробьиное гнездо под стрехой, и, пока она его разглядывала, украл у нее несколько шашек, оставив приблизительно столько же, сколько было у него.
   Николаева, казалось, ничего не заметила, но через три минуты у Скридона уже не было ни одной.
   - М-да... Плохо дело.
   И еще дважды говорил он "плохо дело", но четвертую партию Николаева позволила ему выиграть. Едва он забрал у нее последнюю шашку, как тотчас же подозвал пришедших в клуб ребят.
   - Смотрите, ребята! Я только что научился играть и уже победил.
   - Врешь.
   - Вру? Я вру? Товарищ Николаева, скажите...
   И когда Николаева подтвердила перед всеми, что проиграла партию, Скридон прищурил один глаз и щелкнул языком: дескать, мы тоже не лыком шиты.
   Потом он отозвал в сторону ребят, каждого поодиночке, и сказал им, что танцевать с инструкторшей они могут, но чтобы никто и не подумал провожать ее домой - он уже договорился с ней.
   Проводил он ее или нет - разве можно узнать у Скридона? Только вернувшись домой около полуночи, он, недолго раздумывая, из своей палочки нарезал шашек, а доску соорудил из переплета старой книги "Житие святого Фомы". Встал до света и, пока его мать засыпала муку для мамалыги, расставил их на столе,
   - Мама, идите-ка сюда.
   - Чего тебе?
   - Так не могу сказать, подойдите поближе.
   Мать подошла, вытирая руки.
   - Ну?
   - Значит, эти красные - ваши. Белыми играю я.
   - Ну-ну.
   - Вы можете двигать одной шашкой. Только помните, что я ее у вас заберу.
   - Господи, Скридон, у тебя только глупости в голове! Лучше бы вышел и накормил уток, а то они ходят голодные вокруг хаты.
   - Пусть себе пасутся. Птица зелень любит.
   Но уже всходило солнце, и надо было ехать пахать. Скридон сунул шашки в котомку - найдет он в поле какого-нибудь игрока.
   Время пахоты уже прошло, для прополки рано, и в поле было пусто - лишь кое-где на склоне холма одинокий пахарь чертил борозду за бороздой. Скридон сдвинул шляпу на затылок, держал плуг одной рукой и смотрел во все стороны даром, что ли, он взял с собой эти шашки? Поодаль увидел девушку, узнал ее, протяжно и красиво свистнул, как делал всегда, когда мать его сомневалась, выйдет ли из него толк.
   - С ней-то я поиграю!
   Но в этот день солнце словно напилось пьяным - вот уже подошло к зениту, а потом остановилось на месте, будто собиралось вернуться назад. В конце концов Скридон предоставил его самому себе. Задал корм лошадям, взвалил котомку на плечо и направился к девушке.
   - Эге-ге, Домника! Положи-ка сапу, пусть она отдохнет, а то потом будешь просить, чтоб я отвез ее домой на подводе.
   - А если моя сапа не устает?
   - Это ты мне говоришь?
   И, чтобы не осталось никаких сомнений, Скридон уселся на землю как раз там, где остановилась девушка, опорожнил котомку.
   - А что это такое, Скридон?
   - Турецкие бобы. А ну, подойди, я тебе погадаю, когда выйдешь замуж. Смотри, эти, белые, - мои. Красными будешь играть ты.
   Домника заколебалась.
   - Да мне еще много сеять, Скридон.
   - Брось, я сам посею. Сколько у тебя здесь? Полгектара? Вечерком заскочу и сделаю все.
   Домника проиграла первую партию, но, увидев, что проигрывает и вторую, лукаво посмотрела на него.
   - А где твои лошади, Скридон?
   Скридон быстро поднялся, посмотрел на телегу, которая одиноко стояла, вонзив дышло в небо.
   - Вот черти! Пошли на водопой. Ничего, я их найду.
   Все же вынужден был собрать свои шашки.
   - А ты чертовски хорошо играешь, Домника. Голова закружится, пока заберешь у тебя шашку.
   Домника ответила горделиво:
   - А ты что хотел? Чтобы я отдала их даром?
   Скридон постоял в раздумье.
   - Знаешь что? Прихода вечерком в клуб. Посмотрю, как ты будешь играть костяными.
   - Да разве тебя найдешь в клубе!..
   Скридон почесал затылок.
   - Тогда я зайду за тобой. Приду в воскресенье. После обеда.
   - Приходи.
   Парень, взвалив котомку на спину, сделал несколько шагов и остановился.
   - Только слушай, Домника. Чтобы ты мне была дома, а то я рассержусь. А если я рассержусь - баста. Ни за что не помирюсь.
   - Такой ты злопамятный?
   - Что поделаешь? Характер... - И пошел к своей подводе, тяжело ступая под бременем несокрушимого характера, которым его наделила судьба.
   20
   - Ты еще не готова, Русанда?
   Девушка гладит кофточку. Вся раскраснелась, губы крепко сжаты.
   - Нет еще. А почему вы спрашиваете?
   - Как бы не опоздать на базар. Люди уже с каких пор идут. Вот и парень тетушки Фрэсыны...
   Девушка привстала на цыпочки, глядит в окно поверх занавесок. А горячий утюг стоит на кофточке - хорошо еще, что Георге не задержался возле их дома, а то осталась бы девушка без кофточки. Быстро отвернулась, равнодушно спросила:
   - Кто? Георге?
   - Конечно, Георге. Сколько сыновей у тетушки Фрэсыны?
   Через несколько секунд кофточка была выглажена, Русанда надела ее, оглядела себя с одной стороны, с другой.
   - Мама, как сидит?
   - Хорошо сидит.
   Одевшись, зашла в каса маре, порылась в своем приданом, разложенном на софе, и достала из-под коврика десять рублевых бумажек - весь свой капитал, который она собирала около года. Завернула деньги в платочек, засунула его в карман.
   Ну и шагают эти парни! Что ни шаг, то сажень - попробуй-ка догони их! Скажем, иногда и правда нужно спешить, во какая может быть спешка, если идешь на базар? И не оглядываются - она уже это заметила, - парни никогда не оглядываются. Ну а если едет подвода или машина - она не понимает, как это можно идти не оглядываясь?!
   Георге шел своим обычным, спокойным шагом. Заметит кого-нибудь во дворе - поздоровается и снова идет, выбирая хорошую дорогу, чтобы не портить обувь. Он уже спускался к мосту, а впереди него... Впереди него шел Харитон, с которым Георге учился в школе. Остановятся они или нет? Русанда готова поспорить, что остановятся!
   Она опустила голову, сделала десяток шагов, и, когда подняла глаза, парни были уже рядом. Тревожно забилось сердце, а тут ветер взял да и вырвал из-под косынки прядку волос и стал трепать ее по щеке.
   Господи, да вырастут когда-нибудь эти косички или уж лучше отрезать их? Мама говорит, что вырастут - есть еще время. Так пусть вырастут сейчас, потом ей уже будет все равно. Что из того, что у ее матери сейчас длинные косы, - разве приходит кто-нибудь посмотреть, какие косы у тетушки Катинки?
   Русанда поздоровалась с парнями и поднялась на мост.
   - Ты куда, Русанда?
   При постороннем девушка не решилась взглянуть на Георге. Привстав на цыпочки и пробуя, крепко ли держат доски моста, ответила:
   - Иду на базар.
   - Подожди, пойдем вместе.
   - Идемте.
   Выйдя из села, Георге спросил:
   - Пойдем по тропинке, напрямик?
   "По тропинке пойдет все село, - подумала Русанда, - каждый будет нас останавливать, рассказывать всякую чепуху".
   - Пойдем лучше по дороге.
   А была эта дорога широка и красива, окаймленная подорожником, и долго еще идти им рядом, - правда, дорога исчезает за поворотом, но это ничего не значит, потом она идет долиной до самой станции, а до станции еще далеко, только еле виднеются два серых тополя, и рядом с ними висит тонкая струйка дыма, - видно, на станции стоит поезд.
   Вдоль дороги замер, призадумавшись, длинный ряд старых акаций и, обласканный теплым летним солнцем, отбрасывает густую тень далеко посреди начавшего уже колоситься пшеничного поля. Слабый ветерок то утихнет, то снова начнет качать колоски, и вместе с ними качаются, точно лодки по морю плывут, тени древних акаций.
   Они идут молча, рядом, и лица их светлы, и на душе светло, и хотелось бы им обоим идти вот так да идти и чтобы конца и края у этой дороги не было. Ветер треплет рукава тоненькой кофточки, треплет прядку волос. Девушка на ходу пытается то и дело заправить ее под косынку, и при этом случается, что ненароком тоненькая кофточка чуть заденет жесткий суконный рукав парня. И содрогнутся, и застесняются, и оба вздохнут, хотя вокруг, насколько видит глаз, - ну ни живой души...
   Собственно, ради этих треволнений и отправлялись в путь. Это и называлось в Валя Рэзешь пойти вдвоем в воскресенье на ярмарку.
   21
   Как они узнают, как они договариваются между собой, эти девушки, один господь знает. Но едва только старшие соберутся куда-нибудь из дому и девушка остается одна, к ней сразу слетается целая стая подружек - и секретничают, и сплетничают - всю бы жизнь слушал, если бы хватило терпения усидеть на месте.
   В то воскресенье бадя Михалаке и тетушка Катинка решили сходить после обеда в гости к Григорашу - его недавно назначили агентом по поставкам, и надо было, так сказать, возобновить с ним родство.
   Но едва бадя Михалаке успел подровнять свои рыжие усики, как пришла Домника.
   Хлопнула наружной дверью так, что с лампы слетели все мухи, постояла в сенях, потом постучала. Это была одна из проказ Домники. Во всем селе в дверь стучали только учителя, и стоило посмотреть на Домнику, когда, постучав, она слышала за дверью торопливую перебранку:
   - Уберите скорей эти вещи!
   - Зачем ты выдвинула кадку из-под лавки?
   - Да ты что тянешь, не видишь - это сапоги!
   Домника стучала еще раз и, чрезвычайно довольная переполохом, появлялась на пороге. Так она дня три подряд обманывала свою соседку тетушку Кицу, и, когда на четвертый день к той постучала учительница, тетушка Кица закричала сердито:
   - Да входи же, что ты там дуришь!
   Услышав стук в дверь, бадя Михалаке неизвестно зачем надел шапку и приказал Русанде:
   - А ну, поищи те квитанции. Живо!
   На столе стояла миска с молоком, и тетушка Катинка, не зная, куда ее деть, накрыла новым полотенцем.
   Только спустя несколько секунд бадя Михалаке, слюнявя палец и перелистывая квитанции, ответил:
   - Пожалуйста.
   Домника сперва приоткрыла дверь, чтобы посмотреть, удалась ли шутка, и лишь потом вошла.
   - Добрый день.
   - Расти большая! - улыбнулся бадя Михалаке.
   А тетушка Катинка рассердилась:
   - Ты чего стучишь, а? Не можешь войти, как все люди?
   - Как же я войду? А может, здесь кто купается?!
   - Купается! Вот замочила полотенце в миске...
   Но бадя Михалаке спрятал квитанции обратно за икону, потом незаметно поднял с полу соломинку и в то время, как девушка внимательно рассматривала фотографии на стене, стал щекотать ей за ухом. Домника отмахнулась - ну и мух же этим летом! Бадя Михалаке подождал немного, потом снова принялся за свое. Девушка обернулась и вопросительно посмотрела на него, но он с серьезным видом одевался и смотрел в окно на сороку, что сидела на воротах и чистила клюв.
   - Баде Михалаке...
   - Что?
   - Это вы балуетесь?
   - Чего-чего?
   Нет, наверно, все-таки муха. Снова стала рассматривать фотографии, и опять что-то щекочет за ухом.
   - Баде Михалаке...
   - Да что ты, девушка, привязалась?
   - Покажите-ка руки!
   Он спрятал соломинку между пальцами.
   - Смотри.
   А когда тетушка Катинка собралась в дорогу, бадя Михалаке, направляясь к двери, подмигнул Домнике:
   - Чтоб больше не стучалась.
   Как только остались одни, Домника спросила:
   - Это он щекотал мне за ухом?
   - А то кто же!
   - Гм! - Она потрогала себя за ухо. - А по лицу и не узнаешь! Видно, и он был когда-то ухватистым парнем...
   А дел, сколько у них сегодня дел! Во-первых, нужно было сделать прическу, как у фельдшерицы, с сердечком посредине; потом Домника получила письмо от одного бойца, и надо было написать ему такой ответ, чтобы тот не понял, что она хотела ему сказать. Кроме того, Домника собиралась кое о чем спросить Русанду, но это она решила отложить на самый конец.
   Начали с письма. Не было чернил, но они сделали их из химического карандаша. А ручка - это пустяк, привязали ниточкой перышко к карандашу вот тебе и ручка.
   - Писать ты будешь? - спросила Русанда, вырывая листочек из тетрадки.
   - Нет, пиши ты, у тебя почерк красивее.
   Русанда обмакнула перо и поставила в правом верхнем углу число.
   - А хоть красивый этот твой боец?
   - Кра-сивый. Похож на Скридона.
   Русанда с удивлением взглянула на подругу.
   - Откуда ты взяла, что Скридон красивый?
   - Ниоткуда не взяла, посмотрела на него и увидела. Посмотри и ты как-нибудь...
   Стали думать, что писать. Полстраницы заняли приветы от Домники, от ее родителей и родственников из этого села и из других сел; сообщили ему, что у них хорошая погода, но на прошлой неделе двое суток подряд шел дождь, что пшеница хороша, а в клубе по вечерам играет скрипка, но не хватает парней, и девушки поэтому танцуют друг с дружкой.
   - Будешь еще писать что-нибудь?
   На мгновение Домника задумалась, рисуя пальцем цветок на оконном стекле.
   - Хватит с него.
   - А в конце как писать - "с приветом" или "целую"?
   - Никаких поцелуев! - как ужаленная, подскочила Домника. - Ты с ума сошла! Пиши "с приветом" или даже "до свидания".
   И пока Русанда писала, Домника стояла за ее спиной и следила, чтобы та не напроказила. Заклеили письмо, написали адрес. Русанда вышла перевести поросенка в тень. Домника стояла задумавшись. Что-то ей не совсем нравилось в этом письме, как бы боец не обиделся. Быстро расклеила конверт и дописала внизу: "Желаю вам счастья и здоровья". Снова заклеила конверт, и когда вошла Русанда, Домника внимательно разглядывала фотографии на стене.
   - А кто этот, с бородой?
   - Дедушка.
   - Огромнейшая борода!
   Только развели огонь, чтобы нагреть щипцы для завивки, появилась соседка. Веруня была сегодня в голубенькой кофточке с двумя кармашками на груди. С этими-то кармашками она и мучается с самого утра - никак не может засунуть в них платочек, так натянута здесь кофточка. Веруня жила по соседству с Русандой. Приходила по три раза на день, и можно было умереть со скуки, ожидая, пока она уйдет. Веруня уселась на лавочке и, позевывая, стала болтать ногами. Потом увидела на подоконнике конверт, попыталась прочесть адрес, но не смогла разобрать ни слова.
   - От кого письмо, Русанда?
   - От одной тетки.
   - Что пишет?
   - Много всего...
   Продолжая болтать ногами, Веруня опрокинула кувшин под скамейкой, но нисколько не смутилась, только пересела поближе к дверям. Потом увидела на окне огрызок карандаша и попыталась засунуть его в кармашек кофточка. Карандаш не вмещался. Зевая, смотрела, как Русанда завивает Домнике волосы, и сказала просто так, от нечего делать:
   - А я вот не хочу завивать волосы.
   - Почему, Веруня? - поинтересовалась Домника.
   - Парни и так бегают за мной. Стоит мне захотеть - у любой отобью парня.
   Она и в самом деле была хороша - грудастая, черноглазая, и много парней ухаживало за ней. Но липли все чужие. Как появится в Валя Рэзешь парень из другого села и увидит ее, сразу начинает ухаживать, но в первый же вечер поймет, что она за птица, и оставляет ее для следующего.
   - А ты не гуляй со всеми, - наставляла ее Домника. - Выбери себе одного по вкусу...
   - А не хочу.
   - Почему?
   - Уж я-то знаю, к чему подбивают эти парни... Не верю им. Черти они полосатые...
   Русанда еще раза три переводила поросенка в тень, ребятишки уже гнали домой коров, а Веруня все сидела, словно приросла к той лавке.
   Домника вся извелась - уж очень ей хотелось о чем-то спросить Русанду, но как тут спросишь, если сидит Веруня, зевает и смотрит на них... Вдруг Домника удивленно подняла брови: "Тс-с!" - и несколько мгновений стояла с окаменевшим лицом.
   - Что такое? - спросила Русанда.
   - Веруню кто-то звал... Несколько раз кричал: "Ве-ру-ня!"
   Но Веруня зевает, болтает ногами.
   - Это меня зовут обедать.
   - Что же ты не идешь?
   - Сегодня у нас крупяной суп. Я его не люблю.
   - А что ты любишь?
   - Блины.
   Видя, что ничего не помогает, Домника вышла во двор.
   - Ты что-то хотела мне сказать? - спросила Русанда уже во дворе.
   - Скридон пригласил в клуб.
   - Ну?
   - Я не знаю, что делать, - идти или не идти.
   - Отчего ж тебе не пойти? И мы с Георге придем.
   Домника некоторое время стояла раздумывая.
   - Это правда, что вы сфотографировались?
   - Правда.
   Домника то завязывала, то развязывала косынку.
   - И кто еще с вами снимался?
   - Только мы вдвоем.
   Домника грустно посмотрела на дорогу, следя, куда пойдет курочка-голошейка, но та все бродила без толку.
   - И как вы стояли, когда вас фотографировали?
   - Рядом.
   Но Домнике нужны были подробности.
   - Покажи.
   - Как показать?
   Домника замерла, опустила руки, глядя на скирду соломы.
   - Покажи, как стоял Георге.
   Русанда нехотя подошла к ней, спрятала свое плечо за плечом Домники и слегка наклонила к ней голову. Домника искоса следила за подругой, а когда Русанда положила ей на плечо еще и руку, Домника вздрогнула - это была фотография большой любви, так фотограф снимал только помолвленных.
   - Ой, я ведь забыла запереть двери!