Страница:
«Практичность Клэр — черта, которая может сыграть в мою пользу. Ведь она наверняка понимает, что ни один мужчина не стремится очертя голову вступать в брак. Всякая разумная женщина считает, что сначала нужно привыкнуть, проверить, насколько они подходят друг другу… Во всяком случае, если Джедидайя прав и Клэр действительно в меня влюблена, половина битвы уже выиграна». Он уведет ее от посторонних глаз, где сможет вскружить голову комплиментами, поцелуями и ласками. Может быть, он уже сегодня попросит ее стать его любовницей. А почему бы нет? Ведь она и так живет в его доме. Это будет очень удобно. Исключительно удобно.
К тому времени, как Джедидайя отошел, Том уже принял решение. Он был готов подхватить Клэр на руки и унести отсюда куда-нибудь, где их никто не увидит.
К несчастью, Клэр прочно сидела на вращающемся стульчике у рояля в окружении плотной толпы гостей, распевающих рождественские гимны под ее аккомпанемент. Том тяжело вздохнул.
«Терпение! — предупредил он себя. — Слава богу, этому искусству я прекрасно обучен».
Однако он твердо решил не давать больше этому старому развратнику Альфонсу Гилберту заглядывать в вырез платья Клэр.
Том протолкнулся к роялю, встал перед Гилбертом и с приятной улыбочкой сказал ошеломленному мэру:
— Мы с мисс Монтегю заключили соглашение, мистер Гилберт. Она играет, а я переворачиваю страницы.
Мэр был не единственным, кто подобным образом отреагировал на поступок Тома. Клэр подняла на него удивленные глаза — и могла бы поклясться, что разглядела мелькнувшую в глазах Тома ревность!
Быстро вернувшись к недопетому рождественскому гимну, Клэр приказала себе не глупить.
Когда два часа спустя они с Томом проводили последнего гостя, Клэр почувствовала безрассудное возбуждение. Ей было так весело! На какое-то мгновение Клэр даже позволила себе представить, что она — хозяйка усадьбы Партингтонов, а Том — ее муж… Конечно, это было глупо, но когда же и помечтать, как не на Рождество! Впрочем, заглянув в гостиную, Клэр обнаружила, что ушли не все гости. Дайана и Джедидайя приятно болтали, уютно расположившись перед камином. Глядя на них, Клэр вздохнула. Очки ее висели на голубом шнурке, и двое влюбленных казались ей небольшими расплывчатыми облачками. Интересно, не разбивает ли Тому сердца их взаимная привязанность? Клэр надеялась, что нет.
— Не хотите прогуляться по саду, Клэр? — тихонько спросил Том, незаметно оказавшись рядом. — На улице прохладно, но ночь такая красивая.
Клэр обернулась и увидела, что он держит в руках роскошную, отделанную бахромой цветастую шаль.
— Какая прелесть! — воскликнула Клэр, совершенно позабыв о предложении Тома.
— Это мой рождественский подарок для вас, Клэр. Я собирался упаковать шаль и положить под елку, но решил подарить вам ее сегодня. Поэтому вы должны оказать мне любезность, надеть ее и прогуляться в ней по саду.
Клэр не могла устоять перед его искрящимися голубыми глазами, как не могла остановить вращения Земли.
— Большое спасибо, мистер Партингтон, — с теплой улыбкой сказала она. — Конечно, я погуляю с вами в этой прекрасной шали. Ни одна женщина не устоит перед подобным искушением.
— Перед шалью или передо мной?
Том закутал шалью ее плечи, а она вдохнула его мужской запах — смесь рома и какого-то другого аромата, присущего только ему одному. Колени у нее подгибались, и ей хотелось правдиво ответить на его вопрос. Вместо этого Клэр только тихо рассмеялась и ничего не сказала.
Они некоторое время шагали по аккуратно разровненным граблями дорожкам голого сада. Рука Клэр удобно покоилась на руке Тома, ее новая шелковая шаль приятно щекотала обнаженную кожу. У Клэр никогда не было такой роскошной вещи.
Возле маленькой каменной скамейки Том остановился и накрыл руку Клэр своей. Клэр почувствовала тревожную нервную дрожь, но тут же подавила ее, напомнив себе о своем неподобающем поведении во время артистического вечера. Тогда от нее, очевидно, исходили волны соблазна, которым Том не смог противостоять. Но с тех пор она очень педантично следила за своим поведением, и теперь вряд ли кто-нибудь осмелится упрекнуть ее в безнравственности!
— Клэр, — тихонько позвал Том, глядя ей прямо в глаза. — В тот вечер, когда я вас поцеловал… я допустил непростительную ошибку.
Она не могла выдержать его взгляда.
— Пожалуйста, давайте не будем об этом, мистер Партингтон. Мы оба в ту ночь совершили ошибку. Уверяю вас, я давным-давно выбросила все это из головы.
«Какая же ты все-таки лгунья!» — вздохнув, сказала она себе.
— Ну, что касается меня, то это оказалось выше моих сил, — заметил Том, и Клэр изумленно посмотрела на него. — Я почему-то ни о чем другом больше не могу думать.
«О господи! Неужели он пришел к выводу, что я настолько испорчена?»
Клэр в последнее время была так осмотрительна, так благоразумна! Неужели все ее старания оказались напрасны?! Она судорожно сглотнула, не зная, что ответить.
— Признаться, я все это время мечтал повторить тот поцелуй, но не хотел снова напугать вас.
У Клэр в голове все перемешалось. Она только смотрела на Тома во все глаза, с ужасом сознавая, что от прошлого, как ни беги, никуда не деться. И когда он взял ее за подбородок, резко втянула в себя воздух и неожиданно разрыдалась.
15
К тому времени, как Джедидайя отошел, Том уже принял решение. Он был готов подхватить Клэр на руки и унести отсюда куда-нибудь, где их никто не увидит.
К несчастью, Клэр прочно сидела на вращающемся стульчике у рояля в окружении плотной толпы гостей, распевающих рождественские гимны под ее аккомпанемент. Том тяжело вздохнул.
«Терпение! — предупредил он себя. — Слава богу, этому искусству я прекрасно обучен».
Однако он твердо решил не давать больше этому старому развратнику Альфонсу Гилберту заглядывать в вырез платья Клэр.
Том протолкнулся к роялю, встал перед Гилбертом и с приятной улыбочкой сказал ошеломленному мэру:
— Мы с мисс Монтегю заключили соглашение, мистер Гилберт. Она играет, а я переворачиваю страницы.
Мэр был не единственным, кто подобным образом отреагировал на поступок Тома. Клэр подняла на него удивленные глаза — и могла бы поклясться, что разглядела мелькнувшую в глазах Тома ревность!
Быстро вернувшись к недопетому рождественскому гимну, Клэр приказала себе не глупить.
Когда два часа спустя они с Томом проводили последнего гостя, Клэр почувствовала безрассудное возбуждение. Ей было так весело! На какое-то мгновение Клэр даже позволила себе представить, что она — хозяйка усадьбы Партингтонов, а Том — ее муж… Конечно, это было глупо, но когда же и помечтать, как не на Рождество! Впрочем, заглянув в гостиную, Клэр обнаружила, что ушли не все гости. Дайана и Джедидайя приятно болтали, уютно расположившись перед камином. Глядя на них, Клэр вздохнула. Очки ее висели на голубом шнурке, и двое влюбленных казались ей небольшими расплывчатыми облачками. Интересно, не разбивает ли Тому сердца их взаимная привязанность? Клэр надеялась, что нет.
— Не хотите прогуляться по саду, Клэр? — тихонько спросил Том, незаметно оказавшись рядом. — На улице прохладно, но ночь такая красивая.
Клэр обернулась и увидела, что он держит в руках роскошную, отделанную бахромой цветастую шаль.
— Какая прелесть! — воскликнула Клэр, совершенно позабыв о предложении Тома.
— Это мой рождественский подарок для вас, Клэр. Я собирался упаковать шаль и положить под елку, но решил подарить вам ее сегодня. Поэтому вы должны оказать мне любезность, надеть ее и прогуляться в ней по саду.
Клэр не могла устоять перед его искрящимися голубыми глазами, как не могла остановить вращения Земли.
— Большое спасибо, мистер Партингтон, — с теплой улыбкой сказала она. — Конечно, я погуляю с вами в этой прекрасной шали. Ни одна женщина не устоит перед подобным искушением.
— Перед шалью или передо мной?
Том закутал шалью ее плечи, а она вдохнула его мужской запах — смесь рома и какого-то другого аромата, присущего только ему одному. Колени у нее подгибались, и ей хотелось правдиво ответить на его вопрос. Вместо этого Клэр только тихо рассмеялась и ничего не сказала.
Они некоторое время шагали по аккуратно разровненным граблями дорожкам голого сада. Рука Клэр удобно покоилась на руке Тома, ее новая шелковая шаль приятно щекотала обнаженную кожу. У Клэр никогда не было такой роскошной вещи.
Возле маленькой каменной скамейки Том остановился и накрыл руку Клэр своей. Клэр почувствовала тревожную нервную дрожь, но тут же подавила ее, напомнив себе о своем неподобающем поведении во время артистического вечера. Тогда от нее, очевидно, исходили волны соблазна, которым Том не смог противостоять. Но с тех пор она очень педантично следила за своим поведением, и теперь вряд ли кто-нибудь осмелится упрекнуть ее в безнравственности!
— Клэр, — тихонько позвал Том, глядя ей прямо в глаза. — В тот вечер, когда я вас поцеловал… я допустил непростительную ошибку.
Она не могла выдержать его взгляда.
— Пожалуйста, давайте не будем об этом, мистер Партингтон. Мы оба в ту ночь совершили ошибку. Уверяю вас, я давным-давно выбросила все это из головы.
«Какая же ты все-таки лгунья!» — вздохнув, сказала она себе.
— Ну, что касается меня, то это оказалось выше моих сил, — заметил Том, и Клэр изумленно посмотрела на него. — Я почему-то ни о чем другом больше не могу думать.
«О господи! Неужели он пришел к выводу, что я настолько испорчена?»
Клэр в последнее время была так осмотрительна, так благоразумна! Неужели все ее старания оказались напрасны?! Она судорожно сглотнула, не зная, что ответить.
— Признаться, я все это время мечтал повторить тот поцелуй, но не хотел снова напугать вас.
У Клэр в голове все перемешалось. Она только смотрела на Тома во все глаза, с ужасом сознавая, что от прошлого, как ни беги, никуда не деться. И когда он взял ее за подбородок, резко втянула в себя воздух и неожиданно разрыдалась.
15
— Клэр! Клэр, ради бога, что я такого сказал?
Том чувствовал беспомощность, глядя, как по щекам Клэр катятся крупные слезы. Боже правый, он не хотел ее так расстроить! Увидев, что она роется в кармане в поисках носового платка, он вытащил свой и сунул ей.
— Вот, возьми. Клэр, пожалуйста, поговори со мной! Скажи, что я сделал не так? Ты так расстроилась, потому что я хотел поцеловать тебя?
К его ужасу, она кивнула.
— Так это правда? О господи! Но почему, Клэр? Тебе не понравился мой поцелуй?
Она снова кивнула, потом замотала головой, потом прорыдала: «О нет!» — и снова залилась слезами.
В конце концов Том прекратил попытки поговорить с ней и просто крепко ее обнял, надеясь хоть немного успокоить, пока она не будет в состоянии рассказать ему, что не так. Какое-то мгновение Клэр пыталась высвободиться из его объятий, но потом сдалась и заплакала, уткнувшись в его смокинг. Том заметил, что ее слезы падают прямо на блестящий шелк лацканов, но решил, что он, в конце концов, богач и сможет позволить себе еще один смокинг.
Через некоторое время Том начал удивляться, как можно так долго рыдать, однако постепенно стал разбирать бессвязные слова, вырывающиеся у нее между всхлипами, и прислушался повнимательнее.
— Я так старалась! — послышалось ему. — Я старалась, старалась, старалась, но так и не смогла стереть своего позорного прошлого! Нельзя отказаться от него, и убежать от него тоже невозможно. В конце концов оно меня настигло…
«Ее позорное прошлое? О чем это она, черт побери?! — усиленно размышлял Том. — И какое отношение имеет это прошлое к моему желанию поцеловать ее?»
— Я понимала, что это невозможно. Нельзя сшить шелковый кошелек из свиной кожи. Я это знала! Знала! О-о-о!
«Шелковый кошелек из свиной кожи? Она что, сравнивает себя со свиньей? Или это меня она сравнивает со свиньей?»
Том осторожно позвал:
— Клэр! Клэр, в чем дело? Пожалуйста, скажи мне!
Она отчаянно замотала головой, и он крепче прижал ее к себе, опасаясь, что ей удастся вырваться от него. А он не собирался отпускать ее, пока она не объяснится с ним. И если даже на это уйдет все время, оставшееся до наступления Нового года, ему наплевать!
— Это я во всем виновата! — простонала Клэр. — Если бы я не одевалась так вызывающе, ничего подобного не произошло бы!
«Одевалась вызывающе? Это Клэр-то? Клэр Монтегю? Та, что носит унылые коричневые платья и закручивает над ушами туго заплетенные косы, похожие на свернувшихся кольцом гремучих змей? — Том нахмурился. — Но это же просто смешно!»
И он тихонько встряхнул ее:
— Клэр, прекрати лить слезы и послушай меня! Ты должна рассказать мне, в чем дело. Прямо сейчас!
Он сказал это приказным тоном, каким генерал Пар-тингтон обычно выстраивал перед собой необученных юнцов.
Этот тон срабатывал во время войны, сработал и сейчас. Клэр перестала лить слезы. Она попыталась отстраниться, но он не отпустил, поэтому ей пришлось вытереть глаза о рукав его смокинга. Том вздохнул, но возражать не стал.
— Так теперь ты скажешь, что тебя так расстроило, Клэр, дорогая? Я больше не выдержу твоего несчастного вида!
Клэр кивнула, поэтому Том осмелился отпустить ее. Пока она сморкалась в его носовой платок, он взял ее под руку и повел к двери, ведущей в ее кабинет. Он хотел увести Клэр с мороза, а в гостиной скорее всего все еще находились Дайана и Джедидайя, не обращая никакого внимания на то, что остальные гости давным-давно разошлись по домам.
Том осторожно подвел Клэр к креслу и усадил. Себе он пододвинул стул, обычно стоявший перед письменным столом. Усевшись прямо напротив Клэр, чтобы она не смогла сбежать, он взял ее за руки.
Нос у нее порозовел, глаза распухли и покраснели. Лицо ее казалось бледным, за исключением двух чахоточных красных пятен, расцветших на щеках. Клэр была в ужасном состоянии, и Тому пришлось подавить порыв снова обнять ее и утешить.
«Позднее, — сказал он себе, — после того, как я во всем разберусь».
— Ну, давай же, Клэр! — ласково сказал он. — Пожалуйста, скажи мне, почему ты так расстроена. Это из-за того, что я хотел снова поцеловать тебя?
Очевидно, Клэр не была уверена, что сможет говорить, поэтому только согласно кивнула. Потом она отрицательно замотала головой, потом издала тихий стон, и Тому захотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока не вытрясет ответ.
«Ну почему эти женщины такие упрямые?! Когда у мужчины возникает какая-нибудь проблема, он либо рассказывает в чем дело, либо вообще не упоминает о ней. Почему же женщины все время так долго и упорно ходят вокруг да около?»
Подавив раздражение, он спросил:
— Так да или нет? Реши наконец, Клэр, я ведь не умею читать мысли. Неужели я не заслуживаю того, чтобы знать, что тебя так расстроило? Мне больно сознавать, что ты не хочешь поцеловать меня, в то время как я так сильно хочу этого!
Клэр подняла голову и посмотрела на него с нескрываемым ужасом.
— О, я так об этом сожалею! — с болью в голосе произнесла она.
Том обозвал себя грубым ослом.
— Я не то хотел сказать, Клэр. Ведь я не сделал ничего, что могло бы тебя так напугать. Во всяком случае, намеренно. Если тебе так неприятны мои поцелуи, я не буду целовать тебя.
Отчаянно замотав головой, Клэр пробормотала:
— Во всем виновата я. Это моя вина!
Задумчиво прищурив глаза, Том попытался извлечь смысл из тех немногих бессвязных слов, что вырвались за это время у Клэр. Она несколько раз повторила, что это ее вина. Она что-то говорила насчет шелкового кошелька, который не сошьешь из свиной кожи. И еще что-то насчет своего позорного прошлого…
Том мучительно искал разгадку, глядя на опущенную голову Клэр.
— Посмотри на меня, Клэр, — тихо приказал он, приподнимая ее голову за подбородок согнутым пальцем.
Через мгновение она подчинилась, и Том принялся пристально изучать ее лицо, пытаясь прочесть на нем что-нибудь. Он отметил тревогу, это было совсем не сложно. Кроме того, он был уверен, что в глазах у нее затаился страх.
«А это что? Стыд? Она что, стыдится своего поведения? Но ведь Клэр не сделала ничего постыдного! Не может же она в самом деле винить себя за то, что я ее поцеловал. Или может?»
Наклонившись поближе и внимательно всмотревшись в ее лицо, Том догадался, что так оно и есть.
— Но ведь это же просто глупо, Клэр! Если уж на то пошло, что плохого в поцелуях? Когда мужчина и женщина неравнодушны друг к другу, то самое логичное, что вытекает из таких отношений, — это поцелуи. По крайней мере мне так кажется.
— Не… неравнодушны друг к другу? — Ее огромные карие глаза наполнились нескрываемым удивлением.
Том кивнул:
— Во всяком случае, я к тебе неравнодушен. Не знаю, что думаешь ты обо мне… Может быть, тебе противен один мой вид и ты меня ненавидишь. Судя по всему, так оно, и есть!
— О нет! Это не так, мистер Партингтон. Как я могу вас ненавидеть?!
Помимо своей воли Том улыбнулся: признание Клэр прозвучало так трогательно. «Да! — с волнением подумал он. — Джед был прав: она ко мне неравнодушна».
— Как приятно слышать твои слова! А теперь не соизволишь ли объяснить, в чем ты считаешь себя виноватой и почему сочла мои поцелуи такими омерзительными?
Неожиданно ему пришла в голову жуткая мысль, и он почувствовал, что сходит с ума от ревности.
— Может быть, у тебя есть кто-то другой, Клэр? Ты любишь другого мужчину?
— Боже правый! Разумеется, нет!
Том почувствовал огромное облегчение и даже на мгновение прикрыл глаза.
— Хорошо, — прошептал он. — Хорошо…
— Просто я хочу, чтобы вы знали: я не такая, мистер Партингтон. Правда, я не из таких!
Его глаза широко открылись от удивления.
— Не из таких?
Клэр с шумом втянула в себя воздух и наконец решилась.
— Я не женщина легкого поведения. Поверьте мне! Я знаю, что, возможно, произвожу такое впечатление, но я не такая! Я так старалась стать настоящей леди, так старалась…
Последние слова утонули в рыданиях, а Том от изумления разинул рот.
— Что?! — рявкнул он, слишком ошеломленный, чтобы следить за своими манерами.
Пальцы Клэр судорожно сжимали его носовой платок, на Тома она старалась не смотреть.
— Мистер Партингтон, я боюсь своего прошлого! У меня не слишком аристократическое происхождение, а главное — у меня в прошлом было такое, о чем мне больно и стыдно рассказывать. Но поверьте, все это уже позади! За последние десять лет я приложила массу усилий, чтобы стать порядочной, всеми уважаемой женщиной. Однако теперь я понимаю, что мне не удалось в этом преуспеть. Недаром говорят, что от прошлого не избавишься. Ведь вы, очевидно, считаете меня… шлюхой!
Том так и не успел захлопнуть рот. Говорить он тоже не мог.
Клэр подняла голову и наконец решилась посмотреть на него. Вид у Тома был ошеломленный, однако он не спешил опровергать ее слова. А это означало, что она не ошиблась.
— Но я не шлюха! Нет! — закричала Клэр. — По крайней мере, я не хочу ей быть… Боже, как я несчастна!
Вырвав у него руки, Клэр отвернулась, и снова принялась рыдать, уткнувшись в спинку кресла.
Несколько секунд Том не мог опомниться. Он смотрел на плачущую Клэр, и в его мозгу эхом отзывались ее слова.
«Шлюха! Это Клэр-то? Боже милосердный!»
Наконец он резко наклонился и схватил ее за плечи. Клэр попыталась вырваться, но Том крепко ее держал.
— Клэр! Посмотри на меня! Посмотри на меня, Клэр!
В конце концов она сдалась и развернулась в кресле лицом к нему. Голова ее поникла, словно тонкая шея не выдерживала тяжести.
— Клэр, послушай меня. Я никогда, никогда не думал о тебе, как о шлюхе. Мне и в голову не могло прийти такое! — Том внимательно посмотрел на нее и понял, что она ему не поверила. — Не представляю, почему ты так плохо о себе думаешь, но поверь, ты ошибаешься!
Он вздохнул и покачал головой. Очевидно, положение могла спасти только неприкрытая правда — неважно, сколь горькой она окажется.
— Когда я впервые встретился с тобой, клянусь, я решил, что ты — чопорная, ограниченная старая дева, у которой ни разу в жизни не возникало ни одной предосудительной мысли. Я посмотрел на тебя и подумал: «Господи, и с этой занудой мне предстоит жить под одной крышей!»
Клэр распрямила спину и приподняла подбородок.
— Так что ты можешь гордиться собой. Невзирая на твое темное прошлое, ты на славу постаралась и преуспела в том, чтобы превратить себя в благонравную домоправительницу. Мне и в голову не приходило считать тебя кем-то еще!
Ее припухшие губы слегка приоткрылись. Том бросил на них тоскливый взгляд, но решил, что целовать ее еще не время. Сначала нужно выяснить все до конца.
— Ты веришь мне, Клэр? Я говорю тебе чистую правду.
— Да, но ведь вы… Вы же поцеловали меня!
— Конечно. И снова хочу.
Она нахмурилась и покачала головой:
— Ничего не понимаю… Почему вы хотите меня целовать, если я вам кажусь занудой? Если вы считаете меня некрасивой, скучной, слишком практичной?
— Видишь ли, Клэр… Недавно ты совершенно справедливо заметила, что от себя не убежишь.
Том почувствовал, как она вся напряглась, и поспешил добавить:
— Я вовсе не имел в виду, что Клэр Монтегю в глубине души — шлюха. Просто я хотел сказать, что Клэр Монтегю — необыкновенная, замечательная молодая особа с очаровательной внешностью и неоспоримыми талантами.
— Это вы про меня? — ошеломленно уточнила она.
— Про тебя.
После продолжительного молчания — достаточно продолжительного, чтобы Том уже подумал, не поцеловать ли ее, — Клэр спросила:
— И вы… вы не считаете меня доступной?
«Доступной?» — Том едва не расхохотался, но удержался, чтобы не задеть ее чувства.
— Клэр, никто во всем мире никогда не поверит, что ты можешь быть доступной.
Она пристально смотрела на него почти целую минуту, потом покачала головой:
— Но вы же меня поцеловали!
— Ну конечно, я тебя поцеловал! Мне и сейчас хочется поцеловать тебя…
Клэр посмотрела на него укоризненно, словно он только что подтвердил все то, что она сказала, а сам старается отрицать это. Том собрался с мыслями, пытаясь найти выход из этого парадокса.
— Стало быть, ты думаешь, что если женщина целуется с мужчиной, значит, она падшая? В таком случае скажи мне: ты считаешь свою подругу Дайану падшей женщиной?
Клэр покачала головой:
— Конечно, нет!
— Вот как? Однако что-то мне подсказывает, что Джед целует ее под веткой омелы!
— Ну, это совершенно другое дело, — сказала Клэр, выразительно махнув рукой. — На дворе Рождество.
Том язвительно заметил:
— Можешь мне поверить, Клэр, уж он не станет дожидаться следующего Рождества, чтобы опять ее поцеловать! Неужели ты не понимаешь, какую чепуху городишь? Мужчины целуют не только шлюх и доступных женщин. Они целуют тех, к кому чувствуют привязанность. Я привязался к тебе, Клэр Монтегю, а желанию целовать женщину, к которой неравнодушен, довольно трудно противостоять. Ты можешь это понять?
У нее открылся рот, а глаза стали больше блюдец. Черт побери! Неужели он так плохо все объяснил?!
Том вскочил на ноги в страшной досаде. Ему очень хотелось сейчас что-нибудь пнуть, но он ограничился тем, что взъерошил руками волосы и стал расхаживать взад-вперед по кабинету.
Клэр смотрела на него во все глаза:
— Так, значит, вы ко мне неравнодушны? Вы… неравнодушны… ко мне?
Том развернулся и раздраженно посмотрел на нее.
— Почему тебя это так удивляет, черт возьми?
— Но… но вы же — Том Партингтон! Вы — герой!
Том со стоном хмыкнул и закатил глаза:
— О господи!
— Но этого просто не может быть! Почему вы неравнодушны именно ко мне?
— Да потому, что ты — та, о которой я мечтал и уже думал, что такой женщины не существует на свете! Потому, что ты умная, талантливая, практичная и умеешь делать массу вещей. Потому, что ты не сидишь сложа руки и не ожидаешь, что весь мир станет вращаться вокруг тебя. Потому, что ты милая, очаровательная и… и ты выращиваешь цветы. Потому, что ты следишь за этим громадным домом и садом, составляешь меню, устраиваешь праздники, делаешь рождественские украшения — и при этом не жеманишься, не жалуешься и не ждешь ни от кого благодарности! — Том понял, что почти кричит, и глубоко вздохнул: — Черт возьми, Клэр, я люблю тебя, потому что ты — это ты!
Она часто заморгала, и Том затаил дыхание. Ему казалось, что сейчас решится его судьба.
Клэр снова опустила голову и уставилась на свои пальцы, судорожно мявшие его носовой платок. Слегка нахмурясь, она сказала:
— А я была уверена, что вы влюбитесь в Дайану, — чуть слышно прошептала она.
— В Дайану?! — скептически воскликнул Том.
— Ну конечно! Она такая красивая, хрупкая и возвышенная. Она пишет прекрасные стихи…
Когда Клэр подняла голову, до Тома дошло, что она действительно не понимает, почему он выбрал именно ее. Тогда он сказал медленно и четко, потому что не хотел быть неверно понятым:
— Я знаю, что ты очень привязана к своей подруге, Клэр, и твоя лояльность достойна восхищения. Кроме того, мне известно, что Джедидайя Сильвер без ума от мисс Сент-Совр. Однако я лично думаю, что она… немного не в себе.
— Что-о-о?
— Ну, как тебе объяснить? Она сбрендила, тронулась, спятила, скатилась с катушек! У нее не все дома!
— Да как вы можете такое говорить?!
— О боже! — Том снова взъерошил волосы, плюхнулся на стул напротив Клэр и схватил ее за обе руки. — Послушай меня, Клэр. Я восхищаюсь тем, что ты так переживаешь за своих друзей. Преданность — это еще одна черта, которая привлекает меня к тебе. Видит бог, без преданности друзей ни один из нас не выжил бы, когда мы вели разведку для железной дороги. Но Дайана Сент-Совр — лишь бледная копия той женщины, какой являешься ты!
— Правда?
— Она не идет ни в какое сравнение с тобой!
Том снова вскочил на ноги — возбуждение не давало ему сидеть на месте.
— Как ты думаешь, что выберет мужчина — изысканный сонет или комфорт, покой и радость в доме? Кому захочется наблюдать за поэтессой, которая скачет кобылой и декламирует какую-то чушь о конях в яблоках, когда рядом есть женщина, которая может дать мудрый совет о том, как лучше начать новый бизнес по разведению аппалузских лошадей?
— О!.. — прошептала Клэр, как будто эти слова были для нее откровением.
Том бросил на нее хмурый взгляд:
— Вот тебе и «О!»… Как ты думаешь, может такой человек, как я, найти что-то привлекательное в женщине, которая сидит весь день напролет за письменным столом и кропает глупые вирши?
— Вы считаете ее поэмы глупыми? — очень тихо спросила Клэр, и он стал опасаться, что зашел слишком далеко.
— Ну… — Том сделал неопределенный жест рукой. — Извини меня, Клэр. Мне известно, что мисс Сент-Совр твоя лучшая подруга. Кроме того, она — просто красавица, и я искренне восхищаюсь ею. Но я не в состоянии разделить твоих чувств в отношении ее стихов. Наверное, я не слишком хорошо разбираюсь в поэзии и тому подобной чепухе.
— Нет, пожалуйста, не извиняйтесь, мистер Партинг-тон. — Клэр откашлялась. — Вы действительно думаете, что поэзия Дайаны… глуповата?
Том попытался определить степень переживаний Клэр, но не преуспел в этом. Он всю свою сознательную жизнь прожил среди грубых мужчин, и женская чувствительность была столь же чужда ему, как и коньяк Гордона Партингтона. Как бы то ни было, он решил сказать правду:
— Да!
Ему показалось, что время остановилось. Том смотрел на Клэр, а она смотрела на него. Внезапно голубой вихрь взметнулся над креслом: Клэр бросилась в его объятия.
— О, мистер Партингтон! Том! Как я тебя люблю! Я всегда любила только тебя!
У Тома не было времени, чтобы прийти в себя. Клэр обвила его шею руками так неожиданно, что он покачнулся, сделал шаг назад и благополучно упал на диван, увлекая ее за собой. Сердце Тома было готово выпрыгнуть из груди от радости. Когда он поцеловал Клэр, то почувствовал, что она ему отвечает.
Клэр не была уверена, что Том в самом деле любит ее. Но он произнес те самые слова, которые она все это время жаждала услышать. И пусть Клэр не поверила своим ушам, она уже ничего не могла с собой поделать и ответила на его поцелуй со всей той страстью, присущей ее характеру, которую она подавляла все эти десять лет. «Будь что будет, — сказала она себе. — Будь что будет, даже если через несколько минут я пожалею об этом».
Когда Том на мгновение оторвался от ее губ, Клэр испугалась, что он счел ее энтузиазм неприличным. Но, со страхом подняв на него глаза, она увидела, что он смотрит на нее с необычайной нежностью, и все ее опасения тут же исчезли.
— Боже мой, Клэр! — выдохнул он. — Как хорошо!
— Мне тоже, — взволнованно прошептала она.
Том вдруг застонал, словно раненый зверь, и Клэр снова испугалась: он, вероятно, совершенно потерял контроль над собой, покрывая поцелуями ее губы, шею, плечи. Клэр никогда не предполагала, что поцелуи могут вызывать такую бурю эмоций, что их можно ощущать всем существом, и стонала от удовольствия.
Его руки становились все смелее; когда они коснулись обнаженной кожи Клэр, она испытала настоящий шок.
— Клэр, пожалуйста, Клэр! — шептал Том. — Я так сильно тебя хочу! Никогда еще я не хотел никого так сильно, как тебя. Позволь мне узнать тебя на ощупь…
И она уступила.
Ни один мужчина не говорил ей таких слов. Если бы кто-нибудь еще час назад сказал ей, что она может вызвать такую бурю страсти в груди мужчины, Клэр бы не Поверила. Она, возможно, даже рассмеялась бы, хотя и с некоторым сожалением. Но Том Партингтон, герой ее романов и мужчина ее мечты, здесь и сейчас показал ей со всей определенностью, как сильно он желает ее! Клэр была потрясена до глубины души.
— Я мечтал об этом, Клэр, — говорил Том, задыхаясь. — Я мечтал о том, чтобы держать тебя в своих объятиях… ощущать тебя всю… и видеть тебя.
Том чувствовал беспомощность, глядя, как по щекам Клэр катятся крупные слезы. Боже правый, он не хотел ее так расстроить! Увидев, что она роется в кармане в поисках носового платка, он вытащил свой и сунул ей.
— Вот, возьми. Клэр, пожалуйста, поговори со мной! Скажи, что я сделал не так? Ты так расстроилась, потому что я хотел поцеловать тебя?
К его ужасу, она кивнула.
— Так это правда? О господи! Но почему, Клэр? Тебе не понравился мой поцелуй?
Она снова кивнула, потом замотала головой, потом прорыдала: «О нет!» — и снова залилась слезами.
В конце концов Том прекратил попытки поговорить с ней и просто крепко ее обнял, надеясь хоть немного успокоить, пока она не будет в состоянии рассказать ему, что не так. Какое-то мгновение Клэр пыталась высвободиться из его объятий, но потом сдалась и заплакала, уткнувшись в его смокинг. Том заметил, что ее слезы падают прямо на блестящий шелк лацканов, но решил, что он, в конце концов, богач и сможет позволить себе еще один смокинг.
Через некоторое время Том начал удивляться, как можно так долго рыдать, однако постепенно стал разбирать бессвязные слова, вырывающиеся у нее между всхлипами, и прислушался повнимательнее.
— Я так старалась! — послышалось ему. — Я старалась, старалась, старалась, но так и не смогла стереть своего позорного прошлого! Нельзя отказаться от него, и убежать от него тоже невозможно. В конце концов оно меня настигло…
«Ее позорное прошлое? О чем это она, черт побери?! — усиленно размышлял Том. — И какое отношение имеет это прошлое к моему желанию поцеловать ее?»
— Я понимала, что это невозможно. Нельзя сшить шелковый кошелек из свиной кожи. Я это знала! Знала! О-о-о!
«Шелковый кошелек из свиной кожи? Она что, сравнивает себя со свиньей? Или это меня она сравнивает со свиньей?»
Том осторожно позвал:
— Клэр! Клэр, в чем дело? Пожалуйста, скажи мне!
Она отчаянно замотала головой, и он крепче прижал ее к себе, опасаясь, что ей удастся вырваться от него. А он не собирался отпускать ее, пока она не объяснится с ним. И если даже на это уйдет все время, оставшееся до наступления Нового года, ему наплевать!
— Это я во всем виновата! — простонала Клэр. — Если бы я не одевалась так вызывающе, ничего подобного не произошло бы!
«Одевалась вызывающе? Это Клэр-то? Клэр Монтегю? Та, что носит унылые коричневые платья и закручивает над ушами туго заплетенные косы, похожие на свернувшихся кольцом гремучих змей? — Том нахмурился. — Но это же просто смешно!»
И он тихонько встряхнул ее:
— Клэр, прекрати лить слезы и послушай меня! Ты должна рассказать мне, в чем дело. Прямо сейчас!
Он сказал это приказным тоном, каким генерал Пар-тингтон обычно выстраивал перед собой необученных юнцов.
Этот тон срабатывал во время войны, сработал и сейчас. Клэр перестала лить слезы. Она попыталась отстраниться, но он не отпустил, поэтому ей пришлось вытереть глаза о рукав его смокинга. Том вздохнул, но возражать не стал.
— Так теперь ты скажешь, что тебя так расстроило, Клэр, дорогая? Я больше не выдержу твоего несчастного вида!
Клэр кивнула, поэтому Том осмелился отпустить ее. Пока она сморкалась в его носовой платок, он взял ее под руку и повел к двери, ведущей в ее кабинет. Он хотел увести Клэр с мороза, а в гостиной скорее всего все еще находились Дайана и Джедидайя, не обращая никакого внимания на то, что остальные гости давным-давно разошлись по домам.
Том осторожно подвел Клэр к креслу и усадил. Себе он пододвинул стул, обычно стоявший перед письменным столом. Усевшись прямо напротив Клэр, чтобы она не смогла сбежать, он взял ее за руки.
Нос у нее порозовел, глаза распухли и покраснели. Лицо ее казалось бледным, за исключением двух чахоточных красных пятен, расцветших на щеках. Клэр была в ужасном состоянии, и Тому пришлось подавить порыв снова обнять ее и утешить.
«Позднее, — сказал он себе, — после того, как я во всем разберусь».
— Ну, давай же, Клэр! — ласково сказал он. — Пожалуйста, скажи мне, почему ты так расстроена. Это из-за того, что я хотел снова поцеловать тебя?
Очевидно, Клэр не была уверена, что сможет говорить, поэтому только согласно кивнула. Потом она отрицательно замотала головой, потом издала тихий стон, и Тому захотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока не вытрясет ответ.
«Ну почему эти женщины такие упрямые?! Когда у мужчины возникает какая-нибудь проблема, он либо рассказывает в чем дело, либо вообще не упоминает о ней. Почему же женщины все время так долго и упорно ходят вокруг да около?»
Подавив раздражение, он спросил:
— Так да или нет? Реши наконец, Клэр, я ведь не умею читать мысли. Неужели я не заслуживаю того, чтобы знать, что тебя так расстроило? Мне больно сознавать, что ты не хочешь поцеловать меня, в то время как я так сильно хочу этого!
Клэр подняла голову и посмотрела на него с нескрываемым ужасом.
— О, я так об этом сожалею! — с болью в голосе произнесла она.
Том обозвал себя грубым ослом.
— Я не то хотел сказать, Клэр. Ведь я не сделал ничего, что могло бы тебя так напугать. Во всяком случае, намеренно. Если тебе так неприятны мои поцелуи, я не буду целовать тебя.
Отчаянно замотав головой, Клэр пробормотала:
— Во всем виновата я. Это моя вина!
Задумчиво прищурив глаза, Том попытался извлечь смысл из тех немногих бессвязных слов, что вырвались за это время у Клэр. Она несколько раз повторила, что это ее вина. Она что-то говорила насчет шелкового кошелька, который не сошьешь из свиной кожи. И еще что-то насчет своего позорного прошлого…
Том мучительно искал разгадку, глядя на опущенную голову Клэр.
— Посмотри на меня, Клэр, — тихо приказал он, приподнимая ее голову за подбородок согнутым пальцем.
Через мгновение она подчинилась, и Том принялся пристально изучать ее лицо, пытаясь прочесть на нем что-нибудь. Он отметил тревогу, это было совсем не сложно. Кроме того, он был уверен, что в глазах у нее затаился страх.
«А это что? Стыд? Она что, стыдится своего поведения? Но ведь Клэр не сделала ничего постыдного! Не может же она в самом деле винить себя за то, что я ее поцеловал. Или может?»
Наклонившись поближе и внимательно всмотревшись в ее лицо, Том догадался, что так оно и есть.
— Но ведь это же просто глупо, Клэр! Если уж на то пошло, что плохого в поцелуях? Когда мужчина и женщина неравнодушны друг к другу, то самое логичное, что вытекает из таких отношений, — это поцелуи. По крайней мере мне так кажется.
— Не… неравнодушны друг к другу? — Ее огромные карие глаза наполнились нескрываемым удивлением.
Том кивнул:
— Во всяком случае, я к тебе неравнодушен. Не знаю, что думаешь ты обо мне… Может быть, тебе противен один мой вид и ты меня ненавидишь. Судя по всему, так оно, и есть!
— О нет! Это не так, мистер Партингтон. Как я могу вас ненавидеть?!
Помимо своей воли Том улыбнулся: признание Клэр прозвучало так трогательно. «Да! — с волнением подумал он. — Джед был прав: она ко мне неравнодушна».
— Как приятно слышать твои слова! А теперь не соизволишь ли объяснить, в чем ты считаешь себя виноватой и почему сочла мои поцелуи такими омерзительными?
Неожиданно ему пришла в голову жуткая мысль, и он почувствовал, что сходит с ума от ревности.
— Может быть, у тебя есть кто-то другой, Клэр? Ты любишь другого мужчину?
— Боже правый! Разумеется, нет!
Том почувствовал огромное облегчение и даже на мгновение прикрыл глаза.
— Хорошо, — прошептал он. — Хорошо…
— Просто я хочу, чтобы вы знали: я не такая, мистер Партингтон. Правда, я не из таких!
Его глаза широко открылись от удивления.
— Не из таких?
Клэр с шумом втянула в себя воздух и наконец решилась.
— Я не женщина легкого поведения. Поверьте мне! Я знаю, что, возможно, произвожу такое впечатление, но я не такая! Я так старалась стать настоящей леди, так старалась…
Последние слова утонули в рыданиях, а Том от изумления разинул рот.
— Что?! — рявкнул он, слишком ошеломленный, чтобы следить за своими манерами.
Пальцы Клэр судорожно сжимали его носовой платок, на Тома она старалась не смотреть.
— Мистер Партингтон, я боюсь своего прошлого! У меня не слишком аристократическое происхождение, а главное — у меня в прошлом было такое, о чем мне больно и стыдно рассказывать. Но поверьте, все это уже позади! За последние десять лет я приложила массу усилий, чтобы стать порядочной, всеми уважаемой женщиной. Однако теперь я понимаю, что мне не удалось в этом преуспеть. Недаром говорят, что от прошлого не избавишься. Ведь вы, очевидно, считаете меня… шлюхой!
Том так и не успел захлопнуть рот. Говорить он тоже не мог.
Клэр подняла голову и наконец решилась посмотреть на него. Вид у Тома был ошеломленный, однако он не спешил опровергать ее слова. А это означало, что она не ошиблась.
— Но я не шлюха! Нет! — закричала Клэр. — По крайней мере, я не хочу ей быть… Боже, как я несчастна!
Вырвав у него руки, Клэр отвернулась, и снова принялась рыдать, уткнувшись в спинку кресла.
Несколько секунд Том не мог опомниться. Он смотрел на плачущую Клэр, и в его мозгу эхом отзывались ее слова.
«Шлюха! Это Клэр-то? Боже милосердный!»
Наконец он резко наклонился и схватил ее за плечи. Клэр попыталась вырваться, но Том крепко ее держал.
— Клэр! Посмотри на меня! Посмотри на меня, Клэр!
В конце концов она сдалась и развернулась в кресле лицом к нему. Голова ее поникла, словно тонкая шея не выдерживала тяжести.
— Клэр, послушай меня. Я никогда, никогда не думал о тебе, как о шлюхе. Мне и в голову не могло прийти такое! — Том внимательно посмотрел на нее и понял, что она ему не поверила. — Не представляю, почему ты так плохо о себе думаешь, но поверь, ты ошибаешься!
Он вздохнул и покачал головой. Очевидно, положение могла спасти только неприкрытая правда — неважно, сколь горькой она окажется.
— Когда я впервые встретился с тобой, клянусь, я решил, что ты — чопорная, ограниченная старая дева, у которой ни разу в жизни не возникало ни одной предосудительной мысли. Я посмотрел на тебя и подумал: «Господи, и с этой занудой мне предстоит жить под одной крышей!»
Клэр распрямила спину и приподняла подбородок.
— Так что ты можешь гордиться собой. Невзирая на твое темное прошлое, ты на славу постаралась и преуспела в том, чтобы превратить себя в благонравную домоправительницу. Мне и в голову не приходило считать тебя кем-то еще!
Ее припухшие губы слегка приоткрылись. Том бросил на них тоскливый взгляд, но решил, что целовать ее еще не время. Сначала нужно выяснить все до конца.
— Ты веришь мне, Клэр? Я говорю тебе чистую правду.
— Да, но ведь вы… Вы же поцеловали меня!
— Конечно. И снова хочу.
Она нахмурилась и покачала головой:
— Ничего не понимаю… Почему вы хотите меня целовать, если я вам кажусь занудой? Если вы считаете меня некрасивой, скучной, слишком практичной?
— Видишь ли, Клэр… Недавно ты совершенно справедливо заметила, что от себя не убежишь.
Том почувствовал, как она вся напряглась, и поспешил добавить:
— Я вовсе не имел в виду, что Клэр Монтегю в глубине души — шлюха. Просто я хотел сказать, что Клэр Монтегю — необыкновенная, замечательная молодая особа с очаровательной внешностью и неоспоримыми талантами.
— Это вы про меня? — ошеломленно уточнила она.
— Про тебя.
После продолжительного молчания — достаточно продолжительного, чтобы Том уже подумал, не поцеловать ли ее, — Клэр спросила:
— И вы… вы не считаете меня доступной?
«Доступной?» — Том едва не расхохотался, но удержался, чтобы не задеть ее чувства.
— Клэр, никто во всем мире никогда не поверит, что ты можешь быть доступной.
Она пристально смотрела на него почти целую минуту, потом покачала головой:
— Но вы же меня поцеловали!
— Ну конечно, я тебя поцеловал! Мне и сейчас хочется поцеловать тебя…
Клэр посмотрела на него укоризненно, словно он только что подтвердил все то, что она сказала, а сам старается отрицать это. Том собрался с мыслями, пытаясь найти выход из этого парадокса.
— Стало быть, ты думаешь, что если женщина целуется с мужчиной, значит, она падшая? В таком случае скажи мне: ты считаешь свою подругу Дайану падшей женщиной?
Клэр покачала головой:
— Конечно, нет!
— Вот как? Однако что-то мне подсказывает, что Джед целует ее под веткой омелы!
— Ну, это совершенно другое дело, — сказала Клэр, выразительно махнув рукой. — На дворе Рождество.
Том язвительно заметил:
— Можешь мне поверить, Клэр, уж он не станет дожидаться следующего Рождества, чтобы опять ее поцеловать! Неужели ты не понимаешь, какую чепуху городишь? Мужчины целуют не только шлюх и доступных женщин. Они целуют тех, к кому чувствуют привязанность. Я привязался к тебе, Клэр Монтегю, а желанию целовать женщину, к которой неравнодушен, довольно трудно противостоять. Ты можешь это понять?
У нее открылся рот, а глаза стали больше блюдец. Черт побери! Неужели он так плохо все объяснил?!
Том вскочил на ноги в страшной досаде. Ему очень хотелось сейчас что-нибудь пнуть, но он ограничился тем, что взъерошил руками волосы и стал расхаживать взад-вперед по кабинету.
Клэр смотрела на него во все глаза:
— Так, значит, вы ко мне неравнодушны? Вы… неравнодушны… ко мне?
Том развернулся и раздраженно посмотрел на нее.
— Почему тебя это так удивляет, черт возьми?
— Но… но вы же — Том Партингтон! Вы — герой!
Том со стоном хмыкнул и закатил глаза:
— О господи!
— Но этого просто не может быть! Почему вы неравнодушны именно ко мне?
— Да потому, что ты — та, о которой я мечтал и уже думал, что такой женщины не существует на свете! Потому, что ты умная, талантливая, практичная и умеешь делать массу вещей. Потому, что ты не сидишь сложа руки и не ожидаешь, что весь мир станет вращаться вокруг тебя. Потому, что ты милая, очаровательная и… и ты выращиваешь цветы. Потому, что ты следишь за этим громадным домом и садом, составляешь меню, устраиваешь праздники, делаешь рождественские украшения — и при этом не жеманишься, не жалуешься и не ждешь ни от кого благодарности! — Том понял, что почти кричит, и глубоко вздохнул: — Черт возьми, Клэр, я люблю тебя, потому что ты — это ты!
Она часто заморгала, и Том затаил дыхание. Ему казалось, что сейчас решится его судьба.
Клэр снова опустила голову и уставилась на свои пальцы, судорожно мявшие его носовой платок. Слегка нахмурясь, она сказала:
— А я была уверена, что вы влюбитесь в Дайану, — чуть слышно прошептала она.
— В Дайану?! — скептически воскликнул Том.
— Ну конечно! Она такая красивая, хрупкая и возвышенная. Она пишет прекрасные стихи…
Когда Клэр подняла голову, до Тома дошло, что она действительно не понимает, почему он выбрал именно ее. Тогда он сказал медленно и четко, потому что не хотел быть неверно понятым:
— Я знаю, что ты очень привязана к своей подруге, Клэр, и твоя лояльность достойна восхищения. Кроме того, мне известно, что Джедидайя Сильвер без ума от мисс Сент-Совр. Однако я лично думаю, что она… немного не в себе.
— Что-о-о?
— Ну, как тебе объяснить? Она сбрендила, тронулась, спятила, скатилась с катушек! У нее не все дома!
— Да как вы можете такое говорить?!
— О боже! — Том снова взъерошил волосы, плюхнулся на стул напротив Клэр и схватил ее за обе руки. — Послушай меня, Клэр. Я восхищаюсь тем, что ты так переживаешь за своих друзей. Преданность — это еще одна черта, которая привлекает меня к тебе. Видит бог, без преданности друзей ни один из нас не выжил бы, когда мы вели разведку для железной дороги. Но Дайана Сент-Совр — лишь бледная копия той женщины, какой являешься ты!
— Правда?
— Она не идет ни в какое сравнение с тобой!
Том снова вскочил на ноги — возбуждение не давало ему сидеть на месте.
— Как ты думаешь, что выберет мужчина — изысканный сонет или комфорт, покой и радость в доме? Кому захочется наблюдать за поэтессой, которая скачет кобылой и декламирует какую-то чушь о конях в яблоках, когда рядом есть женщина, которая может дать мудрый совет о том, как лучше начать новый бизнес по разведению аппалузских лошадей?
— О!.. — прошептала Клэр, как будто эти слова были для нее откровением.
Том бросил на нее хмурый взгляд:
— Вот тебе и «О!»… Как ты думаешь, может такой человек, как я, найти что-то привлекательное в женщине, которая сидит весь день напролет за письменным столом и кропает глупые вирши?
— Вы считаете ее поэмы глупыми? — очень тихо спросила Клэр, и он стал опасаться, что зашел слишком далеко.
— Ну… — Том сделал неопределенный жест рукой. — Извини меня, Клэр. Мне известно, что мисс Сент-Совр твоя лучшая подруга. Кроме того, она — просто красавица, и я искренне восхищаюсь ею. Но я не в состоянии разделить твоих чувств в отношении ее стихов. Наверное, я не слишком хорошо разбираюсь в поэзии и тому подобной чепухе.
— Нет, пожалуйста, не извиняйтесь, мистер Партинг-тон. — Клэр откашлялась. — Вы действительно думаете, что поэзия Дайаны… глуповата?
Том попытался определить степень переживаний Клэр, но не преуспел в этом. Он всю свою сознательную жизнь прожил среди грубых мужчин, и женская чувствительность была столь же чужда ему, как и коньяк Гордона Партингтона. Как бы то ни было, он решил сказать правду:
— Да!
Ему показалось, что время остановилось. Том смотрел на Клэр, а она смотрела на него. Внезапно голубой вихрь взметнулся над креслом: Клэр бросилась в его объятия.
— О, мистер Партингтон! Том! Как я тебя люблю! Я всегда любила только тебя!
У Тома не было времени, чтобы прийти в себя. Клэр обвила его шею руками так неожиданно, что он покачнулся, сделал шаг назад и благополучно упал на диван, увлекая ее за собой. Сердце Тома было готово выпрыгнуть из груди от радости. Когда он поцеловал Клэр, то почувствовал, что она ему отвечает.
Клэр не была уверена, что Том в самом деле любит ее. Но он произнес те самые слова, которые она все это время жаждала услышать. И пусть Клэр не поверила своим ушам, она уже ничего не могла с собой поделать и ответила на его поцелуй со всей той страстью, присущей ее характеру, которую она подавляла все эти десять лет. «Будь что будет, — сказала она себе. — Будь что будет, даже если через несколько минут я пожалею об этом».
Когда Том на мгновение оторвался от ее губ, Клэр испугалась, что он счел ее энтузиазм неприличным. Но, со страхом подняв на него глаза, она увидела, что он смотрит на нее с необычайной нежностью, и все ее опасения тут же исчезли.
— Боже мой, Клэр! — выдохнул он. — Как хорошо!
— Мне тоже, — взволнованно прошептала она.
Том вдруг застонал, словно раненый зверь, и Клэр снова испугалась: он, вероятно, совершенно потерял контроль над собой, покрывая поцелуями ее губы, шею, плечи. Клэр никогда не предполагала, что поцелуи могут вызывать такую бурю эмоций, что их можно ощущать всем существом, и стонала от удовольствия.
Его руки становились все смелее; когда они коснулись обнаженной кожи Клэр, она испытала настоящий шок.
— Клэр, пожалуйста, Клэр! — шептал Том. — Я так сильно тебя хочу! Никогда еще я не хотел никого так сильно, как тебя. Позволь мне узнать тебя на ощупь…
И она уступила.
Ни один мужчина не говорил ей таких слов. Если бы кто-нибудь еще час назад сказал ей, что она может вызвать такую бурю страсти в груди мужчины, Клэр бы не Поверила. Она, возможно, даже рассмеялась бы, хотя и с некоторым сожалением. Но Том Партингтон, герой ее романов и мужчина ее мечты, здесь и сейчас показал ей со всей определенностью, как сильно он желает ее! Клэр была потрясена до глубины души.
— Я мечтал об этом, Клэр, — говорил Том, задыхаясь. — Я мечтал о том, чтобы держать тебя в своих объятиях… ощущать тебя всю… и видеть тебя.