— Слушаю вас, капитан Мак.
— Как зовут эту знатную даму?
— Донья Манча.
— Где она живет?
— На улице Арбр-Сек, в гостинице Рыцарского Креста.
— Прекрасно. Завтра утром я вот прямо отсюда к ней и отправлюсь.
И Мак снова положил серьгу в карман, а Жоб отправился в путь.
Сидуан облокотился на стол.
— И правда, капитан, вы — дамский угодник.
— Ах, по крайней мере, я был им…
— Как! Теперь уже нет?
— Да, уже целый час.
— И однако вот так, без причины, в одночасье не меняются…
— Я влюбился.
— Влюбились? Ага, я догадываюсь… в мадемуазель Сару?
— Да, я видел ее всего несколько минут, и я уже схожу по ней с ума.
— О, вы влюбчивы, капитан…
И тут Сидуан остановился с открытым ртом.
— Ну, так что же с тобой? — удивленно спросил капитан.
Сидуан остановился, вытянув шею.
— Помолчим, — произнес он, — мне кажется, послышался крик человека, которого убивают.
— Да полно, тебе почудилось! У меня хороший слух, а я ничего не слышал… Ты, часом, не трус?
— Я-то?! — воскликнул в возмущении Сидуан. — Трус У вас на службе, разве это возможно? И разве у меня в кармане не лежит веревка повешенного?!
— И вправду, — сказал со смехом Мак.
— Но, капитан, вы ничего не говорили мне об этой серьге.
— А ведь нашел ее у тебя.
— Где это? «У Единорога»?
— Да, утром, на кухне, когда стало светло.
— А, тысячу проклятий! Тогда я знаю, кто эта знатная дама.
— Да ведь ее только что назвали: ее зовут донья Манча.
— Да, да… это она… та самая, что приезжала с кавалером в маске.
— Вот черт его возьми! — воскликнул капитан Мак, — чтобы все эти таинственные истории хоть как-нибудь стали яснее, расскажи мне, что знаешь ты, а я тебе расскажу, что со мной случилось.
— Да, мы таким образом, может быть, что-то и поймем. Ваше здоровье, капитан! — ответил Сидуан.
— Твое здоровье, мой мальчик, и здоровье прекрасной доньи Манчи! Надеюсь, что она хороша собой, — сказал в сторону Мак, — ведь я-то ее не видел. В ту ночь было так темно!
Сидуан рассказал Маку, что после того, как Перинетта проводила его в предназначенную капитану комнату, он еще некоторое время сидел у очага, надеясь дождаться и других посетителей; его надежды сбылись, и появился даже не один посетитель, а двое: кавалер в маске и дама; кавалер дал Сидуану увесистый кошелек с тем, что тот будет глух, нем и слеп, и Сидуан пошел спать, предварительно поклявшись, что в гостинице, кроме него, никого нет.
— Ну а я, — сказал Мак, -ты сам видел, что перед тем, как идти спать, я уже был в прекрасных отношениях с Перинеттой.
— Ах, да! — ответил, улыбаясь, Сидуан.
— Обычно трактирные служанки не слишком-то добродетельны, и мне показалось, что если я поскребусь в двери Перинетты, она не будет слишком ломаться и откроет мне. Ну, я поднялся и наощупь двинулся вперед, но тут услышал шум, голоса, крик женщины, звавшей на помощь, и спустился посмотреть, в чем дело. И увидел мадемуазель Сару, бившуюся в руках незнакомца. Я прыгнул на этого негодяя и обезоружил его, потом предложил руку девушке, отвел ее к носилкам и немного проводил. Когда я вернулся, была темная ночь, и шел проливной дождь. На подоконнике одного из окон светилась лампа. «Гляди-ка, — сказал я себе, — а Перинетта меня ждет!» Я перешагнул через подоконник, и ту же минуту порыв ветра задул лампу.
— И это была Перинетта?
— Я сначала так думал, но на следующий день, когда незнакомка ушла, еще до рассвета, я увидел, что ошибся, и Перинетта вообще не выходила из своей комнаты. Ба! — закончил Мак, — увидим завтра, хороша ли донья Манча… Твое здоровье, Сидуан!
И капитан снова налил себе. Пока он пил, в дверь тихонько постучали. Сидуан вскочил на ноги.
— Вот слышите, — сказал он, — я не зря слышал какой-то шум.
— Так отопри же, болван!
Сидуан бросился выполнять приказание хозяина, но замок был очень сложен.
— Немного терпения! — кричал он через дверь. — Это чертовски долго!
Наконец скрипнули задвижки, щелкнул замок и дверь отворилась. Сидуан на шаг отступил от двери. Наивный парень несколько удивился, но на этот раз и было от чего. На пороге лавки стояла очень красивая женщина в одежде знатной дамы того времени.
Сидуан тихонько вскрикнул. Капитан Мак услышал это, поставил стакан и обернулся.
— Она! — прошептал он едва слышно.
Глава 14. Мак в клетке
Глава 15. Убийцы — славные ребята
Глава 16. Простор и свобода
— Как зовут эту знатную даму?
— Донья Манча.
— Где она живет?
— На улице Арбр-Сек, в гостинице Рыцарского Креста.
— Прекрасно. Завтра утром я вот прямо отсюда к ней и отправлюсь.
И Мак снова положил серьгу в карман, а Жоб отправился в путь.
Сидуан облокотился на стол.
— И правда, капитан, вы — дамский угодник.
— Ах, по крайней мере, я был им…
— Как! Теперь уже нет?
— Да, уже целый час.
— И однако вот так, без причины, в одночасье не меняются…
— Я влюбился.
— Влюбились? Ага, я догадываюсь… в мадемуазель Сару?
— Да, я видел ее всего несколько минут, и я уже схожу по ней с ума.
— О, вы влюбчивы, капитан…
И тут Сидуан остановился с открытым ртом.
— Ну, так что же с тобой? — удивленно спросил капитан.
Сидуан остановился, вытянув шею.
— Помолчим, — произнес он, — мне кажется, послышался крик человека, которого убивают.
— Да полно, тебе почудилось! У меня хороший слух, а я ничего не слышал… Ты, часом, не трус?
— Я-то?! — воскликнул в возмущении Сидуан. — Трус У вас на службе, разве это возможно? И разве у меня в кармане не лежит веревка повешенного?!
— И вправду, — сказал со смехом Мак.
— Но, капитан, вы ничего не говорили мне об этой серьге.
— А ведь нашел ее у тебя.
— Где это? «У Единорога»?
— Да, утром, на кухне, когда стало светло.
— А, тысячу проклятий! Тогда я знаю, кто эта знатная дама.
— Да ведь ее только что назвали: ее зовут донья Манча.
— Да, да… это она… та самая, что приезжала с кавалером в маске.
— Вот черт его возьми! — воскликнул капитан Мак, — чтобы все эти таинственные истории хоть как-нибудь стали яснее, расскажи мне, что знаешь ты, а я тебе расскажу, что со мной случилось.
— Да, мы таким образом, может быть, что-то и поймем. Ваше здоровье, капитан! — ответил Сидуан.
— Твое здоровье, мой мальчик, и здоровье прекрасной доньи Манчи! Надеюсь, что она хороша собой, — сказал в сторону Мак, — ведь я-то ее не видел. В ту ночь было так темно!
Сидуан рассказал Маку, что после того, как Перинетта проводила его в предназначенную капитану комнату, он еще некоторое время сидел у очага, надеясь дождаться и других посетителей; его надежды сбылись, и появился даже не один посетитель, а двое: кавалер в маске и дама; кавалер дал Сидуану увесистый кошелек с тем, что тот будет глух, нем и слеп, и Сидуан пошел спать, предварительно поклявшись, что в гостинице, кроме него, никого нет.
— Ну а я, — сказал Мак, -ты сам видел, что перед тем, как идти спать, я уже был в прекрасных отношениях с Перинеттой.
— Ах, да! — ответил, улыбаясь, Сидуан.
— Обычно трактирные служанки не слишком-то добродетельны, и мне показалось, что если я поскребусь в двери Перинетты, она не будет слишком ломаться и откроет мне. Ну, я поднялся и наощупь двинулся вперед, но тут услышал шум, голоса, крик женщины, звавшей на помощь, и спустился посмотреть, в чем дело. И увидел мадемуазель Сару, бившуюся в руках незнакомца. Я прыгнул на этого негодяя и обезоружил его, потом предложил руку девушке, отвел ее к носилкам и немного проводил. Когда я вернулся, была темная ночь, и шел проливной дождь. На подоконнике одного из окон светилась лампа. «Гляди-ка, — сказал я себе, — а Перинетта меня ждет!» Я перешагнул через подоконник, и ту же минуту порыв ветра задул лампу.
— И это была Перинетта?
— Я сначала так думал, но на следующий день, когда незнакомка ушла, еще до рассвета, я увидел, что ошибся, и Перинетта вообще не выходила из своей комнаты. Ба! — закончил Мак, — увидим завтра, хороша ли донья Манча… Твое здоровье, Сидуан!
И капитан снова налил себе. Пока он пил, в дверь тихонько постучали. Сидуан вскочил на ноги.
— Вот слышите, — сказал он, — я не зря слышал какой-то шум.
— Так отопри же, болван!
Сидуан бросился выполнять приказание хозяина, но замок был очень сложен.
— Немного терпения! — кричал он через дверь. — Это чертовски долго!
Наконец скрипнули задвижки, щелкнул замок и дверь отворилась. Сидуан на шаг отступил от двери. Наивный парень несколько удивился, но на этот раз и было от чего. На пороге лавки стояла очень красивая женщина в одежде знатной дамы того времени.
Сидуан тихонько вскрикнул. Капитан Мак услышал это, поставил стакан и обернулся.
— Она! — прошептал он едва слышно.
Глава 14. Мак в клетке
Лавка освещалась только одной лампой, стоявшей на столе, да и свет от нее закрывали широкие плечи капитана и его фетровая шляпа с большими полями. Донья Манча сначала подумала, что разговаривает со старым Жобом и сказала:
— Я в самом деле совсем голову потеряла!.. Я забыла оставить вам образец.
Тогда капитан встал. Удивленная донья Манча отступила на шаг.
— О, простите, -произнесла она, — я полагала…
— Жоб уехал в Пре-Сен-Жерве, сударыня.
— Напрасно он поехал, — с досадой отозвалась донья Манча, — ведь я забыла оставить ему серьгу.
Капитан улыбнулся, что заставило нахмуриться внимательно наблюдавшую за ним испанку.
— Сударыня, — продолжала Мак с самым куртуазным видом, — ему совершенно не нужна ваша серьга, и, как вы изволили сказать, он совершит бесполезную поездку.
Донья Манча невольно отступила на шаг.
— Моя серьга… — прошептала она, — разве вы знаете?
— Я многое знаю, сударыня, — продолжал, улыбаясь, Мак.
Сидуан был скромным слугой; он забился в самый дальний угол лавки, полагая, что Маку нужно поговорить с прекрасной испанкой наедине.
Но, ретируясь, он все же не мог не сказать:
— Везет этому капитану!
Донья Манча по-прежнему хмурилась и смотрела на Мака с таким выражением, будто хотела спросить: «Откуда этот солдафон так много знает?!»
Мак догадался, о чем думает испанка.
— Простите меня, сударыня, — сказал он, — я бесконечно виноват перед вами, я не представился. Позвольте мне исправить мою вину. Меня зовут капитан Мак.
— Хорошенькое имечко! — прошептала с насмешкой донья Манча.
Мак продолжал:
— Поверьте, сударыня, что я — галантный человек, и что мое единственное желание — быть вам полезным.
— Мне, сударь?
И донья Манча приняла надменный вид. Но во взгляде этого чертова капитана было нечто повелительное, что заставило испанку опустить глаза.
— Слушаю вас, сударь, — сказала она.
— Вы ведь потеряли серьгу, не так ли?
— Именно так.
— Серьга ваша нашлась, сударыня, вот она, — сказал капитан, доставая драгоценность из кармана.
И он положил ее перед глазами пораженной испанки.
— Но кто же ее нашел?
— Ваш покорный слуга.
— Вы! — воскликнула она. — Но где?
И она подозрительно посмотрела на него.
— Вам угодно знать, где я ее нашел?
— Да.
— В вашей спальне.
Донья Манча снова отступила на шаг.
— Вы входили в мою спальню? — произнесла она.
— О, не в вашем парижском доме, сударыня, и не в спальню, которую вы занимаете в замке Блуа.
Само название «Блуа» заставило донью Манчу еще больше сдвинуть эбеновые брови.
И в ту же минуту на ум ей пришло одно воспоминание.
— Этот голос, — подумала она, — как-то смутно мне знаком.
Мак продолжал с таинственным видом:
— Помните вы некую гостиницу?.. В часе езды от Блуа, и дождливую ночь?
— Замолчите! — живо откликнулась испанка.
— Не бойтесь ничего, сударыня, — произнес Мак, понижая голос, — я уже сказал вам, я порядочный человек; я просто хотел, чтобы вы знали, как я нашел вашу серьгу.
— Говорите, — ответила она, и голос ее задрожал.
— Итак я нашел эту серьгу в вашей спальне, в гостинице…
— Но… когда?
— Как раз в ту минуту, когда вы оттуда вышли.
Донья Манча быстро подошла к капитану, взяла его за руку и спросила:
— Так вы были в этой гостинице?
Маку пришлось закусить губы, чтоб не засмеяться, поскольку было очевидно, что донья Манча его не узнает.
— Да, я там был, — ответил он.
— Значит, вы видели?
И голос доньи Манчи задрожал еще сильнее.
— Все и ничего, сударыня.
И он тонко улыбнулся, как бы дополнив этой улыбкой свою мысль. Донья Манча пристально посмотрела на него.
— Вы сказали мне, что вы порядочный человек, — сказала она.
— Надеюсь, что так.
— Порядочные люди скромны.
— Я нем, как могила.
Чело испанки прояснилось.
— Значит, вы знаете, кто я?
— Может быть…
— Я многое могу.
— Верю вам.
— Вы честолюбивы?
— Сударыня, прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте вам рассказать одну историю.
— Историю?
— Да, историю о той ночи, которую я провел в гостинице, в Блуа…
— Довольно, сударь, довольно!
— О, вы жестоки! — прошептал Мак.
Она с удивлением посмотрела на него. Капитан продолжал:
— В жизни бывают весьма странные случаи. Исполнив долг порядочного человека, я возвращался в гостиницу. Одно окно было освещено. Я подошел поближе…
— И увидели?..
— Одну секунду, сударыня. Окно было низко над землей. Мужчине ничего не стоило в него войти.
— А дальше?
— Лампа погасла. Я прыгнул через подоконник. Нежный голос прошептал мне: «Я здесь.» И поцелуй закрыл мне рот.
Донья Манча вскрикнула и безумными глазами уставилась на Мака.
— Но кто же вы? — воскликнула она.
— Я вам уже сказал, — меня зовут капитан Мак!
И с этими словами капитан Мак хотел взять руку доньи Манчи и галантно поднести ее к губам, к великому восторгу Сидуана, восхищенно шептавшего в своем углу:
— А капитан-то — настоящий сердцеед.
Но донья Манча живо отняла у капитана руку. Казалось, она готова убить взглядом наглеца, который хвастался столь многим.
— Может быть, я сделал глупость! — подумал Мак и напустил на лицо самое наивное выражение.
Минуту стояла тишина. Капитан размышлял: «Принципы у меня превосходные, но на практике мне их применять не приходилось. Я всегда говорил, что рота рейтаров не так опасна, как одна женщина, и вдруг, очертя голову, кинулся в атаку на эту, в результате чего я сделаю любовницу короля своим смертельным врагом. Ну, простите меня!»
В свою очередь, донья Манча думала:
— Как мне насовсем отделаться от этого человека, с которым меня связала такая ужасная тайна?
Она смотрела на него со страхом, смешанным с ненавистью. И все же она первая прервала молчание. Она спросила Мака:
— Вы — капитан?
— Да, наемный капитан, к вашим услугам.
— Вы должно быть, честолюбивы?
— Как когда, зависит от обстоятельств, — ответил Мак.
— Итак, чего бы вы хотели? Говорите.
— Но, — наивно ответил он, — я ничего не хочу.
И он посмотрел на донью Манчу, та отступила.
— Но, — сказала она, — вы забываете, кто я и что я могу. И если бы вы пожелали…
На губах капитана появилась улыбка.
— Сударыня, — сказал он, — я полагаю, что вы ошибаетесь; я — бедный солдат, это правда, но сердце у меня не менее благородное, чем у короля. Я храню тайны, которые доверили мне судьба и случай, и мое слово не продается.
Он сказал это так грустно, но с таким искренним и благородным выражением, что донья Манча была тронута и внимательно взглянула на красивого молодого человека, который почтительно стоял перед ней и печально смотрел на нее ясным взглядом.
Мак понял, что в мыслях испанки что-то изменилось.
— Сударыня, — добавил он, — как только вы отсюда выйдете, донья Манча для меня умрет. Я забуду все, даже ее имя.
Испанка протянула ему руку.
— Это правда? — спросила она.
— Клянусь вам королевскими лилиями и моей верной шпагой.
— Я верю вам, — просто ответила она.
И не отняла свою руку, которую капитан держал в своих, когда он поднес ее к губам.
— Прощайте, сударыня, — сказал он.
— До свидания, — сказала она, — потому что мы еще увидимся.
— Завтра вы уже забудете меня, — сказал он.
— Кто знает? — ответила она, покраснев.
Она поправила плащ, опустила на лицо капюшон и собралась уже уходить, но вдруг еще раз протянула ему руку и повторила:
— До свидания.
Мак проводил ее до двери и выглянул на улицу, где неподалеку от лавки стояли носилки доньи Манчи с носильщиками.
Молодая женщина сделала ему прощальный жест и быстро удалилась. Вернувшись, Мак сказал Сидуану:
— А теперь запри дверь.
Сидуан ошалело посмотрел на Мака.
— Как, капитан, — пробормотал он, вы позволили ей уйти?
— Ну и что?
— Вот просто так? — продолжал Сидуан.
— А что, по-твоему, я должен был сделать?
— Ну, черт возьми! Не знаю… в самом деле… но мне кажется…
— Дурень! — проронил Мак.
Потом он снова уселся за стол и протянул Сидуану свой стакан.
— Налей мне вина, — сказал он.
— Все равно, — бормотал Сидуан, — вот я бы…
— Вот ты бы… что бы ты сделал?
— Разумеется, если бы я был как вы, капитаном…
— Ну вот потому-то ты и не капитан, — сказал со смехом Мак.
— Ах да, капитан, — сказал Сидуан, которого веселость Мака несколько пугала, — мы что, будем всю ночь бодрствовать?
— Конечно, раз мы обещали мадемуазель Саре и твоему дядюшке Жобу. Разве уж так страшно провести ночь за стаканом вина?
— Нет, конечно.
— Спустись еще раз в погреб. Бутылки-то пусты.
— Позвольте, я сначала хорошенько запру двери.
Сидуан счел нужным заложить все засовы и запереть все замки.
Потом он взял факел и спустился в погреб, вход в который показал ему Жоб.
— Уф! — сказал он, поднимаясь. — Поглядите-ка на эту пыль, капитан!
И он поставил на стол две пыльные бутылки.
— Они должно быть стары, как городские камни, и помогут нам скоротать ночь, особенно если мы будем играть.
— Охотно, — сказал Мак.
— А за выпивкой мы побеседуем, а за беседой — сыграем, — продолжал Сидуан, — и время-то и пройдет.
При этих словах он вытащил из кармана кости и рог и сказал:
— Ну, и во что мы будем играть, капитан?
— Да во что хочешь…
Но у Сидуана появилось на лице замешательство.
— Вот черт! Ведь теперь…
— В чем дело? — спросил Мак.
— Ведь в игре нужна удача!
— Твоя правда.
— А вы приносите счастье.
— Это факт.
— И я тому — живое доказательство. А если я буду играть против вас?
— Ты хочешь сказать, что я прежде всего буду приносить счастье самому себе?
— Вот именно.
— И ты проиграешь?
— Боюсь, что так.
— Ну что ж, не будем играть — это прекрасный способ не проиграться.
Но в тот момент, когда Мак произнес эту фразу, раздался глухой шум.
— Капитан, — прошептал Сидуан, — я боюсь.
— Да брось ты!
— Мне кажется, что здесь где-то ходят.
— Ну и пусть!
— Что паркет скрипит… — У тебя в ушах шумит.
— Да нет… клянусь вам…
— Да ну тебя!
— Может быть, ворам стало известно, что мэтр Лоредан сегодня ночью отсутствует, и они решили забраться в лавку.
— Ну, пусть приходят, мы устроим им достойный прием.
— Ну вот! — сказал Сидуан. — Теперь мне кажется, что шумят в погребе.
Мак схватился за шпагу.
Потом, показывая на лестницу, ведущую в комнату Сары, приказал:
— Встань там, наверху; если ты мне понадобишься, я тебя позову.
Сидуану не пришлось повторять это распоряжение дважды. Он любил «оставаться в резерве», как говорят у военных. Он взобрался по лестнице, как белка, и оттуда закричал Маку:
— А вы, капитан?
— Я спрячусь где-нибудь в уголке и подожду их. Ну, хоть за этой дверью.
В глубине лавки виднелась прорезная дверь, укрепленная железными брусьями.
— Вот это то, что надо, — сказал Мак.
И он спрятался за дверью. Но неожиданно его нога нажала на потайную пружину, раздался ужасающий грохот и дверь закрылась.
Капитан Мак оказался в клетке.
— Я в самом деле совсем голову потеряла!.. Я забыла оставить вам образец.
Тогда капитан встал. Удивленная донья Манча отступила на шаг.
— О, простите, -произнесла она, — я полагала…
— Жоб уехал в Пре-Сен-Жерве, сударыня.
— Напрасно он поехал, — с досадой отозвалась донья Манча, — ведь я забыла оставить ему серьгу.
Капитан улыбнулся, что заставило нахмуриться внимательно наблюдавшую за ним испанку.
— Сударыня, — продолжала Мак с самым куртуазным видом, — ему совершенно не нужна ваша серьга, и, как вы изволили сказать, он совершит бесполезную поездку.
Донья Манча невольно отступила на шаг.
— Моя серьга… — прошептала она, — разве вы знаете?
— Я многое знаю, сударыня, — продолжал, улыбаясь, Мак.
Сидуан был скромным слугой; он забился в самый дальний угол лавки, полагая, что Маку нужно поговорить с прекрасной испанкой наедине.
Но, ретируясь, он все же не мог не сказать:
— Везет этому капитану!
Донья Манча по-прежнему хмурилась и смотрела на Мака с таким выражением, будто хотела спросить: «Откуда этот солдафон так много знает?!»
Мак догадался, о чем думает испанка.
— Простите меня, сударыня, — сказал он, — я бесконечно виноват перед вами, я не представился. Позвольте мне исправить мою вину. Меня зовут капитан Мак.
— Хорошенькое имечко! — прошептала с насмешкой донья Манча.
Мак продолжал:
— Поверьте, сударыня, что я — галантный человек, и что мое единственное желание — быть вам полезным.
— Мне, сударь?
И донья Манча приняла надменный вид. Но во взгляде этого чертова капитана было нечто повелительное, что заставило испанку опустить глаза.
— Слушаю вас, сударь, — сказала она.
— Вы ведь потеряли серьгу, не так ли?
— Именно так.
— Серьга ваша нашлась, сударыня, вот она, — сказал капитан, доставая драгоценность из кармана.
И он положил ее перед глазами пораженной испанки.
— Но кто же ее нашел?
— Ваш покорный слуга.
— Вы! — воскликнула она. — Но где?
И она подозрительно посмотрела на него.
— Вам угодно знать, где я ее нашел?
— Да.
— В вашей спальне.
Донья Манча снова отступила на шаг.
— Вы входили в мою спальню? — произнесла она.
— О, не в вашем парижском доме, сударыня, и не в спальню, которую вы занимаете в замке Блуа.
Само название «Блуа» заставило донью Манчу еще больше сдвинуть эбеновые брови.
И в ту же минуту на ум ей пришло одно воспоминание.
— Этот голос, — подумала она, — как-то смутно мне знаком.
Мак продолжал с таинственным видом:
— Помните вы некую гостиницу?.. В часе езды от Блуа, и дождливую ночь?
— Замолчите! — живо откликнулась испанка.
— Не бойтесь ничего, сударыня, — произнес Мак, понижая голос, — я уже сказал вам, я порядочный человек; я просто хотел, чтобы вы знали, как я нашел вашу серьгу.
— Говорите, — ответила она, и голос ее задрожал.
— Итак я нашел эту серьгу в вашей спальне, в гостинице…
— Но… когда?
— Как раз в ту минуту, когда вы оттуда вышли.
Донья Манча быстро подошла к капитану, взяла его за руку и спросила:
— Так вы были в этой гостинице?
Маку пришлось закусить губы, чтоб не засмеяться, поскольку было очевидно, что донья Манча его не узнает.
— Да, я там был, — ответил он.
— Значит, вы видели?
И голос доньи Манчи задрожал еще сильнее.
— Все и ничего, сударыня.
И он тонко улыбнулся, как бы дополнив этой улыбкой свою мысль. Донья Манча пристально посмотрела на него.
— Вы сказали мне, что вы порядочный человек, — сказала она.
— Надеюсь, что так.
— Порядочные люди скромны.
— Я нем, как могила.
Чело испанки прояснилось.
— Значит, вы знаете, кто я?
— Может быть…
— Я многое могу.
— Верю вам.
— Вы честолюбивы?
— Сударыня, прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте вам рассказать одну историю.
— Историю?
— Да, историю о той ночи, которую я провел в гостинице, в Блуа…
— Довольно, сударь, довольно!
— О, вы жестоки! — прошептал Мак.
Она с удивлением посмотрела на него. Капитан продолжал:
— В жизни бывают весьма странные случаи. Исполнив долг порядочного человека, я возвращался в гостиницу. Одно окно было освещено. Я подошел поближе…
— И увидели?..
— Одну секунду, сударыня. Окно было низко над землей. Мужчине ничего не стоило в него войти.
— А дальше?
— Лампа погасла. Я прыгнул через подоконник. Нежный голос прошептал мне: «Я здесь.» И поцелуй закрыл мне рот.
Донья Манча вскрикнула и безумными глазами уставилась на Мака.
— Но кто же вы? — воскликнула она.
— Я вам уже сказал, — меня зовут капитан Мак!
И с этими словами капитан Мак хотел взять руку доньи Манчи и галантно поднести ее к губам, к великому восторгу Сидуана, восхищенно шептавшего в своем углу:
— А капитан-то — настоящий сердцеед.
Но донья Манча живо отняла у капитана руку. Казалось, она готова убить взглядом наглеца, который хвастался столь многим.
— Может быть, я сделал глупость! — подумал Мак и напустил на лицо самое наивное выражение.
Минуту стояла тишина. Капитан размышлял: «Принципы у меня превосходные, но на практике мне их применять не приходилось. Я всегда говорил, что рота рейтаров не так опасна, как одна женщина, и вдруг, очертя голову, кинулся в атаку на эту, в результате чего я сделаю любовницу короля своим смертельным врагом. Ну, простите меня!»
В свою очередь, донья Манча думала:
— Как мне насовсем отделаться от этого человека, с которым меня связала такая ужасная тайна?
Она смотрела на него со страхом, смешанным с ненавистью. И все же она первая прервала молчание. Она спросила Мака:
— Вы — капитан?
— Да, наемный капитан, к вашим услугам.
— Вы должно быть, честолюбивы?
— Как когда, зависит от обстоятельств, — ответил Мак.
— Итак, чего бы вы хотели? Говорите.
— Но, — наивно ответил он, — я ничего не хочу.
И он посмотрел на донью Манчу, та отступила.
— Но, — сказала она, — вы забываете, кто я и что я могу. И если бы вы пожелали…
На губах капитана появилась улыбка.
— Сударыня, — сказал он, — я полагаю, что вы ошибаетесь; я — бедный солдат, это правда, но сердце у меня не менее благородное, чем у короля. Я храню тайны, которые доверили мне судьба и случай, и мое слово не продается.
Он сказал это так грустно, но с таким искренним и благородным выражением, что донья Манча была тронута и внимательно взглянула на красивого молодого человека, который почтительно стоял перед ней и печально смотрел на нее ясным взглядом.
Мак понял, что в мыслях испанки что-то изменилось.
— Сударыня, — добавил он, — как только вы отсюда выйдете, донья Манча для меня умрет. Я забуду все, даже ее имя.
Испанка протянула ему руку.
— Это правда? — спросила она.
— Клянусь вам королевскими лилиями и моей верной шпагой.
— Я верю вам, — просто ответила она.
И не отняла свою руку, которую капитан держал в своих, когда он поднес ее к губам.
— Прощайте, сударыня, — сказал он.
— До свидания, — сказала она, — потому что мы еще увидимся.
— Завтра вы уже забудете меня, — сказал он.
— Кто знает? — ответила она, покраснев.
Она поправила плащ, опустила на лицо капюшон и собралась уже уходить, но вдруг еще раз протянула ему руку и повторила:
— До свидания.
Мак проводил ее до двери и выглянул на улицу, где неподалеку от лавки стояли носилки доньи Манчи с носильщиками.
Молодая женщина сделала ему прощальный жест и быстро удалилась. Вернувшись, Мак сказал Сидуану:
— А теперь запри дверь.
Сидуан ошалело посмотрел на Мака.
— Как, капитан, — пробормотал он, вы позволили ей уйти?
— Ну и что?
— Вот просто так? — продолжал Сидуан.
— А что, по-твоему, я должен был сделать?
— Ну, черт возьми! Не знаю… в самом деле… но мне кажется…
— Дурень! — проронил Мак.
Потом он снова уселся за стол и протянул Сидуану свой стакан.
— Налей мне вина, — сказал он.
— Все равно, — бормотал Сидуан, — вот я бы…
— Вот ты бы… что бы ты сделал?
— Разумеется, если бы я был как вы, капитаном…
— Ну вот потому-то ты и не капитан, — сказал со смехом Мак.
— Ах да, капитан, — сказал Сидуан, которого веселость Мака несколько пугала, — мы что, будем всю ночь бодрствовать?
— Конечно, раз мы обещали мадемуазель Саре и твоему дядюшке Жобу. Разве уж так страшно провести ночь за стаканом вина?
— Нет, конечно.
— Спустись еще раз в погреб. Бутылки-то пусты.
— Позвольте, я сначала хорошенько запру двери.
Сидуан счел нужным заложить все засовы и запереть все замки.
Потом он взял факел и спустился в погреб, вход в который показал ему Жоб.
— Уф! — сказал он, поднимаясь. — Поглядите-ка на эту пыль, капитан!
И он поставил на стол две пыльные бутылки.
— Они должно быть стары, как городские камни, и помогут нам скоротать ночь, особенно если мы будем играть.
— Охотно, — сказал Мак.
— А за выпивкой мы побеседуем, а за беседой — сыграем, — продолжал Сидуан, — и время-то и пройдет.
При этих словах он вытащил из кармана кости и рог и сказал:
— Ну, и во что мы будем играть, капитан?
— Да во что хочешь…
Но у Сидуана появилось на лице замешательство.
— Вот черт! Ведь теперь…
— В чем дело? — спросил Мак.
— Ведь в игре нужна удача!
— Твоя правда.
— А вы приносите счастье.
— Это факт.
— И я тому — живое доказательство. А если я буду играть против вас?
— Ты хочешь сказать, что я прежде всего буду приносить счастье самому себе?
— Вот именно.
— И ты проиграешь?
— Боюсь, что так.
— Ну что ж, не будем играть — это прекрасный способ не проиграться.
Но в тот момент, когда Мак произнес эту фразу, раздался глухой шум.
— Капитан, — прошептал Сидуан, — я боюсь.
— Да брось ты!
— Мне кажется, что здесь где-то ходят.
— Ну и пусть!
— Что паркет скрипит… — У тебя в ушах шумит.
— Да нет… клянусь вам…
— Да ну тебя!
— Может быть, ворам стало известно, что мэтр Лоредан сегодня ночью отсутствует, и они решили забраться в лавку.
— Ну, пусть приходят, мы устроим им достойный прием.
— Ну вот! — сказал Сидуан. — Теперь мне кажется, что шумят в погребе.
Мак схватился за шпагу.
Потом, показывая на лестницу, ведущую в комнату Сары, приказал:
— Встань там, наверху; если ты мне понадобишься, я тебя позову.
Сидуану не пришлось повторять это распоряжение дважды. Он любил «оставаться в резерве», как говорят у военных. Он взобрался по лестнице, как белка, и оттуда закричал Маку:
— А вы, капитан?
— Я спрячусь где-нибудь в уголке и подожду их. Ну, хоть за этой дверью.
В глубине лавки виднелась прорезная дверь, укрепленная железными брусьями.
— Вот это то, что надо, — сказал Мак.
И он спрятался за дверью. Но неожиданно его нога нажала на потайную пружину, раздался ужасающий грохот и дверь закрылась.
Капитан Мак оказался в клетке.
Глава 15. Убийцы — славные ребята
Вернемся к дону Фелипе, которого последний раз мы видели в кругу разбойников, выродков со Двора Чудес.
Сначала их глава, Ригобер, смотрел на дворянина с любопытством. Бархатный кафтан с золотым сутажем, массивная цепь на шее, белое перо на шляпе — все выдавало в доне Фелипе придворного, то бишь желанную добычу для проголодавшихся и погрязших в долгах разбойников из шайки Ригобера.
Сначала они с жадностью воззрились на него, потом посмотрели друг на друга и пересчитали друг друга глазами. Их было десять или двенадцать, а дон Фелипе был один.
У каждого из них под лохмотьями был спрятан добрый кинжал.
У дона Фелипе был на поясе тонкий клинок дамасской стали с рукояткой прекрасной работы, который вряд ли можно было счесть серьезным оружием.
К чести дона Фелипе нужно сказать, что он спокойно предоставил бродягам произвести этот мгновенный осмотр и оценку его персоны.
Ригобер сказал ему:
— Но вы дали нам совсем простую работу, сударь, мы просто вас убьем.
— А зачем, друзья мои?
— Да с единственной целью: взять у вашей светлости цепь и кошелек, — ответил Ригобер с самым любезным видом.
— Вот они, — сказал дон Фелипе.
И к полному изумлению разбойников, бросил им цепь и кошелек.
Ригобер поклонился и сказал насмешливо:
— В уме вашей светлости не откажешь: вы не хотите ставить в затруднительное положение бедных безработных разбойников.
Дон Фелипе рассмеялся.
— Разве я вам сразу не сказал, что я пришел дать вам работу?
— Но… работа уже сделана.
И Ригобер положил кошелек и цепь себе в карман.
— Ошибаешься…
— Простите?
Дон Фелипе подмигнул.
— Наверное, и ты, и твои люди слышали о ювелире Лоредане?
— Несомненно, — ответил Ригобер. — Говорят, что он богаче короля.
— Я тоже так думаю.
— Но, — сказал один разбойник, — у его дома толстые стены.
— Да, как в Шатле, — подтвердил другой.
— И прутья решеток на окнах толщиной в руку, — добавил третий.
— Все это так.
— Уж не считая того, что за стенами и решетками бдительно несут охрану мэтр Лоредан и его рабочие с заряженными пистолетами, — подхватил Ригобер.
— Вот тут вы ошибаетесь, — ответил дон Фелипе.
— Как ошибаемся?! — воскликнул Ригобер. — Сегодня ночью Лоредана дома нет.
— Ах вот как!
— Рабочие тоже разошлись, и в доме остался только его старый приказчик Жоб, да и тот сейчас уйдет. Хороший удар кинжала, и мы от него освободимся.
— Прекрасно, — сказал Ригобер, — но как пробить стены и перепилить решетки?
— Я знаю другой путь, которым можно проникнуть в лавку.
— Какой?
— Я вам его покажу.
Ригобер снова снял шерстяной колпак.
— Простите, — сказал он, — но я думал, что имею дело с придворным.
— Так что? — спросил, улыбаясь, дон Фелипе.
— А вижу, что вы — наш собрат по ремеслу.
Улыбка дона Фелипе стала презрительной.
— Ты ошибаешься, — сказал он, — я охочусь не за драгоценностями и деньгами мэтра Лоредана.
— Прекрасно, — ответил Ригобер, — мне кажется, я догадываюсь…
— Тогда помолчи, и пойдем.
— Следуем за вами, монсеньор.
И Ригобер сделал своим людям знак, чтобы они построились по двое, как солдаты, патрулировавшие улицы. После чего он встал во главе отрада, а дон Фелипе пошел рядом с ним.
От того места, где испанец встретил разбойников, до темного переулка, где стоял дом мэтра Лоредана, было недалеко.
Придя в этот переулок, дон Фелипе остановился и сказал Ригоберу:
— Спрячься на минуту, а людей расставь в подворотнях соседних домов; я сейчас осмотрюсь.
Переулок было пустынен, ночь темна, спутники Ригобера дисциплинированы, как старые солдаты.
Они попрятались в мгновение ока, улочка снова опустела, дон Фелипе внимательно смотрел на дом, ожидая счастливого случая.
Так прошло около четверти часа.
Спустя это время, дверь лавки отворилась и из нее вышел человек.
Это был старый Жоб.
Он огляделся, потом пошел быстрым шагом по улице, в то время как какая-то тень, которую дон Фелипе принял за саму Сару Лоредан, тщательно заперла дверь.
Жоб сделал шагов двадцать и вдруг издал страшный крик, который и услышал Сидуан. Один из бандитов прыгнул на него, схватил за горло и вонзил ему в грудь свой кинжал.
— Прекрасно! — сказал дон Фелипе. — Теперь поле боя свободно. Забросьте эту падаль куда-нибудь в угол и идите за мной.
Но как только он это сказал, где-то вдалеке раздался шум.
— Тихо! — приказал испанец.
По знаку Ригобера тело Жоба отнесли и положили под какую-то дверь, и бандиты снова спрятались.
Шум приближался. Стал виден свет. Два факельщика шли перед носилками, которые дон Фелипе сразу узнал.
— Ну, — прошептал он с досадой, — видно, уж так суждено, что моя сестра, донья Манча, всегда будет стоять поперек моих замыслов.
И в самом деле, носилки остановились неподалеку от дверей Лоредана.
Мы уже знаем, что донья Манча забыла оставить Жобу свою серьгу.
Она была слишком занята своими мыслями, чтоб оглядеться вокруг, да и бандиты хорошо спрятались.
Итак, дон Фелипе был вынужден ждать, пока донья Манча не окончит свою беседу с Маком.
Прошло еще четверть часа.
Наконец, испанка вышла из дома ювелира, и свет факелов исчез вдали.
Тогда дон Фелипе сказал Ригоберу:
— Время пришло, идем.
— На приступ дома?
— Вовсе нет. Напротив, мы войдем в соседний дом; я его купил.
— Вы?
— Да. Он ненаселен, и вот ключи.
— Прекрасно, — сказал Ригобер.
Дон Фелипе продолжал:
— Подвал этого дома сообщается с подвалом дома Лоредана через зарешеченное окошко, а отверстие расширите. Инструменты найдете в подвале.
— Превосходно!
— Кроме того, вот ключ, который открывает сейф мэтра Лоредана.
Ригобер едва сдержался, чтоб не закричать от радости.
— Когда вы набьете карманы…
— О, это недолго!
— … вы позовете меня в окно. Вот тут-то вы мне и понадобитесь.
— Монсеньор, — ответил Ригобер почтительно, — я думаю, спрашивать вас, что нам придется делать, бесполезно. Я и сам догадался. Вам приглянулась хорошенькая дочь хозяина?
— Это — мое дело.
И дон Фелипе удалился, а Ригобер и его люди направились к дому.
Сначала их глава, Ригобер, смотрел на дворянина с любопытством. Бархатный кафтан с золотым сутажем, массивная цепь на шее, белое перо на шляпе — все выдавало в доне Фелипе придворного, то бишь желанную добычу для проголодавшихся и погрязших в долгах разбойников из шайки Ригобера.
Сначала они с жадностью воззрились на него, потом посмотрели друг на друга и пересчитали друг друга глазами. Их было десять или двенадцать, а дон Фелипе был один.
У каждого из них под лохмотьями был спрятан добрый кинжал.
У дона Фелипе был на поясе тонкий клинок дамасской стали с рукояткой прекрасной работы, который вряд ли можно было счесть серьезным оружием.
К чести дона Фелипе нужно сказать, что он спокойно предоставил бродягам произвести этот мгновенный осмотр и оценку его персоны.
Ригобер сказал ему:
— Но вы дали нам совсем простую работу, сударь, мы просто вас убьем.
— А зачем, друзья мои?
— Да с единственной целью: взять у вашей светлости цепь и кошелек, — ответил Ригобер с самым любезным видом.
— Вот они, — сказал дон Фелипе.
И к полному изумлению разбойников, бросил им цепь и кошелек.
Ригобер поклонился и сказал насмешливо:
— В уме вашей светлости не откажешь: вы не хотите ставить в затруднительное положение бедных безработных разбойников.
Дон Фелипе рассмеялся.
— Разве я вам сразу не сказал, что я пришел дать вам работу?
— Но… работа уже сделана.
И Ригобер положил кошелек и цепь себе в карман.
— Ошибаешься…
— Простите?
Дон Фелипе подмигнул.
— Наверное, и ты, и твои люди слышали о ювелире Лоредане?
— Несомненно, — ответил Ригобер. — Говорят, что он богаче короля.
— Я тоже так думаю.
— Но, — сказал один разбойник, — у его дома толстые стены.
— Да, как в Шатле, — подтвердил другой.
— И прутья решеток на окнах толщиной в руку, — добавил третий.
— Все это так.
— Уж не считая того, что за стенами и решетками бдительно несут охрану мэтр Лоредан и его рабочие с заряженными пистолетами, — подхватил Ригобер.
— Вот тут вы ошибаетесь, — ответил дон Фелипе.
— Как ошибаемся?! — воскликнул Ригобер. — Сегодня ночью Лоредана дома нет.
— Ах вот как!
— Рабочие тоже разошлись, и в доме остался только его старый приказчик Жоб, да и тот сейчас уйдет. Хороший удар кинжала, и мы от него освободимся.
— Прекрасно, — сказал Ригобер, — но как пробить стены и перепилить решетки?
— Я знаю другой путь, которым можно проникнуть в лавку.
— Какой?
— Я вам его покажу.
Ригобер снова снял шерстяной колпак.
— Простите, — сказал он, — но я думал, что имею дело с придворным.
— Так что? — спросил, улыбаясь, дон Фелипе.
— А вижу, что вы — наш собрат по ремеслу.
Улыбка дона Фелипе стала презрительной.
— Ты ошибаешься, — сказал он, — я охочусь не за драгоценностями и деньгами мэтра Лоредана.
— Прекрасно, — ответил Ригобер, — мне кажется, я догадываюсь…
— Тогда помолчи, и пойдем.
— Следуем за вами, монсеньор.
И Ригобер сделал своим людям знак, чтобы они построились по двое, как солдаты, патрулировавшие улицы. После чего он встал во главе отрада, а дон Фелипе пошел рядом с ним.
От того места, где испанец встретил разбойников, до темного переулка, где стоял дом мэтра Лоредана, было недалеко.
Придя в этот переулок, дон Фелипе остановился и сказал Ригоберу:
— Спрячься на минуту, а людей расставь в подворотнях соседних домов; я сейчас осмотрюсь.
Переулок было пустынен, ночь темна, спутники Ригобера дисциплинированы, как старые солдаты.
Они попрятались в мгновение ока, улочка снова опустела, дон Фелипе внимательно смотрел на дом, ожидая счастливого случая.
Так прошло около четверти часа.
Спустя это время, дверь лавки отворилась и из нее вышел человек.
Это был старый Жоб.
Он огляделся, потом пошел быстрым шагом по улице, в то время как какая-то тень, которую дон Фелипе принял за саму Сару Лоредан, тщательно заперла дверь.
Жоб сделал шагов двадцать и вдруг издал страшный крик, который и услышал Сидуан. Один из бандитов прыгнул на него, схватил за горло и вонзил ему в грудь свой кинжал.
— Прекрасно! — сказал дон Фелипе. — Теперь поле боя свободно. Забросьте эту падаль куда-нибудь в угол и идите за мной.
Но как только он это сказал, где-то вдалеке раздался шум.
— Тихо! — приказал испанец.
По знаку Ригобера тело Жоба отнесли и положили под какую-то дверь, и бандиты снова спрятались.
Шум приближался. Стал виден свет. Два факельщика шли перед носилками, которые дон Фелипе сразу узнал.
— Ну, — прошептал он с досадой, — видно, уж так суждено, что моя сестра, донья Манча, всегда будет стоять поперек моих замыслов.
И в самом деле, носилки остановились неподалеку от дверей Лоредана.
Мы уже знаем, что донья Манча забыла оставить Жобу свою серьгу.
Она была слишком занята своими мыслями, чтоб оглядеться вокруг, да и бандиты хорошо спрятались.
Итак, дон Фелипе был вынужден ждать, пока донья Манча не окончит свою беседу с Маком.
Прошло еще четверть часа.
Наконец, испанка вышла из дома ювелира, и свет факелов исчез вдали.
Тогда дон Фелипе сказал Ригоберу:
— Время пришло, идем.
— На приступ дома?
— Вовсе нет. Напротив, мы войдем в соседний дом; я его купил.
— Вы?
— Да. Он ненаселен, и вот ключи.
— Прекрасно, — сказал Ригобер.
Дон Фелипе продолжал:
— Подвал этого дома сообщается с подвалом дома Лоредана через зарешеченное окошко, а отверстие расширите. Инструменты найдете в подвале.
— Превосходно!
— Кроме того, вот ключ, который открывает сейф мэтра Лоредана.
Ригобер едва сдержался, чтоб не закричать от радости.
— Когда вы набьете карманы…
— О, это недолго!
— … вы позовете меня в окно. Вот тут-то вы мне и понадобитесь.
— Монсеньор, — ответил Ригобер почтительно, — я думаю, спрашивать вас, что нам придется делать, бесполезно. Я и сам догадался. Вам приглянулась хорошенькая дочь хозяина?
— Это — мое дело.
И дон Фелипе удалился, а Ригобер и его люди направились к дому.
Глава 16. Простор и свобода
Мы оставили капитана Мака в тот момент, когда он стал жертвой изобретения, которое ювелир Лоредан незадолго до того показывал своей дочери.
Клетка, в которую он сам себя поместил, открывалась ключом, который только что дон Фелипе на наших глазах дал Ригоберу.
Когда испанец заходил за сестрой в лавку ювелира, то он увидел, что сейф открыт, а в замке торчит ключ. Он тут же понял, какие выгоды от этого обстоятельства может извлечь ловкий человек.
С ловкостью карманного вора он опустил ключ в свой карман.
Мы уже видели, что дверь клетки захлопнулась за Маком.
Сидуан, уже поднявшийся на верх лестницы, услышав шум, осторожно спустился.
— Господи Боже мой! — воскликнул он, увидев, как Мак ошалело мечется за прутьями решетки.
Он попытался открыть дверь, но все его усилия были напрасны.
Из-под пола по-прежнему слышался глухой шум, укрепляя Сидуана в убеждении, что воры проникли в подвал.
Сидуан стонал, а капитан выкрикивал одно проклятие за другим. Оба наделали себе синяков, пытаясь высадить — один изнутри, а другой снаружи, — знаменитую дверь.
Но дверь была непоколебима.
Поэтому по истечении четверти часа, Мак, вообще никогда долго не сердившийся, кончил тем, что рассмеялся и сказал Сидуану:
— В конце концов, эта дурная ночь пройдет, вернется Жоб и освободит меня.
— Но, капитан, — воскликнул Сидуан, — разве вы не слышите этот шум?
— Конечно слышу.
— Ведь это воры.
— Тем лучше!
Сидуан отшатнулся и посмотрел на своего хозяина сквозь прутья решетки с искренним недоумением.
— Но, капитан… — пробормотал он.
— Вдвоем мы эту дверь не вышибли, — продолжал Мак. — Может быть, нам это удастся сделать с помощью воров? Впрочем, у меня есть одна мысль…
— А!
— Погаси лампу.
Сидуан повиновался, и комната погрузилась в темноту.
— А теперь, — сказал Мак, присев на корточки и положив шпагу на колени, — поднимайся на верхнюю площадку лестницы и не шевелись.
— Но если придут воры?
— Ты не будешь подавать признаков жизни, пока я тебя не позову.
— И все же, — вздохнул Сидуан, уходя, — лучше было бы, чтобы капитан и его добрая шпага не были заперты.
Шум становился все отчетливее, и вдруг дверь, ведущая в подпол, поднялась.
Потом Мак увидел свет. Рука, приподнявшая дверь, поставила лампу на пол. Вслед за рукой, Мак, не отрывавший глаз от фонаря, увидел голову, затем туловище и, наконец, на пол вспрыгнул человек.
Затем другой, еще один и еще один. Мак не шевелился.
Ригобер поднял фонарь, чтоб осветить своих людей. Когда они все были уже в комнате, он быстро огляделся вокруг себя.
— Никого нет, — сказал он, — совершим краткую инспекцию здешних мест.
— Нам нужно спешить, — сказал один из бандитов.
— Спешить некуда, — ответил Ригобер.
И, заметив еще полные бутылки, стоявшие на столе, сказал:
— Выпьем по глоточку для начала.
— Ригобер, — сказал один из бандитов, — можно подумать, что ты здесь у себя.
— Где бы я ни находился, я везде у себя.
И Ригобер, осушив бутылку в один присест, поставил ее на стол.
— Не забывай, Ригобер, что этот сеньор ждет, пока мы его позовем, — сказал один бандит.
Клетка, в которую он сам себя поместил, открывалась ключом, который только что дон Фелипе на наших глазах дал Ригоберу.
Когда испанец заходил за сестрой в лавку ювелира, то он увидел, что сейф открыт, а в замке торчит ключ. Он тут же понял, какие выгоды от этого обстоятельства может извлечь ловкий человек.
С ловкостью карманного вора он опустил ключ в свой карман.
Мы уже видели, что дверь клетки захлопнулась за Маком.
Сидуан, уже поднявшийся на верх лестницы, услышав шум, осторожно спустился.
— Господи Боже мой! — воскликнул он, увидев, как Мак ошалело мечется за прутьями решетки.
Он попытался открыть дверь, но все его усилия были напрасны.
Из-под пола по-прежнему слышался глухой шум, укрепляя Сидуана в убеждении, что воры проникли в подвал.
Сидуан стонал, а капитан выкрикивал одно проклятие за другим. Оба наделали себе синяков, пытаясь высадить — один изнутри, а другой снаружи, — знаменитую дверь.
Но дверь была непоколебима.
Поэтому по истечении четверти часа, Мак, вообще никогда долго не сердившийся, кончил тем, что рассмеялся и сказал Сидуану:
— В конце концов, эта дурная ночь пройдет, вернется Жоб и освободит меня.
— Но, капитан, — воскликнул Сидуан, — разве вы не слышите этот шум?
— Конечно слышу.
— Ведь это воры.
— Тем лучше!
Сидуан отшатнулся и посмотрел на своего хозяина сквозь прутья решетки с искренним недоумением.
— Но, капитан… — пробормотал он.
— Вдвоем мы эту дверь не вышибли, — продолжал Мак. — Может быть, нам это удастся сделать с помощью воров? Впрочем, у меня есть одна мысль…
— А!
— Погаси лампу.
Сидуан повиновался, и комната погрузилась в темноту.
— А теперь, — сказал Мак, присев на корточки и положив шпагу на колени, — поднимайся на верхнюю площадку лестницы и не шевелись.
— Но если придут воры?
— Ты не будешь подавать признаков жизни, пока я тебя не позову.
— И все же, — вздохнул Сидуан, уходя, — лучше было бы, чтобы капитан и его добрая шпага не были заперты.
Шум становился все отчетливее, и вдруг дверь, ведущая в подпол, поднялась.
Потом Мак увидел свет. Рука, приподнявшая дверь, поставила лампу на пол. Вслед за рукой, Мак, не отрывавший глаз от фонаря, увидел голову, затем туловище и, наконец, на пол вспрыгнул человек.
Затем другой, еще один и еще один. Мак не шевелился.
Ригобер поднял фонарь, чтоб осветить своих людей. Когда они все были уже в комнате, он быстро огляделся вокруг себя.
— Никого нет, — сказал он, — совершим краткую инспекцию здешних мест.
— Нам нужно спешить, — сказал один из бандитов.
— Спешить некуда, — ответил Ригобер.
И, заметив еще полные бутылки, стоявшие на столе, сказал:
— Выпьем по глоточку для начала.
— Ригобер, — сказал один из бандитов, — можно подумать, что ты здесь у себя.
— Где бы я ни находился, я везде у себя.
И Ригобер, осушив бутылку в один присест, поставил ее на стол.
— Не забывай, Ригобер, что этот сеньор ждет, пока мы его позовем, — сказал один бандит.