Страница:
— Засмеялась еще громче. А потом спросила, не хочу ли я поцеловать какую-нибудь другую женщину. А я ответил: «Нет, мисс».
— Ну и бестолковый! Нужно было поцеловать Минни, вот так отвечают на такие вопросы.
— Мне и в голову это даже не пришло, — спокойно ответил Стивен.
— Ну, и как вы расстались после этого любезного разговора?
— Минни назвала меня дураком, а потом, смеясь, убежала.
— Совершенно согласен с мнением твоей будущей жены. Она тебе в самом деле подходит?
— Да. А что я ей скажу, когда мы останемся с ней вдвоем?
— Ну, разные приятные вещи.
— Понимаю. Ты только скажи, Уилл, с чего начать, а то первое слово самое трудное.
— Когда вы останетесь вдвоем, ты скажешь Минни, что хотел бы поучиться целовать девушек, и с этими словами ее поцелуешь. Ну а дальше у тебя затруднений не будет, первый шаг уже будет сделан.
— Я никогда не осмелюсь на такую дерзость, — опасливо возразил Стивен.
— Никогда не осмелишься?! — насмешливо переспросил Уилл. — Душой своей клянусь, Стивен, если бы я не знал, что ты смелый и мужественный воин, я бы решил, что ты переодетая девушка.
Стивен покраснел.
— Но, — с сомнением спросил он, — если девушка обидится?
— Ну, тогда ты поцелуешь ее еще раз и скажешь: «Милая, прелестная Минни, я буду до тех пор целовать вас, пока вы меня не простите!» А впрочем, знай и при случае всегда вспоминай, что девушка никогда не сопротивляется всерьез поцелуям того, кого она любит. Конечно, если кавалер ей не нравится, тогда дело другое: она защищается решительно, и так, что второй раз к ней с поцелуями не подступишься. Тебе нечего бояться, что Минни тебе по-настоящему откажет. Мне из достоверных источников известно, что славная девочка на тебя смотрит с удовольствием.
Стивен вооружился мужеством и обещал Уильяму преодолеть свою робость. Минни была дома одна.
— Здравствуйте, очаровательная Минни, — сказал Уилл, беря девушку за руку. (Минни покраснела и присела перед гостем.) — Я привел вам своего брата Стивена, он хочет вам сказать нечто важное.
— Он?! — воскликнула девушка. — Да что он такого важного может мне сообщить?!
— Я хочу вам сказать… — быстро ответил Стивен, побледнев так, что на него было страшно смотреть, — я хочу, чтобы вы дали мне несколько уроков…
— Тише, тише ты! — прервал его Уильям. — Не так быстро, мой мальчик! Дорогая Минни, Стивен вам сейчас объяснит, на что он надеется, принимая во внимание вашу доброту. А пока позвольте мне сообщить о свадьбе моих сестер.
— Я уже слышала, что и замке готовятся к пышным праздникам.
— Надеюсь, дорогая Минни, что вы окажете нам честь споим присутствием?
— С удовольствием, Уилл; все девушки в деревне уже готовят наряды, а я очень хочу поплясать на свадебном балу.
— Вы придете с вашим кавалером, Минни?
— Да нет же, нет, — вмешался Стивен, — ты забываешь Уилл…
— Ничего я не забываю, — ответил Уилл. — Доставь мне удовольствие, помолчи немного. Так вы с кавалером придете, Минни? — повторил он свой вопрос.
— У меня нет кавалера, — ответила девушка.
— Это правда, Минни? — спросил Уилл.
— Конечно, правда, во всяком случае, я не знаю, кого бы я могла считать своим кавалером.
— Если вы хотите, вашим кавалером буду я! — воскликнул Стивен и дрожащей рукой прикоснулся к руке девушки.
— Молодец, Стивен! — подбодрил его Уилл.
— Да, — продолжал молодой человек, осмелевший от похвалы брата, — да, Минни, я хочу быть вашим кавалером; я зайду за вами в день праздника, и мы поженимся заодно с моими сестрами.
Изумленная столь неожиданным признанием, девушка не нашлась, что ответить.
— Послушайте меня, дорогая Минни, — сказал Уилл, — мой брат давно вас любит, и если он хранил молчание, то не потому, что сердце у него холодное, а просто нрав у него робкий. Честью клянусь, что Стивен искренне любит вас. У вас нет никаких обязательств, а Стивен — красивый, — да мало того! — добрый, чудесный парень. Он будет вам достойным мужем. Если вы и ваша семья дадите нам свое согласие — свадьба будет отпразднована одновременно со свадьбами моих сестер.
— По правде говоря, Уилл, я настолько не готова к вашему вопросу, он настолько для меня неожиданный, — ответила девушка, смущенно опуская глаза, — что я не знаю, как на него ответить.
— Отвечайте: «Я согласна взять Стивена в мужья», — подсказал ей Стивен, совершенно воспрявший духом под нежным взглядом хорошенькой барышни. — Я испытываю к вам огромное чувство, — продолжал он, — и был бы Счастлив, если бы вы согласились отдать мне свою руку.
— Я не могу сегодня ответить на ваше предложение, хотя оно и лестно для меня, — ответила девушка, грациозно и шаловливо приседая перед своим робким поклонником.
— Я оставляю вас вдвоем, дорогие друзья, — решил Уильям, — мое присутствие вас только стесняет, но я уверен: если Минни немного любит Уинифред и Барбару, она не откажется назвать их своими сестрами.
— Я всей душой люблю Уинифред и Барбару, — нежно ответила девушка.
— Но тогда я могу надеяться, Минни, что из дружбы к сестрам вы снисходительно отнесетесь и ко мне, — сказал Стивен.
— Посмотрим, — кокетливо ответила юная особа.
— До свидания, прелестная Минни, — сказал с улыбкой Уильям. — Прошу вас будьте снисходительны к этому доброму и славному малому, который вас нежно любит, хотя и не умеет красноречиво об этом сказать.
— Вы слишком строги, Уилл, — серьезно ответила девушка, — мне кажется, трудно говорить лучше, чем Стивен.
— Ну, — заметил Уилл, — теперь я вижу, что вы просто прелесть, любезная Минни. Позвольте поцеловать вам ручки и сказать: «До свидания, милая сестрица».
— Я должна отвечать Уильяму: «До свидания, братец»? — спросила девушка, повернувшись к Стивену.
— Да, милая барышня, да! — закричал Стивен радостно. — Скажите ему: «До свидания, братец», лишь бы он ушел поскорее!
— Ты делаешь успехи, мой мальчик, — сказал, рассмеявшись, Уилл, — кажется, мои уроки пошли тебе на пользу.
Сказав это, Уильям поцеловал Минни и удалился в сопровождении Грегори и Руперта.
— Теперь наша очередь, Уилл? — спросил Грегори. — Мне не терпится увидеть свою будущую жену.
— И мне тоже, — отозвался Руперт.
— Где она живет? — спросил Грегори.
— Я свою невесту сегодня увижу? — осведомился Руперт.
— Я сейчас удовлетворю ваше естественное любопытство. Ваши будущие жены — двоюродные сестры, их зовут Мейбл и Эдит Хэроуфилд.
— Я их обеих знаю, — сказал Грегори.
— И я тоже, — отозвался Руперт.
— Это красивые девушки, — продолжал Уильям, — и я не удивлен тем, что вы на их милые личики уже поглядывали. Нет еще и полутора лет, как я вернулся в Барнсдейл, а во всем графстве нет ни такой брюнеточки, ни такой блондиночки, которую я бы не знал. Я, как и вы, уже обратил внимание на Мейбл и Эдит.
— В первый раз нижу такого молодца, как ты, Уилл, — заметил Грегори, — ты знаешь всех женщин, нее ходы и выходы; сказать по правде, мы на тебя вовсе не похожи.
— К несчастью для вас, мои мальчики: если бы вы хоть чуточку были похожи на меня, мне не пришлось бы искать вам невест и учить вас ухаживать за теми, кто вам нравится.
— О, — с решительным видом возразил Грегори, — за Мейбл и Эдит нам ухаживать будет нетрудно. Руперт находит Мейбл очаровательной, а я убежден, что Эдит — девушка добрая, значит, я просто спрошу у нее, не хочет ли она стать женой Грегори Гэмвелла.
— Не нужно только сразу задавать такие вопросы, милый мальчик, а то ты рискуешь получить отказ.
— Тогда скажи мне, как мне сообщить Эдит о своих намерениях. Я не умею вертеть да хитрить, я хочу взять ее в жены, и мне казалось совершенно естественным сказать ей: «Эдит, я готов на вас жениться».
— Ты поставишь ее в очень затруднительное положение, если вот так, ни с того, ни с сего, сделаешь такое заявление.
— Так что же тогда делать? — в отчаянии спросил Гре4 гори.
— Нужно понемногу, незаметно подвести к этому беседу: поговорить сначала о празднике, который будет в замке через три дня, о счастье Маленького Джона, о радости Мача, ловко намекнуть, что сам ты скоро собираешься жениться, и в связи с этим спросить у Эдит, как я у Минни, не подумывает ли она о замужестве и придет ли в Барнсдейл одна или с кавалером.
— А если Эдит ответит: «Да, приду с кавалером»?
— Ну, тогда ты скажешь: «Вашим кавалером буду я, мисс».
— Но, — попробовал опять возразить бедный Грегори, — если Эдит откажет мне?
— Тогда ты сделаешь предложение Мейбл.
— А я? — спросил Руперт.
— Да не откажет Эдит, — сказал Уилл, — будьте спокойны, каждому из вас достанется в жены та, что ему нравится.
Молодые люди прошли через деревенскую площадь и остановились у прелестного домика, на пороге которого стояли две девушки.
— Добрый день, черноволосая Эдит и белокурая Мейбл, — сказал Уилл, кланяясь сестрам, — мы с братьями пришли пригласить вас на свадебный бал.
— Добро пожаловать, господа, — ответила Мейбл нежным, как птичье щебетание, голосом. — Пройдите в комнаты, прошу вас, и выпейте чего-нибудь.
— Тысячу благодарностей за приглашение, прелестная Мейбл, — ответил Уильям, — от такого вежливого и любезного приглашения нельзя отказаться. Мы выпьем по кружке эля за ваше здоровье и счастье.
Эдит и Мейбл были девушки веселые и умные, они с улыбкой выслушали любезности братьев; после часа такой беседы Грегори, наконец, собрался с мужеством и робко спросил у Эдит, придет ли она в замок одна или с кавалером.
— Зачем мне один кавалер? Я возьму с собой человек шесть приятных парней, — весело ответила кокетка Эдит.
Этот неожиданный ответ смешал все мысли в голове бедного Грегори. Он тяжело вздохнул и, повернувшись к брату, вполголоса сказал:
— Плохо мое дело, а, как ты думаешь? С шестерыми ее поклонниками мне не справиться. Видно, не повезло, и придется мне остаться холостяком!
— Ну, раз ты не хотел жениться, тебя, наверное, это устраивает? — поддразнил его Уилл.
— Да я просто не думал о женитьбе, вот и все; но раз уже мне захотелось этого, то меня очень мучит мысль, что я не найду себе жены.
— Эдит будет твоей; дай-ка я примусь за это дело. Мисс Эдит, — сказал Уильям, — мы зашли к вам с двойной целью: во-первых, пригласить вас на наш семейный праздник, во-вторых, я хотел вам представить, но не кавалера для танцев, не поклонника на один день, у вас их и так шестеро, и седьмой вам ни к чему, а честного парня, спокойного, благоразумного, богатого, что тоже не лишнее, который был бы горд и счастлив предложить вам руку, сердце и имя.
Мисс Эдит призадумалась.
— Вы все это серьезно говорите, Уилл? — спросила она.
— Совершенно серьезно, мисс. Грегори любит вас; да ведь он и сам здесь, и, если вы не видите, как красноречиво он на вас смотрит, прислушайтесь хоть к моим словам, они совершенно искренни. Я доставлю ему удовольствие самому защищать дело, которое уже и так наполовину выиграно, — закончил Уильям, увидев, что Эдит радостно улыбается.
Молодой человек подтолкнул Грегори к Эдит и поискал глазами Руперта, чтобы, если нужно, прийти ему на помощь. Но Руперту помощь Уилла не нужна была: юноша уже о чем-то беседовал с Мейбл: стоя перед ней на одном колене, он держал ее за руки и, казалось, за что-то горячо благодарил.
«Прекрасно, — подумал Уилл, — этот сам разобрался, я могу его предоставить самому себе».
С секунду Уильям внимательно смотрел на обе парочки, потом вышел из дома и бегом помчался к замку.
Придя в Барнсдейл, Уилл увидел Робина, Марианну и Мод. Он рассказал им, что произошло, описав и боязливое смущение женихов вначале, и их дальнейшее храброе поведение.
К вечеру новые женихи появились в замке. Лица их сияли радостью, потому что каждый из них добился согласия своей милой.
Конечно, родители их невест считали, что выходить замуж с такой поспешностью — чистое безумие. Но честь породниться с благородным семейством Гэмвеллов перевесила все возражения.
Сэр Гай, которого Робин умело подготовил, одобрил выбор сыновей и благосклонно принял шестерых хорошеньких невесток. Все восемь свадеб были с величайшей торжественностью отпразднованы в назначенный день, и каждый был счастлив тем, что дала ему судьба.
VIII
— Ну и бестолковый! Нужно было поцеловать Минни, вот так отвечают на такие вопросы.
— Мне и в голову это даже не пришло, — спокойно ответил Стивен.
— Ну, и как вы расстались после этого любезного разговора?
— Минни назвала меня дураком, а потом, смеясь, убежала.
— Совершенно согласен с мнением твоей будущей жены. Она тебе в самом деле подходит?
— Да. А что я ей скажу, когда мы останемся с ней вдвоем?
— Ну, разные приятные вещи.
— Понимаю. Ты только скажи, Уилл, с чего начать, а то первое слово самое трудное.
— Когда вы останетесь вдвоем, ты скажешь Минни, что хотел бы поучиться целовать девушек, и с этими словами ее поцелуешь. Ну а дальше у тебя затруднений не будет, первый шаг уже будет сделан.
— Я никогда не осмелюсь на такую дерзость, — опасливо возразил Стивен.
— Никогда не осмелишься?! — насмешливо переспросил Уилл. — Душой своей клянусь, Стивен, если бы я не знал, что ты смелый и мужественный воин, я бы решил, что ты переодетая девушка.
Стивен покраснел.
— Но, — с сомнением спросил он, — если девушка обидится?
— Ну, тогда ты поцелуешь ее еще раз и скажешь: «Милая, прелестная Минни, я буду до тех пор целовать вас, пока вы меня не простите!» А впрочем, знай и при случае всегда вспоминай, что девушка никогда не сопротивляется всерьез поцелуям того, кого она любит. Конечно, если кавалер ей не нравится, тогда дело другое: она защищается решительно, и так, что второй раз к ней с поцелуями не подступишься. Тебе нечего бояться, что Минни тебе по-настоящему откажет. Мне из достоверных источников известно, что славная девочка на тебя смотрит с удовольствием.
Стивен вооружился мужеством и обещал Уильяму преодолеть свою робость. Минни была дома одна.
— Здравствуйте, очаровательная Минни, — сказал Уилл, беря девушку за руку. (Минни покраснела и присела перед гостем.) — Я привел вам своего брата Стивена, он хочет вам сказать нечто важное.
— Он?! — воскликнула девушка. — Да что он такого важного может мне сообщить?!
— Я хочу вам сказать… — быстро ответил Стивен, побледнев так, что на него было страшно смотреть, — я хочу, чтобы вы дали мне несколько уроков…
— Тише, тише ты! — прервал его Уильям. — Не так быстро, мой мальчик! Дорогая Минни, Стивен вам сейчас объяснит, на что он надеется, принимая во внимание вашу доброту. А пока позвольте мне сообщить о свадьбе моих сестер.
— Я уже слышала, что и замке готовятся к пышным праздникам.
— Надеюсь, дорогая Минни, что вы окажете нам честь споим присутствием?
— С удовольствием, Уилл; все девушки в деревне уже готовят наряды, а я очень хочу поплясать на свадебном балу.
— Вы придете с вашим кавалером, Минни?
— Да нет же, нет, — вмешался Стивен, — ты забываешь Уилл…
— Ничего я не забываю, — ответил Уилл. — Доставь мне удовольствие, помолчи немного. Так вы с кавалером придете, Минни? — повторил он свой вопрос.
— У меня нет кавалера, — ответила девушка.
— Это правда, Минни? — спросил Уилл.
— Конечно, правда, во всяком случае, я не знаю, кого бы я могла считать своим кавалером.
— Если вы хотите, вашим кавалером буду я! — воскликнул Стивен и дрожащей рукой прикоснулся к руке девушки.
— Молодец, Стивен! — подбодрил его Уилл.
— Да, — продолжал молодой человек, осмелевший от похвалы брата, — да, Минни, я хочу быть вашим кавалером; я зайду за вами в день праздника, и мы поженимся заодно с моими сестрами.
Изумленная столь неожиданным признанием, девушка не нашлась, что ответить.
— Послушайте меня, дорогая Минни, — сказал Уилл, — мой брат давно вас любит, и если он хранил молчание, то не потому, что сердце у него холодное, а просто нрав у него робкий. Честью клянусь, что Стивен искренне любит вас. У вас нет никаких обязательств, а Стивен — красивый, — да мало того! — добрый, чудесный парень. Он будет вам достойным мужем. Если вы и ваша семья дадите нам свое согласие — свадьба будет отпразднована одновременно со свадьбами моих сестер.
— По правде говоря, Уилл, я настолько не готова к вашему вопросу, он настолько для меня неожиданный, — ответила девушка, смущенно опуская глаза, — что я не знаю, как на него ответить.
— Отвечайте: «Я согласна взять Стивена в мужья», — подсказал ей Стивен, совершенно воспрявший духом под нежным взглядом хорошенькой барышни. — Я испытываю к вам огромное чувство, — продолжал он, — и был бы Счастлив, если бы вы согласились отдать мне свою руку.
— Я не могу сегодня ответить на ваше предложение, хотя оно и лестно для меня, — ответила девушка, грациозно и шаловливо приседая перед своим робким поклонником.
— Я оставляю вас вдвоем, дорогие друзья, — решил Уильям, — мое присутствие вас только стесняет, но я уверен: если Минни немного любит Уинифред и Барбару, она не откажется назвать их своими сестрами.
— Я всей душой люблю Уинифред и Барбару, — нежно ответила девушка.
— Но тогда я могу надеяться, Минни, что из дружбы к сестрам вы снисходительно отнесетесь и ко мне, — сказал Стивен.
— Посмотрим, — кокетливо ответила юная особа.
— До свидания, прелестная Минни, — сказал с улыбкой Уильям. — Прошу вас будьте снисходительны к этому доброму и славному малому, который вас нежно любит, хотя и не умеет красноречиво об этом сказать.
— Вы слишком строги, Уилл, — серьезно ответила девушка, — мне кажется, трудно говорить лучше, чем Стивен.
— Ну, — заметил Уилл, — теперь я вижу, что вы просто прелесть, любезная Минни. Позвольте поцеловать вам ручки и сказать: «До свидания, милая сестрица».
— Я должна отвечать Уильяму: «До свидания, братец»? — спросила девушка, повернувшись к Стивену.
— Да, милая барышня, да! — закричал Стивен радостно. — Скажите ему: «До свидания, братец», лишь бы он ушел поскорее!
— Ты делаешь успехи, мой мальчик, — сказал, рассмеявшись, Уилл, — кажется, мои уроки пошли тебе на пользу.
Сказав это, Уильям поцеловал Минни и удалился в сопровождении Грегори и Руперта.
— Теперь наша очередь, Уилл? — спросил Грегори. — Мне не терпится увидеть свою будущую жену.
— И мне тоже, — отозвался Руперт.
— Где она живет? — спросил Грегори.
— Я свою невесту сегодня увижу? — осведомился Руперт.
— Я сейчас удовлетворю ваше естественное любопытство. Ваши будущие жены — двоюродные сестры, их зовут Мейбл и Эдит Хэроуфилд.
— Я их обеих знаю, — сказал Грегори.
— И я тоже, — отозвался Руперт.
— Это красивые девушки, — продолжал Уильям, — и я не удивлен тем, что вы на их милые личики уже поглядывали. Нет еще и полутора лет, как я вернулся в Барнсдейл, а во всем графстве нет ни такой брюнеточки, ни такой блондиночки, которую я бы не знал. Я, как и вы, уже обратил внимание на Мейбл и Эдит.
— В первый раз нижу такого молодца, как ты, Уилл, — заметил Грегори, — ты знаешь всех женщин, нее ходы и выходы; сказать по правде, мы на тебя вовсе не похожи.
— К несчастью для вас, мои мальчики: если бы вы хоть чуточку были похожи на меня, мне не пришлось бы искать вам невест и учить вас ухаживать за теми, кто вам нравится.
— О, — с решительным видом возразил Грегори, — за Мейбл и Эдит нам ухаживать будет нетрудно. Руперт находит Мейбл очаровательной, а я убежден, что Эдит — девушка добрая, значит, я просто спрошу у нее, не хочет ли она стать женой Грегори Гэмвелла.
— Не нужно только сразу задавать такие вопросы, милый мальчик, а то ты рискуешь получить отказ.
— Тогда скажи мне, как мне сообщить Эдит о своих намерениях. Я не умею вертеть да хитрить, я хочу взять ее в жены, и мне казалось совершенно естественным сказать ей: «Эдит, я готов на вас жениться».
— Ты поставишь ее в очень затруднительное положение, если вот так, ни с того, ни с сего, сделаешь такое заявление.
— Так что же тогда делать? — в отчаянии спросил Гре4 гори.
— Нужно понемногу, незаметно подвести к этому беседу: поговорить сначала о празднике, который будет в замке через три дня, о счастье Маленького Джона, о радости Мача, ловко намекнуть, что сам ты скоро собираешься жениться, и в связи с этим спросить у Эдит, как я у Минни, не подумывает ли она о замужестве и придет ли в Барнсдейл одна или с кавалером.
— А если Эдит ответит: «Да, приду с кавалером»?
— Ну, тогда ты скажешь: «Вашим кавалером буду я, мисс».
— Но, — попробовал опять возразить бедный Грегори, — если Эдит откажет мне?
— Тогда ты сделаешь предложение Мейбл.
— А я? — спросил Руперт.
— Да не откажет Эдит, — сказал Уилл, — будьте спокойны, каждому из вас достанется в жены та, что ему нравится.
Молодые люди прошли через деревенскую площадь и остановились у прелестного домика, на пороге которого стояли две девушки.
— Добрый день, черноволосая Эдит и белокурая Мейбл, — сказал Уилл, кланяясь сестрам, — мы с братьями пришли пригласить вас на свадебный бал.
— Добро пожаловать, господа, — ответила Мейбл нежным, как птичье щебетание, голосом. — Пройдите в комнаты, прошу вас, и выпейте чего-нибудь.
— Тысячу благодарностей за приглашение, прелестная Мейбл, — ответил Уильям, — от такого вежливого и любезного приглашения нельзя отказаться. Мы выпьем по кружке эля за ваше здоровье и счастье.
Эдит и Мейбл были девушки веселые и умные, они с улыбкой выслушали любезности братьев; после часа такой беседы Грегори, наконец, собрался с мужеством и робко спросил у Эдит, придет ли она в замок одна или с кавалером.
— Зачем мне один кавалер? Я возьму с собой человек шесть приятных парней, — весело ответила кокетка Эдит.
Этот неожиданный ответ смешал все мысли в голове бедного Грегори. Он тяжело вздохнул и, повернувшись к брату, вполголоса сказал:
— Плохо мое дело, а, как ты думаешь? С шестерыми ее поклонниками мне не справиться. Видно, не повезло, и придется мне остаться холостяком!
— Ну, раз ты не хотел жениться, тебя, наверное, это устраивает? — поддразнил его Уилл.
— Да я просто не думал о женитьбе, вот и все; но раз уже мне захотелось этого, то меня очень мучит мысль, что я не найду себе жены.
— Эдит будет твоей; дай-ка я примусь за это дело. Мисс Эдит, — сказал Уильям, — мы зашли к вам с двойной целью: во-первых, пригласить вас на наш семейный праздник, во-вторых, я хотел вам представить, но не кавалера для танцев, не поклонника на один день, у вас их и так шестеро, и седьмой вам ни к чему, а честного парня, спокойного, благоразумного, богатого, что тоже не лишнее, который был бы горд и счастлив предложить вам руку, сердце и имя.
Мисс Эдит призадумалась.
— Вы все это серьезно говорите, Уилл? — спросила она.
— Совершенно серьезно, мисс. Грегори любит вас; да ведь он и сам здесь, и, если вы не видите, как красноречиво он на вас смотрит, прислушайтесь хоть к моим словам, они совершенно искренни. Я доставлю ему удовольствие самому защищать дело, которое уже и так наполовину выиграно, — закончил Уильям, увидев, что Эдит радостно улыбается.
Молодой человек подтолкнул Грегори к Эдит и поискал глазами Руперта, чтобы, если нужно, прийти ему на помощь. Но Руперту помощь Уилла не нужна была: юноша уже о чем-то беседовал с Мейбл: стоя перед ней на одном колене, он держал ее за руки и, казалось, за что-то горячо благодарил.
«Прекрасно, — подумал Уилл, — этот сам разобрался, я могу его предоставить самому себе».
С секунду Уильям внимательно смотрел на обе парочки, потом вышел из дома и бегом помчался к замку.
Придя в Барнсдейл, Уилл увидел Робина, Марианну и Мод. Он рассказал им, что произошло, описав и боязливое смущение женихов вначале, и их дальнейшее храброе поведение.
К вечеру новые женихи появились в замке. Лица их сияли радостью, потому что каждый из них добился согласия своей милой.
Конечно, родители их невест считали, что выходить замуж с такой поспешностью — чистое безумие. Но честь породниться с благородным семейством Гэмвеллов перевесила все возражения.
Сэр Гай, которого Робин умело подготовил, одобрил выбор сыновей и благосклонно принял шестерых хорошеньких невесток. Все восемь свадеб были с величайшей торжественностью отпразднованы в назначенный день, и каждый был счастлив тем, что дала ему судьба.
VIII
Месяц спустя после событий, о которых мы только что рассказали, Робин Гуд, его жена и весь отряд веселых лесных братьев в полном своем составе вновь расположились , в старом Шервудском лесу.
Приблизительно в это время большое число норманнов, которым Генрих II, не скупясь, платил за военную службу, приехали в эти края, чтобы вступить во владение поместьями, которыми их щедро наградил король. И кое-кому из них, кто вынужден был проезжать через Шервудский лес по дороге в свои новые имения, пришлось немало заплатить за проезд веселым лесным братьям. Новоприбывшие сильно возмущались и приносили жалобы судьям города Ноттингема. Но их рассказы сочли преувеличением, и они не получили никакого ответа. И вот почему шерифы и другие могущественные особы в городе хранили благоразумное молчание.
Большое число людей Робин Гуда имело родственные связи с жителями Ноттингема, и, совершенно естественно, горожане использовали все свое влияние на гражданские и военные власти, чтобы против лесных жителей не принимались слишком уж строгие меры. Эти достойные люди боялись, что если лесных братьев одолеют и изгонят из их зеленого обиталища, то в одно прекрасное утро они испытают грустное удовольствие лицезреть кого-либо из своих родственников болтающимися на городской виселице.
Однако, поскольку следовало в глазах жалобщиков создать хотя бы видимость возмущения и правосудия, награда, обещанная за поимку Робин Гуда, была вдвое увеличена. Любой, изъявивший желание схватить знаменитого разбойника, немедленно получал разрешение на это. Несколько человек недюжинной силы и решительного нрава попытались это сделать, но произошло нечто уж совсем неожиданное: они по своей собственной воле присоединились к веселым лесным братьям.
Однажды утром Робин и Красный Уилл вдвоем прогуливались по лесу, и вдруг перед ними появился Мач, взмокший и запыхавшийся.
— Что с вами случилось, Мач? — с беспокойством спросил Робин. — За вами кто-то гнался? С вас пот ручьями льёт.
— Не беспокойтесь, Робин, — сказал Мач, вытирая раскрасневшееся лицо, — слава Богу, не было у меня никакой опасной встречи. Я просто померился силами на палках с Артуром Тихим. И будь я проклят, руки у этого парня сильные, как у великана!
— Это правда, дорогой Мач; с Артуром нелегко драться, когда он берется за деле всерьез.
— Артур никогда не теряет хладнокровия, — продолжал Мач, — но правила самого искусства ему неведомы, так что победой он обязан своей огромной природной силе.
— Он заставил вас просить пощады?
— Конечно, иначе бы я совсем задохнулся; а сейчас он дерется с Маленьким Джоном, но с таким противником он, несомненно, потерпит поражение, потому что, стоит ему начать бить слишком сильно, Маленький Джон отнимает у него палку и несколько раз дает ему как следует по плечам, чтобы тот научился умерять свою мощь.
— А из-за чего вы ввязались в драку с этим неукротимым Артуром? — спросил Робин.
— Да без всякого повода и причины, просто, чтобы приятно время провести и поразмять мышцы в полезных упражнениях.
— Артур — грозный боец, — сказал Робин, — однажды он и меня победил на палках.
— Вас?! — воскликнул Уилл.
— Да, милый братец, отделал почти так же, как Мача; этот парень пользуется дубиной как стальным прутом.
— При каких обстоятельствах и где это было? — с любопытством спросил Уилл.
— Боролись мы в лесу, и вот как я познакомился с Артуром. Я был один и шел по пустынной тропе, как вдруг увидел великана Артура: он стоял, опершись на свою окованную палку, и с вытаращенными глазами и широко открытым ртом смотрел на стадо ланей, пробегавшее в ста шагах от него. Его огромный рост и сиявшее на его широком лице простодушие внушили мне желание посмеяться над ним. Я неслышно зашел ему за спину и как следует ударил его кулаком между лопаток. Артур вздрогнул, обернулся и гневно взглянул мне в лицо.
«Ты кто? — спросил я. — И с какой целью бродишь по лесу? Ты ужасно похож на вора, который собирается утащить лань. Ну-ка, доставь мне удовольствие, убирайся отсюда побыстрее — я стерегу здешний лес и не люблю, когда здесь появляются такие парни, как ты».
«Ну что же, — беззаботно ответил мне он, — попробуй заставить меня уйти силой, потому что самому мне этого делать не хочется. Зови помощников, если тебе так нравится, я не против».
«Я ни в ком не нуждаюсь, милый друг, чтобы заставить уважать закон и мою волю, — ответил я, — и привык рассчитывать на свои силы, а вы видите, что силы у меня немалые: руки крепки, есть меч, лук и стрелы».
«Лесничок, — сказал Артур, смерив меня презрительным взглядом с головы до ног, — если я хоть раз огрею вас палкой по пальцам, вы уже ни за меч, ни за лук не возьметесь».
«Говорите повежливее, мой мальчик, — ответил я, — если только не хотите быть избитым».
«Да, дружок, попробуйте-ка отхлестать дуб розгами. Что вы о себе думаете, чудо доблести? Так знайте же, что вы меня интересуете меньше всего на свете. Но если вы хотите побороться, я готов».
«Да у вас и меча нет» — заметил я.
«А зачем мне он, если палка при мне?»
«Тогда я возьму такую же длинную палку, как ваша».
«Будь по-вашему».
И Артур изготовился к бою.
Я первым нанес ему удар, рассек ему до крови лоб, и она побежала у него по щекам. Оглушенный ударом, он отступил. Я опустил палку, но ему, видно, показалось, что я счел себя победителем, и он снова стал необыкновенно сильно и ловко размахивать дубиной. Он дрался с такой яростью, что мне с трудом удавалось отводить удары; я едва держал палку, так у меня свело руки. Отпрыгнув назад, чтобы избежать выпада, я забыл прикрыться; он немедленно воспользовался этим и нанес мне по голове удар такой силы, какого я еще никогда не получал. Я повалился навзничь, будто пронзенный стрелой, но сознания не потерял и сумел быстро вскочить на ноги. Борьба, на мгновение остановившаяся, возобновилась; Артур с такой силой наносил удары, что мне едва удавалось защищаться. Так мы дрались часа три-четыре, от наших ударов гудел старый лес, а мы кружились один вокруг другого, как разъяренные вепри. Наконец, я подумал, что ничего не выиграю в этом деле, даже не получу удовольствия побить соперника, и бросил палку.
«Ну все, хватит, — сказал я ему. — Окончим на этом ссору; мы так до завтра будем друг из друга пыль выколачивать и ничего на этом не выиграем. Я даю вам право свободно ходить по лесу, потому что вы храбрый малый».
«Нижайшее вам спасибо за столь великую милость, — презрительно ответил он, — я получил право поступать как хочу благодаря моей палке и ей, а не вам скажу спасибо».
«Ты прав, храбрец, но, если свои права ты собираешься защищать только палкой, тебе будет нелегко. В лесу есть хорошие борцы, и тебе придется сохранять свою вольность ценой разбитых черепов и покалеченных рук. Поверь мне, что уж лучше жить в городе, чем вести такое существование в лесу».
«А все же я хочу жить в лесу», — возразил Артур.
— Его ответ заставил меня призадуматься, — продолжал Робин. — Я посмотрел на его немалый рост, на его дружелюбное и открытое лицо, и решил, что нам неплохо было бы заполучить такого молодца.
«Так тебе не нравится городская жизнь?» — спросил я у него.
«Нет, — ответил он, — я устал быть невольником у проклятых норманнов, мне надоело, что меня называют собакой, рабом и холуем. Мой хозяин обозвал меня сегодня самыми оскорбительными словами, но ему показалось мало изводить меня своим гадским языком, и он захотел меня ударить. Я не стал ждать, палка была у меня под рукой, я ею и воспользовался и так ударил его по плечам, что он потерял сознание. А потом я убежал».
«А какое у тебя ремесло?» — спросил я.
«Я кожевник и уже много лет живу в Ноттингемшире».
«Прекрасно, мой храбрый друг, — сказал я ему, — если вы не слишком дорожите своим ремеслом, то можете распроститься с ним и остаться здесь. Меня зовут Робин Гуд. Вам знакомо это имя?»
«Конечно! Так вы Робин Гуд? Но вы ведь сказали мне, что стережете здешний лес!»
«Я Робин Гуд и даю вам в том честное слово!» — ответил я, протягивая руку бедняге, который от удивления не мог прийти в себя.
«Это правда?» — спросил он.
«Душой и совестью клянусь!»
«Тогда я скажу, что и в самом деле счастлив встретить вас, — явно обрадовавшись, сказал Артур, — потому что я пришел сюда искать вас, благородный Робин Гуд. Когда вы сказали, что вы из тех, кто стережет лес, я поверил и не стал вам рассказывать, с какой целью явился и Шервудский лес. Я хочу присоединиться к вашим людям, и, если вы меня примете, у вас не будет более преданного и верного слуги, чем Артур Тихий, дубильщик кож из Ноттингема».
«Мне нравится твоя искренность, Артур, — заявил я, — и я согласен принять тебя в число веселых лесных братьев. Законы наши просты и немногочисленны, но их нужно соблюдать. А во всем остальном — полная свобода. Кроме того, я обещаю тебе еду, одежду и хорошее обращение».
«Когда я вас слушаю, Робин Гуд, у меня сердце в груди трепещет от радости, что я буду одним из ваших людей. Я не совсем вам чужой: Маленький Джон — мой родственник. Мой дядя со стороны матери женился на матери Джона, одной из сестер сэра Гая Гэмвелла. Я ведь скоро увижу Маленького Джона? Горю желанием обнять его».
«Сейчас он сюда примчится», — ответил я Артуру и затрубил в рог.
Через несколько мгновений Маленький Джон появился на поляне.
Увидев наши лица, все в пятнах крови, Джон остановился как вкопанный.
«Что случилось, Робин? — с ужасом воскликнул он. — У вас жуткий вид!»
«Случилось то, что меня побили, — спокойно ответил я, — и виновник перед вами».
«Если этот парень вас побил, он должен прекрасно владеть палкой! — воскликнул Маленький Джон. — Ну, я ему с лихвой верну то, что вы ему должны. Подойди-ка поближе, дружище».
«Постой, не торопись, друг Джон, и пожми лучше руку нашему верному союзнику и твоему родственнику. Этого молодого человека зовут Артур».
«Артур из Ноттингема, по прозвищу Тихий?» — спросил Джон.
«Он самый, — ответил Артур. — Мы не виделись с самого детства, и все же я тебя узнал, братец Джон».
«Не могу сказать то же самое, — ответил Джон со своей обычной безыскусной искренностью, — я тебя совсем не помню, но это не важно, раз ты так говоришь, братец, то добро пожаловать. Обитатели Шервудского леса встретят тебя с радостью в сердце и с улыбкой на губах».
Артур и Джон обнялись, и остаток дня прошел в веселье и радости.
— А с тех пор вы с Артуром мерились силами на палках? — спросил Уилл у Робина.
— Да случая все как-то не было; впрочем, очень вероятно, что я снова буду побежден, и это будет уже в третий раз.
— Как в третий раз? — воскликнул Уилл.
— Да, Гаспар-лудильщик задал мне хорошую взбучку!
— В самом деле? А когда? Наверное, еще до того как он пришел к нам.
— Да, — ответил Робин, — я взял себе за правило самому испытывать силу и храбрость человека, прежде чем доверюсь ему. Я не хочу, чтобы у меня люди были слабы сердцем и уступчивы разумом. Однажды утром я встретил Гаспара-лудильщика на ноттингемской дороге. Вы знаете, каким крепким выглядит этот молодец, и мне нет нужды его вам описывать. Он мне понравился; походка у него была твердая, и он насвистывал что-то веселое.
Я пошел ему навстречу.
«Здравствуйте, приятель, — приветствовал я его, — вижу, вы путешествуете. Говорят, есть плохие новости, это правда»?
«А о каких новостях вы спрашиваете? — спросил он меня. — Я не знаю ни одной, о которой стоило бы говорить. А впрочем, я иду из Бэмбурга. Я медник и ничем, кроме своего ремесла, не интересуюсь».
«Ну, эта новость для вас должна быть интересна, храбрый чужестранец. Я слышал, что десятерых бродячих лудильщиков заковали в кандалы за то, что они напились».
«Ваша новость ни гроша не стоит, — ответил он, — если бы всех, кто пьет, заковывали в кандалы, вы были бы одним из первых, потому как по вашему лицу сразу видно, что вы винцо любите».
«Да, конечно, я не прочь выпить бутылку, и не думаю, что найдется на свете хоть один веселый человек, который не любит вина. А что привело вас из Бэмбурга в наши места? Ведь не ваше же ремесло?»
«Конечно, не ремесло, — ответил Гаспар. — Я ищу разбойника по имени Робин Гуд. За его поимку назначена награда в сто золотых, и я хотел бы ее получить».
«А как вы собираетесь его схватить?» — спросил я лудильщика, потому что спокойный и серьезный вид, с которым он мне сделал это признание, меня очень удивил.
«У меня есть разрешение на арест, подписанное королем», — ответил Гаспар.
«По всей форме?»
«По всей форме: мне разрешено арестовать Робина, и мне обещана награда».
«Вы так об этом говорите, как будто арестовать его — самое легкое на свете дело, а ведь столько раз пытались, и все бесполезно».
«Ну, для меня-то это не будет трудно, — ответил лудильщик, — я парень крепкий, мышцы у меня стальные, я смел и терпелив и ничего не боюсь. Как видите, я могу надеяться на удачу».
«Ну, а если вы его случайно встретите, вы его узнаете?»
«Я его никогда не видел; если бы я знал его в лицо, дело было бы наполовину сделано. Может, вам в этом больше повезло?»
Приблизительно в это время большое число норманнов, которым Генрих II, не скупясь, платил за военную службу, приехали в эти края, чтобы вступить во владение поместьями, которыми их щедро наградил король. И кое-кому из них, кто вынужден был проезжать через Шервудский лес по дороге в свои новые имения, пришлось немало заплатить за проезд веселым лесным братьям. Новоприбывшие сильно возмущались и приносили жалобы судьям города Ноттингема. Но их рассказы сочли преувеличением, и они не получили никакого ответа. И вот почему шерифы и другие могущественные особы в городе хранили благоразумное молчание.
Большое число людей Робин Гуда имело родственные связи с жителями Ноттингема, и, совершенно естественно, горожане использовали все свое влияние на гражданские и военные власти, чтобы против лесных жителей не принимались слишком уж строгие меры. Эти достойные люди боялись, что если лесных братьев одолеют и изгонят из их зеленого обиталища, то в одно прекрасное утро они испытают грустное удовольствие лицезреть кого-либо из своих родственников болтающимися на городской виселице.
Однако, поскольку следовало в глазах жалобщиков создать хотя бы видимость возмущения и правосудия, награда, обещанная за поимку Робин Гуда, была вдвое увеличена. Любой, изъявивший желание схватить знаменитого разбойника, немедленно получал разрешение на это. Несколько человек недюжинной силы и решительного нрава попытались это сделать, но произошло нечто уж совсем неожиданное: они по своей собственной воле присоединились к веселым лесным братьям.
Однажды утром Робин и Красный Уилл вдвоем прогуливались по лесу, и вдруг перед ними появился Мач, взмокший и запыхавшийся.
— Что с вами случилось, Мач? — с беспокойством спросил Робин. — За вами кто-то гнался? С вас пот ручьями льёт.
— Не беспокойтесь, Робин, — сказал Мач, вытирая раскрасневшееся лицо, — слава Богу, не было у меня никакой опасной встречи. Я просто померился силами на палках с Артуром Тихим. И будь я проклят, руки у этого парня сильные, как у великана!
— Это правда, дорогой Мач; с Артуром нелегко драться, когда он берется за деле всерьез.
— Артур никогда не теряет хладнокровия, — продолжал Мач, — но правила самого искусства ему неведомы, так что победой он обязан своей огромной природной силе.
— Он заставил вас просить пощады?
— Конечно, иначе бы я совсем задохнулся; а сейчас он дерется с Маленьким Джоном, но с таким противником он, несомненно, потерпит поражение, потому что, стоит ему начать бить слишком сильно, Маленький Джон отнимает у него палку и несколько раз дает ему как следует по плечам, чтобы тот научился умерять свою мощь.
— А из-за чего вы ввязались в драку с этим неукротимым Артуром? — спросил Робин.
— Да без всякого повода и причины, просто, чтобы приятно время провести и поразмять мышцы в полезных упражнениях.
— Артур — грозный боец, — сказал Робин, — однажды он и меня победил на палках.
— Вас?! — воскликнул Уилл.
— Да, милый братец, отделал почти так же, как Мача; этот парень пользуется дубиной как стальным прутом.
— При каких обстоятельствах и где это было? — с любопытством спросил Уилл.
— Боролись мы в лесу, и вот как я познакомился с Артуром. Я был один и шел по пустынной тропе, как вдруг увидел великана Артура: он стоял, опершись на свою окованную палку, и с вытаращенными глазами и широко открытым ртом смотрел на стадо ланей, пробегавшее в ста шагах от него. Его огромный рост и сиявшее на его широком лице простодушие внушили мне желание посмеяться над ним. Я неслышно зашел ему за спину и как следует ударил его кулаком между лопаток. Артур вздрогнул, обернулся и гневно взглянул мне в лицо.
«Ты кто? — спросил я. — И с какой целью бродишь по лесу? Ты ужасно похож на вора, который собирается утащить лань. Ну-ка, доставь мне удовольствие, убирайся отсюда побыстрее — я стерегу здешний лес и не люблю, когда здесь появляются такие парни, как ты».
«Ну что же, — беззаботно ответил мне он, — попробуй заставить меня уйти силой, потому что самому мне этого делать не хочется. Зови помощников, если тебе так нравится, я не против».
«Я ни в ком не нуждаюсь, милый друг, чтобы заставить уважать закон и мою волю, — ответил я, — и привык рассчитывать на свои силы, а вы видите, что силы у меня немалые: руки крепки, есть меч, лук и стрелы».
«Лесничок, — сказал Артур, смерив меня презрительным взглядом с головы до ног, — если я хоть раз огрею вас палкой по пальцам, вы уже ни за меч, ни за лук не возьметесь».
«Говорите повежливее, мой мальчик, — ответил я, — если только не хотите быть избитым».
«Да, дружок, попробуйте-ка отхлестать дуб розгами. Что вы о себе думаете, чудо доблести? Так знайте же, что вы меня интересуете меньше всего на свете. Но если вы хотите побороться, я готов».
«Да у вас и меча нет» — заметил я.
«А зачем мне он, если палка при мне?»
«Тогда я возьму такую же длинную палку, как ваша».
«Будь по-вашему».
И Артур изготовился к бою.
«Ну все, хватит, — сказал я ему. — Окончим на этом ссору; мы так до завтра будем друг из друга пыль выколачивать и ничего на этом не выиграем. Я даю вам право свободно ходить по лесу, потому что вы храбрый малый».
«Нижайшее вам спасибо за столь великую милость, — презрительно ответил он, — я получил право поступать как хочу благодаря моей палке и ей, а не вам скажу спасибо».
«Ты прав, храбрец, но, если свои права ты собираешься защищать только палкой, тебе будет нелегко. В лесу есть хорошие борцы, и тебе придется сохранять свою вольность ценой разбитых черепов и покалеченных рук. Поверь мне, что уж лучше жить в городе, чем вести такое существование в лесу».
«А все же я хочу жить в лесу», — возразил Артур.
— Его ответ заставил меня призадуматься, — продолжал Робин. — Я посмотрел на его немалый рост, на его дружелюбное и открытое лицо, и решил, что нам неплохо было бы заполучить такого молодца.
«Так тебе не нравится городская жизнь?» — спросил я у него.
«Нет, — ответил он, — я устал быть невольником у проклятых норманнов, мне надоело, что меня называют собакой, рабом и холуем. Мой хозяин обозвал меня сегодня самыми оскорбительными словами, но ему показалось мало изводить меня своим гадским языком, и он захотел меня ударить. Я не стал ждать, палка была у меня под рукой, я ею и воспользовался и так ударил его по плечам, что он потерял сознание. А потом я убежал».
«А какое у тебя ремесло?» — спросил я.
«Я кожевник и уже много лет живу в Ноттингемшире».
«Прекрасно, мой храбрый друг, — сказал я ему, — если вы не слишком дорожите своим ремеслом, то можете распроститься с ним и остаться здесь. Меня зовут Робин Гуд. Вам знакомо это имя?»
«Конечно! Так вы Робин Гуд? Но вы ведь сказали мне, что стережете здешний лес!»
«Я Робин Гуд и даю вам в том честное слово!» — ответил я, протягивая руку бедняге, который от удивления не мог прийти в себя.
«Это правда?» — спросил он.
«Душой и совестью клянусь!»
«Тогда я скажу, что и в самом деле счастлив встретить вас, — явно обрадовавшись, сказал Артур, — потому что я пришел сюда искать вас, благородный Робин Гуд. Когда вы сказали, что вы из тех, кто стережет лес, я поверил и не стал вам рассказывать, с какой целью явился и Шервудский лес. Я хочу присоединиться к вашим людям, и, если вы меня примете, у вас не будет более преданного и верного слуги, чем Артур Тихий, дубильщик кож из Ноттингема».
«Мне нравится твоя искренность, Артур, — заявил я, — и я согласен принять тебя в число веселых лесных братьев. Законы наши просты и немногочисленны, но их нужно соблюдать. А во всем остальном — полная свобода. Кроме того, я обещаю тебе еду, одежду и хорошее обращение».
«Когда я вас слушаю, Робин Гуд, у меня сердце в груди трепещет от радости, что я буду одним из ваших людей. Я не совсем вам чужой: Маленький Джон — мой родственник. Мой дядя со стороны матери женился на матери Джона, одной из сестер сэра Гая Гэмвелла. Я ведь скоро увижу Маленького Джона? Горю желанием обнять его».
«Сейчас он сюда примчится», — ответил я Артуру и затрубил в рог.
Через несколько мгновений Маленький Джон появился на поляне.
Увидев наши лица, все в пятнах крови, Джон остановился как вкопанный.
«Что случилось, Робин? — с ужасом воскликнул он. — У вас жуткий вид!»
«Случилось то, что меня побили, — спокойно ответил я, — и виновник перед вами».
«Если этот парень вас побил, он должен прекрасно владеть палкой! — воскликнул Маленький Джон. — Ну, я ему с лихвой верну то, что вы ему должны. Подойди-ка поближе, дружище».
«Постой, не торопись, друг Джон, и пожми лучше руку нашему верному союзнику и твоему родственнику. Этого молодого человека зовут Артур».
«Артур из Ноттингема, по прозвищу Тихий?» — спросил Джон.
«Он самый, — ответил Артур. — Мы не виделись с самого детства, и все же я тебя узнал, братец Джон».
«Не могу сказать то же самое, — ответил Джон со своей обычной безыскусной искренностью, — я тебя совсем не помню, но это не важно, раз ты так говоришь, братец, то добро пожаловать. Обитатели Шервудского леса встретят тебя с радостью в сердце и с улыбкой на губах».
Артур и Джон обнялись, и остаток дня прошел в веселье и радости.
— А с тех пор вы с Артуром мерились силами на палках? — спросил Уилл у Робина.
— Да случая все как-то не было; впрочем, очень вероятно, что я снова буду побежден, и это будет уже в третий раз.
— Как в третий раз? — воскликнул Уилл.
— Да, Гаспар-лудильщик задал мне хорошую взбучку!
— В самом деле? А когда? Наверное, еще до того как он пришел к нам.
— Да, — ответил Робин, — я взял себе за правило самому испытывать силу и храбрость человека, прежде чем доверюсь ему. Я не хочу, чтобы у меня люди были слабы сердцем и уступчивы разумом. Однажды утром я встретил Гаспара-лудильщика на ноттингемской дороге. Вы знаете, каким крепким выглядит этот молодец, и мне нет нужды его вам описывать. Он мне понравился; походка у него была твердая, и он насвистывал что-то веселое.
Я пошел ему навстречу.
«Здравствуйте, приятель, — приветствовал я его, — вижу, вы путешествуете. Говорят, есть плохие новости, это правда»?
«А о каких новостях вы спрашиваете? — спросил он меня. — Я не знаю ни одной, о которой стоило бы говорить. А впрочем, я иду из Бэмбурга. Я медник и ничем, кроме своего ремесла, не интересуюсь».
«Ну, эта новость для вас должна быть интересна, храбрый чужестранец. Я слышал, что десятерых бродячих лудильщиков заковали в кандалы за то, что они напились».
«Ваша новость ни гроша не стоит, — ответил он, — если бы всех, кто пьет, заковывали в кандалы, вы были бы одним из первых, потому как по вашему лицу сразу видно, что вы винцо любите».
«Да, конечно, я не прочь выпить бутылку, и не думаю, что найдется на свете хоть один веселый человек, который не любит вина. А что привело вас из Бэмбурга в наши места? Ведь не ваше же ремесло?»
«Конечно, не ремесло, — ответил Гаспар. — Я ищу разбойника по имени Робин Гуд. За его поимку назначена награда в сто золотых, и я хотел бы ее получить».
«А как вы собираетесь его схватить?» — спросил я лудильщика, потому что спокойный и серьезный вид, с которым он мне сделал это признание, меня очень удивил.
«У меня есть разрешение на арест, подписанное королем», — ответил Гаспар.
«По всей форме?»
«По всей форме: мне разрешено арестовать Робина, и мне обещана награда».
«Вы так об этом говорите, как будто арестовать его — самое легкое на свете дело, а ведь столько раз пытались, и все бесполезно».
«Ну, для меня-то это не будет трудно, — ответил лудильщик, — я парень крепкий, мышцы у меня стальные, я смел и терпелив и ничего не боюсь. Как видите, я могу надеяться на удачу».
«Ну, а если вы его случайно встретите, вы его узнаете?»
«Я его никогда не видел; если бы я знал его в лицо, дело было бы наполовину сделано. Может, вам в этом больше повезло?»