Джеф Рона. Закулисные игры

   — При одном условии, — произнесла Джерри.
   Он взглянул на нее с самодовольным превосходством учителя, подшучивающего над юнцом-первогодкой, сморозившим глупость.
   — Ладно.
   — Вы никогда, никогда, повторяю, никогда, не будете называть меня жопой и ничем другим, даже отдаленно напоминающим это.
   — Хорошо, — согласился он, явно забавляясь.
   «Господи, — подумала Джерри. — Он же выиграл. Он выиграл. А я, кажется, за всю жизнь никого так не ненавидела, как его. Он выставил меня посмешищем, заставил почувствовать, будто я начисто лишена чувства юмора и тупа как пробка. А я даже не заметила, как все это произошло». И все же она не могла не восхититься им. Скорее всего, он и сам страдал от множества комплексов, если не сказать больше — тоже мне, леди Макбет, оттирающая повсюду воображаемые пятна и называющая своих клиентов «дерьмовой дюжиной»: если это не Фрейд чистой воды, тогда что же? Возможно, он ненавидит себя. Джерри даже стало его жалко. Казалось, он нуждался в чем-то, свойственном именно ей: возможно, в ясности взгляда аутсайдера. В любом случае, ей никогда еще не доводилось встречать такого интересного человека. Возможно ей удастся одержать над ним верх… может они даже и станут друзьями.
   В дверь позвонили. Либра посмотрел на Джерри. Она с трудом сдержала улыбку и отправилась открывать.
   За дверью высилось шестифутовое видение в белой замше. Его рот был растянут в белозубой улыбке, темные волосы аккуратно подстрижены, лоб закрывала челка, из-под которой сияли голубые глаза. Он был облачен в безупречный костюм, пиджак-френч в стиле Мао и белоснежные спортивные туфли из крокодиловой кожи. В руке он держал белый кейс.
   — Хотелось бы увидеть злобного Либру, — произнес «замшевый» посетитель с улыбкой. — Меня зовут Нельсон.
   — Привет, Нельсон, — сказал Либра. — Заходи. Познакомься с моей новой няней — Джерри Томпсон. Она будет заботиться о тебе, когда меня не будет на месте. Джерри, это мистер Нельсон, парикмахер светского общества, мой клиент.
   — О, да она премиленькая, — сказал Нельсон, как будто Джерри не была рядом. — А где Лиззи?
   — В спальне, — ответил Либра.
   — Я конечно же пришел повидаться с тобой, но раз она здесь, займусь ее прической. Я хочу поздравить вас с вашим возвращением в Нью-Йорк. Мы все так рады, что ты снова среди нас.
   — Но не навсегда, — ответил Либра. — Я сохраню и свой старый офис.
   Нельсон хмыкнул.
   — Заведешь себе куклу, и она будет летать туда и обратно из Калифорнии.
   — Нельсон — это мое особое творение, — пояснил Либра. — Ты не будешь возражать, если я расскажу Джерри, приятель?
   — Нет, конечно, я ведь всем обязан тебе.
   — Когда Нельсон впервые заявился ко мне, он пытался пробиться наверх в одиночку. Море таланта и полное неумение его продавать. Он ходил в черной кожаной куртке с меховой отторочкой, в которой кишмя кишели блохи. — Не было там блох!
   — А ездил он повсюду на огромном черном мотоцикле. Пережигал волосы в каком-то притоне в Гринвич-Вилледж, где с утра до ночи играли рок-н-ролл и клиенты прямо в бигуди отплясывали безумные танцы. Стоило мне только взглянуть на его черную кожу, уже все стало ясно. Я сказал ему: «Нельсон, так ты ничего не добьешься. Ты похож на мусорную кучу, и в этой куче и останешься. Я хочу, чтобы ты был весь в белом. Белый — это чистота, респектабельность, она вызывает доверие, как вызывает доверие врач. Нельсон сперва поныл для порядка.
   — Вы хотели переодеть меня в белую замшу, — поправил Нельсон. — А к ней пристают остриженные волосы.
   — Тогда я решил что на работе он будет носить белый «детский» костюм из какой-нибудь мягкой, скользящей, гладкой ткани. А все остальное время будет носить белую замшу. Для поддержания образа. Обратите внимание на его стрижку. Белый Рыцарь. Затем я представил его нескольким из моих знаменитых клиентов. Он сделал им прически. Они отправились на светские рауты. И дело сделано. На другое же утро они со своими прическами в газетных колонках светской жизни, а Нельсон — суперзвезда.
   — Кстати, о клиентах, — заметил Нельсон, — я сейчас обслуживаю двух законодателей моды — СО. Прямо у них дома. Заметьте, я делаю прически и ему, и ей. Он теперь вообще никому не разрешает прикасаться к своей прическе, кроме меня.
   — СО, — пояснил Либра Джерри, — это Питер и Пенни Поттер, «Светское Общество». Вы, конечно, читали про них.
   Ну, конечно же, Джерри читала о них. Это была трагическая неизбежность: что они носили, куда ходили, как была украшена их квартира, что было подано на обед, в чем были гости, с кем они знакомы, и как они сами прекрасны. Они жили и развлекались словно сорокалетние, хотя на самом деле ей было девятнадцать, а ему — двадцать один. Он учился на последнем курсе колледжа, но они уже жили в десятикомнатных апартаментах, за которые, правда, платили родители, а когда закатывали приемы, то за креслом каждого гостя стоял ливрейный лакей, а затем очаровательные молодые друзья «золотой» парочки танцевали как безумные под забойный рок Кинга Джеймса Вершна, также клиента Либры. Весь этот маленький мирок был повязан круговой порукой.
   — Как она вам понравилась с косичками, в которые были воткнуты леденцы на палочках? — поинтересовался Нельсон.
   — Отличная прическа, — заметил Либра.
   — И мне так кажется, — согласился Нельсон. — Особенно для нее, в таком возрасте. Я не люблю прически, лишенные декора — просто волосы — это так скучно. — Он профессиональным взглядом окинул Джерри. — Мне бы как-нибудь хотелось заняться вашим макияжем.
   — Что-нибудь не так? — осведомилась Джерри.
   — Пока не знаю, но с ним будет забавно поиграть, посмотреть, что получится. А у кого вы стрижетесь?
   — В парикмахерской по соседству с домом.
   — Господи, деточка, никогда не делайте этого. Вы только посмотрите на кончики волос! Вы же теперь работаете на Сэма Лео Либру, и вам придется иметь определенный имидж.
   — Если Джерри будет хорошо работать, я, так и быть, разрешу ей отправиться к тебе, — заявил Либра. — Что ж ты не идешь к Лиззи?
   Нельсон подошел к двери спальни и крикнул:
   — Лиззи! Лиззи! Пришел завтруппой.
   Лиззи распахнула дверь. Она была одета в белоснежный халатик, отделанный оборками и вышивкой, дюйма на четыре выше колен и розовые балетные тапочки. Волосы были распущены.
   — Мне нужна невысокая худенькая женщина лет сорока пяти, — провозгласил Нельсон. — На роль девочки.
   — Есть у меня одна на примете, — ответила Лиззи. — Ее зовут Нелли Нельсон.
   — Мадам! Но эта роль прямо создана для вас! — взвизгнул Нельсон в восторге. — Это будет сенсация!
   И они бросились друг другу на шею с объятиями и поцелуями.
   — О, Нельсон, я так скучала без тебя! Я так рада, что ты здесь. Мне так много нужно тебе рассказать. — Лиззи похлопывала его по плечам, рукам, расправляла ворс костюма, гладила по лицу, но когда добралась до волос, он весь напрягся и резко отстранился. — Ну разве он не чудный? Нельсон, неужели ты не можешь быть серьезным?
   — Если бы я был серьезным, вы бы, мисс, лишились домашнего любимчика, с которым можно поиграть.
   — Твоя взяла.
   — Лиззи, давай займемся твоей прической. Надеюсь, ты собираешься позавтракать действительно в элегантном месте.
   Он нежно увлек ее в спальню и затворил за собой дверь.
   — Он приносит мне целое состояние, — сухо заметил Либра.
   — Неужто? — осведомилась Джерри.
   Либра взглянул на портрет Сильвии Полидор, висевший над камином.
   — В странное время мы живем, — продолжил он грустным голосом. — Теперь уж не встретишь таких, как Сильвия. Она была и до сих пор остается самой великой, она больше, чем сама жизнь. Нынешним сосункам это недоступно, они — лилипуты, увеличенные техническими средствами. Сильвия воплотила в действительность мечты всего общества. Мне оставалось лишь следовать за ней и утаивать от газетчиков ее сенсационные поступки, чтобы они не попали в прессу. Она даже замуж выходила правильно, — всегда. — Либра посмотрел на часы. — Я задержу вас еще на несколько минут, а затем позвоните телефонистке — пусть разблокируют мою линию. И заберите у нее оставленные сообщения. Так… с Нельсоном вы уже познакомились… С Золотой парочкой увидитесь на неделе. Скучнее их никого не встречал. Я называю их Клиентами Номер Одиннадцать и Одиннадцать с Половиной. Я занимаюсь двумя музыкальными группами: «Кинг Джеймс Вершн» — очень быстро поднимающаяся рок-команда, и вокальная группа «Шелка и Сатины» — пять негритянок из Филадельфии. Я заинтересовался ими исключительно из-за их солистки — Силки Морган. Остальная четверка — ничего особенного, подпевка. Собственно, это две пары сестер, а Силки они нашли в школе. Всем им от восемнадцати до двадцати. Теперь они вчетвером ненавидят Силки, а та, соответственно, платит им той же монетой. Со временем, я собираюсь изъять ее; думаю, она сможет покорить Бродвей. Ее подруги догадываются об этом, естественно, так что особой любви к ней не испытывают. Однако мы изображаем их любящей семейкой. Я надеюсь, вы свободны сегодня вечером?
   — Да, могу быть свободна.
   — Отлично. Тогда сходим сегодня на телевизионный марафон «Средство от астмы». Там будут петь «Шелка и Сатины». К тому же я должен повидаться с одним телевизионным режиссером — молодой парень, сделавший себе имя на видеоэффектах. Его зовут Дик Девере. Для тех, кто его знает и любит, он Дик Девойд. Запросто сможете в него влюбиться. Вы замужем?
   — Нет.
   — Есть с кем-нибудь отношения?
   — Так, ничего особенного, — ответила Джерри. — Меня два года не было в Нью-Йорке.
   — И что, все они переженились в ваше отсутствие?
   — Нет, — ответила Джерри. — Как ни странно, никто, из тех, с кем у меня были серьезные отношения, не женился. Хотя на мне они тоже не женились. Так что это не комплимент.
   — А кто вообще сегодня женится? — сказал Либра. — Я люблю Лиззи, но скажу вам правду: если бы я не был женат на ней, то ни на ком бы не женился, в том числе и на ней. Мы познакомились еще в колледже, и сейчас женаты уже двадцать лет. Двадцать лет назад я был неуверенным в себе пацаном, только что вырвавшимся из-под домашнего надзора, и мне больше всего хотелось как-нибудь себя проявить. Все девчонки вокруг были либо девственницами по призванию, а если не девственницами, то сбегали к симпатичным парням. У Лиззи был миллион поклонников, а она выбрала меня. По всей вероятности, за мою умную голову. Вот она и подцепила меня на крючок. Наша жизнь сложилась неплохо, свои взлеты и падения, как у всех, но у нас никогда не было детей. Правда, я никогда особенно не понимал, ради чего их заводят? А теперь я могу уложить в постель любую девчонку, они все меня хотят, потому что я старше. Я знаю, как с ними надо говорить и общаться. А они, в большинстве своем, думают, что я сделаю их знаменитыми. Но теперь я женат, и хотя это ни в коей мере не может меня остановить, некоторые неудобства все же создает.
   Джерри безумно хотелось узнать, как же он отваживается укладываться в кровать со всеми этими девицами, при его-то любви к чистоте, но потом решила, что он их тоже предварительно обрабатывает лизолом. Он совершенно не привлекал ее в качестве возможного любовника, и его неожиданные откровения в первый же день знакомства поставили ее в неловкое положение. — Не думаю, что Лиззи знает, — продолжал Либра. — Возможно догадывается, но не уверена. Она не хочет это знать, и поэтому не позволяет себе об этом думать. Как бы там ни было, я говорю вам все это лишь потому, что со временем вы станете с ней друзьями и должны четко понимать: все, что вы видите и слышите в офисе — это ваша работа, которая не имеет никакого отношения ни к Лиззи, ни к кому другому.
   — Естественно, — согласилась Джерри.
   — Я тоже обязуюсь хранить ваши секреты, — поддразнил Либра.
   — Да их просто некому рассказывать, — улыбнулась Джерри.
   — У вас нет родных?
   — Они живут в округе Бак, и приедут ко мне разве что на свадьбу, если я, конечно, когда-нибудь соберусь выйти замуж.
   — Конечно, соберетесь. А теперь, позвоните телефонистке — пусть дает зеленый свет на звонки и заберите сообщения. И закажите мне разговор с Арни Гарни, Лас Вегас, «Цезарь Палас». Вот этого клиента я действительно люблю: он все время в Вегасе, и я его никогда не вижу. Вы слышали об этом мистере Лас-Вегас?
   — Ну конечно, — ответила Джерри. — Я слышала о большинстве ваших клиентов. А разве кто-то не слышал?
   Похоже, он был доволен ее ответом.
   — Может и слетаем как-нибудь в Вегас вместе, если мне не удастся отвертеться от встречи. Поверьте мне, Арни Гарни, можно прожить… хотя, лучше я никуда не поеду, а то еще подхвачу воспаление легких. Он в жизни такой же как и на сцене: здоровается и тут же рассказывает дюжину анекдотов. — Мистер Либра, — робко сказала Джерри, — а вы вообще не особенно любите их, своих клиентов, да?
   — А как вы думаете, тот, кто рекламирует мыло, любит это самое чертово мыло?
   Джерри позвонила телефонистке, поинтересовалась поступившими звонками, их накопилось уже двенадцать, и заказала разговор с Лас Вегасом. Пока Либра беседовал по телефону, из ванной выплыла Лиззи, облаченная в парик а-ля блондинка Ширли Темпл, вся в кудряшках и алом мини: красная шерсть с огромным белоснежным воротником и манжетами. На ногах — белые чулки и лакированные черные лодочки от Мэри Джейн. Издалека она выглядела лет на десять, не больше. За ней появился и Нельсон, на ходу поливая лаком ее прическу.
   — Прекратите этот цирк, — вдруг заорал Либра. — Все вон отсюда. От ваших распылителей до рака легких два шага. Вы что не знаете?
   — Господи, откуда ты это взял? — поинтересовался Нельсон.
   — Вон! Вон! — вопил Либра. Его казалось сейчас хватит припадок, трудно сказать от чего: то ли от гнева, то ли от страха, то ли от лака для волос. Нельсон поспешил закрыть баллончик с лаком и сунуть его в свой белый кейс.
   — Это похоже на волосы? — поинтересовалась Лиззи у Джерри.
   — Ну конечно же, — солгала Джерри, не задумываясь.
   — Это все Дайнел, — самодовольно заявил Нельсон. — Дайнел вскоре полностью заменит волосы. Нам останется только выбрить всех женщин наголо и обеспечить их набором париков. Это гораздо лучше, чище и шикарнее. Только сдаете время от времени свои волосы в стирку. И никакой перхоти.
   «А естественные красивые волосы останутся только у педерастов, пока ими не станут все мужчины», — подумала Джерри.
   — А в постели это не свалится с моей головы? — спросила Лиззи.
   — Это зависит от того, чем ты собираешься там заниматься, промурлыкал в ответ Нельсон.
   — А ты как думаешь? — осведомилась Лиззи.
   — Милая, я уверен, что у тебя никаких проблем не будет, — с пошлой улыбкой заметил Нельсон.
   — Да? Ну ладно, Нелли, когда-нибудь, если ты будешь очень-очень хорошо себя вести, я расскажу тебе, чем занимаются настоящие женщины.
   — Ой, меня хватит удар, — с притворным ужасом воскликнул Нельсон, потом заметил взгляд Джерри и дежурно улыбнулся. — Не обращайте на нас внимания, дорогая, мы ведь старые друзья с Лиззи.
   Раздался звонок и Джерри распахнула дверь люкса. На пороге стояла высокая, длинноногая блондинка лет двадцати пяти, облаченная в пушистое манто из рыжей лисицы. Она лучилась здоровьем и чистотой, и выражением лица напоминала претендентку на звание Мисс Америка, сообщавшую журналисту, что самые лучшие мужчины на свете — это ее личный папочка и Боб Хоуп.
   — Элейн! — воскликнула Лиззи Либра.
   — О, привет, — ответила Элейн Феллин. Ее голос производил странное впечатление и абсолютно не вязался с ее внешностью: он был холодным и мертвым. Элейн сбросила манто на ближайшее кресло.
   — Это Джерри Томпсон, она теперь работает на Сэма, — затараторила Лиззи. — А это Элейн Феллин, жена Шального Дедди и моя лучшая подруга.
   — Рада познакомиться с вами, — вежливо отозвалась Джерри.
   — Привет! — ответила Элейн Феллин и чуть не раздавила руку Джерри своим рукопожатием.
   «Да, с обликом Мисс Америка не очень вяжется, хотя девушка довольно красива», — подумала про себя Джерри.
   — У вас тут есть что-нибудь выпить? — поинтересовалась Элейн. — Всю ночь на ногах. Три таблетки секонала и никакого эффекта. Дедди сейчас в Атлантик Сити занимается благотворительностью. Шоу выходит сегодня. И я чувствую себя отвратительно. — Она уселась в кресло на край своего чудесного пальто.
   — Может быть мне его лучше повесить? — поинтересовалась Джерри.
   — А ну его… Лучше сделайте мне мартини.
   — А мне скотч, — добавила Лиззи.
   Сэм Лео Либра положил трубку телефона.
   — Вы можете выпить у Сарди, — заявил он. — Выметайтесь-ка отсюда, будьте так любезны.
   — Нельсон, ты едешь с нами, — заявила Лиззи.
   — К сожалению, я не могу, работа не ждет, — ответил тот.
   — Но есть-то ты должен, правда? — настаивала Лиззи.
   — Перекусишь сэндвичем в салоне, — подытожил разговор Либра, обращаясь к Нельсону. — Ты что, хочешь лишиться своих клиентов?
   — Они не променяют меня ни на кого другого, — запротестовал Нельсон. — Поспорим? В пять секунд. В пять секунд. Стоит мне только сообщить, что ты заболел на денек, и им предстоит отправиться на обед со вчерашней прической, и они тут же найдут себе кого-нибудь другого.
   — Господи! — воскликнул Нельсон.
   Лиззи, Элейн и Нельсон быстро выкатились из люкса, на ходу просовывая руки в рукава пальто и делая прощальные жесты. Зазвонил телефон. Заработала вторая линия, потом — третья. В ту же секунду раздался звонок в дверь. Джерри даже обрадовалась. Это означало, что у нее просто не будет времени думать об этих людях, только что покинувших люкс, о жизни, которую они ведут, и о своей собственной жизни, в которой не намечается особенных перемен к лучшему. Все это достаточно угнетало. Похоже, ей вновь грозит превращение в машину, в автомат. «Господи, Боже мой, — взмолилась она, ну пусть хоть следующий клиент окажется нормальным, приятным человеком, которого можно выносить».
   Но на этот раз это был не клиент, это был посыльный среднего возраста, принесший сценарий. Он ворвался в комнату подобно урагану и остановился только в районе журнального столика. Без всякого смущения он резко сменил курс и направился в сторону спальни. Джерри бросилась за ним, пытаясь развернуть его по направлению гостиной. Либра захохотал. Джерри выхватила у посыльного сценарий, подписала какие-то бумажки и указала на дверь. Мужчина исчез столь же стремительно, как и появился.
   — Эти посыльные с каждым днем становятся все хуже и хуже, — заявил Либра и углубился в письмо, приложенное к сценарию. — Еще один кошмар для Сильвии Полидор. Стареющим красавицам, не желающим играть роли порядочных мамочек, приходится играть роковых убийц. Все сейчас так поступают: Кроуфорд, Дэвис — все. Пока они молоды, они делают из зрителей импотентов своей красотой, а когда стареют — то кастрируют топором. Мне противно думать, что Сильвия, моя прекрасная Сильвия, будет этим заниматься. Но кровь теперь приносит деньги… а следовательно, какого черта об этом говорить. — Он положил сценарий на стол. — Я сам просматриваю сценарии и отбираю хорошие. Артисты абсолютно лишены вкуса. Не укажи им на хороший сценарий — сами ничего не увидят. Джерри, позвольте мне дать вам совет на тот случай, если вы когда-нибудь соберетесь сами продюсировать пьесу или фильм: если клиенту нравится сценарий, это означает только одно: сценарий — полное барахло, но зато каждую секунду эти звезды маячат на экране. Джерри улыбнулась. Снова позвонили в дверь. На этот раз перед Джерри предстала высокая женщина около тридцати лет. Ее мышиного цвета волосы были стянуты сзади в пучок, на плечи наброшено норковое манто, на ногах белые туфли. В руках медицинский черный чемоданчик.
   — Проходи, Ингрид, — радостно воскликнул Либра. Выражение его лица полностью изменилось, пока он произносил эту короткую фразу: теперь оно выражало радость маленького мальчика при встрече с обожаемой няней, которая принесла ему игрушки.
   — Ну как ты, мой дорогой Сэм? — спросила Ингрид с легким акцентом.
   — Готов для тебя, — ответил Либра. — Это мой новый ассистент, Джерри Томпсон — Ингрид Леди Барбер^[1], мой врач.
   Женщины обменялись рукопожатием. Кто она, доктор или парикмахер? Попробуй разберись, о чем говорит Либра. Хотя, с другой стороны, еще сегодня утром Джерри вообще не могла себе представить личность, подобную парикмахеру светского общества Нельсону.
   — Я не парикмахер, — сказала Ингрид, как бы прочитав мысли Джерри. — Я всего лишь делаю массаж головы и тела, а также, витаминные инъекции.
   — Это фантастика, — воскликнул Либра. — Абсолютная фантастика. Я могу быть полностью изможденным, валиться с ног, а Ингрид превращает за секунду меня в совершенно нового человека, вкатив мне дозу В-двенадцать или только-Ингрид-знает-чего-еще. После такой терапии я по два дня могу обходиться без еды и сна.
   Ингрид сняла свое норковое манто и подала его Джерри, оставшись в безупречно белоснежной форме медсестры.
   — Я вымою руки, а ты Сэм отправляйся тем временем в спальню. Прошу прощения, — добавила она, обращаясь к Джерри.
   Оба удалились в спальню, прикрыв за собой дверь. А Джерри повесила манто и налила себе еще одну чашку кофе. Казалось, она уже просто умирает от голода. Телефон перестал трезвонить. Наступило священное время ланча. Но Либра ничего не говорил относительно ее обеденного перерыва. Надо будет спросить. Кофе уже остыл. Когда она подписывала счета, то обратила внимание, что завтрак, заказанный в номер, обошелся в тридцать один доллар, а никто из слонявшихся здесь людей так и не притронулся к нему, и не притронется. И через час-другой его в целости и сохранности вновь отправят в ресторан. Она завернула четыре бутерброда в чистую салфетку и положила их к себе в сумочку. Джерри вообще не выносила, когда выбрасывают еду, а сейчас, в довершение ко всему, была просто без денег. Вскоре вернулись Либра и Ингрид. Прямо чудо какое-то — Либра весь лучился энергией. Интересно, только ли в инъекции дело?
   — Кофе, Ингрид? — спросил он.
   — Ты всегда предлагаешь мне кофе, и я всегда отвечаю тебе нет, неодобрительно сказала Ингрид. — Кофе вреден.
   — Да это просто разговорный штамп, не более. Дань вежливости. Может быть, стакан воды?
   — С удовольствием. — Она плеснула себе стакан ледяной воды, и выпила одним долгим глотком. — Ты только посмотри на эти пирожные, — с отвращением продолжала она. — Ну кто ест пирожные? Это же сплошной крахмал и консерванты и больше ничего.
   — У каждого свои причуды, — ответил Либра.
   — Я ем только йогурт, — пояснила Ингрид Джерри. — Когда в прошлом году я была беременна, я съедала ежедневно по четыре чашки йогурта. И знаете, мой сын родился с двумя зубами и уже с волосами, а не лысый, как все младенцы.
   Джерри закивала головой.
   — Вы бы на него поглядели — настоящий великан. Уже ходит. — Она похлопала себя по плоскому животу. — Вы знаете, что у меня четверо детей? — Догадайтесь, сколько ей лет? — сказал Либра.
   — Лет тридцать пять, — вежливо ответила Джерри.
   — Сорок пять! — горделиво воскликнул Либра. — Вы только посмотрите на нее. Я сделаю ее звездой!
   — Можно даже избежать климакса, — безотносительно к чему-либо заявила Ингрид. — С помощью новых гормональных препаратов женщина может функционировать даже в восемьдесят. — Она повернулась к Джерри. — А вам сколько лет?
   — Двадцать шесть, — ответила Джерри.
   — Вам уже пора принимать гормоны. После двадцати пяти — это уже обязательно. Вы принимаете гормоны?
   — Нет.
   — А противозачаточные пилюли?
   Джерри смущенно взглянула на Либру. Ей безумно хотелось, чтобы все в этом офисе прекратили обращаться с ней как с безликим объектом.
   — Да ответьте же ей, ради Бога, — раздраженно сказал Либра. — Она же врач.
   Джерри согласно кивнула головой.
   — Отлично, это отлично, — проговорила Ингрид. — Эти таблетки содержат гормоны. Но после двадцати пяти этого уже недостаточно. Могу вам кое-что предложить.
   — Нет, благодарю, — сказала Джерри.
   — Вы сами не знаете, что вам нужно, — заявила Ингрид. Она застегивала свой чемоданчик. На лице было написано явное неодобрение. — Я приду завтра, Сэм. Для массажа. В какое время тебе это будет удобно?
   — В восемь утра.
   — Отлично. А как чувствуешь себя сейчас?
   — Изумительно. Ты просто гений, Ингрид.
   Он устремился к гардеробной, схватил пальто Ингрид и помог ей его надеть. Затем, поддерживая ее под руку, проводил до двери и поцеловал в щеку. Они были одинакового роста.
   — Была рада с вами познакомиться, — вежливо произнесла Джерри.
   — Желаю удачи в вашей новой работе, — сказала Ингрид и удалилась.
   Либра взглянул на часы.
   — Я собираюсь в спорт-зал. Вы можете сходить куда-нибудь перекусить, или попросите что-нибудь прямо сюда.
   — Я лучше пройдусь, если вы не возражаете.
   — Конечно не возражаю. Я сэкономлю деньги на вашем ланче.
   — Благодарю. Кстати о деньгах. Не могла бы я получить заработную плату за первую неделю авансом. У меня сейчас небольшие затруднения.
   Он немедленно отправился к столу и выписал чек. Затем аккуратно вырвал его из чековой книжки и протянул Джерри.