Джеф Рона. Закулисные игры

   — Вернусь к трем, — бросил он напоследок.
   Когда он вышел, Джерри посмотрела на чек. Четыре сотни долларов авансом! В это с трудом верилось. Он совсем не плох — особенно когда дело касается денег. И он хочет помочь ей быстрее войти в курс дела. Он конечно со странностями, но вполне имеет на это право. Она позвонила телефонистке, предупредила о своем уходе, закрыла дверь номера и бросилась вниз в поисках ближайшего отделения своего банка.
   Оставив себе пятьдесят долларов, остальное Джерри положила на свой счет, перекусила гамбургером, запив его стаканом молока, поймала такси и направилась в свою новую квартиру. Маляры все еще работали, повсюду стоял густой запах концентрированной краски. Новая квартира! Она будет изумительна! Джерри оставила заказы зеленщику, договорилась об уборке.
   Теперь у нее будут респектабельные и чистые соседи. Никаких хиппи, одни только пожилые джентльмены, выгуливающие своих собачек. Все, казалось, были на работе. А молодые мамаши прогуливали своих младенцев в парке. У Джерри внутри что-то сжалось. Интересно, каково это: быть замужем за любимым человеком и гулять со своим собственным ребенком в парке.
   Интересно, женится ли на ней кто-нибудь? Еще в колледже она решила мужественно дожидаться преклонного возраста — лет, эдак, двадцати четырех — и лишь затем обзавестись семейством. Но двадцать четыре наступили и миновали, а она так и не нашла никого, с кем бы ей хотелось жить. Те, кто ей нравились, либо были вполне удовлетворены своей холостяцкой жизнью, либо уже были женаты на ком-нибудь, кого, по их собственным утверждениям, на дух не переносили, однако никто из них не собирался отказываться от своего образа жизни. Возможно, Либра прав, и теперь никто не вступает в браки. Джерри подумала о своих замужних подругах: были ли они на самом деле так счастливы, как уверяли окружающих? Изменяли ли им уже мужья?
   Получали ли они столько же удовольствия от занятий любовью, как раньше?
   Или занимались этим только по субботам, предварительно выпив, так как на следующий день не надо было рано вставать? Не скучно ли было женам сидеть целый день в одиночестве? Джерри точно знала, что ей бы стало скучно, и она бы постаралась не бросать работу или устроиться на неполный рабочий день. Что стало с теми немногими парнями, к которым, как ей казалось, она действительно испытывала любовь? Не было ли им одиноко, не устали ли они от бесконечной череды новых встреч, от повторения одних и тех же историй, от соблазнений и дозированной любви без обязательств. Как чудесно было бы любить кого-нибудь, и знать, что тебя любят… Ну должно же хоть где-нибудь существовать подобное. Джерри не сомневалась в этом. Может, когда ей исполнится пятьдесят, она и смирится с браком по расчету, но сейчас одна мысль об этом ужасала ее. «Ладно, — подумала Джерри, вспоминая слова своей любимой героини Скарлетт О'Хара, — я подумаю об этом завтра». К трем она вернулась в офис. Либра уже был там. Он переоделся в свежий чистый шелковый костюм цвета морской волны. На шее был повязан красноватый шелковый галстук, оттенявший рыжизну его вновь влажных, как после мытья волос. После относительной свежести и прохлады улицы, искусственные запахи гостиничного номера оглушили Джерри, но она решила, что со временем привыкнет к этому. Либра включил телевизор.
   — Вы как раз успели, чтобы посмотреть шоу Шального Дедди, — сказал он. — Садитесь и внимательно смотрите.
   Шоу открыл сам Шальной Дедди, который оказался на вид безобидным парнем, несколько туповатым и медлительным, в рубахе а-ля Бетховен и узких брюках. Он пылесосил ковер в собственной квартире. За ним по пятам следовала огромная рыба, в чьем резиновом теле явно спрятался человек. Рыба лила на ковер воду. Шальной Дедди приказал Рыбе убираться обратно к себе в аквариум, но та отказалась, заявив, что устроит демонстрацию протеста перед Национальным Историческим музеем в связи с отказом снимать ее в приключенческом телесериале. У нее есть доказательства, заверяла Рыба, что на старом диком Западе водились рыбы, но телевизионное руководство вело дискриминационную политику и отказывалось внести Рыбу в список персонажей вестерна.
   Шальной Дедди соглашался с серьезной миной. Он казался довольно симпатичным парнем с забавным невинным лицом и довольно сексуальным телом. Но Джерри никак не могла разгадать секрет его обаяния. И еще ей хотелось, чтобы эта Рыба перестала так громко орать. Скорей всего, своей неудачей она была обязана именно этому голосу. Джерри вдруг поняла, что уже первые пять минут вызывают у зрителя легкое недоумение, а это уже кое-что.
   На экране появилась маленькая девочка — Крошка Анджела. Марионетка. Шальной Дедди не был чревовещателем, и девочку озвучивала актриса. Выглядела она лет на пять, но обладала раздражающей логикой подростка. Она обрушивала на Шального Дедди потоки критики, а тот пытался защищаться. Она уверяла, что он одет смешно для взрослого человека. А Дедди доказывал, что это очень модно, на что девочка отвечала, что «модно» теперь не говорят, а говорят «кайфово», после чего ударила его по голове огромным леденцом на палочке.
   В это время Рыба продолжала вопить о своей демонстрации протеста, а в кадре появилась еще одна марионетка, Мышь-Альфонс, в свитере с высоким горлом, считающий себя покорителем женщин. Он тут же начал рассказывать о своих последних любовных похождениях, приправляя повествование довольно грязными пошлыми шутками. Мышь-Альфонс попытался с поцелуями напасть на Анджелу, а Шальной Дедди начал ее защищать. Крошка Анджела предложила Дедди убраться куда подальше и оставить ее в покое. Все громко вопили, визжали и носились друг за другом. В конце концов Крошка Анджела ударила леденцом по голове обоих своих партнеров и сбежала из квартиры.
   Затем Мышь-Альфонс попробовал объяснять Шальному Дедди, как добиться успеха у женщин, но тот ответил, что ему никогда не везет, так как он очень робкий. Вернувшаяся Рыба принялась рассказывать о своей демонстрации протеста, как будто она уже состоялась: как были воодушевлены демонстранты, какие они несли лозунги, во что были одеты и как полиция разогнала их дубинками. Затем она вернулась в свой аквариум, который находился за пределами площадки.
   Мышь-Альфонс, страшно фальшивя, исполнил глупейшую песенку, а потом обменялся с Шальным Дедди пошлыми шуточками. Затем Шальной Дедди приволок какие-то странные аксессуары, чтобы во избежание ареста во время следующей демонстрации протеста Рыба могла переодеться. Потом они вдвоем бросились вылавливать рыбу из аквариума, в чем, в конце концов, преуспели. И она решила начать новую демонстрацию протеста на следующий день. На этом первый час шоу закончился.
   Джерри сочла его глупейшим: сочетание старомодного бурлеска и современной сатиры. Но, как ни странно, время пролетело почти незаметно, и в каком-то смысле ей понравился Шальной Дедди: обаятельный добродушный неудачник с душой хиппи. Он был чем-то вроде повзрослевшего ребенка-цветочка, только вот цветов уже вокруг не было. В самом по себе шоу не было ничего особенного, но Дедди явно обладал обаянием. Джерри поняла, почему он так нравится детям. Все было пронизано фантазией, безобидным хулиганством, а с живыми игрушками Шальной Дедди обращался так, словно они были настоящими людьми с такими же правами как у всех. Джерри подумала, что подростки, особенно те, кто помладше, идентифицируют себя с героями шоу: Рыбой — представителем социально направленного отверженного меньшинства; Крошкой Анджелой, нимфеткой, изображающей из себя умудренную даму и Мышью-Альфонсом, хвастуном и обманщиком, прекрасно осознающим, что никто не верит его диким историям, и все же страстно желающим завоевать слушателей.
   — Ну что скажете? — спросил Либра.
   — Сначала у меня это вызвало отвращение, но потом он покорил меня, ответила Джерри. — Мне понравилось. В особенности сам Дедди. А кто написал сценарий?
   — Он сам, все до последнего слова. Обычно он даже не пишет ничего, а просто импровизирует. То есть он пишет, но, как правило, не пользуется им. — Забавно. И по-моему он довольно сексуально привлекателен, — заметила Джерри.
   — Да, так все считают. Неудачник всем нравится, — это современный тип. Думаю, шоу будет пользоваться огромным успехом в полночь.
   — Сегодня утром в холле было несколько девочек. Наверное, поклонницы. — Этого парня я мог бы сделать президентом, — сказал Либра. — Единственная причина, по которой он не победит на выборах, заключается в том, что его поклонники слишком малы, чтобы голосовать.
   — Я бы проголосовала за Рыбу, — улыбнулась Джерри.
   Остаток дня пролетел незаметно: обычный стандартный день, корреспонденция, сообщения для прессы; то, к чему Джерри уже давно привыкла. Либра все писал сам: пресс-релизы, шутки для колонки сплетен, проникновенные письма, в которых расхваливалось что-нибудь совершенно обыденное. Джерри эта работа нравилась больше, чем предыдущая по рекламе кинофильмов, хотя бы потому, что Либра обладал незаурядным воображением. Если он изрекал какую-нибудь мысль или шутку, это было приятно печатать. Она привыкла печатать «остроты», которые удручали своей глупостью. Но над всем, что изрекал Либра, она искренне хохотала. Она чувствовала, что Либра наблюдает за ней и ее одобрение доставляет ему удовольствие.
   В пять вечера Либра отправился на коктейль и отпустил Джерри домой, напомнив, что к семи она должна быть на месте, так как им предстояло ехать на телевидение. Шоу шло до полуночи. Джерри решила переодеться и заново сделать макияж: пусть Либра думает, что она второй раз приняла ванну. И этот маленький обман развеселил Джерри так, что она почувствовала, что хихикает. Шоу Шального Дедди зарядило ее энергией на весь остаток дня.
   Телемарафон проходил на телестудии в Вест Сайде. Когда Джерри и Либра добрались до места, площадка напоминала перрон вокзала в час пик. Знаменитости толпились подобно пассажирам перед вот-вот уходящим поездом, ожидая своей очереди появиться на экране. Все были в отвратительном настроении, так как шоу естественно шло с опозданием, и их до сих пор не пригласили на площадку. В комнате находилось несколько мониторов, а в дальнем конце — столик, уставленный кофейниками, чашками и тарелками с недоеденными бутербродами. Стульев не хватало. Исполнители, агенты, менеджеры, гримеры стояли разбившись на враждебные группировки или сидели на длинном столе посреди всего этого мусора. Некоторые смотрели в мониторы, но большинство осматривало себя, либо разглядывало других звезд. Некоторые мило беседовали с новыми, только что приобретенными знакомыми, работой которых восхищались; или со старыми друзьями, которых уже давно не видели из-за насыщенности рабочих графиков. В углу комнаты четыре темнокожие девушки, по всей видимости сестры, одетые в одинаковые велюровые костюмчики, в коротких брючках, как у маленьких мальчиков, в свободных белых блузках и одинаковых завитых париках играли в карты.
   — «Сатины», — пояснил Либра и решительным быстрым шагом направился к ним. — Ну-ка, встать! Что это вы тут делаете?
   — Мы играем в «ведьму», — хихикнула одна из девушек, подняв на него глаза. — Ведьма — Милашка, как всегда.
   Все, кроме той, что, очевидно, была Милашкой, рассмеялись. Милашка, сухо улыбнувшись, покачала головой. Она выглядела постарше остальных.
   — Вы выглядите как нищенки, — прошипел Либра, отнимая у них карты. — Вы ничего не принесли с собой почитать?
   — Но мы не думали, что проторчим здесь столько времени, — пожаловалась одна.
   — Однако, карты вы не забыли прихватить. Ладно. Странно, что вы не взяли с собой еще и кости. Предполагается, что вы — молодые леди, даже в том случае, если на самом деле вы ими и не являетесь.
   — Но мы всего лишь играли в «Ведьму», — сказала одна из девушек.
   — Если вас интересует ваша дальнейшая работа, то сидите здесь и вежливо беседуйте друг с другом, либо вообще заткнитесь.
   Девушки надулись.
   — А где Силки? — рявкнул Либра.
   — Мы не знаем.
   — Считается, что вы должны позаботиться о ней!
   — Она и сама о себе прекрасно может позаботиться, — тихо промурлыкала одна из девушек.
   — Ага, — подтвердила другая.
   — Не «ага», а «да», тупица!
   Глаза девушки наполнились слезами.
   — Это мой новый ассистент, Джерри Томпсон, — сказал Либра. — Это Милашка, Тамара, а эти двое — Черил и Берил. Милашка и Тамара — сестры, а эта парочка — близнецы.
   Джерри посмотрела на них с симпатией и поздоровалась с каждой за руку. «Что-то Либра переборщил со своей напускной строгостью, — подумала Джерри. — Они ведь совсем еще девчонки, лет по восемнадцать, и выглядят вполне прилично.»
   — Что это у вас на голове? — продолжал Либра. — И где Нельсон?
   — Он уехал домой, — сказала Черил.
   — Кто это вас надоумил нацепить эти кудри? — Либра зашелся от гнева. — Вы похожи на сорокалетних. Мне нужны были простые гладкие парики с челками!
   — Силки сказала, что ей не нравится челка, — сказала Берил, явно испытывая удовольствие от того, что на этот раз достанется Силки.
   — Она сказала, что так мы будем выглядеть шикарнее, — поддержала ее Черил.
   — По-моему, они выглядят очень мило, — робко заметила Джерри, и тут же пожалела об этом: сейчас Либра переключится на нее, и она испугалась. Но, к ее большому удивлению, он не сделал ничего подобного.
   — Значит, вы думаете, сойдет? — переспросил он у Джерри так, будто она вовсе не была его подчиненной.
   — Да, я, конечно, не видела другие парики, но мне кажется что эти очень подходят к их костюмам.
   Либра поджал губы. Девушки смотрели на него, как испуганные котята.
   — Ладно, черт с ними. Все равно сейчас уже ничего не сделать, сказал Либра. — А вот Нельсон у меня завтра получит. А вы никогда не должны, я повторяю, никогда, указывать Нельсону, что он должен делать. Вы поняли меня? Чтобы этого больше не повторялось!
   — Больше не будем, — с явным облегчением хором выдохнули девушки.
   — Что вы будете петь?
   — «Ты покинул меня» и «Возьми меня обратно», — ответила Милашка.
   Джерри вспомнила, что слышала обе песни по радио; они были довольно популярны. Ей удалось даже смутно припомнить свое первое впечатление. Эта группа всегда пела о неразделенной любви.
   — Я хочу, чтобы вы спели «Дай мне жить сейчас», — заявил Либра. — Уже поздний вечер, и я не хочу, чтобы вы усыпили слушателей.
   — Скажите это лучше Силки, — сказала Тамара.
   — Не волнуйся, я скажу Силки, — отрезал Либра, подхватил Джерри под руку и повел ее прочь.
   — До встречи, — бросила Джерри через плечо девушкам. Девушки улыбнулись и помахали ей руками. Отлично… кажется, она им понравилась. Ей не хотелось, чтобы девушки считали ее Либрой в миниатюре лишь из-за того, что она его помощница и он предпочел быть с ней любезным на этот раз.
   Они протискивались через толпу. С Либрой со всех сторон здоровались артисты, менеджеры, агенты. Наконец, он увидел еще одну девушку в велюровом костюме около крайнего монитора. Силки устроилась в кресле, грызя ногти. Она была похожа на ребенка, увлеченного передачей.
   — Силки! — воскликнул Либра.
   — О, привет, мистер Либра, — ответила Силки, неохотно вставая и одаривая его широкой улыбкой.
   Она была маленькой, изящной, идеально сложенной девочкой. У нее были огромные глаза, которые казались еще больше из-за накладных ресниц, и пухлый рот с идеально белоснежными зубами. Смуглая кожа делала ее еще более привлекательной. Даже несмотря на толстый слой театрального грима и изощренный парик Силки выглядела совсем юной, ей с трудом можно было дать восемнадцать. У нее была изумительно шелковистая кожа мягкого орехового цвета.
   — Силки Морган. Джерри Томпсон, мой новый ассистент, — представил их друг другу Либра.
   — Привет, — вежливо сказала Силки.
   — Рада, наконец, с вами познакомиться, — ответила Джерри. Рука Силки, унизанная тремя тяжелыми перстнями с искусственными бриллиантами, была маленькой и хрупкой по сравнению с ее собственной.
   — Что это за хлам на тебе? — вновь взорвался Либра.
   — Что, что? — руки Силки взлетели к лицу.
   — Эти кольца. Быстро снимай. Опять была на распродаже, да?
   — Я купила их у Бонвиста, — запротестовала Силки, и по-детски спрятала руки за спину.
   — Отдай их мне, — протянул свою лапу Либра.
   Силки сняла кольца, не вынимая рук из-за спины, и положила их на раскрытую ладонь Либры.
   — Можешь взять их обратно после шоу, — смилостивился он. — Носи их дома сколько влезет вместе со своим нарядом под леопарда, страусиными перьями и поясом из искусственных бриллиантов. — Его голос сочился ядом.
   — Мистер Либра, но вы же знаете, что я не ношу ничего подобного.
   — Да неужели?
   — Он любит дурачиться, — нервно пояснила Силки Джерри.
   — Ну-ка, расскажи мне всю историю про мистера Нельсона и парики с челками, — строго приказал Либра.
   — Я просто подумала, что было бы неплохо для разнообразия… — она умолкла и опустила голову.
   — И с каких это пор ты стала авторитетом в вопросах элегантности?
   Силки тряхнула головой и закусила губу.
   — Мистер Нельсон работает на меня, ты понимаешь? Не на тебя. На меня. Ты делаешь то, что он говорит, а не наоборот. Ты поняла меня?
   — Да, мистер Либра.
   Повисла долгая, напряженная пауза. Джерри стало жалко девушку.
   — Похоже, я начинаю понимать, почему тебя прозвали Силки^[2], — сказала Джерри. — Ты — самая шелковая из всех, кого мне доводилось встречать.
   — Это не из-за моего поведения, а из-за голоса, — мягко заметила Силки. Голос у нее и правда был изумительно мягким и обволакивал, как волны тончайшего шелка.
   — Вы еще услышите, как она поет, — уже добродушно заметил Либра. Силки благодарно улыбнулась. — Да, я сделал замену. Будете петь «Дай мне жить сейчас» вместо «Возьми меня обратно».
   — А девочки знают?
   — Знают.
   — Нужно еще сказать дирижеру.
   — Пойди и скажи.
   — Хорошо, мистер Либра.
   Наконец минут через пятнадцать «Шелка и Сатины» пригласили на сцену. Четверка встала позади Силки у стационарного микрофона, а Силки впереди, у переносного. Девушки подпевали в мягких роковых ритмах, а Силки исполняла песню все тем же текучим мягким голосом, который приобрел теперь удивительную мощь, варьируя в огромном диапазоне. Когда она пропела «Ты покинул меня», ощущение было таким, что это происходит на самом деле и сейчас, и простая, банальная мелодия стала трагичной и печальной. Силки сняла микрофон со стойки и поднесла его к губам, и он превратился из механического инструмента в естественное продолжение руки. Она прекрасно двигалась. Ее огромные печальные глаза были устремлены куда-то в пустоту, за пределы сцены.
   Аудитория взорвалась аплодисментами. «Шелка и Сатины» перешли к битовой песенке «Дай мне жить сейчас». Теперь Силки улыбалась и быстро двигалась в такт музыке, но глаза ее под накладными ресницами оставались печальными. «Да, да, да, жизнь — это мячик. Я не сломаюсь, я не заплачу. Дай мне жить сейчас, дай мне жить сейчас», — пела она.
   Джерри ощутила, как от восторга у нее начало покалывать шею. Чудесный голос Силки заполнил ее чувством сладкой и грустной ностальгии; он нес в себе очищенные, концентрированные воспоминания о надеждах и разочарованиях, испытываемых любой девушкой. Тысяча картин возникла в голове Джерри: мужчина, которого она любила; ощущение его надежных объятий; яркое солнце на снежных сугробах за распахнутым окном, когда она лежала в этих объятиях… восход солнца над рекой… ночь полная звезд… Сильный, мудрый голос Силки насыщал банальный текст чувством и новым смыслом. Казалось, она говорила: да, мне причинили боль, но я не сдамся, я знаю, у меня еще будет возможность.
   Публика хлопала, как одержимая. Джерри активно присоединилась. — Она вам понравилась?
   — Господи, да это просто фантастика!
   — Талантливая девочка, — согласился Либра. — Ей всего восемнадцать. Эта группа у меня уже семь месяцев. Думаю, она даже сама не понимает, насколько хороша.
   — Она когда-нибудь училась петь?
   — Никогда. Никто из них. Они, похоже, и нот и не знают. Силки точно не знает. Просто слушают мелодию и делают все как надо. Темнокожие вообще талантливы.
   — Мистер Либра, но вы же не верите этому!
   — Что вы хотите этим сказать?
   Девушки сошли со сцены. Тамара, Милашка, Черил и Берил прихватили свои абсолютно одинаковые белые заячьи полушубки и заявили, что отправляются домой. Силки решила остаться и посмотреть продолжение съемок. — Не сиди здесь целую ночь. И никакого алкоголя, — приказал Либра.
   — Конечно, нет, сэр, — поспешила согласиться она.
   — Если вы отправитесь в ночной клуб и во что-нибудь вляпаетесь, я обо всем узнаю, — пригрозил он, обращаясь к остальной четверке.
   — Нет, нет, мистер Либра, мы прямиком в гостиницу….
   — И не вздумайте нарушить диету. Каждый день у меня на столе должен лежать отчет о том, что вы ели накануне. Танцевальный класс завтра в десять утра.
   — Да, мистер Либра.
   — И ни в коем случае не спать в гриме. Вы слышите, что я сказал?
   — Да, мистер Либра, — ответила Милашка.
   — Отлично, — подытожил Либра, отпуская девушек. Они, болтая и хихикая, поспешили удалиться. Ни одна из них не удосужилась попрощаться с Силки, а та на них даже не посмотрела.
   Джерри чувствовала себя усталой. День выдался длинный и напряженный. Силки вновь устроилась перед монитором, покусывая ногти. Либра отобрал стул у какого-то джентльмена и усадил на него Джерри.
   — Он замечательный, правда? — сказала Силки.
   — Кто, мистер Либра?
   Силки оглянулась, чтобы удостовериться, что Либра не подслушивает.
   — Нет, мистер Девере, режиссер. Вы только посмотрите на этот кадр. Таких кадров никогда не увидишь на телемарафоне. Настоящее произведение искусства. Мистер Девере просто гений.
   Девере манипулировал тремя камерами, добиваясь, чтобы изображение переходило одно в другое. На них накладывались мерцающие световые пятна, расплывающиеся, как масло на воде. Затем шел калейдоскоп танцев, а на заднем плане в это время смутно проступала статуя Свободы.
   — Этот эффект он взял из предыдущих своих постановок, — прокомментировала Силки. — В цвете действует потрясающе.
   Джерри удивилась ее эрудиции.
   — Ты много работаешь на телевидении? — поинтересовалась она.
   — Нет, только в третий раз. Мы были лишь на двух шоу для подростков до сегодняшнего дня, пели под фонограмму. Ненавижу работать под фонограмму, потому что всегда поешь по-разному, когда тебя захватывают чувства и выглядит просто ужасно, когда подгоняешь движения губ под то, что уже записано на пленку. — Силки робко улыбнулась Джерри. — Я знаю, что нельзя импровизировать. Девочкам трудно подстроиться. Но иногда просто не могу удержаться. Мистер Девере говорит, что я — Сэнди Деннис среди певцов. — Ты хорошо с ним знакома?
   — Мы познакомились шесть месяцев назад на одном из шоу для подростков. Он тоже его ставил. Прекрасно получилось. Он тоже клиент мистера Либры, — добавила она поспешно. — Я думаю это важно — смотреть работы других клиентов. — Да, думаю, можно многому научиться, — заметила Джерри.
   Они просидели до окончания программы до полуночи, так как Либра хотел переговорить с Диком Девере. Джерри то следила за программой, то любовалась Силки. Та действительно была очень хорошенькой, воплощая в себе пронзительное сочетание горячности и робости. Однако было очевидно, что с нервами у нее не все в порядке. Обкусав крохотные ногти на одной руке, она тут же принялась за другую. Казалось, уже было нечего обкусывать, но Силки что-то находила. Либра исчез, и вернулся лишь по окончании шоу в сопровождении высокого, не очень красивого молодого человека с редеющими темными волосами, ястребиным носом и впалыми щеками. Он был одет в прекрасно скроенный и явно дорогой костюм и черный свитер с высоким горлом.
   — Это Дик Девере, — представил его Либра.
   Так вот, оказывается, каков этот Дик Девере, в которого по заверениям Либры, Джерри предстояло влюбиться. На Джерри, однако, он не произвел особого впечатления. Они обменялись рукопожатиями, и Либра с Диком принялись обсуждать шоу. У него был замечательный голос: глубокий и низкий, интеллигентный, совсем не походивший на кокетливое мурлыканье некоторых отощавших экземпляров, которые выглядели так, словно в детстве их морили голодом. В юности ей доводилось назначать свидания вслепую по телефону, и она всегда разочаровывалась, когда видела их обладателей. Силки впитывала в себя каждое слово, не удосуживаясь даже притворяться, что ее все это не интересует. Ее огромные глаза сияли. Впервые в них появилось что-то еще, кроме печали. Джерри даже подумала, не влюблена ли Силки.
   — А почему бы нам не пойти куда-нибудь выпить по чашечке кофе, наконец обратился Дик к Либре, глядя при этом на Джерри.
   Либра посмотрел на часы.
   — Я — пас. У меня еще несколько встреч у Рубена. Иди с девушками.
   — Джерри? — переспросил Дик и очаровательно улыбнулся.
   Джерри перевела взгляд на Силки. Глаза ее вновь погасли. Господи! Да девушка ревнует!
   — Мне нужно рано вставать завтра, — поспешила ответить Джерри. — Как-нибудь в другой раз.
   — Может, как-нибудь пообедаем вместе, — предложил Дик.
   — Это зависит от мистера Либры, — попыталась уклониться Джерри.