Страница:
— Я скажу тебе, что он делал в свободное время. Он — проститутка. Клиенты у него — мужчины, женщины, все, что подворачиваются под руку. У меня есть список имен и мест встреч. Я покажу тебе, если ты мне не веришь. Ему хорошо за это платили. Ты не задумывалась, откуда у него столько денег, если он зарабатывает только девятнадцать долларов в неделю?
— Он закладывал вещи, — сказала Силки.
— Это ты про пару золотых запонок с сапфирами, которые ему подарил очень старый, очень богатый, и очень любвеобильный продюсер?.. Я вижу, ты знаешь о каких запонках идет речь. Перечислить тебе остальные его драгоценности?
— Я не проверяла все его вещи! — воскликнула Силки. — Могу я идти теперь?
— Сиди! Ты уйдешь, когда я закончу. А на лейблы на его одежде ты обратила внимание? Хотя, ты, наверное, не интересуешься его одеждой. Я хочу знать, связалась ли ты с ним, потому что одинока, что в принципе простительно, или ты настолько дура, что собираешься за него замуж?
— Я не верю, что он — проститутка. А если и так, то меня не волнует, кем он был раньше.
— Ты сама все понимаешь. Тебя, может, это и не волнует, но я тебе не лгу. Я не для того вытащил тебя из грязи и сделал из тебя леди, чтобы ты в один прекрасный день оказалась безо всего и по уши в той же грязи. Я не считаю тебя ни побродяжкой, ни потаскухой. Секс — твое личное дело. Если бы ты решила просто покувыркаться с ним пару недель в постели, я бы не поднимал шума. Но я слишком хорошо тебя знаю. У тебя это всерьез. У тебя иначе не бывает. Хотелось бы мне думать, что ты просто развлекаешься, что это — обычная интрижка.
— Вы не можете указывать мне, кого я должна любить, — сказала Силки. — Я могу указывать, кого ты не должна любить. Я могу указывать тебе не влюбляться в проститутку, потому что его интересует только то, что ты можешь ему дать. Ты звезда, ты богата; ему с тобой удобно; люди, которые женятся на звездах, как правило неплохо устраиваются в шоу-бизнесе и сами со временем становятся звездами. Я не говорю, что ему наплевать на тебя, он отказался от всех своих любовников, он, похоже, считает, что игра стоит свеч. Если бы он был порядочным человеком, он мог даже влюбиться в тебя. Но Бобби ла Фонтейн не порядочный человек.
Он замолчал, наблюдая за ней.
Неужели он отважился обратиться к частным детективам? Наверное, так и есть. Сейчас она была слишком зла, чтобы задумываться над тем, правду или нет сказал ей Либра. В принципе это не важно! Она любит Бобби, а он любит ее. Она заслужила хоть немного счастья. Она так долго страдала. Ничего не изменится, чтобы Либра не наговорил ей еще.
Либра вздохнул.
— Ты же видела публику в ночных клубах, когда пела там. Стареющие знаменитости с молодыми спутниками, которых они оплачивают из собственного кармана. У этих наемных мальчиков холодные безжизненные глаза, все чувства их мертвы. Им ничего не надо, кроме денег. Сейчас тебе в голову не приходит, что ты можешь закончить так же. Ты молода, жизнь для тебя только начинается, ты красива, ты будешь еще более знаменита, чем сейчас. Не становись посмешищем. Это тебя не достойно. Ты слишком хороша для этого, Силки. Пусть наемные мальчики сопровождают старух-неудачниц. Я не могу позволить тебе превратиться в неудачницу. Я буду защищать тебя. Не опускайся до Бобби ла Фонтейна.
Странно, но этот участливый тон еще больше разозлил Силки. Он просто играет с ней, как с котенком: злит, запугивает, гладит по головке… Какое право он имеет вмешиваться в ее личную жизнь? Он даже пытается диктовать ей то, что она должна думать.
— Я же не отрицаю, что благодарна вам за все, что вы сделали для меня, мистер Либра, — спокойно сказала Силки. — Но если я становлюсь посмешищем, то именно вы сделали меня такой. Вы пытались изменить меня изнутри, заставить по-другому думать, мечтать о другом… Вы сделали из меня дрессированного зверька. И сейчас этим занимаетесь. Все что я говорю во время интервью, каждое мое слово, вы пишите за меня. Вы пытаетесь разрушить мою душу. Вы не сможете этого добиться. Я этого никому не позволю. На работе я буду делать все, что вы мне скажете, но в свободное от работы время — мое собственное время! — я хочу иметь свою собственную личную жизнь. Даже то, что я звезда, не заставит меня жертвовать своей жизнью. Скорее уж я откажусь быть звездой.
— Я могу доставить тебе это удовольствие, — сказал он. — Я тебя породил, я же могу и убить.
— Как?
— Если люди узнают…
— Людям это нравится! — закричала Силки. — Они любят скандалы! Я слишком популярна, и вы это знаете.
— Я могу отказаться от тебя.
— Отлично. Я легко найду себе другого агента.
— Я могу сломать тебе карьеру. Ты и сама можешь это сделать, и сделаешь, если…
— Вот и дайте мне шанс, — сказала Силки с улыбкой. — Позвольте мне разрушить свою жизнь и получить удовольствие.
Либра грустно покачал головой.
— Ты изменилась, и мне жалко тебя. И мне жалко всех твоих друзей, которые доверяли тебе.
— Ха, — воскликнула Силки. — Я не изменилась, просто впервые в жизни поступаю как человек!
— Ты хоть знаешь, что такое любовник, которого содержишь? жалостливо спросил он.
— Конечно, знаю. Я в своей жизни повидала таких достаточно.
— Предостеречь — значит вооружить, — заявил он высокопарно. — Ты можешь идти.
— Благодарю. До свидания. — Она встала, подошла к зеркалу и надела шляпку. За спиной она видела отражение мистера Либры. Он смотрел на нее как-то странно. Силки направилась к двери.
— Силки…
— Да?
— Если попадешь в беду… звони мне. В любое время дня и ночи.
— Спасибо, сэр.
Она бросилась вниз по лестнице, от радости перепрыгивая ступеньки и совсем забыв о лифте. Она выиграла! Победила! Дело того стоило. И его странный взгляд в зеркале! Теперь она и, вправду, стала взрослой. Она выиграла у мистера Либры!
А если Бобби и на самом деле проститутка и с ней он только потому, что она звезда, и многое может ему дать? Сердце заныло. Ей стало страшно. Но она узнает… она будет наблюдать за ним и узнает… Она ничего не расскажет Бобби о разговоре. Это его только разозлит. Но она будет наблюдать. И будет счастливой. Именно Бобби сделал ее счастливой, а до этого ее жизнь была сплошным кошмаром. Вот что главное. Она заслуживает хоть чуточку счастья. Бобби вылечил ее. Теперь она стала сильной и обязательно будет счастливой. Она любит его. Она любит настолько, что может выстоять даже перед натиском мистера Либры. Бобби преподнес ей этот подарок, сам того не ведая. Все будет хорошо!
Глава 23
Глава 24
— Он закладывал вещи, — сказала Силки.
— Это ты про пару золотых запонок с сапфирами, которые ему подарил очень старый, очень богатый, и очень любвеобильный продюсер?.. Я вижу, ты знаешь о каких запонках идет речь. Перечислить тебе остальные его драгоценности?
— Я не проверяла все его вещи! — воскликнула Силки. — Могу я идти теперь?
— Сиди! Ты уйдешь, когда я закончу. А на лейблы на его одежде ты обратила внимание? Хотя, ты, наверное, не интересуешься его одеждой. Я хочу знать, связалась ли ты с ним, потому что одинока, что в принципе простительно, или ты настолько дура, что собираешься за него замуж?
— Я не верю, что он — проститутка. А если и так, то меня не волнует, кем он был раньше.
— Ты сама все понимаешь. Тебя, может, это и не волнует, но я тебе не лгу. Я не для того вытащил тебя из грязи и сделал из тебя леди, чтобы ты в один прекрасный день оказалась безо всего и по уши в той же грязи. Я не считаю тебя ни побродяжкой, ни потаскухой. Секс — твое личное дело. Если бы ты решила просто покувыркаться с ним пару недель в постели, я бы не поднимал шума. Но я слишком хорошо тебя знаю. У тебя это всерьез. У тебя иначе не бывает. Хотелось бы мне думать, что ты просто развлекаешься, что это — обычная интрижка.
— Вы не можете указывать мне, кого я должна любить, — сказала Силки. — Я могу указывать, кого ты не должна любить. Я могу указывать тебе не влюбляться в проститутку, потому что его интересует только то, что ты можешь ему дать. Ты звезда, ты богата; ему с тобой удобно; люди, которые женятся на звездах, как правило неплохо устраиваются в шоу-бизнесе и сами со временем становятся звездами. Я не говорю, что ему наплевать на тебя, он отказался от всех своих любовников, он, похоже, считает, что игра стоит свеч. Если бы он был порядочным человеком, он мог даже влюбиться в тебя. Но Бобби ла Фонтейн не порядочный человек.
Он замолчал, наблюдая за ней.
Неужели он отважился обратиться к частным детективам? Наверное, так и есть. Сейчас она была слишком зла, чтобы задумываться над тем, правду или нет сказал ей Либра. В принципе это не важно! Она любит Бобби, а он любит ее. Она заслужила хоть немного счастья. Она так долго страдала. Ничего не изменится, чтобы Либра не наговорил ей еще.
Либра вздохнул.
— Ты же видела публику в ночных клубах, когда пела там. Стареющие знаменитости с молодыми спутниками, которых они оплачивают из собственного кармана. У этих наемных мальчиков холодные безжизненные глаза, все чувства их мертвы. Им ничего не надо, кроме денег. Сейчас тебе в голову не приходит, что ты можешь закончить так же. Ты молода, жизнь для тебя только начинается, ты красива, ты будешь еще более знаменита, чем сейчас. Не становись посмешищем. Это тебя не достойно. Ты слишком хороша для этого, Силки. Пусть наемные мальчики сопровождают старух-неудачниц. Я не могу позволить тебе превратиться в неудачницу. Я буду защищать тебя. Не опускайся до Бобби ла Фонтейна.
Странно, но этот участливый тон еще больше разозлил Силки. Он просто играет с ней, как с котенком: злит, запугивает, гладит по головке… Какое право он имеет вмешиваться в ее личную жизнь? Он даже пытается диктовать ей то, что она должна думать.
— Я же не отрицаю, что благодарна вам за все, что вы сделали для меня, мистер Либра, — спокойно сказала Силки. — Но если я становлюсь посмешищем, то именно вы сделали меня такой. Вы пытались изменить меня изнутри, заставить по-другому думать, мечтать о другом… Вы сделали из меня дрессированного зверька. И сейчас этим занимаетесь. Все что я говорю во время интервью, каждое мое слово, вы пишите за меня. Вы пытаетесь разрушить мою душу. Вы не сможете этого добиться. Я этого никому не позволю. На работе я буду делать все, что вы мне скажете, но в свободное от работы время — мое собственное время! — я хочу иметь свою собственную личную жизнь. Даже то, что я звезда, не заставит меня жертвовать своей жизнью. Скорее уж я откажусь быть звездой.
— Я могу доставить тебе это удовольствие, — сказал он. — Я тебя породил, я же могу и убить.
— Как?
— Если люди узнают…
— Людям это нравится! — закричала Силки. — Они любят скандалы! Я слишком популярна, и вы это знаете.
— Я могу отказаться от тебя.
— Отлично. Я легко найду себе другого агента.
— Я могу сломать тебе карьеру. Ты и сама можешь это сделать, и сделаешь, если…
— Вот и дайте мне шанс, — сказала Силки с улыбкой. — Позвольте мне разрушить свою жизнь и получить удовольствие.
Либра грустно покачал головой.
— Ты изменилась, и мне жалко тебя. И мне жалко всех твоих друзей, которые доверяли тебе.
— Ха, — воскликнула Силки. — Я не изменилась, просто впервые в жизни поступаю как человек!
— Ты хоть знаешь, что такое любовник, которого содержишь? жалостливо спросил он.
— Конечно, знаю. Я в своей жизни повидала таких достаточно.
— Предостеречь — значит вооружить, — заявил он высокопарно. — Ты можешь идти.
— Благодарю. До свидания. — Она встала, подошла к зеркалу и надела шляпку. За спиной она видела отражение мистера Либры. Он смотрел на нее как-то странно. Силки направилась к двери.
— Силки…
— Да?
— Если попадешь в беду… звони мне. В любое время дня и ночи.
— Спасибо, сэр.
Она бросилась вниз по лестнице, от радости перепрыгивая ступеньки и совсем забыв о лифте. Она выиграла! Победила! Дело того стоило. И его странный взгляд в зеркале! Теперь она и, вправду, стала взрослой. Она выиграла у мистера Либры!
А если Бобби и на самом деле проститутка и с ней он только потому, что она звезда, и многое может ему дать? Сердце заныло. Ей стало страшно. Но она узнает… она будет наблюдать за ним и узнает… Она ничего не расскажет Бобби о разговоре. Это его только разозлит. Но она будет наблюдать. И будет счастливой. Именно Бобби сделал ее счастливой, а до этого ее жизнь была сплошным кошмаром. Вот что главное. Она заслуживает хоть чуточку счастья. Бобби вылечил ее. Теперь она стала сильной и обязательно будет счастливой. Она любит его. Она любит настолько, что может выстоять даже перед натиском мистера Либры. Бобби преподнес ей этот подарок, сам того не ведая. Все будет хорошо!
Глава 23
Лиззи решила больше не ходить к своему аналитику. Главная причина заключалась в том, что ей больше нечего было ему рассказывать. Ее тревожило всякое отсутствие секса в ее жизни. Ничего нового. По вечерам она сидела дома перед телевизором и ждала Сэма. Однажды она смотрела передачу «Все звезды» и вдруг поняла, что с каждым мужчиной, появившимся на экране, она когда-то спала… как будто перед глазами прошло все ее прошлое. Она впервые поняла, что постарела.
Зачем теперь ходить к доктору Пиккеру и просить объяснять ее измены, если их больше нет? Честно говоря, ей стало даже стыдно только от одной мысли, что никто ее уже не хочет, она слишком стара. Она впервые пошла к доктору, когда только начала изменять мужу. Она хотела понять причины этого. Теперь она и не изменяла. Доктор Пиккер всегда говорил, что для поступка обязательно есть свои причины. И что ее надо лечить. Может быть, у нее теперь нет любовников не потому, что она постарела, а потому что она вылечилась?
Она пошла к врачу попрощаться, а он вышел из себя и даже начал угрожать ей. Лиззи разглядывала его офис: дорогие восточные ковры, подлинные произведения искусства доколумбовской эпохи — и вдруг начала подсчитывать деньги, которые потратила на врача. Конечно, их потратила не она, а Сэм, но это одно и то же. Может сейчас доктор Пиккер присмотрел новый шедевр для своей коллекции, вот и кричит? А причина — в том, что ему не хватает денег на его приобретение. У нее даже хватило смелости сказать это ему в лицо. Тогда он разозлился не на шутку и заявил, что у него целый список по-настоящему больных людей, которые с нетерпением ожидают своей очереди встретиться с ним.
— То есть вы хотите сказать, что я симулянтка?
— Я хотел сказать, что вы поправляетесь.
— Я больше не чувствую потребности в беседах с вами. Мне кажется, что я теперь сама могу решить проблемы своей личной жизни.
— Может вы и вылечились. Чудеса иногда случаются, — сказал он.
— Почему вы так говорите? Я же приходила сюда, чтобы вылечиться. Почему вы заявляете «чудеса иногда случаются»?
— Вы слишком мало ходили ко мне.
— Почему мало?
— Вы же помните, я не фрейдист. Мы с вами не затронули корней вашей проблемы.
Его «мы» опять ее раздражало. Все эти проблемы не «наши» проблемы, а ее проблемы. Она думала об одном туалете от «Франко», который она могла купить, не потрать она деньги на визит к этой зануде. Платье было прекрасно: с большими сборчатыми рукавами, шлейфом и тесной талией. Она украдкой взглянула на настенные часы в кабинете доктора.
— Вы хотите уйти прямо сейчас? — спросил он.
— Нам не стоит тянуть, ведь это мой последний визит к вам.
— Я ничего не тяну. Я могу использовать оставшееся время для работы над моей книгой.
— А мое заболевание вы там опубликуете?
Он улыбнулся.
— Если опубликуете, то верните мне мои деньги обратно, — сказала Лиззи. — Я не давала вам права на свою жизнь.
— Про вас там не будет ни строчки.
— О? А что это не настолько интересно?
— Миссис Либра, у вас есть нерешенные проблемы, и я советовал бы вам остаться и продолжить лечение.
— Используйте мое время с большей пользой для себя, — сказала Лиззи, доставая пудреницу и открывая ее. Новая помада от «Франко» покрывала губы алой коркой и быстро засыхала. Лиззи это раздражало. — Мне просто не о чем больше с вами говорить.
— Это потому, что мы только подступаем к корням…
— И что это за корни?
— Это-то нам и предстоит изучить.
— Я лучше буду изучать свою тихую, спокойную старость, — сказала Лиззи. Она знала, что лжет; со спокойной старостью она еще поборется. Ей просто хотелось оставить последнее слово за собой. Он, казалось, смягчился.
— Может, вы и не так больны. Вы кажетесь теперь спокойнее, чем раньше. Я должен отметить большой прогресс. Вы хотите отдохнуть от наших бесед?
— Да, — ответила Лиззи, желая побыстрее закончить разговор. — Мне нужно время, чтобы переварить все, что я теперь узнала о себе.
Доктор Пиккер просматривал регистрационный журнал, а потом потянулся в телефонному аппарату.
— Передайте Хадсон, что в ближайшие несколько недель она может приходить в то время, на которое ранее была записана Либра, — сказал он сестре.
Лиззи ненавидела, когда ее называли «Либра» — как товар на рынке. Она рассматривала бледное лицо врача. Он походил на узника. «Интересно, хоть на улицу он иногда выходит? — гадала про себя Лиззи. — Как только можно сидеть в этой кондиционированной пещере с восьми утра и до восьми вечера? Видел ли он хоть когда-нибудь настоящих людей с настоящими проблемами? Стоило бы ему сходить на пару вечеринок к Сэму — он бы многому там научился. — Лиззи решила пригласить его на следующий прием. — А я ему нравлюсь? Действительно нравлюсь? Что я для него значу?» — Лиззи стало грустно. Она никогда не любила прощаний.
— Может вы передумаете, миссис Либра? Если перемените решение, позвоните мне. Всего хорошего.
Он протянул ей руку. Рука оказалась сухой и холодной как у ящерицы. Лиззи замешкалась в дверях. До конца приема оставалось еще пять минут, а Лиззи терпеть не могла платить за то, чем не пользовалась. Он собирался надуть ее на целых пять минут! Все эти аналитики начитались всякой ерунды в своих книгах. Только и думают, что о наказании, вуайризме и ответах на вопросы в форме вопросов. Почему, спрашивается, он не удосужился научиться говорить по-английски без акцента? Он уже целую вечность торчит в Нью-Йорке. А может этих аналитиков специально обучают акценту, чтобы они внушали большее доверие?
От доктора Пиккера Лиззи прямиком отправилась в бар «Оук» и выпила три порции мартини, за которые заплатила сама, и две порции мартини, за которые заплатил высокий симпатичный молодой человек, представившийся фотомоделью.
Для модели он показался Лиззи староватым, немного потрепанным и слишком приторным. Но Лиззи решила все-таки подняться с ним в номер, предварительно, правда, позвонив наверх и удостоверившись, что Сэм в гимнастическом зале, а Джерри уже ушла домой.
Они провели в спальне двадцать очаровательных минут. Затем молодой человек, сославшись на деловую встречу, быстренько отправился восвояси, чему Лиззи была несказанно рада: все-таки это глупо, приглашать к себе в постель парня, когда Сэм может нагрянуть в любую минуту. Парень все-таки ей понравился. Гораздо приятнее заниматься любовью, когда после этого не придется в мельчайших деталях рассказывать обо всем доктору Пиккеру. И ей кстати больше не придется испытывать отвратительное чувство, будто в постели их было трое: она, мужчина и доктор Пиккер. Парень обещал позвонить. Но Лиззи это уже не волновало: позвонит или не позвонит, какая разница? Она была вполне довольна собой. Он ушел, а она приняла душ, смывая с себя последние воспоминания о нем душистым мылом, облачилась в самое красивое нижнее белье, смешала себе новую порцию мартини и устроилась в гостиной. Какая разница, сколько лет этому парню. Он же ее хотел, ее, женщину, которая ему в матери годится. Ладно, всего лишь на десять лет его старше. Но все равно, с ней все еще не так плохо. Лиззи радостно приветствовала вернувшегося из спортзала чистого и блестящего мужа. Он был ее старым другом и самым любимым мужчиной на свете. Лиззи уже убрала постель, чтобы Сэм ни о чем не заподозрил, и сейчас сидела и размышляла, как же он обходится без секса.
— Пришлось пригласить на обед Сильвию Полидор, — сказал Сэм. — Она заскочила в Нью-Йорк по пути в Европу. Думаю сходить с нею в «Павильон».
— А мне можно с вами?
— Ну ты же знаешь, Сильвия ненавидит других женщин. Мы будем говорить только о делах, и я скоро вернусь. Кто-нибудь звонил?
— Я попросила, чтобы нас не беспокоили, — ответила Лиззи. — Так что спроси у гостиничной телефонистки.
— Закажи чего-нибудь в номер, ты выглядишь усталой.
«Это твоя вина, — подумала Лиззи. — В конце концов у меня есть право быть усталой». И сказала:
— Так и сделаю.
Он перезвонил телефонистке, а потом отправился в спальню переодеваться. Она слышала, как он принимает душ, как он звонит по телефону, начисто забыв о ее существовании.
Когда он ушел, Лиззи заказала обед в номер: жареную печенку, шпинат, дыню и чай. Лиззи с удовольствием поглощала пищу и одновременно скучала по Элейн. Та, поехав разводиться, обосновалась в Рено с каким-то миллионером с ближайшего ранчо, и не имела ни малейшего желания возвращаться. Элейн звонила ей почти каждую ночь, напившись, естественно, в хлам, но не утратив при этом способности почти связно выражаться. Ее миллионер с ранчо тоже любил выпить, так что у них было много общего.
Обедать перед телевизором ей не хотелось, и Лиззи устроилась у окна, смотрела на город и думала. Она — женщина, у которой есть все. Люди, наверное, ей завидуют. Она знает всех, у нее море приключений, куча денег, распрекрасный номер в отеле, знаменитый муж, лимузин с шофером, самая модная одежда, массажистки, свой мастер в салоне красоты, неограниченный счет в банке, прекрасные друзья, молодое лицо и все еще почти стройное тело. Муж ей доверяет. Они никогда по-настоящему не ссорятся. Она нужна ему. Они всем довольны. И Лиззи заплакала.
А у Сильвии Полидор тоже все есть? А ей завидуют? А в Европу она едет одна?
Зазвонил телефон. Лиззи не хотела поднимать трубку, но потом вдруг подумала: а вдруг это Сэм? И может, он хочет пригласить ее на коктейль после обеда? Смахнув слезы, она бросилась к телефону.
— Да?
— Могу я поговорить с миссис Либра?
— Я слушаю.
— Это Джаред.
— Кто?
— Джаред. Из Лас-Вегаса. Бар «Королевский кактус».
Она вспомнила. Это бармен с лицом Пола Ньюмена.
— О, Господи! — сказала она.
— Я не знаю, что лучше: почувствовать себя польщенным или повесить трубку? — спросил он, намеренно понижая голос, чтобы придать ему чувственности.
— Где ты?
— Внизу, в холле. Мы можем увидеться?
— Ты рехнулся? А если мой муж сидит рядом?
— А он сидит?
— Нет.
— Отлично. Тогда я могу подняться?
— Встретимся в баре «Оук». — И тут же подумала: «Нет, меня там сочтут за потаскуху». — Встретимся в «Трейдер-Вик».
— Буду ждать, — ответил он и повесил трубку.
Она умылась и подкрасилась. Под глаза побольше белого, чтобы скрыть круги. На глаза — накладные ресницы, пока она плакала ресницы умудрились отвалиться. На губы — розовую помаду, которая ее молодит. К черту «Франко» с его красной штукатуркой! Неужели парень проделал весь путь до Нью-Йорка на мотоцикле?
Лиззи померила три платья, пока не осталась довольна своим видом. Стиль «Радость» ей не идет, но нельзя же быть немодной! Нет, все-таки ей не идет! Она остановилась на прошлогоднем костюме — авось этот ребенок не заметит разницу. Волосы она завязала в пучок и закрепила бантом как у Алисы в Стране чудес. Издалека ей можно было дать не больше девятнадцати. Она накинула соболье манто и взяла ключи. Тут она вспомнила, что забыла надушиться. Бросила манто с ключами на пол и устремилась в ванную. Господи, ну она же просто собирается выпить с мальчиком, и больше ничего! Но надо думать и об окружающих людях. Они не должны принимать их за маму с сыном. Она вновь схватила манто, ключи, сумочку и отправилась вниз.
Джаред, бывший бармен, сидел за крайним столиком у стены в «Трейдер-Вик». В полутемном баре он еще больше походил на Пола Ньюмена. Официантки стреляли глазами, пытаясь разобраться что к чему. Когда появилась Лиззи, все уставились на нее сначала с любопытством, а потом с восхищением, увидев, что она усаживается за столик к «Полу Ньюмену». Джаред улыбнулся и взял ее за руку.
— Рад видеть тебя.
— Итак, ты приехал в Нью-Йорк.
— Я же говорил, что приеду.
— На мотоцикле?
— Нет, я его продал, чтобы купить билет на самолет. Что ты будешь пить?
— Грог. Он обратился к официантке:
— Два грога. Ты рада видеть меня? — повернулся он к Лиззи.
Она улыбнулась.
— А почему ты в Нью-Йорке?
— Чтобы увидеть тебя. И чтобы попытать удачу.
— О?
— Я же говорил, что приеду.
— Говорил.
— Надеюсь, что попал не в разгар твоего нового романа, — заметил он. — У меня нет романов. Одни рассказы.
— Не говори так. — Он сжал ее руку так сильно, что Лиззи стало больно. Она высвободилась. Принесли напитки и он поднял свой бокал, вглядываясь в нее своими бездонными синими глазами. Лиззи не удавалось его возненавидеть настолько, насколько хотелось.
— Почему ты убежала?
— Я?
— Да, ты. Я ждал тебя.
— Я решила вернуться домой.
Он опустил глаза на пол.
— Ты считаешь, что я плох для тебя, да? — спросил он.
— Я никогда этого не говорила.
— А тебе и не надо этого говорить. Ты утонченная женщина, а я — всего лишь бармен, которого ты ради развлечения подобрала на денек, а потом выбросила. Что, не так?
— Если ты так считаешь, то зачем приехал? — спросила Лиззи. Она почувствовала дрожь в руках.
— Я мазохист.
Лиззи рассмеялась.
— Я добьюсь чего-нибудь. Ты еще увидишь, — продолжал он. — Я обязательно добьюсь много в Нью-Йорке. Ты еще захочешь меня.
— Не надо так громко, — сказала Лиззи, хотя он говорил спокойно.
— Я прилетел сегодня днем, закинул сумку к приятелю и примчался сюда, к тебе, — сказал он. — Я хочу тебя.
— Можешь взять меня во временное пользование, но не навсегда, сказала она.
— Беру тебя во временное пользование. — Под столом он прижимался к ее колену, а сейчас направил в том же направлении и свою руку. — Так можно вами воспользоваться, Лиззи Либра?
— К счастью, я свободна сегодня весь вечер, — сказала она.
Он оплатил счет, и они направились на квартиру к его приятелю. В квартире оказалось большое окно и двуспальная кровать. Лиззи была в таком кайфе, что после полного одиночества в течение одного дня ей удалось заполучить двух мужчин, и каких мужчин — красавцев! Он был гораздо более внимательнее и сентиментальнее, чем в Вегасе. Она разглядывала его, когда он бродил по комнате, и решила, что кем бы он ни был, он — неплохая добыча. Может в конце концов он и станет актером. Однако пусть думает все что угодно, но Лиззи вовсе не собирается ему помогать.
Он написал ей свой телефонный номер на клочке бумажки. Она засунула его в кошелек.
— Пошли куда-нибудь выпьем. Не хочу опустошать бар моего друга, предложил он.
— А твой друг — парень или девушка? — спросила Лиззи.
— А какая разница, если это только друг? — спросил он.
Было самое время показаться на публике у модного водопоя, и Лиззи пригласила его с собой. В баре она раскланивалась со знакомыми и быстро отвела Джареда к столику, не желая никому его представлять. Пуст все думают, что это сам Пол Ньюмен. Она с удовольствием заметила, как у людей рты пораскрывались от удивления при виде ее в такой компании. Все думали, что она с ним здесь по делу, хотя и знали, что Пол Ньюмен — не клиент Сэма Лео Либры. Но когда они стали шептаться, взявшись за руки — все взгляды обратились на них. Так оказывается Пол Ньюмен — не потенциальный клиент Либры, а добыча его жены!
Лиззи пребывала в эйфории. Джаред без умолку тараторил о своих планах по завоеванию Нью-Йорка, а она усмехалась, а все вокруг думали, что Пол Ньюмен пытается очаровать женщину. А когда появились журналисты светской хроники, Лиззи даже замурлыкала от удовольствия.
Увидев знакомую парочку Лиззи устремилась к ним и представила Джареда изумительной фразочкой: «Пола вы, конечно, знаете…»
Джаред огорошенно уставился на нее, но она тут же потащила его к такси, пока он не успел опомниться. Парочка смотрела им вслед: женщина умирала от ревности, а ее муж — от зависти, он как будто впервые заметил, что Лиззи Либра — очччень сексуальная женщина!
— Зачем ты это сделала? — в бешенстве спросил Джаред.
— Не заводись. Я просто над ними пошутила.
— Я это ненавижу, — сказал он. — Я хочу быть самим собой.
— С этим, конечно, трудно не согласиться, — промурлыкала Лиззи. Она видела с каким изумлением уставился на них водитель такси в зеркало заднего обзора.
— А вы случайно не… — начал было он.
— Нет, — отрезал Джаред.
— А я решил, что вы сам Ньюмен и есть.
Было уже поздно, и Сэм должен был вскоре вернуться. Лиззи решила ехать в отель. Она чувствовала буйную радость — завтра о ней будут судачить все. Сэм, конечно, тоже что-нибудь услышит. Но он слишком хорошо знает, что такое сплетни, чтобы в них верить. Он из года в год сочинял их для журналистов, поэтому подумает, что это отличная шутка.
— Когда мы увидимся? — спросил Джаред.
— Завтра?
— Отлично.
— Я позвоню тебе, — сказала она.
— Ты можешь мне устроить встречу с твоим мужем?
— С моим мужем?
— Мне нужен менеджер.
— Я буду твоим менеджером, — сказала Лиззи строго и улыбнулась.
— Но мне нужно паблисити…
— Я его сделаю…
— А ты знаешь как? — спросил он с сомнением в голосе.
— Знаю ли я? Подожди и увидишь.
— Но может мне все-таки стоит встретиться с твоим мужем…
— Ты именно поэтому хотел встретиться со мной? — подколола она его.
— Нет, нет, конечно, нет! Ты же знаешь, Лиззи! — Он перепугался до смерти, а Лиззи хотелось хохотать.
— Все будет хорошо, — сказала она.
Такси подкатило к отелю «Плаза». Джаред выскочил первым и помог Лиззи выйти. Она подарила ему легкий скромный поцелуй на глазах у всех.
— Увидимся завтра, — сказал он.
Лиззи Либра вплыла в холл отеля как королева. Все вокруг раскланивались с ней. Поднявшись в номер Лиззи обнаружила, что Сэм уже спит, приняв две таблетки снотворного. Лиззи проглотила столько же, смыла макияж и улеглась в свою постель. Она была счастлива, что послала доктора Пиккера к чертовой матери. Со времен далекой молодости она еще не чувствовала себя так хорошо, как сегодня.
Зачем теперь ходить к доктору Пиккеру и просить объяснять ее измены, если их больше нет? Честно говоря, ей стало даже стыдно только от одной мысли, что никто ее уже не хочет, она слишком стара. Она впервые пошла к доктору, когда только начала изменять мужу. Она хотела понять причины этого. Теперь она и не изменяла. Доктор Пиккер всегда говорил, что для поступка обязательно есть свои причины. И что ее надо лечить. Может быть, у нее теперь нет любовников не потому, что она постарела, а потому что она вылечилась?
Она пошла к врачу попрощаться, а он вышел из себя и даже начал угрожать ей. Лиззи разглядывала его офис: дорогие восточные ковры, подлинные произведения искусства доколумбовской эпохи — и вдруг начала подсчитывать деньги, которые потратила на врача. Конечно, их потратила не она, а Сэм, но это одно и то же. Может сейчас доктор Пиккер присмотрел новый шедевр для своей коллекции, вот и кричит? А причина — в том, что ему не хватает денег на его приобретение. У нее даже хватило смелости сказать это ему в лицо. Тогда он разозлился не на шутку и заявил, что у него целый список по-настоящему больных людей, которые с нетерпением ожидают своей очереди встретиться с ним.
— То есть вы хотите сказать, что я симулянтка?
— Я хотел сказать, что вы поправляетесь.
— Я больше не чувствую потребности в беседах с вами. Мне кажется, что я теперь сама могу решить проблемы своей личной жизни.
— Может вы и вылечились. Чудеса иногда случаются, — сказал он.
— Почему вы так говорите? Я же приходила сюда, чтобы вылечиться. Почему вы заявляете «чудеса иногда случаются»?
— Вы слишком мало ходили ко мне.
— Почему мало?
— Вы же помните, я не фрейдист. Мы с вами не затронули корней вашей проблемы.
Его «мы» опять ее раздражало. Все эти проблемы не «наши» проблемы, а ее проблемы. Она думала об одном туалете от «Франко», который она могла купить, не потрать она деньги на визит к этой зануде. Платье было прекрасно: с большими сборчатыми рукавами, шлейфом и тесной талией. Она украдкой взглянула на настенные часы в кабинете доктора.
— Вы хотите уйти прямо сейчас? — спросил он.
— Нам не стоит тянуть, ведь это мой последний визит к вам.
— Я ничего не тяну. Я могу использовать оставшееся время для работы над моей книгой.
— А мое заболевание вы там опубликуете?
Он улыбнулся.
— Если опубликуете, то верните мне мои деньги обратно, — сказала Лиззи. — Я не давала вам права на свою жизнь.
— Про вас там не будет ни строчки.
— О? А что это не настолько интересно?
— Миссис Либра, у вас есть нерешенные проблемы, и я советовал бы вам остаться и продолжить лечение.
— Используйте мое время с большей пользой для себя, — сказала Лиззи, доставая пудреницу и открывая ее. Новая помада от «Франко» покрывала губы алой коркой и быстро засыхала. Лиззи это раздражало. — Мне просто не о чем больше с вами говорить.
— Это потому, что мы только подступаем к корням…
— И что это за корни?
— Это-то нам и предстоит изучить.
— Я лучше буду изучать свою тихую, спокойную старость, — сказала Лиззи. Она знала, что лжет; со спокойной старостью она еще поборется. Ей просто хотелось оставить последнее слово за собой. Он, казалось, смягчился.
— Может, вы и не так больны. Вы кажетесь теперь спокойнее, чем раньше. Я должен отметить большой прогресс. Вы хотите отдохнуть от наших бесед?
— Да, — ответила Лиззи, желая побыстрее закончить разговор. — Мне нужно время, чтобы переварить все, что я теперь узнала о себе.
Доктор Пиккер просматривал регистрационный журнал, а потом потянулся в телефонному аппарату.
— Передайте Хадсон, что в ближайшие несколько недель она может приходить в то время, на которое ранее была записана Либра, — сказал он сестре.
Лиззи ненавидела, когда ее называли «Либра» — как товар на рынке. Она рассматривала бледное лицо врача. Он походил на узника. «Интересно, хоть на улицу он иногда выходит? — гадала про себя Лиззи. — Как только можно сидеть в этой кондиционированной пещере с восьми утра и до восьми вечера? Видел ли он хоть когда-нибудь настоящих людей с настоящими проблемами? Стоило бы ему сходить на пару вечеринок к Сэму — он бы многому там научился. — Лиззи решила пригласить его на следующий прием. — А я ему нравлюсь? Действительно нравлюсь? Что я для него значу?» — Лиззи стало грустно. Она никогда не любила прощаний.
— Может вы передумаете, миссис Либра? Если перемените решение, позвоните мне. Всего хорошего.
Он протянул ей руку. Рука оказалась сухой и холодной как у ящерицы. Лиззи замешкалась в дверях. До конца приема оставалось еще пять минут, а Лиззи терпеть не могла платить за то, чем не пользовалась. Он собирался надуть ее на целых пять минут! Все эти аналитики начитались всякой ерунды в своих книгах. Только и думают, что о наказании, вуайризме и ответах на вопросы в форме вопросов. Почему, спрашивается, он не удосужился научиться говорить по-английски без акцента? Он уже целую вечность торчит в Нью-Йорке. А может этих аналитиков специально обучают акценту, чтобы они внушали большее доверие?
От доктора Пиккера Лиззи прямиком отправилась в бар «Оук» и выпила три порции мартини, за которые заплатила сама, и две порции мартини, за которые заплатил высокий симпатичный молодой человек, представившийся фотомоделью.
Для модели он показался Лиззи староватым, немного потрепанным и слишком приторным. Но Лиззи решила все-таки подняться с ним в номер, предварительно, правда, позвонив наверх и удостоверившись, что Сэм в гимнастическом зале, а Джерри уже ушла домой.
Они провели в спальне двадцать очаровательных минут. Затем молодой человек, сославшись на деловую встречу, быстренько отправился восвояси, чему Лиззи была несказанно рада: все-таки это глупо, приглашать к себе в постель парня, когда Сэм может нагрянуть в любую минуту. Парень все-таки ей понравился. Гораздо приятнее заниматься любовью, когда после этого не придется в мельчайших деталях рассказывать обо всем доктору Пиккеру. И ей кстати больше не придется испытывать отвратительное чувство, будто в постели их было трое: она, мужчина и доктор Пиккер. Парень обещал позвонить. Но Лиззи это уже не волновало: позвонит или не позвонит, какая разница? Она была вполне довольна собой. Он ушел, а она приняла душ, смывая с себя последние воспоминания о нем душистым мылом, облачилась в самое красивое нижнее белье, смешала себе новую порцию мартини и устроилась в гостиной. Какая разница, сколько лет этому парню. Он же ее хотел, ее, женщину, которая ему в матери годится. Ладно, всего лишь на десять лет его старше. Но все равно, с ней все еще не так плохо. Лиззи радостно приветствовала вернувшегося из спортзала чистого и блестящего мужа. Он был ее старым другом и самым любимым мужчиной на свете. Лиззи уже убрала постель, чтобы Сэм ни о чем не заподозрил, и сейчас сидела и размышляла, как же он обходится без секса.
— Пришлось пригласить на обед Сильвию Полидор, — сказал Сэм. — Она заскочила в Нью-Йорк по пути в Европу. Думаю сходить с нею в «Павильон».
— А мне можно с вами?
— Ну ты же знаешь, Сильвия ненавидит других женщин. Мы будем говорить только о делах, и я скоро вернусь. Кто-нибудь звонил?
— Я попросила, чтобы нас не беспокоили, — ответила Лиззи. — Так что спроси у гостиничной телефонистки.
— Закажи чего-нибудь в номер, ты выглядишь усталой.
«Это твоя вина, — подумала Лиззи. — В конце концов у меня есть право быть усталой». И сказала:
— Так и сделаю.
Он перезвонил телефонистке, а потом отправился в спальню переодеваться. Она слышала, как он принимает душ, как он звонит по телефону, начисто забыв о ее существовании.
Когда он ушел, Лиззи заказала обед в номер: жареную печенку, шпинат, дыню и чай. Лиззи с удовольствием поглощала пищу и одновременно скучала по Элейн. Та, поехав разводиться, обосновалась в Рено с каким-то миллионером с ближайшего ранчо, и не имела ни малейшего желания возвращаться. Элейн звонила ей почти каждую ночь, напившись, естественно, в хлам, но не утратив при этом способности почти связно выражаться. Ее миллионер с ранчо тоже любил выпить, так что у них было много общего.
Обедать перед телевизором ей не хотелось, и Лиззи устроилась у окна, смотрела на город и думала. Она — женщина, у которой есть все. Люди, наверное, ей завидуют. Она знает всех, у нее море приключений, куча денег, распрекрасный номер в отеле, знаменитый муж, лимузин с шофером, самая модная одежда, массажистки, свой мастер в салоне красоты, неограниченный счет в банке, прекрасные друзья, молодое лицо и все еще почти стройное тело. Муж ей доверяет. Они никогда по-настоящему не ссорятся. Она нужна ему. Они всем довольны. И Лиззи заплакала.
А у Сильвии Полидор тоже все есть? А ей завидуют? А в Европу она едет одна?
Зазвонил телефон. Лиззи не хотела поднимать трубку, но потом вдруг подумала: а вдруг это Сэм? И может, он хочет пригласить ее на коктейль после обеда? Смахнув слезы, она бросилась к телефону.
— Да?
— Могу я поговорить с миссис Либра?
— Я слушаю.
— Это Джаред.
— Кто?
— Джаред. Из Лас-Вегаса. Бар «Королевский кактус».
Она вспомнила. Это бармен с лицом Пола Ньюмена.
— О, Господи! — сказала она.
— Я не знаю, что лучше: почувствовать себя польщенным или повесить трубку? — спросил он, намеренно понижая голос, чтобы придать ему чувственности.
— Где ты?
— Внизу, в холле. Мы можем увидеться?
— Ты рехнулся? А если мой муж сидит рядом?
— А он сидит?
— Нет.
— Отлично. Тогда я могу подняться?
— Встретимся в баре «Оук». — И тут же подумала: «Нет, меня там сочтут за потаскуху». — Встретимся в «Трейдер-Вик».
— Буду ждать, — ответил он и повесил трубку.
Она умылась и подкрасилась. Под глаза побольше белого, чтобы скрыть круги. На глаза — накладные ресницы, пока она плакала ресницы умудрились отвалиться. На губы — розовую помаду, которая ее молодит. К черту «Франко» с его красной штукатуркой! Неужели парень проделал весь путь до Нью-Йорка на мотоцикле?
Лиззи померила три платья, пока не осталась довольна своим видом. Стиль «Радость» ей не идет, но нельзя же быть немодной! Нет, все-таки ей не идет! Она остановилась на прошлогоднем костюме — авось этот ребенок не заметит разницу. Волосы она завязала в пучок и закрепила бантом как у Алисы в Стране чудес. Издалека ей можно было дать не больше девятнадцати. Она накинула соболье манто и взяла ключи. Тут она вспомнила, что забыла надушиться. Бросила манто с ключами на пол и устремилась в ванную. Господи, ну она же просто собирается выпить с мальчиком, и больше ничего! Но надо думать и об окружающих людях. Они не должны принимать их за маму с сыном. Она вновь схватила манто, ключи, сумочку и отправилась вниз.
Джаред, бывший бармен, сидел за крайним столиком у стены в «Трейдер-Вик». В полутемном баре он еще больше походил на Пола Ньюмена. Официантки стреляли глазами, пытаясь разобраться что к чему. Когда появилась Лиззи, все уставились на нее сначала с любопытством, а потом с восхищением, увидев, что она усаживается за столик к «Полу Ньюмену». Джаред улыбнулся и взял ее за руку.
— Рад видеть тебя.
— Итак, ты приехал в Нью-Йорк.
— Я же говорил, что приеду.
— На мотоцикле?
— Нет, я его продал, чтобы купить билет на самолет. Что ты будешь пить?
— Грог. Он обратился к официантке:
— Два грога. Ты рада видеть меня? — повернулся он к Лиззи.
Она улыбнулась.
— А почему ты в Нью-Йорке?
— Чтобы увидеть тебя. И чтобы попытать удачу.
— О?
— Я же говорил, что приеду.
— Говорил.
— Надеюсь, что попал не в разгар твоего нового романа, — заметил он. — У меня нет романов. Одни рассказы.
— Не говори так. — Он сжал ее руку так сильно, что Лиззи стало больно. Она высвободилась. Принесли напитки и он поднял свой бокал, вглядываясь в нее своими бездонными синими глазами. Лиззи не удавалось его возненавидеть настолько, насколько хотелось.
— Почему ты убежала?
— Я?
— Да, ты. Я ждал тебя.
— Я решила вернуться домой.
Он опустил глаза на пол.
— Ты считаешь, что я плох для тебя, да? — спросил он.
— Я никогда этого не говорила.
— А тебе и не надо этого говорить. Ты утонченная женщина, а я — всего лишь бармен, которого ты ради развлечения подобрала на денек, а потом выбросила. Что, не так?
— Если ты так считаешь, то зачем приехал? — спросила Лиззи. Она почувствовала дрожь в руках.
— Я мазохист.
Лиззи рассмеялась.
— Я добьюсь чего-нибудь. Ты еще увидишь, — продолжал он. — Я обязательно добьюсь много в Нью-Йорке. Ты еще захочешь меня.
— Не надо так громко, — сказала Лиззи, хотя он говорил спокойно.
— Я прилетел сегодня днем, закинул сумку к приятелю и примчался сюда, к тебе, — сказал он. — Я хочу тебя.
— Можешь взять меня во временное пользование, но не навсегда, сказала она.
— Беру тебя во временное пользование. — Под столом он прижимался к ее колену, а сейчас направил в том же направлении и свою руку. — Так можно вами воспользоваться, Лиззи Либра?
— К счастью, я свободна сегодня весь вечер, — сказала она.
Он оплатил счет, и они направились на квартиру к его приятелю. В квартире оказалось большое окно и двуспальная кровать. Лиззи была в таком кайфе, что после полного одиночества в течение одного дня ей удалось заполучить двух мужчин, и каких мужчин — красавцев! Он был гораздо более внимательнее и сентиментальнее, чем в Вегасе. Она разглядывала его, когда он бродил по комнате, и решила, что кем бы он ни был, он — неплохая добыча. Может в конце концов он и станет актером. Однако пусть думает все что угодно, но Лиззи вовсе не собирается ему помогать.
Он написал ей свой телефонный номер на клочке бумажки. Она засунула его в кошелек.
— Пошли куда-нибудь выпьем. Не хочу опустошать бар моего друга, предложил он.
— А твой друг — парень или девушка? — спросила Лиззи.
— А какая разница, если это только друг? — спросил он.
Было самое время показаться на публике у модного водопоя, и Лиззи пригласила его с собой. В баре она раскланивалась со знакомыми и быстро отвела Джареда к столику, не желая никому его представлять. Пуст все думают, что это сам Пол Ньюмен. Она с удовольствием заметила, как у людей рты пораскрывались от удивления при виде ее в такой компании. Все думали, что она с ним здесь по делу, хотя и знали, что Пол Ньюмен — не клиент Сэма Лео Либры. Но когда они стали шептаться, взявшись за руки — все взгляды обратились на них. Так оказывается Пол Ньюмен — не потенциальный клиент Либры, а добыча его жены!
Лиззи пребывала в эйфории. Джаред без умолку тараторил о своих планах по завоеванию Нью-Йорка, а она усмехалась, а все вокруг думали, что Пол Ньюмен пытается очаровать женщину. А когда появились журналисты светской хроники, Лиззи даже замурлыкала от удовольствия.
Увидев знакомую парочку Лиззи устремилась к ним и представила Джареда изумительной фразочкой: «Пола вы, конечно, знаете…»
Джаред огорошенно уставился на нее, но она тут же потащила его к такси, пока он не успел опомниться. Парочка смотрела им вслед: женщина умирала от ревности, а ее муж — от зависти, он как будто впервые заметил, что Лиззи Либра — очччень сексуальная женщина!
— Зачем ты это сделала? — в бешенстве спросил Джаред.
— Не заводись. Я просто над ними пошутила.
— Я это ненавижу, — сказал он. — Я хочу быть самим собой.
— С этим, конечно, трудно не согласиться, — промурлыкала Лиззи. Она видела с каким изумлением уставился на них водитель такси в зеркало заднего обзора.
— А вы случайно не… — начал было он.
— Нет, — отрезал Джаред.
— А я решил, что вы сам Ньюмен и есть.
Было уже поздно, и Сэм должен был вскоре вернуться. Лиззи решила ехать в отель. Она чувствовала буйную радость — завтра о ней будут судачить все. Сэм, конечно, тоже что-нибудь услышит. Но он слишком хорошо знает, что такое сплетни, чтобы в них верить. Он из года в год сочинял их для журналистов, поэтому подумает, что это отличная шутка.
— Когда мы увидимся? — спросил Джаред.
— Завтра?
— Отлично.
— Я позвоню тебе, — сказала она.
— Ты можешь мне устроить встречу с твоим мужем?
— С моим мужем?
— Мне нужен менеджер.
— Я буду твоим менеджером, — сказала Лиззи строго и улыбнулась.
— Но мне нужно паблисити…
— Я его сделаю…
— А ты знаешь как? — спросил он с сомнением в голосе.
— Знаю ли я? Подожди и увидишь.
— Но может мне все-таки стоит встретиться с твоим мужем…
— Ты именно поэтому хотел встретиться со мной? — подколола она его.
— Нет, нет, конечно, нет! Ты же знаешь, Лиззи! — Он перепугался до смерти, а Лиззи хотелось хохотать.
— Все будет хорошо, — сказала она.
Такси подкатило к отелю «Плаза». Джаред выскочил первым и помог Лиззи выйти. Она подарила ему легкий скромный поцелуй на глазах у всех.
— Увидимся завтра, — сказал он.
Лиззи Либра вплыла в холл отеля как королева. Все вокруг раскланивались с ней. Поднявшись в номер Лиззи обнаружила, что Сэм уже спит, приняв две таблетки снотворного. Лиззи проглотила столько же, смыла макияж и улеглась в свою постель. Она была счастлива, что послала доктора Пиккера к чертовой матери. Со времен далекой молодости она еще не чувствовала себя так хорошо, как сегодня.
Глава 24
Приближалась рождественская неделя. Бонни Паркер со своим дружком Гарбо, тоже трансвестом, слонялись по Третьей авеню, совершая предрождественный тур по магазинам. К ним подошел симпатичный парень и поздоровался. Поздоровались и они. Тогда симпатичный извлек из кармана удостоверение сотрудника полиции нравов и препроводил их в участок — за появление на улице в женских нарядах. К счастью, Бонни в тот день надела на себя плащ Шального Дедди, в котором как-то дождливой ночью вернулась Джерри, а Бонни взяла поносить. На нем оказался лейбл магазина мужской одежды. Выяснилось, что джинсы на нем также мужские. Макияж противозаконным не считался. Поэтому из участка его все-таки отпустили, признав что Винсент Абруцци не трансвест, а просто судьба, к несчастью, наградила его женской внешностью. (Ты представляешь, — жаловался он впоследствии Джерри, — нас держали вместе со всеми этими хулиганами, неграми и преступниками!») Бедного Гарбо продержали в участке гораздо дольше, и за него пришлось внести залог. Ни Винсент, ни Джерри, конечно, ничего не сказали Либре о случившемся.