Страница:
– Так это правда? – не унималась Сара.
Камень упал на пол. Гидеон повернулся и взглянул упрямице в глаза.
– Да.
Сара молчала, не в силах произнести ни слова.
– А ты пытался ее разыскать? – Сара наконец-то снова обрела дар речи. – Может быть, она раскаялась, может быть...
– Не раскаялась, уверен в этом.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все.
Сара посмотрела на него с упреком:
– Ну конечно! Однажды она тебя оставила, и ты решил забыть ее.
– Она прислала письмо.
Боль хлестнула с прежней силой. Пора перестать воспринимать события так остро. Но почему же рана никак не затянется? Гидеон решил рассказать правду. Ведь Сара все равно не отстанет.
– Когда мне было десять лет, я обращался в британское консульство. Знал только ее имя. В консульстве решили, что я лгу или что лгал отец, когда рассказывал мне о ней. Они совершенно ясно дали понять, что английская леди ни за что не убежит со своим учителем.
После неудачного посещения консульства отец жестоко избил его. Консул рассказал Элиасу Хорну о тайном визите сына, поскольку решил, что тот сам направил ребенка, с какой-то корыстной целью. Больше того, порекомендовал держать оборванца подальше от консульства.
– Через несколько месяцев в консульство на имя отца пришло письмо от матери, – продолжал Гидеон ледяным тоном. – Не знаю, возможно, консул действительно не поленился ее разыскать. Так вот, она написала, что не желает меня знать.
А еще через несколько лет отец получил известие о том, что она скончалась, а семья не намерена поддерживать связь ни с ним, ни со мной. После этого он запил и в конце концов умер от белой горячки.
К этому времени Гидеон окончательно оставил надежду разыскать мать и уговорить ее забрать его к себе, в Англию. Мальчик молча сносил побои пьяного отца, прекрасно понимая, что тот избивает его лишь за то, что он сын предавшей его женщины. Отец и не скрывал этого. В то тяжкое время Гидеон поклялся, что непременно будет мстить всем англичанам за высокомерие, жестокость, за то, что считают себя вправе поступать, не считаясь с чувствами близких.
Он сдержал клятву, разве не так? Унизил и обобрал каждого встреченного аристократа – в надежде, что тот окажется родственником подлой матери. Торжествовал всякий раз, когда удавалось сорвать с шеи богатой английской суки драгоценное ожерелье.
Так было до встречи с Сарой.
– Но неужели она так ничего тебе и не оставила? – не сдавалась настойчивая и любопытная англичанка.
– Что? Завещание? Или какой-нибудь знак сожаления и раскаяния?
Больше всего капитана Хорна раздражало высокомерие мисс Уиллис: она напрочь отказывалась верить, что благородная дочь туманного Альбиона способна на подлость. Резким движением Гидеон сорвал ремень и бросил на пол.
– Вот, смотри. Пряжка – единственное, что мне от нее осталось. Но не потому, что она этого хотела. Еще до того, как я заказал пряжку, эти камни были дамской брошкой.
Сара наклонилась, подняла ремень и принялась медленно вертеть его в руках, стараясь не пропустить ни единой мелочи. Гидеон наблюдал, как она провела пальцем по бриллиантовому обрамлению и массивному ониксу в форме конской головы в центре.
– Ты уже наверняка успела повидать немало дорогих безделиц, – наконец заметил он. Даже сейчас обида не отступала. – И сама не раз надевала драгоценности.
– Надевала. Хотя никогда о них не думала и уж тем более не мечтала. Они являлись сами, словно их притягивал графский титул. Зачем же ты хранишь брошку, если так ненавидишь мать?
Гидеон хотел было пожать плечами, однако вопросы резали по живому и сохранять спокойствие оказалось нелегко.
– В пять лет я постоянно спрашивал, почему у меня нет мамы. Однажды отец показал брошку и рассказал всю историю. Через несколько дней я украл украшение и с тех пор не расстаюсь с ним. Видишь ли, мне очень не хотелось верить... – Капитан умолк, не в силах продолжать.
Ему не хотелось верить, что мать бросила его.
– Повзрослев, я понял, что отец говорил правду. А брошку сохранил для того, чтобы она постоянно напоминала о матери и ее предательстве.
– Просто не верится, что женщина способна бросить собственного ребенка на произвол судьбы! – В голосе Сары звучала печаль, и капитан Хорн ответил резче, чем хотел.
– Не знаю. Видимо, ей не хватало слуг, готовых мгновенно исполнить любую прихоть. Дорогих платьев, шампанского и экипажей на пружинных рессорах. Не хватало драгоценностей и балов, куда их можно надеть.
Он посмотрел в окно, на остров. Его остров. Несколько раз глубоко вдохнул – свежий, напоенный ароматами воздух Атлантиса успокаивал. Только Атлантис обладал волшебной силой и облегчал боль материнского предательства.
Капитан Хорн снова заговорил:
– Отец не мог дать ей многого. Он зарабатывал на вполне достойную жизнь, но она привыкла к иным условиям. Когда они познакомились, он еще не пил. Запои начались после ее ухода. – В голосе вновь зазвучали гневные нотки. – Отец не мог понять, почему огромный особняк, полсотни слуг и бриллиантовые брошки оказались ей дороже, чем муж и сын.
Сара долго молчала, потом едва слышно прошептала:
– Но я совсем не такая, Гидеон. Знаю, что ты мне не доверяешь, но на самом деле...
Капитан сжал кулаки и резко обернулся.
– Черт возьми, я и сам знаю, что ты не такая! Совсем, совсем не такая! Поверь, матери в голову бы не пришло отправиться в плавание вместе с осужденными. И она не стала бы цитировать Шекспира в разговоре с пиратом, а уж тем более пересказывать осужденным женщинам комедию Аристофана. Увидев змею, она упала бы в обморок и наверняка не бросилась бы помогать тушить пожар! – Капитан посмотрел Саре в глаза и тяжело вздохнул. – Впрочем, мне не довелось встретить ни одной английской аристократки, способной на такие поступки. Почти все благородные леди, которые имели неосторожность путешествовать на захваченных кораблях, проявили очень мало выдержки и еще меньше ума.
– Разве можно их в этом винить? Просто они насмерть перепугались.
Гидеон не сдержал улыбки. Как это похоже на Сару – заступиться за женщин, которых она даже не знает!
– Вполне возможно. Но ты ведь не пришла в ужас, а погрозила мне кулаком и выложила все, что думала. Поверь, Сара, ты совсем не похожа на английскую аристократку.
– Но если ты... не испытываешь ненависти ко мне, тогда почему... – Мисс Уиллис умолкла и покраснела.
Гидеон внимательно взглянул на нее. Неужели она скажет сейчас то, о чем думает он сам?
– Что «почему»? – спокойно спросил он.
– Ничего.
Капитана захлестнула волна разочарования.
– Почему ты скрываешь собственные чувства? Почему притворяешься, что не хочешь меня, и тем самым обрекаешь нас обоих на мучения?
– Потому что мне нельзя тебя хотеть! – В голосе Сары прозвучало искреннее отчаяние. – Я не должна тебя хотеть! Это плохо, неправильно!
– Потому что ты – графская дочка, а я – всего-навсего грязный пират?
Он снова отвернулся к окну.
– Может быть, я все-таки ошибся в тебе. В отношениях с женщинами ты способна забыть и об их криминальном прошлом, и о том, что они тебе не ровня. Но со мной...
– Но я имела в виду вовсе не это! Дело в том...
Сара растерялась, и от этого боль Гидеона стала еще острее. Она накрыла ладонью его руку, и он сморщился, словно от удара.
– Не надо, – прошептал он. – Не делай этого. Если не можешь прийти ко мне в постель, лучше не прикасайся!
– Но, Гидеон!
Он схватил Сару за руку и привлек к себе.
– Помнишь, что ты видела сегодня утром? Чем я занимался в речке? Да, так поступает мужчина, когда желание настолько велико, что он не в силах унять его, и когда женщина, которую он страстно желает, не отвечает взаимностью.
– Но я отвечаю взаимностью, – прошептала Сара. – Честное слово. Ты прав. Я тоже очень хочу тебя. Настолько, что сама едва справляюсь с желанием.
– И все же сожалеешь о собственном чувстве, – с горечью возразил Гидеон.
– Да, не буду отрицать. Презираю то дело, которому ты посвятил жизнь, не могу принять захват кораблей и простить наше похищение. Так меня воспитали – в уверенности, что подобные поступки неправильны и невозможны.
Капитан Хорн смотрел молча, не находя слов. Впервые в жизни он ощущал острое чувство вины. Конечно, у него были свои причины и собственные основания прожить жизнь так, как он это сделал. Кроме того, долгое время государство открыто поощряло его действия против англичан. Но все это не делало их менее предосудительными в глазах Сары. И вдруг капитан Хорн впервые в жизни ощутил острое желание стереть прошлое – ради этой зеленоглазой рыжеволосой девушки.
– И все же, сколько бы я ни убеждала себя в неуместности желания, – совсем тихо продолжила Сара, – ничего не могу с собой поделать. Хотеть тебя оказалось так же естественно, как... как... – она чуть улыбнулась, – как объяснять людям их прегрешения. Хочу тебя, Гидеон, желаю больше всего на свете. А потому готова простить и забыть все остальное.
Сердце радостно подпрыгнуло в груди, и однако, Гидеон не поверил услышанному.
– Ты говоришь так из жалости. Ведь сама ясно дала понять, что не хочешь иметь дело с преступником, готовым похитить полсотни женщин, чтобы среди них найти себе жену, с тем, кому доставляет удовольствие красть драгоценности у...
Сара закрыла ему рот поцелуем. Крепко обняла и прижалась всем телом. Он стоял неподвижно, пытаясь обуздать страсть.
– Сара, – наконец прошептал он, – не делай этого. Ты сама не знаешь, чего хочешь.
– Прекрасно знаю. – Она провела пальцами по загорелой коже и заглянула в потемневшие синие глаза. – Хочу, чтобы ты меня любил. Ты же сам сказал, что в следующий раз просить придется мне. Вот я и прошу. – Голос ее дрогнул. – Люби меня, Гидеон. Пожалуйста...
Это по-детски жалобное «пожалуйста» едва не сбило с ног. Кровь бушевала, однако он даже не пошевелился.
– Теперь уже мне мало одной лишь просьбы. Ты должна стать моей женой. Вот чего я хочу по-настоящему. И если это невозможно...
– Возможно. Я готова к важному шагу. Готова выйти за тебя замуж и помочь превратить Атлантис в прекрасную колонию, о которой ты мечтаешь.
Гидеон не верил собственным ушам. Быть может, он спит и видит прекрасный сон?
– Согласен ли ты взять меня в жены, Гидеон Хорн, грозный пиратский капитан и повелитель морей? – спросила Сара с шутливой торжественностью, пряча счастливую улыбку.
В этот момент выдержка покинула лорда-пирата. Вместо ответа он сжал любимую в объятиях и накрыл ее губы поцелуем – пылким, жадным, яростным. Теперь она принадлежит ему и только ему! Его невеста, будущая жена.
Сара обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом и страстно поцеловала, отвечая языком на каждое движение его языка. Ее рот, горячий и нежный, лишь распалял.
Маленькие мягкие груди прижались к его широкой крепкой груди, будя страстное желание. Гидеон сунул руку в вырез блузки и овладел драгоценными сокровищами. Сара едва слышно застонала.
Он прервал поцелуй и провел губами влажную дорожку по нежной, чуть солоноватой коже к белому холму, увенчанному твердой темной маковкой соска. Дразня его губами, Гидеон почувствовал, как возлюбленная выгнулась в его объятиях.
– Гидеон... ах да, Гидеон, – шептала Сара, распаляя любимого все больше и больше.
– Давай вернемся на корабль, в твою каюту...
– Нет! – Сара опустила руки, безуспешно пытаясь расстегнуть неподатливые пуговицы на его бриджах. – Нет, давай любить друг друга здесь, в нашем доме!
«В нашем доме». Значит, это все-таки не сон. Она совсем рядом, в простой деревянной хижине, и обещает остаться на острове навсегда. Гидеон развязал шелковые тесемки на блузке и спустил легкую ткань, убирая досадную преграду.
Из-за поцелуев, ласк и сбивчивых признаний взаимное разоблачение заняло немало времени, и все же Гидеон не жалел об упущенных секундах – с такой сияющей радостью, с такой счастливой готовностью отдалась Сара его власти. Наконец, обнаженные, они оказались возле скромной подстилки, служившей постелью славному капитану.
И все же Гидеон медлил, изо всех сил подавляя вожделение.
– В чем дело? – с тревогой спросила Сара, слегка отстранившись.
– Не хочу обладать тобой грубо и жадно. – Опустившись на колени, Гидеон взял ее за руку и привлек к себе. – Хочу, чтобы ты навсегда запомнила эти минуты.
– О чем ты?
Уже через мгновение она почувствовала, как чуткие пальцы раздвигают плотные влажные завитки между ног. Задрожала, крепко сжада его плечи и прикрыла глаза.
– Что ты де... – Договорить не удалось. Поцелуй согрел только что освобожденные тайные складки. С губ сорвался непрошеный вздох: – О, Гидеон... Гидеон...
Он ласкал ее медленно, чувственно. Исследовал каждый уголок языком, губами и даже зубами. Она отчаянно вцепилась в его черные спутанные волосы, пытаясь оказаться как можно ближе, и он ей дарил наслаждение до тех пор, пока позволяло собственное естество, безудержно рвущееся к полному, абсолютному слиянию.
Она была горячей и влажной. Пряный терпкий аромат, привкус мускуса лихорадили и сводили с ума. Руки все крепче сжимали ее бедра. Он так стремился оказался в глубине ее естества, но в то же время мечтал привязать к себе волшебную фею, сделать так, чтобы она никогда не пожалела о встрече с ним. Поэтому он не останавливался до тех пор, пока Сара не вздрогнула и не издала долгожданный возглас облегчения.
Лишь после этого он позволил себе бережно уложить ее и проникнуть в благодатный омут – как можно глубже. Так хотелось достать до самого дальнего уголка, где, наверное, прячется душа: ведь тогда любимая его не покинет. Навсегда останется рядом. Он непременно этого добьется.
Сара выгнула спину, запрокинула голову и схватила Гидеона за плечи, изо всех сил прижимаясь к нему. О Господи, как же она миниатюрна, как тепла, как податлива! Гидеон был готов к освобождению, но изо всех сил сдерживался, пока не почувствовал, что Сара готова взлететь на вершину блаженства. Они достигли ее вместе.
И теперь лежали усталые и умиротворенные.
Гидеон обратил внимание на маленький серебряный медальон на тонкой цепочке, с которым Сара никогда не расставалась, и осторожно постучал по нему ногтем.
– Какое изящное украшение. Кто тебе его подарил?
– Мама. Внутри ее портрет и локон. – Губы тронула смущенная улыбка. – Понимаю, что глупо его носить, но...
– Вовсе не глупо. Должно быть, вы с мамой были очень близки, и медальон тебе дорог как память.
– Мне ее очень не хватает. Мама всегда была готова выслушать меня и дать разумный совет.
Гидеон окинул взглядом то подобие спальни, где они сейчас лежали. Почему-то захотелось, чтобы комната оказалась и больше, и наряднее.
– А что бы сказала твоя мама обо всем этом? О нас?
Сара провела пальцем по его груди.
– Хочешь верь, хочешь нет, но думаю, что одобрила бы. Мама всегда встречала людей с открытым сердцем и умела понимать мужчин. Когда я влюбилась в полковника Тейлора, она сразу сказала, что он мне не пара. А ты бы ей наверняка понравился.
Услышав, что Сара была влюблена, капитан потребовал немедленного ответа:
– И кто же такой этот полковник Тейлор?
– Человек, с которым я едва не убежала. Моя семья не слишком его жаловала.
– Полагаю, за то, что он не был герцогом или графом.
– Вовсе нет. Они считали его охотником за приданым. Джордан выяснил, что за душой у полковника нет ни пенни, и рассказал об этом отчиму. А отчим пригрозил лишить меня наследства, если я немедленно не порву с этим человеком.
Гидеон не мог не вспомнить о собственном отце.
– Сердцу не прикажешь. Даже не имея денег, можно влюбиться.
– Я тоже так считала, – ответила Сара. – Поэтому тайком отправилась к полковнику и предложила вместе убежать. Сказала, что наследство ничего для меня не значит. Однако он меня не поддержал и заявил, что не в состоянии содержать жену, у которой ничего нет, кроме хорошенького личика.
– Слава Богу, твой брат вовремя вмешался в дело.
– Да, слава Богу. – Помолчав, Сара спросила: – А что, если брат неожиданно появится здесь? Помнишь, я говорила, что он не успокоится, пока не найдет меня?
– Он ни за что не найдет Атлантис. Наш остров – тайна даже для жителей островов Зеленого Мыса.
– Ну а если это все-таки произойдет, что ты будешь делать? – не унималась Сара.
Капитан Хорн заглянул ей в глаза.
– Ни за что тебя не отдам, если ты об этом. Готов сразиться с любым, кто попытается заявить о своих мнимых правах.
Однако змей недоверия уже проснулся и поднял отвратительную голову.
– Или ты надеешься, что граф тебя освободит? – спросил Гидеон.
– Нет! – Она нежно погладила любимого по щеке. – Я не покривила душой, сказав, что хочу выйти за тебя замуж. И все же должна признаться, что скучаю по брату. Хотелось бы... хотелось бы сообщить ему, что со мной все хорошо.
Последние слова отозвались острой болью в сердце Гидеона. Он разжал объятия и перевернулся на спину.
– Для английских аристократок семейные связи превыше всего.
– Перестань. – Сара положила голову ему на грудь. – Нечего сравнивать меня с твоей матерью. Я не намерена бросать тебя, чего бы мне это ни стоило. Но хотела бы отправить брату письмо, успокоить его, сообщить, что вышла замуж и безмерно счастлива.
– Сообщить, что вышла замуж за пирата.
– Заметь, за бывшего пирата. – Уголки губ поползи вверх. – Во всяком случае, охотником за приданым тебя не назовешь. Ты даже не согласишься отпустить меня домой, а о том, чтобы потребовать мою долю наследства, и говорить нечего.
– О поездке домой даже не заикайся. Сама знаешь, что это невозможно. Сразу возникнут ненужные разговоры и вопросы. От тебя начнут требовать сведений обо всех нас.
Сара обиделась.
– Я вовсе не хочу сказать, что ты готова нас выдать. Но тебя не отпустят, пока ты обо всем не расскажешь. А если ты не вернешься сюда, я не смогу поехать к тебе. В Англии меня сразу схватят и повесят.
Сара побледнела, но уже через мгновение снова повеселела.
– Возможно, нам удастся отправиться в Англию вместе, инкогнито или как-нибудь еще. Неужели тебе не хочется побывать на родине? Найти родственников?
– Не хочется. Не могу забыть, как они обошлись со мной и с отцом.
– Да, но ведь есть и иные обстоятельства... может быть, стоит выяснить, всю ли правду говорил твой отец? А вдруг существует и другая сторона медали, другая правда? Вдруг окажется, что мать уехала из-за того, что отец грубо с ней обращался – может быть, бил?
– И бросила меня, чтобы ему было кого бить? Но ведь это еще хуже, чем все, что он мне рассказывал.
– Пожалуй, ты прав. Но ведь может всплыть еще что-нибудь.
– Нет. Я читал ее письмо. А с какой стати столько вопросов? И что означают все эти рассуждения о поездке в Англию, если ты так счастлива выйти за меня замуж?
Сара через силу улыбнулась:
– Прости, Гидеон. Но я беспокоюсь о брате. Ведь он сейчас страдает. Дело вовсе не в том, что мне хочется уехать от тебя.
Капитан Хорн пристально посмотрел на любимую. Страх потери неумолимо разъедал душу. Запрети он ей общаться с родными, она немедленно возненавидит его, сочтет тираном. Ее тоска по дому и семье не исчезнет.
С другой стороны, если он разрешит написать письмо, будет ли этого достаточно?
– Если я сообщу, что у меня все хорошо и я в полной безопасности, он, возможно, не начнет поиски.
– Вряд ли. Будь я на его месте, ни за что не успокоился бы до тех пор, пока не нашел. А потом свернул бы шею тому негодяю, который оказался бы рядом с тобой.
Сара побледнела.
– Не говори так. Никому не позволю свернуть тебе шею, тем более Джордану.
Искренний ужас немного успокоил Гидеона.
– Ладно. Пиши письмо. Вреда от этого не будет.
Сара еще крепче прижалась к Гидеону.
– Спасибо, милый! Огромное спасибо!
Умиротворенный собственным великодушием, капитан Хорн нежно провел рукой по золотистым волосам Сары и улыбнулся:
– Думаю, не случится ничего худого, если твои подопечные тоже напишут письма родным.
– Для них это будет настоящим счастьем! Только в большинстве своем они, к сожалению, одиноки.
– На этой неделе мои люди поплывут на Сан-Николау за священником, а заодно я попрошу их сдать письма на почту.
– За священником?
– Разумеется. Не могу же я сам провести свадебную церемонию, как ты думаешь? На Сан-Николау живет англиканский священник. Надеюсь, он согласится приехать сюда на несколько дней. Наверняка все обрадуются.
– Вот уж не знаю. – Сара задумчиво провела пальцем по белеющему на широкой груди шраму. – Боюсь, многие ни разу не были в церкви.
– О, мисс Уиллис! – поддразнил капитан. – Только не говорите, что считаете всех своих драгоценных подопечных невинными овечками.
– А вы, сэр, не вправе критиковать кого бы то ни было за отсутствие невинности. Захват кораблей, похищение женщин и...
Гневная тирада утонула в поцелуе. Объятие чудесным образом вознесло Сару на Гидеона, и ласки оказались светлыми, легкими и безоблачными.
«Да, – подумал он, ощутив новый стремительный прилив желания. Сара мгновенно откликнулась. – Вот как надо обращаться с этой девочкой. Целовать ее до тех пор, пока она не забудет, из-за чего рассердилась. Любить до тех пор, пока не оставит мысли обо всех своих подопечных и даже о брате». Особенно о брате. Не было никакой гарантии, что разговорам об этом проклятом английском графе не будет конца.
Глава 22
– Еще, еще! Другую историю! – требовали дети. Они сидели на шляже, окружив Сару плотным кольцом, и слушали ее рассказы.
С тех пор как мисс Уиллис согласилась выйти замуж за капитана Хорна, прошло два дня – два прекрасных, благословенных дня. Дети, конечно, заметили приподнятое настроение учиельницы. Да и как не заметить? Сара бродила словно во сне, с блаженной улыбкой на лице. А сегодня малышам даже удалось уговорить ее отменить занятия и вместо уроков рассказывать интересные истории. Удивительно, но обычно серьезная и даже строгая мисс согласилась. Счастье захлестывало, Сара готова была делиться им со всеми; наверное, угостила бы чаем с печеньем самого дьявола, если бы он ласково попросил.
Однако на сей раз Энн оказалась практичнее и строго одернула малышей:
– Ну-ка, девочки и мальчики, пора и честь знать! Вам и так уже рассказали целых три истории! На сегодня вполне достаточно!
– Да я не устала... – вступилась за детей Сара.
– Давайте я расскажу ребятам интересную историю, если им так хочется, – раздался за спиной мужской голос.
Учительница обернулась и увидела Гидеона. Капитан выглядел беззаботным и умиротворенным, как никогда. Лукаво улыбаясь, подошел поближе. Ветер трепал иссиня-черные волосы, и от этого мужественное лицо казалось исполненным романтического вдохновения. Он едва заметно подмигнул Саре, и она не сдержала улыбки. Иногда суровый повелитель морей казался сущим мальчишкой.
– Дети наверняка с удовольствием послушают ваш рассказ, капитан Хорн, – сказала она. – Правда, дети?
Ответом была тишина. Сара обернулась и с удивлением обнаружила, что малыши рассматривают Гидеона с нескрываемым ужасом. До сих пор капитан почти не замечал детей – возможно, потому, что был слишком занят восстановлением острова после пожара. А потому младшее поколение знало о нем очень мало: главным образом то, что он захватил в плен и их самих, и их мам.
Самому старшему мальчику только что исполнилось шесть, а самой старшей девочке – девять.
Молчание нарушила Энн.
– А ну-ка не робей, ребята! Я-то знаю, как вы хотите услышать рассказ отважного капитана! Наверное, наши с мисс Уиллис истории давно вам наскучили. Верно?
Повинуясь строгому взгляду, дети стали кивать, хотя во взглядах читался скорее страх, чем энтузиазм.
Гидеон опустился на корточки рядом с Сарой и дружески улыбнулся испуганным малышам:
– Эй, послушайте. Вам наверняка рассказали, какой я сердитый и страшный. Не стану обманывать вас, многое в этих рассказах – чистая правда. Я действительно украл немало драгоценностей, сражался во множестве битв ради блага своей страны.
Дети смотрели на капитана словно зачарованные. Он заговорил громче, стараясь заглушить шум прибоя.
– И все-таки в рассказах обо мне немало преувеличений и даже откровенной выдумки. Дело в том, что наш корабль называется «Сатир», а не «Сатана». – Капитан едва заметно улыбнулся. – Ну а сам я не дьявол, хотя иногда его напоминаю.
Гидеон наклонил голову и обеими руками пригладил пышные волосы.
– Ну-ка взгляните: есть у меня рога?
Потом он уселся на песок, снял один сапог и вытянул ногу, для наглядности пошевелив пальцами.
– А как насчет копыт? Вы их видите? Я не вижу. – С этими словами Гидеон поднял ступню. – Да, копыт действительно не видно, но вот запах... – Он поморщился, состроив смешную гримасу.
Камень упал на пол. Гидеон повернулся и взглянул упрямице в глаза.
– Да.
Сара молчала, не в силах произнести ни слова.
– А ты пытался ее разыскать? – Сара наконец-то снова обрела дар речи. – Может быть, она раскаялась, может быть...
– Не раскаялась, уверен в этом.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все.
Сара посмотрела на него с упреком:
– Ну конечно! Однажды она тебя оставила, и ты решил забыть ее.
– Она прислала письмо.
Боль хлестнула с прежней силой. Пора перестать воспринимать события так остро. Но почему же рана никак не затянется? Гидеон решил рассказать правду. Ведь Сара все равно не отстанет.
– Когда мне было десять лет, я обращался в британское консульство. Знал только ее имя. В консульстве решили, что я лгу или что лгал отец, когда рассказывал мне о ней. Они совершенно ясно дали понять, что английская леди ни за что не убежит со своим учителем.
После неудачного посещения консульства отец жестоко избил его. Консул рассказал Элиасу Хорну о тайном визите сына, поскольку решил, что тот сам направил ребенка, с какой-то корыстной целью. Больше того, порекомендовал держать оборванца подальше от консульства.
– Через несколько месяцев в консульство на имя отца пришло письмо от матери, – продолжал Гидеон ледяным тоном. – Не знаю, возможно, консул действительно не поленился ее разыскать. Так вот, она написала, что не желает меня знать.
А еще через несколько лет отец получил известие о том, что она скончалась, а семья не намерена поддерживать связь ни с ним, ни со мной. После этого он запил и в конце концов умер от белой горячки.
К этому времени Гидеон окончательно оставил надежду разыскать мать и уговорить ее забрать его к себе, в Англию. Мальчик молча сносил побои пьяного отца, прекрасно понимая, что тот избивает его лишь за то, что он сын предавшей его женщины. Отец и не скрывал этого. В то тяжкое время Гидеон поклялся, что непременно будет мстить всем англичанам за высокомерие, жестокость, за то, что считают себя вправе поступать, не считаясь с чувствами близких.
Он сдержал клятву, разве не так? Унизил и обобрал каждого встреченного аристократа – в надежде, что тот окажется родственником подлой матери. Торжествовал всякий раз, когда удавалось сорвать с шеи богатой английской суки драгоценное ожерелье.
Так было до встречи с Сарой.
– Но неужели она так ничего тебе и не оставила? – не сдавалась настойчивая и любопытная англичанка.
– Что? Завещание? Или какой-нибудь знак сожаления и раскаяния?
Больше всего капитана Хорна раздражало высокомерие мисс Уиллис: она напрочь отказывалась верить, что благородная дочь туманного Альбиона способна на подлость. Резким движением Гидеон сорвал ремень и бросил на пол.
– Вот, смотри. Пряжка – единственное, что мне от нее осталось. Но не потому, что она этого хотела. Еще до того, как я заказал пряжку, эти камни были дамской брошкой.
Сара наклонилась, подняла ремень и принялась медленно вертеть его в руках, стараясь не пропустить ни единой мелочи. Гидеон наблюдал, как она провела пальцем по бриллиантовому обрамлению и массивному ониксу в форме конской головы в центре.
– Ты уже наверняка успела повидать немало дорогих безделиц, – наконец заметил он. Даже сейчас обида не отступала. – И сама не раз надевала драгоценности.
– Надевала. Хотя никогда о них не думала и уж тем более не мечтала. Они являлись сами, словно их притягивал графский титул. Зачем же ты хранишь брошку, если так ненавидишь мать?
Гидеон хотел было пожать плечами, однако вопросы резали по живому и сохранять спокойствие оказалось нелегко.
– В пять лет я постоянно спрашивал, почему у меня нет мамы. Однажды отец показал брошку и рассказал всю историю. Через несколько дней я украл украшение и с тех пор не расстаюсь с ним. Видишь ли, мне очень не хотелось верить... – Капитан умолк, не в силах продолжать.
Ему не хотелось верить, что мать бросила его.
– Повзрослев, я понял, что отец говорил правду. А брошку сохранил для того, чтобы она постоянно напоминала о матери и ее предательстве.
– Просто не верится, что женщина способна бросить собственного ребенка на произвол судьбы! – В голосе Сары звучала печаль, и капитан Хорн ответил резче, чем хотел.
– Не знаю. Видимо, ей не хватало слуг, готовых мгновенно исполнить любую прихоть. Дорогих платьев, шампанского и экипажей на пружинных рессорах. Не хватало драгоценностей и балов, куда их можно надеть.
Он посмотрел в окно, на остров. Его остров. Несколько раз глубоко вдохнул – свежий, напоенный ароматами воздух Атлантиса успокаивал. Только Атлантис обладал волшебной силой и облегчал боль материнского предательства.
Капитан Хорн снова заговорил:
– Отец не мог дать ей многого. Он зарабатывал на вполне достойную жизнь, но она привыкла к иным условиям. Когда они познакомились, он еще не пил. Запои начались после ее ухода. – В голосе вновь зазвучали гневные нотки. – Отец не мог понять, почему огромный особняк, полсотни слуг и бриллиантовые брошки оказались ей дороже, чем муж и сын.
Сара долго молчала, потом едва слышно прошептала:
– Но я совсем не такая, Гидеон. Знаю, что ты мне не доверяешь, но на самом деле...
Капитан сжал кулаки и резко обернулся.
– Черт возьми, я и сам знаю, что ты не такая! Совсем, совсем не такая! Поверь, матери в голову бы не пришло отправиться в плавание вместе с осужденными. И она не стала бы цитировать Шекспира в разговоре с пиратом, а уж тем более пересказывать осужденным женщинам комедию Аристофана. Увидев змею, она упала бы в обморок и наверняка не бросилась бы помогать тушить пожар! – Капитан посмотрел Саре в глаза и тяжело вздохнул. – Впрочем, мне не довелось встретить ни одной английской аристократки, способной на такие поступки. Почти все благородные леди, которые имели неосторожность путешествовать на захваченных кораблях, проявили очень мало выдержки и еще меньше ума.
– Разве можно их в этом винить? Просто они насмерть перепугались.
Гидеон не сдержал улыбки. Как это похоже на Сару – заступиться за женщин, которых она даже не знает!
– Вполне возможно. Но ты ведь не пришла в ужас, а погрозила мне кулаком и выложила все, что думала. Поверь, Сара, ты совсем не похожа на английскую аристократку.
– Но если ты... не испытываешь ненависти ко мне, тогда почему... – Мисс Уиллис умолкла и покраснела.
Гидеон внимательно взглянул на нее. Неужели она скажет сейчас то, о чем думает он сам?
– Что «почему»? – спокойно спросил он.
– Ничего.
Капитана захлестнула волна разочарования.
– Почему ты скрываешь собственные чувства? Почему притворяешься, что не хочешь меня, и тем самым обрекаешь нас обоих на мучения?
– Потому что мне нельзя тебя хотеть! – В голосе Сары прозвучало искреннее отчаяние. – Я не должна тебя хотеть! Это плохо, неправильно!
– Потому что ты – графская дочка, а я – всего-навсего грязный пират?
Он снова отвернулся к окну.
– Может быть, я все-таки ошибся в тебе. В отношениях с женщинами ты способна забыть и об их криминальном прошлом, и о том, что они тебе не ровня. Но со мной...
– Но я имела в виду вовсе не это! Дело в том...
Сара растерялась, и от этого боль Гидеона стала еще острее. Она накрыла ладонью его руку, и он сморщился, словно от удара.
– Не надо, – прошептал он. – Не делай этого. Если не можешь прийти ко мне в постель, лучше не прикасайся!
– Но, Гидеон!
Он схватил Сару за руку и привлек к себе.
– Помнишь, что ты видела сегодня утром? Чем я занимался в речке? Да, так поступает мужчина, когда желание настолько велико, что он не в силах унять его, и когда женщина, которую он страстно желает, не отвечает взаимностью.
– Но я отвечаю взаимностью, – прошептала Сара. – Честное слово. Ты прав. Я тоже очень хочу тебя. Настолько, что сама едва справляюсь с желанием.
– И все же сожалеешь о собственном чувстве, – с горечью возразил Гидеон.
– Да, не буду отрицать. Презираю то дело, которому ты посвятил жизнь, не могу принять захват кораблей и простить наше похищение. Так меня воспитали – в уверенности, что подобные поступки неправильны и невозможны.
Капитан Хорн смотрел молча, не находя слов. Впервые в жизни он ощущал острое чувство вины. Конечно, у него были свои причины и собственные основания прожить жизнь так, как он это сделал. Кроме того, долгое время государство открыто поощряло его действия против англичан. Но все это не делало их менее предосудительными в глазах Сары. И вдруг капитан Хорн впервые в жизни ощутил острое желание стереть прошлое – ради этой зеленоглазой рыжеволосой девушки.
– И все же, сколько бы я ни убеждала себя в неуместности желания, – совсем тихо продолжила Сара, – ничего не могу с собой поделать. Хотеть тебя оказалось так же естественно, как... как... – она чуть улыбнулась, – как объяснять людям их прегрешения. Хочу тебя, Гидеон, желаю больше всего на свете. А потому готова простить и забыть все остальное.
Сердце радостно подпрыгнуло в груди, и однако, Гидеон не поверил услышанному.
– Ты говоришь так из жалости. Ведь сама ясно дала понять, что не хочешь иметь дело с преступником, готовым похитить полсотни женщин, чтобы среди них найти себе жену, с тем, кому доставляет удовольствие красть драгоценности у...
Сара закрыла ему рот поцелуем. Крепко обняла и прижалась всем телом. Он стоял неподвижно, пытаясь обуздать страсть.
– Сара, – наконец прошептал он, – не делай этого. Ты сама не знаешь, чего хочешь.
– Прекрасно знаю. – Она провела пальцами по загорелой коже и заглянула в потемневшие синие глаза. – Хочу, чтобы ты меня любил. Ты же сам сказал, что в следующий раз просить придется мне. Вот я и прошу. – Голос ее дрогнул. – Люби меня, Гидеон. Пожалуйста...
Это по-детски жалобное «пожалуйста» едва не сбило с ног. Кровь бушевала, однако он даже не пошевелился.
– Теперь уже мне мало одной лишь просьбы. Ты должна стать моей женой. Вот чего я хочу по-настоящему. И если это невозможно...
– Возможно. Я готова к важному шагу. Готова выйти за тебя замуж и помочь превратить Атлантис в прекрасную колонию, о которой ты мечтаешь.
Гидеон не верил собственным ушам. Быть может, он спит и видит прекрасный сон?
– Согласен ли ты взять меня в жены, Гидеон Хорн, грозный пиратский капитан и повелитель морей? – спросила Сара с шутливой торжественностью, пряча счастливую улыбку.
В этот момент выдержка покинула лорда-пирата. Вместо ответа он сжал любимую в объятиях и накрыл ее губы поцелуем – пылким, жадным, яростным. Теперь она принадлежит ему и только ему! Его невеста, будущая жена.
Сара обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом и страстно поцеловала, отвечая языком на каждое движение его языка. Ее рот, горячий и нежный, лишь распалял.
Маленькие мягкие груди прижались к его широкой крепкой груди, будя страстное желание. Гидеон сунул руку в вырез блузки и овладел драгоценными сокровищами. Сара едва слышно застонала.
Он прервал поцелуй и провел губами влажную дорожку по нежной, чуть солоноватой коже к белому холму, увенчанному твердой темной маковкой соска. Дразня его губами, Гидеон почувствовал, как возлюбленная выгнулась в его объятиях.
– Гидеон... ах да, Гидеон, – шептала Сара, распаляя любимого все больше и больше.
– Давай вернемся на корабль, в твою каюту...
– Нет! – Сара опустила руки, безуспешно пытаясь расстегнуть неподатливые пуговицы на его бриджах. – Нет, давай любить друг друга здесь, в нашем доме!
«В нашем доме». Значит, это все-таки не сон. Она совсем рядом, в простой деревянной хижине, и обещает остаться на острове навсегда. Гидеон развязал шелковые тесемки на блузке и спустил легкую ткань, убирая досадную преграду.
Из-за поцелуев, ласк и сбивчивых признаний взаимное разоблачение заняло немало времени, и все же Гидеон не жалел об упущенных секундах – с такой сияющей радостью, с такой счастливой готовностью отдалась Сара его власти. Наконец, обнаженные, они оказались возле скромной подстилки, служившей постелью славному капитану.
И все же Гидеон медлил, изо всех сил подавляя вожделение.
– В чем дело? – с тревогой спросила Сара, слегка отстранившись.
– Не хочу обладать тобой грубо и жадно. – Опустившись на колени, Гидеон взял ее за руку и привлек к себе. – Хочу, чтобы ты навсегда запомнила эти минуты.
– О чем ты?
Уже через мгновение она почувствовала, как чуткие пальцы раздвигают плотные влажные завитки между ног. Задрожала, крепко сжада его плечи и прикрыла глаза.
– Что ты де... – Договорить не удалось. Поцелуй согрел только что освобожденные тайные складки. С губ сорвался непрошеный вздох: – О, Гидеон... Гидеон...
Он ласкал ее медленно, чувственно. Исследовал каждый уголок языком, губами и даже зубами. Она отчаянно вцепилась в его черные спутанные волосы, пытаясь оказаться как можно ближе, и он ей дарил наслаждение до тех пор, пока позволяло собственное естество, безудержно рвущееся к полному, абсолютному слиянию.
Она была горячей и влажной. Пряный терпкий аромат, привкус мускуса лихорадили и сводили с ума. Руки все крепче сжимали ее бедра. Он так стремился оказался в глубине ее естества, но в то же время мечтал привязать к себе волшебную фею, сделать так, чтобы она никогда не пожалела о встрече с ним. Поэтому он не останавливался до тех пор, пока Сара не вздрогнула и не издала долгожданный возглас облегчения.
Лишь после этого он позволил себе бережно уложить ее и проникнуть в благодатный омут – как можно глубже. Так хотелось достать до самого дальнего уголка, где, наверное, прячется душа: ведь тогда любимая его не покинет. Навсегда останется рядом. Он непременно этого добьется.
Сара выгнула спину, запрокинула голову и схватила Гидеона за плечи, изо всех сил прижимаясь к нему. О Господи, как же она миниатюрна, как тепла, как податлива! Гидеон был готов к освобождению, но изо всех сил сдерживался, пока не почувствовал, что Сара готова взлететь на вершину блаженства. Они достигли ее вместе.
И теперь лежали усталые и умиротворенные.
Гидеон обратил внимание на маленький серебряный медальон на тонкой цепочке, с которым Сара никогда не расставалась, и осторожно постучал по нему ногтем.
– Какое изящное украшение. Кто тебе его подарил?
– Мама. Внутри ее портрет и локон. – Губы тронула смущенная улыбка. – Понимаю, что глупо его носить, но...
– Вовсе не глупо. Должно быть, вы с мамой были очень близки, и медальон тебе дорог как память.
– Мне ее очень не хватает. Мама всегда была готова выслушать меня и дать разумный совет.
Гидеон окинул взглядом то подобие спальни, где они сейчас лежали. Почему-то захотелось, чтобы комната оказалась и больше, и наряднее.
– А что бы сказала твоя мама обо всем этом? О нас?
Сара провела пальцем по его груди.
– Хочешь верь, хочешь нет, но думаю, что одобрила бы. Мама всегда встречала людей с открытым сердцем и умела понимать мужчин. Когда я влюбилась в полковника Тейлора, она сразу сказала, что он мне не пара. А ты бы ей наверняка понравился.
Услышав, что Сара была влюблена, капитан потребовал немедленного ответа:
– И кто же такой этот полковник Тейлор?
– Человек, с которым я едва не убежала. Моя семья не слишком его жаловала.
– Полагаю, за то, что он не был герцогом или графом.
– Вовсе нет. Они считали его охотником за приданым. Джордан выяснил, что за душой у полковника нет ни пенни, и рассказал об этом отчиму. А отчим пригрозил лишить меня наследства, если я немедленно не порву с этим человеком.
Гидеон не мог не вспомнить о собственном отце.
– Сердцу не прикажешь. Даже не имея денег, можно влюбиться.
– Я тоже так считала, – ответила Сара. – Поэтому тайком отправилась к полковнику и предложила вместе убежать. Сказала, что наследство ничего для меня не значит. Однако он меня не поддержал и заявил, что не в состоянии содержать жену, у которой ничего нет, кроме хорошенького личика.
– Слава Богу, твой брат вовремя вмешался в дело.
– Да, слава Богу. – Помолчав, Сара спросила: – А что, если брат неожиданно появится здесь? Помнишь, я говорила, что он не успокоится, пока не найдет меня?
– Он ни за что не найдет Атлантис. Наш остров – тайна даже для жителей островов Зеленого Мыса.
– Ну а если это все-таки произойдет, что ты будешь делать? – не унималась Сара.
Капитан Хорн заглянул ей в глаза.
– Ни за что тебя не отдам, если ты об этом. Готов сразиться с любым, кто попытается заявить о своих мнимых правах.
Однако змей недоверия уже проснулся и поднял отвратительную голову.
– Или ты надеешься, что граф тебя освободит? – спросил Гидеон.
– Нет! – Она нежно погладила любимого по щеке. – Я не покривила душой, сказав, что хочу выйти за тебя замуж. И все же должна признаться, что скучаю по брату. Хотелось бы... хотелось бы сообщить ему, что со мной все хорошо.
Последние слова отозвались острой болью в сердце Гидеона. Он разжал объятия и перевернулся на спину.
– Для английских аристократок семейные связи превыше всего.
– Перестань. – Сара положила голову ему на грудь. – Нечего сравнивать меня с твоей матерью. Я не намерена бросать тебя, чего бы мне это ни стоило. Но хотела бы отправить брату письмо, успокоить его, сообщить, что вышла замуж и безмерно счастлива.
– Сообщить, что вышла замуж за пирата.
– Заметь, за бывшего пирата. – Уголки губ поползи вверх. – Во всяком случае, охотником за приданым тебя не назовешь. Ты даже не согласишься отпустить меня домой, а о том, чтобы потребовать мою долю наследства, и говорить нечего.
– О поездке домой даже не заикайся. Сама знаешь, что это невозможно. Сразу возникнут ненужные разговоры и вопросы. От тебя начнут требовать сведений обо всех нас.
Сара обиделась.
– Я вовсе не хочу сказать, что ты готова нас выдать. Но тебя не отпустят, пока ты обо всем не расскажешь. А если ты не вернешься сюда, я не смогу поехать к тебе. В Англии меня сразу схватят и повесят.
Сара побледнела, но уже через мгновение снова повеселела.
– Возможно, нам удастся отправиться в Англию вместе, инкогнито или как-нибудь еще. Неужели тебе не хочется побывать на родине? Найти родственников?
– Не хочется. Не могу забыть, как они обошлись со мной и с отцом.
– Да, но ведь есть и иные обстоятельства... может быть, стоит выяснить, всю ли правду говорил твой отец? А вдруг существует и другая сторона медали, другая правда? Вдруг окажется, что мать уехала из-за того, что отец грубо с ней обращался – может быть, бил?
– И бросила меня, чтобы ему было кого бить? Но ведь это еще хуже, чем все, что он мне рассказывал.
– Пожалуй, ты прав. Но ведь может всплыть еще что-нибудь.
– Нет. Я читал ее письмо. А с какой стати столько вопросов? И что означают все эти рассуждения о поездке в Англию, если ты так счастлива выйти за меня замуж?
Сара через силу улыбнулась:
– Прости, Гидеон. Но я беспокоюсь о брате. Ведь он сейчас страдает. Дело вовсе не в том, что мне хочется уехать от тебя.
Капитан Хорн пристально посмотрел на любимую. Страх потери неумолимо разъедал душу. Запрети он ей общаться с родными, она немедленно возненавидит его, сочтет тираном. Ее тоска по дому и семье не исчезнет.
С другой стороны, если он разрешит написать письмо, будет ли этого достаточно?
– Если я сообщу, что у меня все хорошо и я в полной безопасности, он, возможно, не начнет поиски.
– Вряд ли. Будь я на его месте, ни за что не успокоился бы до тех пор, пока не нашел. А потом свернул бы шею тому негодяю, который оказался бы рядом с тобой.
Сара побледнела.
– Не говори так. Никому не позволю свернуть тебе шею, тем более Джордану.
Искренний ужас немного успокоил Гидеона.
– Ладно. Пиши письмо. Вреда от этого не будет.
Сара еще крепче прижалась к Гидеону.
– Спасибо, милый! Огромное спасибо!
Умиротворенный собственным великодушием, капитан Хорн нежно провел рукой по золотистым волосам Сары и улыбнулся:
– Думаю, не случится ничего худого, если твои подопечные тоже напишут письма родным.
– Для них это будет настоящим счастьем! Только в большинстве своем они, к сожалению, одиноки.
– На этой неделе мои люди поплывут на Сан-Николау за священником, а заодно я попрошу их сдать письма на почту.
– За священником?
– Разумеется. Не могу же я сам провести свадебную церемонию, как ты думаешь? На Сан-Николау живет англиканский священник. Надеюсь, он согласится приехать сюда на несколько дней. Наверняка все обрадуются.
– Вот уж не знаю. – Сара задумчиво провела пальцем по белеющему на широкой груди шраму. – Боюсь, многие ни разу не были в церкви.
– О, мисс Уиллис! – поддразнил капитан. – Только не говорите, что считаете всех своих драгоценных подопечных невинными овечками.
– А вы, сэр, не вправе критиковать кого бы то ни было за отсутствие невинности. Захват кораблей, похищение женщин и...
Гневная тирада утонула в поцелуе. Объятие чудесным образом вознесло Сару на Гидеона, и ласки оказались светлыми, легкими и безоблачными.
«Да, – подумал он, ощутив новый стремительный прилив желания. Сара мгновенно откликнулась. – Вот как надо обращаться с этой девочкой. Целовать ее до тех пор, пока она не забудет, из-за чего рассердилась. Любить до тех пор, пока не оставит мысли обо всех своих подопечных и даже о брате». Особенно о брате. Не было никакой гарантии, что разговорам об этом проклятом английском графе не будет конца.
Глава 22
Не нужно мне богатства!
Душа в тоске томится.
К одной тебе, любовь моя, несчастный ум стремится.
Не покидай, красавица, не обрекай на муки;
Верь: сердцу одинокому не вынести разлуки!
Неизвестный автор. Бесстрашный моряк
– Еще, еще! Другую историю! – требовали дети. Они сидели на шляже, окружив Сару плотным кольцом, и слушали ее рассказы.
С тех пор как мисс Уиллис согласилась выйти замуж за капитана Хорна, прошло два дня – два прекрасных, благословенных дня. Дети, конечно, заметили приподнятое настроение учиельницы. Да и как не заметить? Сара бродила словно во сне, с блаженной улыбкой на лице. А сегодня малышам даже удалось уговорить ее отменить занятия и вместо уроков рассказывать интересные истории. Удивительно, но обычно серьезная и даже строгая мисс согласилась. Счастье захлестывало, Сара готова была делиться им со всеми; наверное, угостила бы чаем с печеньем самого дьявола, если бы он ласково попросил.
Однако на сей раз Энн оказалась практичнее и строго одернула малышей:
– Ну-ка, девочки и мальчики, пора и честь знать! Вам и так уже рассказали целых три истории! На сегодня вполне достаточно!
– Да я не устала... – вступилась за детей Сара.
– Давайте я расскажу ребятам интересную историю, если им так хочется, – раздался за спиной мужской голос.
Учительница обернулась и увидела Гидеона. Капитан выглядел беззаботным и умиротворенным, как никогда. Лукаво улыбаясь, подошел поближе. Ветер трепал иссиня-черные волосы, и от этого мужественное лицо казалось исполненным романтического вдохновения. Он едва заметно подмигнул Саре, и она не сдержала улыбки. Иногда суровый повелитель морей казался сущим мальчишкой.
– Дети наверняка с удовольствием послушают ваш рассказ, капитан Хорн, – сказала она. – Правда, дети?
Ответом была тишина. Сара обернулась и с удивлением обнаружила, что малыши рассматривают Гидеона с нескрываемым ужасом. До сих пор капитан почти не замечал детей – возможно, потому, что был слишком занят восстановлением острова после пожара. А потому младшее поколение знало о нем очень мало: главным образом то, что он захватил в плен и их самих, и их мам.
Самому старшему мальчику только что исполнилось шесть, а самой старшей девочке – девять.
Молчание нарушила Энн.
– А ну-ка не робей, ребята! Я-то знаю, как вы хотите услышать рассказ отважного капитана! Наверное, наши с мисс Уиллис истории давно вам наскучили. Верно?
Повинуясь строгому взгляду, дети стали кивать, хотя во взглядах читался скорее страх, чем энтузиазм.
Гидеон опустился на корточки рядом с Сарой и дружески улыбнулся испуганным малышам:
– Эй, послушайте. Вам наверняка рассказали, какой я сердитый и страшный. Не стану обманывать вас, многое в этих рассказах – чистая правда. Я действительно украл немало драгоценностей, сражался во множестве битв ради блага своей страны.
Дети смотрели на капитана словно зачарованные. Он заговорил громче, стараясь заглушить шум прибоя.
– И все-таки в рассказах обо мне немало преувеличений и даже откровенной выдумки. Дело в том, что наш корабль называется «Сатир», а не «Сатана». – Капитан едва заметно улыбнулся. – Ну а сам я не дьявол, хотя иногда его напоминаю.
Гидеон наклонил голову и обеими руками пригладил пышные волосы.
– Ну-ка взгляните: есть у меня рога?
Потом он уселся на песок, снял один сапог и вытянул ногу, для наглядности пошевелив пальцами.
– А как насчет копыт? Вы их видите? Я не вижу. – С этими словами Гидеон поднял ступню. – Да, копыт действительно не видно, но вот запах... – Он поморщился, состроив смешную гримасу.