Страница:
Он замолчал, услышав, как хлопнула дверь дома. К ним шел Сет. Дэниел понизил голос:
– Мы позже договорим, хорошо? А пока реши, что ты от меня хочешь. Нам придется терпеть друг друга несколько дней, и я не собираюсь выступать в роли мальчика для битья все это время.
Он пожалел о своих резких словах, когда увидел, как отшатнулась от него Хелена, изумленная и расстроенная. Кляня себя, на чем свет стоит, Дэниел повел лошадь в стойло. Ему не следовало это говорить, но, Боже правый, она сводила его с ума.
Минувшей ночью она была страстной и нежной, сама искала его ласк. И дело было совсем не в спиртном, Дэниел это знал. После сегодняшнего утра, проведенного в повозке, он был в этом более чем уверен. Но теперь Хелена выбросила это из головы, и все из-за его прошлого. Да как она может?!
Ему хотелось подойти к ней и снова заключить в объятия, напомнить ей о горячей сладости их поцелуев и ласк. Он хотел показать ей: то, чем он занимался в юности, не имеет никакого значения.
Послышались шаги их юного хозяина. Паренек выбрал совсем неподходящее время для того, чтобы принести им ужин. Пытаясь придать лицу спокойствие, Дэниел запер лошадь в стойле и вернулся к Хелене. Он не осмеливался взглянуть ей в глаза, в которых читалось осуждение.
– В доме оказалось больше еды, чем я думал, – радостно объявил Сет, внося поднос, заставленный посудой. Он не заметил повисшего в воздухе напряжения.
Хелена взяла себя в руки.
– Большое спасибо. Это так мило с вашей стороны!
– Мамаша даже пирога оставила, – продолжил он. – Я вам его принесу, когда вы все это съедите.
– Мы не тронем ваш пирог, – сказала Хелена мягко. – Вы можете оставить его себе.
Улыбка на ее губах казалась застывшей, и все-таки Дэниел разозлился. Как легко она может притворяться любезной, когда перед ней заискивает этот зеленый юнец!
– А я бы не отказался от пирога, – проворчал Дэниел. – В конце концов, я за него заплатил. – Он подошел к парнишке, осмотрел содержимое подноса и добавил: – Хотя еды здесь более чем достаточно.
– Мамаша делает отличные хлеб и масло, – похвастался Сет. – А еще есть соленья, ветчина и холодная картошка.
– Звучит заманчиво, – улыбнулась Хелена. – Но должна признаться, я не так голодна, как думала.
Дэниел бросил на нее быстрый взгляд и увидел, как на ее лице промелькнула гримаса боли. А ведь он знает, почему она лишилась аппетита. Придавленный чувством вины, Дэниел вспомнил, что она почти не притронулась к завтраку.
– Почему бы вам не подготовить место для еды, пока я умоюсь? – предложил он. Может, если ненадолго оставить Хелену, аппетит к ней вернется?
Дэниел пошел к бочке. Он разделся до пояса, аккуратно спрятав пистолет в груде одежды, и начал яростно натирать бока и подмышки. Он был совсем не против ледяной воды и прохладного осеннего воздуха. Возможно, хоть это поможет ему немного остыть? Наконец он вытерся, надел рубашку, подобрал грязный сюртук и пистолет и вернулся в сарай.
Сет и Хелена уже сидели на низких табуретках вокруг стола, наскоро сооруженного из досок, которые были попросту положены на тележку. Они зажгли две лампы, и теперь пыльный сарай и обильно накрытый стол были мягко освещены. Дэниел бросил вещи в углу, снова спрятав в них пистолет, и вдруг понял, что тоже потерял аппетит. Хотя еда выглядела весьма соблазнительно, а Сет принес даже свежего молока, все, что ему сейчас хотелось, – это немного эля. Для него и для Хелены, раз уж это единственный способ заставить ее расслабиться.
И почему она может свободно чувствовать себя в его присутствии, только немного выпив? Вечно она судит его слишком строго.
Все это послужит Дэниелу хорошим уроком. Никогда не стоит скрывать свое истинное лицо от окружающих. Он усвоил это правило много лет назад, когда потерял нескольких хороших знакомых, от которых пытался утаить незавидное прошлое. Похоже, Хелена решила, что Дэниел – один из тех мерзавцев, которых она всегда опасалась. Теперь ее возмущение ранило его больнее, чем он мог предположить. В глубине души он все-таки надеялся, что Хелена не стала бы его слишком осуждать.
Оказалось, он ошибался. Дэниел понял это во время ужина, к которому она почти не притронулась. Хелена намеренно избегала его, отдав все внимание Сету. Никогда еще Дэниелу не хотелось так сильно свернуть кому-то шею, как этому мальчишке, и всего лишь из-за того, что тот был молод и дружелюбен.
Сет с радостью принял предложение Хелены поужинать вместе с ними. Сначала он выспрашивал, куда и зачем они направляются. Но когда узнал, что они приехали из большого города, то пришел в полный восторг. Парень заявил, что тоже мечтает когда-нибудь побывать в Лондоне. Вопрос следовал за вопросом, и Дэниел вскоре понял, что Сет намерен узнать буквально все о каждом районе проклятого города. И что еще хуже, Хелена с готовностью отвечала на его вопросы, несмотря на то, что знала о Лондоне так же мало, как сам Сет. Без сомнения, она старалась как можно дальше оттянуть тот момент, когда они с Дэниелом окажутся наедине. Говоря по правде, он и сам этого боялся.
Как они будут ночевать? Позволив Сету щебетать с Хеленой, Дэниел отошел от стола и начал обозревать сарай. Хелена не могла взобраться на лестницу, поэтому сеновал под крышей не подходил для ночлега. Им придется разместиться в стойле. К счастью, одно из них выглядело так, будто его не использовали долгие годы. Без сомнения, семья некогда продала одну из лошадей, и место давно пустовало.
Слушая вполуха болтовню парня, Дэниел поднялся на сеновал и сбросил вниз несколько охапок сена. Затем он осмотрел заброшенное стойло, подмел его и убрал паутину. Застелив место будущего ночлега сеном, Дэниел увидел, что оно совсем маленькое. Боже правый, а ведь им придется ночевать здесь вдвоем, он не рискнет оставить Хелену одну. Что, если люди Уолласа сюда нагрянут?
Нет, им придется спать вместе. Дэниел постелил попону. Что ж, одну ночь он сможет провести рядом с ней, сдерживая свои желания, к тому же она скорей пристрелит его, чем позволит до себя дотронуться.
Она все еще болтала с юнцом. Он несколько раз намекнул, что они с Хеленой сильно устали с дороги, и, наконец, Сет понял, что ему пора уходить. Но даже после этого парень заявил, что принесет им белье, и, быстро сбегав в дом, снова появился на пороге.
– А ваша мама не будет возражать, если заметит, что на ее белье кто-то спал? – спросила Хелена.
– Я его утром постираю. Такой благородной леди, как вы, негоже спать на попоне.
– Я согласен, – поддакнул Дэниел, забирая белье. – А теперь извини нас, Сет, нам нужно остаться одним. Мы с женой хотим снять грязную одежду и хоть немного отдохнуть.
Сет покраснел, затем пробормотал, что он все понимает, и скрылся за дверью. Дэниел захлопнул ее со вздохом облегчения.
– Вовсе не обязательно было грубить этому мальчику, – бросила Хелена, направляясь к их пожиткам. – Он пытался нам помочь.
Дэниел с усмешкой направился к их будущему ложу.
– Да нет, он старался понравиться тебе. Надо было его предупредить, что все это напрасно. – Дэниел постелил простыню и одеяло поверх попоны, затем спрятал пистолет в изголовье.
– Что ты хочешь этим сказать?
Дэниел подошел к тому месту, где она разбирала их пожитки.
– Что ты не умеешь прощать, – ответил он, останавливаясь в нескольких шагах от нее. – Стоит мужчине допустить ошибку, и…
– Вот как ты это называешь? Просто ошибка? – Услышав ее высокомерный тон, он стиснул зубы.
– Ну, хорошо, пусть это была не просто ошибка. Да, я был помощником Крауча. – Раздражение, которое копилось в нем весь вечер, наконец, вылилось во вспышку гнева. – Но это было черт знает когда! Я не общался с контрабандистами многие годы, а ты ведешь себя так, будто я все еще один из них!
Хелена повернулась к нему:
– Мне нет никакого дела до твоих связей с контрабандистами! Ты был молод, и у тебя не было выбора. Я не могу притвориться, будто понимаю, каково это – жить в ужасной бедности, и нисколько не осуждаю тебя за то, что ты делал.
– Ну и кто из нас лжет? – взревел Дэниел.
– Ах ты, двуличный негодяй! Я давным-давно поняла, что ты был не просто мальчиком на посылках у контрабандистов! Вчера вечером ты показал, что неплохо разбираешься в их делах. Не так уж я была пьяна, чтобы этого не заметить.
Дэниел изумленно посмотрел на нее:
– Но ты не знала, что я работал на Крауча! Ты не имела понятия, что я был связан с теми людьми, которые похитили твою сестру. И теперь, когда тебе все известно, ты считаешь меня еще большим негодяем, чем раньше!
– Да, ты прав! – с болью ответила Хелена. – Я считаю тебя негодяем. Но не из-за твоих связей с Краучем, а потому что ты мне солгал! Ты же обещал никогда этого не делать!
Дэниел стоял пораженный, его гнев сразу улетучился.
– Я доверяла тебе, – продолжила Хелена. – Я рассказывала тебе вещи, которыми ни с кем не делилась. Я просила тебя о том, о чем бы никогда никого не попросила… – Она замолчала и отвела взгляд. Ее дыхание стало тяжелым. – А ты мне нисколечко не доверял. Ты притворился, что не знаешь Крауча, делал вид, что ситуация не так уж серьезна, солгал о том, почему Крауч похитил Джульет…
– Об этом я тебе не лгал. Я поделился с тобой своими опасениями.
– Но ты же уверял, что рассказал мне все, а это была ложь.
У Дэниела внутри все сжалось. Боже, он ее неправильно понял. Хелену волновало вовсе не его прошлое, а тот факт, что он ее обманул.
И о чем он только думал? Фарнсуэрт ей лгал, отец – тоже, он сам ввел ее в заблуждение прошлым летом. И как только она простила ему прежние прегрешения и начала думать, что, возможно, не все мужчины обманщики, он снова сказал ей неправду. Какой же он идиот!
Дэниел подался вперед и обнял Хелену за плечи. Она вздрогнула и попыталась высвободиться из его рук, но он не позволил.
– Послушай, дорогая, – прошептал он. – Я должен был рассказать тебе про Крауча. Мне такокаль, что я этого не сделал…
– Ты… ты еще утром уверял, будто Крауч выбрал Джульет из-за того, что Грифф богат. А ведь ты знал, что дело не в этом. Скорее всего, он выбрал Джульет из-за ваших с Гриффом прежних делишек!
– Может быть, и так, но…
– И, как долго тебе это известно? С тех самых пор, как мы покинули Лондон? Ты с самого начала знал о том, что твой… бывший друг похитил мою сестру?
– Нет! Проклятие, так вот о чем ты думаешь! Ты решила, что я догадывался обо всем еще в Лондоне?
У Хелены задрожали губы.
– Я не была уверена. Когда я пришла к тебе домой с просьбой о помощи, ты хотел мне отказать. А уже на следующий день передумал. И мне всегда было интересно почему.
– Да просто мне удалось выяснить, что Прайс и, правда, контрабандист. Я бы ни за что в жизни не взял тебя с собой, если бы понял, что в дело замешан Крауч. Никогда! Я бы не стал так рисковать. – Его голос стал мягче. – Я узнал о том, что он к этому причастен, в тот же момент, что и ты, моя хорошая. Вчера втостинице. Ты должна мне верить.
Хелена отвернулась, смахивая слезу.
– Почему? Каждый раз, когда я начинаю тебе верить, я оказываюсь одураченной. А я-то думала, что ты со мной честен, что ты отличаешься от остальных…
– Пожалуйста, девочка моя, пойми – я не мог сказать тебе. – Он вытер ее слезинку. – Я бы не вынес твоего презрения.
Она устремила на него яростный взгляд, и Дэниел понял, что допустил какой-то промах.
– Так вот почему ты мне лгал! Ты думал, что, узнав о твоих связях с Краучем, я начну тебя презирать?
Гнев Хелены озадачил его.
– Ну да, такое приходило мне в голову…
– Ах, ты… ты… большой… упрямый… осел! – При каждом слове Хелена толкала Дэниела пальцем в грудь, по ее щекам градом текли слезы. – И после вчерашней ночи ты думал, что это сможет меня остановить? Что я перестану желать тебя?
Дэниел застыл как громом пораженный. Она трезва как стеклышко и все-таки хочет его, несмотря на горькую правду, которую узнала о его прошлом, вопреки всем ее дурацким правилам.
– Да, я так думал, – ответил он хриплым шепотом. – Но теперь понимаю, что был не прав.
Осознав, что сказала лишнее, Хелена побледнела. Она высвободилась из объятий Дэниела и рванулась прочь.
– Я… я неправильно выразилась…
– Поздно брать свои слова назад, девочка. – Он последовал за ней. – Ты хочешь меня. Ты сама это сказала, и мы оба отлично знаем, что это правда.
Хелена продолжала отступать.
– Тебе не следовало лгать мне, Дэнни.
– Я знаю. – Он поймал ее и снова заключил в объятия. Она упрямо смотрела на него, ее подбородок трясся.
– Ты… ты должен был рассказать мне о Крауче сегодня утром.
– Да. – Он наклонился к ней. – И очень об этом сожалею. Позволь мне искупить свою вину.
– Нет! – В ее глазах появилась паника женщины, которая не может совладать со своими чувствами. – Не трогай меня… Убирайся от меня вместе со своей ложью, черт побери!
– Это говорит твоя гордость, а не сердце. – Дэниел взял ее за подбородок, пытаясь успокоить. – Пора заставить ее замолчать.
Он не дал ей времени на раздумья, на сопротивление, на протест. Он просто поцеловал ее, забывая обо всем, ища утешения в ее мягких нежных губах. Поначалу она сопротивлялась. Но потом с легким стоном уступила ему и, обхватив руками его шею, начала целовать в ответ.
«Да, – думал он, – да, моя любимая».
Неожиданно она оторвалась от его губ.
– Чума тебя возьми, Дэнни! Какой же ты негодник! – Он судорожно покрывал поцелуями ее щеки.
– Если это и так, то только потому, что я хочу тебя слишком сильно. Я сделаю все, лишь бы ты была моей.
– Например, солжешь или предашь меня, – бормотала она, прижимаясь к нему всем телом. – Тебе должно быть стыдно.
– Мне очень-очень стыдно, – шептал Дэниел. – Сейчас ты узнаешь, как я раскаиваюсь…
– Послушай…
Дэниел накрыл ее губы своими, не дав ей ответить. На этот раз он целовал ее более настойчиво, глубоко проникая языком в ее рот, как будто предупреждая, что это только начало. Так мужчина целует женщину, когда намеревается ее соблазнить.
Именно это он и собирался сделать. Если он не овладеет Хеленой прямо сейчас, другой возможности у него может и не быть. Настал момент избавить Хелену от всех дурацких правил и расчистить в ее сердце местечко для него. И если для этого ему нужно заняться с ней любовью в этом убогом сарае на постели из сена, пусть так и будет. Он ни за что в жизни не согласится ее потерять.
Глава 15
«Это несправедливо, – думала Хелена, когда Дэниел настойчиво и жадно прильнул к ее губам. – Почему он делает со мной все, что хочет? И я не могу его оттолкнуть?»
Потому что она хотела его, нуждалась в его ласках. Хелена ненавидела себя за слабость, но это ничего не меняло. С той самой минуты, когда Дэниел объяснил ей, почему солгал, ее сердце начало оттаивать. Ведь он не смог открыть ей правду, опасаясь, что она начнет его презирать. Какую женщину не тронет такое признание?
Но Дэниел обещал всегда быть с ней откровенным… Хелена отстранилась.
– Ты думаешь, стоит тебе меня поцеловать, и я снова стану покорной?
– Я вовсе не хочу от тебя покорности, любимая. Мне нужна твоя страсть, твоя нежность. – Он хотел ее так же сильно, как она его, Хелена это чувствовала. Взгляд Дэниела обдал ее жаром, заставив вспомнить о том удовольствии, которое она недавно испытала.
– Мои страсть и нежность были у тебя прошлой ночью, но, похоже, ты их невысоко оценил.
Она высвободилась и попыталась уйти, однако сделала это недостаточно быстро. Дэниел настиг ее сзади, обхватил руками за талию и крепко прижал к себе. Хелену охватил уже знакомый трепет, ее воля к сопротивлению ослабла.
– Это неправда, ты же знаешь, – сказал он хрипло, откинув ее волосы назад. – Еще как оценил, поэтому и солгал тебе сегодня. Это было глупо и не принесло желаемого результата. Наоборот, ты начала презирать меня. – Дэниел стал нежно целовать ее ухо. Господи, как же хорошо! Хелена слабо застонала.
– Я… не презираю тебя.
– Разве? Похоже, ты очень сердита.
Почему это звучит так знакомо? Дэниел покусывал ее мочку, и мурашки побежали у нее по спине. Мысли вылетели из головы.
– Вовсе нет.
– Нет? – Он провел языком по ее уху, и сладкая истома наполнила тело Хелены. Ее и без того слабое желание противостоять ему окончательно исчезло. Свободной рукой Дэниел дотронулся до ее груди и пробормотал: – Если ты не сердишься, докажи это.
Теперь Хелена вспомнила, почему эта беседа казалась ей знакомой, и все-таки слова ответа слетели с ее языка раньше, чем она могла остановиться.
– Доказать? Как?
– Позволь мне заняться с тобой любовью.
Он сказал это тихим шепотом, и все-таки каждая клеточка ее тела сладко заныла, как будто Хелена услышала пение сирены, сковывающее ее волю. Это надо срочно прекратить.
– Ты не заставишь меня забыть о твоем обмане…
– Может быть. Но зато покажу, как я об этом сожалею. – Он начал медленно ласкать ее сосок сквозь тонкий муслин.
– Позволь мне исправить свою ошибку и доставить тебе удовольствие. – Его рука была влажной и горячей, Дэниел гладил ее грудь так искусно, как умел только он.
Хелена никак не могла побороть свое смятение.
– Ты такой… бесстыдник, Дэнни, – сказала она, пытаясь придать своему голосу суровость, но вместо этого у нее получился хриплый шепот.
– Комплименты за комплиментами… – Теперь обе его руки массировали ее грудки, пробуждая в ней горячее желание. – Ты и сама можешь быть горячей и бесстыдной. Покажи мне свою раскрепощенность, девочка. Ты же этого хочешь.
Он забавлялся ее грудью, покрывая шею поцелуями. Хелена чувствовала, как у нее внутри все сладко ноет. Господи, а ведь он прав: она хочет быть такой же распущенной, как та женщина, которую она видела в Лондоне в окно коляски.
– Дэниел… – прошептала она, ухватив его за кисть. Она попыталась оттолкнуть его руку, но только крепче прижала ее к своей груди.
Он простонал:
– Вот так хорошо, девочка. Покажи мне, что ты от меня хочешь, что тебе нравится, как я могу исправить свою ошибку.
Хелена осознала, что помогает ему, и быстро убрала руку, но ей не стало легче. Ласки Дэниела заставляли ее забыть обо всех доводах рассудка, в его объятиях она таяла, как снег. Ее промежность стала такой же влажной и теплой как прошлой ночью, и Хелене захотелось, чтобы он снова потрогал ее там. Она почувствовала, как напрягся его стержень, а дыхание стало тяжелым и учащенным.
Одной рукой Дэниел начал снимать с нее платье. Через несколько секунд оно уже было расстегнуто и медленно стянуто вниз. Затем он освободил Хелену от плена нижних юбок снова начал поглаживать ее грудь. Ее плоть была отделена от его только тонким полотном сорочки, и Хелена чувствовала каждое прикосновение его больших теплых рук так остро, что это было похоже на боль.
Она думала, что впечатления прошлой ночи были такими сильными благодаря алкоголю, но теперь, когда ее чувства не были притуплены, они стали еще более яркими, волнующими… Ей так хотелось им поддаться.
– О, моя радость! – бормотал Дэниел. – Какже мне нравится тебя трогать! Твое тело как будто специально для этого создано.
Хелена попыталась подавить дрожь.
– Ты просто льстец. А в книге миссис Нанли сказано: «Благовоспитанная молодая леди не должна потакать льстецам».
– Это не лесть, а, правда. – Он принялся покусывать ее ухо. – Пора тебе выбросить из головы правила этой старой карги и принять новые, более подходящие твоему нынешнему положению.
– Моему нынешнему положению? – повторила Хелена и задохнулась, когда рука Дэниела поползла вниз по животу и исчезла в месте соединения ее ног.
– Да. – Он гладил ее сквозь сорочку. – Положению бесстыдной леди. Запомни первое правило – такая леди с удовольствием принимает мужские комплименты.
– Неужели? – Она не могла думать, когда он ее ласкал так уверенно, одной рукой потирая интимное место, а большим пальцем другой, поглаживая сосок. – Какая же она… наивная.
– Второе правило, – бормотал Дэниел. – Бесстыдная леди не обсуждает правила.
Хелена удивленно приподняла бровь:
– Как это похоже на миссис Нанли!
– Да, но правила, связанные с удовольствием, совсем иные. – Дэниел приподнял сорочку Хелены, и его пальцы скользнули в разрез ее панталон.
О небеса, как же приятно чувствовать его настойчивые прикосновения, ощущать, как ее собственная плоть становится влажной, жаркой, жаждущей! Хелена начала инстинктивно тереться о его палец, не вполне понимая, что делает.
– Тебе ведь это нравится, правда, девочка? – Хелена ничего не ответила, она потеряла дар речи, и Дэниел продолжал: – Правило третье – бесстыдная леди говорит своему любовнику о том, как доставить ей удовольствие.
Ее любовнику. Ну да, он собирается стать ее любовником. И она позволит ему это сделать.
– Скажи мне, милая, – хрипло допытывался Дэниел, – тебе нравится? То, что я делаю, заставит тебя забыть обиду? – Он раздвинул пальцами складки ее нежной плоти, и все ее желания сконцентрировались в этой точке. – Тебе приятно, когда я трогаю тебя там? Мне продолжать? – Он остановился, ожидая ответа, и Хелена вскричала:
– Да, да, продолжай! – Его палец погрузился еще глубже, и только тут она осознала, что держит его за руку, помогая движениям. Но Боже правый, это было невероятно приятно!
– Знаешь, у меня есть кое-что получше пальца. Сегодня ты не скроешься от меня, девочка. Я собираюсь положить тебя на эти простыни и заполнить своей плотью. Я хочу, чтобы ты стала моей.
Хелена вся задрожала от возбуждения.
– А ты тоже… будешь моим? – не удержалась она от вопроса. – Только моим?
Внезапно Дэниел прекратил свои ласки. Он развернул Хелену лицом к себе и посмотрел ей прямо в глаза.
– Правило четвертое – бесстыдная леди доверяет своему любовнику. Так же как он доверяет ей. – Его голос смягчился. – Обещаю, что буду только твоим. – Он начал расстегивать ее сорочку. – Ты мне веришь? Ты доверяешь мне, любимая?
– Не знаю.
Ей так хотелось ему верить! Но что означают слова «только твой» для такого мужчины, как он? Входит ли в это понятие женитьба?
Ну что ж, если нет, она все равно решится на этот шаг. Она стала настолько нескромной, что хочет узнать то же, что и остальные женщины: каково это – заниматься любовью с человеком, который находит ее желанной? А если сейчас она поднимет вопрос о женитьбе и выяснит, что Дэниел не находит эту идею привлекательной, это все испортит. Впервые в жизни Хелене хотелось сделать что-то безрассудное, приятное и… да, бесстыдное.
– Хотя бы в одном постарайся мне довериться. – Дэниел стягивал сорочку с ее плеч. – Я никогда не обижу тебя, моя девочка, клянусь.
Хелена почувствовала холодок, когда он освободил ее от сорочки и панталон, но это не остудило огня, охватившего ее всю.
– Боже мой, ты – самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел, – шептал Дэниел, пока его руки блуждали по ее груди, животу, бедрам, как будто готовя их к предстоящим ласкам. – Так я и думал. У тебя кожа гладкая, как шелк. – Он ухватил локон ее волос и пропустил его сквозь пальцы. – А твои волосы… знаешь, сколько раз мне хотелось их распустить, как часто я представлял себе их лежащими вдоль твоих грудок?
Услышав восхищение в его голосе, Хелена вздрогнула.
– Неужели это правда?
Дэниел посмотрел ей в глаза настойчиво и горячо.
– Хелена, помнишь, я обещал, что не притронусь к тебе, пока ты не будешь трезвой и не скажешь, что сама этого хочешь? В том, что ты трезва, нет сомнения, но мне надо знать: ты действительно этого желаешь? Если нет, останови меня, пока я еще могу с собой совладать. Я хочу заняться с тобой любовью. Ты мне позволишь?
В его глазах Хелена прочла неуверенность. Это не был взгляд человека, привыкшего обольщать женщин, он горел неподдельным желанием. Хелена чувствовала то же.
Она судорожно вздохнула и опустила глаза на его сюртук.
– Бесстыдный мужчина не стоит одетым, если его возлюбленная уже голая. Это неприлично.
Дэниел издал какой-то подавленный звук.
– Мне совсем не хочется быть грубияном, – хрипло сказал он и быстрыми движениями начал освобождаться от одежды.
Предвкушение чего-то неизведанного захватило Хелену. Может, все это чистое безумие, но ей все равно. Она хочет, чтобы Дэниел принадлежал только ей, пусть даже всего на одну ночь.
Когда он предстал перед ней без одежды во всем своем великолепии, у нее во рту пересохло. Увидев его полуобнаженным в Лондоне, Хелена была слишком смущена, чтобы рассмотреть все как следует, но теперь, возможно, у нее был единственный шанс запомнить его прекрасное тело, и она не упустит его. Хелена любовалась идеально выточенной грудью с пушком русых волос, упругой талией, огромными рельефными мышцами, бедрами, между которыми…
О Боже! Так вот как выглядит мужская «штука». Она задохнулась от неожиданности. Рисунки греческих статуй, которые она тайком разглядывала в книгах по искусству, не подготовили ее к тому, что теперь у нее перед глазами. Любопытство Хелены сменилось растерянностью.
– Дэнни?
– Да, дорогая? – В его голосе чувствовалось напряжение.
– Ты говорил, что твоя… твой… что это твердое. Ты не упоминал, что оно торчит вверх. – В книжках мужские отростки аккуратно покоились между ног. То, что теперь увидела Хелена, резко отличалось от античных изображений. Стержень Дэниела торчал прямо из зарослей золотистых волос, а такого не было ни у одного греческого бога.
– Мы позже договорим, хорошо? А пока реши, что ты от меня хочешь. Нам придется терпеть друг друга несколько дней, и я не собираюсь выступать в роли мальчика для битья все это время.
Он пожалел о своих резких словах, когда увидел, как отшатнулась от него Хелена, изумленная и расстроенная. Кляня себя, на чем свет стоит, Дэниел повел лошадь в стойло. Ему не следовало это говорить, но, Боже правый, она сводила его с ума.
Минувшей ночью она была страстной и нежной, сама искала его ласк. И дело было совсем не в спиртном, Дэниел это знал. После сегодняшнего утра, проведенного в повозке, он был в этом более чем уверен. Но теперь Хелена выбросила это из головы, и все из-за его прошлого. Да как она может?!
Ему хотелось подойти к ней и снова заключить в объятия, напомнить ей о горячей сладости их поцелуев и ласк. Он хотел показать ей: то, чем он занимался в юности, не имеет никакого значения.
Послышались шаги их юного хозяина. Паренек выбрал совсем неподходящее время для того, чтобы принести им ужин. Пытаясь придать лицу спокойствие, Дэниел запер лошадь в стойле и вернулся к Хелене. Он не осмеливался взглянуть ей в глаза, в которых читалось осуждение.
– В доме оказалось больше еды, чем я думал, – радостно объявил Сет, внося поднос, заставленный посудой. Он не заметил повисшего в воздухе напряжения.
Хелена взяла себя в руки.
– Большое спасибо. Это так мило с вашей стороны!
– Мамаша даже пирога оставила, – продолжил он. – Я вам его принесу, когда вы все это съедите.
– Мы не тронем ваш пирог, – сказала Хелена мягко. – Вы можете оставить его себе.
Улыбка на ее губах казалась застывшей, и все-таки Дэниел разозлился. Как легко она может притворяться любезной, когда перед ней заискивает этот зеленый юнец!
– А я бы не отказался от пирога, – проворчал Дэниел. – В конце концов, я за него заплатил. – Он подошел к парнишке, осмотрел содержимое подноса и добавил: – Хотя еды здесь более чем достаточно.
– Мамаша делает отличные хлеб и масло, – похвастался Сет. – А еще есть соленья, ветчина и холодная картошка.
– Звучит заманчиво, – улыбнулась Хелена. – Но должна признаться, я не так голодна, как думала.
Дэниел бросил на нее быстрый взгляд и увидел, как на ее лице промелькнула гримаса боли. А ведь он знает, почему она лишилась аппетита. Придавленный чувством вины, Дэниел вспомнил, что она почти не притронулась к завтраку.
– Почему бы вам не подготовить место для еды, пока я умоюсь? – предложил он. Может, если ненадолго оставить Хелену, аппетит к ней вернется?
Дэниел пошел к бочке. Он разделся до пояса, аккуратно спрятав пистолет в груде одежды, и начал яростно натирать бока и подмышки. Он был совсем не против ледяной воды и прохладного осеннего воздуха. Возможно, хоть это поможет ему немного остыть? Наконец он вытерся, надел рубашку, подобрал грязный сюртук и пистолет и вернулся в сарай.
Сет и Хелена уже сидели на низких табуретках вокруг стола, наскоро сооруженного из досок, которые были попросту положены на тележку. Они зажгли две лампы, и теперь пыльный сарай и обильно накрытый стол были мягко освещены. Дэниел бросил вещи в углу, снова спрятав в них пистолет, и вдруг понял, что тоже потерял аппетит. Хотя еда выглядела весьма соблазнительно, а Сет принес даже свежего молока, все, что ему сейчас хотелось, – это немного эля. Для него и для Хелены, раз уж это единственный способ заставить ее расслабиться.
И почему она может свободно чувствовать себя в его присутствии, только немного выпив? Вечно она судит его слишком строго.
Все это послужит Дэниелу хорошим уроком. Никогда не стоит скрывать свое истинное лицо от окружающих. Он усвоил это правило много лет назад, когда потерял нескольких хороших знакомых, от которых пытался утаить незавидное прошлое. Похоже, Хелена решила, что Дэниел – один из тех мерзавцев, которых она всегда опасалась. Теперь ее возмущение ранило его больнее, чем он мог предположить. В глубине души он все-таки надеялся, что Хелена не стала бы его слишком осуждать.
Оказалось, он ошибался. Дэниел понял это во время ужина, к которому она почти не притронулась. Хелена намеренно избегала его, отдав все внимание Сету. Никогда еще Дэниелу не хотелось так сильно свернуть кому-то шею, как этому мальчишке, и всего лишь из-за того, что тот был молод и дружелюбен.
Сет с радостью принял предложение Хелены поужинать вместе с ними. Сначала он выспрашивал, куда и зачем они направляются. Но когда узнал, что они приехали из большого города, то пришел в полный восторг. Парень заявил, что тоже мечтает когда-нибудь побывать в Лондоне. Вопрос следовал за вопросом, и Дэниел вскоре понял, что Сет намерен узнать буквально все о каждом районе проклятого города. И что еще хуже, Хелена с готовностью отвечала на его вопросы, несмотря на то, что знала о Лондоне так же мало, как сам Сет. Без сомнения, она старалась как можно дальше оттянуть тот момент, когда они с Дэниелом окажутся наедине. Говоря по правде, он и сам этого боялся.
Как они будут ночевать? Позволив Сету щебетать с Хеленой, Дэниел отошел от стола и начал обозревать сарай. Хелена не могла взобраться на лестницу, поэтому сеновал под крышей не подходил для ночлега. Им придется разместиться в стойле. К счастью, одно из них выглядело так, будто его не использовали долгие годы. Без сомнения, семья некогда продала одну из лошадей, и место давно пустовало.
Слушая вполуха болтовню парня, Дэниел поднялся на сеновал и сбросил вниз несколько охапок сена. Затем он осмотрел заброшенное стойло, подмел его и убрал паутину. Застелив место будущего ночлега сеном, Дэниел увидел, что оно совсем маленькое. Боже правый, а ведь им придется ночевать здесь вдвоем, он не рискнет оставить Хелену одну. Что, если люди Уолласа сюда нагрянут?
Нет, им придется спать вместе. Дэниел постелил попону. Что ж, одну ночь он сможет провести рядом с ней, сдерживая свои желания, к тому же она скорей пристрелит его, чем позволит до себя дотронуться.
Она все еще болтала с юнцом. Он несколько раз намекнул, что они с Хеленой сильно устали с дороги, и, наконец, Сет понял, что ему пора уходить. Но даже после этого парень заявил, что принесет им белье, и, быстро сбегав в дом, снова появился на пороге.
– А ваша мама не будет возражать, если заметит, что на ее белье кто-то спал? – спросила Хелена.
– Я его утром постираю. Такой благородной леди, как вы, негоже спать на попоне.
– Я согласен, – поддакнул Дэниел, забирая белье. – А теперь извини нас, Сет, нам нужно остаться одним. Мы с женой хотим снять грязную одежду и хоть немного отдохнуть.
Сет покраснел, затем пробормотал, что он все понимает, и скрылся за дверью. Дэниел захлопнул ее со вздохом облегчения.
– Вовсе не обязательно было грубить этому мальчику, – бросила Хелена, направляясь к их пожиткам. – Он пытался нам помочь.
Дэниел с усмешкой направился к их будущему ложу.
– Да нет, он старался понравиться тебе. Надо было его предупредить, что все это напрасно. – Дэниел постелил простыню и одеяло поверх попоны, затем спрятал пистолет в изголовье.
– Что ты хочешь этим сказать?
Дэниел подошел к тому месту, где она разбирала их пожитки.
– Что ты не умеешь прощать, – ответил он, останавливаясь в нескольких шагах от нее. – Стоит мужчине допустить ошибку, и…
– Вот как ты это называешь? Просто ошибка? – Услышав ее высокомерный тон, он стиснул зубы.
– Ну, хорошо, пусть это была не просто ошибка. Да, я был помощником Крауча. – Раздражение, которое копилось в нем весь вечер, наконец, вылилось во вспышку гнева. – Но это было черт знает когда! Я не общался с контрабандистами многие годы, а ты ведешь себя так, будто я все еще один из них!
Хелена повернулась к нему:
– Мне нет никакого дела до твоих связей с контрабандистами! Ты был молод, и у тебя не было выбора. Я не могу притвориться, будто понимаю, каково это – жить в ужасной бедности, и нисколько не осуждаю тебя за то, что ты делал.
– Ну и кто из нас лжет? – взревел Дэниел.
– Ах ты, двуличный негодяй! Я давным-давно поняла, что ты был не просто мальчиком на посылках у контрабандистов! Вчера вечером ты показал, что неплохо разбираешься в их делах. Не так уж я была пьяна, чтобы этого не заметить.
Дэниел изумленно посмотрел на нее:
– Но ты не знала, что я работал на Крауча! Ты не имела понятия, что я был связан с теми людьми, которые похитили твою сестру. И теперь, когда тебе все известно, ты считаешь меня еще большим негодяем, чем раньше!
– Да, ты прав! – с болью ответила Хелена. – Я считаю тебя негодяем. Но не из-за твоих связей с Краучем, а потому что ты мне солгал! Ты же обещал никогда этого не делать!
Дэниел стоял пораженный, его гнев сразу улетучился.
– Я доверяла тебе, – продолжила Хелена. – Я рассказывала тебе вещи, которыми ни с кем не делилась. Я просила тебя о том, о чем бы никогда никого не попросила… – Она замолчала и отвела взгляд. Ее дыхание стало тяжелым. – А ты мне нисколечко не доверял. Ты притворился, что не знаешь Крауча, делал вид, что ситуация не так уж серьезна, солгал о том, почему Крауч похитил Джульет…
– Об этом я тебе не лгал. Я поделился с тобой своими опасениями.
– Но ты же уверял, что рассказал мне все, а это была ложь.
У Дэниела внутри все сжалось. Боже, он ее неправильно понял. Хелену волновало вовсе не его прошлое, а тот факт, что он ее обманул.
И о чем он только думал? Фарнсуэрт ей лгал, отец – тоже, он сам ввел ее в заблуждение прошлым летом. И как только она простила ему прежние прегрешения и начала думать, что, возможно, не все мужчины обманщики, он снова сказал ей неправду. Какой же он идиот!
Дэниел подался вперед и обнял Хелену за плечи. Она вздрогнула и попыталась высвободиться из его рук, но он не позволил.
– Послушай, дорогая, – прошептал он. – Я должен был рассказать тебе про Крауча. Мне такокаль, что я этого не сделал…
– Ты… ты еще утром уверял, будто Крауч выбрал Джульет из-за того, что Грифф богат. А ведь ты знал, что дело не в этом. Скорее всего, он выбрал Джульет из-за ваших с Гриффом прежних делишек!
– Может быть, и так, но…
– И, как долго тебе это известно? С тех самых пор, как мы покинули Лондон? Ты с самого начала знал о том, что твой… бывший друг похитил мою сестру?
– Нет! Проклятие, так вот о чем ты думаешь! Ты решила, что я догадывался обо всем еще в Лондоне?
У Хелены задрожали губы.
– Я не была уверена. Когда я пришла к тебе домой с просьбой о помощи, ты хотел мне отказать. А уже на следующий день передумал. И мне всегда было интересно почему.
– Да просто мне удалось выяснить, что Прайс и, правда, контрабандист. Я бы ни за что в жизни не взял тебя с собой, если бы понял, что в дело замешан Крауч. Никогда! Я бы не стал так рисковать. – Его голос стал мягче. – Я узнал о том, что он к этому причастен, в тот же момент, что и ты, моя хорошая. Вчера втостинице. Ты должна мне верить.
Хелена отвернулась, смахивая слезу.
– Почему? Каждый раз, когда я начинаю тебе верить, я оказываюсь одураченной. А я-то думала, что ты со мной честен, что ты отличаешься от остальных…
– Пожалуйста, девочка моя, пойми – я не мог сказать тебе. – Он вытер ее слезинку. – Я бы не вынес твоего презрения.
Она устремила на него яростный взгляд, и Дэниел понял, что допустил какой-то промах.
– Так вот почему ты мне лгал! Ты думал, что, узнав о твоих связях с Краучем, я начну тебя презирать?
Гнев Хелены озадачил его.
– Ну да, такое приходило мне в голову…
– Ах, ты… ты… большой… упрямый… осел! – При каждом слове Хелена толкала Дэниела пальцем в грудь, по ее щекам градом текли слезы. – И после вчерашней ночи ты думал, что это сможет меня остановить? Что я перестану желать тебя?
Дэниел застыл как громом пораженный. Она трезва как стеклышко и все-таки хочет его, несмотря на горькую правду, которую узнала о его прошлом, вопреки всем ее дурацким правилам.
– Да, я так думал, – ответил он хриплым шепотом. – Но теперь понимаю, что был не прав.
Осознав, что сказала лишнее, Хелена побледнела. Она высвободилась из объятий Дэниела и рванулась прочь.
– Я… я неправильно выразилась…
– Поздно брать свои слова назад, девочка. – Он последовал за ней. – Ты хочешь меня. Ты сама это сказала, и мы оба отлично знаем, что это правда.
Хелена продолжала отступать.
– Тебе не следовало лгать мне, Дэнни.
– Я знаю. – Он поймал ее и снова заключил в объятия. Она упрямо смотрела на него, ее подбородок трясся.
– Ты… ты должен был рассказать мне о Крауче сегодня утром.
– Да. – Он наклонился к ней. – И очень об этом сожалею. Позволь мне искупить свою вину.
– Нет! – В ее глазах появилась паника женщины, которая не может совладать со своими чувствами. – Не трогай меня… Убирайся от меня вместе со своей ложью, черт побери!
– Это говорит твоя гордость, а не сердце. – Дэниел взял ее за подбородок, пытаясь успокоить. – Пора заставить ее замолчать.
Он не дал ей времени на раздумья, на сопротивление, на протест. Он просто поцеловал ее, забывая обо всем, ища утешения в ее мягких нежных губах. Поначалу она сопротивлялась. Но потом с легким стоном уступила ему и, обхватив руками его шею, начала целовать в ответ.
«Да, – думал он, – да, моя любимая».
Неожиданно она оторвалась от его губ.
– Чума тебя возьми, Дэнни! Какой же ты негодник! – Он судорожно покрывал поцелуями ее щеки.
– Если это и так, то только потому, что я хочу тебя слишком сильно. Я сделаю все, лишь бы ты была моей.
– Например, солжешь или предашь меня, – бормотала она, прижимаясь к нему всем телом. – Тебе должно быть стыдно.
– Мне очень-очень стыдно, – шептал Дэниел. – Сейчас ты узнаешь, как я раскаиваюсь…
– Послушай…
Дэниел накрыл ее губы своими, не дав ей ответить. На этот раз он целовал ее более настойчиво, глубоко проникая языком в ее рот, как будто предупреждая, что это только начало. Так мужчина целует женщину, когда намеревается ее соблазнить.
Именно это он и собирался сделать. Если он не овладеет Хеленой прямо сейчас, другой возможности у него может и не быть. Настал момент избавить Хелену от всех дурацких правил и расчистить в ее сердце местечко для него. И если для этого ему нужно заняться с ней любовью в этом убогом сарае на постели из сена, пусть так и будет. Он ни за что в жизни не согласится ее потерять.
Глава 15
Покинули мы берег дивный,
Вернулись домой, как ни жаль.
На том берегу я взрастила любовь
И в мае сняла урожай.
«Королева мая», баллада неизвестного автора
«Это несправедливо, – думала Хелена, когда Дэниел настойчиво и жадно прильнул к ее губам. – Почему он делает со мной все, что хочет? И я не могу его оттолкнуть?»
Потому что она хотела его, нуждалась в его ласках. Хелена ненавидела себя за слабость, но это ничего не меняло. С той самой минуты, когда Дэниел объяснил ей, почему солгал, ее сердце начало оттаивать. Ведь он не смог открыть ей правду, опасаясь, что она начнет его презирать. Какую женщину не тронет такое признание?
Но Дэниел обещал всегда быть с ней откровенным… Хелена отстранилась.
– Ты думаешь, стоит тебе меня поцеловать, и я снова стану покорной?
– Я вовсе не хочу от тебя покорности, любимая. Мне нужна твоя страсть, твоя нежность. – Он хотел ее так же сильно, как она его, Хелена это чувствовала. Взгляд Дэниела обдал ее жаром, заставив вспомнить о том удовольствии, которое она недавно испытала.
– Мои страсть и нежность были у тебя прошлой ночью, но, похоже, ты их невысоко оценил.
Она высвободилась и попыталась уйти, однако сделала это недостаточно быстро. Дэниел настиг ее сзади, обхватил руками за талию и крепко прижал к себе. Хелену охватил уже знакомый трепет, ее воля к сопротивлению ослабла.
– Это неправда, ты же знаешь, – сказал он хрипло, откинув ее волосы назад. – Еще как оценил, поэтому и солгал тебе сегодня. Это было глупо и не принесло желаемого результата. Наоборот, ты начала презирать меня. – Дэниел стал нежно целовать ее ухо. Господи, как же хорошо! Хелена слабо застонала.
– Я… не презираю тебя.
– Разве? Похоже, ты очень сердита.
Почему это звучит так знакомо? Дэниел покусывал ее мочку, и мурашки побежали у нее по спине. Мысли вылетели из головы.
– Вовсе нет.
– Нет? – Он провел языком по ее уху, и сладкая истома наполнила тело Хелены. Ее и без того слабое желание противостоять ему окончательно исчезло. Свободной рукой Дэниел дотронулся до ее груди и пробормотал: – Если ты не сердишься, докажи это.
Теперь Хелена вспомнила, почему эта беседа казалась ей знакомой, и все-таки слова ответа слетели с ее языка раньше, чем она могла остановиться.
– Доказать? Как?
– Позволь мне заняться с тобой любовью.
Он сказал это тихим шепотом, и все-таки каждая клеточка ее тела сладко заныла, как будто Хелена услышала пение сирены, сковывающее ее волю. Это надо срочно прекратить.
– Ты не заставишь меня забыть о твоем обмане…
– Может быть. Но зато покажу, как я об этом сожалею. – Он начал медленно ласкать ее сосок сквозь тонкий муслин.
– Позволь мне исправить свою ошибку и доставить тебе удовольствие. – Его рука была влажной и горячей, Дэниел гладил ее грудь так искусно, как умел только он.
Хелена никак не могла побороть свое смятение.
– Ты такой… бесстыдник, Дэнни, – сказала она, пытаясь придать своему голосу суровость, но вместо этого у нее получился хриплый шепот.
– Комплименты за комплиментами… – Теперь обе его руки массировали ее грудки, пробуждая в ней горячее желание. – Ты и сама можешь быть горячей и бесстыдной. Покажи мне свою раскрепощенность, девочка. Ты же этого хочешь.
Он забавлялся ее грудью, покрывая шею поцелуями. Хелена чувствовала, как у нее внутри все сладко ноет. Господи, а ведь он прав: она хочет быть такой же распущенной, как та женщина, которую она видела в Лондоне в окно коляски.
– Дэниел… – прошептала она, ухватив его за кисть. Она попыталась оттолкнуть его руку, но только крепче прижала ее к своей груди.
Он простонал:
– Вот так хорошо, девочка. Покажи мне, что ты от меня хочешь, что тебе нравится, как я могу исправить свою ошибку.
Хелена осознала, что помогает ему, и быстро убрала руку, но ей не стало легче. Ласки Дэниела заставляли ее забыть обо всех доводах рассудка, в его объятиях она таяла, как снег. Ее промежность стала такой же влажной и теплой как прошлой ночью, и Хелене захотелось, чтобы он снова потрогал ее там. Она почувствовала, как напрягся его стержень, а дыхание стало тяжелым и учащенным.
Одной рукой Дэниел начал снимать с нее платье. Через несколько секунд оно уже было расстегнуто и медленно стянуто вниз. Затем он освободил Хелену от плена нижних юбок снова начал поглаживать ее грудь. Ее плоть была отделена от его только тонким полотном сорочки, и Хелена чувствовала каждое прикосновение его больших теплых рук так остро, что это было похоже на боль.
Она думала, что впечатления прошлой ночи были такими сильными благодаря алкоголю, но теперь, когда ее чувства не были притуплены, они стали еще более яркими, волнующими… Ей так хотелось им поддаться.
– О, моя радость! – бормотал Дэниел. – Какже мне нравится тебя трогать! Твое тело как будто специально для этого создано.
Хелена попыталась подавить дрожь.
– Ты просто льстец. А в книге миссис Нанли сказано: «Благовоспитанная молодая леди не должна потакать льстецам».
– Это не лесть, а, правда. – Он принялся покусывать ее ухо. – Пора тебе выбросить из головы правила этой старой карги и принять новые, более подходящие твоему нынешнему положению.
– Моему нынешнему положению? – повторила Хелена и задохнулась, когда рука Дэниела поползла вниз по животу и исчезла в месте соединения ее ног.
– Да. – Он гладил ее сквозь сорочку. – Положению бесстыдной леди. Запомни первое правило – такая леди с удовольствием принимает мужские комплименты.
– Неужели? – Она не могла думать, когда он ее ласкал так уверенно, одной рукой потирая интимное место, а большим пальцем другой, поглаживая сосок. – Какая же она… наивная.
– Второе правило, – бормотал Дэниел. – Бесстыдная леди не обсуждает правила.
Хелена удивленно приподняла бровь:
– Как это похоже на миссис Нанли!
– Да, но правила, связанные с удовольствием, совсем иные. – Дэниел приподнял сорочку Хелены, и его пальцы скользнули в разрез ее панталон.
О небеса, как же приятно чувствовать его настойчивые прикосновения, ощущать, как ее собственная плоть становится влажной, жаркой, жаждущей! Хелена начала инстинктивно тереться о его палец, не вполне понимая, что делает.
– Тебе ведь это нравится, правда, девочка? – Хелена ничего не ответила, она потеряла дар речи, и Дэниел продолжал: – Правило третье – бесстыдная леди говорит своему любовнику о том, как доставить ей удовольствие.
Ее любовнику. Ну да, он собирается стать ее любовником. И она позволит ему это сделать.
– Скажи мне, милая, – хрипло допытывался Дэниел, – тебе нравится? То, что я делаю, заставит тебя забыть обиду? – Он раздвинул пальцами складки ее нежной плоти, и все ее желания сконцентрировались в этой точке. – Тебе приятно, когда я трогаю тебя там? Мне продолжать? – Он остановился, ожидая ответа, и Хелена вскричала:
– Да, да, продолжай! – Его палец погрузился еще глубже, и только тут она осознала, что держит его за руку, помогая движениям. Но Боже правый, это было невероятно приятно!
– Знаешь, у меня есть кое-что получше пальца. Сегодня ты не скроешься от меня, девочка. Я собираюсь положить тебя на эти простыни и заполнить своей плотью. Я хочу, чтобы ты стала моей.
Хелена вся задрожала от возбуждения.
– А ты тоже… будешь моим? – не удержалась она от вопроса. – Только моим?
Внезапно Дэниел прекратил свои ласки. Он развернул Хелену лицом к себе и посмотрел ей прямо в глаза.
– Правило четвертое – бесстыдная леди доверяет своему любовнику. Так же как он доверяет ей. – Его голос смягчился. – Обещаю, что буду только твоим. – Он начал расстегивать ее сорочку. – Ты мне веришь? Ты доверяешь мне, любимая?
– Не знаю.
Ей так хотелось ему верить! Но что означают слова «только твой» для такого мужчины, как он? Входит ли в это понятие женитьба?
Ну что ж, если нет, она все равно решится на этот шаг. Она стала настолько нескромной, что хочет узнать то же, что и остальные женщины: каково это – заниматься любовью с человеком, который находит ее желанной? А если сейчас она поднимет вопрос о женитьбе и выяснит, что Дэниел не находит эту идею привлекательной, это все испортит. Впервые в жизни Хелене хотелось сделать что-то безрассудное, приятное и… да, бесстыдное.
– Хотя бы в одном постарайся мне довериться. – Дэниел стягивал сорочку с ее плеч. – Я никогда не обижу тебя, моя девочка, клянусь.
Хелена почувствовала холодок, когда он освободил ее от сорочки и панталон, но это не остудило огня, охватившего ее всю.
– Боже мой, ты – самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел, – шептал Дэниел, пока его руки блуждали по ее груди, животу, бедрам, как будто готовя их к предстоящим ласкам. – Так я и думал. У тебя кожа гладкая, как шелк. – Он ухватил локон ее волос и пропустил его сквозь пальцы. – А твои волосы… знаешь, сколько раз мне хотелось их распустить, как часто я представлял себе их лежащими вдоль твоих грудок?
Услышав восхищение в его голосе, Хелена вздрогнула.
– Неужели это правда?
Дэниел посмотрел ей в глаза настойчиво и горячо.
– Хелена, помнишь, я обещал, что не притронусь к тебе, пока ты не будешь трезвой и не скажешь, что сама этого хочешь? В том, что ты трезва, нет сомнения, но мне надо знать: ты действительно этого желаешь? Если нет, останови меня, пока я еще могу с собой совладать. Я хочу заняться с тобой любовью. Ты мне позволишь?
В его глазах Хелена прочла неуверенность. Это не был взгляд человека, привыкшего обольщать женщин, он горел неподдельным желанием. Хелена чувствовала то же.
Она судорожно вздохнула и опустила глаза на его сюртук.
– Бесстыдный мужчина не стоит одетым, если его возлюбленная уже голая. Это неприлично.
Дэниел издал какой-то подавленный звук.
– Мне совсем не хочется быть грубияном, – хрипло сказал он и быстрыми движениями начал освобождаться от одежды.
Предвкушение чего-то неизведанного захватило Хелену. Может, все это чистое безумие, но ей все равно. Она хочет, чтобы Дэниел принадлежал только ей, пусть даже всего на одну ночь.
Когда он предстал перед ней без одежды во всем своем великолепии, у нее во рту пересохло. Увидев его полуобнаженным в Лондоне, Хелена была слишком смущена, чтобы рассмотреть все как следует, но теперь, возможно, у нее был единственный шанс запомнить его прекрасное тело, и она не упустит его. Хелена любовалась идеально выточенной грудью с пушком русых волос, упругой талией, огромными рельефными мышцами, бедрами, между которыми…
О Боже! Так вот как выглядит мужская «штука». Она задохнулась от неожиданности. Рисунки греческих статуй, которые она тайком разглядывала в книгах по искусству, не подготовили ее к тому, что теперь у нее перед глазами. Любопытство Хелены сменилось растерянностью.
– Дэнни?
– Да, дорогая? – В его голосе чувствовалось напряжение.
– Ты говорил, что твоя… твой… что это твердое. Ты не упоминал, что оно торчит вверх. – В книжках мужские отростки аккуратно покоились между ног. То, что теперь увидела Хелена, резко отличалось от античных изображений. Стержень Дэниела торчал прямо из зарослей золотистых волос, а такого не было ни у одного греческого бога.