— Йен мне все рассказал — гневно произнесла Фелисити. — И я пришла к выводу, что вы подонок.
   Йен все еще стоял у двери.
   — Но не хочу вас позорить перед людьми, — продолжала она, — причинять мужу боль. Однако если вы только посмеете заикнуться о том, что произошло в тот памятный вечер в коттедже, я расскажу, как жестоко вы избивали жену!
   — Это не помешает моему племяннику отправиться в тюрьму за убийство!
   — Ваша бывшая любовница вас ненавидит и будет рада заявить, что это вы избивали свою жену. То же самое подтвердят ваши слуги. Это вы убили свою жену. Только попробуйте обвинить Йена в убийстве! Мы с мисс Гринуэй отправим вас за это в Ньюгейтскую тюрьму! Я вам больше не позволю вредить моему мужу!
   — Я могу навредить ему другим способом, — сказал Леннард таким вкрадчивым голосом, что у Йена мурашки побежали по коже. — Интересно, как будет чувствовать себя мой племянник, обнаружив, что я овладел его женой?
   Йен ворвался в комнату, с такой силой хлопнув дверью, что стены задрожали. Дядя круто повернулся.
   — Только дотронься до нее, я разорву тебя на клочки! Никогда в жизни Фелисити так не радовалась, увидев мужа. Конечно, она наподдала бы негодяю коленом в пах, но муж не даст ее в обиду.
   — Вот и ты, любимый! Я сказала твоему дяде, как рада влиться в семью Леннардов. Но он почему-то меня не поздравил.
   — Пошли, Фелисити. — Йен сверлил взглядом Эдгара. — Друзья нас хватились и ищут.
   — Пошли! — Фелисити подошла к Йену. Она был почти уверена, что теперь Эдгар Леннард оставит их в покое.
   Йен снова повернулся к дяде:
   — Предупреждаю. Еще раз приблизишься к моей жене — от тебя останется мокрое место. Со мной поступай как хочешь, а ее не тронь. Понял?
   — Мы с тобой еще не закончили. Честерли будет моим. У тебя нет наследника.
   — Будет, не сомневайся. — Йен с любовью посмотрел на жену. — Может, этим и займемся, как по-твоему, дорогая?
   Фелисити просияла.
   — Можем начать прямо сейчас.
   Они ушли, и вслед им понеслись проклятия дяди. По пути в зал Йен увлек ее в одну из комнату и запер дверь.
   — Что ты собираешься делать? — встревожилась Фелисити.
   — Обещай никогда не оставаться наедине с этим негодяем. Причини он тебе вред, клянусь, я…
   — Но он ничего мне не сделал.
   — Я не выпущу тебя из этой комнаты, пока не пообещаешь.
   — Обещаю, — нежно сказала она. Она уже поговорила с дядей, и больше ей не надо видеться с этим негодяем. Йен расслабился, но уходить не собирался, и она добавила: — Может, вернемся в зал? Ты сказал, что нас ждут друзья.
   — Я соврал. К тому же нам надо еще кое-что обсудить.
   — Что?
   В глазах Йена полыхнул огонь, и он провел пальцами по ее щеке.
   — Говорят, ты считаешь меня самым «настойчивым мужем»?
   Фелисити обомлела. Что еще успели рассказать Йену Сара с Эмили? Ему не понравились ее методы? Ведь Йен по природе очень скрытный человек. Она заговорила нарочито беспечным тоном:
   — Кто именно говорит?
   — Все. Очевидно, ты так же усиленно распространяла обо мне слухи, как дядя. — Он стал медленно спускать рукава с ее плеч. — Говорят, я заставляю тебя чувствовать то, чего не следует?
   Йен использует ее же слова против нее!
   — Истинная правда. — Она прижала его руку к груди, чтобы он почувствовал, как бьется сердце. — Это из-за тебя.
   — Вот что происходит, когда ты говоришь, что «высокий и хорошо сложенный» виконт принудил тебя к браку. — Его пальцы пробежались по краю корсажа и скользнули внутрь. — А ты мечтала о «бедном нотариусе».
   — Они передали тебе все слово в слово?
   — У Сары на редкость хорошая память.
   Кажется, он не сердится. Йен стянул с плеч ее платье и нижнюю рубашку, обнажив грудь.
   — Еще ты сказала, что ведешь себя при мне самым непристойным образом.
   — Ты имеешь в виду это? — Она начала развязывать ему галстук.
   — Угадала, — сказал Йен и потянулся к ее волосам.
   — Нет, Йен, я потом не смогу их уложить, и все поймут, чем мы занимались!
   Он с мрачной улыбкой стал выдергивать шпильки.
   — Вот и хорошо. Я должен соответствовать своей репутации. Не желаю, чтобы мою жену считали лгуньей. — Он поцеловал ее в шею. — Особенно когда ей пришлось столько трудиться, перечисляя все мои плохие качества.
   — Далеко не все! — вспылила она, разозлившись, что волосы рассыпались по плечам. — Я забыла упомянуть настойчивое желание все делать по-своему, самонадеянность, стремление выбирать самое неудачное место и время, чтобы меня соблазнить. Продолжать?
   — Не сейчас, дорогая виконтесса, — прошептал он, целуя ее в ключицу. — Оставь что-нибудь для колонки. А сейчас я продемонстрирую одно из своих самых плохих качеств, предъявлю «супружеские права», что тебя особенно злит, как ты всем объяснила.
   И к восторгу Фелисити, ее назойливый муж так и сделал.

Эпилог

   Читатели будут рады узнать, что леди Сен-Клер родила своему мужу виконту Сен-Клеру наследника, которого назвали Алджернон Джордан Леннард. Мать и сын чувствуют себя хорошо. Не сомневаемся, что виконтесса вскоре снова приступит к написанию своей колонки. Нам сообщили, что досточтимый мистер Эдгар Леннард, дядя виконта, уехал в Америку, где купил плантацию. Желаем ему и его семье всего наилучшего на новом месте.
   Леди Брумли, «Ивнинг газетт» 11 ноября 1821 года (День архангела Михаила)
   Три белокурые головки склонились над Фелисити, которая полулежала на огромной кровати в главной спальне Честерли, прижимая к груди сына трех дней от роду.
   — Вы не даете бедному Алджернону дышать, — попеняла близнецам Фелисити. — Успеете на него наглядеться, не беспокойтесь.
   — Почему он такой сморщенный? — спросил Ансел. — Совсем как старичок.
   — Ты тоже был таким, когда родился. Все новорожденные похожи на старичков.
   — Он знает, что мы его дяди? — спросил Уильям.
   — Пока нет, но узнает. Подумай, как ему повезло! У него четыре дядюшки! И все будут жить с ним в одном доме!
   Джордж пристально вгляделся в малыша.
   — Он ужас как много спит, правда?
   — Очень много, — раздался строгий женский голос.
   — Очень много, — повторил Джордж и бросил взгляд на женщину, возвышающуюся над ним.
   Фелисити улыбнулась мисс Гринуэй:
   — Как вижу, вы делаете успехи. Мисс Гринуэй закатила глаза:
   — О да. Сейчас мне приходится поправлять господина Джорджа всего десять раз на дню, а не двадцать.
   — Я не… я не… не плохой, — проворчал Джоржи.
   Фелисити и мисс Гринуэй рассмеялись. Младенец проснулся и зашелся криком; мисс Гринуэй посмотрела на близнецов так, как умеют смотреть только гувернантки.
   — Пойдемте, нам нужно закончить урок латинского языка. А вашей сестре — отдохнуть.
   Мисс Гринуэй, проигнорировав недовольство близнецов, увела их из комнаты. О лучшей гувернантке для близнецов Фелисити не могла и мечтать. У этой женщины просто врожденный талант воспитательницы. Мисс Гринуэй ухватилась за эту возможность. У женщины с незаконнорожденным ребенком мало шансов найти подходящую работу.
   Позднее Фелисити заметила, что холостой мужчина, занимавшийся делами Йена, с интересом поглядывает на мисс Гринуэй. Мисс Гринуэй не приняла его ухаживания, сказав Фелисити, что мужчина его положения и ума заслуживает «чистую» женщину.
   Но Фелисити не сомневалась, что этот мужчина преодолеет сопротивление мисс Гринуэй. Если единственное препятствие на пути любви — темное прошлое, то любовь обязательно победит. Фелисити готова была поспорить на все деньги, которые получала «на булавки», что недалек тот день, когда сыграют еще одну свадьбу.
   Маленький Алджернон открывал и закрывал ротик, как рыба. Фелисити быстро спустила с плеча халат, и малыш ухватил сосок. Она разглядывала кнопочку-носик, ушки-ракушки, глазки, пока еще голубые. Скоро они потемнеют и станут черными, как и волосики на нежной головке. Ее сыночек — само совершенство.
   Вылитый отец. Маленький султан под стать большому. Но гарема у него не будет. Это точно. Он полюбит дочь графа, а то и герцога…
   Фелисити одернула себя. Не уподобляйся тем, кого критикуешь в своей колонке!
   Малыш насосался и заснул. Она осторожно вытащила из-под его головки край халата и прикрыла грудь.
   — Если из-за меня, то не надо, — раздался мужской голос.
   — Йен! Ты вернулся! — радостно воскликнула Фелисити.
   — Что бы мне прийти на несколько минут раньше, пока ты не успела прикрыть грудь.
   — Не дразни. Наберись терпения. Еще целых шесть недель придется ждать.
   — Поверь, дорогая, я все прекрасно понимаю. — Он подошел к кровати, сел, потрогал сына за щечку. — Он прекрасен, не правда ли?
   — Правда, — с гордостью произнесла Фелисити.
   — Он наследник всего имения.
   — Это установлено? Ты все сделал? — спросила жена. Он кивнул.
   — Дядя Эдгар уже не может нас тронуть. По-моему, он понял это еще в тот вечер на балу у Страттонов.
   В комнату влетела миссис Бокс.
   — Его светлость приехал и… О, вы здесь, милорд! — Она с широкой улыбкой подошла к кровати. — Забрать у вас маленького хозяина, голубушка? Он, кажется, заснул.
   Фелисити отдала младенца миссис Бокс. Она оказалась отличной няней. Фелисити не сомневалась, что она вырастит еще нескольких маленьких Леннардов.
   Миссис Бокс ушла, и Йен растянулся на кровати рядом с женой.
   — Нотариус в Лондоне показал мне кое-что интересное. — Йен вынул сложенный лист бумаги. — Оказывается, отец составил инструкцию, которую мне должны были вручить, если я к назначенному сроку обзаведусь наследником.
   Фелисити пыталась по выражению его лица определить, что там написано, но он смотрел на нее с непроницаемым видом, который иногда по старой привычке напускал на себя. Она взяла лист и стала читать:
   — «Сын мой, если ты это читаешь, значит, не разочаровал меня. Не сомневаюсь, ты всегда считал мои методы экстремальными. Но мне нужна была уверенность, что в мое отсутствие ты будешь заботиться о Честерли, и этот способ мне показался наилучшим, чтобы заставить тебя думать об ответственности. Прости меня, если можешь».
   Фелисити сердито скомкала бумагу.
   — Он даже не извинился за то, что вынудил тебя уехать! Ни словом не обмолвился о том, что верил в твою невиновность?
   — Это и есть его извинение, любимая. Джордан как-то сказал, что если бы отец действительно считал меня недостойным наследства, не составил бы такое странное завещание, а просто завещал имение дяде. Но он этого не сделал, уверенный в том, что я вернусь.
   Фелисити взяла Йена за руку:
   — Ты больше на него не злишься? Годы мучений, мысль о том, что он презирает тебя…
   — Я больше злюсь на себя. Напрасно я уезжал. Мы преодолели бы наши разногласия. Однако меня обуяла гордыня, и я бежал. — Йен улыбнулся. — Но останься я, неизвестно, встретились ли бы мы с тобой.
   Она улыбнулась:
   — Уверена, что встретились бы. Ты бы что-нибудь совершил, я написала бы об этом в колонке. Ты возмущался бы, пришел ко мне в кабинет, предупредил, чтобы я оставила тебя в покое, и…
   — И соблазнил бы, и разработал стратегию, как тебя заполучить. — Он сжал ей руку. — Ты права, querida, это не важно. Той стычки было достаточно, чтобы я захотел тебя.
   — Но я этого не заметила. Ты вел себя достаточно агрессивно!
   Он поднял брови.
   — Я ничего не добился. Ты продолжала писать обо мне.
   — Раз уж мы об этом заговорили, — у нее заблестели • глаза, — пора мне вернуться к моей колонке. Стоит ли написать, как виконт Сен-Клер обошелся с врачом, когда у меня начались схватки? Как возмущался, когда врач сказал, что роды могут продлиться несколько часов, так что будущий папаша может лечь спать. А также о том, как будущий папаша присутствовал при родах, не переставая давать советы, при этом ничего не смысля в медицине.
   — У меня есть идея получше, — сказал Йен. — Почему бы тебе не описать разные способы занятий любовью, которыми тебя будет мучить добрый виконт, как только врач разрешит супружеские отношения?
   — О нет, об этом я писать не могу! — с наигранным ужасом воскликнула Фелисити.
   — Даже для тебя это слишком скандально?
   — Нет, слишком много. Это займет не одну колонку.