Джеффрис Сабрина. Опасный лорд

   — Домой? Нет, она уехала не домой. Она цросто ненадолго отправилась в Пикеринг.
   Он почувствовал толчок в сердце. Конечно, Фелисити не сбежала. Она никогда не ведет себя так, как другие женщины.
   Например, вчера. Он поцеловал ее, чтобы доказать свою позицию; учитывая ее рассуждения о «распутнике», он ожидал встретить ярость, ужас, отвращение. А она закрыла глаза и повисла на нем, будто ее никто никогда по-настоящему не целовал.
   И что прикажете делать с пылкой, прекрасной девушкой, которая смотрит на тебя, приоткрыв зовущие губы и вздыхая? Игнорировать? Сам Господь Бог не смог бы его удержать от второго поцелуя. И второй поцелуй был вовсе не для того, чтобы утвердить свою позицию. Просто он ее хочет. Неистово. Отчаянно.
   Она тоже его хочет, несмотря на то что сказала потом. Она пылко отвечала на его поцелуи, прижималась к нему.
   Черт, эти воспоминания всю ночь не давали ему уснуть. Может, он победил в словесной перепалке и запятнал ее репутацию, но из-за этого поцелуя остаток вечера превратился в череду воспоминаний: неопытные глаза в ночной темноте, податливые губы, тонкая талия, шорох атласа.
   И еще ему не давал покоя ее едкий комментарий: «Очевидно, его светлость не понимает слова „нет“». Нахалка. Когда он наконец заснул, она и во сне оставалась такой же нахальной. О Боже, да, нахальная и нетерпеливая, она лежала в его постели, разметав по подушке волосы кофейного цвета, содрав с тела все эти кружева и атлас, искушая, соблазняя, покрывая поцелуями его похотливое тело.
   Он застонал. Сон был таким реальным, что он проснулся с окаменевшими мышцами. Эта женщина — ходячее искушение, черт бы ее побрал.
   Он сжал кулаки. Господи, как он ее желает! Он хочет, чтобы она молила его о поцелуях. Чтобы лежала под ним и извивалась от наслаждения. Никогда еще он так не хотел ни одну женщину. Даже его триумф не мог уничтожить это желание.
   — Я беспокоюсь о мисс Тейлор, — продолжала Сара. — Пора бы ей уже вернуться. Она сказала, что собирается в город отправить письмо, но она поехала верхом и, если задержится, может попасть под дождь.
   Он представил себе Фелисити в мокром платье, облепившем ее прелестную фигуру. Ей надо отправить письмо. Но кому? Сен-Клер, задумавшись, разбил яйцо и стал снимать скорлупу. Ах да, братьям. Сообщает им, что вчера добралась благополучно.
   Он промолчал, и Сара добавила:
   — Надеюсь, она не заснет в седле. Сказала, что не спала всю ночь.
   Разумеется, Сара в^этом винила его. Притворившись, что не понял намека, Йен вытащил ложкой желток яйца и сказал:
   — На новом месте всегда плохо спится, как бы ни были удобны покои.
   — Новое место тут ни при чем.
   — Тогда, возможно, мисс Фелисити была слишком возбуждена после бала. С девушками это часто бывает.
   — Особенно если их оскорбили.
   Он изобразил замешательство невиновного.
   — Оскорбили? Кто в здравом уме посмел бы оскорбить мисс Тейлор?
   — Ты хорошо знаешь кто. — Сара так злобно ткнула вилкой в сосиску, что Йен поежился. — Ее очень расстроило то, как ты с ней обошелся.
   Его кольнуло чувство вины. К черту, он ни в чем не виноват. Он не сделал ей ничего такого, чего бы она не заслуживала.
   — Уверяю тебя, ничего плохого я ей не сделал. — Сара хотела возразить, но он поднял руку. — Сара, это личное дело, — не вмешивайся, держись в стороне.
   — Видел бы ты, как…
   — Сара…
   — Она плакала! — не унималась Сара. — Стойкая маленькая мисс Тейлор плакала! Когда мы ее нашли, она обливалась слезами.
   Он не мог себе представить плачущую Фелисити, мысль, что ее довел и до крайности его поцелуи, была просто нелепа. Он отложил ложку, откинулся на стуле и сцепил руки на животе.
   — Продолжай, тебе явно хочется об этом поговорить. Ты сказала «мы ее нашли». Кто это «мы»?
   — Леди Брумли и я. Мы пошли искать мисс Тейлор, нас беспокоило, что она ушла из бального зала.
   — Тебя беспокоило. А леди Брумли просто не терпелось раскопать побольше сплетен.
   Сара слегка покраснела.
   — Возможно. Не имеет значения. Мы нашли мисс Тейлор в ее комнате. Она сидела за письменным столом вся в слезах.
   Йен опять подавил чувство вины. Это наверняка были крокодиловы слезы. Фелисити решила вызвать жалость у Сары и леди Брумли.
   — Должно быть, девушка легкоранима, если разразилась слезами из-за того, что ее поцеловал мужчина.
   Сара возмущенно посмотрела на него, а потом так резко проткнула сосиску, что он невольно сжал колени.
   — Ты прекрасно знаешь, что это не так! Я уже слышала твой постыдный намек, что будто она поощряла тебя.
   Он решил не оправдываться. Сара знает не все, да и незачем ей знать.
   — Ты не только целовал ее!
   Будь это так, он бы, конечно, помнил.
   — Что ты имеешь в виду, черт возьми? Сара отшвырнула нож и вилку.
   — Сам знаешь. Совал руки куда не следует. Поэтому она и дала тебе пощечину.
   Йен нахмурился.
   — Это она тебе сказала?
   — Она сказала, что ты зашел слишком далеко. А я видела, как ты ее держал. Так что легко могу поверить, что ты дотрагивался до нее так, как не положено. — Сара вскочила и нервно смяла салфетку.
   Он тоже разозлился. Фелисити знает, как повернуть ситуацию себе на пользу! Но на его стороне факты.
   — Она действительно сказала тебе, что я трогал ее там, где не положено?
   Сара подошла к столику и стала поправлять покрывала на стопках тарелок.
   — Не совсем так. Наш приход ее поразил, и поначалу она вообще отказывалась разговаривать. Но я не могла ее оставить в таком состоянии, к тому же мой долг хозяйки дома узнать, что так ее расстроило. Я спросила, не вел ли ты себя неподобающим образом, не считая, конечно, поцелуя.
   Он пробормотал себе под нос ругательство, и Сара быстро добавила:
   — Я полагала, она скажет «нет». Но она заявила, что не должна была оставаться наедине с мужчиной, пользующимся такой репутацией, что должна была тебя остановить, пока ты не зашел слишком далеко.
   Сара подбоченилась.
   — Именно так и сказала: «зашел слишком далеко». Она сказала, что ей так больно говорить о моем друге, но ты негодяй.
   Он хохотнул, чем заслужил возмущенный взгляд Сары.
   — Разумеется, хотя сомневаюсь, что ей было «больно» чернить меня в глазах моей подруги. Она с восторгом ждала, что ты ужаснешься.
   — Я вовсе не так нелояльна к друзьям, — возразила Сара. — Ведь она не сочинила историю, в которую я бы безоглядно поверила без вопросов. С момента ее приезда были видны непонятные отношения между вами. Ты должен признать, у тебя с ней довольно странная связь: ты пошел к ней домой, и мы оба знаем, что это не имеет никакого отношения к смерти ее отца. Эмили сомневается, что ты был знаком с ее отцом.
   Он застонал. Меньше всего ему нужно, чтобы Сара и Эмили объединились с Фелисити против него!
   — Отложим пока мою связь с мисс Тейлор. Но ты отлично знаешь, что я никогда не стал бы принуждать женщину, тем более в твоем доме.
   У нее задрожали губы — от возбуждения или от злости, он не знал.
   — Это правда, тот Йен, с которым мы с Джорданом дружили в детстве, не стал бы. Но с континента ты вернулся совсем другим. Жестоким, циничным.
   — Хочешь сказать, негодяем?
   — Нет, просто замкнулся в себе. — Сара говорила тихо, задумчиво. — Ты уехал из Англии, ни слова не сказав даже Джордану, покинул семью в тот момент, когда твой дядя оплакивал кончину жены. Вернулся лишь только после смерти отца и тотчас же занялся поисками жены, причем самым беспринципным образом.
   Она помолчала, видимо, ожидая объяснений, но не дождалась: есть вещи, которые он не может обсуждать даже с близкими друзьями.
   Сара поджала губы.
   — А теперь ты, не задумываясь, компрометируешь весьма респектабельную молодую даму, мисс Тейлор.
   — Хватит про мисс Тейлор! — Он вскочил. — Эта женщина может сама о себе позаботиться, уверяю тебя. И что бы она ни говорила тебе и этой гарпии леди Брумли, она не возражала против моих поцелуев и не боялась скомпрометировать себя! — Хотя в следующий раз, возможно, побоится. Он либо скомпрометируетее, либо задушит.
   — Ты говоришь, она благосклонно принимала твои знаки внимания?
   Он сжал кулаки.
   — Я говорю, она не возражала против них.
   — Она дала тебе пощечину, не так ли?
   — Сара, поверь, у нас совсем не такие отношения, как ты себе представляешь.
   — Тогда что…
   — Я больше не желаю это обсуждать. Не вмешивайся в мои дела. — Он направился к выходу из столовой.
   Сара остановила его.
   — Я не позволю тебе забавляться в моем доме с беззащитной женщиной.
   Он посмотрел на нее в изумлении. Никогда еще Сара не говорила с ним таким тоном. Черт возьми, Фелисити удалось ее провести.
   — Что ты хочешь этим сказать, Сара?
   — По-моему, тебе лучше пожить у Джордана до конца твоего визита.
   Он прищурился.
   Она отвернулась и торопливо добавила:
   — Я поговорила с Эмили, она согласна. Ребенок не доставляет им особых хлопот, и они с радостью примут тебя. Конечно, ты можешь участвовать во всех развлечениях, которые мы запланировали, но на ночь…
   — На ночь ты не хочешь пускать петуха в курятник. Она покраснела.
   — По-моему, это единственный способ все уладить. При других обстоятельствах он оскорбился бы, но Сара из тех, кто верит в мучения героини спектакля. А Фелисити ко всем своим прочим качествам еще и великолепная актриса.
   Что ж, мученичество Фелисити ей дорого обойдется. Он с удовольствием поживет у Джордана, но пусть Фелисити не думает, что вышла из игры победительницей.
   Возникшая у Йена идея не оставит Фелисити равнодушной. Учитывая ее богатое воображение.
   — Хорошо, я перевезу свои вещи к Джордану. — Он направился к двери, но прежде чем выйти, с холодной улыбкой сказал: — Не передашь ли кое-что мисс Тейлор?
   — Что именно? — с опаской спросила Сара.
   — Скажи ей, что даже Джон Пилкингтон имеет свою цену.
   — Джон Пилкингтон? Кто это? Что…
   — Просто скажи. Она поймет. — И Йен, посвистывая, вышел из комнаты.

Глава 8

   Романы оказывают не столь ужасное влияние на молодые умы, как считают некоторые. Кто станет отрицать, что «Робинзон Крузо»Дефо вдохновляет, а «Гордость и предубеждение» предостерегает от гордости ?
   Лорд Икс, «Ивнинг газетт» 13 декабря 1820 года
   «Даже Джон Пилкингтон имеет свою цену».
   Фелисити захлопнула «Удольфские тайны». Черт возьми, почему коварные угрозы Йена насчет Пилкинг-тона не идут из головы, даже когда она читает роман? Дома мальчишки вертятся под ногами, и ей редко удается почитать, а сейчас она может себе это позволить, но Йен встревожил ее своей угрозой.
   В игорной комнате, где стояли карточные столы, камин не горел, было прохладно, Фелисити поплотнее укуталась в шерстяную шаль поверх простого дневного платья, вместо вечернего, к обеду. Сара сказала, что этой комнатой не пользуются, поэтому она забралась сюда, пока все обедали, сказав Саре, что ей неловко встречаться с лордом Сен-Клером. Приехали Блэкморы, и Йен впервые за три дня проводил время с ними.
   Но по правде говоря, Фелисити просто струсила. Перспектива сидеть за столом напротив мужчины, который вознамерился разрушить ее жизнь и даже вторгнуться в ее мысли, была невыносима. Он, конечно, заметит, как ее взволновало устное послание, переданное с Сарой. Сможет ли она удержаться от какого-нибудь разоблачительного заявления?
   И что еще хуже, от воспоминаний о том, как он ее целовал? Нет, украл поцелуй у нее! Он украл больше чем поцелуй — украл давно похороненную мечту о страсти. А теперь она увидела, как легко ее обмануть, и уже никогда не станет доверять поцелуям мужчин. Так что нечего и думать о том, чтобы встречаться за обедом с Йеном.
   Есть еще одна причина избегать его: этот человек намерен ей отомстить. Иначе не просил бы Сару напомнить ей, Фелисити, о Пилкингтоне, не являлся бы с Блэкморами на обед в Уортинг-Мэнор. После разговора с Сарой он не пришел с ними на ленч, а на следующий день уехал в Лондон по делам, и Фелисити уже хотела поздравить себя с тем, что избавилась от него, но нет, он вернулся, и это ее очень встревожило. Зачем он поехал в Лондон? Что у него за неотложное дело? И зачем вернулся?
   На некоторые из вопросов у нее был ответ. Дело могло касаться ее колонки. В понедельник она отправила ее мистеру Пилкингтону с экспресс-почтой, так что заметка должна была появиться в газете, когда Йен был в городе. Если так, то он ее видел.
   Разве что он не допустил ее появление в печати. Она так и сяк толковала его слова. И тут ей пришло в голову, что он решил заплатить Пилкингтону за то, чтобы тот подверг цензуре написанное ею, или вообще отказался ее печатать. Вопрос в том, что ответил мистер Пилкингтон на такое презренное предложение?
   Конечно, он от нее не откажется. Он всегда говорил, что она его лучший корреспондент.
   И все-таки… «даже Джон Пилкингтон имеет свою цену».
   Она закатила глаза.
   — Ты не мог бы дать мне подсказку? — обратилась она к Богу. — У Йена на уме какой-то план. Бог его знает — я имею в виду, Ты знаешь, — у него достаточно денег, чтобы мистер Пилкингтон пустил слюни. Моя литературная отвага не укрепит издателя, если Сен-Клер начнет бомбардировать его золотом.
   — С кем вы разговариваете? — раздался женский голос, и Фелисити едва не подскочила от неожиданности.
   В комнату вошла графиня и остальная компания: муж Сары Гидеон, чета Блэкморов и, что хуже всего, Йен. Не было только Драйденов, они, вероятно, отдыхали после ужина.
   Фелисити вскочила, книга со стуком упала с колен.
   — Ни с кем я не разговаривала! — Ее лицо пылало. О Боже, ведет себя как последняя дура! Что он услышал? — Э-э… У меня есть дурная привычка разговаривать… с самой собой, когда я чем-то расстроена.
   — Неужели мы вас расстроили, мисс Тейлор? — спросил Йен, проскользнул мимо Сары и быстро подобрал с пола книжку. Фелисити протянула руку, чтобы взять ее у него, но он сунул ее под мышку. — Мы не хотели. — В голосе слышались веселые нотки — несомненно, он догадался, почему ее не было за обедом.
   Догадался и обрадовался. Он был отвратительно красив и самоуверен, в синем фраке тонкого сукна, плотно облегавшем широкие плечи, в брюках из кашемира, обтягивающих ноги, слишком мускулистые для дворянина; галстук повязан так просто, будто у него есть более важные дела, чем ждать, когда камердинер изобретет замысловатый узел. Рядом с ним и его изысканными друзьями Фелисити, в муслиновом платье и старой шали, чувствовала себя замарашкой.
   — Как хорошо, что вы встали и вышли, — продолжал Йен, — мы думали, что вы заболели. Сара сказала, у вас разболелась голова.
   — Да, у мисс Тейлор была ужасная головная боль, — поспешила вмешаться Сара. — Видел бы ты ее раньше! Она чуть не потеряла сознание, когда мы вышли прогуляться. — Сара многозначительно посмотрела на Фелисити: — Извините, я не знала, что вы здесь. Извините, что пришлось изобрести головную боль, чтобы объяснить ваше отсутствие за обедом.
   Фелисити была тронута, но испытала чувство неловкости из-за того, что обманула графиню. Только так она могла отделаться от Сары и леди Брумли, когда они застали ее за написанием злобной колонки.
   Но все ее усилия оказались напрасными. Фелисити должна была бы знать, что добрая графиня не оставит незамеченными ее слезы, и когда в порыве злости Фелисити сказала, что Йен позволил себе больше, чем поцелуй, Сара интерпретировала ее слова по-своему и возмутилась.
   И все же Фелисити не ожидала, что Сара предложит Йену покинуть ее дом. Очевидно, недооценила ее горячее стремление защищать всех незамужних женщин. После нескольких обсуждений реформ и коммуны, которую Уортинги создали на удаленном острове, Фелисити лучше узнала эту женщину и теперь понимала, как Сара должна была отнестись к заявлению Фелисити. Это усугубило ее вину. И усилило нежелание признаться.
   Ладно, по крайней мере она может поддержать рассказ графини.
   — У меня болела голова. Но я поспала, и боль прошла. Тогда я спустилась вниз в поисках какой-нибудь книги и набрела на эту очаровательную комнату.
   Эмили посмотрела на холодный камин, который слуги собирались разжечь, и сказала:
   — Вам не следовало сидеть здесь в холоде. Вы могли подхватить простуду.
   Фелисити вспомнила, что Эмили имеет склонность к медицине, и промямлила:
   — Не хотелось беспокоить слуг. К тому же я не подвержена простуде.
   — Все равно, — заявила Сара, — мы не станем нарушать ваше уединение. Мы поймем, если вы удалитесь со своей книгой…
   — Удалиться? — прервал ее Йен. — Мы наконец составили ей компанию, а ты отправляешь ее в постель? Это негостеприимно, Сара. — Он проигнорировал ее укоризненный взгляд. — К тому же я уверен, что твоя гостья не возражает против того, чтобы провести с нами несколько минут. Правда, мисс Тейлор?
   С бьющимся сердцем Фелисити посмотрела в его дьявольские глаза и увидела вызов. Он хотел, чтобы она осталась, а значит, ей следовало бежать без оглядки, быстрее, чем заяц от волка. Если она останется, он на нее набросится.
   Но если убежит, он все равно найдет способ ее уязвить. Здесь хоть Сара за нее вступится.
   — Я с удовольствием останусь, лорд Сен-Клер, тем более что головная боль прошла. К тому же моя книга у вас.
   — Ах да, ваша книга. — Он прочел название: — «Удольфские тайны», Анна Радклиф. Роман. Как интересно! — Он холодно улыбнулся. — Вы любите вымыслы? Что ж, неудивительно.
   Фелисити скрестила руки на груди.
   — Да, я люблю беллетристику. Что еще читать, когда болит голова? Статьи по науке и бизнесу?
   Йен пожал плечами.
   — В них по крайней мере правда и факты. А романы — чье-то сочинение. Кому и как может помочь чтение вымыслов?
   Этого человека ничем не смягчишь. Фелисити отобрала у него книгу.
   — Вымыслы и есть правда, что бы вы ни говорили. Как вы думаете, откуда писатели берут свои сюжеты? Из жизни, а не из научных размышлений о том, какой бы могла быть жизнь. Романы лучше готовят нас к жизни, чем древняя история. Я поощряю братьев читать романы при каждой возможности. Они подчас дают более правдивое отражение общества, чем факты, почерпнутые из других книг.
   — Или из газет? — спросил он, вскинув бровь. В его взгляде она прочла угрозу и сразу сникла. Куда девался ее пыл?
   Он повернулся к карточному столу, за который сели Джордан с женой.
   — Кстати, о газетах. Джордан, я привез последний номер. Хотел показать тебе интересную статью.
   У Фелисити подогнулись ноги. Ее колонка. Но зачем он хочет показать ее друзьям? К счастью, Эмили сказала:
   — Мы, кажется, собирались поиграть в карты, затем и пришли сюда, не так ли?
   Это наверняка предложил Йен… Сердце Фелисити готово было выпрыгнуть из груди, когда она смотрела, как слуги зажигают свечи и создают уют. Приход гостей в игорную комнату не был случайностью, этот дьявол спланировал «случайность». За обедом мог узнать от слуг, где она. Значит, будет новая битва. А она не готова.
   — Ну как, Йен? — повторила Эмили. — Мне так хочется поиграть в вист. Редко представляется такая возможность.
   Джордан засмеялся:
   — Деревенская жительница жаждет развлечений. Сколько ни дай, все мало.
   Эмили сердито возразила:
   — Сам знаешь, причина не только в этом. В деревне не наберешь нужное количество партнеров, потому что Гидеон не любит карты.
   — Дурацкая игра, — буркнул Гидеон; он сидел в высоком кресле, протянув ладони к огню.
   — К сожалению, Эмили, сейчас у нас слишком много партнеров для виста, — сказал Йен. — Нельзя же оставить мисс Тейлор вне игры.
   — О, об этом не беспокойтесь, — торопливо сказала Фелисити. — Я буду читать. Вас четверо, вы и играйте.
   — Это невозможно, — заметил Йен. — Мы будем шуметь, и у вас снова разболится голова.
   Фелисити скрипнула зубами.
   — Тогда мне лучше всего уйти.
   — Нет, я не хочу брать на себя ответственность за удаление любого из нашей компании, тем более что завтра вы возвращаетесь в Лондон. К тому же вам будет интересно узнать, что написано в газете.
   Веселый взгляд Йена встретился с мрачным взглядом Фелисити. Ей хотелось его задушить. Что он задумал, черт побери?
   Никто не возразил, когда Йен послал слугу за газетами, даже Эмили. Она великодушно согласилась с тем, что несправедливо исключать из игры мисс Тейлор.
   — Теперь все мы можем присоединиться к вам, мисс Тейлор. Дамам я привез «В хранилищах Акермана». — Взгляд, который он на нее бросил, был коварным, как угольная пыль в дымоходе. — А Джордану — «Газетт», он поклонник лорда Икс.
   Фелисити судорожно сглотнула. В этом нет смысла. Зачем понадобилось Йену показывать друзьям то, что она о нем написала? Разве что он собирается ее разоблачить?
   — Лорд Икс — это тот человек, который пишет всякие сплетни? — Она с беспечным видом прошлась по комнате и уселась на шелковую кушетку. — Лорд Сен-Клер, не могу поверить, вы критикуете мое пристрастие к выдумкам, а сами читаете разносчика сплетен лорда Икс?
   — Йен его не читает; он ненавидит этого типа, — сказал Джордан. — Но я, признаться, им восхищаюсь. Его едкие комментарии — вызов лицемерам в среде аристократов. Лорд Икс остроумен, хотя походя сунул нос в дела Йена.
   Глаза Йена были прикованы к Фелисити.
   — Да, он остроумен. За чужой счет.
   У нее в животе закрутилась маслобойка. Почему этот дьявол тянет? Если он хочет ее разоблачить…
   — Неправда, — вдруг сказала Эмили. — В его остроумии присутствует рассудительность. Он высмеивает напыщенность, жестокость и тугоумие. На прошлой неделе он вступился за девушку, которой алчные родители запретили выйти замуж за возлюбленного, и они сбежали.
   Неожиданная поддержка графини воодушевила Фелисити.
   Но Джордан укорительно посмотрел на жену.
   — Дорогая, тебе не следовало упоминать о побегах любовников в присутствии Йена. Ему это неприятно.
   Эмили покраснела.
   — О Боже, совсем забыла…
   В это время принесли газеты, избавив леди Блэкмор от дальнейших оправданий. Йен хмуро полистал газеты, вытащил похожую на «Ивнинг газетт» и сунул ее Джордану.
   — Что ж, в новой колонке лорда Икс нет упоминаний о побегах, но смею думать, она вас все равно заинтересует. Похоже, распространитель сплетен не успокоился на мой счет.
   — Что? — Джордан был искренне удивлен, как и все остальные. Фелисити приготовилась к Судному дню.
   Джордан взял газету и стал перелистывать страницы.
   — Йен, по-моему, ты хотел найти того, кто скрывается под именем лорда Икс. Не говори, что ты не смог убедить его помалкивать о твоих делах.
   Фелисити стрельнула глазами в Йена и затаила дыхание.
   Йен не спешил отвечать, видимо, наслаждаясь своей властью над ней.
   — Выследить лорда Икс оказалось нелегко. Но я поговорил с Пилкингтоном, и хотя он не раскрыл мне личность своего корреспондента, но рассказал кое-что весьма интересное.
   Маслобойка в животе Фелисити закрутилась в полную силу.
   — Пилкингтон? — вмешалась Сара. — Йен, не тот ли это человек, о котором ты упомянул, когда… — Она замолчала, переводя взгляд с Йена на Фелисити.
   Фелисити не отвела глаз.
   — Пилкингтон — издатель «Газетт», — объяснил Джордан, заметив, как накалилась в комнате атмосфера. Он просмотрел газету в поисках колонки. — Одну минуту, сейчас найду.
   — Читай вслух, — приказал Йен, отчеканивая каждое слово.
   Фелисити стало не по себе. Одно дело — писать, когда сидишь в пустой комнате, и совсем другое — слушать, как написанное читает друг Йена.
   Черт побери, нельзя позволять Йену внушать ей чувство вины! Она имела полное право отплатить ему за гадкую сцену на балконе! Если ее колонка смутила его, нечего читать ее друзьям. К тому же она не идет ни в какое сравнение с унижением, которому он подверг ее в тот вечер: сначала заставил отвечать на его поцелуи, а потом насмехался над ней в присутствии Сары и леди Брумли!
   Голос Джордана гремел на всю комнату, и Фелисити сжала кулаки.
   — «Будьте осторожны, друзья мои, если вы читаете эту колонку, то можете вызвать ярость у лорда Сен-Клера. На прошлой неделе он имел несчастье быть упомянутым в ней. Наш добрый виконт желает убедить нас, будто женщина на Уолхем-стрит не его любовница, а сестра фронтового друга, которому он пообещал помочь ей в трудную минуту.
   Похвально, не правда ли? Вот только не верится, что виконт действительно воевал. Кто-нибудь слышал о его подвигах или лицезрел его храбрость в бою? Если да, немедленно сообщите в «Газетт». Будем счастливы напечатать воспоминания о борьбе его светлости с Наполеоном.
   Искренне ваш, однако подозреваю, что виконт никогда не был на фронте и не помогал сестре умирающего на поле боя. Таким образом его измышления оскорбляют храбрых воинов, сражавшихся за нашу страну».
   Джордан в гневе отшвырнул газету, пылая.
   — Йен, я заблуждался насчет этого человека. Какая гнусная клевета! Он должен опровергнуть написанное или ответить за оскорбление на дуэли!
   Фелисити не прятала глаз, смотрела на Йена, хотя это ей стоило немалых усилий. Лицо его оставалось непроницаемым, он ждал ее реакции. Был уверен, что ей станет стыдно.
   Не дождется, негодяй! Она не сожалеет ни об одном слове, которое написала!
   Возможно, последний абзац — это чересчур. Не надо было так нагло заявлять о своих сомнениях. Но она рассердилась, и было за что. Он унизил ее публично. Он заслуживает того, что она написала.
   — Не понимаю, Йен, — сказала Эмили, — каким образом лорд Икс мог узнать о том, что ты поведал нам о своем фронтовом друге? Я ни слова никому не сказала за пределами этой комнаты.