Джеффрис Сабрина. Танец соблазна

   Невероятное удовлетворение отразилось на его лице.
   – Я постараюсь, чтобы оно того стоило, – пообещал он и вошел в нее.
   Она невольно вскрикнула, скорее от удивления, чем от боли, – у него потемнели глаза, и он прильнул к ее рту в поцелуе. Потом он начал двигаться.
   Мощные толчки его плоти внутри ее, горячий язык, исследующий ее рот... они накрыли ее, полностью подчинили, она так сильно ощущала его, что не могла существовать без этого.
   Каждый удар вел за собой следующий; она приникала к нему, извивалась под ним, стремясь к тому же сладкому удовлетворению, какое уже познала, освобождению, которое он всегда приносил ей.
   Он оторвался от ее рта, только чтобы провести горячечным ртом по ее щеке и шее; его зубы царапали ей кожу, покусывая мочку уха.
   – Я могу съесть вас, мой ангел, но мне и этого будет мало. Помогите мне!
   Она поднималась навстречу ему, целовала каждый дюйм его тела, до которого могла дотянуться, пока он не начал задыхаться. Теперь она овладевала им.
   Неистовство в ее теле не знало границ. Она изо всех сил помогала ему входить в нее.
   – Отдайте мне все, ангел, – хрипел он, обдавая ее щеку горячим дыханием, вторгаясь в нее все сильнее, чаще и глубже. – Я хочу вас всю... всю...
   – Возьмите все... – шептала она. – Оно ваше.
   Вскрикнув, он с силой вошел в нее последний раз, и внезапно наступило освобождение, принесенное ослепительной вспышкой ощущений, потрясшей ее тело. Чуть позже он излился в нее, шепча ее имя, лицо его просветлело.
   Это был сладчайший миг в ее жизни. И когда Морган опустился на нее, а его губы отыскали ее губы для нежного благодарного поцелуя, ей вдруг стало ясно.
   Она полюбила этого волка.

Глава 17

   Глупые, они слушают льстивые речи,
   Звучащие так сладко, без умолку,
   Как пение сирен, – чему ж здесь удивляться,
   Что попадают прямо в зубы волку.

Шарль Перро. Красная Шапочка

   Удовлетворенный, Морган лежал рядом с Кларой, одной рукой обнимая ее за плечи, вторую положив ей на грудь. Никогда еще он не чувствовал такого умиротворения. Прежде после близости он еще острее испытывал беспокойство и одиночество.
   Но не с Кларой. Что-то очень естественное, очень хорошее было в том, как она лежала, обнаженная, в его объятиях, положив одну руку на его живот, забросив на него ногу. Что-то очень чистое.
   Она прильнула к нему:
   – Теперь я знаю – мне нравится заниматься любовью, капитан Блейкли.
   Он улыбнулся:
   – Мой жезл оказался достаточно твердым, не так ли?
   – Очень полезная вещь.
   – Всегда к вашим услугам, миледи. – Чувствуя сладостную истому, он позволил себе удовольствие еще несколько минут подержать ее в своих объятиях. – Надеюсь, вы окажетесь правы, Призрак не посмеет явиться этой ночью. Но если он вскоре явится, у меня не будет сил подняться и подойти к двери.
   Она отняла голову от его груди и с тревогой посмотрела на него:
   – Ваша рана не слишком беспокоит вас?
   Он рассмеялся, радуясь ее заботе:
   – Ни в малейшей степени, ангел. Это наши занятия так изнурили меня.
   – Не может быть! – Озорная улыбка играла на ее зацелованных губах. – Такого большого плохого волка, как вы? Который называл рану «царапиной»? А я-то думала, вас ничто не берет.
   Он искоса посмотрел на нее:
   – Не провоцируйте меня, дерзкая девчонка. У меня едва хватает сил, чтобы дышать, тем более обмениваться с вами колкостями.
   Она, ухмыляясь, уронила голову ему на грудь:
   – Что ж, по крайней мере теперь я знаю, как оградить себя от ваших нравоучений.
   Тихонько хихикнув, он обхватил ее руками и наслаждался ощущением близости, которого никогда раньше не испытывал.
   Она уютно устроилась в его объятиях.
   – Признаться, я очень рада, что они выбрали именно вас для этой операции.
   – Я тоже. – К собственному удивлению, он понял, что это правда. Несмотря на его нелюбовь к Спитлфилдзу, ему хотелось помериться силами с Призраком, выследить его, он с удовольствием помогал Джонни, а самое главное – встретил Клару.
   – Морган?
   – Хм-м?..
   – Почему они выбрали вас? Вы сами вызвались?
   – Не совсем, – ответил он.
   – Видимо, вам уже приходилось этим заниматься.
   Лицо его сделалось жестким.
   – Об этом вам тоже сказал Рейвнзвуд?
   – Ваш брат говорил что-то о шпионаже, и у меня сложилось впечатление...
   – Ах о шпионаже, – сказал он с облегчением.
   Теперь Клара посерьезнела.
   – А что, по-вашему, я имела в виду?
   Будь оно проклято! Ему следовало знать, что блаженство не может длиться вечно. Ему придется рассказать кое-что о своем прошлом, чтобы она знала, чем ей грозит их сближение. Клара тут же раскается в содеянном и бросит его.
   Но когда он попытался отстраниться, она крепко вцепилась в него.
   – Рассказывайте, ну!
   Он со вздохом посмотрел на нее. У нее сложилось неверное представление о нем как о джентльмене, и он должен вывести ее из этого заблуждения, прежде чем это сделает кто-нибудь другой. К примеру, Рейвнзвуд.
   – На самом деле я подумал, что вас интересует мое воровское прошлое. – Он затаил дыхание, ожидая ее реакции, и продолжил: – Вы спросили, почему я выбрал вас. Могу ответить. Потому, что был когда-то карманником.
   Клара не поверила.
   – Как такое возможно? Вы сын барона. Даже если вы росли не в Англии, ваша мать, конечно же, не позволила бы...
   – Она не знала, что я вор. А я не знал, что я сын барона.
   – Вы говорили, что ваша мать забрала вас с собой, и я поняла, что они официально расстались.
   Он издал смешок.
   – Не совсем. Мама фактически выкрала меня. Она устала от распутства барона и, родив близнецов, подкупила слуг, чтобы они скрыли это от семьи и ухаживали за младенцем, пока сама не поднялась с постели. Затем взяла меня и убежала с любовником, учителем танцев. Решила, что раз барон получил наследника, то не станет ее искать.
   – И что барон?
   – Не искал. Она рассчитала верно. У него был Себастьян – больше ему ничего не требовалось Он сказал всем, включая моего брата, что мама умерла родами. Я не знал барона, но он, несомненно, был негодяем.
   – Еще каким!
   Морган ушам своим не верил.
   – Вы очень уверенно судите о других.
   – Мужчина, имеющий сердце и любящий свою жену, непременно стал бы ее искать, независимо оттого, при каких обстоятельствах она исчезла.
   – Ну, я сомневаюсь, что у английских лордов есть сердце. Для них превыше всего гордыня. Впрочем, возможно, вы правы. Порой мне приходит в голову, что барон никогда не любил мою мать. Ни дядюшка Лу, ни Себастьян ничего не могли сказать по этому поводу. Поэтому мама и не вернулась к барону.
   Сейчас это уже не имеет значения. Прошлого не вернешь.
   – Что дальше? – спросила Клара. – Вы еще не объяснили, как сделались вором.
   Его удивляло, что Клара так спокойно приняла его рассказ. Но она всегда его удивляла.
   – К несчастью, мама выбрал а для бегства неудачный год и неудачное место. Видите ли, это был 1788 год. Меньше чем через год после нашего появления в Женеве в Париже чернь штурмовала Бастилию.
   Ужас отразился на ее лице.
   – О Боже, вы оказались в Женеве во время революции?
   Он кивнул:
   – Женева пострадала гораздо больше Англии. Там был свой якобинский террор. Почти с самого нашего приезда в городе начался хаос. Легко представить, это было не лучшее место для английского учителя танцев и сбежавшей от мужа английской леди с новорожденным ребенком на руках.
   – Но почему Женева? Почему не Америка, или... или Испания, или еще какая-нибудь страна?
   – Точно не знаю, но думаю, что у ее первого любовника в Женеве были друзья. К несчастью, они принадлежали к знати, что не могло исправить ситуацию.
   – Первый любовник?
   Он вздохнул:
   – Да. Примерно через год после нашего приезда в Женеву учитель танцев украл все мамины драгоценности и исчез. – Морган криво улыбнулся: – Увы, моя мама никогда не отличалась благоразумием при выборе мужчин.
   Нелегко было видеть жалость на лице Клары. Он отвернулся и сухо продолжил:
   – Без денег, без друзей, к которым можно было бы обратиться за помощью, с младенцем на руках, мама не нашла другого способа выжить, как завести любовника. Выбор у нее был небольшой. Мы жили достаточно хорошо, пока новый мамин любовник не кончил жизнь на гильотине.
   Клара была первой, кому Морган рассказал об этом периоде своей жизни. Он старался похоронить эти воспоминания, но это было нелегко. И с этим приходилось жить.
   Единственным, кто знал подробности его жизни в Женеве, был брат его матери дядя Лу. Незадолго до смерти мать обо всем рассказала ему. Рейвнзвуд знал только то, что Моргану приходилось воровать, а Себастьян ничего не знал, и Морган был этому рад.
   – Во всяком случае, – продолжал Морган, – так мама поддерживала наше существование – за счет любовников. Но это было очень ненадежно. Когда начался террор, мать уже утратила свою привлекательность и мужчины потеряли к ней интерес.
   – Тогда вы решили пополнять семейный бюджет, обчищая карманы, – сочувственно произнесла Клара. – Сколько вам было лет?
   Сердце Моргана болезненно сжалось. Он хотел прекратить этот разговор. Он старался не вспоминать о том страшном времени. И сейчас, рассказав обо всем Кларе, чувствовал себя ужасно.
   – Мне было шесть лет, – ответил Морган на вопрос Клары. – Мама ссорилась с нашим очередным «благодетелем», очень скупым человеком. Я убежал. Мне очень хотелось есть, и я стащил у продавца булку, когда он отвернулся. Это увидел карманник и стал меня опекать. Учил воровать и сбывать краденое скупщику. – Морган мрачно улыбнулся: – Я даже стал профессионалом, так называемым silk snatcher.
   – Вы срывали дамские шляпки и мужские головные уборы с прохожих?
   – И весьма успешно. Ваши воришки не умеют этого делать.
   – Когда общаешься с ворами, невольно сам становишься вором. Но почему шляпки?
   Он смотрел на копну ее каштановых волос.
   – Мама любила шляпки. Каждую десятую я отдавал ей, хотя знал, что она предпочла бы деньги.
   – Это оправдывало сам факт кражи.
   – Ничто не может оправдать кражу, – гневно произнес Морган.
   – Насколько мне известно, одни крадут, чтобы выжить, потому что не могут устроиться на работу, другие начинают воровать по той же причине, но потом входят во вкус и не хотят возвращаться к честной жизни. Первых легче перевоспитать.
   – Я отношусь к первым или ко вторым? – с замиранием сердца спросил Морган.
   – Разумеется, к первым. Вторые воруют со спокойной совестью. А вам было стыдно рассказать матери о том, что вы приносите ей ворованные деньги.
   – А вы не думаете, что я просто боялся наказания?
   – Нет, судя по вашим рассказам, мать была к вам добра.
   – Я говорил маме, что зарабатываю. Ощипываю цыплят для торговца домашней птицей, бегаю по поручению художника, жившего рядом, или еще что-нибудь. – Он фыркнул: – Как будто можно было найти такую работу. В те смутные времена даже коренные жители Женевы не имели работы. Что же говорить обо мне! Я считался сыном «английской шлюхи». А приюта для перевоспитания карманников там не было.
   – Жаль. О детях надо заботиться. Они воруют не от хорошей жизни. Вас ловили с поличным?
   – С поличным – нет. Поэтому мне всегда удавалось убедить судью в собственной невиновности. Правда, приходилось провести ночь в полицейском участке. Маме я говорил, что ночевал у друзей. Я часто уходил из дому, когда у нее оставался кто-нибудь из любовников, а она верила мне.
   – Вы уверены? Многие матери чувствуют, когда дети говорят неправду, просто не подают виду.
   – Думаю, ей просто хотелось верить. Иначе пришлось бы посмотреть правде в глаза, признаться самой себе, как она ошиблась, доверившись первому любовнику. Мне кажется, именно поэтому мать только перед смертью сказала мне, что я сын барона.
   Клара вопросительно взглянула на него:
   – Почему вы называете его бароном?
   – А как еще я могу его называть? Отец? – с горечью произнес Морган. – Он не был мне отцом ни в каком смысле. Даже после того, как меня взял к себе дядя, барон совершенно не интересовался мной.
   – Ваш дядя, видимо, хороший человек. Почему же, когда в Женеве дела пошли плохо, ваша мама не вернулась в Англию? Брат наверняка не оставил бы ее в беде.
   – Я часто об этом думал. В годы террора и позже, когда к власти пришел Наполеон, покинуть Женеву было сложно. Возвратиться после того, как она была объявлена умершей, означало бы навлечь позор на семью.
   – От чего мать умерла?
   – От чахотки, – солгал Морган. То же самое он сказал Себастьяну, Рейвнзвуду, всем, кто спрашивал его о матери. Только он сам и дядя знали правду.
   Клара бросила на него недоверчивый взгляд. Или это ему показалось? Наверняка. Откуда она могла знать правду?
   – Остальное вам более или менее известно. После того как я покинул Женеву, меня отправили в Ирландию, в школу, а когда повзрослел, отправили на флот. Капитан, к которому я попал в обучение, сделал из меня настоящего моряка.
   – Надеюсь, не варварскими методами?
   – Слава Богу, нет. Он был на редкость добрым. Я мечтал принять участие в сражении и сражался как дьявол.
   – А потом сами стали капитаном.
   – Да.
   – И шпионом в Спитлфилдзе. – Она помолчала. – Но, судя по вашим словам, это задание вам не по вкусу.
   – Совершенно верно.
   – Тогда почему вы не отказались?
   – Рейвнзвуд обещал дать мне под начало первоклассный корабль. Такого шанса я не мог упустить. – Он не упомянул, что Рейвнзвуд предлагал ему должность в министерстве внутренних дел.
   – Вы очень хотите вернуться на корабль? – Ее голос дрогнул.
   Что он может ответить ей после того, что между ними произошло? Ведь он погубил ее, лишив девственности. А она имеет право на будущее.
   – Да, я мечтаю стать капитаном. Кстати, на флоте были недовольны мной из-за того, что я... э-э... якшался с пиратами, и хотя с меня сняли вину...
   – Я узнала об этом от лорда Рейвнзвуда, да и лорд Уинтроп кое-что рассказал.
   – Не верьте ни единому его слову, – в сердцах произнес Морган. – Я не имел никакого отношения к тому, что его ограбили. Я был матросом на пиратском корабле, зарабатывал себе право возвратиться в Англию. Не получил ни шиллинга из пиратских денег, но Уинтроп все изобразил так, будто я организовал на него нападение.
   Клара рассмеялась и ласково провела рукой по его бедру.
   – Лорд Уинтроп не очень приятный человек.
   – Я сразу это понял, – сказал Морган и, помолчав, добавил: – Кажется, он в вас влюблен.
   – Ревнуете?
   – К такому болвану? Только этого не хватало.
   – А следовало бы. Тетя прочит его мне в мужья. Она очарована им.
   – А вы?
   – Выйди я за него, через неделю умерла бы со скуки или размозжила ему голову кочергой. Лорд Зануда – последний мужчина на земле, за которого я хотела бы выйти замуж. – Пока они вели разговор, Клара, без всякой задней мысли, все время прикасалась к нему. То погладит по груди, то по бедру, то заденет ногой. – У него нет ни одного качества, которые я ценю в мужчине.
   – И что же это за качества?
   – Ум. Доброе сердце. Благородство. – Клара взяла в руку его раздувшийся член. – И чтобы жезл был высшего качества.
   Оказывается, она хорошо знала, что делает, маленькая чертовка! Морган застонал, подмял ее под себя и потерся о мягкое гнездышко из волос.
   – Не дразните меня, ангел, я за себя не ручаюсь.
   Клара озорно улыбнулась, обвила его шею руками и привлекла его к себе.
   – Не дразните меня, сэр, потому что я тоже за себя не ручаюсь.
   Волна желания захлестнула его. Он хотел раствориться в ее теплоте, похоронить прошлое в ее умиротворяющей улыбке, обрести спокойствие в ее объятиях.
   Когда Клара заснула, Морган соскользнул с кровати, потянулся за подштанниками и тут заметил на своих ляжках кровь. Кровь Клары.
   Охваченный отвращением к самому себе, Морган нашел полотенце и стер пятна. Это было нетрудно.
   Гораздо труднее смыть пятно со своей совести. Не собираясь жениться, он украл у Клары то, что люди ее круга высоко ценили в девушке.
   Только негодяй может так поступить. Морган женится на Кларе, чего бы это ему ни стоило.
   А если она ему откажет? Клара никогда не говорила, что хочет выйти замуж.
   Это было до того, как она познала мужчину. Такие женщины, как Клара, не заводят любовников. Ей нужны муж и крепкая семья.
   Итак, Морган женится. Хотя одна лишь мысль о женитьбе приводит его в ужас. А вдруг Клара попытается превратить его в копию Рейвнзвуда или его брата, джентльмена до мозга костей? Будет вмешиваться в его дела, требовать, чтобы он сопровождал ее повсюду, чтобы вел себя так, как принято в обществе.
   Клара будет заботиться о нем, суетиться вокруг него из-за пустяков, убаюкивать в своих ласковых руках.
   Всего этого Морган панически боялся и в то же время желал всей душой. Желал любви, детей, счастья.
   В море ничего этого нет. Однажды окунувшись в рутину корабельной жизни, вдыхая воздух, пахнущий солью и рыбой, он работал, как винтик большой машины. На корабле полно дел. Времени на мечты и размышления не остается. Он женится на Кларе и вернется на корабль, прежде чем она поймет, что он собой представляет, и с презрением отвернется от него. Прежде чем он станет мечтать о несбыточном. Она сможет жить здесь, заниматься своим любимым приютом. Они будут видеться между плаваниями в Африку, на Гибралтар, куда велит ему долг.
   Направляясь в переднюю комнату, он остановился и захватил с собой нож, вспомнив о нем в последний момент. Сунув его за пояс сзади, он покинул спальню и закрыл за собой дверь. Прошел к боковой двери, нащупал свечу, которую обычно оставлял там, зажег ее и поставил на стол.
   Укрывшись в тени сбоку от окна, Морган окинул взглядом пустынную улицу. Взглянул на часы. Они показывали три. Скоро начнет светать. Надо разбудить Клару. Усадить ее в наемную карету и отправить домой.
   Подальше от него. Есть еще одна проблема. Что, если Клара забеременеет? Эта мысль сразила Моргана. Bon Dieu, ему не следовало заходить так далеко.
   Стук в дверь прервал его размышления. Морган напрягся. Это мог быть Призрак – пора возвращаться к работе. Проверив, хорошо ли закрыта дверь в заднюю комнату, он прошел к боковой и открыл ее.
   Закутанная в плащ с капюшоном фигура, стоявшая в переулке в нескольких футах от него, мало напоминала ту, о которой говорила Клара. Лица совсем не было видно из-под капюшона.
   Моргана проняла дрожь. Появилось ощущение, будто под капюшоном пустота. Что за чушь! Он стряхнул с себя наваждение. Прислонившись к косяку, сказал:
   – Вы пришли за ответом?
   – Выходите, капитан Прайс, – произнес Призрак, как и в прошлый раз изменив голос. – Чтобы не потревожить леди. И чтобы она не услышала наш разговор.
   – О какой «леди» идет речь?
   – Не валяйте дурака. Думаете, я пропустил ту нелепую стычку? С самозванцем, пытавшимся напугать леди Клару? Я видел, как благородно вы бросились ее спасать!
   Клара оказалась права. Негодяй постоянно следил за ними.
   Морган вышел в переулок босиком и сразу озяб. Закрыв за собой дверь, он возблагодарил Бога за то, что прихватил нож. Нож давал ему преимущество – вряд ли Призрак знал, что Морган вооружен. Иначе не подошел бы к нему так близко. Хотя и Морган не был вполне готов к поединку.
   Морган повернулся к противнику и уклончиво сказал:
   – Да, у меня женщина. Что из того?
   – Не просто женщина. Вам удалось соблазнить высоконравственную, надменную леди Клару – для этого нужен особый талант.
   Морган напрягся. Дверь в заднюю комнату оставалась закрытой, окон в ней нет. Откуда Призраку знать, чем они там занимались?
   – Почему вы думаете, что я соблазнил леди Клару?
   – Я не дурак. Сейчас три часа ночи, вы в одном исподнем, а леди провела у вас не менее двух часов.
   Морган мучительно размышлял, как не погубить Клару и расследование, которое ему предстояло провести.
   – Эта леди превратилась в большую проблему, поэтому я усмирил ее лучшим из известных мне способов, не убивая и не привлекая излишнего внимания к себе. – Сообразив, что появился шанс узнать, связан ли Призрак с полицейскими, Морган добавил: – Эта дамочка донесла на меня магистрату?
   – Я слышал о затруднениях, возникших из-за нее. Она вела себя недостаточно осторожно, высказав свои подозрения. – Призрак продолжил нарочито небрежным тоном: – Так вы соблазнили Клару, чтобы заручиться ее молчанием?
   Морган пожал плечами:
   – Что еще мне оставалось делать?
   – Не понимаю только, как вам удалось затащить ее в постель. Ведь она горит желанием спасти тех самых воришек, которых вы хотите использовать в своих целях. – В голосе Призрака звучало недоверие.
   Морган знал, что ступает на зыбкую почву.
   – Я убедил ее, что все имеющиеся у нее сведения обо мне и моих грехах – неправда.
   – Каким образом?
   – Прежде всего я сказал ей, что Джонни, с тех пор как он здесь, ни разу ничего не украл, потому что я запретил ему воровать.
   – Я терялся в догадках, узнав об этом.
   Черт! У этого негодяя повсюду свои глаза.
   – Вряд ли выдумаете, что я настолько глуп. Откуда мне знать, что мальчишка не следит за мной по наущению леди Клары, чтобы поймать на деле и вынудить магистрата арестовать меня!
   – Резонно. Очень умно с вашей стороны, что вы подумали об этом. Но если вы не хотите, чтобы он для вас воровал, какой смысл держать его здесь?
   Заметив, что Призрак ослабил бдительность, Морган почувствовал, что у него появилось преимущество.
   – Слабость ее светлости – ее подопечные, как вы знаете. У нее полон дом маленьких воришек, ждущих, когда представится случай взяться за старое. Только подумайте, чего я смогу добиться, имея их в своем распоряжении. Причем власти ее не тронут, ведь она слывет чрезвычайно высоконравственной, так что мне не нужно будет бояться их вмешательства.
   – Очень аккуратный расклад. Я удивлен, что вы не воспользовались им. Или по крайней мере не переманили ее подопечных на свою сторону.
   – Я об этом подумывал. Но не хотел привлекать к себе внимание конфронтацией с известной благотворительницей, поэтому оставил ее в покое в надежде, что она перестанет меня преследовать. – Он пожал плечами: – Знай я, что леди Клару можно соблазнить, действовал бы иначе, – заявил Призрак.
   Мысль о том, что Призрак мог бы попытаться соблазнить Клару, вызвала у Моргана отвращение, но он заставил себя продолжить разговор. Негодяй мог потерять бдительность, лишь почувствовав себя непринужденно в обществе Моргана, полагая, что Морган также порочен, хитер и беззастенчив, как он сам.
   – Вы знаете этих добродетельных особ, – небрежно произнес Морган, – с виду чопорные и недотроги, они сгорают от желания заполучить мужчину. Как только я это понял, мне уже не составляло труда убедить ее в чем угодно.
   Морган, затаив дыхание, молился, чтобы Призрак оказался достаточно циничным по отношению к женщинам и поверил его словам. Услышав в ответ хихиканье, Морган почувствовал огромное облегчение.
   – Вы, капитан Прайс, меня удивили. Впрочем, если она снова станет высоконравственной...
   – Не станет. – Морган выразительно засунул большие пальцы в подштанники. – Я знаю, как сделать женщину счастливой. Но если у нее наступит временное просветление, придется прибегнуть к шантажу. Весьма действенное средство. Как долго просуществует ее приют, если станет известна ее связь с человеком, попирающим закон?
   Призрак присвистнул:
   – Да поможет Господь бедной женщине. Вы на правильном пути. Чтобы держать женщину в руках, нужно действовать осмотрительно, убаюкивать ее страхи, одновременно сооружая вокруг нее золотую клетку так, чтобы она этого не заметила.
   – А когда клетка будет готова, я выпущу на волю ее карманников.
   Призрак отвесил поклон:
   – Очень хорошо, капитан Прайс. Вы явно мне по душе. – Он сделал шаг навстречу. – Вопрос в том, по душе ли вам мой бизнес.
   Морган издал смешок:
   – Не говорите мне, что великий Призрак обеспокоен.
   – Совсем нет. – Внезапно в его руке сверкнул нож. – Это вы вышли из дома без оружия.
   Не успел Призрак моргнуть, как Морган выхватил нож.
   – Вы недооценили меня. Я никогда не хожу без оружия.
   По тому, как Призрак перевел дух, Морган понял, что тот не ожидал такого оборота событий.
   – Так это ваш ответ? – угрожающе произнес Призрак. – Успех вскружил вам голову, и вы вообразили, будто с такой же легкостью можете застать врасплох меня?
   – Совсем нет. Но я не люблю, когда мне угрожают.
   – Очень хорошо. – Нож Призрака исчез в складках его плаща так же быстро, как появился. – Тогда не буду вам угрожать. Пока.
   – И я не буду стремиться застать вас врасплох. Пока. – Морган спрятал нож. – Теперь, когда мы поняли друг друга, хочу вам кое-что предложить.
   – Я уже изложил вам условия нашего соглашения. И пришел за ответом.
   – Не торопитесь. Вас заинтересует мое предложение. Видите ли, я тут кое-что разузнал о вас...
   – Знаю.
   – ...и выяснил, что, хотя у вас есть люди, занимающиеся крадеными банкнотами на континенте, вам приходится пользоваться почтой, чтобы вывезти их из Англии. Это риск, и немалый, – груз могут украсть, а вас раскрыть. Не говоря уже о том, что такая операция обходится вам в среднем по шиллингу на каждый фунт груза.
   Призрак скрестил на груди руки:
   – В любом деле неизбежны убытки. Также как расходы.