Джеффрис Сабрина. Танец соблазна

   – Благодарю вас, мистер... мистер...
   – Прайс. – Затем, помолчав, добавил: – Капитан Морган Прайс.
   О Боже, капитан! Но какой? Поскольку больше он ничего не добавил, она посмотрела на него внимательнее. Залатанный фланелевый сюртук, обтрепанный шарф, поношенные сапоги. Вьющиеся черные волосы прикрывали воротник рубашки. Но что-то в его внешности обнаруживало в нем джентльмена. Шарф был повязан с несомненной тщательностью, ногти были чистыми и ухоженными.
   – Вы служите в речной полиции? Или в полицейском участке на Ламбет-стрит?
   Джонни фыркнул, и джентльмен бросил на него уничтожающий взгляд:
   – Я капитан военно-морского флота Великобритании.
   – В Спитлфилдзе? – выпалила она.
   Легкое удивление отразилось на его красивом лице.
   – Не знаю, известно ли вам, что Англия сейчас не ведет никаких войн, поэтому многие моряки не у дел. Мы все получаем половинное жалованье.
   Выслушав его объяснения, Клара все же никак не могла понять, что этот джентльмен делает в Спитлфилдзе.
   – Пусть вам платят половину жалованья, все равно вы могли бы найти для своей семьи лучшее место, чем Спитлфилдз.
   – У меня нет семьи. А в этой части города я открыл дело. – Он мотнул головой в сторону ветхого строения с полуоткрытой дверью справа от нее: – Это боковой вход в мою лавку. Я торгую товарами для моряков.
   – Но почему здесь, а не в другом месте?
   – Почему бы и нет? В этой части Лондона живет много моряков. Мне что, следовало бы открыть бизнес на Стрэнде, среди модисток и портных? Тогда бы я преуспел, продавая компасы молодым леди?
   В ответ на его сарказм она вскинула бровь:
   – Нет, конечно. Но есть другие кварталы города, где меньше шансов, что магазин обворуют.
   – Весьма здравая мысль. – Он бросил многозначительный взгляд на Джонни.
   Пусть капитан Прайс и не полицейский, но некоторые моряки могут повести себя весьма сурово, если их ограбят на улице.
   – Надеюсь, сэр, вы понимаете, что нет смысла вести Джонни к магистрату?
   Джонни метнул на капитана Прайса панический взгляд:
   – Я должен буду идти к магистрату?
   – Нет, – произнес капитан Прайс. – Разумеется, нет. Ей стало легче, но нельзя было допустить, чтобы он изменил свое решение.
   – Ты сию же минуту возвращаешься обратно в приют. – Она сжала плечо мальчика: – Ступай.
   – Но вы разрешили мне сегодня навестить Люси...
   – Чем ты и воспользовался, поэтому разрешение отменяется. – Люси была сестрой Джонни. Клара подумала, что позднее сама отведет его к Люси. – Иди скажи миссис Картер, что я велела дать тебе работу на кухне. Пока будешь чистить картофель, поразмыслишь над своим поступком.
   – Может, я лучше вытру пыль в гостиной? – предложил Джонни.
   – А еще лучше займись мытьем ночных горшков, чтобы искупить свой грех.
   – О нет, миледи! – ужаснулся Джонни. – Я буду чистить картофель. Тогда у меня будет много времени, чтобы подумать.
 
   – Хороший выбор. – Она подтолкнула его в направлении приюта: – Ступай. Я скоро приду.
   Бросив напоследок хитрый взгляд на капитана Прайса, Джонни заспешил прочь. Она затаила дыхание, пока мальчик не проскользнул мимо Сэмюела и не повернул за угол, а затем с облегчением вздохнула. Еще одна беда предотвращена.
   Ну, не совсем. Еще надо объясниться с недоверчивым капитаном. Но когда Клара повернулась к нему, в его глазах она увидела скорее интерес, чем недоверие.
   На этот раз в них не было ни жестокости, ни бессердечия. В долгом взгляде появилось что-то теплое – это был взгляд мужчины, рассматривающего привлекательную женщину. К ее неудовольствию, внутри у нее что-то затрепетало. А когда его взгляд переместился на ее губы, трепет превратился в настоящую бурю.
   Как глупо. Он был соседом, и только. Привлекательной внешности, несомненно, и, безусловно, более интересным, чем любой другой мужчина, которого она когда-либо видела в Спитлфилдзе, но все же только соседом.
   Она старалась вернуть себе хладнокровие.
   – Благодарю вас за снисходительность к Джонни, сэр, – сказала Клара. Голос ее дрогнул. – Я понимаю, что из-за него вы получили неверное представление о моих детях, но уверяю вас, они не все такие.
   Мужчина поднял на нее глаза, в них снова были холод и недоверие.
   – Хотите сказать, что они не так глупы, чтобы попасться? Этот капитан, может быть, и красив, но манеры у него, как у Чудовища из ее любимой сказки мадам Лепренс де Бомон «Красавица и Чудовище».
   – Хочу сказать, что они стараются не делать ничего дурного.
   Он удивленно вскинул брови.
   – Они всего лишь дети. И им свойственно ошибаться.
   – Пусть занимаются чем хотят, только не приближаются к моей лавке.
   Клара рассердилась:
   – Если вы опасаетесь, что они вас обворуют...
   – Опасаюсь, что в этом случае им несдобровать.
   – Они не будут. – Клара выдавила из себя улыбку, настроившись на дружелюбный лад. – Уверена, что жители Спитлфилдза найдут в нас добрых соседей.
   Хмурясь, он смотрел в конец переулка, где стоял Сэмюел, носовым платком начищавший латунные пуговицы своей черно-желтой ливреи.
   – Скажите, мадам, вы часто бываете в этом месте?
   – Каждый день.
   – Ваш отец или муж, или другой мужчина, который несет за вас ответственность, не возражает?
   Она разозлилась:
   – Прошу прощения, но я сама в состоянии позаботиться о себе, мне не нужен мужчина, который бы «нес за меня ответственность».
   – В самом деле? – Он кивнул в конец переулка. – Почему тогда тот беспомощный олух торчит там на страже?
   Слава Богу, Сэмюел стоял слишком далеко, чтобы расслышать оскорбительные слова.
   – Сэмюел – мой лакей. Он повсюду сопровождает меня из соображений приличия. И он не беспомощный олух.
   – Именно олух, если думает, что сможет что-то сделать, находясь в нескольких ярдах от вас.
   – Я приказала ему стоять там. Поскольку у меня нет никаких причин для опасений.
   Он шагнул ближе, его взгляд скользнул по ее губам, задержался на груди, затем их глаза встретились.
   – Тогда вы не умнее его.
   Клара покраснела. Плотное шерстяное платье закрывало ее от шеи до щиколоток, но, казалось, взглядом он раздел ее. Вдруг ей представилось, как этот большой, сильный мужчина срывает с нее одежду, и тревожное возбуждение охватило ее.
   Она изо всех сил старалась не дать ему взять верх над собой.
   – Вы всегда такой грубый?
   – А вы всегда так легкомысленно относитесь к собственной безопасности?
   – Есть вещи более важные, чем безопасность.
   – Какие же?
   – Благополучие моих питомцев и ближних. Будущее человечества.
   – Какие возвышенные мысли для такой petite jeune fille^[2] , – с сарказмом произнес он. – А мы-то, остальные, просто стараемся выжить.
   Клара вскинула подбородок:
   – Поскольку я от рождения более удачлива, чем другие, то должна помогать менее удачливым. На вашем языке это означает вносить вклад в усилия, не дающие кораблю пойти ко дну.
   – Вычерпывая воду наперстком? – В его голосе звучала насмешка. – Берегитесь, миледи, или вы обнаружите, что вода прибывает быстрее, чем вы ее вычерпываете.
   – Если бы я получала шиллинг каждый раз, когда какой-нибудь доброхот предвещал мне неудачу, я смогла бы купить вашу лавку и многое другое. Но все же я смогла пристроить шестьдесят три своих питомца в ученики или слуги по всему городу.
   На его лице отразилось удивление.
   – Вам удалось уговорить людей нанять карманников? Подумать только, карманников! Bon Dieu^[3], как долго вы работаете здесь?
   – Десять лет, но руководить приютом начала только семь лет назад. И прежде чем вы спросите меня, «кто из мужчин, несущих ответственность за меня» позволил мне это, я отвечу, что это был мой покойный отец, он впервые взял меня с собой в станборнский приют.
   – И ваш муж это одобрил?
   Она снова покраснела.
   – Я не замужем.
   Он повращал глазами:
   – Теперь все ясно.
   – Что именно?
   Его взгляд стал оскорбительно дерзким.
   – Ни один мужчина в здравом уме не позволил бы хорошенькой молодой жене прогуливаться в этой части города без сопровождения.
   – У меня есть сопровождающий, – учтиво ответила она. – Со мной Сэмюел, и, несмотря на его внешний вид, он способен защитить меня. Он сам был карманником. И вооружен устрашающего вида ножом. – Она любезно улыбнулась: – Хотите, попрошу его показать, как он с ним управляется?
   Он посмотрел мимо нее на Сэмюела:
   – Не трудитесь. Ему потребуется слишком много времени, чтобы вытащить нож из сапога. Ножу там не место, потому что в этом случае от него мало толку. – Пока она приходила в себя, пораженная тем, что он знал, где Сэмюел держит нож, капитан снова обратил свой взгляд на нее: – Кроме того, нож бесполезен против пистолета. Злодей одним выстрелом свалит вашего глупого лакея раньше, чем вы успеете позвать на помощь, мадемуазель.
   Она могла бы принять его слова за угрозу. Но хотя он казался суровым, а его речь была грубой, в его глазах она увидела заботу. Боже, этот человек на самом деле пытался остеречь ее, пусть неучтиво, на свой лад.
   – Ну, капитан Прайс, – смягчившись, ответила Клара, – не знаю, что и сказать. Меня тронула ваша забота о моем благополучии, но она совершенно излишня. В конце концов, я езжу сюда уже десять лет и, как видите, жива и невредима.
   – Пока да, – стоял он на своем.
   – Вы что, планируете напасть на меня прямо здесь, средь бела дня?
   – Черт, совсем нет, – возмутился он. – Я только хочу сказать, что такой женщине, как вы, не следует разгуливать по Спитлфилдзу.
   – Да будет вам известно, что я не разгуливаю где попало. И не понимаю, что значит «такой женщине».
   – Вы все прекрасно понимаете. Молодой незамужней женщине, настоящей леди, у которой больше свободного времени, чем здравого смысла.
   – Что за комплименты! Вы весьма галантны. Возможно, вы действительно капитан военно-морского флота.
   Ее сарказм задел его за живое.
   – А вы думали, я лгу? Она пожала плечами:
   – Вы говорите как француз, и я очень сомневаюсь, что в военном флоте дают должности французским капитанам.
   – Я такой же англичанин, как и вы.
   – Что-то не верится. Вы легко переходите на французский и говорите на нем очень свободно. Англичане так не говорят.
   – Я вырос в Женеве, вот и все. Так что оба языка я знаю с детства. – Он скрестил руки на груди: – А вообще-то вас не касается, кто я такой и откуда.
   – Вот тут вы не правы. Вы мой сосед, а я должна заботиться о благополучии моих детей. Мне надо знать, с кем нам придется иметь дело в будущем.
   Он нахмурил тяжелые черные брови:
   – Держитесь подальше от моей лавки, и вам не придется иметь со мной дело. – Он резко повернулся на каблуках и направился к открытой двери.
   Какое-то время она изумленно смотрела ему вслед, ошеломленная его грубостью. Но когда он дошел до двери, взяла себя в руки.
   – Вы определенно хотите поставить меня на место, не так ли? Что плохого в желании добрососедских отношений?
   Выругавшись про себя, он повернулся к ней:
   – Позвольте мне сказать прямо, леди Клара. Я предпочел бы не иметь с вами добрососедских отношений. – Он помолчал, и что-то нехорошее появилось в его лице. Держась за ручку двери, он бесцеремонно разглядывал Клару. – Нет, я беру свои слова обратно. Пока ваши детки не выходят из дома, можете вести себя по-добрососедски. Я всегда рад женскому обществу, особенно если женщина высшего сорта.
   Надо было быть идиоткой, чтобы ошибиться в смысле его слов.
   – Это комплимент? В таком случае у вас очень плохой вкус.
   – Это мое понимание приглашения. Прошу прощения, если я выразил его не вполне ясно.
   – О, вполне ясно, сэр. Но за общением такого рода вам придется обратиться к истеблишменту здешних улиц. Боюсь, мои таланты лежат в другой области.
   – Какая жалость, – произнес он холодно. – Потому что ничем другим вы не можете быть мне полезны в качестве соседки, как ничем не могут быть мне полезны и ваши воспитанники. Так что держите их подальше от моей лавки. Поняли?
   – Отлично. – Она не подпустит детей и близко к его лавке, даже если он будет раздавать им бесплатные подарки.
   – Адью, мадемуазель. – Он вошел в лавку и с шумом захлопнул дверь.
   Боже милостивый, что за человек! Сначала вел себя так, будто опасался, что ее подопечные будут воровать у него, а потом сделал ей оскорбительное предложение! Она надеялась, что ей больше никогда не придется иметь с ним дело.
   Клара направилась туда, где ее ожидал Сэмюел.
   – Чего хотел этот человек? – спросил Сэмюел. Слава Богу, Сэмюел не слышал, чего в действительности хотело это грубое животное.
   – Джонни залез ему в карман. Я пыталась уладить дело. Сэмюел как-то странно посмотрел на нее:
   – Только и всего?
   – Я схватила его за руку. И он не «практиковался», уверяю тебя. К счастью, капитан Прайс согласился не поднимать шума.
   Сэмюел продолжал смотреть на закрытую дверь лавки.
   – Капитан Прайс?
   – Он назвался капитаном военно-морского флота Великобритании.
   – Судя по его виду, он вряд ли служил на флоте. Выглядел он, конечно, не блестяще. Но если бы не его ужасающее поведение, она могла бы назвать его привлекательным. Густые нахмуренные брови, сильные, энергичные черты лица, завораживающие глаза. Как жаль, что у него манеры злого тролля.
   Клара едва заметно улыбнулась. Он хорошо вписывается в здешнюю обстановку.
   Нет, она не вполне справедлива. Несмотря на угрюмость и ужасающее поведение, у него было какое-то сходство с одноглазым Бриггзом, с его грубой речью и вульгарными манерами. Или с жестоким боксером Гарри, который чуть что пускал в ход кулаки.
   В капитане Прайсе было нечто жесткое: какая-то непререкаемость и слишком много мужской силы, отчего у Клары по спине пробегали восхитительные мурашки. Ни одна женщина не устояла бы перед ним. Что за мысли лезут ей в голову?
   Особенно теперь, когда дядя Сесил оставил ей наследство и она должна заняться куда более важными делами.
   – Да, Сэмюел, я еще не сообщила тебе новость. Она рассказала лакею о полученном наследстве. Когда они дошли до приюта, Клара остановилась, чтобы осмотреть потемневший кирпичный фасад.
   – Как ты думаешь, на что прежде всего следовало бы употребить эти деньги?
   – На ремонт крыши. Она протекает. Нужна новая черепица.
   – Хорошо бы что-то сделать с покосившимися ставнями и окнами.
   – Нужно укрепить их, перевесить так, чтобы не было сквозняков.
   Она кивнула:
   – Бедный старый дом.
   Дом противостоял невзгодам сотни лет, сначала в нем была больница для душевнобольных, а когда ее вывезли из Лондона, в нем разместился ее приют.
   – Я хотела бы покрасить его в синий цвет и заменить осыпающиеся карнизы, но тогда дом будет выделяться на фоне окружающих.
   – А это грозит неприятностями, миледи?
   – Да. – Их не оставят в покое, постоянно будут обкрадывать. – Думаю, следует ограничиться ремонтом самого необходимого. – Она улыбнулась Сэмюелу: – Я пойду. Миссис Картер захочет послушать хорошие новости. – Миссис Картер ведала хозяйством приюта и организовывала его жизнь с такой любовью, с какой курица хлопочет над своим потомством, хотя годы брали свое и она все чаще поговаривала о том, что ей пора уходить на покой. Клара не знала, что будет делать без миссис Картер.
   – Когда нам с кучером за вами заехать, чтобы отвезти домой? В пять часов, как обычно?
   – Как обычно. Да, Сэмюел, – она посмотрела в конец переулка, – попроси тетю Верити отыскать списки морских офицеров и передай их мне. Я знаю, у нее есть. Она следит по ним за продвижением по службе своего кузена.
   – Хотите проверить слова капитана? Она пожала плечами:
   – Всегда полезно знать, кто твои соседи.
   В глазах Сэмюела появилось хитрое выражение.
   – Вы не проверяли старую мисс Тилди, когда она переехала на нашу улицу, и...
   – Просто попроси мою тетю прислать мне кадровые списки. – Клара заторопилась вверх по лестнице, стараясь не смотреть на любопытную физиономию своего лакея.
   Это просто мера предосторожности. Ей нужно знать, тот ли человек капитан Прайс, за кого себя выдает. В конце концов, это разумный шаг, если учесть его близкое соседство и уязвимость ее детишек. И ничего больше. Решительно ничего.
   Она так погрузилась в придумывание оправданий, что заметила пятилетнего Тимоти Перкинза, лишь когда прошла вестибюль. Он не видел ее. Мальчик не отрываясь смотрел на пол, и, только когда он внезапно раздавил что-то ногой, она поняла, что малыш увлекся охотой на жуков, которые были бедствием старого дома.
   Клара собралась спросить его, что он делает под дверями библиотеки – единственного помещения, попасть в которое ее питомцы не стремились. Но, поразмыслив, неслышно двинулась к мальчику. Когда она была уже рядом, он увидел ее и замер. Заметив, что он метнул взгляд в сторону библиотечной двери, она поняла, что его поставили сторожить. Он открыл рот, чтобы издать предупреждающий вопль, но она строго посмотрела на него и приложила палец к губам. Он сник. Его брат Джонни мог противостоять ей, но Тимоти был еще слишком мал и струсил.
   Положив руку ему на плечо, чтобы успокоить ребенка, она шагнула к двери и приложила ухо к щели.
   – Так ты пойдешь к нему? – Клара узнала голос Дейвида Уолша.
   – А то как же. – Это был голос Джонни. – По крайней мере чтобы получить деньги. Ловкач не дал мне за часы ни фартинга. А они стоят не меньше восьми шиллингов.
   – Не думал же ты, что он отдаст тебе деньги, когда рядом стояла леди, – заявил Дейвид. – Тогда бы она поняла, чем вы занимались. А я слышал, что капитан не дурак. Он не мог допустить, чтобы она поймала его на таком деле.
   Капитан? Если бы он сунул Джонни деньги за ее спиной?
   Истина предстала перед ней во всей неприглядности. Капитан Прайс, чтоб ему провалиться, являлся скупщиком краденого.
   Теперь все встало на свои места. Если он действительно флотский капитан, почему поселился в Спитлфилдзе? Почему оказался в переулке с Джонни?
   Бог покарает этого негодяя! Пока она ездила к родственникам отца, живущим за городом, негодяй поселился здесь и толкает воспитанников приюта на преступления. А она еще благодарила его за то, что он отпустил Джонни. До чего же она глупа!
   Лавка товаров для моряков, как бы не так. Ей нужно все разузнать. Скупщики краденого часто маскируются таким образом – продают краденое в открытых на законных основаниях лавках. Особенно в Спитлфилдзе, о котором ходит легенда, что здесь можно «потерять» табакерку на одной улице и через пять минут обрести ее снова, купив на другой. Вот почему он здесь.
   Черт побери! До сих пор ей везло – поблизости не было ни одного скупщика краденого. На этом конце улицы в основном располагались таверны и лавки старьевщиков, их владельцы не пытались сбить ее детей с пути истинного. Скупщик краденого в полуквартале от приюта – настоящее бедствие.
   – Капитан сказал, сколько даст тебе? – На этот раз голос принадлежал девочке. Мэри Батлер, нет сомнения. Она любила Джонни так же сильно, как Джонни – толстые кошельки.
   – Нет, появилась миледи, и мы не успели договориться.
   – Когда пойдешь к нему, спроси, сколько он дает, – сказал Дейвид. – Я слышал, больше, чем другие, работающие на Призрака. И с ним легче иметь дело, чем с теми.
   Призрак? Волосы встали дыбом на ее голове. Ходили слухи, что все скупщики краденого в Спитлфилдзе работали на Призрака, их главаря, получившего это прозвище потому, что он вел свои дела, оставаясь неизвестным. Он носил плащ с капюшоном, скрывающим лицо, и назначал встречи в слабо освещенных помещениях, каждый раз на новом месте. Даже скупщики не знали, кто он такой на самом деле, поэтому он годами ускользал от властей.
   Карманники, суеверные в силу своего промысла, считали, что его спасают сверхъестественные способности. Что он может пролететь над водой, что однажды, спасаясь от преследования, он чудом перебрался из одного здания в другое.
   Полнейший вздор. Но его репутация человека беспощадного соответствовала действительности. Любого, кто становился у него на пути, рано или поздно находили где-нибудь в глухом переулке с перерезанным горлом.
   – Мы не знаем, связан ли он с Призраком, – сказал Джонни. – Но, судя по всему, связан. Я слышал, он был пиратом.
   – А мне говорили, что контрабандистом, – шепотом добавила Мэри. – По-моему, он может пырнуть ножом в живот с такой же легкостью, как любой из людей Призрака.
   Это детское преувеличение? Или капитан действительно такой негодяй? Клара приникла к двери, надеясь услышать больше.
   – Держись от него подальше, Джонни, – жалобно продолжала Мэри. – Пусть часы остаются у него. Зачем тебе возвращаться к прежнему? Ничего хорошего, одни неприятности.
   Клара улыбнулась. По крайней мере хоть одна ее воспитанница не лишена здравого смысла. Дейвид фыркнул:
   – Ты просто завидуешь, Мэри. Ты не сможешь стянуть у простака часы, даже если он будет слеп, глух и нем.
   – Неправда, – возразила Мэри. – Однажды я вытащила кружевной утиральник у дамочки, пока она пялилась на меня!
   «Утиральник» – это носовой платок. Кража платков была специальностью Мэри.
   – Если леди дала тебе платок, чтобы ты вытерла нос, это не в счет, – заметил Дейвид.
   – Все было не так! Я вытащила его!
   – Все равно, утиральник – это тебе не золотые часы. Знаешь, как трудно стащить такую вещь? А Джонни один раз вытянул десятифунтовую бумажку у борца и сумел убраться целым и невредимым. Тебе никогда не проделать такого.
   Замечательно. Теперь они соревнуются за право считаться самым ловким карманником. Джонни небрежно процедил:
   – Оставь ее в покое, Дейвид.
   – Почему? Она что, твоя девчонка?
   – Хотя бы потому, что я сама щиплю, – перешла в наступление Мэри. – Я не прячусь за спиной Джонни, пока он делает всю работу.
   – Балда, я тебя сейчас!.. – завопил Дейвид.
   По звукам было ясно, что началась потасовка. Клара решила, что ничего полезного она больше не услышит, и распахнула дверь. Дейвид и Мэри вцепились друг другу в волосы, Джонни пытался разнять их.
   – Хватит! – Клара одной рукой схватила Мэри, а другой Дейвида. – Я не желаю слышать о том, кто лучше ворует. И о проклятом капитане тоже. Если не хотите попасть в беду.
   Все трое побледнели, поняв, что леди Клара слышала их разговор. Они с укором уставились на маленького Тима, стоявшего позади нее.
   – Черт, ты дал ей подслушивать? – рявкнул Джонни на брата.
   – Я хотел вас предупредить, – со слезами в голосе выкрикнул Тимоти, – но миледи не позволила!
   Джонни с отвращением фыркнул. Не будь Клара так встревожена, она бы рассмеялась. Джонни – глупец, если думал, что пятилетний мальчик мог выдержать ее суровый взгляд.
   Мэри и Дейвид застыли на месте. Мэри права, Дейвид оказался в приюте именно потому, что у него были не слишком ловкие пальцы. Его схватили за руку при первой же попытке своровать. Клара умолила судью отпустить его на ее попечение. Дэйвид обожал Джонни, во всем ему подражал и готов был на любой риск. И тут Мэри ничего не могла изменить.
   Клара не знала, что хуже – иметь дело с воришкой-неудачником, подобным Дейвиду, или с умелым, вызывающим восхищение дружков карманником типа Джонни.
   – Вы же знаете, чем кончаются такие делишки. Добром воровство не кончается даже у самых умелых.
   Дейвид и Мэри потупились и произнесли в один голос:
   – Да, мэм.
   Джонни шагнул вперед:
   – Они не виноваты, миледи. Это все я. – Его готовность взять ответственность на себя удивила и обрадовала Клару. Возможно, он исправится.
   Но она должна проявить твердость.
   – Ты знаешь правила, Джонни. Три раза, и все. Кто один раз попадется на воровстве, получает предупреждение и неделю выполняет самую неприятную работу по хозяйству. Два раза – получает выговор и месяц работ. Три раза...
   Она не договорила. Они все знали ее. После трех раз провинившегося выгоняли из приюта. Вернуться он мог только через месяц, и то лишь в том случае, если бы доказал, что исправился.
   Кларе это правило не нравилось. Установил его отец, и при всем желании она не смела его отменить. Если бы она позволила таким, как Джонни, «заимствовать» чужие вещи во время пребывания в приюте, его примеру могли последовать другие, и власти в конце концов закрыли бы приют. Поэтому третье правило, несмотря на всю свою строгость, являлось совершенно необходимым.
   Джонни притих, остальные тоже.
   – Это твой второй проступок, Джонни, – продолжила Клара. – Еще один – и ты покинешь приют.
   Слабый вздох позади напомнил ей о том, что всю эту сцену наблюдал маленький Тим.
   Сердце у нее болезненно сжалось, и она стала его успокаивать:
   – Не ты, Тимоти, только твой брат. Тебе всегда найдется здесь место, пока ты будешь соблюдать наши правила.
   Облегчение, отразившееся на его лице, подтвердило справедливость ее догадки о том, что его тревожило. Бедный ребенок. Слишком маленький, чтобы быть неисправимым, и достаточно большой, чтобы страшиться остаться незащищенным.
   Джонни балансировал на краю пропасти и в любой момент мог сорваться вниз.
   – Мэри, Дейвид и Тимоти, идите в классную, а ты, Джонни, останься. – Когда дети вышли, Клара обратилась к нему: – Я хочу знать, у кого ты украл часы.
   Джонни смотрел себе под ноги.
   – У какого-то богатенького парня с Лиденхолл-стрит. Она покачала головой: