Джентл Мэри. Отряд (Аш - Тайная история - 2)

   Небо на востоке медленно-медленно превращалось из серого в белое и приобретало едва заметный голубоватый оттенок яичной скорлупы.
   Все произошло за миг - или за целую вечность. Аш одновременно пережила ощущение терпеливого ожидания в течение вечности, и ощущение того, что все это произошло в один момент: вот поляна в лесу была темной, а в следующую минуту - полоса яркого желтого света пролегла поперек стволов деревьев на западе и золотое зарево поднялось над туманом на востоке.
   - О Иисус! - Эвен Хью плюхнулся коленями в грязь.
   - Господа возблагодарим! - воскликнул густой голос Ричарда Фавершэма.
   Аш, на этот раз не слыша криков, не видя бегущих людей - Герен аб Морган и Томас Рочестер вовсю хлопали друг друга по плечам, слезы струились по их щекам от радости непрекращающегося чуда, - Аш стояла и наблюдала, как всего на четвертое утро после двадцать первого августа она видит восход солнца на восточном небе.
   Окончились три месяца тьмы.
   Ее кто-то задел плечом. Она, потрясенная, подняла глаза - и увидела рядом Флору.
   - Ты все еще не думаешь, что это - наше дело, - тихо произнесла Флориан. - Просто что-то, чего нам надо избежать.
   Аш чуть не протянула руку и стукнула ее по плечу, так она бы и поступила час назад. Но теперь удержалась от физического контакта.
   - Наше дело? - она видела, что вокруг нее все опустились на колени. Я скажу тебе, в чем сейчас "наше дело"! Мы не можем оставаться на этом месте - максимум через двадцать четыре часа визиготские разведчики схватят нас за жопу. Мы и поесть тут не успеваем - им-то еду приносят прямо к передовой. Нас мало, сколько там - тридцать на одного? - она поймала себя на том, что ухмыляется Флориан, но в этой ухмылке не было юмора - просто состояние слепого восторга. - И потом еще и это. Все же произошло! Я имею в виду - свет!
   - Они теперь не отступят, - заметила хирург. - Ты это соображаешь?
   Аш сжала кулак:
   - Ты права. Я теперь не смогу увести их назад, под Покаяние. Я это соображаю. Мы назад не пойдем. И тут оставаться не можем. Нам надо двигаться вперед.
   Флора дель Гиз, впервые за все время знакомства с ней и совершенно неосознанно, вытянула грязные пальцы и перекрестилась.
   - Ты мне говорила там, на берегу. "Покаяние" не имеет ничего общего с визиготамн. Ты мне говорила, что Дикие Машины в это лето погасили солнце над христианским миром. Что они создали двести лет Вечного Сумрака над Карфагеном, высосав энергию светила.
   В лицо Аш дул холодный ветер. От яркого света у нее заслезились глаза, внезапная холодная слезинка покатилась по изуродованной шрамами щеке.
   - И опять же, Бургундия, - продолжала Флора, - этим летом Дикие Машины создали тьму, которая покрыла Италию, кантоны, германские земли; теперь Францию... а когда мы пересекли границу, прибыли сюда, мы вышли из-под Сумрака. Вышли из Вечного Сумрака опять. В это.
   Аш смотрела вниз. В луче, пересекшем ее тело, высветились руки с въевшейся в кожу грязью, проявился каждый завиток папиллярного рисунка кожи на кончиках пальцев. Хватило этого минимума тепла, чтобы от влажных бархатных рукавов стал подниматься пар.
   Голос Флоры говорил:
   - До этого года Сумрак был только над Карфагеном. Он стал распространяться. Но не сюда. Ты думала об этом? Может быть, поэтому Фарис и оказалась тут со своей армией. Мы, может быть, оказались вне предела действия Диких Машин.
   - Даже если и так, это может быть ненадолго.
   Аш подняла глаза к небу. Машинально, потому что рядом была Флориан, она вслух высказала свою мысль:
   - Помнишь эти слова: "Бургундия должна быть разрушена"? Это их главная цель. Флориан, у меня не было выбора, вести ли отряд сюда, - но теперь мы оказались как раз в эпицентре.
   3
   Ощущая всем лицом слабое тепло восходящего солнца, Аш потерла грязной ладонью покрытые шрамами щеки.
   Флора рядом с ней отвела глаза от восточного неба и задрожала от утреннего холода.
   - Эй, подруга, в такой ситуации я не хотела бы оказаться на твоей должности, - Флориан энергично подула на пальцы, обводя глазами лагерь. Назад идти мы не можем. А вперед - можем? Ты что им намерена сказать?
   - Что? - впервые за последние недели Аш улыбнулась по-настоящему расслабленно. - Ну, это-то не трудно. Ладно, идем...
   Аш двинулась в центр поляны, хлопая руками.
   Пять сотен человек довольно быстро прекратили разговоры, собрались вокруг, как только увидели, что это она: мужчины были в доспехах, в ржавой броне, в куртках на подкладке, кто-то стоял, кто-то присел на корточки. Несколько человек играли в кости. Многие пили эль. Аш обводила глазами стоящих вокруг, лица многих все еще с изумлением были обращены к небу.
   - Ну, - сказала Аш, - посмотрите-ка на свои тощие жопы!
   - Переживем, командир! - завопил один из братьев Тиддеров, Саймон или Томас, Аш сразу не распознала. Он пригнулся от посыпавшихся ударов кулаков, комьев грязи и оскорблений.
   - Ползи! - отреагировала Аш. Раздался непринужденный смех, облетел всю толпу.
   "Ну-ну. Герен был не прав. А я была права".
   Она потерла руки, и широко улыбнулась обращенным к ней лицам:
   - Ладно, ребята. Мы опять в прогаре - и не в первый раз. Да и не в последний. Это значит - еще один-два дня на одном хлебе, но ничего, мы люди грубые, выносливые, мы сдюжим.
   Другой из братьев Тиддеров дурашливо захныкал фальцетом:
   - Мамочка!
   Аш воспользовалась раздавшимся тут же раскатом хохота как возможностью внимательнее рассмотреть их. Тиддеры и еще много молодежи в воинском снаряжении пихали друг друга локтями в бока; один зажал под мышкой голову приятеля-копьеносца. Двести солдат, в выцветшей форме и потрепанных штанах, закутанные во все свое имущество; заляпанные грязью, пальцы побелевшие от холода, из носа у всех каплет. Ей мгновенно по воздуху передался их настрой - на их лицах читалось, что они показались себе круче, бодрее, сильнее от того, что они такие - оборванные, грубые, выносливые и вообще солдаты среди моря беженцев.
   "Это потому, что взошло солнце. Мы перешли границу. Впервые за много недель - солнце..."
   И они без потерь ушли из Карфагена и проделали марш-бросок на расстояние сотен лье в темноте и при свете луны, и вот теперь они считают, что им сам черт не брат.
   И это так.
   "Прошу тебя, Господи, лишь бы это было не впустую".
   Когда смех умолк, Аш подняла голову и оглядела грязную стоянку и заляпанных грязью людей перед ней.
   - Мы - отряд Льва. Не забывайте этого. Мы охренеть до чего потрясающие. Мы прошли сотни лье, шли ночами в жутком холоде; шли неделями, но мы тут, мы вместе, мы - это отряд. Это потому, что у нас дисциплина, и мы - самые лучшие. Тут и споров нет. Что бы теперь ни случилось, мы - самые лучшие, и вы это знаете.
   Раздались отдельные добродушные смешки; они-то знали, какова доля правды в ее словах. Кто-то кивал, кто-то молча смотрел на нее. Аш следила за собравшимися, стараясь углядеть испуг, заносчивость, едва заметную утрату связей между людьми.
   Она указала через плечо, в сторону речной долины и Дижона.
   - Вы небось ждете от меня рассказа, как мы раскидаем эти стены и выручим Ансельма и наших ребят. Ну, парни, я сначала должна была глянуть на них. И могу вам сказать: эти стены не раскидаешь, они до хрена прочные.
   Руку поднял один их алебардщиков Караччи.
   - Фелипе, что?
   - Тогда, командир, как мы вытащим наших Львов оттуда?
   - Мы не станем, - и она повторила еще громче. - Не станем этого делать.
   Все зашумели в замешательстве.
   - Сейчас город осажден, - сказала Аш, говоря так громко, чтобы голос разносился далеко. - Большинство жителей стараются вырваться из осады.
   - Кроме врагов, - подсказал ей сзади Томас Рочестер.
   Антонио Анжелотти хихикнул. Его смешок подхватили близко стоящие, слышавшие обмен репликами.
   Аш, которая прекрасно знала, почему среди визиготского окружения, в темноте двадцать четыре часа в день и говорящих каменных пирамид, оба ее офицера позволяли себе эту разрядку, и удовольствовалась сердитым взглядом.
   - Ладно, - сказала она, пар ее дыхания курился в ледяном воздухе, кроме врагов, пара чертовых жоп.
   - За это вы и платите нам, мадонна...
   - Он что, получает оплату? - жалобно спросил Эвен Хью, с сильным уэльским акцентом.
   Аш подняла обе руки:
   - Заткнитесь и слушайте, вы, сонные потоки дерьма!
   Из задних рядов чей-то голос передразнил насмешливо:
   - "Мы самые лучшие..."
   Раздался такой взрыв хохота, что даже Аш заухмылялась. Она стояла, кивая и выжидая, пока наступит тишина; потом утерла свое красное взмокшее лицо рукавом, уперла руки в бока и бросила им:
   - Ситуация такова. Мы находимся во враждебном окружении. Дальше по дороге стоят два карфагенских легиона - Четырнадцатый легион Утики и часть Шестого легиона Лептис Парвы: всего шесть-семь тысяч человек.
   В толпе забормотали. Она продолжала:
   - Остальные их силы - позади нас, на территории Франции, и выше к северу, во Фландрии. Ладно, сейчас здесь еще не зима, как было под Сумраком, - но в полях на корню гниет зерно и на лозах гниет виноград. Охоты тоже нет, всю дичь перестреляли. Рассчитывать на грабеж нечего, на мили вокруг все деревни и города ободраны как липка. Эта страна опустошена, - она замолчала, ожидая реакции, оглядела толпу; на нее мрачно смотрели суровые грязные лица.
   - Нечего так на меня смотреть, - добавила Аш, - поскольку вы награбили свою долю по пути сюда...
   - А ведь верно, ни хрена себе, - раздался голос кого-то из лучников.
   - Вы, мерзавцы, утащили все, что не было припрятано. Ну, у меня для вас есть новость. Все наши припасы кончились. Я говорила с Генри Брантом, и все - кончилось.
   Аш проговорила это медленно, с расстановкой, подождала, пока мысль уляжется у них в головах. Аркебузир, сидевший на корточках в нескольких шагах, задумчиво посмотрел на горбушку черного хлеба, которую держал в руке, и убрал ее в сумку.
   - Чего делать-то будем, командир? - заорала лучница.
   - Мы только что проделали чертовски трудный марш-бросок, - ответила Аш, - и еще не дошли до конца. Мы оказались в самом центре боевых действий. У нас почти иссякли припасы провианта. А теперь многие стараются вырваться из осады...
   Она кинула быстрый насмешливый взгляд на Анжелотти, ухмыльнулась Флориан; и снова переключила все внимание на слушателей, выкрикивающих вопросы.
   - Большинство. Но не мы. Мы как раз стараемся ворваться в осажденный город...
   Первые ряды загорланили в изумлении.
   - Ладно, объясняю по пунктам, - Аш сделала красноречивую паузу. - Мы не станем вытаскивать Роберта Ансельма и ребят из Дижона. Мы именно ворвемся в город.
   Кто-то из братьев Тиддеров (Саймон или Томас) выпалил:
   - Командир, да вы спятили! - и, покраснев как свекла, уставился на свои сапоги.
   Она переждала, пока уляжется гудение в народе.
   - Еще кто-нибудь хочет что-то сказать?
   - Дижон в осаде! - запротестовали Томас Морган и его подчиненный Эвен Хью. - У них перед воротами вся эта чертова визиготская армия!
   - Ну да - уже три месяца. А города-то им не взять! Так где нам безопаснее находиться, чем внутри Дижона? Но если они обнаружат нас тут, Аш обвела взглядом смотрящие на нее лица, - нас тогда изрубят в фарш. Мы на открытом пространстве. Почти все наши тяжеловооруженные солдаты в Дижоне. И у готов преимущество перед нами: тридцать к одному. В открытом поле мы не можем сойтись с визиготским легионом - даже вы, ребята, на это не способны. Раз мы уже здесь, вариантов нет. Нам нужно, чтобы между нами и визиготской армией были стены. Или Льву Лазоревому придет конец прямо сейчас.
   По опыту она знала, что надо дождаться, пока утихнет гвалт; она ждала, сложив руки, опираясь на одно бедро, ее непокрытые коротко стриженные серебристые волосы освещал холодный свет дня под деревьями; она больше не была красавицей, но на ней была кольчуга и меч, а рядом - ее пажи, оруженосец, а за ней толпились офицеры.
   Встал один из аркебузиров.
   - Эй, в Дижоне мы будем в безопасности!
   - Угу, пока готы не сметут ворота, - заметил тяжеловооруженный солдат во фламандской ливрее.
   "Пока мы не выясним, для чего Дикие Машины предназначили Фарис".
   Аш сделала шаг вперед и подняла обе руки.
   - Ладно! - подождала, пока стихнет шум. - Я вступаю в контакт с нашими, кто в Дижоне. Я договорюсь, чтобы ночью нам открыли ворота. Де Вир нанимал вас, чтобы вы быстрым маршем вошли в Карфаген, вот мы и станем двигаться быстро! Нам не придется прорываться с боями - но мне нужны добровольцы для отвлекающей атаки.
   Англичанин Джон Прайс кивнул и встал, а за ним его соратники.
   - Командир, мы это сделаем.
   Аш заговорила быстро, не давая возможности забросать ее вопросами:
   - Вы, мистер Прайс, берите тридцать человек. Нападете сегодня ночью, через два часа после восхода луны. Анжелотти, обеспечь им порох и огнепроводный шнур - самый медленнодействующий из того, что у нас осталось. А вы, ребята, замаскируйтесь рубахами поверх снаряжения и убивайте все, что будет не белого цвета.
   - Это не пойдет, командир, - запротестовал копьеносец из группы Прайса. - Все эти хрены ходят в белом!
   - Вот дерьмо! - Аш не скрывала от них своего удовольствия. - А ведь ты прав, парень. Значит, выберите сами для себя опознавательный знак. Я хочу, чтобы вы оказались ниже по течению реки Сюзон, на западном берегу, и подожгли там их осадные машины - тогда вся их армия вскочит ото сна, ведь осадные машины дорого стоят! А после уходите назад в лес. Завтра вечером мы подберем вас в лодку и втащим в город через какой-нибудь затвор шлюза.
   Аш повернулась к офицерам:
   - Этот маневр даст нам всем достаточно времени для перемещения. Ну, у нас есть десять часов до темноты. Повозки бросаем. Все из багажных повозок тащить или на спинах, или волоком. Мулам завязать глаза, - она оценивала боевой дух, водя глазами по всем лицам, которых могла разглядеть в свете ноябрьского утра. - Ваши командиры скажут вам, где кому встать в маршевой цепи - и когда мы войдем в город ночью, мы войдем с подвязанным оружием и в темных одеждах поверх снаряжения. И не болтаться по городу! Они не будут знать, что мы тут, пока мы не окажемся внутри города.
   Из толпы все еще слышался ропот. Она постаралась поймать взгляд кого-нибудь из недовольных, внимательно всматриваясь в бледные, истощенные лица, щеки у них пылали от принятых небольших доз пива и бравады.
   - Значит, не забывать, - она еще раз обвела глазами круг лиц. Впереди, в Дижоне - ваши товарищи. Мы - отряд Льва, и мы своих не оставляем. Пусть нас побьют, пусть зима, пусть сейчас нам требуется защита от осады - крыша над головой, но не забывайте - когда весь отряд вместе, мы можем лягнуть любую чертову визиготскую жопу отсюда до завтрака! Ладно. Мы входим, мы осваиваемся в ситуации, и когда мы позже будем выходить из города, мы выйдем со всем вооружением и пушками, которые пришлось оставить тут, - и мы выйдем отрядом в полном составе. Всем ясно?
   В ответ - бормотание.
   - Я спросила: всем ясно?
   Знакомый задиристый голос развеселил их, вызвал общее веселье.
   - Да, командир!
   - Вольно.
   Среди немедленно наступившего упорядоченного хаоса бегущих людей, складываемых палаток, упаковываемого оружия она обнаружила, что опять стоит возле Флоры.
   Внезапная неловкость заставила ее избегать взгляда женщины. Но Флориан, даже если тоже почувствовала неловкость, то ничем не проявила ее.
   - Ты вот что, - Аш кашлянула, избавляясь от стеснения в горле, - ты не поступи со мной, как Годфри, Флориан. Ты-то хоть не исчезай из отряда.
   Ее удивило выражение открытого страдания на лице Флориан, но оно исчезло прежде, чем она смогла убедиться, что это была не просто циничная ослепительная ухмылка.
   - Этого не бойся, - Флориан скрестила руки на груди. - Значит... ты решила непосредственную военную задачу. Мы идем в Дижон. А дальше что?
   - Дальше мы принимаем участие в осаде.
   - И как долго? Думаешь, Дижон выстоит? Против такого количества осаждающих?
   Аш ровным взглядом посмотрела на бургундку. "Да, - подумала она, будет неловко. Не так уж серьезно - да и недолго. Потому что это все же Флориан".
   - Послушай, что я думаю, - сказала Аш в неожиданном приступе честности, расслабляясь и облегченно вздыхая. - Лично я думаю, что это было моей ошибкой - ну, дурацкий поступок, что я пришла сюда, но раз уж мы высадились в Марселе, раз мы были преданы идее, я уже ни черта не могла поделать.
   Флора заморгала:
   - Боже упаси, женщина. Ты сдерживала это стадо всю дорогу одной силой воли. И теперь ты считаешь, что нам не стоило являться сюда?
   - Помнишь, что я говорила на берегу в Карфагене? Я теперь думаю, что нам надо было сразу отплывать в Англию, - Аш дрожала от утреннего холода. Или даже в Константинополь, с Джоном де Виром, и пойти на службу к туркам. Уйти как можно дальше от Диких Машин, и оставить Фарис в том дерьме, которое тут будет в Бургундии.
   - О черт! - Флора подбоченилась. - Ты? Оставить тут Роберта Ансельма и всех ребят отряда? Не смеши меня! Мы в любом случае вернулись бы, что бы там ни случилось в Карфагене.
   - Возможно. Умнее всего было бы похоронить своих мертвецов и начать все сначала с теми, кто у меня остался. Правда, люди не подпишут контракта с командиром, который бросает своих в беде.
   Какое-то внутреннее чувство истины вдруг подсказало ей: "Да ведь она права, мы всегда возвращались сюда".
   Она зажмурилась от утреннего ветра, глаза заслезились, и задумалась, что погода плохая даже для ноября, а ведь солнце хоть и слабо, но светит. И такой холод, хотя тут юг, и уже так давно. Урожая не будет.
   - Слишком поздно уже, - сказала она, и услышала, как прозвучала ее сентенция - почти философски. И улыбнулась Флориан. - Раз уж мы здесь - нам больше некуда идти, только за ближайшие стены! Лучше умереть завтра, чем сегодня, согласна? Так что можешь выбирать - или Дижон, который вскоре падет, или легионы обнаружат нас завтра...
   Она почувствовала огромное облегчение, как будто избавилась от тяжести или от держащей ее неослабной хватки. Ее затопил страх, но она его распознала и справилась с ним; надо снова напомнить себе, что ее беспокойство - на этот раз не только об обычных военных проблемах.
   Флора фыркнула и покачала головой:
   - Заставлю моих дьяконов молиться. Определи, в каком месте нам быть. А ты где будешь при этом лунном перелете? Как всегда, впереди?
   - Я не пойду с отрядом. Я встречусь с вами в городе, перед зарей.
   - Ты сделаешь что?
   Чтобы согреться, Аш похлопала холодными руками. В местах соприкосновения пальцы закололо от притока циркулирующей крови. Лицо студил холодный влажный воздух.
   Она встретилась глазами с Флориан: глаза ее горели фанатическим, решительным огнем.
   - Пока отряд будет входить в Дижон сегодня ночью, мне надо выяснить кое-что. Я хочу пойти в лагерь визиготов и поговорить с Фарис.
   4
   - Ты спятила!
   Во влажном туманном свете дня Аш вдруг усмехнулась сама себе.
   "Я, оказывается, все-таки могу разговаривать с Флориан. По крайней мере, могу хоть это".
   - Нет. Я не спятила. Согласна - в Карфагене мы потерпели поражение. Согласна: мне надо было подумать. Признаюсь тебе: я намерена кое-что сделать, - и поддразнила Флору: - Когда мое знамя поднимется над Дижоном, Фарис тут же поймет, что я осталась в живых.
   - Ну так не поднимай его! - в раздражении Флора не выбирала слов, жестикулировала. - Брось, Аш. Оставь рыцарские манеры. Пусть знамя останется скатанным. Можешь свалить, когда мы все-таки выберемся из Дижона! Но не говори мне, что ты намерена пойти туда и поговорить с ней!
   - Да у меня уйма причин, по которым мне надо поговорить с командиром визиготской армии, - Аш обтерла грязные руки одну об другую, вытащила заткнутые за пояс все еще мокрые перчатки и надела их, хоть ощущение было неприятным. - Мы - наемники. От меня ждут такого поступка. Я должна искать более выгодной сделки. Может, она захочет заключить с нами договор.
   Флора пришла в ужас.
   - Ничего себе шуточка! После Базеля? После Карфагена? Как только они увидят твое лицо, тебя сразу на корабль - и назад, на ту сторону Средиземного! И вздернут за побег! И уж тогда Леофрик поковыряется в твоих останках!
   Аш потянулась, ощущая боль в мышцах после ночной вылазки; наблюдала, как лагерь укладывается.
   - Я от кого угодно приму помощь, хоть и от визиготов, мне бы отряд вывести отсюда, пока не начнется то, что Дикие Машины уготовили для Бургундии.
   - Нет, ты точно спятила, - категорично заявила Флора.
   - Нет. Вовсе нет. И я представляю, какого приема мне ждать. Но, как ты сказала, нельзя же вечно скрываться.
   Грязное лицо Флоры насупилось.
   - Более сумасшедшей идеи я от тебя еще не слышала. Зачем тебе соваться туда, где тебе грозит такая опасность!
   - Даже если мы благополучно войдем в Дижон, все же это только попытка спрятаться. Временная, - Аш помолчала. - Флориан, подумай, - ведь на всей Божьей земле только она слышит каменного голема.
   Аш в наступившей тишине заглянула в лицо Флоры.
   - Ну и что?
   - Как что... Мне надо знать - слышит ли и она Дикие Машины? - Аш подняла руки кверху. - Или их голоса звучат только в моей голове. Мне надо знать, Флориан. Вы все видели гробницы калифов. Вы все мне поверили. Но только она одна на всей Божьей земле знает. Кто еще слышал то же, что и я!
   - А если она не слышала?
   Аш пожала плечами.
   Помолчав, хирург спросила:
   - А... если слышала?
   Аш снова пожала плечами.
   - Думаешь, она об этом знает что-то, неизвестное тебе?
   - Она, видишь ли, настоящая. А я - ошибка эксперимента. Кто знает, в чем ее отличие от меня? - Аш сама услышала, с какой горечью она это сказала. Она вскинула серебристую бровь и усмехнулась: - И только одна она может убедить меня, что я не спятила.
   Флора сардонически проворчала:
   - Да ты всегда была чокнутой!
   Реакция Флоры была знакомой, знакомо было и ее неохотное, но не высказанное словами согласие. Аш непроизвольно заулыбалась высокой грязной женщине:
   - Ты доктор, тебе и знать!
   И рывком повернула голову на резкий звук - шпок! Увидела Рикарда с его рогаткой; кора на дереве в тридцати ярдах от них была ободрана, обнажилась белая древесина. Это он сделал тренировочный выстрел:
   - Если ты себя обнаружишь, не только Фарис будет знать, где тебя искать. И Карфаген, и король-калиф, и Природные Железные Машины, - заметила Флора.
   - Знаю, - согласилась Аш. - Но мне это надо сделать. Как всегда, говорит Роберт - ошибаться-то я могу. Но кому я нужна, если я не в здравом уме?
   В тот же день в сумерках - они наступили рано, потемнело холодное безоблачное небо; под которым ее офицеры многословно сетовали после того, как она объявила о своем намерении, - Аш отдала свои последние приказы.
   - Луна в первой четверти взойдет после вечерни* [9 часов вечера]. Тогда и отправимся, после мессы. Если будут сообщения от Ансельма, их немедленно ко мне. Если соберутся облака, позовите меня. Но сначала я посплю часа два!
   Когда она вошла в палатку, там воняла и мигала последняя сальная свеча, извлеченная со дна тюка. Рикард встал, в руках у него была книга.
   - Почитать тебе, командир?
   У нее осталось две книги, и они находились в тюке Рикарда: Вегеций и Кристина Пизанская.* [Дочь врача-астролога, овдовев, с тремя маленькими детьми, Кристина Пизанская зарабатывала на жизнь как профессиональная писательница. Кроме многих других трудов, она создала "Книгу искусства владения оружием и рыцарского духа" (начала в 1409 г.), "Ревизию Вегеция" и "Практическое пособие по ведению войны", имевшее широкое применение при полевых действиях великими капитанами ее времени. Ссылка во "Фраксинусе", скорее всего, относится именно к этой книге.] Аш добрела до ящика, служившего постелью, и рухнула на холодный соломенный тюфяк и козлиные шкуры.
   - Давай. Почитай мне из книги Пизанской об осаде.
   Черноволосый юноша, что-то еле слышно бормоча, отыскивал по оглавлению нужную главу, поднеся книгу близко к тусклому источнику света. В воздухе клубился белый пар его дыхания. На нем было надето все его имущество: две рубахи, две пары рейтуз, камзол, стеганый камзол, и поверх всего ободранный подпоясанный плащ. Из-под края капюшона торчал красный нос.
   Аш перекатилась на спину на своем убогом ложе. В палатке был сквозняк - как бы плотно ни зашнуровывали полог, с улицы все равно просачивался влажный студеный воздух. "Спасибо, нам еще не приходилось есть мулов..."
   - Командир, мне читать?
   - Да, читай, читай, - но он не успел открыть рта, как Аш добавила: Луна только прошла первую четверть; конечно, от нее есть хоть какой-то свет, но местность тут весьма неровная.
   - Командир...
   - Извини, больше не буду, читай.
   Но через минуту снова заговорила; он прочел еще только несколько фраз, но о чем - она не могла бы сказать.
   - Из Дижона пока ничего?
   - Не знаю, командир. Нет. Кто-нибудь придет и скажет.
   Она уставилась неподвижным взглядом на крепления палатки. Холод обжигал пальцы ног, сквозь сапоги и рейтузы с чулками. Она перекатилась на бок, свернулась клубком.
   - Через два часа наденешь на меня доспех. Что люди говорят о Дижоне?
   У Рикарда заблестели глаза.
   - Просто здорово! Копьеносцы Питера Тиррела закрашивают лица черным. Они заключили пари, что просочатся в город раньше итальянских пушкарей, потому что будут тащить фальконеты Мадам Пушкаря...
   Аш кашлянула.
   - ...мастера Анжелотти!
   Она тихонько засмеялась.
   - Да не всем нравится, - договорил Рикард. - Мастер Герен жаловался, там, в стойлах у мулов. Ты собираешься избавиться от него, как от мастера ван Мандера?