Джентл Мэри. Отряд (Аш - Тайная история - 2)

   Раскормленные вороны разлетелись с лагерных навозных куч.
   - И вам доброе утро, крысоголовые! - прорычал рядом с ней Рочестер, профиль его четко вырисовывался на фоне желтого восточного неба.
   Аш скосила глаза, рывком повернула голову, но не увидела, куда попало ядро из мортиры, - тяжело рухнуло где-то позади, на сгоревших улицах Дижона. Еще один звук - шмяк! - заставил ее вернуть голову в прежнее положение. В десяти ярдах ниже парапета толпу втянуло в воронку: взметнулся вихрь тел в подпоясанных тогах и капюшонах; взвился один агонизирующий голос... И утонул в несмолкаемом реве толпы, рядами стоящей вдоль стен.
   "Вот дерьмо-то. Да их тут целый легион, не меньше..."
   Неудивительно, что, по понятиям Фарис, "предательство" только сэкономит ей время.
   Солдат в форме отряда Льва с риском для жизни высунулся из-под траверса и заорал, адресуясь к сверкающим инеем палаткам визиготов, стоящих в четырех сотнях ярдов от стен, брызгая слюной:
   - Город-то ваш накрылся! Калиф-то ваш сдох! Ну и как вам это, сукины сыны?
   Со стен Дижона поднялся великий вопль радости. Аш протолкалась ближе к кричавшему, Рочестер со знаменем не отставал от нее. Солдат - тот рыжий, которого она запомнила как одного из людей Неда Моулета, чуть не выпустил из Рук распорку бревенчатого траверса, за которую держался. Друг втащил его назад на парапет.
   - Пирсон! - Аш хлопнула его по плечу, развернула его лицом к себе, чтобы взглянуть на первого из своих, остававшихся в Дижоне. Он был грязен как черт, волосы торчком, одну бровь пересекал заживающий шрам.
   - Командир! - вскричал пораженный Пирсон, вспотевший, невероятно счастливый. - Этим сукиным детям конец, верно, командир?
   На нем была та же форма, золото с синим, она сама ее придумала для соответствия Геральдическому Льву* [Точнее было бы сказать "львенок" или "леопард"; однако в книге "Аш" предпочитается не столь ортодоксальное использование этого слова. Вероятно, в этом отражены религиозные взгляды Аш - поклонение "Геральдическому Зверю" ее детства; мифический "Лев, рожденный от Девы".]; Роберт Ансельм ничего на ней не добавил и не убрал. Она с удовольствием еще раз хлопнула его по плечу.
   Второй священник возгласил:
   - Возблагодарим Господа, визиготы и их каменные демоны сброшены!
   В двух ярдах от них человек в бургундской военной форме заорал, обращаясь к визиготам:
   - Нам даже не пришлось ездить к вам! Вы - вне нашего города, а стены наши крепкие! Нам не пришлось даже ездить в Карфаген, а он сравнялся с землей!
   Еще дальше, на северной стене города, кто-то яростно дудел в геральдический горн. В толпе появились еще солдаты, небритые мужики в форме Льва; расталкивая плотную толпу, пробирались к задубелому от мороза сине-золотому ее личному знамени отряда Льва. За ними двигались богато одетые стражники, еще не отошедшие от сна, сержанты со своими подчиненными, констебли, бюргеры, делая слабые попытки очистить парапет. Снова раздался низкий надтреснутый звук - выстрел из мортиры; два выстрела, пять, и затем медленно последовательно прозвучали беспорядочные звуки взрывов.
   Солдаты, окруженные людьми из отряда Льва, высунувшись из-под траверсов, стали скандировать:
   - Карфаген пал! Карфаген пал! Карфаген пал!
   "Но... это же не совсем так!" - мысленно протестовала Аш.
   Стрелок из ее отряда, один из людей Эвена Хью, заорал:
   - И ваш калиф сдох, и ваш город пал!
   - Но это же было землетрясение...
   Прямо в ухо ей прокричала Флора дель Гиз:
   - Они это знают!
   Несмотря на то, что ей грозило оказаться открытой мишенью, Аш могла только беспомощно улыбаться, а звук нарастал, крик громких мужских голосов, настолько громкий, что достигал рядов противника и летел дальше; и она подставила лицо утреннему ветерку, ухмыляясь при виде визиготов, которые начали группами собираться вдоль линии фронта, бормоча что-то друг другу.
   - Посмотри, вон требушеты! - Томас Рочестер дотронулся до ее руки и указал на запад, по ту сторону реки Сюзон, на большие противовесные осадные орудия; теперь можно было рассмотреть их команду: крошечные фигурки замерли и глядели на стены города. Целых - от восьмидесяти до девяноста орудий, отметила она.
   - Господи, что за тупицы! Их не сдвинешь и бомбардой! - Аш закричала в ответ Рочестеру: - Пусть поорут, Томас, потом надо отогнать их от стен! Я хочу, чтобы мы через эту пересеченную местность выбрались отсюда!
   - КАЛИФ СДОХ! КАРФАГЕН ПАЛ!
   По мере того как солнце поднималось выше, ветер переменил направление: теперь он дул с востока. Она сощурилась и посмотрела вдаль - вверху, на северных склонах, за заливными лугами, стоял пустой остов здания, от него остались одни обугленные каменные стены. "Интересно, что стало с сестрой Симеон и монахинями?"
   У Аш перехватило горло. Она снова утерла мокрые глаза.
   Половина населения Дижона вылезла на городские стены, несмотря на то, что под ногами дрожал каменный парапет, когда камни из метательного снаряда снаружи влеплялись в стену.
   - Они в пределах дальнобойности! - прокричала она в ухо Флоре, перекрикивая колокольный звон, вопли мужчин, женщин, детей.
   - КАЛИФ СДОХ! КАРФАГЕН ПАЛ!
   - Но калиф Теодорик умер до землетрясения! - прокричала в ответ Флора в ухо Аш, щекоча ей щеку теплым влажным дыханием. - И они выбрали себе другого!
   "А Гелимер все еще с нами. Но этим людям все равно. Ну и ладно!" И Аш присоединилась к общему хору:
   - Калиф сдох! Карфаген пал!
   К ее знамени, расталкивая толпу, пробирались несколько человек в военном снаряжении и в бургундских форменных куртках. Аш спрыгнула с каменной кладки парапета. И наклонила голову, поклоном без слов приветствуя подошедших.
   Позади них пехотинцы начали сгонять народ со стен, выталкивая тех, кто оказался на траверсах. Аш прищурилась, заметив, что громкость крика немного ослабла. Двоих из подошедших она помнила по летним встречам: пожилой гофмейстер, советник двора герцога, и знакомый ей дворянин, один из адъютантов Оливье де Ла Марша.
   - Вправду она! - воскликнул гофмейстер-советник.
   - Мессир... - Аш ухитрилась вспомнить его имя, - Тернан. Чем могу служить? Том, сгони оттуда этих чертовых кретинов! Христос Зеленый на палочке, я не для того привела их сюда, чтобы их пристрелили на стене! Простите, мессир Тернан, в чем дело?
   - Мы ждали капитана Ансельма! - рявкнул адъютант де Ла Марша, лицо его было воплощением изумления.
   - Ну а получили капитана Аш, - и она отошла на шаг, уступая дорогу первому из ее людей, соскочившему наконец с траверса и загрохотавшему сапогами по гулкому деревянному настилу.
   - В таком случае - совет осады требует вашего присутствия, капитан! прорычал Тернан надтреснутым от старости и напряжения голосом.
   - Совет осады? Ладно! - Аш решительно кивнула головой. - Приду! Но сначала размещу своих людей на квартиры! Когда надо быть? В котором часу?
   - За час до терции* [То есть 8 часов утра]. Мадам, до нас доходили такие слухи...
   Она знаком попросила его замолчать - стоял такой шум, что ничего было не слышно:
   - Позже поговорим! Я приду, мессир!
   - КАРФАГЕН ПАЛ! КАРФАГЕН ПАЛ!
   - Сдаюсь! - Флора поднялась на цыпочки, схватившись для поддержки за обтянутое кольчугой плечо Томаса Рочестера. И заорала в пространство: Долой калифа! Карфаген пал!
   Темноволосый англичанин фыркнул. Встретившись глазами с Аш, он жестом указал ей - она поняла, на что: штандарты, поднятые в разных участках вражеского лагеря. Отойдя в сторонку, чтобы пропустить последних из своих людей, она выглянула за стену на то, на что указывал Рочестер.
   Надо же, это палатки франков, а вовсе не визиготов.
   Что такое? О-о. У-гу... ясно.
   В пятистах ярдов от них солдаты с деловым видом собирались под большим белым штандартом с изображением овечки в золотых лучах. Штандарт хлопал под холодным ветром на восточном фланге лагеря.
   Перекрикивая колокольный звон, шум от ударов каменных ядер, крики толпы, ставшие ритмичными, - толпа дижонцев всеми силами сопротивлялась выдворению их со стен, - Томас Рочестер заорал:
   - Командир, мы можем дать им под зад!
   Рядом со штандартом Агнца Божьего, установленном в той части визиготского лагеря, которая предназначалась для наемников, Аш различила знамя Джакобо Россано - вот интересно, кто ему платит после императора Фридриха! - и полдюжины других мелких отрядов наемников. Один штандарт, с изображением обнаженного меча, задел ее.
   - Вот дерьмо! Да ведь это Онората Родьяни.
   - Что ты говоришь? - вскрикнула Флора.
   - Я сказала, что это Онората... - и тут Аш смолкла. Порывом ветра развернуло соседний штандарт. Это было оборванное, изношенное триумфальное знамя, которое Кола де Монфор с сыновьями пронесли через сотни боев.
   Хирург прошептала ей на ухо:
   - Сволочи! Ведь они - бургундские наемники!
   - Были когда-то! Наверное, перешли после Оксона! А сколько у них людей! У Кола не отряд. У него небольшая армия, - Аш сощурилась из-за блеска косых лучей солнца, засиявшего с востока. - Похоже, что за шансы этого города никто не даст и полушки...
   Флора крепче сжала ее руку. Аш проследила направление взгляда хирурга - в уже залитый солнцем лагерь визиготов. И не поняла, как же сама не заметила: позади шатров Монфора над палатками франков сине-серебряное знамя с изображением корабля и полумесяца.
   - Джоселин ван Мандер, - сказала она сурово.
   - Хренов фламандский молокосос! - выругался Томас Рочестер. - Он-то что тут делает?
   - Да брось, Томас, он ведь наемник!
   В воздухе завоняло горящим деревом. Она вздрогнула, под ногами у нее закачались мостившие стену камни. И обернулась к северо-восточным воротам. Горел ближайший траверс.
   Чертовы поджигатели!
   Ритм криков сменился беспорядочными воплями: толпа теперь стремилась прорваться к лестницам и покинуть стены. Издали до нее донесся скрип: это заводили осадные орудия, чтобы сделать выстрелы. В визиготском лагере блеснули руки голема, изготовленного из красного песчаника, он поднимал противовес большого требушета в четыре раза скорее, чем команда солдат.
   В стену над воротами последовательно влетели несколько плохо нацеленных зазубренных снарядов; зубец стены разлетелся на куски, и толпа, напиравшая на парапет, отшатнулась, люди сталкивались друг с другом, их крики теперь стали громче всего шума.
   "И на случай, если у визиготов тоже есть такой пушкарь, который может указать точно тот кирпич в стене замка, в который он целится..."
   - Пора смываться, - проворчала Аш и повернулась спиной, а Рочестер поднял ее знамя.
   - Нет, постой! - Флора сделала еще шаг вперед и прислонилась к деревянной раме траверса. Аш услышала, как хирург с шумом втянула воздух: Господи, Христос Зеленый...
   В бледном солнечном свете видно было довольно далеко, до речной долины. По той стороне Сюзона и по его мосту люди пешком брели к югу. Было слишком далеко и не разглядеть, кто они - крестьяне, мастеровые, матери семейств и девицы, возможно, несколько солдат-дезертиров; возможно, и священник. Неразличимые фигуры, закутанные в плащи и одеяла, тяжело перемещались, опустив голову от резкого ветра; маленькие фигурки, дети или старики, сгрудились по обочинам дороги, некоторые еще звали бросивших их.
   Голодные, замерзшие, измученные, колонна пеших беженцев извивалась по дороге, и конца им было не видно.
   - И все же идут, - выдохнула Флора, ее было почти не слышно на из-за орущей толпы, перевесившейся через стену.
   Аш, не сильно озабоченная беженцами, схватила Флору за руку и оттянула ее от стены:
   - Пошли!
   - Аш, это ведь не солдаты, там ведь люди.
   - Ну, не мучайся так: крысоголовые их не тронут. Кажется, еще соблюдаются кое-какие правила войны... - напор толпы на стены стал меньше. Аш потащила хирурга вниз по лестнице вслед за своими солдатами; Рочестер и знамя были рядом с ней.
   - А я думаю, что когда им наскучит в лагере, они выйдут и изнасилуют кого-нибудь, да и ограбят... Не согласна?
   - Это зависит от того, умеет ли она поддерживать дисциплину. Была бы это моя армия, мои бы люди думали только о том, как оказаться в городе, Аш через плечо взглянула на дорогу вдали, запруженную густыми толпами людей.
   - Знаешь, куда они идут? - вдруг сказала Флора. - На юг. К границе у Оксона. Посмотри на них: им лучше пойти туда, где нет солнца, чем оставаться тут!
   Сюда, на стену, человеческие голоса не доносились; только скрип несмазанных осей сквозь морозный воздух, да вскрик лошади в упряжке. Одна точка - человек - пошатнулась и упала, снова поднялась на ноги, снова упала, встала, тяжело зашагала дальше.
   - Плевать им, тьма там или солнце, - сказала Флора, - им все равно, куда они идут. Им просто охота уйти отсюда. Это жители герцогства, горожане, фермеры, жители деревень, торговцы; Аш, они просто идут. Им неважно, что ждет впереди.
   - А я тебе скажу, что их ждет, - голод!
   Трах! - выстрелили из пушки малого калибра; ядро с шумом отскочило от башни восточных ворот. Та часть толпы, которая еще оставалась на стене, громко заорала, выражая свое презрение и прилив адреналина:
   - Калиф сдох! Карфаген пал!
   Наступило затишье, и Аш выглянула из-за стены, посмотрела на беженцев. В опровержение слов Флоры она заметила, что они шли на север, углубляясь на залитую солнцем территорию Бургундии, где царили холод и голод.
   "Это могли бы оказаться и мы. Там я не смогу прокормить свой отряд, там - ни за что, там нет земель, на которых можно выжить. Если за деньги нечего купить, значит, на отрядную казну ничего не купишь. Урожая не будет - нам грозит голод. А там - тьма и холод. Через три дня наш отряд перестанет существовать как воинская единица.
   Будем надеяться, что тут все же лучше.
   Пока осада продолжается.
   Потому что отсюда есть один путь - предательство".
   Аш хлопнула по плечу Рочестера:
   - Ладно, если мирные граждане желают быть убитыми, это их дело - а мы уходим! Лев, все под знамя!
   Приятно было видеть, сколько человек - ее легионеров соблюдают дисциплину: все носящие форму полка Льва немедленно вышли из толпы и последовали за ее знаменем, которое порывом ветра развернуло над их головами. Они поспешно выбрались через опустошенную снарядами территорию, снова оказались на улицах города, вдали от монотонно бубнящей толпы, теперь рухнувшей на колени в молитве; все еще оглушенные праздничным колокольным звоном.
   - Если мы ищем квартиры для отряда - сюда, командир! - Рочестер указал на извилистые улочки, идущие в юго-восточном направлении.
   - Пошли!
   "Христос Зеленый, и сюда их снаряды долетели!"
   Они пробирались в толпе по узким вымощенным булыжником улочкам, с деревянными консольными домами. Скользкие от инея булыжники были усыпаны стеклом и черепицей. Снова вышли на открытое пространство - через мост на площадь, вдоль которой шли стены теперь смолкнувших мельниц, и она узнала это место. Летом здесь около дюжины бургундских дворян придержали коней, давая дорогу утке с утятами, шлепающими к воде.
   На секунду она целиком погрузилась в воспоминания; пока Рочестер не призвал людей остановиться, и тогда она стряхнула задумчивость, сосредоточила внимание, от бессонницы глаза были как песком засыпаны, и сообразила, что они уже там, где расквартирован отряд.
   Тень квадратной приземистой башни загораживала ноябрьское солнце. Башню окружала стена, но через стену видно было, что башня старая, грубо сложенная, в ровных боковых стенах прорезаны узкие окна для выпуска стрел. Высота - четыре-пять этажей.
   Она открыла рот, собираясь заговорить. Внезапный порыв холодного ветра из узкой улочки унес ее слова, и у нее заслезились глаза.
   Один из солдат выругался и отступил на шаг: перед ним с крыши упала черепица, от удара осколки разлетелись по покрытым навозом булыжникам.
   - Черт знает что! Очередная буря надвигается!
   Аш узнала его: он один из тех, кто остался в Дижоне; один из савояров ди Конти, остался в отряде после того, как смылся их капитан. Она подняла глаза к небу - небо над плоской крышей башни быстро теряло утреннюю ясность и становилось серым и холодным.
   - Какие бури?
   - Они с августа, командир, - сказал идущий рядом Томас Рочестер, - мне докладывали. Здесь мерзкая погода была. Дождь, ветер, снег, слякоть; и каждые два-три дня - буря. Жуткие бури.
   - Это... надо было подумать об этом. Вот дерьмо! Тьма за пределами Бургундии покрывает весь христианский мир, а до границы всего сорок миль.
   Ветер сильно ощущался даже среди этих зданий, на узкой улочке - он сильно рвал шелк прямоугольного полотнища ее знамени, ткань громко трещала при каждом порыве ветра. Ветер бросил ей в лицо белую пыль - слишком мелкую для снега. Тело, согревшееся под бархатом и сталью, задрожало от внезапного озноба.
   "Сукин сын. Вот тебе и привет из Дижона..."
   Раздался хохот, как она и ожидала. Серьезным осталось только лицо Флориан. Высокая женщина с покрасневшим носом и щеками заговорила с напором:
   - Тьма над христианским миром продолжается уже пять месяцев. Пока мы здесь, мы можем с гарантией сказать только одно. Эта погода не имеет тенденции к улучшению.
   На лицах окружающих сразу отразилась реакция на ее слова. Аш подумала было прокомментировать их как-нибудь весело или непристойно, но воздержалась.
   - Вы об одном должны помнить, - она говорила так громко, чтобы ее услышали все сквозь порывы ветра. - За стенами города стоит офигеть до чего огромная армия. Солдаты, инженеры, машины; все, что вам вспомнится, все у них там есть. Но у нас есть одно - то, чего нет у них...
   Явно жалея о своем несдержанном замечании, Флора задала напрашивающийся вопрос:
   - И что это у нас есть, чего нет у них?
   - Командир, который не помешался, - Аш еще раз взглянула вверх, на тяжело нависшие облака, вполне отдавая себе отчет, что все прислушиваются к ее словам. - Флора, я с ней встречалась прошлой ночью. Поверь мне. Эта женщина абсолютно безумна.
   3
   Знаменосец и эскорт двинулись вперед, вошли под арку защитной стены башни.
   - Прости, - пробормотала Флора дель Гиз, - ну, глупость я сморозила.
   Так же тихо Аш ей ответила:
   - Давай говорить о насущных задачах. Мы уже в городе. Теперь будем думать, что делать дальше! Ты же бургундка, объясни: какой такой "совет осады"?
   - Представления не имею, - нахмурилась собеседница. - Он о герцоге не упоминал?
   - Нет. Но, кроме герцога Карла, никто не будет отдавать приказов об обороне. - Входя в башню, Аш поплотнее запахнула на себе плащ. - Разве что его тут нет. Может, я и ошибаюсь. Может, он умер в Оксоне, а они про это помалкивают. Дерьмо... Флориан, сходи поговори с врачами.
   Высокая женщина кивнула, потом, едва дыша, сказала:
   - Если они мне позволят.
   - Ты все же попробуй, пока я схожу на этот "совет". Давай, у нас не так много времени.
   Над аркой главных ворот башни был герб какого-то малоизвестного бургундского аристократа - настолько малоизвестного, что его не стоило и вывешивать тут, подумала Аш. А, может, его владения там, на севере, осаждают в Генте или Брюгге?
   "С каждой минутой ситуация выглядит все хуже".
   Вприпрыжку поднимаясь со двора по ступеням на второй этаж, она встретила Анжелотти, Герена аб Моргана и Эвена Хью у дверей башни замка.
   - Наши все в городе? - резко спросила она. - В прошлую ночь все вошли в город?
   - Да, командир, - кивнул запыхавшийся Герен.
   - И обоз?
   - Все.
   - Раненые есть? Что группа Джона Прайса?
   - Сегодня после захода солнца мы его заберем, - ответил Антонио Анжелотти. - Насколько нам известно, потерь нет.
   - Ни хрена не верю вам! - Аш перевела взгляд на Эвена Хью. - Группа Роберта тоже пошла в атаку, так ведь? Из них все ли вернулись?
   - Командир, я, что ли, не устраивал им перекличку? Нападавшие все тут.
   - А Ансельм?
   - Он вел группу, - небритое лицо Эвена сморщилось от смеха. Командир, он наверху.
   - Ладно, годится. Мне через полчаса надо быть на этом дурацком "совете осады".
   Внутри башни замка было темнее, чем поутру снаружи, но не так холодно. Она кивнула, приветствуя удивленных стражников, и вприпрыжку побежала вверх по лестнице в сопровождении своих офицеров, привыкая к свету фонарей. Грубая, серого цвета каменная кладка и кирпичи обрамляли лестничный пролет, прочный и унылый. Стены толщиной в пятнадцать-двадцать футов, как она вычислила. Постройка старая, крепкая, без украшений, не утонченная.
   Позади себя она слышала удары алебард о плиты пола; кто-то рявкнул: "Аш!" так громко, как орут на поле боя.
   У входа на третий этаж стражники раздвинули кожаные портьеры. В один момент она восприняла все целиком: голый зал с деревянным полом, шириной в саму башню, вонь от собрания большой толпы людей. От стены до стены сгрудились мужчины и женщины. Она быстро оглядела лица: тут все войско, приведенное ею из Карфагена, на первый взгляд все тут. Кое-кто отсутствует - это потери при Оксоне, но Рочестер говорил ей о них; и неизбежны какие-то потери от истощения при осаде.
   "Девять человек погибли в Карфагене, сколько-то дезертировали по пути сюда; в целом к Дижону мы пришли в количестве четыре сотни сорок четыре человека, так? Я устрою перекличку".
   - Аш! - к ней подбежали офицеры из обоза, которых она не видела месяцами, - мастер, изготовляющий луки, портной, сокольничий, коновод.
   Прачки обнимались, обменивались новостями; дети болтались под ногами; две-три пары старательно занимались сексом. Пол был завален новыми тюками скатанного багажа, плетеными корзинами, ржавыми грудами лежали кольчужные рубахи, алебарды прислонены к голым стенам. Промокшая одежда висела на временных веревках, от нее исходил пар - сохли после погружения в реку Сюзон. В камине горел огонь. По мере того как присутствующие один за другим, копье за копьем, замечали в дверях ее знамя, видели ее, все - и мужчины, и женщины - вскакивали на ноги, от каменных стен эхом отражался нестройный крик.
   - Аш! Аш! Аш!
   - Ладно, сдаюсь!
   Свора мастиффов летела из дальнего конца зала, в своем рвении раскидывая по сторонам тарелки, чашки и фляги.
   - Бонио! Брифо! Лежать! - Аш ловко ухватила их за усеянные заклепками ошейники и заставила улечься. Они виляли хвостами у ее ног, рычали от счастья, пахли собачьими запахами.
   Несмотря на фонари и проходящий сквозь амбразуры для луков дневной свет, только через секунду она увидела Роберта Ансельма, тяжело топающего к ней по заваленному полу. Она была в центре толпы: Ансельм без усилий растолкал всех и оказался рядом.
   - Христос на Дереве! - рычал он.
   Аш щелкнула пальцами, успокаивая мастиффов.
   За три месяца - может, от голода - его лицо покрылось морщинами. Других изменений в нем не было. Рейтузы порваны на одном колене, а на коротком плаще не хватает половины медных пуговиц; у горла тускло блестит краешек кольчуги. Небритые щеки отливали черным. Бритая голова блестела от пота, несмотря на холодное утро. Она встретилась глазами с его хмурым взглядом.
   "Если он намерен оспаривать мою власть, сейчас самое время. Это был его отряд в течение трех месяцев; а я была вроде бы мертва".
   - Охренеть от тебя, женщина!
   Она не могла не расхохотаться от его тона, его выражения:
   - Не хочешь еще попробовать, а, Роберт?
   Эвен Хью прикрыл рот рукой, кое-кто из остальных откровенно скалился.
   - Охренеть от тебя, капитан Аш, - Роберт Ансельм покачал головой, как медведь, и какую-то секунду она не знала, чего от него ждать - то ли сейчас заорет на нее, то ли попытается ее ударить, то ли захохочет. Он протянул к ней руки. Сильными пальцами схватил ее за плечи так, что ей стало больно. Боже мой, девочка, ты не торопилась! Просто как настоящая женщина. Всегда опаздывает!
   - Что правда, то правда! - и когда замер раскат смеха, Аш добавила: Прости, я тянула как могла - надеялась, что война закончится до того, как мы прибудем!
   - Чертовски верно! - прокричал кто-то из лучников.
   - Мы три месяца ждали, - огромного роста Роберт Ансельм смотрел на нее сверху вниз с привычным изумленным удовольствием. Роберт, потрепанный и широкоплечий; знакомый скрипучий его акцент невероятно приятен. - У тебя создалась репутация: "Аш всегда возвращается".
   - Меня устраивает. Давай и впредь ее сохраним, - сардонически сказала Аш. Глядя на него и на окружающих их людей, она поняла, что все еще нет трений между теми, кто отбывал в Карфаген, и теми, кто оставался в Дижоне. - Найди мне хоть одного писца. Мне надо записать уже обдуманные новые назначения: Эвен Хью и Томас Рочестер станут помощниками капитана, Анжелотти примет общее командование всей артиллерией, Ростовная и Катерина - его помощники по подразделениям арбалетов и больших луков.
   Раздался шепот одобрения и радости. В ответ на взгляд Герена аб Моргана она мягко улыбнулась.
   - Герен, я хочу поставить тебя во главе военной полиции. Мне нужен такой человек, которому я могла бы доверить порядок и дисциплину в лагере.
   Лицо Герена покраснело от гордости.
   - Не волнуйся, командир, все будет сделано!
   - Да я и не волнуюсь - когда ты подальше от поля сражения. Оставайся со своими сомнениями там, где они никому не принесут вреда, - и посмотрим, научит ли тебя дисциплине задача по обеспечению ее...
   - А ты, Роберт, сам знаешь, кого куда назначить из ребят, кто был тут с тобой, - и добавила: - Не сомневайся, на все согласна. Теперь включаемся в работу, совет города желает поговорить со мной, а мне нужно собрать офицеров прежде, чем мы туда пойдем. Роберт, а это что?