Джентл Мэри. Отряд (Аш - Тайная история - 2)

   - Хорошо, тесни их, не спешить... Пошли!
   Она не сознавала ничего, кроме налившихся усталостью ног и необходимости бежать - быстро, в полной броне, по снегу, через заваленный обломками стволов и сучьями лес. Комья липли к подошвам, невидимые кроличьи норы грозили вывихом лодыжек.
   Впереди нее неровным сбивчивым шагом бежали Флориан и два прикрывавших ее англичанина. Аш уже различала в просвете деревьев разрушенные серые стены. Рык Ансельма выстроил бегущих в неровную цепь, которая должна была одним концом зацепить пустую скорлупу стен. Аш рванула на другой конец цепи, к груде обгорелых мощных стволов, своим телом оттесняя людей к укрытию. Знамя все время держалось у нее за плечом. Рикард нес его бледный, задыхающийся; а маленький паж Жан вел лошадей... Она остановилась с разлета, когда на склоне появились и стали наступать на цепь красные гранитные големы.
   "Прорвут цепь, обойдут или зайдут в тыл через лес..."
   - Аш! - кричал ей в ухо Рикард, отпихнувший Неда Моулета и Генри ван Вейена. - Аш!
   - Что такое? - Она крикнула гонцу: - Скажите де Виру - арбалеты! Если броню пробивают, то и камень расколют! Рикард, что?
   - Флориан!
   Аш с усилием оторвала взгляд от схватки: от колеблющейся цепи, пятившейся вверх по откосу. Штандарт Лазоревого Льва развевался в середине линии - яркий ласточкин хвост. Питер Тирелль вставил древко в кожаную петлю пояса. Перед проломом каменной стены ("Церковь", - решила Аш, заметив круглые арки оконных проемов) сгрудилась горстка людей. Ричард Фавершэм, Виттелеши, Джованни Петро.
   - Она ранена! - вопил Рикард. - Ранена, босс!
   - ВРЕМЯ. НАШЕ ВРЕМЯ.
   Торжествующий рев Диких Машин в мозгу. Мощь их голосов заставила Аш покачнуться: она схватилась за плечо Рикарда, чтоб не упасть.
   Парня скрыла тень, блеск его лат потускнел. Аш подняла голову.
   Свет утреннего солнца уходил, как вода из расколотого кувшина.
   6
   В последнем гаснущем свете она успела разглядеть чернеющий от карабкающихся вверх людей заснеженный склон, знамя с орлом Фридриха Габсбурга - и знамя Сигизмунда Тирольского, при виде которого Аш на секунду горестно усмехнулась, припомнив Кельн: "Этот тип из чистой вредности выдал замуж меня за Фернандо", и еще одно знамя: зубчатое колесо, пересеченное косой полосой. Полдюжины загадок получили объяснение. Молодой человек, которого она видела с Леофриком за столом переговоров, - Сиснандус ("Хотя мы так и не познакомились") и големы, украденные у Дома Леофрика.
   Она споткнулась, налетев на Виттелеши, бросившегося обратно к цепи, и обнаружила, что цепляется за плечо Томаса Рочестера, торопливо стучавшего огнивом, скосив единственный глаз. Все содержимое его мешка валялось в снегу, кроме мешочка с огнивом и трутом.
   - Фитили! - вопил он. - Факелы! Огня!
   Аш прошла вверх среди оскальзывающихся людей, стремившихся к развалинам часовни. Где-то впереди во тьме возвысился голос, выпевающий латинские слова: Ричард Фавершэм. Аш протолкалась вперед, Антонио Анжелотти сунул ей в руку факел. Желтый отблеск лизнул его золотистые кудри.
   - Аркебузы на левый фланг!
   - Раздолбайте проклятых големов! Бейте их. Живей!
   Она не замедлила шага, оставив разбираться с этими делами свой эскорт, перелезла через низкий фундамент и упала на колени рядом с Фавершэмом. Флориан лежала в том жалком укрытии, какое могли дать пятифутовые остатки стены. Аш отдала факел Рикарду, и тот сжал его вместе с древком знамени.
   Флора была без шлема, кожа на горле ссажена. Черная кровь пропитала волосы над правым ухом. Аш торопливо стянула перчатку и коснулась перевязанными пальцами раны. Под пальцами что-то подалось. Женщина застонала.
   - Чем это ее?
   Джон де Вир, бледное лицо которого резко светлело под забралом, выкрикнул:
   - Одна из этих штук! Джордж погиб. Оно вырвало милорда Бомона из седла. Нас спас мой брат, милорд Оксфорд. Оно ударило ее. Ударило. Сквозь шлем!
   - Дерьмо! - Ей бы отлежаться несколько недель или даже месяцев, под заботливым присмотром священников, - глядишь, и выжила бы. Но не здесь, на открытом всем ветрам склоне, в чернильной мгле, когда рядом, за стеной бушует битва.
   Томас Рочестер ввалился в круг света на утоптанный снег, наступив на ногу Ричарду Фавершэму. В руках он держал второй факел. В темноте прогремел мощный голос Ансельма, дальше вдоль линии Джон де Вир подхватил команду: "Держать цепь!"
   Содрогание воздуха предупредило Аш: из темноты обрушилась лавина стрел. Она заслонила Флориан своим телом, замычав, когда стрела отскочила от наспинной пластины.
   - Давайте ее в укрытие!
   - Да нет здесь укрытия! - выкрикнул Ричард Фавершэм, перекрикивая звеневшие над самым ухом клинки. - Лучше этой стены ничего не найти, босс.
   - Она умирает! - Джон де Вир, плача, упал на колени рядом с Флориан. Мадам, это конец всему!
   - Провались ты!
   Рядом послышался хриплый вопль. Аш вскочила, рубанула по черной склонившейся через стену тени, и тело упало к ногам Ричарда Фавершэма. В спине его торчали четыре стрелы с бронебойными головками. У другого конца стены показалась фигура в пластинчатой броне.
   Фарис с обнаженным мечом в руке шагнула в круг света вместе с Рикардом и его знаменем.
   - Нас слишком мало, а големов слишком много. Трех мы разбили молотами, но клинками их не остановить... - Она резко осеклась, увидев распростертое тело Флоры дель Гиз. - Уста господни! Мертва!
   Ричард Фавершэм прервал молитву:
   - Умирает, мадам.
   Фарис подняла клинок. Аш спокойно наблюдала за ней. Когда острие меча поднялось к щели ее забрала, тело невольно напряглось. Острые как бритва края и острие росли, надвигаясь.
   - Нет времени извиняться, - сказала визиготка, поднимая меч обеими руками и занося над головой, готовая вложить в удар всю тяжесть тела.
   В темноте прозвучал резкий удар. Меч качнулся в сторону, миновав Аш на целый фут. Фарис, вскрикнув, запрокинулась на спину. Аш с открытым ртом наблюдала, как она корчится на снегу.
   - Иначе никак, - сказал Антонио Анжелотти, поднимаясь от дальнего конца стены. Аркебуза в его руках еще дымилась. В холодном воздухе распространился запах запального фитиля. Он подошел, нагнулся над месивом раздробленной плоти и костей, в которое превратилось правое колено женщины. - Дьявол, я целил в спину. Мадонна, делайте, что собирались. И поскорее!
   - А что я собиралась? - тупо спросила Аш. Она не слышала ни собственного голоса, ни шума схватки за мучительным отрывистым визгом Фарис, раздиравшим черное утро. - Что я...
   - Мадонна, - Анжелотти протолкался между Джоном де Вир, Рикардом и Томасом, сжал ее руку. - Теперь они заставят вас, Дикие Машины. Думаю, они уже говорят с вами. У вас что-то заготовлено на этот случай. Делайте же.
   Она смутно видела, как Ричард Фавершэм прижимает к себе Флориан (герцогиня-лекарь казалась совсем маленькой на его широкой груди), как латники кинжалами перерезают ремешки, снимая стальные поножи с искалеченной ноги Фарис.
   "Так я и не узнаю, сумела бы Флориан приказать убить меня сейчас?" Она отстранилась от Анжелотти, встала на колени, тронула золотистые волосы Флоры.
   - Эта... - раздался за ее спиной звенящий голос Анжелотти. - Эта, Фарис, она считала себя орудием Диких Машин. А узнав, что это вы, что они могут овладеть вами и вы не в силах им помешать... что ж, с ее стороны было мудро попытаться убить вас. Но у вас же что-нибудь есть.
   Она оглянулась через плечо и увидела, что аркебузы почти готовы для нового залпа. Бледный Рикард смотрел на них круглыми глазами; Рочестер выкрикивал приказы, не замечая, что делается на стороне, где он не видит; Джон де Вир задумчиво кивал каким-то своим мыслям.
   - Делайте, - повторил итальянец, - не то я закончу то, что она начала. Я видел Дикие Машины в Карфагене. Я достаточно напуган, чтобы убить вас.
   Аш покачнулась под напором новой волны внутренних голосов, отодвинулась от тела Флориан и повернулась лицом к Анжелотти. Слезы промыли белые дорожки на его закопченном пороховой гарью лице, она ясно видела их в свете факела. Он закусил губу. Стоял в десяти-двенадцати футах от нее достаточно далеко, чтоб успеть выхватить длинный кинжал-фальконет, если пуля не достигнет цели.
   "Он это всерьез, - подумала Аш, - и он прав".
   - Да, у меня кое-что есть. Я сама это только что поняла. Ты убедителен, Анжели.
   - Я напуган, мадонна, - упрямо повторил он. - Если вы сейчас умрете, еще остается у нас шанс переломить войну и уничтожить Дикие Машины. У нас будет время. Мадонна, что вы можете сделать? Можете сопротивляться им?
   Новая волна слабости прокатилась через разум и тело.
   Аш ухмыльнулась ему:
   - Они овладели мной. Я не могу им помешать. Я ничего не могу сделать, - сказала она, - кроме как... говорить с ними. Это я еще могу.
   Она сделала несколько шагов в сторону, к огромному поваленному алтарю. Факелы освещали резьбу на камне: четыре льва по углам, а в середине - вепрь под древом. Аш опустилась на колени в истоптанном снегу.
   - Зачем? - вслух произнесла она. - Зачем вы это делаете?
   Множество холодных голосов в ее мозгу сплелись в один нечеловеческий голос:
   - ТАК ДОЛЖНО. СО ВРЕМЕН, ПАМЯТИ О КОТОРЫХ НЕ СОХРАНИЛА ВАША ЖАЛКАЯ ПАМЯТЬ, МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТАК ДОЛЖНО БЫТЬ.
   Ее пронзила печаль.
   Не своя, с ужасом осознала она, не человеческая печаль. Холодное бесстрастное сожаление.
   - Почему так должно быть?
   - У НАС НЕТ ВЫБОРА. РАДИ ЭТОГО СВЕРШЕНИЯ МЫ ТРУДИЛИСЬ ВЕКА. ДРУГОГО ПУТИ НЕТ.
   - Ага, конечно. Просто потому, что вам захотелось от нас избавиться, сказала Аш. В ее голосе звучала горькая насмешка, а лицо заливали слезы. Она почувствовала руку Анжелотти на своем наплечнике.
   - Плохая война, - говорила она. - Только и всего. Плохая война. Просто вы хотите от нас избавиться.
   - ДА.
   В ней нарастало давление, побуждение к действию против ее воли. '
   - Зачем?
   - ЧТО ТЕБЕ ДО ТОГО, МАЛАЯ ТЕНЬ?
   - Вы хотите нас уничтожить, - сказала Аш. - Всех. Так, словно нас никогда не было, сами сказали. Словно с начала времен не было никого, кроме вас.
   - ТЫ НЕ СПОСОБНА ПОНЯТЬ, КАКИХ ЖЕРТВ ЭТО ПОТРЕБОВАЛО. ТЕПЕРЬ - ВРЕМЯ. БУРГУНДИЯ УМИРАЕТ. ТЕПЕРЬ...
   - Я должна понять.
   Аш вслушивалась. Ее душа, разум, тело корчились на заснеженных камнях. Во рту соленый вкус крови.
   Она поняла, что давление отступило.
   - НАМ ЖАЛЬ ВАС, - гремел в ее внутреннем слухе хор Диких Машин. - НО МЫ ВИДЕЛИ, К ЧЕМУ ВЫ ИДЕТЕ.
   Ошеломленная, Аш переспросила:
   - К чему?
   Они пели в ее мозгу, горестный хор, печаль великих демонов ада:
   - ПЯТЬ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ МЫ РОСЛИ. РАЗУМЫ, ОБРЕТАЮЩИЕ СВЕТ ВО ТЬМЕ. МЫ ОЩУЩАЛИ ВАШУ СЛАБУЮ СИЛУ, МЫ ДЕЛАЛИ ВЫВОДЫ. ОТ ГУНДОБАДА МЫ ПОЛУЧИЛИ ЗНАНИЯ О МИРЕ...
   - Вот именно, - кисло пробормотала Аш сквозь забивший рот кровавый снег. Одновременно она сознавала, что Анжелотти стоит рядом с фальконетом наготове, что остальные отступили назад, потому что крики схватки приближаются, и что в ее мозгу гремят голоса:
   - МЫ ОБЩАЛИСЬ С ВАМИ В ТЕЧЕНИЕ ВЕКОВ, МЫ НАБЛЮДАЛИ ВАС ДОЛЬШЕ, И МЫ ВЫЧИСЛЯЛИ...
   - БЫСТРЕЕ МЫСЛИ, БЫСТРЕЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА...
   - ВЕК ЗА ВЕКОМ МЫ ВЫЧИСЛИЛИ, К ЧЕМУ ВЫ ПРИДЕТЕ.
   Голоса прозвучали как один:
   - ВЫ СТАНЕТЕ ДЕМОНАМИ.
   - Я видела войну, я сама воевала, - холодно отозвалась Аш, поднимаясь на четвереньки. - Я обхожусь без веры в демонов - повидала, на что способны обычные люди, да хоть я сама. Но это не дает вам права уничтожать нас.
   - ВАШИ ДЕЛА - НИЧТО. ВСЯ ЖЕСТОКОСТЬ ВОЙНЫ, ВСЕ ЭТИ ВЕКА - НИЧТО В СРАВНЕНИИ С ТЕМ, К ЧЕМУ ВЫ ИДЕТЕ.
   Стоя на коленях, с залитым слезами лицом, в темноте, она не могла удержаться от истерически смешливой мысли, прокравшейся в сознание:
   "Я веду с демонами диспут о конце света. Диспут! Дерьмо..."
   Она сказала:
   - Может быть, более страшное оружие...
   - ВЫ ИЗМЕНЯЕТЕ МИР, - тихо плакали в ее мозгу горестные голоса. - ТЫ, ГУНДОБАД, КАЖДЫЙ ИЗ ВАС. В КАЖДОМ ЕСТЬ ДОЛЯ БЛАГОДАТИ. ДА, МЫ САМИ ВЫВЕЛИ РАСУ, К КОТОРОЙ ТЫ ПРИНАДЛЕЖИШЬ, НО МЫ ЛИШЬ ОПЕРЕДИЛИ СОБЫТИЯ. В КОНЦЕ КОНЦОВ ВАША РАСА ПРИШЛА БЫ К ЭТОМУ САМА. В БУДУЩЕМ КАЖДЫЙ СТАЛ БЫ "АШ".
   Она выдавила хриплым шепотом, изумленная:
   - Не понимаю...
   - ТЫ БЫЛА СОЗДАНА КАК ОРУЖИЕ. СИЛЬНАЯ. ТЫ ОБЛАДАЕШЬ СИЛОЙ ЛИШИТЬ МИР РЕАЛЬНОСТИ. ПОДОБНЫХ ТЕБЕ СТАНЕТ МНОГО. МЫ ПРЕДВИДЕЛИ ЭТО. ЭТО НЕИЗБЕЖНО. И ОРУЖИЕ БУДЕТ ИСПОЛЬЗОВАТЬСЯ - ПОКА, НАКОНЕЦ, В МИРЕ НЕ ОСТАНЕТСЯ НИЧЕГО НЕИЗМЕННОГО. МЫ ПЕРЕСТАНЕМ СУЩЕСТВОВАТЬ. МНОГИЕ ВИДЫ, СУЩЕСТВУЮЩИЕ В МИРЕ, ИСЧЕЗНУТ. ОСТАНЕТСЯ ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК-ЧУДОТВОРЕЦ, РАЗРЫВАЮЩИЙ В КЛОЧЬЯ ТКАНЬ МИРА. ОН БУДЕТ МЕНЯТЬ И СЕБЯ, И НЕ СТАНЕТ НИЧЕГО ПОСТОЯННОГО, ЦЕЛЬНОГО, РЕАЛЬНОГО: ТОЛЬКО БЕСКОНЕЧНАЯ ЦЕПЬ ЧУДЕС, ЦЕПЬ ПЕРЕМЕН. БЕСКОНЕЧНЫЙ ПОТОК ХАОСА...
   Холоднее снега, в котором она стояла, Аш выговорила:
   - Новые чудотворцы...
   - В КОНЦЕ КОНЦОВ ВЫ ВСЕ СТАНЕТЕ ЧУДОТВОРЦАМИ. ВЫ СОЗДАДИТЕ ИЗ СЕБЯ РАСУ ЧУДОТВОРЦЕВ. МЫ ПРОГОНЯЛИ МОДЕЛЬ МИЛЛИАРДЫ, МИЛЛИАРДЫ РАЗ: РЕЗУЛЬТАТ НЕИЗМЕНЕН. НЕТ СПОСОБА ИЗБЕЖАТЬ ЭТОГО, ИНАЧЕ КАК ПОЛНОСТЬЮ СТЕРЕВ ВАС С КАРТИНЫ МИРА. СОЗДАТЬ МИР, В КОТОРОМ ВАС НИКОГДА НЕ БЫЛО, ЧТОБЫ ВСЕЛЕННАЯ ОСТАЛАСЬ УСТОЙЧИВОЙ И ЦЕЛЬНОЙ.
   7
   Все это вошло в сознание, как единое целое: слова лились так быстро, что ее понимание было не словесным. Перед Аш возникла целостная картина мира, где все течет, скользит, меняется, преобразуется во множество реальностей, каждая из которых столь же ненадежна, как все другие, пока не рассыпается структура, не распускается сама ткань мироздания, не исчезают основные понятия геометрии и симметрии. И нет ни одного разума, который был бы постоянен, осознавал себя как неизменную личность. Любой может быть изменен волей врага или друга, или в минутном приступе отчаяния.
   - Так вот почему... - Аш заметила, что дрожит. Кровь испуганно билась в висках. - Вот зачем... Значит, просто уничтожить нас? И все дело?
   - ТЫ НАШЕ ОРУЖИЕ. МЫ НАПРАВИМ ЧЕРЕЗ ТЕБЯ ЭНЕРГИЮ СОЛНЦА, СЕЙЧАС...
   - ДАДИМ ТЕБЕ ВСЕ ВОЗМОЖНОСТИ, ОТКРОЕМ ВСЕ ВЕРОЯТНОСТИ, КАКИЕ СУЩЕСТВОВАЛИ КОГДА-ЛИБО...
   - ИСКОРЕНИТЬ ТВОЙ РОД. СДЕЛАТЬ НЕБЫВШИМ ТО, ЧТО СДЕЛАЛО ВОЗМОЖНЫМ ЕГО БЫТИЕ, СДЕЛАТЬ ЕГО НЕВОЗМОЖНЫМ...
   - ОБРУШИТЬ РОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА В НЕВОЗМОЖНОСТЬ...
   - СДЕЛАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО НЕ БЫВШИМ НИКОГДА.
   Оно ворвалось в нее: знание, которым она не желала обладать.
   - Я-то думала, вы просто хотите уничтожить нас, чтобы быть единственными!
   - ЕСЛИ ВЫЖИВЕТ ТВОЙ РОД, ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ПОГИБНУТ - ХУЖЕ, БУДУТ ИЗМЕНЯТЬСЯ, ИЗМЕНЯТЬСЯ БЕЗ КОНЦА, СТАНУТ НЕУЗНАВАЕМЫ...
   - Я думала...
   Крики и грохот пробились к ней из внешнего мира. Глаза распахнулись, она увидела ноги пробегающего мимо человека, залитый кровью снег в кругу, освещенном факелами; услышала крики, приказы, вдохнула вонь мочи, крови, грязи; услышала вопль...
   Рядом с ней упал человек: Анжелотти. Он тянулся зажать бедро, из которого крутой дугой била кровь - разрезана артерия.
   - Дерьмо, - ее руки в густой крови, она пытается остановить поток.
   - МАЛЕНЬКАЯ ВОИТЕЛЬНИЦА, ТЫ НЕ ЗАХОТЕЛА БЫ ВИДЕТЬ ВОЙНУ ЧУДЕС.
   - Я никакую войну не хочу видеть! - Она нажала всем телом. Антонио Анжелотти поднял на нее измученный взгляд, мелькнуло перед глазами широкое плечо: Ричард Фавершэм накладывал повязку, бинт мгновенно набряк кровью бедренная артерия? Или просто рассечена мышца до самого паха? Но так много крови, так быстро...
   - МЫ ДАДИМ ТЕБЕ ДАР, КАКОЙ В НАШИХ СИЛАХ. В ИЗМЕНЕНИИ, КОТОРОЕ ТЕБЕ ПРЕДСТОИТ ВНЕСТИ В МИР, ПОГИБНЕШЬ ТЫ САМА. НО МЫ ДАДИМ ТЕБЕ СВОЮ СПОСОБНОСТЬ К ВЫЧИСЛЕНИЯМ. СОЗДАЙ СЕБЕ НОВОЕ ПРОШЛОЕ.
   - Но меня же не будет! - она не отводила взгляд с лица Анжелотти, мягкая кожа его перепачканного лица постепенно разглаживалась. - Вы же хотите всех нас отправить к черту, вот и все ваше изменение!
   - ТЫ ДОЛЖНА БЫТЬ, ЧТОБЫ СОВЕРШИТЬ ЭТО ЧУДО.
   Голоса машин в ее сознании смягчились:
   - ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ДОЛЖНА СУЩЕСТВОВАТЬ, БЕЗ НЕЕ НЕ БЫЛО БЫ ТЕБЯ, СПОСОБНОЙ СОВЕРШИТЬ ЭТО. ОНА СТАНЕТ ПРИЗРАЧНОЙ ИСТОРИЕЙ, КОГДА ИСЧЕЗНЕТ И СТАНЕТ НЕВОЗМОЖНОЙ ВСЯ ВАША РАСА. ОДНАКО... ТЫ МОГЛА БЫ ВЫБРАТЬ СЕБЕ ПРИЗРАЧНУЮ ИСТОРИЮ.
   - Непонятно!
   - МЫ ДАДИМ ТЕБЕ СИЛУ ИЗМЕНИТЬ ЕЕ, СОЗДАТЬ НОВОЕ ПРИЗРАЧНОЕ ПРОШЛОЕ. СОВЕРШАЯ НАШЕ ЧУДО, ТЫ ИЗМЕНИШЬ ВСЕ, ЧТО БЫЛО, И СОЗДАШЬ НОВОЕ, НЕБЫВШЕЕ. ТЫ УМРЕШЬ В ОДНО МГНОВЕНИЕ С ОСТАЛЬНЫМИ, НО УМРЕШЬ ПРОЖИВШЕЙ ДРУГУЮ, НОВУЮ ЖИЗНЬ. ИЛЛЮЗОРНУЮ, НО ОНА СМОЖЕТ - МЫ НАДЕЕМСЯ, ЧТО СМОЖЕТ - ПОДАРИТЬ ТЕБЕ МГНОВЕНЬЕ ПОКОЯ ПЕРЕД НЕБЫТИЕМ.
   Грудь сдавило. Черное утро пятого января тысяча четыреста семьдесят седьмого года. В темноте кричат и умирают люди. Холодно. Тяжесть растет. Аш хватается за голову, срывает шлем, стискивает виски обеими руками...
   - НАМ НУЖНА ТОЛЬКО ТЫ, ТВОЯ КРОВЬ. НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ В ТОМ, ЧТОБЫ ТЫ ПРОЖИЛА ЭТУ ЖИЗНЬ ВОИНА. МЫ СЛЫШАЛИ МЫСЛИ РАЗУМА, ВСЕЛИВШЕГОСЯ В MACHINA REI MILITARIS, ТВОЕГО "ГОДФРИ МАКСИМИЛЛИАНА". ЧЕРЕЗ НЕГО МЫ ЗНАЕМ ТЕБЯ. СОВЕРШАЯ ЧУДО, ИЗМЕНЯЯ МИР, ТЫ МОЖЕШЬ ИЗМЕНИТЬ ЕГО ТАК, ЧТОБЫ В НЕМ БЫЛИ ТВОИ ЛЮБЯЩИЕ РОДИТЕЛИ, СЕМЬЯ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ЛЮБИЛИ, НЕ ПОКИНУЛИ, - ДЛЯ НАС ЭТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ: ТЫ ВСЕ РАВНО СОХРАНИШЬ СПОСОБНОСТЬ СДЕЛАТЬ ТО, ДЛЯ ЧЕГО ТЫ НАМ НУЖНА.
   Тяжесть в груди - это память.
   Большая мужская рука, прижимающая к земле. Взрослое колено, втискивающееся между бедер. Рвущая тело изнутри боль: детские гениталии разорваны, искалечены.
   Слезы хлынули по лицу.
   - Неужели еще раз? Только не со мной. Не надо больше!
   - НАМ КАЗАЛОСЬ, ЭТО ДОБРЫЙ ДАР. ТЫ МОГЛА БЫ РОДИТЬСЯ В СЕМЬЕ, КОТОРАЯ ЛЮБИЛА БЫ ТЕБЯ. СРЕДИ ОСОБЕЙ ВАШЕГО РОДА ЭТО НЕ РЕДКОСТЬ. ТЫ МОГЛА БЫ С НАШЕГО СОГЛАСИЯ ИЗМЕНИТЬ, ВЫЧЕРКНУТЬ ИЗ СВОЕЙ ЖИЗНИ НАСИЛИЕ, ГОЛОД, СТРАХ. И ТВОЯ СМЕРТЬ ПРЕРВАЛА БЫ МГНОВЕНИЕ, КОГДА ТЫ ПОЗНАЛА ЛЮБОВЬ.
   Под ее ладонью вздохнул Анжелотти. Она почувствовала его смерть. Рука в пропитанной кровью перчатке потянулась погладить золотистые волосы, закрыть пронизанные голубоватыми прожилками мраморные овальные веки. Она почуяла вонь опорожнившегося кишечника. Ричард Фавершэм возвысил свой дрожащий голос, почти не слышимый за шумом сражения.
   Аш сказала:
   - Я не буду ничего менять.
   В ее сознании смешались недоумение, печаль, сожаление: отчасти принадлежащие ей, но больше - машинам.
   - Чем бы я ни была, - сказала она, - что бы со мной ни случилось - это то, что я есть. Я не променяю этого на призрачную любовь. Я...
   Она погладила волосы Анжелотти:
   - Я знала любовь.
   Она встает, отступает назад, давая Ричарду Фавершэму пролить миро на лоб умершего. Ледяной жестокий ветер сушит слезы. На этот раз она не пытается отстранить печаль: смотрит на расплывающееся дрожащее пламя факелов меж разрушенных стен, на людей, осыпающих ударами гранитные тела машин - Роберт Ансельм топором высекает сноп искр из гранитного колена; Людмила Ростовная роняет лук, выхватывает фальконет, бьет с размаху; Джон Баррен и Джованни Петро рядом с ней, плечом к плечу; и лишенные век глаза голема вспыхивают в гаснущем свете факела.
   Аш спокойно возвращается обратно к Ричарду Фавершэму, сжавшемуся под алтарем, обнимая Флориан дель Гиз. Рикард натыкается на ее плечо.
   - В РАССЧИТАННОМ НАМИ БУДУЩЕМ ВСЕ БУДЕТ ИНАЧЕ; НЕ СТАНЕТ ЛИЧНОСТИ, НА КОТОРУЮ МОЖНО ПОЛОЖИТЬСЯ, НИЧТО НЕ БУДЕТ ДЛИТЬСЯ ДЕНЬ ОТО ДНЯ. И ТЫ ЖЕЛАЕШЬ РАСПРОСТРАНИТЬ ЭТОТ ХАОС НА ВСЕЛЕННУЮ, РАЗМЕРЫ КОТОРОЙ ТЕБЕ НЕ ДАНО ДАЖЕ ПОСТИГНУТЬ?
   - Вот они!
   В утренней тьме она не могла разглядеть толпы, только слышала взметнувшуюся со склона волну криков, да мелькнуло несколько спин. Пара алебардщиков, отступая, споткнулись о фундамент часовни. Потерявшая всадника лошадь - кажется, янычарская кобыла - задела ее, падая на щебень с переломанными ногами.
   - Аш!
   Рикард. Тащит куда-то. Аш приподнимается. Еще дюжина теней проносится мимо, в темноту.
   - За Льва!
   Пронзительный боевой клич над ее головой обрывается. Аш перекатилась, выпрямилась, звеня пластинами лат, развернулась, отыскивая глазами свое знамя...
   ...и успела заметить его падение. Рука Рикарда поднялась к голове, визигот с копьем опрокинулся навзничь через стену, кольчуга вспорота, Нед Моулет дважды опускает короткий меч-бастард, перепрыгивает заснеженный простенок и исчезает.
   Знамя Лазоревого Льва легло на снег. Аш видела торчащую из шлема Рикарда короткую зазубренную щепку. Наконечник копья ударил, соскользнул, древко раскололось об ожерелье кирасы и белый, острый как бритва осколок дерева воткнулся в прорезь-глазницу салада. Черная в свете факела кровь выплеснулась вверх, залив белое дерево. Пальцы Рикарда скребли сталь. Он откинулся назад, упал, вскрикнув под шлемом, выгнулся дугой и затих.
   - Рикард!
   Она встала, посмотрела.
   - Да... я... Если бы могла, если бы жила еще, я бы переменила это. Возвратиться назад и переиграть... да, люди станут делать это. Вы правы. По разным причинам... люди стали бы использовать Господню благодать, если бы обладали ею. Если чудо может возвратить умершего...
   - И ТОГДА НЕ СТАЛО БЫ КОНЦА ПЕРЕМЕНАМ.
   - Да.
   Холод - с кончиков пальцев до подошв, от сердца к душе; холод не только от этой тьмы и резни в нескольких шагах. Факел освещает синего льва на желтом шелке; Томас Рочестер, с залитым кровью лицом, снова с натугой поднимает древко, вскидывает знамя. Аш с трудом делает несколько шагов, к лежащей у заснеженной стены Флориан. Ричарда Фавершэма нет.
   - ТЕПЕРЬ ВРЕМЯ. ПОРА.
   Она застыла, между горем и ночным кошмаром, между длящейся бойней и провидением будущего. Застыла.
   Темно.
   Она опускается на колени рядом с Флориан, неуклюжая в своей броне. Грудь женщины еще вздымается от тяжелого дыхания.
   Аш в отчаянии умоляет:
   - Зачем менять все? Почему не... - Она ощупью находит руку Флориан. Рядом еще одно тело, оставленное отхлынувшей схваткой: может, Фарис, может, еще кто...
   "Ансельм удержит их, - думает она, - и де Вир выиграет бой. А может, и нет. Тут я ничего не могу сделать. Тут - ничего..."
   Ее разум работает, как всегда работал в безнадежных ситуациях: это одна из способностей, которые дали ей успех в ее ремесле.
   - Зачем изменять все? Почему не изменить одно? - резко спрашивает Аш. - То, что вы заложили в меня, - способность творить чудеса, - заберите ее! Оставьте нас как есть, но лишите этого.
   Горестные голоса в ее мозгу:
   - МЫ ОБДУМЫВАЛИ ТАКОЙ ВАРИАНТ. НО ТО, ЧТО ВОЗНИКЛО КАК САМОПРОИЗВОЛЬНАЯ МУТАЦИЯ, МОЖЕТ ПОВТОРИТЬСЯ. ИЛИ В ГРЯДУЩИЕ ВЕКА ВЫ СУМЕЕТЕ ИЗОБРЕСТИ МЕХАНИЗМЫ, КОТОРЫЕ БУДУТ ТВОРИТЬ ЧУДЕСА ПО ВАШЕЙ ВОЛЕ. И ЧТО МЫ СМОЖЕМ ТОГДА СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ПОМЕШАТЬ ВАМ? У НАС НЕ БУДЕТ ЧУДОТВОРЦЕВ, А МЫ - ВСЕГО ЛИШЬ КАМЕНЬ, НЕМОЙ, НЕПОДВИЖНЫЙ МЫСЛЯЩИЙ КАМЕНЬ.
   - Вам не обязательно нас уничтожать...
   - МЫ СОЗДАЛИ ОРУЖИЕ. НО КОГДА ТЫ ВЫПОЛНИШЬ СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, АШ, У НАС НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ ОРУЖИЯ, ПОТОМУ ЧТО ТВОЯ РАСА ИСЧЕЗНЕТ ИЗ МИРА. МЫ ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ ЭТО СЕЙЧАС. У НАС НЕТ НЕНАВИСТИ К ТЕБЕ, МЫ НЕНАВИДИМ ТОЛЬКО ТО, ЧТО СОВЕРШИТ В БУДУЩЕМ ТВОЙ РОД - А ОН СОВЕРШИТ ЭТО, ЕСЛИ МЫ НЕ ЛИШИМ ЕГО БУДУЩЕГО. ПРОСТИ НАС.
   - Я сделаю что-нибудь, - пробормотала Аш. Ее мысли неслись вскачь. Сила их потока закружила ее, в венах тонко запела кровь, и что-то сдвинулось в той части ее души, которая принадлежала не ей одной. Она почувствовала, что мозг готов взорваться, и поняла, что это их огромные интеллекты сливаются с ее разумом. Она ощутила могучую силу мышления.
   - Я могу сделать это, - твердо проговорила Аш. - Выслушайте меня. Я могу стереть из истории самую возможность творить чудеса. Уберите все чудеса, какие случались в прошлом. Сотрите саму способность. Вы сможете развернуть передо мной всю историю человечества... все прошлое. .. и я это сделаю.
   Она прижимает к себе теплое тело Флориан. Женщина еще дышит. Аш вскрикивает вслух, пораженная вспыхнувшей мыслью:
   - Но тогда Флоре придется умереть?! Прежде чем я смогу что-то сделать?
   - ЭТО ПЕЧАЛИТ И НАС...
   - Нет, - говорит Аш. - Нет.
   Смятенный хор голосов:
   - ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПРОТИВИТЬСЯ НАМ.
   - Вы вот чего не понимаете, - говорит Аш. - Я не сдаюсь!
   Утро пятого января темно, как безлунная полночь. Может быть, прошло не больше получаса с тех пор, как Фридрих Габсбургский бросил войско в атаку? Бой продолжается и в этой чернильной тьме? Крики людей, вопли раненых, выкрики командиров... Или это только големы: тупые жестокие машины убийства, которые не замечают ее, скорчившуюся за стеной, когда все остальные бежали или убиты?
   - Я не сдаюсь, - повторила Аш. - такой вы меня создали. Вам был нужен боец, даже если вы сами этого не понимали. Я умею жертвовать людьми, это мое ремесло. Но я никого не отдам без необходимости, пока еще есть выбор.
   - У ТЕБЯ НЕТ ВЫБОРА.
   Очень тихий голос проговорил:
   - Никогда не любила городов. Мерзкие нездоровые места. Я подхватила дизентерию?
   Глаза Флориан были открыты, но смотрели в пустоту. Еле слышные слова срывались с посиневших, почти неподвижных губ.
   - Кто-нибудь... убьет тебя. Если я прикажу. Аш боялась шевельнуться, чтобы не потревожить лежащее у нее на коленях тело. Она сказала очень мягко:
   - Не прикажешь.
   - Я... черта с два. Ты разве не понимаешь - я люблю тебя, глупышка. Но я прикажу. Ничего другого не остается.
   Аш приложила ладонь к щеке Флориан. "Я не умру, и я не сдамся".
   В ее голове раздался крик Диких Машин, крик горя и торжества. Она почувствовала, как в нее вливается сила. Сила входила в нее помимо сознания, в самую глубину души, туда, где скрываются самые изначальные стремления, убеждения, движения тела...
   - Я умею выжить и победить там, где не осталось надежды, - говорит Аш, криво улыбаясь. - Чем я, по-вашему, занималась всю жизнь?
   - КАК СОЛДАТ...
   - Задолго до того...
   Она касается лба женщины-лекаря, ее прикосновение легче пуха, но когда пальцы продвигаются вверх, Флора напрягается и вздрагивает от боли. Кровь засохла в золотистых волосах и не течет больше, но Аш чувствует пальцами сильную припухлость. "Ей бы в госпиталь; оказаться бы сейчас в аббатстве..."