Страница:
Дюнспайк подлил себе эля:
— Тогда почему бы вам не отправиться другой дорогой?
— Ха! Легко сказать «другой дорогой»! Разве есть другая дорога?
— Гм-м, дайте-ка подумать… Да вот, кстати! Как насчет Нортфорка?
Фурмо пристально посмотрел на вождя поверх своей кружки:
— Нортфорк? Разве он тянется так далеко?
— Конечно. Два дня ходьбы хорошим шагом отсюда. Фурмо крикнул Фолгриму, сидевшему поодаль от них:
— Эй, друг, ты знаешь Нортфоркский ручей? Покрытый шрамами выдра как раз доедал остатки торта, поделившись с Бью.
— А как же, я хорошо знаю Нортфоркский ручей, хотя никогда по нему не плавал. Я знаю южную его часть, там у нас нора.
Фурмо так и подпрыгнул на своей тростниковой циновке:
— Конечно же! Он впадает в тот ручей, по которому мы приплыли, три дня вниз, если считать от летнего лагеря моего племени! Но есть одна трудность. Как нам дотащить «Жимолость» по суше до Нортфоркского ручья?
Дюнспайк пожал могучими плечами:
— Да вот так и дотащить! Конечно, я и мои песчаные ежи вам поможем. Хороши бы мы были, если бы не помогли! Для чего же тогда существуют друзья?
Мартин крепко пожал лапу старому доброму вождю ежей:
— Ты настоящий друг!
Огромное тело Дюнспайка заколыхалось от смеха:
— Конечно! Да, честно говоря, не быть в дружбе с тем, кто владеет мечом так, как ты, Мартин из Рэдволла… Я бы не стал рисковать!
С первым лучом солнца на следующее утро все собрались на берегу. Дюнспайк заснул с одной мыслью, а проснулся с готовым решением. Мартин и его команда стояли и смотрели, как вождь воплощал в жизнь свой план. Откуда-то появились колеса на осях. Дюнспайк отдавал распоряжения:
— Мурфо, ты со своими ребятами займешься колесами. Мартин, ты со своей командой зайдешь с правого борта, а я со своими — с левого.
Под плоское дно лодки подсунули весла и толстые брусья. Взялись за них с обеих сторон. После чего Дюнспайк громко скомандовал:
— Все готовы? Раз, два, взяли!
«Жимолость» легко оторвалась от песка, а Мурфо и его помощники быстро подложили колеса под нос и корму.
— Отлично! Теперь осторожно опускайте ее!
Двое ежей с молотками и крюками закрепили оси в нужном положении. Динни шепнул Тримп:
— Этот ваш Дюнспайк, однако, очень умный еж, хурр!
Некоторые мелкие неприятности, связанные с передвижением лодки на колесах по песку, все же возникли. Однако после того как они преодолели расселину в скалах, все пошло хорошо. Дальше началась твердая земля, поросшая травой и кустарником, и, чтобы тащить лодку, не было даже необходимости использовать веревки. Ветер наполнил парус «Жимолости», и она катилась вперед без посторонней помощи. Бью и остальные трое старших оставались на борту с Дюнспайком, Тримп и Чаггером. Остальные бежали за лодкой, и иногда им приходилось даже подтягивать веревки, чтобы затормозить «Жимолость».
Гонфф засмеялся:
— Только подумайте! Если бы вокруг Рэдволла не было лесов, мы могли бы так и доехать домой по суше под парусами!
Однако после полудня местность изменилась: теперь им приходилось двигаться вверх по покатому склону, а ветер совсем стих. Они разделились на две группы: те, что шли впереди, тянули лодку за веревки, остальные толкали ее сзади. Все шло бы гладко, если бы не Чаггер. Бельчонок привязал к шесту чаячье перо и, перебегая с носа на корму и обратно, безбожно щекотал пером то тех, кто тянул, то тех, кто толкал.
— Давай, давай! Поторапливайтесь, а не то капитан Чагг защекочет вас!
Тримп решила, что с нее довольно. Изловив маленького мучителя, она отобрала у него шест, а потом привязала хулигана к мачте. Чаггер тут же поднял крик:
— Я капитан! Отпустите меня! Помогите, дедушки! Помогите, дядя Дин, дядя Фол! Спасите Чаггера!
Но помощь не пришла! Совсем наоборот. Бью взял шест с пером и принялся щекотать своего приемного внучка:
— Ну, как тебе это понравится? А ну замолчи, а не то я пощекочу тебе кончик носа, и будешь до зимы чихать. Что скажете, капитан Чагг?
— Чтоб вам хвост прищемило, дедушка Бью! Никогда больше Чагг не приготовит вам пудинг с изюмом!
Бью уселся рядом с Вургом и печально покачал головой:
— Ай-ай-ай, как страшно! Не приготовят мне пудинга! Да, такова судьба всех мятежников, старина!
В тот вечер они встали лагерем под защитой большого камня у подножия скалы. Лог-а-Лог Фурмо задумчиво смотрел на «Жимолость»:
— Знаешь, Гонфф, думаю оставить эти колеса. Не помешают плоскодонной лодке! Ха! Погоди, вот моя хозяйка увидит «Жимолость»! То-то она раздуется от гордости — как лягушка, которой подарили новую шляпку! Фолгрим тем временем забрался на вершину холма, чтобы посмотреть, какая дорога ожидает их завтра. Вернувшись, он отвел Мартина и Дюнспайка в сторону:
— По-моему, по ту сторону холма нас ждут неприятности.
Воитель тотчас насторожился:
— Какие неприятности, Фолгрим?
— Стая хищников: лисы, горностаи и прочее отребье. Мартин, обнажив свой меч, тут же отправился наверх:
— Пошли посмотрим.
То и дело сползая вниз, трое друзей карабкались к вершине. Внизу, на поросшей травой равнине, виднелось несколько огней. В дальнейшей разведке не было смысла, потому что в свете неполной луны они вполне смогли оценить численность врага. Дюнспайку уже приходилось видеть этих бродяг:
— Все что-то вынюхивали у нас в дюнах прошлой зимой, но следы заметать мы умеем, а детишек спрятали в нашем убежище. Ну а потом я и еще несколько ежей обули наши ходули, завернулись в простыни и напугали негодяев до полусмерти. Что будем делать, Мартин?
Воитель не задумываясь ответил:
— Мы могли бы разбить их в бою, но в этом нет никакого смысла. Я хочу, чтобы никто не пострадал, чтобы все вернулись домой целы и невредимы. Слушайте, мне кажется, я нашел решение.
Командор стоял высоко на южной башне, прочно утвердив задние лапы в выемке балки. Со своего наблюдательного поста выдре были отлично видны бесконечные акры Леса Цветущих Мхов, простиравшиеся к востоку. Он медленно повернулся и посмотрел на огромную равнину, лежащую на западе.
— Прищемите мне хвост, ну и вид отсюда! Теперь я понимаю, почему птицы так весело щебечут. Отсюда мир выглядит совсем по-другому.
Он на секунду прикрыл глаза, когда на крыше появилась леди Амбер. Она шла по самой верхней балке лесов так, как будто прогуливалась по ровной земле.
— О, умоляю вас, госпожа, не делайте так, по крайней мере пока я здесь. У меня внутри все переворачивается!
Королева белок прыгнула и мягко приземлилась около Командора:
— Ах, извините, Командор, я и забыла, что вы наземный житель. А что, флюгер уже готов?
— Почти. Ферди и Коггс — замечательные кузнецы. Лучше работы я не видел. Правда, госпожа Коломбина говорит, что скоро на кухне не останется ни одного уголька. Они разогревают железо на открытом огне, а потом куют на каменной наковальне. Я поднялся сюда, потому что больше не могу выносить этого шума. Дин! Дон! Дин! Дон! У меня уже в голове звенит!
Однако леди Амбер не посочувствовала Командору, а заметила со свойственной ей практичностью:
— Так вы, значит, не выносите шума? Что вы говорите! По-моему, это именно вы производите его больше всех своим трубным голосом. Что до высоты, если вы к ней не привыкли, не советую здесь задерживаться, а то голова закружится. Почему бы вам не отправиться во фруктовый сад и не помочь плотникам? Это занятие гораздо безопаснее.
Командор потянул за трос подъемного устройства:
— Отличная мысль, госпожа, насчет фруктового сада! Подъемное устройство представляло собой не что иное, как систему противовесов. Командор встал на небольшую платформу, и она начала медленно опускаться. Где-то на полпути он встретил другую платформу, поднимавшуюся вверх. На ней стояла белка с двумя плитами песчаника. Они помахали друг другу:
— Куда направляетесь, Командор?
— Вниз, приятель, во фруктовый сад, помочь плотникам.
— Передайте Гердлу: пусть погрузит на платформу еще раствора. Я оставлю одну из плит для противовеса.
Внизу Командора встретили крот и четверо мышей. Они закрепили платформу, на которой он прибыл, с помощью бревна, выступающего из стены. Крот дотронулся до своей мордочки в знак приветствия:
— Им нужны еще плиты наверху, Командор?
Выдра наконец ступил на твердую землю и с облегчением вздохнул:
— Пока нет, Гердл. Но им нужен раствор.
Гердл и его помощники принялись лопатами нагружать на платформу смесь песка, дробленого песчаника и воды. Этим раствором строители цементировали тяжелые плиты.
В дальнем уголке фруктового сада каменщики устроили себе мастерскую. Плотники вырыли яму и распиливали бревна большими двуручными пилами. Тут же стояла скамья с тисками, стамесками, молотками. Поблизости развели огонь. Рядом лежали сверла: высверливать отверстия и скреплять куски дерева колышками. У стены были сложены штабелями просушенные стволы вязов, дубов, берез, сосен и сикомор. Командор любил запах сухой древесины и свежих стружек. Старый усатый толстяк — мышь полевка в длинном парусиновом фартуке — выглянул из-за соснового ствола, над которым он трудился, и кивнул выдре:
— Добрый день, Командор. Не поможешь ли мне ободрать кору вот с этой сосны? Люблю сосну, у нее такой приятный запах!
Командор раздобыл рубанок и принялся за работу, встав по другую сторону ствола. Длинные сосновые стружки выползали из-под острого лезвия, и Командор с наслаждением втягивал носом воздух:
— Ты прав, Миггло, замечательный свежий запах! Прочищает голову!
Из ямы с опилками высунулась мордочка сони:
— Привет, Командор! Как там на южной башне? Вы ведь были там сегодня? Уф-ф! Меня-то туда нипочем не заманишь, ни за какие коврижки!
Командор сдул стружку, приставшую к кончику носа:
— Да, оставим это белкам и некоторым рисковым ежам и мышам. Им это нравится. Знаете, госпожа, я был просто поражен: когда они успели столько сделать! Леди Амбер говорит, что через пару дней примутся за самую башенку. А потом установят флюгер.
Миггло усмехнулся в густые усы:
— Вовсе не белки будут устанавливать флюгер. Это работа Ферди и Коггса. Хо-хо! Представляете себе этих двух толстых кладовщиков на верхотуре! Вряд ли им не терпится туда попасть!
Командор улыбнулся при мысли о близнецах-кладовщиках, залезающих на южную башню:
— Да уж, даже представить трудно!
Майская Ягодка и Ольховая Сережка принесли на подносе большой глиняный кувшин и кружки. Они поздоровались и, смущаясь, сделали книксен:
— Госпожа Белла велела принести вам прохладительные напитки: мятную и розовую воду из погреба.
— Она сказала, что вам надо запить все те опилки, которых вы наглотались.
Миггло выпил кружку залпом:
— То, что надо! Холодная как лед. Очень освежает. Спасибо.
Командор выпил свою кружку медленно, смакуя напиток. Молоденькие выдры тут же опять наполнили кружку деда.
— А мы и не знали, что ты еще и плотник, дедушка. Он подмигнул внучкам:
— Вы еще многого не знаете, мои красавицы! Ваш старый дедушка еще и не то умеет!
— О нет, кое-что мы знаем!
— Правда? Что же, например?
— Мы знаем, что ты умеешь прятаться в пруду под водой, когда подходит твоя очередь мыть посуду и чистить кастрюли.
— Да, а еще мы знаем, что ты можешь разбудить любого, когда разговариваешь во сне своим громовым голосом.
— А еще мы знаем, что ты можешь выхлебать больше всех супа из кореньев, и выдуть больше всех «Октябрьского Эля», и навернуть больше всех сливового пудинга…
Тут Командор сделал страшную физиономию и стал с угрожающим видом надвигаться на своих дерзких внучек:
— Хахарр, красавицы! Зато вы еще не знаете, как я умею прищемлять носы маленьким болтливым выдрочкам!
Внучки убежали из фруктового сада с визгом и хохотом.
В тот вечер неожиданно похолодало. Стоя на крепостном валу аббатства, Белла и Коломбина любовались последним летним вечером, величественным зрелищем заката, замутненного потеками перистых облаков. Далеко, у самого горизонта, цвет неба переходил от багрового к малиновому, а от малинового к нежно-розовому. А чуть выше по темно-синему фону тянулась палевая полоса. Загадочно мерцали первые звезды. У Коломбины вырвался долгий, задумчивый вздох:
— Надеюсь, что мой Гонфф тоже видит сейчас эту красоту.
Белла ласково положила лапу на плечо подруги:
— Я уверена, что видит. Я знаю, что он часто думает о вас с малышом и что ему не терпится к вам вернуться.
Тут Коломбине в голову неожиданно пришла смешная мысль, и она тихо засмеялась:
— Если только, конечно, в данный момент поблизости от него нет какой-нибудь еды. Гонфф скорее залюбуется фруктовым пудингом, чем закатом.
Белла тоже рассмеялась:
— Тогда предлагаю поставить на этой стене наблюдателя. Когда Гонфф появится, мы успеем подготовиться и утолить его жажду прекрасного большим яблочным пирогом.
37
— Тогда почему бы вам не отправиться другой дорогой?
— Ха! Легко сказать «другой дорогой»! Разве есть другая дорога?
— Гм-м, дайте-ка подумать… Да вот, кстати! Как насчет Нортфорка?
Фурмо пристально посмотрел на вождя поверх своей кружки:
— Нортфорк? Разве он тянется так далеко?
— Конечно. Два дня ходьбы хорошим шагом отсюда. Фурмо крикнул Фолгриму, сидевшему поодаль от них:
— Эй, друг, ты знаешь Нортфоркский ручей? Покрытый шрамами выдра как раз доедал остатки торта, поделившись с Бью.
— А как же, я хорошо знаю Нортфоркский ручей, хотя никогда по нему не плавал. Я знаю южную его часть, там у нас нора.
Фурмо так и подпрыгнул на своей тростниковой циновке:
— Конечно же! Он впадает в тот ручей, по которому мы приплыли, три дня вниз, если считать от летнего лагеря моего племени! Но есть одна трудность. Как нам дотащить «Жимолость» по суше до Нортфоркского ручья?
Дюнспайк пожал могучими плечами:
— Да вот так и дотащить! Конечно, я и мои песчаные ежи вам поможем. Хороши бы мы были, если бы не помогли! Для чего же тогда существуют друзья?
Мартин крепко пожал лапу старому доброму вождю ежей:
— Ты настоящий друг!
Огромное тело Дюнспайка заколыхалось от смеха:
— Конечно! Да, честно говоря, не быть в дружбе с тем, кто владеет мечом так, как ты, Мартин из Рэдволла… Я бы не стал рисковать!
С первым лучом солнца на следующее утро все собрались на берегу. Дюнспайк заснул с одной мыслью, а проснулся с готовым решением. Мартин и его команда стояли и смотрели, как вождь воплощал в жизнь свой план. Откуда-то появились колеса на осях. Дюнспайк отдавал распоряжения:
— Мурфо, ты со своими ребятами займешься колесами. Мартин, ты со своей командой зайдешь с правого борта, а я со своими — с левого.
Под плоское дно лодки подсунули весла и толстые брусья. Взялись за них с обеих сторон. После чего Дюнспайк громко скомандовал:
— Все готовы? Раз, два, взяли!
«Жимолость» легко оторвалась от песка, а Мурфо и его помощники быстро подложили колеса под нос и корму.
— Отлично! Теперь осторожно опускайте ее!
Двое ежей с молотками и крюками закрепили оси в нужном положении. Динни шепнул Тримп:
— Этот ваш Дюнспайк, однако, очень умный еж, хурр!
Некоторые мелкие неприятности, связанные с передвижением лодки на колесах по песку, все же возникли. Однако после того как они преодолели расселину в скалах, все пошло хорошо. Дальше началась твердая земля, поросшая травой и кустарником, и, чтобы тащить лодку, не было даже необходимости использовать веревки. Ветер наполнил парус «Жимолости», и она катилась вперед без посторонней помощи. Бью и остальные трое старших оставались на борту с Дюнспайком, Тримп и Чаггером. Остальные бежали за лодкой, и иногда им приходилось даже подтягивать веревки, чтобы затормозить «Жимолость».
Гонфф засмеялся:
— Только подумайте! Если бы вокруг Рэдволла не было лесов, мы могли бы так и доехать домой по суше под парусами!
Однако после полудня местность изменилась: теперь им приходилось двигаться вверх по покатому склону, а ветер совсем стих. Они разделились на две группы: те, что шли впереди, тянули лодку за веревки, остальные толкали ее сзади. Все шло бы гладко, если бы не Чаггер. Бельчонок привязал к шесту чаячье перо и, перебегая с носа на корму и обратно, безбожно щекотал пером то тех, кто тянул, то тех, кто толкал.
— Давай, давай! Поторапливайтесь, а не то капитан Чагг защекочет вас!
Тримп решила, что с нее довольно. Изловив маленького мучителя, она отобрала у него шест, а потом привязала хулигана к мачте. Чаггер тут же поднял крик:
— Я капитан! Отпустите меня! Помогите, дедушки! Помогите, дядя Дин, дядя Фол! Спасите Чаггера!
Но помощь не пришла! Совсем наоборот. Бью взял шест с пером и принялся щекотать своего приемного внучка:
— Ну, как тебе это понравится? А ну замолчи, а не то я пощекочу тебе кончик носа, и будешь до зимы чихать. Что скажете, капитан Чагг?
— Чтоб вам хвост прищемило, дедушка Бью! Никогда больше Чагг не приготовит вам пудинг с изюмом!
Бью уселся рядом с Вургом и печально покачал головой:
— Ай-ай-ай, как страшно! Не приготовят мне пудинга! Да, такова судьба всех мятежников, старина!
В тот вечер они встали лагерем под защитой большого камня у подножия скалы. Лог-а-Лог Фурмо задумчиво смотрел на «Жимолость»:
— Знаешь, Гонфф, думаю оставить эти колеса. Не помешают плоскодонной лодке! Ха! Погоди, вот моя хозяйка увидит «Жимолость»! То-то она раздуется от гордости — как лягушка, которой подарили новую шляпку! Фолгрим тем временем забрался на вершину холма, чтобы посмотреть, какая дорога ожидает их завтра. Вернувшись, он отвел Мартина и Дюнспайка в сторону:
— По-моему, по ту сторону холма нас ждут неприятности.
Воитель тотчас насторожился:
— Какие неприятности, Фолгрим?
— Стая хищников: лисы, горностаи и прочее отребье. Мартин, обнажив свой меч, тут же отправился наверх:
— Пошли посмотрим.
То и дело сползая вниз, трое друзей карабкались к вершине. Внизу, на поросшей травой равнине, виднелось несколько огней. В дальнейшей разведке не было смысла, потому что в свете неполной луны они вполне смогли оценить численность врага. Дюнспайку уже приходилось видеть этих бродяг:
— Все что-то вынюхивали у нас в дюнах прошлой зимой, но следы заметать мы умеем, а детишек спрятали в нашем убежище. Ну а потом я и еще несколько ежей обули наши ходули, завернулись в простыни и напугали негодяев до полусмерти. Что будем делать, Мартин?
Воитель не задумываясь ответил:
— Мы могли бы разбить их в бою, но в этом нет никакого смысла. Я хочу, чтобы никто не пострадал, чтобы все вернулись домой целы и невредимы. Слушайте, мне кажется, я нашел решение.
Командор стоял высоко на южной башне, прочно утвердив задние лапы в выемке балки. Со своего наблюдательного поста выдре были отлично видны бесконечные акры Леса Цветущих Мхов, простиравшиеся к востоку. Он медленно повернулся и посмотрел на огромную равнину, лежащую на западе.
— Прищемите мне хвост, ну и вид отсюда! Теперь я понимаю, почему птицы так весело щебечут. Отсюда мир выглядит совсем по-другому.
Он на секунду прикрыл глаза, когда на крыше появилась леди Амбер. Она шла по самой верхней балке лесов так, как будто прогуливалась по ровной земле.
— О, умоляю вас, госпожа, не делайте так, по крайней мере пока я здесь. У меня внутри все переворачивается!
Королева белок прыгнула и мягко приземлилась около Командора:
— Ах, извините, Командор, я и забыла, что вы наземный житель. А что, флюгер уже готов?
— Почти. Ферди и Коггс — замечательные кузнецы. Лучше работы я не видел. Правда, госпожа Коломбина говорит, что скоро на кухне не останется ни одного уголька. Они разогревают железо на открытом огне, а потом куют на каменной наковальне. Я поднялся сюда, потому что больше не могу выносить этого шума. Дин! Дон! Дин! Дон! У меня уже в голове звенит!
Однако леди Амбер не посочувствовала Командору, а заметила со свойственной ей практичностью:
— Так вы, значит, не выносите шума? Что вы говорите! По-моему, это именно вы производите его больше всех своим трубным голосом. Что до высоты, если вы к ней не привыкли, не советую здесь задерживаться, а то голова закружится. Почему бы вам не отправиться во фруктовый сад и не помочь плотникам? Это занятие гораздо безопаснее.
Командор потянул за трос подъемного устройства:
— Отличная мысль, госпожа, насчет фруктового сада! Подъемное устройство представляло собой не что иное, как систему противовесов. Командор встал на небольшую платформу, и она начала медленно опускаться. Где-то на полпути он встретил другую платформу, поднимавшуюся вверх. На ней стояла белка с двумя плитами песчаника. Они помахали друг другу:
— Куда направляетесь, Командор?
— Вниз, приятель, во фруктовый сад, помочь плотникам.
— Передайте Гердлу: пусть погрузит на платформу еще раствора. Я оставлю одну из плит для противовеса.
Внизу Командора встретили крот и четверо мышей. Они закрепили платформу, на которой он прибыл, с помощью бревна, выступающего из стены. Крот дотронулся до своей мордочки в знак приветствия:
— Им нужны еще плиты наверху, Командор?
Выдра наконец ступил на твердую землю и с облегчением вздохнул:
— Пока нет, Гердл. Но им нужен раствор.
Гердл и его помощники принялись лопатами нагружать на платформу смесь песка, дробленого песчаника и воды. Этим раствором строители цементировали тяжелые плиты.
В дальнем уголке фруктового сада каменщики устроили себе мастерскую. Плотники вырыли яму и распиливали бревна большими двуручными пилами. Тут же стояла скамья с тисками, стамесками, молотками. Поблизости развели огонь. Рядом лежали сверла: высверливать отверстия и скреплять куски дерева колышками. У стены были сложены штабелями просушенные стволы вязов, дубов, берез, сосен и сикомор. Командор любил запах сухой древесины и свежих стружек. Старый усатый толстяк — мышь полевка в длинном парусиновом фартуке — выглянул из-за соснового ствола, над которым он трудился, и кивнул выдре:
— Добрый день, Командор. Не поможешь ли мне ободрать кору вот с этой сосны? Люблю сосну, у нее такой приятный запах!
Командор раздобыл рубанок и принялся за работу, встав по другую сторону ствола. Длинные сосновые стружки выползали из-под острого лезвия, и Командор с наслаждением втягивал носом воздух:
— Ты прав, Миггло, замечательный свежий запах! Прочищает голову!
Из ямы с опилками высунулась мордочка сони:
— Привет, Командор! Как там на южной башне? Вы ведь были там сегодня? Уф-ф! Меня-то туда нипочем не заманишь, ни за какие коврижки!
Командор сдул стружку, приставшую к кончику носа:
— Да, оставим это белкам и некоторым рисковым ежам и мышам. Им это нравится. Знаете, госпожа, я был просто поражен: когда они успели столько сделать! Леди Амбер говорит, что через пару дней примутся за самую башенку. А потом установят флюгер.
Миггло усмехнулся в густые усы:
— Вовсе не белки будут устанавливать флюгер. Это работа Ферди и Коггса. Хо-хо! Представляете себе этих двух толстых кладовщиков на верхотуре! Вряд ли им не терпится туда попасть!
Командор улыбнулся при мысли о близнецах-кладовщиках, залезающих на южную башню:
— Да уж, даже представить трудно!
Майская Ягодка и Ольховая Сережка принесли на подносе большой глиняный кувшин и кружки. Они поздоровались и, смущаясь, сделали книксен:
— Госпожа Белла велела принести вам прохладительные напитки: мятную и розовую воду из погреба.
— Она сказала, что вам надо запить все те опилки, которых вы наглотались.
Миггло выпил кружку залпом:
— То, что надо! Холодная как лед. Очень освежает. Спасибо.
Командор выпил свою кружку медленно, смакуя напиток. Молоденькие выдры тут же опять наполнили кружку деда.
— А мы и не знали, что ты еще и плотник, дедушка. Он подмигнул внучкам:
— Вы еще многого не знаете, мои красавицы! Ваш старый дедушка еще и не то умеет!
— О нет, кое-что мы знаем!
— Правда? Что же, например?
— Мы знаем, что ты умеешь прятаться в пруду под водой, когда подходит твоя очередь мыть посуду и чистить кастрюли.
— Да, а еще мы знаем, что ты можешь разбудить любого, когда разговариваешь во сне своим громовым голосом.
— А еще мы знаем, что ты можешь выхлебать больше всех супа из кореньев, и выдуть больше всех «Октябрьского Эля», и навернуть больше всех сливового пудинга…
Тут Командор сделал страшную физиономию и стал с угрожающим видом надвигаться на своих дерзких внучек:
— Хахарр, красавицы! Зато вы еще не знаете, как я умею прищемлять носы маленьким болтливым выдрочкам!
Внучки убежали из фруктового сада с визгом и хохотом.
В тот вечер неожиданно похолодало. Стоя на крепостном валу аббатства, Белла и Коломбина любовались последним летним вечером, величественным зрелищем заката, замутненного потеками перистых облаков. Далеко, у самого горизонта, цвет неба переходил от багрового к малиновому, а от малинового к нежно-розовому. А чуть выше по темно-синему фону тянулась палевая полоса. Загадочно мерцали первые звезды. У Коломбины вырвался долгий, задумчивый вздох:
— Надеюсь, что мой Гонфф тоже видит сейчас эту красоту.
Белла ласково положила лапу на плечо подруги:
— Я уверена, что видит. Я знаю, что он часто думает о вас с малышом и что ему не терпится к вам вернуться.
Тут Коломбине в голову неожиданно пришла смешная мысль, и она тихо засмеялась:
— Если только, конечно, в данный момент поблизости от него нет какой-нибудь еды. Гонфф скорее залюбуется фруктовым пудингом, чем закатом.
Белла тоже рассмеялась:
— Тогда предлагаю поставить на этой стене наблюдателя. Когда Гонфф появится, мы успеем подготовиться и утолить его жажду прекрасного большим яблочным пирогом.
37
Первый день осени начался прохладным ветром, который разогнал легкий утренний туман. «Жимолость» стояла как раз под холмом, и команда, а также ежи-союзники, вооруженные веслами и пращами, находились в полной боевой готовности.
Фурмо послюнил лапу и определил направление ветра:
— Ветер — лучше и быть не может, Мартин!
Воитель сделал знак Фолгриму:
— Иди, друг, и не забудь позвать в нужный момент!
Самый маленький из бойцов Гуосима сгибался под тяжестью накидки, которую Тримп когда-то соорудила для Чаггера. Они с Фолгримом взялись за лапы и заковыляли вниз с холма. Старик выдра шел крадучись, походкой охотника. Они с землеройкой выглядели как дедушка с внуком.
Долговязая ласка бранилась с хорьком из-за деревянного вертела, унизанного тельцами насекомых и подвешенного над огнем. А разношерстная компания крыс и других хищников с интересом наблюдала за ними, предвкушая драку. Ласка схватила вертел, хорек пнул ласку:
— Убери свои грязные лапы от моей еды, длинноносый! Ласка упала ничком и обожгла себе лапу. Оскалившись, она кинулась на обидчика:
— Половина — моя! Только тронь меня еще раз своей мерзкой лапой — я тебе ее мигом отрежу, жадюга!
Нож молнией блеснул в лапе у хорька. Он ждал, что предпримет ласка.
— Я тебя на кусочки изрежу! Прочь отсюда! Это мое! Ласка затравленно съежилась, как будто признав свое поражение. Взяв вертел за один конец, в то время как второй был в огне, она повернулась к хорьку:
— Да зачем мне сдались эти давленые жуки! Забирай! И, подавшись вперед, она с силой швырнула вертел прямо в живот хорьку. Хорек испустил предсмертный крик и упал навзничь, проткнутый заостренным вертелом.
Раздался злорадный смех и издевательские замечания:
— Ха-ха-ха! Что это у него с животом?
— Хи-хи-хи! Старина Бранго — вылитый жук на вертеле!
Лис, потерявший уже интерес к стычке, случайно обернулся и бросил взгляд на склон холма. Он увидел две жалкие фигурки, которые ковыляли вниз.
— О, удачный день сегодня! Смотрите-ка, кто идет, ребята!
Лапы разбойников потянулись к ножам. Бандиты издевательски закричали двум беззащитным путешественникам:
— Сюда, сюда, друзья, мы приглашаем вас на обед!
— Эй, не бойтесь, скоро вам не придется ни о чем беспокоиться!
Те двое остановились, как будто только что заметили банду. Они попятились было назад, жалобно приговаривая:
— Пожалуйста, не обижайте нас, мы всего лишь бедные странники!
Разбойники пошли на них, выстроившись цепочкой, чтобы перекрыть своей добыче все пути к отступлению. Бедные путешественники кинулись вверх по холму, громко вопя:
— Помогите! На помощь, кто-нибудь! На помощь!
Их преследовали. Вперед вырвался тот самый лис с заржавленным топором:
— Я первый их увидел!
Костлявая ласка дышала ему в затылок:
— Кто смел, тот и съел, ты, рыжая швабра!
Как только Фолгрим и землеройка добежали до хребта, их подняли на борт «Жимолости». И она устремилась вниз по склону, подгоняемая ветром, полнившим ее паруса. С борта раздавались воинственные крики:
— Эула-лиа! Рэдво-о-ол! Горра-а-амахога-а-ара-а-а!
Разбойники были застигнуты врасплох. Динни по пути шмякнул веслом ласку. Камни из пращей летали, как злые шмели, и жалили в головы, ребра, лапы и хвосты. Глупые разбойники трусливо удирали по склону, а за ними гордо неслась «Жимолость». Вург поймал лиса за хвост и тащил его за собой, а Бью как следует обрабатывал его веслом:
— Вот тебе! На, получай, щенок! «Шмяк! Шлеп!»
Крыса, сбитая с лап чьим-то веслом, сумела подняться, но Фурмо, который стоял на корме, прихлопнул ее. Бандиты продолжали свое позорное бегство, оставляя за собой раненых и бездыханных.
Наконец остатки банды разбежались кто куда. Но Дюнспайк успел заарканить одного. Перепуганного хорька втащили на борт. Он лежал на палубе все еще двигавшегося судна и, дрожа от ужаса, смотрел на покрытого шрамами Фолгрима.
Приставив острие своего топора к переносице хорька, Фолгрим угрожающе прорычал:
— Вижу, я тебе приглянулся, придурок, ну так слушай внимательно. В ближайшие пару сезонов мы будем прочесывать эту местность и очищать ее от поганых бандитов вроде тебя. Вам повезло — ваша банда первая. Мы оставим тебя в живых, чтобы ты и твои дружки рассказали остальным, что мы пришли. Видишь вон того воина с острым мечом? Он у нас главный. Это Мартин из Рэдволла. Он очень справедливый. Он считает, что надо дать вам, хищникам, шанс исправиться… прежде чем прикончить вас.
Мартин тронул хорька острием своего меча:
— Вставай, дубина, поднимайся!
Все еще дрожа, хорек встал. «Жимолость» чуть сбавила скорость, преодолевая очередной пологий подъем, а потом снова разогналась и птицей полетела под гору. Мартин высоко занес свой меч:
— Прыгай или умрешь!
— Йа-а!
С жалобным воплем хорек бросился за борт. С «Жимолости» видели, как он катился, кувыркаясь, пока с глухим стуком не ударился о выступ скалы. Порыв ветра зашелестел иголками Дюнспайка. Еж захлопал в ладоши от удовольствия:
— Что за славный способ путешествовать! Мне не было так весело с тех самых пор, как в моих иголках запуталась медуза. Капитан Чагг! Бросим якорь, чтобы перекусить? Или, может быть, вам больше нравится есть на ходу?
Чаггер по-капитански сурово взглянул на Дюнспайка:
— А что такое медуза?
Еж поймал бельчонка и щекотал его, пока тот наконец не рассмеялся:
— Это ты медуза, маленький разбойник! Ты толстая нахальная медуза!
Чаггер катался по палубе и безудержно хохотал от щекотки:
— Хи-хи-хи, на помощь, Фол! Я не медуза, я маленький Чагг! Хи-хи-хи! На помощь!
На ланч «Жимолость» не остановилась. Они мчались, пока ветер был попутным. После полудня ветер переменился, и лодка плавно и легко встала на краю рощицы.
Землеройки нашли среди деревьев маленький ручеек с прохладной вкусной водой. Яблок, груш и лесных ягод было в изобилии. Нежась в тени дерева, команда неторопливо закусывала.
Дюнспайк восхищенно огляделся:
— Мурфо, сынок, тебе нравится это место?
— Да, отец, отличное.
— Было бы гораздо лучше жить здесь, чем в песке, как ты думаешь?
— Да, отец, гораздо лучше.
— Конечно, ведь мы могли бы собирать фрукты и ягоды. Так, значит, ты хотел бы жить тут?
— Да, это было бы здорово! Мы ни в чем не нуждались бы.
Дюнспайк любя дернул сына за ухо:
— Хорошо сказано, сынок! Бери десятерых и начинайте рыть хорошую глубокую пещеру под этими деревьями. А остальных я пошлю обратно, за детьми и стариками. Ты не против, Мартин из Рэдволла?
Мартин смотрел на небо и ответил несколько рассеянно:
— О, конечно, не против, вождь. Только покажите нам, где Нортфоркский ручей.
— Разумеется, покажу. А что это ты так уставился на небо? Не бойся, оно не упадет. Оно там уже довольно давно висит.
Мартин ответил Дюнспайку, хотя смотрел на Гонффа:
— Птицы летят на юг, осень наступила.
Мышеплут помедлил, пока птицы не скрылись из виду, потом сказал:
— Мы должны держать слово, Мартин. Пришло время и нам отправляться домой.
За завтраком в Большом зале аббатства Рэдволл все ожидали распределения работы на день. Белла, чьей обязанностью было назначать на работу, была целиком поглощена разговором с аббатисой Герминой. Жители Рэдволла с нетерпением ждали, не спуская глаз с барсучихи.
— Надеюсь, меня опять пошлют помогать Ферди и Коггсу в кладовой.
— Сегодня кладовые закрыты. Сегодня устанавливают флюгер на южной башне. Я туда не полезу!
— Хурр, а тебе никто и не позволит. Только белки будут помогать на крыше.
— Хоть бы меня не послали на кухню! В прошлый раз весь день чистил горшки!
Разговоры разом смолкли, стоило Белле постучать лапой по столу:
— Леди Амбер и ее белки сегодня помогут Ферди и Коггсу установить флюгер на южной башне.
— Хурр, ну, что я говорил!
Белла помолчала секунду, пристально поглядев на того, кто ее перебил. Последовало смущенное хихиканье, а потом виноватое молчание. Она выждала еще секунду, прежде чем продолжить:
— Все остальные строительные работы сегодня будут приостановлены. Миггло, Майская Ягодка и Ольховая Сережка, вы сегодня на кухне.
Усатый Миггло подмигнул двум выдрочкам, которые сначала заерзали и зашептались, а потом, осознав важность своего положения, с достоинством выпрямились и чинно кивнули.
Белла дала указания поварам:
— Сегодня ничего не варите и не пеките. В Рэдволле достаточно хлеба, лепешек и пирогов, приготовленных вчера вечером. Все внимание холодным закускам, овощным и фруктовым салатам. Командор дежурит на крепостной стене: не появятся ли наши путешественники. Все остальные, без исключения, пусть возьмут в кладовых мешки и корзины. Коломбина и Гердл, проследите, чтобы все были обеспечены приставными лестницами и палками.
Некоторые из стариков заулыбались, подталкивая друг друга локтями. Молодые были явно озадачены. Белла помогла аббатисе Термине взобраться на стол. Она торжественно взмахнула лапами и провозгласила:
— Все на уборку плодов!
Слабый голос аббатисы потонул в криках «ура». Дальше началось столпотворение. Все обитатели Рэдволла кинулись в кладовые, где Коломбина, едва успевая, раздавала мешки и корзины:
— Встаньте в очередь, не толкайтесь, всем хватит! Гонфлет, а ну сними с головы мешок! Гердл, раздай, пожалуйста, всем диббанам корзиночки для ягод.
Раздавая малышам корзинки, Гердл смеялся над их выходками:
— Эй, это же корзинки, а не сандалии, снимите их с лап!
Коломбина устраивала аббатису Термину в каталке, устланной мягким мхом, под конским каштаном. Они обе от души расхохотались, когда увидели, как Белла во главе сборщиков исполняет танец урожая по пути к фруктовому саду. Танец сопровождался песней. Аббатиса хохотала, держась за лапу Коломбины:
— О господи, клянусь моими старыми лапами! Когда наша Белла танцует, земля дрожит, как если бы громадный валун катился с горы!
Коломбина невольно отшатнулась, когда Белла пронеслась мимо нее:
— Ха-ха-ха! Может, и так, но многим из тех, кто гораздо моложе Беллы, за ней не угнаться!
Наконец около яблони Белла остановилась. Дотянувшись до высокой ветки, она наклонила ее и с наслаждением вдохнула запах:
— О-о-о! Нет ничего чудесней запаха этих красных яблок, пока они еще на ветвях! Так бы и нюхала их целый день!
Рядом с ней стояла ежиха, притопывая лапой от нетерпения и широко раскрыв свой мешок:
— Я очень извиняюсь, госпожа Белла, но не могли бы вы отвлечься от нюханья и немного потрясти дерево, пока еще не стемнело?
— Ах, я старая дура! Конечно! Прошу прощения!
Своими мощными лапами Белла так тряхнула яблоню, что яблоки посыпались дождем. Когда она наконец взглянула вниз, бедная ежиха все еще топала лапами: два яблока оказались наколоты на иголки на ее голове, а два — на спине.
— Госпожа Белла! Было бы куда лучше, если бы вы стряхивали яблоки в мешок!
Коломбина и Термина собирали красную смородину. Аббатиса то и дело с интересом посматривала на Гонфлета:
— Дорогая, что это там делает ваш сынок? Кажется, он должен собирать малину?
Взглянув на мышонка, Коломбина не смогла сдержать улыбки. Он наполнял ягодами карманы своих штанишек, потом бросал по сторонам вороватые взгляды и, убедившись, что его никто не видит, опустошал карманы в корзиночку, спрятанную под изгородью.
— Вылитый отец! Настоящий Мышеплут. Не может чувствовать себя счастливым, пока что-нибудь не стащит. Придется перед сном взять его за ноги и потрясти вниз головой. А не то вся спальня будет в давленой малине. Плутишка! Но собирает он быстро.
Сбор урожая шел хорошо. Жители Рэдволла то и дело подкатывали к кладовым тележки, груженные корзинами и мешками с фруктами. В полдень повара отобрали у них три тележки, чтобы развезти ланч сборщикам. Майская Ягодка и Ольховая Сережка осаживали особо нетерпеливых ледяными взглядами и суровыми словами:
— Ни одного кусочка до тех пор, пока не вымоете лапы в пруду!
— Боже мой, ну и грязные же у вас лапы! Прочь! Быстро мыться!
Миггло усмехался в усы:
— Правильно, барышни! Так их! На то вы и поварихи.
Воодушевленные похвалой, выдрочки удвоили бдительность и не делали исключения ни для кого:
— Госпожа Белла, вы что, собирали яблоки носом? Сию же минуту ступайте и вымойте его!
— Хм! Стыдно, матушка аббатиса! Вы должны подавать другим пример. Посмотрите на себя. Вы же в соке красной смородины с головы до пят. Гердл, помоги, пожалуйста, умыться матушке аббатисе.
Фурмо послюнил лапу и определил направление ветра:
— Ветер — лучше и быть не может, Мартин!
Воитель сделал знак Фолгриму:
— Иди, друг, и не забудь позвать в нужный момент!
Самый маленький из бойцов Гуосима сгибался под тяжестью накидки, которую Тримп когда-то соорудила для Чаггера. Они с Фолгримом взялись за лапы и заковыляли вниз с холма. Старик выдра шел крадучись, походкой охотника. Они с землеройкой выглядели как дедушка с внуком.
Долговязая ласка бранилась с хорьком из-за деревянного вертела, унизанного тельцами насекомых и подвешенного над огнем. А разношерстная компания крыс и других хищников с интересом наблюдала за ними, предвкушая драку. Ласка схватила вертел, хорек пнул ласку:
— Убери свои грязные лапы от моей еды, длинноносый! Ласка упала ничком и обожгла себе лапу. Оскалившись, она кинулась на обидчика:
— Половина — моя! Только тронь меня еще раз своей мерзкой лапой — я тебе ее мигом отрежу, жадюга!
Нож молнией блеснул в лапе у хорька. Он ждал, что предпримет ласка.
— Я тебя на кусочки изрежу! Прочь отсюда! Это мое! Ласка затравленно съежилась, как будто признав свое поражение. Взяв вертел за один конец, в то время как второй был в огне, она повернулась к хорьку:
— Да зачем мне сдались эти давленые жуки! Забирай! И, подавшись вперед, она с силой швырнула вертел прямо в живот хорьку. Хорек испустил предсмертный крик и упал навзничь, проткнутый заостренным вертелом.
Раздался злорадный смех и издевательские замечания:
— Ха-ха-ха! Что это у него с животом?
— Хи-хи-хи! Старина Бранго — вылитый жук на вертеле!
Лис, потерявший уже интерес к стычке, случайно обернулся и бросил взгляд на склон холма. Он увидел две жалкие фигурки, которые ковыляли вниз.
— О, удачный день сегодня! Смотрите-ка, кто идет, ребята!
Лапы разбойников потянулись к ножам. Бандиты издевательски закричали двум беззащитным путешественникам:
— Сюда, сюда, друзья, мы приглашаем вас на обед!
— Эй, не бойтесь, скоро вам не придется ни о чем беспокоиться!
Те двое остановились, как будто только что заметили банду. Они попятились было назад, жалобно приговаривая:
— Пожалуйста, не обижайте нас, мы всего лишь бедные странники!
Разбойники пошли на них, выстроившись цепочкой, чтобы перекрыть своей добыче все пути к отступлению. Бедные путешественники кинулись вверх по холму, громко вопя:
— Помогите! На помощь, кто-нибудь! На помощь!
Их преследовали. Вперед вырвался тот самый лис с заржавленным топором:
— Я первый их увидел!
Костлявая ласка дышала ему в затылок:
— Кто смел, тот и съел, ты, рыжая швабра!
Как только Фолгрим и землеройка добежали до хребта, их подняли на борт «Жимолости». И она устремилась вниз по склону, подгоняемая ветром, полнившим ее паруса. С борта раздавались воинственные крики:
— Эула-лиа! Рэдво-о-ол! Горра-а-амахога-а-ара-а-а!
Разбойники были застигнуты врасплох. Динни по пути шмякнул веслом ласку. Камни из пращей летали, как злые шмели, и жалили в головы, ребра, лапы и хвосты. Глупые разбойники трусливо удирали по склону, а за ними гордо неслась «Жимолость». Вург поймал лиса за хвост и тащил его за собой, а Бью как следует обрабатывал его веслом:
— Вот тебе! На, получай, щенок! «Шмяк! Шлеп!»
Крыса, сбитая с лап чьим-то веслом, сумела подняться, но Фурмо, который стоял на корме, прихлопнул ее. Бандиты продолжали свое позорное бегство, оставляя за собой раненых и бездыханных.
Наконец остатки банды разбежались кто куда. Но Дюнспайк успел заарканить одного. Перепуганного хорька втащили на борт. Он лежал на палубе все еще двигавшегося судна и, дрожа от ужаса, смотрел на покрытого шрамами Фолгрима.
Приставив острие своего топора к переносице хорька, Фолгрим угрожающе прорычал:
— Вижу, я тебе приглянулся, придурок, ну так слушай внимательно. В ближайшие пару сезонов мы будем прочесывать эту местность и очищать ее от поганых бандитов вроде тебя. Вам повезло — ваша банда первая. Мы оставим тебя в живых, чтобы ты и твои дружки рассказали остальным, что мы пришли. Видишь вон того воина с острым мечом? Он у нас главный. Это Мартин из Рэдволла. Он очень справедливый. Он считает, что надо дать вам, хищникам, шанс исправиться… прежде чем прикончить вас.
Мартин тронул хорька острием своего меча:
— Вставай, дубина, поднимайся!
Все еще дрожа, хорек встал. «Жимолость» чуть сбавила скорость, преодолевая очередной пологий подъем, а потом снова разогналась и птицей полетела под гору. Мартин высоко занес свой меч:
— Прыгай или умрешь!
— Йа-а!
С жалобным воплем хорек бросился за борт. С «Жимолости» видели, как он катился, кувыркаясь, пока с глухим стуком не ударился о выступ скалы. Порыв ветра зашелестел иголками Дюнспайка. Еж захлопал в ладоши от удовольствия:
— Что за славный способ путешествовать! Мне не было так весело с тех самых пор, как в моих иголках запуталась медуза. Капитан Чагг! Бросим якорь, чтобы перекусить? Или, может быть, вам больше нравится есть на ходу?
Чаггер по-капитански сурово взглянул на Дюнспайка:
— А что такое медуза?
Еж поймал бельчонка и щекотал его, пока тот наконец не рассмеялся:
— Это ты медуза, маленький разбойник! Ты толстая нахальная медуза!
Чаггер катался по палубе и безудержно хохотал от щекотки:
— Хи-хи-хи, на помощь, Фол! Я не медуза, я маленький Чагг! Хи-хи-хи! На помощь!
На ланч «Жимолость» не остановилась. Они мчались, пока ветер был попутным. После полудня ветер переменился, и лодка плавно и легко встала на краю рощицы.
Землеройки нашли среди деревьев маленький ручеек с прохладной вкусной водой. Яблок, груш и лесных ягод было в изобилии. Нежась в тени дерева, команда неторопливо закусывала.
Дюнспайк восхищенно огляделся:
— Мурфо, сынок, тебе нравится это место?
— Да, отец, отличное.
— Было бы гораздо лучше жить здесь, чем в песке, как ты думаешь?
— Да, отец, гораздо лучше.
— Конечно, ведь мы могли бы собирать фрукты и ягоды. Так, значит, ты хотел бы жить тут?
— Да, это было бы здорово! Мы ни в чем не нуждались бы.
Дюнспайк любя дернул сына за ухо:
— Хорошо сказано, сынок! Бери десятерых и начинайте рыть хорошую глубокую пещеру под этими деревьями. А остальных я пошлю обратно, за детьми и стариками. Ты не против, Мартин из Рэдволла?
Мартин смотрел на небо и ответил несколько рассеянно:
— О, конечно, не против, вождь. Только покажите нам, где Нортфоркский ручей.
— Разумеется, покажу. А что это ты так уставился на небо? Не бойся, оно не упадет. Оно там уже довольно давно висит.
Мартин ответил Дюнспайку, хотя смотрел на Гонффа:
— Птицы летят на юг, осень наступила.
Мышеплут помедлил, пока птицы не скрылись из виду, потом сказал:
— Мы должны держать слово, Мартин. Пришло время и нам отправляться домой.
За завтраком в Большом зале аббатства Рэдволл все ожидали распределения работы на день. Белла, чьей обязанностью было назначать на работу, была целиком поглощена разговором с аббатисой Герминой. Жители Рэдволла с нетерпением ждали, не спуская глаз с барсучихи.
— Надеюсь, меня опять пошлют помогать Ферди и Коггсу в кладовой.
— Сегодня кладовые закрыты. Сегодня устанавливают флюгер на южной башне. Я туда не полезу!
— Хурр, а тебе никто и не позволит. Только белки будут помогать на крыше.
— Хоть бы меня не послали на кухню! В прошлый раз весь день чистил горшки!
Разговоры разом смолкли, стоило Белле постучать лапой по столу:
— Леди Амбер и ее белки сегодня помогут Ферди и Коггсу установить флюгер на южной башне.
— Хурр, ну, что я говорил!
Белла помолчала секунду, пристально поглядев на того, кто ее перебил. Последовало смущенное хихиканье, а потом виноватое молчание. Она выждала еще секунду, прежде чем продолжить:
— Все остальные строительные работы сегодня будут приостановлены. Миггло, Майская Ягодка и Ольховая Сережка, вы сегодня на кухне.
Усатый Миггло подмигнул двум выдрочкам, которые сначала заерзали и зашептались, а потом, осознав важность своего положения, с достоинством выпрямились и чинно кивнули.
Белла дала указания поварам:
— Сегодня ничего не варите и не пеките. В Рэдволле достаточно хлеба, лепешек и пирогов, приготовленных вчера вечером. Все внимание холодным закускам, овощным и фруктовым салатам. Командор дежурит на крепостной стене: не появятся ли наши путешественники. Все остальные, без исключения, пусть возьмут в кладовых мешки и корзины. Коломбина и Гердл, проследите, чтобы все были обеспечены приставными лестницами и палками.
Некоторые из стариков заулыбались, подталкивая друг друга локтями. Молодые были явно озадачены. Белла помогла аббатисе Термине взобраться на стол. Она торжественно взмахнула лапами и провозгласила:
— Все на уборку плодов!
Слабый голос аббатисы потонул в криках «ура». Дальше началось столпотворение. Все обитатели Рэдволла кинулись в кладовые, где Коломбина, едва успевая, раздавала мешки и корзины:
— Встаньте в очередь, не толкайтесь, всем хватит! Гонфлет, а ну сними с головы мешок! Гердл, раздай, пожалуйста, всем диббанам корзиночки для ягод.
Раздавая малышам корзинки, Гердл смеялся над их выходками:
— Эй, это же корзинки, а не сандалии, снимите их с лап!
Коломбина устраивала аббатису Термину в каталке, устланной мягким мхом, под конским каштаном. Они обе от души расхохотались, когда увидели, как Белла во главе сборщиков исполняет танец урожая по пути к фруктовому саду. Танец сопровождался песней. Аббатиса хохотала, держась за лапу Коломбины:
— О господи, клянусь моими старыми лапами! Когда наша Белла танцует, земля дрожит, как если бы громадный валун катился с горы!
Коломбина невольно отшатнулась, когда Белла пронеслась мимо нее:
— Ха-ха-ха! Может, и так, но многим из тех, кто гораздо моложе Беллы, за ней не угнаться!
Наконец около яблони Белла остановилась. Дотянувшись до высокой ветки, она наклонила ее и с наслаждением вдохнула запах:
— О-о-о! Нет ничего чудесней запаха этих красных яблок, пока они еще на ветвях! Так бы и нюхала их целый день!
Рядом с ней стояла ежиха, притопывая лапой от нетерпения и широко раскрыв свой мешок:
— Я очень извиняюсь, госпожа Белла, но не могли бы вы отвлечься от нюханья и немного потрясти дерево, пока еще не стемнело?
— Ах, я старая дура! Конечно! Прошу прощения!
Своими мощными лапами Белла так тряхнула яблоню, что яблоки посыпались дождем. Когда она наконец взглянула вниз, бедная ежиха все еще топала лапами: два яблока оказались наколоты на иголки на ее голове, а два — на спине.
— Госпожа Белла! Было бы куда лучше, если бы вы стряхивали яблоки в мешок!
Коломбина и Термина собирали красную смородину. Аббатиса то и дело с интересом посматривала на Гонфлета:
— Дорогая, что это там делает ваш сынок? Кажется, он должен собирать малину?
Взглянув на мышонка, Коломбина не смогла сдержать улыбки. Он наполнял ягодами карманы своих штанишек, потом бросал по сторонам вороватые взгляды и, убедившись, что его никто не видит, опустошал карманы в корзиночку, спрятанную под изгородью.
— Вылитый отец! Настоящий Мышеплут. Не может чувствовать себя счастливым, пока что-нибудь не стащит. Придется перед сном взять его за ноги и потрясти вниз головой. А не то вся спальня будет в давленой малине. Плутишка! Но собирает он быстро.
Сбор урожая шел хорошо. Жители Рэдволла то и дело подкатывали к кладовым тележки, груженные корзинами и мешками с фруктами. В полдень повара отобрали у них три тележки, чтобы развезти ланч сборщикам. Майская Ягодка и Ольховая Сережка осаживали особо нетерпеливых ледяными взглядами и суровыми словами:
— Ни одного кусочка до тех пор, пока не вымоете лапы в пруду!
— Боже мой, ну и грязные же у вас лапы! Прочь! Быстро мыться!
Миггло усмехался в усы:
— Правильно, барышни! Так их! На то вы и поварихи.
Воодушевленные похвалой, выдрочки удвоили бдительность и не делали исключения ни для кого:
— Госпожа Белла, вы что, собирали яблоки носом? Сию же минуту ступайте и вымойте его!
— Хм! Стыдно, матушка аббатиса! Вы должны подавать другим пример. Посмотрите на себя. Вы же в соке красной смородины с головы до пят. Гердл, помоги, пожалуйста, умыться матушке аббатисе.