Брайан Джейкс
Легенда о Льюке
Молодым пора стареть,
Старым — сделаться мудрее,
Трусам — съежиться на треть,
Храбрым — стать еще храбрее.
Ложь — как щит для подлецов.
Правда — как большая птица.
И она своих птенцов
Защитит, за них сразится.
Правда — эхо без конца.
Тот разумен и спокоен,
И не прячет тот лица,
Кто не трус, а храбрый воин.
Силы должен он беречь,
Ждать зимою и весною.
Но возьмется он за меч,
Если зло пойдет войною.
Правда в нем всегда жива.
Правда — меч его и знамя.
И звучат его слова:
«Берегитесь! Правда с нами!»
КНИГА ПЕРВАЯ
МАРТИН
1
Ни с чем не сравнится первое утро лета! Тримп, ежиха-путешественница, бродила по лесу, как во сне, упиваясь красотой Страны Цветущих Мхов, столь не похожей на холодное северное побережье, откуда она шла. На каждом листике лежала капелька росы, нежные колечки тумана обвивали тонкие солнечные стрелки, застрявшие в зеленых с золотом кронах могучих дубов, стройных рябин и величественных вязов. Сладко заливались птички, беззвучно порхали бабочки, пчелы хлопотливо гудели над цветами, папоротниками и лишайником, покрывшим скалы изумрудным ковром. Тримп шагала с легким сердцем и пустым дорожным мешком. Она даже на время забыла о том, что голодна. Ведь душа ее пировала, наслаждаясь великолепием окружающего мира, невыразимой прелестью нового времени года. Беспечно помахивая ясеневым посохом, ежиха пританцовывала на ходу.
— Добрейший денек, красавица!
Она остановилась перед глубокой канавой. Два крепких пожилых ежа стояли на тропинке по ту сторону канавы и приветливо улыбались. Они были похожи друг на друга, как две горошины из одного стручка. Один крикнул:
— Мы вам поможем перебраться, барышня. Стойте, где стоите.
Отступив на несколько шагов, Тримп задорно подмигнула и крикнула в ответ:
— Не-а! Это вы стойте, где стоите. Я сама!
Она разбежалась, легко перемахнула через канаву, воспользовавшись ясеневым посохом, как шестом, и аккуратно приземлилась на том берегу.
Оба ежа зашебуршились так рьяно, что загремели иголки на их спинках — древний ежиный способ аплодировать. Тримп Путешественнице сразу приглянулась эта парочка. Ежиха встала прямо напротив них и вежливо наклонила голову, они сделали то же самое и кланялись до тех пор, пока иголки на головах всех троих не соприкоснулись — традиционное приветствие ежиного племени. Знакомство состоялось.
— Добрые господа, меня зовут Тримп Путешественница.
— Госпожа, я — Ферди, а этот толстяк — мой брат Коггс, и оба мы из аббатства Рэдволл.
Коггс фыркнул и кивнул на обширный живот Ферди:
— Я-то не такой толстый, как старина Ферди. Правда, госпожа Тримп?
Она хихикнула:
— Вы друг друга стоите — оба пузатенькие. Ферди и Коггс искоса посмотрели друг на друга:
— А она за словом в карман не лезет. Бойкая!
— Ага, и жестокая, как все хорошенькие барышни.
— Больно уж она худенькая. Думаешь, она сможет помочь нам с бревном?
— Госпожа Тримп не худая. Она стройная, но сильная, бьюсь об заклад! Вон как сиганула через канаву. Ей по плечу таскать бревна.
Тримп поджала губы:
— Конечно, по плечу. Захочу — отбуксирую куда надо любое бревно, даже если вы оба сядете на него верхом. Но сегодня я слишком стройная, потому что мой мешок пуст. Поэтому за перетаскивание бревен вам придется расплатиться едой.
Ферди и Коггс еще раз переглянулись:
— Своего не упустит, а?
— Еще бы, приятель! У нее характер не мягкий мох и не зеленая трава. Придется ее накормить.
— Не раньше, чем доберемся в Рэдволл. Тогда она сможет подзаправиться так, что станет толще нас обоих вместе взятых. Так что? Договорились, барышня?
Тримп решительно стукнула своим посохом:
— Решено! Ведите меня к вашему бревну, друзья. Это было не слишком большое бревно, скорее ветка, и похоже — сикоморы. Они обвязали его веревками и поволокли, и дерево легко скользило по влажной от росы обочине тропинки. У Тримп было полно вопросов к Ферди и Коггсу:
— А что это за место — Рэдволл, и далеко ли до него?
— Ха, барышня, скоро никому и в голову не придет задать такой вопрос. Всякий сможет увидеть Рэдволл за версту. Верно, Коггс?
— Точно, Ферди. Когда дойдем вон до того поворота, увидите большую дубовую рощу, а за ней — аббатство, только оно пока не достроено. Мартин думает, что года через три шпиль на главной башне будет виден отовсюду.
Тримп внезапно остановилась и потерла лоб лапкой, будто вдруг вспомнила о чем-то важном.
— Конечно же! Я слышала от других путешественников о доме с красными стенами, что в Лесу Цветущих Мхов! Мартин, говорите? Это тот, который мышь? Сын война Льюка?
Ферди пожал плечами и сделал знак продолжать работу.
— Он воин — это уж точно, мисс. А что до его отца, то, кажется, кто-то мне говорил: его действительно звали Льюк. А, Коггс?
Коггс переложил веревку на другое плечо.
— Может быть, приятель. Никто не знает всего о Мартине. Он не больно-то охотно рассказывает о своем прошлом. Но помяните мое слово, Тримп, Мартин — благороднейший из воинов, когда-либо опоясывавших себя мечом. Он не знает страха и в бою стоит десятерых. Посмотрите-ка, госпожа, вот и аббатство Рэдволл. Видите?
Тримп широко раскрыла глаза от удивления. Никогда еще ей не приходилось встречать такого огромного сооружения, а ведь оно еще не было достроено до конца. Аббатство, сложенное из массивных плит красного песчаника, возвышалось над лесом. Его окружала высокая стена с бойницами, виднелись широкие ворота, а за наружной стеной можно было различить главную постройку аббатства, вернее, те две трети ее, что были готовы. За деревянными лесами угадывались башенки, арки и колонны. Работа на строительстве кипела. Мыши, кроты, белки, выдры, ежи и полевки что-то перетаскивали, укладывали, строгали, пилили. Ферди и Коггс только посмеивались над изумленной Тримп:
— Хо-хо! Вот на что способны хорошие плотники, стоит только лапы приложить! А, барышня?
— Аббатство Рэдволл. Обитель веселья, приют для всех добрых зверей. Что бы ни придумали наши враги-хищники, эти стены выдержат!
Тримп порадовалась за своих друзей, мордочки которых светились гордостью, когда они говорили о своем доме. Тут послышался какой-то низкий гул, и ежиха навострила уши.
— Что это за шум? Что они там делают? Коггс подмигнул и погладил свой животик:
— Это гонг на второй завтрак. Мы как раз успели. Трое ежей втащили бревно в весьма широкие ворота, открытые для них кротом. Крот пошмыгал носом, покрутил мордочкой и сказал на своем забавном кротовом наречии:
— День добрый, ребята. Славненькая у вас помощница, хорошенькая. Вы кто будете, барышня?
Тримп сердечно пожала лапу с внушительными, привычными к рытью тоннелей когтями:
— Я Тримп, добрый господин, и не столько хорошенькая, сколько голодная.
Широкая улыбка озарила бархатистую мордочку крота:
— Ужасно рад познакомиться, госпожа Тримп. Я — Динни Кротоначальник. Если проголодались, не беспокойтесь: наедитесь у нас до отвала. Хурр-хурр-хурр.
Оставив бревно у ворот, трое ежей последовали за Кротоначальником через широкий луг, к пруду, в котором обитатели Рэдволла по очереди мыли лапы перед едой. Тримп присоединилась к ним, а Ферди показал ей нескольких наиболее примечательных особ:
— Вон тот, что плавает, — выдра Командор, флотоводец. Хорошенькая мышка в зарослях тростника — Коломбина, славный парень рядом с ней — Гонфф, принц Мышеплут, а малыш — их сын, малютка Гонфлет. Динни Кротоначальника ты уже знаешь.
Снова раздался низкий гул, и на этот раз Тримп заметила белку, которая колотила по выдолбленному внутри дубовому стволу двумя деревянными дубинками. Ферди подтолкнул Тримп локтем:
— Это леди Амбер — королева белок. Пошли, барышня, вы должны предстать перед Советом, прежде чем приметесь за еду.
Тримп последовала за Ферди и Коггсом в фруктовый сад, где на специально расчищенной площадке были расставлены столы и длинные скамьи. Ферди велел ей постоять в сторонке, пока все не рассядутся. Ежиха-путешественница глаз не могла оторвать от еды — как будто она попала в волшебную страну. От котлов с овощным супом шел тонкий аромат, смешиваясь с запахом свежеиспеченного хлеба: тут были и караваи, и буханки, и булки. Сыры — от густо-желтых до бледно-кремовых, сдобренные орехами, сельдереем и душистыми травами, помещались между подносами с салатами и зеленью. Были тут и сладкие пирожки с разнообразной начинкой, видневшейся из-под решеточек из теста: дикая слива, яблоки, черника, ренклод. Внесли кружки и кувшины с элем, фруктовыми настойками, холодным мятным чаем. Тримп, как воспитанная ежиха, прижала свой платочек ко рту, чтобы никто не увидел, что у нее слюнки текут. Ферди дернул ее за край туники и прошептал:
— Не бойтесь, барышня, вас тут никто не обидит. И он подвел ее к столу, что стоял ближе всех к аббатству.
Огромная старая барсучиха, согнувшаяся под тяжестью прожитых лет, посмотрела на Тримп добрыми карими глазами и кивнула ей:
— Добро пожаловать в аббатство Рэдволл, милая. Я — Белла из Брокхолла. Похоже, вы пришли издалека.
Тримп присела перед Беллой в глубоком реверансе. Белла сразу понравилась ей.
— Госпожа, я Тримп Путешественница, поэтому ходить — моя работа. С конца зимы я добиралась сюда из Северных Земель.
— Карамель? Она сказала: карамель?
Рядом с Беллой, утопая в подушках, закутанная в теплую шаль, сидела самая крошечная, хрупкая и древняя мышь, какую Тримп когда-либо приходилось видеть. А некто, обосновавшийся по другую лапу от барсучихи, наклонился к старушке и громко сказал:
— Из Северных Земель, аббатиса Термина. Наша гостья проделала долгий путь из Северных Земель!
Он с улыбкой повернулся к Тримп:
— Как хорошо, что такая славная гостья украсит собой наше застолье в первый день лета! Меня зовут Мартин.
Гонфф, сидевший поблизости с женой и сынишкой, подмигнул Тримп и сказал:
— Да уж, к столу он никогда не опоздает! Мартин улыбнулся своему другу и ближайшему помощнику:
— Ха! Кто бы говорил! Ты самый большой обжора из всех, кто когда-нибудь брал ложку!
Гонфф с видом оскорбленной невинности ударил себя в грудь:
— Кто? Я? Да я почти не притрагиваюсь к еде, приятель. С меня довольно стакана воды и куска хлеба!
Его жена, Коломбина, состроила удивленную гримаску:
— Увы! Значит, это птицы съедают все пирожки и булочки, которые я не устаю печь. Как ты думаешь, Гонфлет?
Малютка Гонфлет залился счастливым смехом:
— Это мы с папой! Ты ставишь пироги на подоконник, а мы их клюем. Ням-ням!
Гонфф закрыл малышу рот лапой посреди всеобщего хохота:
— Это всё он, Коломбина! Это он сбивает меня с пути истинного!
Тримп заняла свое место среди счастливых обитателей Рэдволла. Старая аббатиса Термина подождала, пока Белла наведет порядок, постучав ложкой по тарелке. Все склонили головы, и старая мышь дрожащим голосом произнесла:
— Хурр-хурр, батюшки, никогда не видал, чтобы кто-нибудь так хорошо кушал, как барышня Тримп. Господин Гонфф по сравнению с этой малышкой действительно ест как птичка.
Гонфф Мышеплут поморщился:
— Я это слышал, приятель. Передай-ка мне вон того сыра, и я тебе покажу, что я за птичка. Увидишь, что значит настоящий едок. Эй, Гонфлет, маленький бандит, а ну убери свою ложку из моей тарелки!
Коломбина умилилась:
— Я всегда говорила, что он весь в отца!
После ланча Тримп вызвалась помочь Мартину и его друзьям поднять на крышу балку. Командор и его команда были уже наверху, над одной из спален, и, вооружившись молотками и гвоздями, ждали, когда им подадут тяжелую дубовую балку. Жизнерадостная выдра нетерпеливо дергала трос в блоке и кричала вниз:
— Эй, приятели, если мы побудем здесь еще немного, у нас вырастут крылья с перьями и мы улетим!
Гонфф крепко обвязал балку веревкой и поднялся на задние лапы:
— Ну, друзья, начнем! Не знает ли кто какой-нибудь хорошей песни, с которой легче будет тащить ее?
Белла в ответ подняла лапу:
— Если хотите, я могу спеть Тягомотную Ворчалку. Тут вся компания жалобно застонала. Малютка Гонфлет прижал лапки к своим крошечным ушкам:
— Только не ее, госпожа Белла! Вы вечно поете Тягомотные Ворчалки! Ферди говорит, что госпожа Тримп хорошо поет.
Белла тяжело вздохнула и слегка поклонилась ежихе:
— Тримп, никто не принуждает вас петь, но это было бы очень мило с вашей стороны. Вы знаете какую-нибудь хорошую артельную песню?
Тримп знала и тотчас же запела своим чудесным чистым голоском:
— Что же вы перестали петь, барышня? Продолжайте!
Тримп смущенно посмотрела на него и покачала головой:
— Но дальше я не знаю!
Гонфф перехватил балку, которая становилась все легче по мере того, как ее принимали сверху, и быстро проговорил:
— Тогда начните сначала и спойте еще раз, а то эта балка сидит у меня на голове вместо шляпы!
Тримп пришлось спеть артельную песню еще дважды, пока балка наконец не оказалась в надежных и крепких лапах выдры наверху.
Когда все остальные занялись другими делами, Мартин отвел Тримп в сторону. Они с Гонффом проводили ее до сторожки у ворот и пригласили войти. Мышеплут достал из буфета припрятанные бутыль и кружки и налил всем троим.
— Это нинианский сидр. Из одного старого места, южнее по тропинке, я иногда там бываю.
Они отхлебнули холодного сладкого сидра молча, чтобы разговор не мешал оценить напиток. После полуденной жары снаружи в сторожке было тенисто и прохладно. Мартин спросил:
— Откуда вы знаете эту песню?
— Моя бабушка Вельф Типтип, бывало, пела ее. А еще она мне рассказывала, что когда-то знала одного мышонка по имени Мартин. Это были вы?
Глядя в кружку, Мартин медленно потягивал сидр:
— Это был я. Я Мартин из Рэдволла, сын Льюка Воителя. Мою мать звали Сайна. Странно, я почти не вспоминал об этом, пока вы не спели свою песню. Мой отец назвал свой корабль «Сайна». Я был очень мал тогда и многого не помню. Но теперь понемногу вспоминаю. Скажите, барышня, а что еще рассказывала ваша бабушка? Хоть что-нибудь…
Держа кружку обеими лапками, Тримп отхлебнула и раздумчиво произнесла:
— Я запомнила некоторые имена… Колл, Денно, Кордл. Были еще какие-то, но я их забыла. Вам они о чем-нибудь говорят, Мартин?
— Боюсь, что нет. Но продолжайте, пожалуйста.
— Э-э… Дайте подумать. Она еще говорила о старом Твуле, и о Друнне Землекопе, и о Уиндред…
— Уиндред? Это же моя бабушка! — Мартин схватил ежиху за обе лапки. — Подумать только! Может быть, у меня были братья и сестры! А дедушка? Расскажите мне о Сайне, моей матери!
Хоть лапки у Тримп и болели, зажатые, как в тисках, в лапах Мартина, сердце ее переполняло сострадание к Воителю.
— Я могу рассказать только то, что знаю, господин. Бабушка умерла, когда я была еще маленькая. От нее я знаю, что родилась на Северном Берегу, но нам пришлось бежать оттуда, когда на наше поселение напали работорговцы. Наша семья обосновалась на холмах Среднего Севера. Когда я подросла и отправилась странствовать, то прежде всего решила посетить свою родину на Северном Берегу. Увы! От нашего дома ничего не осталось. Тогда я снова отправилась в путь и шла, пока не встретила Ферди и Коггса, которые привели меня в Рэдволл.
Гонфф положил лапу на плечо своему другу:
— Полегче, приятель, не то раздавишь Тримп лапку! Мартин отпустил ее, подошел к двери и долго стоял на пороге, часто моргая, чтобы не дать воли подступившим слезам:
— Я многое знал раньше, я уверен. Но после ужасных ран, которые я получил, сражаясь с диким котом Царминой, мне почти ничего не удается вспомнить. Ты помнишь Тимбаллисто?
Гонфф кивнул:
— Он был твоим другом. Он из Северных Земель, бежал от рабства и пришел сюда. Храбрый воин.
Мартин с силой ударил лапой по дверному косяку:
— Должно быть, мы с ним оба сумасшедшие! Он ведь жил здесь, но мы по какой-то непонятной причине не говорили с ним о прошлом. Бедный Тимбал! Он умер на следующую зиму после Великой Войны Мхов.
Гонфф налил другу еще сидра.
— Может быть, и ему, и тебе было больно вспоминать о том, через что вам пришлось пройти в юности.
Мартин задумчиво смотрел на залитый солнцем луг.
— Наверно, ты прав, Гонфф. Должно быть, именно поэтому… Тримп, не вспоминаются ли вам еще какие-нибудь имена?
Ежиха улыбнулась:
— Помню, бабушка пугала нас, мол, если мы не успокоимся и не ляжем спать, нас заберет Вилу Даскар. Да, Вилу Даскар. Ну как, Мартин, ведет куда-нибудь эта ниточка?
— Нет, все очень смутно… Это было так давно!
И Воитель устало зашагал в сторону аббатства. Гонфф печально смотрел вслед своему другу, удрученному утратой прошлого.
— Я никогда еще не видел Мартина таким. Тримп отодвинула свою кружку и встала:
— Это все из-за моей песни. Аббатство Рэдволл — чудесное место, Гонфф, но, право, лучше бы мне никогда не приходить сюда и не причинять Мартину страданий. А сейчас мне лучше уйти.
Гонфф, смеясь, преградил ей путь:
— Извините, красавица, но этого я не могу допустить, да и Мартин бы этого не позволил, как и любой, кто считает Рэдволл своим домом. Полно! Ну-ка приободритесь. Нам еще надо заслужить вечерний чай! Я научу вассобирать мед, что дают наши пчелы. Ну как? Протянете лапу помощи?
От сторожки они прошли в северо-восточную часть территории аббатства, где стояли ульи.
— Но мне никогда не приходилось собирать мед, Гонфф. И потом, разве у пчел нет отвратительной привычки жалить?
— Что? Ужалить меня, принца Мышеплута? Ни за что! По крайней мере пока я притворяюсь шмелем, жужжа свою шмелиную песенку и таская мед у них из-под носа.
Тримп хихикнула:
— Правда, Гонфф? И что же вы поете, очаровывая хорошеньких пчелок?
— И не думал я их очаровывать! Вот как я обычно начинаю:
Ж-ж-ж, ж-ж-ж, Посмотрите, кто жужжит! Добрый день! Как я рад, как я рад! Это Гонфф — ваш двоюродный брат.
И веселый смех Тримп вторил жужжалке Мышеплута, пока они, взявшись за лапы, приплясывали на лугу Рэдволла и послеполуденное солнце нежно целовало их.
— Добрейший денек, красавица!
Она остановилась перед глубокой канавой. Два крепких пожилых ежа стояли на тропинке по ту сторону канавы и приветливо улыбались. Они были похожи друг на друга, как две горошины из одного стручка. Один крикнул:
— Мы вам поможем перебраться, барышня. Стойте, где стоите.
Отступив на несколько шагов, Тримп задорно подмигнула и крикнула в ответ:
— Не-а! Это вы стойте, где стоите. Я сама!
Она разбежалась, легко перемахнула через канаву, воспользовавшись ясеневым посохом, как шестом, и аккуратно приземлилась на том берегу.
Оба ежа зашебуршились так рьяно, что загремели иголки на их спинках — древний ежиный способ аплодировать. Тримп Путешественнице сразу приглянулась эта парочка. Ежиха встала прямо напротив них и вежливо наклонила голову, они сделали то же самое и кланялись до тех пор, пока иголки на головах всех троих не соприкоснулись — традиционное приветствие ежиного племени. Знакомство состоялось.
— Добрые господа, меня зовут Тримп Путешественница.
— Госпожа, я — Ферди, а этот толстяк — мой брат Коггс, и оба мы из аббатства Рэдволл.
Коггс фыркнул и кивнул на обширный живот Ферди:
— Я-то не такой толстый, как старина Ферди. Правда, госпожа Тримп?
Она хихикнула:
— Вы друг друга стоите — оба пузатенькие. Ферди и Коггс искоса посмотрели друг на друга:
— А она за словом в карман не лезет. Бойкая!
— Ага, и жестокая, как все хорошенькие барышни.
— Больно уж она худенькая. Думаешь, она сможет помочь нам с бревном?
— Госпожа Тримп не худая. Она стройная, но сильная, бьюсь об заклад! Вон как сиганула через канаву. Ей по плечу таскать бревна.
Тримп поджала губы:
— Конечно, по плечу. Захочу — отбуксирую куда надо любое бревно, даже если вы оба сядете на него верхом. Но сегодня я слишком стройная, потому что мой мешок пуст. Поэтому за перетаскивание бревен вам придется расплатиться едой.
Ферди и Коггс еще раз переглянулись:
— Своего не упустит, а?
— Еще бы, приятель! У нее характер не мягкий мох и не зеленая трава. Придется ее накормить.
— Не раньше, чем доберемся в Рэдволл. Тогда она сможет подзаправиться так, что станет толще нас обоих вместе взятых. Так что? Договорились, барышня?
Тримп решительно стукнула своим посохом:
— Решено! Ведите меня к вашему бревну, друзья. Это было не слишком большое бревно, скорее ветка, и похоже — сикоморы. Они обвязали его веревками и поволокли, и дерево легко скользило по влажной от росы обочине тропинки. У Тримп было полно вопросов к Ферди и Коггсу:
— А что это за место — Рэдволл, и далеко ли до него?
— Ха, барышня, скоро никому и в голову не придет задать такой вопрос. Всякий сможет увидеть Рэдволл за версту. Верно, Коггс?
— Точно, Ферди. Когда дойдем вон до того поворота, увидите большую дубовую рощу, а за ней — аббатство, только оно пока не достроено. Мартин думает, что года через три шпиль на главной башне будет виден отовсюду.
Тримп внезапно остановилась и потерла лоб лапкой, будто вдруг вспомнила о чем-то важном.
— Конечно же! Я слышала от других путешественников о доме с красными стенами, что в Лесу Цветущих Мхов! Мартин, говорите? Это тот, который мышь? Сын война Льюка?
Ферди пожал плечами и сделал знак продолжать работу.
— Он воин — это уж точно, мисс. А что до его отца, то, кажется, кто-то мне говорил: его действительно звали Льюк. А, Коггс?
Коггс переложил веревку на другое плечо.
— Может быть, приятель. Никто не знает всего о Мартине. Он не больно-то охотно рассказывает о своем прошлом. Но помяните мое слово, Тримп, Мартин — благороднейший из воинов, когда-либо опоясывавших себя мечом. Он не знает страха и в бою стоит десятерых. Посмотрите-ка, госпожа, вот и аббатство Рэдволл. Видите?
Тримп широко раскрыла глаза от удивления. Никогда еще ей не приходилось встречать такого огромного сооружения, а ведь оно еще не было достроено до конца. Аббатство, сложенное из массивных плит красного песчаника, возвышалось над лесом. Его окружала высокая стена с бойницами, виднелись широкие ворота, а за наружной стеной можно было различить главную постройку аббатства, вернее, те две трети ее, что были готовы. За деревянными лесами угадывались башенки, арки и колонны. Работа на строительстве кипела. Мыши, кроты, белки, выдры, ежи и полевки что-то перетаскивали, укладывали, строгали, пилили. Ферди и Коггс только посмеивались над изумленной Тримп:
— Хо-хо! Вот на что способны хорошие плотники, стоит только лапы приложить! А, барышня?
— Аббатство Рэдволл. Обитель веселья, приют для всех добрых зверей. Что бы ни придумали наши враги-хищники, эти стены выдержат!
Тримп порадовалась за своих друзей, мордочки которых светились гордостью, когда они говорили о своем доме. Тут послышался какой-то низкий гул, и ежиха навострила уши.
— Что это за шум? Что они там делают? Коггс подмигнул и погладил свой животик:
— Это гонг на второй завтрак. Мы как раз успели. Трое ежей втащили бревно в весьма широкие ворота, открытые для них кротом. Крот пошмыгал носом, покрутил мордочкой и сказал на своем забавном кротовом наречии:
— День добрый, ребята. Славненькая у вас помощница, хорошенькая. Вы кто будете, барышня?
Тримп сердечно пожала лапу с внушительными, привычными к рытью тоннелей когтями:
— Я Тримп, добрый господин, и не столько хорошенькая, сколько голодная.
Широкая улыбка озарила бархатистую мордочку крота:
— Ужасно рад познакомиться, госпожа Тримп. Я — Динни Кротоначальник. Если проголодались, не беспокойтесь: наедитесь у нас до отвала. Хурр-хурр-хурр.
Оставив бревно у ворот, трое ежей последовали за Кротоначальником через широкий луг, к пруду, в котором обитатели Рэдволла по очереди мыли лапы перед едой. Тримп присоединилась к ним, а Ферди показал ей нескольких наиболее примечательных особ:
— Вон тот, что плавает, — выдра Командор, флотоводец. Хорошенькая мышка в зарослях тростника — Коломбина, славный парень рядом с ней — Гонфф, принц Мышеплут, а малыш — их сын, малютка Гонфлет. Динни Кротоначальника ты уже знаешь.
Снова раздался низкий гул, и на этот раз Тримп заметила белку, которая колотила по выдолбленному внутри дубовому стволу двумя деревянными дубинками. Ферди подтолкнул Тримп локтем:
— Это леди Амбер — королева белок. Пошли, барышня, вы должны предстать перед Советом, прежде чем приметесь за еду.
Тримп последовала за Ферди и Коггсом в фруктовый сад, где на специально расчищенной площадке были расставлены столы и длинные скамьи. Ферди велел ей постоять в сторонке, пока все не рассядутся. Ежиха-путешественница глаз не могла оторвать от еды — как будто она попала в волшебную страну. От котлов с овощным супом шел тонкий аромат, смешиваясь с запахом свежеиспеченного хлеба: тут были и караваи, и буханки, и булки. Сыры — от густо-желтых до бледно-кремовых, сдобренные орехами, сельдереем и душистыми травами, помещались между подносами с салатами и зеленью. Были тут и сладкие пирожки с разнообразной начинкой, видневшейся из-под решеточек из теста: дикая слива, яблоки, черника, ренклод. Внесли кружки и кувшины с элем, фруктовыми настойками, холодным мятным чаем. Тримп, как воспитанная ежиха, прижала свой платочек ко рту, чтобы никто не увидел, что у нее слюнки текут. Ферди дернул ее за край туники и прошептал:
— Не бойтесь, барышня, вас тут никто не обидит. И он подвел ее к столу, что стоял ближе всех к аббатству.
Огромная старая барсучиха, согнувшаяся под тяжестью прожитых лет, посмотрела на Тримп добрыми карими глазами и кивнула ей:
— Добро пожаловать в аббатство Рэдволл, милая. Я — Белла из Брокхолла. Похоже, вы пришли издалека.
Тримп присела перед Беллой в глубоком реверансе. Белла сразу понравилась ей.
— Госпожа, я Тримп Путешественница, поэтому ходить — моя работа. С конца зимы я добиралась сюда из Северных Земель.
— Карамель? Она сказала: карамель?
Рядом с Беллой, утопая в подушках, закутанная в теплую шаль, сидела самая крошечная, хрупкая и древняя мышь, какую Тримп когда-либо приходилось видеть. А некто, обосновавшийся по другую лапу от барсучихи, наклонился к старушке и громко сказал:
— Из Северных Земель, аббатиса Термина. Наша гостья проделала долгий путь из Северных Земель!
Он с улыбкой повернулся к Тримп:
— Как хорошо, что такая славная гостья украсит собой наше застолье в первый день лета! Меня зовут Мартин.
Гонфф, сидевший поблизости с женой и сынишкой, подмигнул Тримп и сказал:
— Да уж, к столу он никогда не опоздает! Мартин улыбнулся своему другу и ближайшему помощнику:
— Ха! Кто бы говорил! Ты самый большой обжора из всех, кто когда-нибудь брал ложку!
Гонфф с видом оскорбленной невинности ударил себя в грудь:
— Кто? Я? Да я почти не притрагиваюсь к еде, приятель. С меня довольно стакана воды и куска хлеба!
Его жена, Коломбина, состроила удивленную гримаску:
— Увы! Значит, это птицы съедают все пирожки и булочки, которые я не устаю печь. Как ты думаешь, Гонфлет?
Малютка Гонфлет залился счастливым смехом:
— Это мы с папой! Ты ставишь пироги на подоконник, а мы их клюем. Ням-ням!
Гонфф закрыл малышу рот лапой посреди всеобщего хохота:
— Это всё он, Коломбина! Это он сбивает меня с пути истинного!
Тримп заняла свое место среди счастливых обитателей Рэдволла. Старая аббатиса Термина подождала, пока Белла наведет порядок, постучав ложкой по тарелке. Все склонили головы, и старая мышь дрожащим голосом произнесла:
Белла налила Тримп супа, Мартин передал ей хлеб и сыр, Коломбина положила в ее тарелку щедрую порцию салата, а очаровательная белка леди Амбер наполнила ее кружку фруктовым напитком. Тримп не заставила себя упрашивать. Динни Кротоначальник, прикрыв рот лапкой, прошептал Командору:
Мы счастливы, довольны всем мы,
Сопутствуют удача нам и миры.
Мы строим, обрабатываем землю.
За труд награда нам — веселый пир.
Спасибо, что настало лето,
Что есть еда и рядом друг.
Природа-Мать, благодарим на это!
Аббатство Рэдволл — наш семейный круг.
— Хурр-хурр, батюшки, никогда не видал, чтобы кто-нибудь так хорошо кушал, как барышня Тримп. Господин Гонфф по сравнению с этой малышкой действительно ест как птичка.
Гонфф Мышеплут поморщился:
— Я это слышал, приятель. Передай-ка мне вон того сыра, и я тебе покажу, что я за птичка. Увидишь, что значит настоящий едок. Эй, Гонфлет, маленький бандит, а ну убери свою ложку из моей тарелки!
Коломбина умилилась:
— Я всегда говорила, что он весь в отца!
После ланча Тримп вызвалась помочь Мартину и его друзьям поднять на крышу балку. Командор и его команда были уже наверху, над одной из спален, и, вооружившись молотками и гвоздями, ждали, когда им подадут тяжелую дубовую балку. Жизнерадостная выдра нетерпеливо дергала трос в блоке и кричала вниз:
— Эй, приятели, если мы побудем здесь еще немного, у нас вырастут крылья с перьями и мы улетим!
Гонфф крепко обвязал балку веревкой и поднялся на задние лапы:
— Ну, друзья, начнем! Не знает ли кто какой-нибудь хорошей песни, с которой легче будет тащить ее?
Белла в ответ подняла лапу:
— Если хотите, я могу спеть Тягомотную Ворчалку. Тут вся компания жалобно застонала. Малютка Гонфлет прижал лапки к своим крошечным ушкам:
— Только не ее, госпожа Белла! Вы вечно поете Тягомотные Ворчалки! Ферди говорит, что госпожа Тримп хорошо поет.
Белла тяжело вздохнула и слегка поклонилась ежихе:
— Тримп, никто не принуждает вас петь, но это было бы очень мило с вашей стороны. Вы знаете какую-нибудь хорошую артельную песню?
Тримп знала и тотчас же запела своим чудесным чистым голоском:
Балка была на полпути наверх, когда Тримп замолчала. Мартин твердо стоял на задних лапах, поддерживая вместе со своими друзьями тяжелую дубовую балку. Он посмотрел на ежиху-путешественницу и пробормотал сквозь стиснутые от напряжения зубы:
Раз-два, вняли! Давай, тяни!
Вытащим, ребята, мы «Зеленый ястреб»,
Как бы при отливе его волной не смыло!
Он лежит помятый, весь в ракушках, грязный.
А всему виною Смоляное Рыло.
Раз-два, взяли!
Капитан корабль посадил на скалы,
Смоляное Рыло — лис, пройдоха старый.
Нос его — нашлепка. Вот она упала,
Началась на судне суета и свара.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
Труден путь на Север, что ни говорите,
Смоляное Рыло понял это поздно.
Встретил их па Севере храбрый Льюк Воитель.
Он с друзьями добрый, но с врагами грозный.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
И сошел на берег капитан пиратов,
А за ним вся банда, вся его орава.
Только им на суше стало плоховато.
Льюк покончил с лисом. Льюку честь и слава!
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
Починил он судно. Видно, не случайно
Обучал он воинов, собирал оружие.
Стал корабль новый называться «Сайна».
Стал еще красивей, а ничуть не хуже.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
И пустился в плаванье храбрый Льюк Воитель
С верными друзьями по бурному морю.
И сказал он племени: «Я вернусь. Вы ждите».
Обещал и сыну, что вернется скоро.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
— Что же вы перестали петь, барышня? Продолжайте!
Тримп смущенно посмотрела на него и покачала головой:
— Но дальше я не знаю!
Гонфф перехватил балку, которая становилась все легче по мере того, как ее принимали сверху, и быстро проговорил:
— Тогда начните сначала и спойте еще раз, а то эта балка сидит у меня на голове вместо шляпы!
Тримп пришлось спеть артельную песню еще дважды, пока балка наконец не оказалась в надежных и крепких лапах выдры наверху.
Когда все остальные занялись другими делами, Мартин отвел Тримп в сторону. Они с Гонффом проводили ее до сторожки у ворот и пригласили войти. Мышеплут достал из буфета припрятанные бутыль и кружки и налил всем троим.
— Это нинианский сидр. Из одного старого места, южнее по тропинке, я иногда там бываю.
Они отхлебнули холодного сладкого сидра молча, чтобы разговор не мешал оценить напиток. После полуденной жары снаружи в сторожке было тенисто и прохладно. Мартин спросил:
— Откуда вы знаете эту песню?
— Моя бабушка Вельф Типтип, бывало, пела ее. А еще она мне рассказывала, что когда-то знала одного мышонка по имени Мартин. Это были вы?
Глядя в кружку, Мартин медленно потягивал сидр:
— Это был я. Я Мартин из Рэдволла, сын Льюка Воителя. Мою мать звали Сайна. Странно, я почти не вспоминал об этом, пока вы не спели свою песню. Мой отец назвал свой корабль «Сайна». Я был очень мал тогда и многого не помню. Но теперь понемногу вспоминаю. Скажите, барышня, а что еще рассказывала ваша бабушка? Хоть что-нибудь…
Держа кружку обеими лапками, Тримп отхлебнула и раздумчиво произнесла:
— Я запомнила некоторые имена… Колл, Денно, Кордл. Были еще какие-то, но я их забыла. Вам они о чем-нибудь говорят, Мартин?
— Боюсь, что нет. Но продолжайте, пожалуйста.
— Э-э… Дайте подумать. Она еще говорила о старом Твуле, и о Друнне Землекопе, и о Уиндред…
— Уиндред? Это же моя бабушка! — Мартин схватил ежиху за обе лапки. — Подумать только! Может быть, у меня были братья и сестры! А дедушка? Расскажите мне о Сайне, моей матери!
Хоть лапки у Тримп и болели, зажатые, как в тисках, в лапах Мартина, сердце ее переполняло сострадание к Воителю.
— Я могу рассказать только то, что знаю, господин. Бабушка умерла, когда я была еще маленькая. От нее я знаю, что родилась на Северном Берегу, но нам пришлось бежать оттуда, когда на наше поселение напали работорговцы. Наша семья обосновалась на холмах Среднего Севера. Когда я подросла и отправилась странствовать, то прежде всего решила посетить свою родину на Северном Берегу. Увы! От нашего дома ничего не осталось. Тогда я снова отправилась в путь и шла, пока не встретила Ферди и Коггса, которые привели меня в Рэдволл.
Гонфф положил лапу на плечо своему другу:
— Полегче, приятель, не то раздавишь Тримп лапку! Мартин отпустил ее, подошел к двери и долго стоял на пороге, часто моргая, чтобы не дать воли подступившим слезам:
— Я многое знал раньше, я уверен. Но после ужасных ран, которые я получил, сражаясь с диким котом Царминой, мне почти ничего не удается вспомнить. Ты помнишь Тимбаллисто?
Гонфф кивнул:
— Он был твоим другом. Он из Северных Земель, бежал от рабства и пришел сюда. Храбрый воин.
Мартин с силой ударил лапой по дверному косяку:
— Должно быть, мы с ним оба сумасшедшие! Он ведь жил здесь, но мы по какой-то непонятной причине не говорили с ним о прошлом. Бедный Тимбал! Он умер на следующую зиму после Великой Войны Мхов.
Гонфф налил другу еще сидра.
— Может быть, и ему, и тебе было больно вспоминать о том, через что вам пришлось пройти в юности.
Мартин задумчиво смотрел на залитый солнцем луг.
— Наверно, ты прав, Гонфф. Должно быть, именно поэтому… Тримп, не вспоминаются ли вам еще какие-нибудь имена?
Ежиха улыбнулась:
— Помню, бабушка пугала нас, мол, если мы не успокоимся и не ляжем спать, нас заберет Вилу Даскар. Да, Вилу Даскар. Ну как, Мартин, ведет куда-нибудь эта ниточка?
— Нет, все очень смутно… Это было так давно!
И Воитель устало зашагал в сторону аббатства. Гонфф печально смотрел вслед своему другу, удрученному утратой прошлого.
— Я никогда еще не видел Мартина таким. Тримп отодвинула свою кружку и встала:
— Это все из-за моей песни. Аббатство Рэдволл — чудесное место, Гонфф, но, право, лучше бы мне никогда не приходить сюда и не причинять Мартину страданий. А сейчас мне лучше уйти.
Гонфф, смеясь, преградил ей путь:
— Извините, красавица, но этого я не могу допустить, да и Мартин бы этого не позволил, как и любой, кто считает Рэдволл своим домом. Полно! Ну-ка приободритесь. Нам еще надо заслужить вечерний чай! Я научу вассобирать мед, что дают наши пчелы. Ну как? Протянете лапу помощи?
От сторожки они прошли в северо-восточную часть территории аббатства, где стояли ульи.
— Но мне никогда не приходилось собирать мед, Гонфф. И потом, разве у пчел нет отвратительной привычки жалить?
— Что? Ужалить меня, принца Мышеплута? Ни за что! По крайней мере пока я притворяюсь шмелем, жужжа свою шмелиную песенку и таская мед у них из-под носа.
Тримп хихикнула:
— Правда, Гонфф? И что же вы поете, очаровывая хорошеньких пчелок?
— И не думал я их очаровывать! Вот как я обычно начинаю:
Ж-ж-ж, ж-ж-ж, Посмотрите, кто жужжит! Добрый день! Как я рад, как я рад! Это Гонфф — ваш двоюродный брат.
И веселый смех Тримп вторил жужжалке Мышеплута, пока они, взявшись за лапы, приплясывали на лугу Рэдволла и послеполуденное солнце нежно целовало их.
2
Уже спустя несколько дней после появления Тримп в аббатстве Рэдволл всем стало очевидно, что с Воителем творится неладное. Их жизнерадостного и деятельного Мартина словно подменили. Теперь он часто пропускал трапезы и все больше времени проводил вне стен аббатства. Это вызывало всеобщее волнение. Мартин, на котором держался весь Рэдволл, стал молчаливым и печальным, взгляд его затуманился и сделался отсутствующим. Как-то раз Командор и Динни Кротоначальник прогуливались по восточной стене. Летом это было самое лучшее место для желающих полюбоваться Лесом Цветущих Мхов. Леди Амбер и Коггс тоже оказались на крепостной стене. Динни помахал им лапой:
— Добрый денек! Вы случаем не видали Мартина? Леди Амбер прижала лапу к губам, призывая к молчанию. Указав вниз, она тихо-тихо сказала:
— Мартин там! Он сидит один. Командор пригнулся и спрятался за стену.
— Так вот куда уходит наш Воитель, когда покидает аббатство. Да уж, тому, кто ищет уединения, лучше места не найти!
Коггс украдкой взглянул на одинокую фигурку.
— Говорю вам, друзья, это совсем не похоже на Мартина. Подумайте только: сидит там один, прислонившись спиной к стене и уставившись на деревья! Ума не приложу, что делать.
Он благоразумно начал спускаться по каменным ступеням вниз, к лугу, что лежал за фруктовым садом.
— Пойдемте, друзья. Не дай бог, Мартин заметит нас и подумает, что мы шпионим за ним. Пока он здесь, мы можем обсудить с аббатисой, как нам помочь горю.
Все, кого это касалось, собрались в сторожке у ворот. Ферди и Коггс обнесли присутствовавших настойкой из бузины и кексом со сливовой начинкой. Старая аббатиса Термина прижимала к уху слуховую трубку — морскую раковину с отпиленной вершиной. Хотя телом она была слаба и слух оставлял желать лучшего, ее острые глаза лучились умом и проницательностью. Термина обвела взглядом собравшихся: Белла, Коломбина, Командор, Динни Кротоначальник и леди Амбер. Наконец взгляд аббатисы остановился на Тримп и Гонффе.
— Гм, интуиция подсказывает мне, что нашей гостье Тримп и Мышеплуту известно об этом деле больше, чем нам. Поэтому я хотела бы, чтобы они высказались. По очереди, пожалуйста. И начните сначала — оттуда всегда лучше начинать. Остальных попрошу соблюдать тишину, в свое время мы всех выслушаем. Когда картина прояснится, я сообщу вам мое решение, основанное, разумеется, на том, что вы мне скажете.
Все заулыбались и закивали головами. Еще в молодости аббатиса Термина отличалась редкой мудростью. Теперь, после того как она накопила опыт неисчислимых прожитых лет, любой житель Рэдволла, не колеблясь, доверился бы ее решению. В Рэдволле верили, что их обожаемая аббатиса способна разрешить любой сложный вопрос.
Дело было уже к вечеру, когда Мартин вошел в аббатство через главные ворота. Его немедленно окружила стайка ребятишек. Малютка Гонфлет, который явно был у них предводителем, намертво вцепился в лапу Мартина, повис на ней и висел до тех пор, пока Мартин не позволил положить себя на обе лопатки. Мартин очень любил малышей аббатства, у него всегда находилось время поиграть с ними в их смешные игры. Он притворно застонал, когда они уселись верхом на его лапы и схватили за уши. Малютка Гонфлет устроился на груди у Воителя и угрожающе потрясал своей крохотной лапкой перед его носом:
— Лежи спокойно, негодник, а не то мы оборвем тебе усы!
Двое кротят, мертвой хваткой вцепившихся в пояс Мартина, встретили эту угрозу счастливым смехом и тут же добавили к ней свои собственные:
— Ур-р, ур-р! А еще мы откусим тебе лапы!
— Юр-р, юр-р! И бросим тебя в пруд! Мартин взмолился о пощаде:
— О, я несчастный! Увы мне! Неужели никто надо мною не сжалится? Я в лапах отчаянных головорезов. Пощадите меня, дикие звери!
Малютка снисходительно улыбнулся своему пленнику:
— Только если пойдешь с нами!
Притворяясь смертельно напуганным, Мартин позволил целой банде мышат, бельчат, кротят и ежат конвоировать себя.
Подземная Пещера представляла собой уютную комнату чуть ниже уровня почвы. Аббатиса восседала в своем огромном парадном кресле, обложенная подушками и окруженная обитателями Рэдволла. Ферди сновал вверх-вниз по лестнице, и даже иголки у него дрожали от волнения.
— Он идет! Диббаны привели Мартина!
Быстрые белки скакали с тонкими свечками в лапках, зажигая разноцветные светильники в дополнение к обычным сальным свечам. Такое освещение создавало в комнате праздничную атмосферу. Перед креслом аббатисы стоял длинный, массивный стол из вяза, без всяких украшений и совершенно пустой. Диббаны ввели Мартина, и Гонфлет поднял свою пухлую лапку, приветствуя Беллу:
— Мы поймали его и привели, госпожа Белла! Барсучиха царственно кивнула:
— Спасибо, друзья, отличная работа. Теперь сядьте, а я уж разберусь с ним сама.
Мартин хранил молчание, только исподтишка перемигнулся со своим другом Гонффом. Однако он был заинтригован.
Аббатиса Термина начала разбирательство, указав лапой на обвиняемого:
— В чем его вина?
Ответы посыпались, как камни с гор при обвале:
— В том, что помогает другим!
— В том, что защищает других, не щадя себя!
— Добрый денек! Вы случаем не видали Мартина? Леди Амбер прижала лапу к губам, призывая к молчанию. Указав вниз, она тихо-тихо сказала:
— Мартин там! Он сидит один. Командор пригнулся и спрятался за стену.
— Так вот куда уходит наш Воитель, когда покидает аббатство. Да уж, тому, кто ищет уединения, лучше места не найти!
Коггс украдкой взглянул на одинокую фигурку.
— Говорю вам, друзья, это совсем не похоже на Мартина. Подумайте только: сидит там один, прислонившись спиной к стене и уставившись на деревья! Ума не приложу, что делать.
Он благоразумно начал спускаться по каменным ступеням вниз, к лугу, что лежал за фруктовым садом.
— Пойдемте, друзья. Не дай бог, Мартин заметит нас и подумает, что мы шпионим за ним. Пока он здесь, мы можем обсудить с аббатисой, как нам помочь горю.
Все, кого это касалось, собрались в сторожке у ворот. Ферди и Коггс обнесли присутствовавших настойкой из бузины и кексом со сливовой начинкой. Старая аббатиса Термина прижимала к уху слуховую трубку — морскую раковину с отпиленной вершиной. Хотя телом она была слаба и слух оставлял желать лучшего, ее острые глаза лучились умом и проницательностью. Термина обвела взглядом собравшихся: Белла, Коломбина, Командор, Динни Кротоначальник и леди Амбер. Наконец взгляд аббатисы остановился на Тримп и Гонффе.
— Гм, интуиция подсказывает мне, что нашей гостье Тримп и Мышеплуту известно об этом деле больше, чем нам. Поэтому я хотела бы, чтобы они высказались. По очереди, пожалуйста. И начните сначала — оттуда всегда лучше начинать. Остальных попрошу соблюдать тишину, в свое время мы всех выслушаем. Когда картина прояснится, я сообщу вам мое решение, основанное, разумеется, на том, что вы мне скажете.
Все заулыбались и закивали головами. Еще в молодости аббатиса Термина отличалась редкой мудростью. Теперь, после того как она накопила опыт неисчислимых прожитых лет, любой житель Рэдволла, не колеблясь, доверился бы ее решению. В Рэдволле верили, что их обожаемая аббатиса способна разрешить любой сложный вопрос.
Дело было уже к вечеру, когда Мартин вошел в аббатство через главные ворота. Его немедленно окружила стайка ребятишек. Малютка Гонфлет, который явно был у них предводителем, намертво вцепился в лапу Мартина, повис на ней и висел до тех пор, пока Мартин не позволил положить себя на обе лопатки. Мартин очень любил малышей аббатства, у него всегда находилось время поиграть с ними в их смешные игры. Он притворно застонал, когда они уселись верхом на его лапы и схватили за уши. Малютка Гонфлет устроился на груди у Воителя и угрожающе потрясал своей крохотной лапкой перед его носом:
— Лежи спокойно, негодник, а не то мы оборвем тебе усы!
Двое кротят, мертвой хваткой вцепившихся в пояс Мартина, встретили эту угрозу счастливым смехом и тут же добавили к ней свои собственные:
— Ур-р, ур-р! А еще мы откусим тебе лапы!
— Юр-р, юр-р! И бросим тебя в пруд! Мартин взмолился о пощаде:
— О, я несчастный! Увы мне! Неужели никто надо мною не сжалится? Я в лапах отчаянных головорезов. Пощадите меня, дикие звери!
Малютка снисходительно улыбнулся своему пленнику:
— Только если пойдешь с нами!
Притворяясь смертельно напуганным, Мартин позволил целой банде мышат, бельчат, кротят и ежат конвоировать себя.
Подземная Пещера представляла собой уютную комнату чуть ниже уровня почвы. Аббатиса восседала в своем огромном парадном кресле, обложенная подушками и окруженная обитателями Рэдволла. Ферди сновал вверх-вниз по лестнице, и даже иголки у него дрожали от волнения.
— Он идет! Диббаны привели Мартина!
Быстрые белки скакали с тонкими свечками в лапках, зажигая разноцветные светильники в дополнение к обычным сальным свечам. Такое освещение создавало в комнате праздничную атмосферу. Перед креслом аббатисы стоял длинный, массивный стол из вяза, без всяких украшений и совершенно пустой. Диббаны ввели Мартина, и Гонфлет поднял свою пухлую лапку, приветствуя Беллу:
— Мы поймали его и привели, госпожа Белла! Барсучиха царственно кивнула:
— Спасибо, друзья, отличная работа. Теперь сядьте, а я уж разберусь с ним сама.
Мартин хранил молчание, только исподтишка перемигнулся со своим другом Гонффом. Однако он был заинтригован.
Аббатиса Термина начала разбирательство, указав лапой на обвиняемого:
— В чем его вина?
Ответы посыпались, как камни с гор при обвале:
— В том, что помогает другим!
— В том, что защищает других, не щадя себя!