Страница:
Гонфф и Лог-а-Лог появились, что-то оживленно обсуждая:
— Слушай, Мышеплут, мы поплывем с вами, по крайней мере до моря. Это решено, приятель!
— Нет-нет, Фурмо, мы вовсе не собираемся отрывать вас от вашего летнего лагеря. Мы и одни прекрасно доберемся.
— Ха! Послушайте только эту мышь, которая отказывается от путешествия под охраной надежных друзей! Да он сошел с ума! Мартин, скажи ему!
Вытирая лапы, испачканные соком дикой сливы, Мартин согласно кивнул:
— Безопасность прежде всего, Гонфф! И потом, как можно быть таким невоспитанным, приятель? Ты хочешь обидеть Лог-а-Лога, отказавшись от его любезного предложения? Не обращай на него внимания, Фурмо. Что до меня, то я согласен.
Динни и Чаггер горячо поддержали Воителя из Рэдволла:
— Ага, я тоже согласен, господин землеройка!
— Гурр, я тоже! Вы, землеройки, хорошие ребята, да и готовите вы вкусно! Так что я — за!
Тримп облизала ложку, которой ела мед:
— Я тоже — за, если только Гонфф не собирается грести так же, как стряпает!
Принц Мышеплут хлопнул командира Гуосима по спине:
— Ладно, хватит спорить, дружище, хочешь ты того или нет, ты плывешь с нами. Решено!
Тут раздался пронзительный голос, каким обычно отличаются землеройки. Жена Фурмо, Жимолость, подлетела к ним, размахивая половником. Она была крупнее мужа, а такого нрава, что равных ей не найти ни на суше, ни на воде.
— Плывет? Куда это он плывет, хотела бы я знать? Бравый командир как-то сразу сник от сварливого голоса и гневного взгляда супруги:
— Э-э, да всего лишь немного вниз по ручью, моя ароматная розочка!
Тут вмешался Гонфф, предусмотрительно протиснувшись между мужем и женой:
— А, это ты, Жимолость, лакомый кусочек! Видишь ли, мы тут попросили твоего мужа проводить нас со своими помощниками: показать нам дорогу и помочь, если вдруг на нас кто нападет. Но он говорит, что не может оставить тебя ради такого ничтожного повода. И я понимаю Фурмо! Всякий, кто уплыл бы от такой темноглазой красавицы, глуп, как лягушка, или безумен, как навозная муха!
Сурово поджав губки, Жимолость помахала половником перед самым носом Фурмо и угрожающе процедила:
— Так, значит, лежебока, ты отказываешься ехать?
— Но, мой цветочек, как же я могу оставить тебя и малышей?
Фурмо поморщился, потому что его жена все-таки ухитрилась ухватить его за ухо:
— А ну марш в лодку, лентяй Лог-а-Лог, сию же минуту! А вы, с позволения сказать, партизаны! Что сидите и ухмыляетесь? А ну готовьте шлюпки, пока я еще в хорошем настроении! Оторвите наконец свои зады от мха!
Четыре шлюпки привязали к плоту, и в каждой уселось по шесть гребцов из Гуосима. Жимолость энергично метала в лодки съестные припасы. Гонфф прокряхтел, когда Динни взвалил ему на спину мешок с овощами:
— Да, приятель, не хотел бы я застать ее в плохом настроении, если сейчас она в хорошем!
Жимолость нахмурилась:
— Что ты говоришь, не слышу?
Хитрый Мышеплут указал на мешки с провизией:
— Я только говорю, госпожа, что при виде вкусной здоровой пищи настроение у меня сразу становится чудесным.
Она погрозила лапой Гонффу и Динни:
— Смотрите мне! Чтобы ничего не испортилось!
Близился полдень. По левую руку от путешественников расстилался заливной луг. Землеройки оставили весла, потому что течение само несло их достаточно быстро. Так что все и на плоту, и в лодках просто сидели и любовались пейзажем, а Лог-а-Лог рассказывал об этих местах:
— Не правда ли, все выглядит таким мирным и безмятежным? Но, помяните мое слово, друзья, здесь в камышах, среди водяных лилий, гусиных лапок, зюзника скрывается столько мошкары, что палка увязнет, если начнете отгонять. Мухи-однодневки, майские мухи, каменные мухи, ольховые мухи, водомерки, большие кружевницы и, конечно, императорские стрекозы. Это место могло бы быть сущим раем для рыболова: рыба идет сюда косяком — за мухами.
Гонфф понимающе подмигнул:
— Должно быть, бойцы Гуосима частенько здесь рыбачат, а?
Крепкий старик-землеройка нахмурился:
— Ты шутишь! Здесь водятся щуки длиной с эту лодку. Если какая-нибудь глупая землеройка вздумает порыбачить здесь, вмиг станет добычей щуки.
Лог-а-Лог вытянул лапу вперед:
— Смотрите, вон стрекозы летят. Что-то они поспешают! Интересно, кто это их так взволновал?
Полдюжины крупных насекомых летели прямо на плот, но в самый последний момент свернули к заливному лугу. Их слюдяные крылышки и черные с зеленым, перетянутые в талии тела блестели на солнце. Лог-а-Лог сказал Мартину:
— Что-то испугало стрекоз. Нам надо держать ухо востро, особенно когда пройдем вон тот поворот — там есть небольшая бухточка.
Тримп устроилась на середине плота, прижав к себе Чаггера. Половина землероек была на веслах, остальные, вместе с Мартином, Фурмо, Динни и Гонффом стояли, не выпуская из лап оружия. Как только прошли поворот, стало ясно, какая серьезная опасность им угрожает.
Подобно снежной лавине, у входа в бухту на них обрушился огромный белый лебедь. У Тримп дух захватило. Раскинув крылья, гигантская птица выпрыгивала из воды, выгибая шею и шипя, как змея. Лог-а-Лог взревел:
— Эй, на веслах! Назад! Полный назад!
Землеройки принялись лихорадочно грести против течения, но плот зацепился кормой за выступ берега и застрял. Опытный боец землеройка схватил весло и храбро замахнулся на лебедя. Отвлекая птицу на себя, он давал возможность своим товарищам сориентироваться.
— Это немой лебедь, — сказал он. — Возможно, там, в бухте, — его самка и птенцы. И этот парень думает, что мы их обидим. Просто обезумел! Он не даст нам ни проплыть мимо, ни отступить. Это его территория, и он будет защищать своих детей до последнего вздоха.
Даже несмотря на опасность, Мартин не мог не восхититься самоотверженностью огромной белоснежной птицы. Мартин знал, что ни за что на свете не ударит это великолепное создание мечом. Однако лебедь, не ведая о благородных чувствах Воителя, подплывал все ближе и ближе, издавая ни на что не похожий, странный крик, вовсе не подходящий такому крупному и к тому же разъяренному животному. Гонфф занес весло.
Гигантское крыло опустилось, сломав весло, как тонкий прутик, и сметя Гонффа в воду. Весло Мартина стукнулось о клюв птицы. Лебедь был уже совсем рядом с ним. Динни получил увесистый удар лебединой шеей, которая, казалось, лишь грациозно изогнулась при этом. Еще один взмах крыла — и две землеройки оказались в воде. Потом лебедь высоко выпрыгнул из воды и вцепился широко расставленными когтями в бревна плота, пытаясь взгромоздиться на него. Плот сильно качнулся, и Тримп и Чаггер, вскрикнув от страха, съехали к краю. Мартин взмахнул мечом, и клюв лебедя ударился о него с гулким стуком:
— Бам-м!
Того, что случилось дальше, не ожидал никто. Лебедя ударило по голове, как будто в него угодил камень. Облачко маленьких белых перышек поднялось в воздух. Раздался пронзительный боевой клич. Это был Крар Хранитель Лесов. Бесстрашный ястреб опустился еще раз и снова атаковал, хотя, должно быть, еще не совсем оправился от первого ответного удара противника. Птицы яростно бились клювами. Крар упал на плот. Нетерпеливо стряхнув с себя Динни, который хотел помочь ему подняться, ястреб встал и закричал:
— Гребите вниз по течению! Торопитесь же, а я пока задержу неприятеля!
Крар в третий раз бросился в атаку. Летели перья, раздавались крики и шипение, вода в ручье пенилась и бурлила, брызги летели на прибрежные деревья и кусты. Мартин и Гонфф оттолкнули наконец плот от берега. Землеройки гребли изо всех сил. Путешественники юркнули в лазейку между шеей лебедя и крылом Крара и понеслись вниз по течению, подальше от злосчастного места. Налегая на весла, они тем не менее то и дело оглядывались назад посмотреть, каков будет исход битвы. Крар Хранитель Лесов не уступал лебедю в силе и храбрости, но превосходил его умом. Как только он понял, что друзья вне опасности, он тут же взмыл вверх и умчался в леса залечивать ссадины и царапины, что совершенно сбило с толку разъяренного лебедя. Тримп, которая все никак не могла успокоиться, закричала:
— Он гонится за нами! Лебедь гонится за нами! Лог-а-Лог стиснул зубы.
— Не оглядывайтесь, это замедляет движение. Гребите изо всех сил. Лебедь будет гнаться за нами, только пока он на своей территории, а потом вернется охранять семью.
Фурмо оказался прав, и все же несколько незабываемых моментов им пришлось пережить. Лебедь долго преследовал путешественников со вполне определенными намерениями. Он был уже на расстоянии длины двух-трех лодок от них, когда вдруг в последний раз зашипел, резко развернулся и поплыл обратно, очевидно опасаясь, что кто-нибудь еще покусится на его потомство.
С огромным облегчением все повалились на палубу, дрожа от усталости и пережитого волнения. Однако невозмутимый Гонфф не забыл поднять парус. Потом он, как ни в чем не бывало, обратился к Тримп:
— В чем дело, подружка? Никогда раньше не приходилось видеть лебедей?
Ежиха дернула шутника за хвост:
— Приходилось, Гонфф, и надеюсь, что больше не придется! Мне хватило на всю оставшуюся жизнь!
Динни всматривался в небо сквозь кроны редеющих деревьев:
— Гурр, а куда подевалась эта птица-ястреб?
Мартин указал на изменившийся пейзаж:
— Мы уже не в лесу, Дин. Мы покинули владения Крара. Жаль, не было времени поблагодарить его! Он так сражался за нас! Никогда не забуду эту храбрую птицу. Никогда!
9
10
— Слушай, Мышеплут, мы поплывем с вами, по крайней мере до моря. Это решено, приятель!
— Нет-нет, Фурмо, мы вовсе не собираемся отрывать вас от вашего летнего лагеря. Мы и одни прекрасно доберемся.
— Ха! Послушайте только эту мышь, которая отказывается от путешествия под охраной надежных друзей! Да он сошел с ума! Мартин, скажи ему!
Вытирая лапы, испачканные соком дикой сливы, Мартин согласно кивнул:
— Безопасность прежде всего, Гонфф! И потом, как можно быть таким невоспитанным, приятель? Ты хочешь обидеть Лог-а-Лога, отказавшись от его любезного предложения? Не обращай на него внимания, Фурмо. Что до меня, то я согласен.
Динни и Чаггер горячо поддержали Воителя из Рэдволла:
— Ага, я тоже согласен, господин землеройка!
— Гурр, я тоже! Вы, землеройки, хорошие ребята, да и готовите вы вкусно! Так что я — за!
Тримп облизала ложку, которой ела мед:
— Я тоже — за, если только Гонфф не собирается грести так же, как стряпает!
Принц Мышеплут хлопнул командира Гуосима по спине:
— Ладно, хватит спорить, дружище, хочешь ты того или нет, ты плывешь с нами. Решено!
Тут раздался пронзительный голос, каким обычно отличаются землеройки. Жена Фурмо, Жимолость, подлетела к ним, размахивая половником. Она была крупнее мужа, а такого нрава, что равных ей не найти ни на суше, ни на воде.
— Плывет? Куда это он плывет, хотела бы я знать? Бравый командир как-то сразу сник от сварливого голоса и гневного взгляда супруги:
— Э-э, да всего лишь немного вниз по ручью, моя ароматная розочка!
Тут вмешался Гонфф, предусмотрительно протиснувшись между мужем и женой:
— А, это ты, Жимолость, лакомый кусочек! Видишь ли, мы тут попросили твоего мужа проводить нас со своими помощниками: показать нам дорогу и помочь, если вдруг на нас кто нападет. Но он говорит, что не может оставить тебя ради такого ничтожного повода. И я понимаю Фурмо! Всякий, кто уплыл бы от такой темноглазой красавицы, глуп, как лягушка, или безумен, как навозная муха!
Сурово поджав губки, Жимолость помахала половником перед самым носом Фурмо и угрожающе процедила:
— Так, значит, лежебока, ты отказываешься ехать?
— Но, мой цветочек, как же я могу оставить тебя и малышей?
Фурмо поморщился, потому что его жена все-таки ухитрилась ухватить его за ухо:
— А ну марш в лодку, лентяй Лог-а-Лог, сию же минуту! А вы, с позволения сказать, партизаны! Что сидите и ухмыляетесь? А ну готовьте шлюпки, пока я еще в хорошем настроении! Оторвите наконец свои зады от мха!
Четыре шлюпки привязали к плоту, и в каждой уселось по шесть гребцов из Гуосима. Жимолость энергично метала в лодки съестные припасы. Гонфф прокряхтел, когда Динни взвалил ему на спину мешок с овощами:
— Да, приятель, не хотел бы я застать ее в плохом настроении, если сейчас она в хорошем!
Жимолость нахмурилась:
— Что ты говоришь, не слышу?
Хитрый Мышеплут указал на мешки с провизией:
— Я только говорю, госпожа, что при виде вкусной здоровой пищи настроение у меня сразу становится чудесным.
Она погрозила лапой Гонффу и Динни:
— Смотрите мне! Чтобы ничего не испортилось!
Близился полдень. По левую руку от путешественников расстилался заливной луг. Землеройки оставили весла, потому что течение само несло их достаточно быстро. Так что все и на плоту, и в лодках просто сидели и любовались пейзажем, а Лог-а-Лог рассказывал об этих местах:
— Не правда ли, все выглядит таким мирным и безмятежным? Но, помяните мое слово, друзья, здесь в камышах, среди водяных лилий, гусиных лапок, зюзника скрывается столько мошкары, что палка увязнет, если начнете отгонять. Мухи-однодневки, майские мухи, каменные мухи, ольховые мухи, водомерки, большие кружевницы и, конечно, императорские стрекозы. Это место могло бы быть сущим раем для рыболова: рыба идет сюда косяком — за мухами.
Гонфф понимающе подмигнул:
— Должно быть, бойцы Гуосима частенько здесь рыбачат, а?
Крепкий старик-землеройка нахмурился:
— Ты шутишь! Здесь водятся щуки длиной с эту лодку. Если какая-нибудь глупая землеройка вздумает порыбачить здесь, вмиг станет добычей щуки.
Лог-а-Лог вытянул лапу вперед:
— Смотрите, вон стрекозы летят. Что-то они поспешают! Интересно, кто это их так взволновал?
Полдюжины крупных насекомых летели прямо на плот, но в самый последний момент свернули к заливному лугу. Их слюдяные крылышки и черные с зеленым, перетянутые в талии тела блестели на солнце. Лог-а-Лог сказал Мартину:
— Что-то испугало стрекоз. Нам надо держать ухо востро, особенно когда пройдем вон тот поворот — там есть небольшая бухточка.
Тримп устроилась на середине плота, прижав к себе Чаггера. Половина землероек была на веслах, остальные, вместе с Мартином, Фурмо, Динни и Гонффом стояли, не выпуская из лап оружия. Как только прошли поворот, стало ясно, какая серьезная опасность им угрожает.
Подобно снежной лавине, у входа в бухту на них обрушился огромный белый лебедь. У Тримп дух захватило. Раскинув крылья, гигантская птица выпрыгивала из воды, выгибая шею и шипя, как змея. Лог-а-Лог взревел:
— Эй, на веслах! Назад! Полный назад!
Землеройки принялись лихорадочно грести против течения, но плот зацепился кормой за выступ берега и застрял. Опытный боец землеройка схватил весло и храбро замахнулся на лебедя. Отвлекая птицу на себя, он давал возможность своим товарищам сориентироваться.
— Это немой лебедь, — сказал он. — Возможно, там, в бухте, — его самка и птенцы. И этот парень думает, что мы их обидим. Просто обезумел! Он не даст нам ни проплыть мимо, ни отступить. Это его территория, и он будет защищать своих детей до последнего вздоха.
Даже несмотря на опасность, Мартин не мог не восхититься самоотверженностью огромной белоснежной птицы. Мартин знал, что ни за что на свете не ударит это великолепное создание мечом. Однако лебедь, не ведая о благородных чувствах Воителя, подплывал все ближе и ближе, издавая ни на что не похожий, странный крик, вовсе не подходящий такому крупному и к тому же разъяренному животному. Гонфф занес весло.
Гигантское крыло опустилось, сломав весло, как тонкий прутик, и сметя Гонффа в воду. Весло Мартина стукнулось о клюв птицы. Лебедь был уже совсем рядом с ним. Динни получил увесистый удар лебединой шеей, которая, казалось, лишь грациозно изогнулась при этом. Еще один взмах крыла — и две землеройки оказались в воде. Потом лебедь высоко выпрыгнул из воды и вцепился широко расставленными когтями в бревна плота, пытаясь взгромоздиться на него. Плот сильно качнулся, и Тримп и Чаггер, вскрикнув от страха, съехали к краю. Мартин взмахнул мечом, и клюв лебедя ударился о него с гулким стуком:
— Бам-м!
Того, что случилось дальше, не ожидал никто. Лебедя ударило по голове, как будто в него угодил камень. Облачко маленьких белых перышек поднялось в воздух. Раздался пронзительный боевой клич. Это был Крар Хранитель Лесов. Бесстрашный ястреб опустился еще раз и снова атаковал, хотя, должно быть, еще не совсем оправился от первого ответного удара противника. Птицы яростно бились клювами. Крар упал на плот. Нетерпеливо стряхнув с себя Динни, который хотел помочь ему подняться, ястреб встал и закричал:
— Гребите вниз по течению! Торопитесь же, а я пока задержу неприятеля!
Крар в третий раз бросился в атаку. Летели перья, раздавались крики и шипение, вода в ручье пенилась и бурлила, брызги летели на прибрежные деревья и кусты. Мартин и Гонфф оттолкнули наконец плот от берега. Землеройки гребли изо всех сил. Путешественники юркнули в лазейку между шеей лебедя и крылом Крара и понеслись вниз по течению, подальше от злосчастного места. Налегая на весла, они тем не менее то и дело оглядывались назад посмотреть, каков будет исход битвы. Крар Хранитель Лесов не уступал лебедю в силе и храбрости, но превосходил его умом. Как только он понял, что друзья вне опасности, он тут же взмыл вверх и умчался в леса залечивать ссадины и царапины, что совершенно сбило с толку разъяренного лебедя. Тримп, которая все никак не могла успокоиться, закричала:
— Он гонится за нами! Лебедь гонится за нами! Лог-а-Лог стиснул зубы.
— Не оглядывайтесь, это замедляет движение. Гребите изо всех сил. Лебедь будет гнаться за нами, только пока он на своей территории, а потом вернется охранять семью.
Фурмо оказался прав, и все же несколько незабываемых моментов им пришлось пережить. Лебедь долго преследовал путешественников со вполне определенными намерениями. Он был уже на расстоянии длины двух-трех лодок от них, когда вдруг в последний раз зашипел, резко развернулся и поплыл обратно, очевидно опасаясь, что кто-нибудь еще покусится на его потомство.
С огромным облегчением все повалились на палубу, дрожа от усталости и пережитого волнения. Однако невозмутимый Гонфф не забыл поднять парус. Потом он, как ни в чем не бывало, обратился к Тримп:
— В чем дело, подружка? Никогда раньше не приходилось видеть лебедей?
Ежиха дернула шутника за хвост:
— Приходилось, Гонфф, и надеюсь, что больше не придется! Мне хватило на всю оставшуюся жизнь!
Динни всматривался в небо сквозь кроны редеющих деревьев:
— Гурр, а куда подевалась эта птица-ястреб?
Мартин указал на изменившийся пейзаж:
— Мы уже не в лесу, Дин. Мы покинули владения Крара. Жаль, не было времени поблагодарить его! Он так сражался за нас! Никогда не забуду эту храбрую птицу. Никогда!
9
Теперь тени стало совсем мало. Ручей сделался глубже, а течение — медленнее. Весь долгий жаркий день путешественники сменяли друг друга на веслах, стараясь дать отдохнуть гребцам-землеройкам. Только маленькому Чаггеру несусветная жара, казалось, совсем не мешала. Вооружившись прутиком, он скакал по плоту, сражаясь с целой армией воображаемых лебедей.
Как только тени стали удлиняться, Лог-а-Лог вынул из воды свое весло и дал команду, которую все давно уже ждали:
— Правьте вон туда, забирайте вправо, друзья! Разобьем там лагерь и отдохнем до завтра.
Тримп возблагодарила небо, когда их утлое суденышко вошло в мелкие воды уютной бухточки. Здесь был хороший пологий берег, но кое-где вода омывала скалы, принесшие долгожданную тень. Повара из Гуосима сразу же принялись за дело. Остальные молча сидели на плоту и с надеждой смотрели на своего командира, . ожидая дальнейших распоряжений.
Фурмо Лог-а-Лог то сходил на берег, то снова возвращался на плот, время от времени поглядывая вниз, на прозрачную чистую воду. Он в раздумье потирал подбородок. Потом сделал предостерегающий жест своей команде:
— Ну вот что! Не дальше того конца плота. И держитесь подальше от течения и глубоких мест. Мне вовсе не улыбается принести домой вашим родным печальные вести о том, что кто-то утонул.
Не успел он договорить, как несколько молодых землероек с визгом кинулись в ручей.
— Йа-хо-хо!
Лог-а-Лог спрыгнул на берег, чтобы не быть обрызганным ныряльщиками.
— Только посмотри на них, — сказал он Мартину и покачал головой. — Просто лягушатник какой-то! Резвятся, как диббаны.
Воитель между тем снял свой пояс и меч. Гонфф и Мартин перемигнулись, незаметно подступили к Фурмо с обеих сторон, и… Лог-а-Лог полетел в воду. Застигнутый врасплох командир вынырнул, судорожно хватая ртом воздух, и выпустил по фонтанчику воды из каждой ноздри:
— Ах негодяи! Вот вы как?
Гонфф кинулся в воду следом и опять потопил Фурмо:
— Вот тебе, старый зануда! Признайся, ты ведь сам мечтал искупаться, правда?
Лог-а-Лог проворно отплыл подальше от Мышеплута:
— Честно говоря, да, дружище, только не говори об этом моим подчиненным. Я считаюсь серьезным и разумным командиром, и потом, я ведь за них отвечаю!
Тут он опять хлебнул водички, потому что прямо на него с берега плюхнулся Чаггер:
— Никакой не командир, ты — большущая рыба, и Чаггер прокатится на твоей спине. Давай, рыбка, шевелись! Вперед!
Как весело было плескаться, брызгаться, нырять! Лог-а-Лог был прав: землеройки устроили настоящий лягушатник. Но все тут же выскочили из воды, как только вернулись те, что ходили за едой и закричали с берега:
— Эй, друзья! Сюда! Мы нашли землянику! Землеройки принесли в лагерь два мешка мелкой, но сочной и сладкой земляники. Освеженная купанием Тримп устроилась вместе с Чаггером и Динни на нагретых солнцем камнях и собралась полакомиться. Один из собирателей доложил Фурмо:
— Мы видели следы выдр там, на пустоши. Судя по следам, выдр не меньше пятнадцати, а то и больше, и все крупные.
Командир пожал плечами, выбирая ягоду побольше:
— Что ж, выдры — добрые звери, их бояться нечего. Если придут к нам в лагерь, угостим их ужином.
Небо окрасилось в вечерние тона. Действительно, вскоре появились выдры. Они держали путь вверх по течению. Их капитан, крупный и жилистый, вытянул вперед лапы, приветствуя хозяев лагеря:
— Добрый вечер вам, друзья. Неужто этот фруктовый салат — с земляникой? Выглядит очень аппетитно!
Лог-а-Лог улыбнулся проголодавшимся выдрам, приглашая их к столу:
— Добро пожаловать, друг! Мы с тобой не встречались раньше?
Присев на свой толстый широкий хвост, предводитель выдр ответил:
— Может быть, наши пути и пересекались раз или два. Я Тунгро. Наше племя живет в большой норе, там, на реке, к северу отсюда.
Фурмо кивнул:
— Да-да, Тунгро. Я слышал о тебе. А что привело вас в эти места?
Тут подошла Тримп и подала Тунгро еду. Он поблагодарил. Тунгро держался свободно и естественно, и все же у Фурмо возникло подозрение, что ой что-то скрывает или недоговаривает.
— О, ничего особенного! — наконец ответил Тунгро. — Просто хотим посмотреть, что там, по другую сторону холма. Кстати, не встречал ли сегодня кто-нибудь из вас такую старую, оборванную выдру?
Лог-а-Лог кинул камешек в ручей и долго задумчиво разглядывал круги на воде, прежде чем ответить:
— Нет, приятель. А почему ты спрашиваешь?
Тунгро не ответил. Он доел, сделал знак своей команде и вежливо наклонил голову:
— Спасибо за угощение, друзья. Да сопутствует вам удача! Да, кстати! Если вы все же столкнетесь с тем стариком, о котором я говорил, передайте ему, что он может вернуться в племя, если только оставит прежние привычки.
И Тунгро вручил Фурмо кольцо для хвоста, какие обычно носят выдры:
— Отдай ему это и скажи, что вы мои друзья. Прощайте.
Без единого всплеска выдры соскользнули в воду и уплыли. Мартин и Гонфф сели рядом с Фурмо, и Мышеплут озадаченно присвистнул:
— Фью! Недолго же они погостили! Что-то тут не так, как ты думаешь, Фурмо?
Лог-а-Лог ответил осторожно:
— Простите, если я не расскажу вам всей истории, потому что во многом я сам не уверен. Да, я слыхал о Тунгро и о его брате Фолгриме. Оба — настоящие воины. Говорили, впрочем, что Фолгрим был неистовее и неукротимее брата в бою, хотя и меньше его. Ну вот, когда умер их старый отец, они стали вместе управлять племенем. Однажды зимой на них напали хищники, но с выдрами, как известно, шутки плохи. Они задали хищникам хорошую трепку и выгнали. И Тунгро решил, что этого достаточно. Тунгро, но не Фолгрим. Тот пустился в погоню за врагом. Фолгрим возвратился домой только через полгода. Рассказывают, что враги заманили его в ловушку и взяли в плен. Он вернулся изголодавшимся, избитым и измученным. Вид его был ужасен: израненный, покалеченный, без глаза. Рассудок тоже помутился. Фолгрим так никогда и не стал прежним. Я слыхал от путешественников, что, вернувшись, он стал вести себя столь странным и неподобающим образом, что Тунгро несколько раз изгонял его из племени, но тот всякий раз возвращался, и Тунгро прощал его и принимал обратно. Что ж, трудно ведь взять и прогнать навсегда родного брата, даже если у него неладно с головой. Ведь верно?
Мартин не смог не согласиться:
— Ты прав. Кровь — не вода. А что это он велел тебе передать своему брату?
Лог-а-Лог достал кольцо, сработанное из позвонка какой-то крупной рыбы:
— Правда, красивое? Надеюсь все же, что Фолгрима мы не встретим.
Больше о Фолгриме, брате Тунгро, не говорили. Каждый, улегшись спать, остался один на один со своими мыслями об услышанном. Гонффу, с его ненасытным любопытством, конечно, хотелось бы увидеть этого странного субъекта. Засыпая, он и не подозревал, что его желание исполнится на следующий день.
Утро выдалось сырое, туманное, небо заволокло грязно-серыми тучами, моросил дождик. Плот медленно плыл по рябой от дождевых капель воде. Тримп и Чаггер укрылись под навесом, который землеройки соорудили из единственного паруса. Ежиха с жалостью смотрела на остальных: усы у всех обвисли, мех намок и висел сосульками, лапы соскальзывали с мокрых весел. К полудню ничего не изменилось: дождь продолжал моросить. Гребцы смотрели на своего командира умоляющими глазами. Лог-а-Лог, отерев капли дождя, застилавшие ему глаза, высматривал подходящее место для лагеря на том же берегу, где они останавливались накануне. Наконец он крикнул:
— Сюда, друзья! Тут, похоже, есть пещера.
Навес натянули у входа, под ним сложили мешки с провизией, чтобы сохранить продовольствие сухим. Все сбились в кучу в небольшой пещере. На Чаггера надели плащ с капюшоном. Тримп соорудила его из пустого мешка из-под яблок. Ежиха опекала бельчонка, как наседка, и все же Чаггер ухитрился улизнуть и отправился обследовать окрестности. Куда опять подевался этот чертенок?! Высунувшись из укрытия, Тримп сразу увидела беглеца. Чаггер карабкался по скалам и уже добрался до самой высокой точки берега. Обернувшись, он состроил Тримп милую гримаску и помахал лапкой:
— Не волнуйся за Чагга! Чагг пошел сражаться с лебедями!
И, размахивая веточкой ясеня, шалун скрылся из виду. Оскальзываясь на мокрых камнях, Тримп полезла вверх за ним.
Не успел Мартин развести небольшой костерок, как вдруг услышал сверху взволнованный голос Тримп:
— Помогите! Скорее!
Схватившись за меч, Мартин бросился на помощь, опередив землероек. Мартин, Гонфф и Фурмо, страхуя друг друга, быстро взобрались на скалу. За ними следовали Динни и землеройки.
Тримп припала к земле, укрыв собою Чаггера.
— Сюда, Мартин! Помогите ему!
Две водяные крысы издевались над каким-то несчастным созданием. Сквозь пелену дождя Мартин попытался разглядеть жертву. Это был старик-выдра, хромой, в рваном плаще, сгорбленный. Крысы хлестали его ивовыми ветками, пинали, плевались:
— Шевелись, старая развалина, привяжем камни к твоим лапам и пустим тебя по течению малой скоростью. Давай, безмозглый идиот!
Мартин вынул меч и рванулся было вперед. Но Лог-а-Лог удержал его, твердо положив ему лапу на плечо:
— Стой, Воитель, не вмешивайся. Это Фолгрим сражается с врагами.
Гонфф кивком указал на двух крыс, которые все еще не замечали их:
— Сражается, говоришь? По-моему, это называется каким-то другим словом.
Лог-а-Лог мрачно покачал головой и негромко приказал своим землеройкам:
— Уведите Тримп и малыша обратно в пещеру — нечего им на это смотреть. А ты, Мартин, постарайся не шуметь. Затаись и наблюдай. Ты тоже, Гонфф.
Одна из крыс сильно пнула задней лапой хромого старика, и тот тяжело рухнул. Обе крысы принялись изо всех сил хлестать несчастного. Он умолял:
— Пожалуйста, не топите меня! Я всего лишь бедный странник, я сбился с дороги. Не бейте меня! О-о!
Тут одна из крыс неосторожно подошла слишком близко к жертве. С быстротой молнии Фолгрим бросился на нее, как волк. Он вцепился во врага мертвой хваткой, вонзив зубы ему в горло. Онемев от изумления, вторая крыса секунду-другую стояла на месте и, дрожа, смотрела, как расправляются с ее соплеменником, а потом с воплем ужаса кинулась прочь. Окровавленный Фолгрим оторвался на мгновение от своей жертвы и прокричал:
— Беги, беги, крыска! Фолгрим еще достанет тебя!
По сигналу Фурмо путешественники отступили незамеченными и пробрались обратно в свой лагерь. Гонфф сел у огня выпить кружку горячего грибного бульона. Он долго смотрел на пламя, потом весь передернулся и сказал:
— Уф-ф! Никогда еще не видел, чтобы вот так убивали! Мартин подал кружку Фурмо:
— Итак, это Фолгрим, брат Тунгро. Ну, Фурмо, а теперь ты веришь слухам?
Лог-а-Лог кивнул:
— Да, дружище, теперь верю каждому слову, каждому ужасному слову!
Они насторожились, услышав, как кто-то царапает когтями камни. В следующую секунду появился хромой Фолгрим. Рот его все еще был красен от крови. У Чаггера округлились глаза при виде страшного зверя. Старик подмигнул ему единственным глазом и сел к огню:
— Э-эх, хорошо бывает погреться! Льет и льет, до костей пробирает.
Динни поспешно наполнил кружку грибным бульоном:
— Юрр, отведайте супчика, господин выдра. Фолгрим улыбнулся и покачал головой. Мартин успел заметить, что зубы у Фолгрима сточены, а вместо некоторых торчат лишь острые обломки.
— Нет, эта еда не для меня, крот! — возразил старик. — Я уже добыл себе пропитание на сегодня.
Подошла Тримп и подала Фолгриму ломоть хлеба и кусок сыру:
— Тогда возьмите это с собой на завтра.
Она в испуге отступила на шаг, разглядев физиономию выдры, густо вымазанную соками растений и грязью, которые тем не менее не могли скрыть ужасных рубцов и шрамов. Единственный горящий безумием глаз с белком, окаймленным красным, уставился на ежиху:
— Нет, спасибо, барышня. Завтра у меня будет еда. Я достану того, второго. Землеройка, не дашь ли мне трут и кремень? При такой погоде зверю не помешает хороший костерок, а у меня с собой ничего нет, чтобы развести огонь.
Лог-а-Лог дал Фолгриму мешок мягкого сухого мха и два кремня:
— Возьми это, друг. И еще: твой брат Тунгро велел передать тебе это кольцо. Он сказал, что ты можешь вернуться в племя, если откажешься от своих привычек. Мы друзья твоего брата.
Фолгрим схватил Тримп за лапку, быстро и ловко надел ей кольцо и отпустил ее:
— Красивый браслет — для красивой барышни. Если встретите моего брата, передайте ему, что он добрый зверь. Но племени будет лучше без меня. К тому же мне поздно менять свои привычки. А теперь я должен идти. Надо развести костер, приготовить себе поесть. А потом идти дальше, поймать еще одну крысу, опять развести костер, снова приготовить еду…
Фолгрим улыбнулся, показав свои заостренные зубы, встал и через секунду скрылся в пелене дождя.
Тримп вдруг сильно побледнела, даже, скорее, позеленела и зажала себе рот лапкой. Лог-а-Лог усадил ее поближе к огню и накинул ей на плечи сухую мешковину:
— Тебе дурно, деточка? Что-то вид у тебя не слишком веселый!
Тримп судорожно глотнула воздуха, прежде чем ответить:
— Разве вы не слышали? Он собирается сварить крысу и съесть ее. Просто не могу поверить!
Гонфф незаметно подмигнул остальным и ласково погладил Тримп по плечу:
— А ты и поверила! Надо же такое придумать: чтобы выдра съела крысу! Ты только послушай, Мартин! Чтобы выдра ела вареных крыс!
Мартин и Фурмо деланно рассмеялись:
— Ха-ха-ха! Не всему можно верить, что говорят, Тримп!
— Конечно же, он пошутил. — Неискренний смех Мартина как-то осекся.
А чуть ниже по ручью, укрывшись за выступом скалы, Фолгрим раскладывал костер и вел тихую неспешную беседу с убитой крысой:
— Да, жаль, что я не достал твоего приятеля. Он-то пожирнее тебя будет! Но ничего, не волнуйся. Я его придушу завтра, не успеет и солнце зайти! Славный костерок, а? Этот проклятый дождь до костей пробирает. Люблю огонь. Славный костерок, славный.
Как только тени стали удлиняться, Лог-а-Лог вынул из воды свое весло и дал команду, которую все давно уже ждали:
— Правьте вон туда, забирайте вправо, друзья! Разобьем там лагерь и отдохнем до завтра.
Тримп возблагодарила небо, когда их утлое суденышко вошло в мелкие воды уютной бухточки. Здесь был хороший пологий берег, но кое-где вода омывала скалы, принесшие долгожданную тень. Повара из Гуосима сразу же принялись за дело. Остальные молча сидели на плоту и с надеждой смотрели на своего командира, . ожидая дальнейших распоряжений.
Фурмо Лог-а-Лог то сходил на берег, то снова возвращался на плот, время от времени поглядывая вниз, на прозрачную чистую воду. Он в раздумье потирал подбородок. Потом сделал предостерегающий жест своей команде:
— Ну вот что! Не дальше того конца плота. И держитесь подальше от течения и глубоких мест. Мне вовсе не улыбается принести домой вашим родным печальные вести о том, что кто-то утонул.
Не успел он договорить, как несколько молодых землероек с визгом кинулись в ручей.
— Йа-хо-хо!
Лог-а-Лог спрыгнул на берег, чтобы не быть обрызганным ныряльщиками.
— Только посмотри на них, — сказал он Мартину и покачал головой. — Просто лягушатник какой-то! Резвятся, как диббаны.
Воитель между тем снял свой пояс и меч. Гонфф и Мартин перемигнулись, незаметно подступили к Фурмо с обеих сторон, и… Лог-а-Лог полетел в воду. Застигнутый врасплох командир вынырнул, судорожно хватая ртом воздух, и выпустил по фонтанчику воды из каждой ноздри:
— Ах негодяи! Вот вы как?
Гонфф кинулся в воду следом и опять потопил Фурмо:
— Вот тебе, старый зануда! Признайся, ты ведь сам мечтал искупаться, правда?
Лог-а-Лог проворно отплыл подальше от Мышеплута:
— Честно говоря, да, дружище, только не говори об этом моим подчиненным. Я считаюсь серьезным и разумным командиром, и потом, я ведь за них отвечаю!
Тут он опять хлебнул водички, потому что прямо на него с берега плюхнулся Чаггер:
— Никакой не командир, ты — большущая рыба, и Чаггер прокатится на твоей спине. Давай, рыбка, шевелись! Вперед!
Как весело было плескаться, брызгаться, нырять! Лог-а-Лог был прав: землеройки устроили настоящий лягушатник. Но все тут же выскочили из воды, как только вернулись те, что ходили за едой и закричали с берега:
— Эй, друзья! Сюда! Мы нашли землянику! Землеройки принесли в лагерь два мешка мелкой, но сочной и сладкой земляники. Освеженная купанием Тримп устроилась вместе с Чаггером и Динни на нагретых солнцем камнях и собралась полакомиться. Один из собирателей доложил Фурмо:
— Мы видели следы выдр там, на пустоши. Судя по следам, выдр не меньше пятнадцати, а то и больше, и все крупные.
Командир пожал плечами, выбирая ягоду побольше:
— Что ж, выдры — добрые звери, их бояться нечего. Если придут к нам в лагерь, угостим их ужином.
Небо окрасилось в вечерние тона. Действительно, вскоре появились выдры. Они держали путь вверх по течению. Их капитан, крупный и жилистый, вытянул вперед лапы, приветствуя хозяев лагеря:
— Добрый вечер вам, друзья. Неужто этот фруктовый салат — с земляникой? Выглядит очень аппетитно!
Лог-а-Лог улыбнулся проголодавшимся выдрам, приглашая их к столу:
— Добро пожаловать, друг! Мы с тобой не встречались раньше?
Присев на свой толстый широкий хвост, предводитель выдр ответил:
— Может быть, наши пути и пересекались раз или два. Я Тунгро. Наше племя живет в большой норе, там, на реке, к северу отсюда.
Фурмо кивнул:
— Да-да, Тунгро. Я слышал о тебе. А что привело вас в эти места?
Тут подошла Тримп и подала Тунгро еду. Он поблагодарил. Тунгро держался свободно и естественно, и все же у Фурмо возникло подозрение, что ой что-то скрывает или недоговаривает.
— О, ничего особенного! — наконец ответил Тунгро. — Просто хотим посмотреть, что там, по другую сторону холма. Кстати, не встречал ли сегодня кто-нибудь из вас такую старую, оборванную выдру?
Лог-а-Лог кинул камешек в ручей и долго задумчиво разглядывал круги на воде, прежде чем ответить:
— Нет, приятель. А почему ты спрашиваешь?
Тунгро не ответил. Он доел, сделал знак своей команде и вежливо наклонил голову:
— Спасибо за угощение, друзья. Да сопутствует вам удача! Да, кстати! Если вы все же столкнетесь с тем стариком, о котором я говорил, передайте ему, что он может вернуться в племя, если только оставит прежние привычки.
И Тунгро вручил Фурмо кольцо для хвоста, какие обычно носят выдры:
— Отдай ему это и скажи, что вы мои друзья. Прощайте.
Без единого всплеска выдры соскользнули в воду и уплыли. Мартин и Гонфф сели рядом с Фурмо, и Мышеплут озадаченно присвистнул:
— Фью! Недолго же они погостили! Что-то тут не так, как ты думаешь, Фурмо?
Лог-а-Лог ответил осторожно:
— Простите, если я не расскажу вам всей истории, потому что во многом я сам не уверен. Да, я слыхал о Тунгро и о его брате Фолгриме. Оба — настоящие воины. Говорили, впрочем, что Фолгрим был неистовее и неукротимее брата в бою, хотя и меньше его. Ну вот, когда умер их старый отец, они стали вместе управлять племенем. Однажды зимой на них напали хищники, но с выдрами, как известно, шутки плохи. Они задали хищникам хорошую трепку и выгнали. И Тунгро решил, что этого достаточно. Тунгро, но не Фолгрим. Тот пустился в погоню за врагом. Фолгрим возвратился домой только через полгода. Рассказывают, что враги заманили его в ловушку и взяли в плен. Он вернулся изголодавшимся, избитым и измученным. Вид его был ужасен: израненный, покалеченный, без глаза. Рассудок тоже помутился. Фолгрим так никогда и не стал прежним. Я слыхал от путешественников, что, вернувшись, он стал вести себя столь странным и неподобающим образом, что Тунгро несколько раз изгонял его из племени, но тот всякий раз возвращался, и Тунгро прощал его и принимал обратно. Что ж, трудно ведь взять и прогнать навсегда родного брата, даже если у него неладно с головой. Ведь верно?
Мартин не смог не согласиться:
— Ты прав. Кровь — не вода. А что это он велел тебе передать своему брату?
Лог-а-Лог достал кольцо, сработанное из позвонка какой-то крупной рыбы:
— Правда, красивое? Надеюсь все же, что Фолгрима мы не встретим.
Больше о Фолгриме, брате Тунгро, не говорили. Каждый, улегшись спать, остался один на один со своими мыслями об услышанном. Гонффу, с его ненасытным любопытством, конечно, хотелось бы увидеть этого странного субъекта. Засыпая, он и не подозревал, что его желание исполнится на следующий день.
Утро выдалось сырое, туманное, небо заволокло грязно-серыми тучами, моросил дождик. Плот медленно плыл по рябой от дождевых капель воде. Тримп и Чаггер укрылись под навесом, который землеройки соорудили из единственного паруса. Ежиха с жалостью смотрела на остальных: усы у всех обвисли, мех намок и висел сосульками, лапы соскальзывали с мокрых весел. К полудню ничего не изменилось: дождь продолжал моросить. Гребцы смотрели на своего командира умоляющими глазами. Лог-а-Лог, отерев капли дождя, застилавшие ему глаза, высматривал подходящее место для лагеря на том же берегу, где они останавливались накануне. Наконец он крикнул:
— Сюда, друзья! Тут, похоже, есть пещера.
Навес натянули у входа, под ним сложили мешки с провизией, чтобы сохранить продовольствие сухим. Все сбились в кучу в небольшой пещере. На Чаггера надели плащ с капюшоном. Тримп соорудила его из пустого мешка из-под яблок. Ежиха опекала бельчонка, как наседка, и все же Чаггер ухитрился улизнуть и отправился обследовать окрестности. Куда опять подевался этот чертенок?! Высунувшись из укрытия, Тримп сразу увидела беглеца. Чаггер карабкался по скалам и уже добрался до самой высокой точки берега. Обернувшись, он состроил Тримп милую гримаску и помахал лапкой:
— Не волнуйся за Чагга! Чагг пошел сражаться с лебедями!
И, размахивая веточкой ясеня, шалун скрылся из виду. Оскальзываясь на мокрых камнях, Тримп полезла вверх за ним.
Не успел Мартин развести небольшой костерок, как вдруг услышал сверху взволнованный голос Тримп:
— Помогите! Скорее!
Схватившись за меч, Мартин бросился на помощь, опередив землероек. Мартин, Гонфф и Фурмо, страхуя друг друга, быстро взобрались на скалу. За ними следовали Динни и землеройки.
Тримп припала к земле, укрыв собою Чаггера.
— Сюда, Мартин! Помогите ему!
Две водяные крысы издевались над каким-то несчастным созданием. Сквозь пелену дождя Мартин попытался разглядеть жертву. Это был старик-выдра, хромой, в рваном плаще, сгорбленный. Крысы хлестали его ивовыми ветками, пинали, плевались:
— Шевелись, старая развалина, привяжем камни к твоим лапам и пустим тебя по течению малой скоростью. Давай, безмозглый идиот!
Мартин вынул меч и рванулся было вперед. Но Лог-а-Лог удержал его, твердо положив ему лапу на плечо:
— Стой, Воитель, не вмешивайся. Это Фолгрим сражается с врагами.
Гонфф кивком указал на двух крыс, которые все еще не замечали их:
— Сражается, говоришь? По-моему, это называется каким-то другим словом.
Лог-а-Лог мрачно покачал головой и негромко приказал своим землеройкам:
— Уведите Тримп и малыша обратно в пещеру — нечего им на это смотреть. А ты, Мартин, постарайся не шуметь. Затаись и наблюдай. Ты тоже, Гонфф.
Одна из крыс сильно пнула задней лапой хромого старика, и тот тяжело рухнул. Обе крысы принялись изо всех сил хлестать несчастного. Он умолял:
— Пожалуйста, не топите меня! Я всего лишь бедный странник, я сбился с дороги. Не бейте меня! О-о!
Тут одна из крыс неосторожно подошла слишком близко к жертве. С быстротой молнии Фолгрим бросился на нее, как волк. Он вцепился во врага мертвой хваткой, вонзив зубы ему в горло. Онемев от изумления, вторая крыса секунду-другую стояла на месте и, дрожа, смотрела, как расправляются с ее соплеменником, а потом с воплем ужаса кинулась прочь. Окровавленный Фолгрим оторвался на мгновение от своей жертвы и прокричал:
— Беги, беги, крыска! Фолгрим еще достанет тебя!
По сигналу Фурмо путешественники отступили незамеченными и пробрались обратно в свой лагерь. Гонфф сел у огня выпить кружку горячего грибного бульона. Он долго смотрел на пламя, потом весь передернулся и сказал:
— Уф-ф! Никогда еще не видел, чтобы вот так убивали! Мартин подал кружку Фурмо:
— Итак, это Фолгрим, брат Тунгро. Ну, Фурмо, а теперь ты веришь слухам?
Лог-а-Лог кивнул:
— Да, дружище, теперь верю каждому слову, каждому ужасному слову!
Они насторожились, услышав, как кто-то царапает когтями камни. В следующую секунду появился хромой Фолгрим. Рот его все еще был красен от крови. У Чаггера округлились глаза при виде страшного зверя. Старик подмигнул ему единственным глазом и сел к огню:
— Э-эх, хорошо бывает погреться! Льет и льет, до костей пробирает.
Динни поспешно наполнил кружку грибным бульоном:
— Юрр, отведайте супчика, господин выдра. Фолгрим улыбнулся и покачал головой. Мартин успел заметить, что зубы у Фолгрима сточены, а вместо некоторых торчат лишь острые обломки.
— Нет, эта еда не для меня, крот! — возразил старик. — Я уже добыл себе пропитание на сегодня.
Подошла Тримп и подала Фолгриму ломоть хлеба и кусок сыру:
— Тогда возьмите это с собой на завтра.
Она в испуге отступила на шаг, разглядев физиономию выдры, густо вымазанную соками растений и грязью, которые тем не менее не могли скрыть ужасных рубцов и шрамов. Единственный горящий безумием глаз с белком, окаймленным красным, уставился на ежиху:
— Нет, спасибо, барышня. Завтра у меня будет еда. Я достану того, второго. Землеройка, не дашь ли мне трут и кремень? При такой погоде зверю не помешает хороший костерок, а у меня с собой ничего нет, чтобы развести огонь.
Лог-а-Лог дал Фолгриму мешок мягкого сухого мха и два кремня:
— Возьми это, друг. И еще: твой брат Тунгро велел передать тебе это кольцо. Он сказал, что ты можешь вернуться в племя, если откажешься от своих привычек. Мы друзья твоего брата.
Фолгрим схватил Тримп за лапку, быстро и ловко надел ей кольцо и отпустил ее:
— Красивый браслет — для красивой барышни. Если встретите моего брата, передайте ему, что он добрый зверь. Но племени будет лучше без меня. К тому же мне поздно менять свои привычки. А теперь я должен идти. Надо развести костер, приготовить себе поесть. А потом идти дальше, поймать еще одну крысу, опять развести костер, снова приготовить еду…
Фолгрим улыбнулся, показав свои заостренные зубы, встал и через секунду скрылся в пелене дождя.
Тримп вдруг сильно побледнела, даже, скорее, позеленела и зажала себе рот лапкой. Лог-а-Лог усадил ее поближе к огню и накинул ей на плечи сухую мешковину:
— Тебе дурно, деточка? Что-то вид у тебя не слишком веселый!
Тримп судорожно глотнула воздуха, прежде чем ответить:
— Разве вы не слышали? Он собирается сварить крысу и съесть ее. Просто не могу поверить!
Гонфф незаметно подмигнул остальным и ласково погладил Тримп по плечу:
— А ты и поверила! Надо же такое придумать: чтобы выдра съела крысу! Ты только послушай, Мартин! Чтобы выдра ела вареных крыс!
Мартин и Фурмо деланно рассмеялись:
— Ха-ха-ха! Не всему можно верить, что говорят, Тримп!
— Конечно же, он пошутил. — Неискренний смех Мартина как-то осекся.
А чуть ниже по ручью, укрывшись за выступом скалы, Фолгрим раскладывал костер и вел тихую неспешную беседу с убитой крысой:
— Да, жаль, что я не достал твоего приятеля. Он-то пожирнее тебя будет! Но ничего, не волнуйся. Я его придушу завтра, не успеет и солнце зайти! Славный костерок, а? Этот проклятый дождь до костей пробирает. Люблю огонь. Славный костерок, славный.
10
На следующее утро все проснулись поздно. Дождь прекратился, и солнце щедро проливало свой свет с чистого летнего неба. Чаггер, как только встал, сразу улизнул к ручью. Туман после вчерашнего дождя низко висел над берегом, ожидая, пока солнце растопит его. Крошечный бельчонок нырял в него, заливаясь радостным смехом и пытаясь поймать лапками его дымные клочки:
— Ур-ра! Дурман! Какой дурман! Ур-ра!
Гонфф и Тримп, позевывая, выбрались из пещеры. Услыхав возгласы Чаггера, Гонфф нахмурился:
— Что это еще за дурман?
— Он хочет сказать, туман! — смеясь, объяснила Тримп Мышеплуту. — Посмотри-ка вокруг.
Тут из тумана прямо на них сломя голову выскочил Чаггер. Гонфф схватил бельчонка и принялся подбрасывать его и щекотать, приговаривая:
— Я тебе покажу дурман, маленький негодник!
Скоро все поднялись. Фурмо и его землеройки развели костер и начали готовить завтрак. Из тумана появился Динни с ведром воды:
— Гурр, похоже, мы уже совсем рядом с морем. Посмотри-ка на этот дурман, Мартин.
Мартин улыбнулся. Он вскарабкался на камни и выглянул за занавеску тумана:
— Ты прав, Дин. У нас, вдали от моря, не бывает таких туманов. Море где-то рядом. Тише! Всем тихо! Я слышу: кто-то плывет к нам.
Это оказался Тунгро со своими выдрами. Как только Мартин узнал голоса, он окликнул их:
— Доброе утро, друзья! Завтрак почти готов. Надеюсь, не откажетесь поесть с нами?
Тунгро вылез на берег. Со шкурки его ручьями бежала вода.
— Спасибо, добрые звери! Признаться, мы не прочь перекусить. Моя команда сегодня еще ничего не ела.
Гонфф толкнул Фурмо в бок:
— Надо поджарить побольше хлеба на горячих камнях. Ну вот, я-то надеялся на тихий, спокойный, обильный завтрак, а тут, когда столько гостей, придется есть в суматохе и помалу!
Остальные выдры Тунгро пришли берегом. Они привели с собой и Фолгрима. Ему связали лапы, а вокруг пояса обмотали веревку, достаточно длинную, чтобы он мог плыть. Фолгрим подмигнул Тримп, как старой знакомой:
— Ур-ра! Дурман! Какой дурман! Ур-ра!
Гонфф и Тримп, позевывая, выбрались из пещеры. Услыхав возгласы Чаггера, Гонфф нахмурился:
— Что это еще за дурман?
— Он хочет сказать, туман! — смеясь, объяснила Тримп Мышеплуту. — Посмотри-ка вокруг.
Тут из тумана прямо на них сломя голову выскочил Чаггер. Гонфф схватил бельчонка и принялся подбрасывать его и щекотать, приговаривая:
— Я тебе покажу дурман, маленький негодник!
Скоро все поднялись. Фурмо и его землеройки развели костер и начали готовить завтрак. Из тумана появился Динни с ведром воды:
— Гурр, похоже, мы уже совсем рядом с морем. Посмотри-ка на этот дурман, Мартин.
Мартин улыбнулся. Он вскарабкался на камни и выглянул за занавеску тумана:
— Ты прав, Дин. У нас, вдали от моря, не бывает таких туманов. Море где-то рядом. Тише! Всем тихо! Я слышу: кто-то плывет к нам.
Это оказался Тунгро со своими выдрами. Как только Мартин узнал голоса, он окликнул их:
— Доброе утро, друзья! Завтрак почти готов. Надеюсь, не откажетесь поесть с нами?
Тунгро вылез на берег. Со шкурки его ручьями бежала вода.
— Спасибо, добрые звери! Признаться, мы не прочь перекусить. Моя команда сегодня еще ничего не ела.
Гонфф толкнул Фурмо в бок:
— Надо поджарить побольше хлеба на горячих камнях. Ну вот, я-то надеялся на тихий, спокойный, обильный завтрак, а тут, когда столько гостей, придется есть в суматохе и помалу!
Остальные выдры Тунгро пришли берегом. Они привели с собой и Фолгрима. Ему связали лапы, а вокруг пояса обмотали веревку, достаточно длинную, чтобы он мог плыть. Фолгрим подмигнул Тримп, как старой знакомой: