Джейкс Брайан. Талисман из Рэдволла

   Мгера пожала плечами:
   —Командор приглашал, но я не могу оставить Креггу. Надо за ней смотреть. Кроме того, мне нравится в Рэдволле, особенно летом.
   —Мне тоже, — живо согласилась Фавилла. — Аббатство стало моим домом. Идем, я пообещала Броглу, что помогу твоей маме и брату Боббу на кухне. Невелик труд, самые ненасытные едоки удалились, — улыбнулась Фавилла, имея в виду выдр.
   Ни вкусная еда, ни веселое застолье не радовали Мгеру. Она рассеянно сидела над каштановой запеканкой, рисуя на ней вилкой всевозможные узоры. Неразгаданная загадка не давала покоя. Она совсем не замечала смеха, сопровождавшего шутливый спор Дрогга и Хорга. Каждый бахвалился своими застольными талантами. Не подняла она головы, даже когда Бурак, оставив насмешки над сестрой Алканет, переключился на нее, Мгеру.
   —Во, во! Свежее существо смотрит старым сычом.
   Улыбку, улыбку! Ни минуты без улыбки, не то превратитесь в сестру Алканет. Ей в детстве по ошибке ложку горчицы вместо рта занесли в ухо, и с тех пор она ни разу не улыбнулась.
   Мощная лапа Крегги подняла зайца в воздух.
   —Вон отсюда! Не докучай Мгере.
   Взлетая, заяц прихватил тарелку Мгеры.
   —Совершенно с вами согласен, мэм, во! Вы, конечно, не возражаете, если я прихвачу это с собой… Чтобы не пропадало, во! Не люблю, когда хорошие вещи пропадают, во!
   Мгера вынула из его лап тарелку и вернула ее на стол.
   —Вы получите эту тарелку, мистер Бурак, если извинитесь перед сестрой Алканет за грубость.
   Крегга погладила Мгеру по щеке:
   —Знаешь, он ведь прав, этот пустозвон. Сидеть да дуться — этим делу не поможешь.
   Мгера отодвинула тарелку с пищей.
   —Извини, Крегга, но я так на себя зла и так занята этой загадкой… Мне надо уединиться, чтобы поразмыслить хорошенько. Здесь слишком шумно.
   Крегга и сама прекрасно слышала шум голосов, звон столовых приборов, шарканье множества йог, скрип стульев…
   —Да, обычный для столовой шум. Его не замечаешь, когда ты сам часть всего происходящего здесь… Если хочешь, можешь пойти в мою комнату.
   —Спасибо, Крегга. С удовольствием.
   Старая барсучиха задумалась.
   —Подожди. Есть место еще лучше моей комнаты. Ты можешь отдохнуть в лазарете.
   —Но я не больна. Зачем мне в больницу?
   —Уж очень там тихо, чисто и уютно. Аббатиса Песенка частенько уединялась там, чтобы поразмышлять или просто отдохнуть.
   —Тихо, чисто и уютно… Хорошо, я попробую. — Мгера встала из-за стола.
   Маленький больничный бокс действительно оказался тихим, чистым, уютным помещением. Мгера прилегла на койку и огляделась. На стене напротив круглого окошка солнечные лучи высвечивали круглое красноватое пятно. Цветовые оттенки стенной кладки напоминали облака. Как будто картина: буроватое солнце путешествует по небу из теплого буроватого песчаника. Мгера вспомнила, что однажды она провела несколько дней в больнице аббатства. В раннем детстве она вывихнула ногу, и сестра Ал канет лечила ее. Сестра вспомнилась не строгой и чопорной, а доброй и внимательной. Может быть, она меняется после работы? На двери Мгера увидела листок со стихотворением, очень красиво написанным, в рамочке из нарисованных цветочков и ягодок. Она прочитала, не вставая с кровати:

 
Если заболит головка,
Значит, надобна смолёвка.
Если есть на сердце раны,
Кушай корень валерианы.
Ну а если в ранах тело,
Деревей пригоден в дело.
Если свалит жар в кровать,
Дягиль надо пожевать.
Если будут бородавки,
Требуй чистотела травки.
Против чиха и соплей -
Зимолюбка и шалфей.
Телом кто здоров и духом,
Носит ясменник за ухом.
 

   Мгера улыбнулась, вспомнив, как они вдвоем с Флоберт, очарованные ароматом душистого ясменника, уговорили брата Бобба приготовить им бутылочку эссенции из его цветков. Они так неумеренно намазались этой эссенцией, что Крегга приказала обеим принимать пищу снаружи, в саду. Конечно, она была тогда еще ребенком, а Флоберт совсем крошкой. Вспоминая прошлое, Мгера задремала. Перед глазами всплыл образ плачущей над пустой колыбелькой матери, потом пухлый младенец со странной меткой на лапе. Дейна был бы уже сильной выдрой почти шестнадцати сезонов. Отец поднимает ее и целует, перед тем как покинуть дом с младенцем, гордый маленьким сыром и милой дочерью. Как не хватает ей отца!
   Мгера проснулась в слезах. Кто-то постучался в дверь. Она торопливо вытерла глаза покрывальцем и пригласила:
   —Входите, пожалуйста!
   Дверь приоткрылась, и из-за нее высунулись головы Фавиллы и Брогла.
   —Крегга сказала, где тебя искать. О дорогая, да ты плачешь! — Фавилла подбежала к ней и обняла за плечи. — С тобой все в порядке?
   Мгера всхлипнула, вытирая глаза поношенным зеленым покрывальцем с кровати.
   —Сон. Глупо так реветь, конечно. Сейчас все пройдет. В моем возрасте реветь, как…
   Вдруг Мгера напряглась и уткнулась в зеленую тряпицу.
   Брогл потрогал зеленую ткань.
   —Мгера, Мгера, что случилось?
   —Сирень! Понюхайте, это сирень. — Она протянула покрывальце друзьям.
   Те послушно уткнулись носами в покрывало, а Мгера его ощупывала и осматривала.
   —Старое, домотканое. Зеленое, выцветшее, как и тот кусок, который мы нашли на колокольне.
   За дверью послышались тяжелые шаги, и в комнату вошла Крегга.
   —О Крегга, посмотрите, что нашла Мгера! То есть потрогайте, понюхайте, вот это…
   Усевшись на кровать, Крегга занялась тканью.
   —Гм-м… Покрывало. Такими сестра Алканет заправляет кровати. Правильно?
   —Но оно пахнет сиренью! — почти крикнула Мгера.
   —Боюсь, я чуток переела… А надписей не нашли?
   Крегга откинулась на подушки, а Мгера почти сразу обнаружила буквы. Надпись шла вдоль канта. Единственное слово, заглавными буквами, написанное по вертикали: ТОСНА.
   —М-да, сначала СОСНА, теперь ТОСНА… Здорово мы продвинулись, ничего не скажешь.
   —А чего ты ожидала? — спросила Крегга.
   —Не знаю. Чего-нибудь попятного.
   Крегга поднялась с кровати:
   —Ну, с вами здесь не отдохнешь. Пойду-ка я в свою комнату. А вы посидите, подумайте. Не расстраивайся, Мгера. Время поможет. Терпение, мой друг, терпение.
   Крегга ушла, а Мгера с Фавиллой нашли ножницы и иголку с ниткой, отрезали полоску ткани с надписью и принялись подшивать покрывало заново. Брогл улыбнулся:
   —Вы меня извините, дорогие мои, но у вас не очень хорошо получается. Позвольте мне этим заняться.
   Мгера посмотрела на кривой шов и сморщенную ткань и рассмеялась.
   —Спасибо, друг, — сказала она и протянула рукоделие Броглу.
   —А я и не знала, что у нас плохо получается, — нахмурилась Фавилла. — Я ведь шить никогда не училась. Хотелось бы, конечно, научиться.
   Брогл вынул из передника свой маленький нож и распорол неудавшийся шов.
   —Это очень просто, Фавилла. Смотри на мою работу, а потом попробуешь сама.
   Брогл с увлечением занялся обучением Фавиллы, а Мгера подошла к окну с полоской ткани. Рассмотрев ее внимательно, она подняла взгляд и уставилась в окно. Малыши уже расправились в сторожке с пирогом и теперь направлялись к пруду, прихватив с собой поднос от съеденного ими пирога. Перемазавшись в начинке, сладкоежки надеялись избежать мытья, самостоятельно смыв следы 'пиршества со своих физиономий. Вскоре завязался настоящий «морской бой» с обрызгиванием и обливанием. Мгера сначала смотрела на их веселье с улыбкой, но затем на мордочке ее отразилась тревога. Поглощенные игрой, малыши не обратили внимания, как самый крохотный из них, ежонок Вегг, спустил поддон на воду и погрузился в него как в лодку.
   Мгера высунулась из окна и закричала:
   —Дерби, Фигл! Вытащите Вегга из пруда! — Но малыши, увлеченные игрой, ее просто не услышали.
   —Что случилось? — поднял голову от шитья Брогл. — Малыши шалят?
   —Я сейчас! — крикнула Мгера, устремляясь к выходу. Она пронеслась через аббатство и чуть не столкнулась с матерью. Филоры возвращалась из сада с грушами в переднике. Покачивая головой, мать остановилась, чтобы подобрать упавшие на пол груши.
   —Сколько раз я ей говорила не носиться стремглав, когда она еще была малышкой! А она и взрослая гоняет как угорелая!
   Поддон тем временем удалился от берега. Играющие детишки не видели ни отплывавшего к центру пруда поддона с Веггом, ни бегущей Мгеры. Но ежонок заметил ее, вскочил во весь рост и закричал:
   —Мгела, Мгела, поймай меня!
   Тут он покачнулся и бухнулся в воду.
   На бегу Мгера заметила, что под водой сверкнул серебристый бок крупной рыбы. Заметили ее и малыши. Они I прекратили игру и завопили:
   —Вылезай, Вегг!
   —Ой, рыбка какая большая!
   —Рыба, рыба! Съест, съест!
   —С дороги-и-и-и! — завопила Мгера и через головы малышни бросилась в воду. Молниеносно подплыв к ежонку, она изо всех сил ударила рыбу хвостом и, схватив маленького Вегга в охапку, устремилась к берегу.
   Выбежала и Филорн, поняв, что произошло что-то неладное. К берегу бежали Хорг, Бурак, Дрогг и сестра Алканет. Малышня наперебой излагала события:
   —Бо-ольшая рыба чуть не съела Вегга… Мгера по воздуху летала, через нас… Мгера достала Вегга…
   —Быстренько переодеваться, дочка, — приказала Филорн промокшей Мгере. — Все целы?
   Мгера отдала ежонка матери.
   —Все целы. Этот моряк уплыл в твоем тазу. Только приплыл без таза.
   Сестра Алканет строго приказала малышам:
   —Всем построиться здесь! — И указала лапой на место возле себя. — Какое безобразие! Посмотрите на себя, на что вы похожи!
   Понурые детишки нехотя выстроились в линейку. Старый Дрогг сурово спросил:
   —Кто вам разрешил подходить к пруду?
   Алканет подошла к одному из них и заглянула ему в рот.
   —Ну вот! Ил, песок, грязь… Чего только не наглотались! Сейчас же идем в больницу лечиться и мыться.
   Филорн жалела малышей, но понимала, что им необходим хороший урок. Поэтому она строго спросила у Вегга:
   —А где мой поддон для пирога, скажи, пожалуйста?
   Дерби попытался улыбнуться как можно шире и объяснил:
   —Хурр, большая рыба взяла его для своего пирога.
   Только у нее так вкусно не получится, как у вас, мэм.
   —А я больше никогда не смогу сделать пирог без моего поддона, — пригрозила малышам Филорн. — Теперь вы видите, к чему приводит баловство?
   Ревущих малышей повели в больницу, а Мгера вернулась к пруду.
   —Все равно я мокрая, так что вытащу быстренько твой поддон и пойду переодеваться, — сказала она матери.
   Заяц потрогал свой подбитый нос.
   —Хорофо, фто не меня будут лефить. Гадофть это лефепие.
   —Меня Алканет как-то лечила от живота. Вкус у ее лекарств как у дохлой жабы, — согласно закивал головой Хорг.
   Мгера снова вылезла на берег, вытащив поддон.
   —Этот хариус сейчас больше нуждается в лечении. Пришлось стукнуть его как следует.
   Филорн потрепала дочь по мокрому плечу:
   —Ты молодец. Спасибо за поддон. Его ведь отец сделал. Ты, пожалуй, не хуже плаваешь, чем он. А теперь быстренько переодеваться.
   Дрогг посмотрел вслед Мгере и обратился к Филорн:
   —Чудесная у вас дочь, мэм. Ею можно гордиться.

20

   Уже вечером отдохнувшая, вымытая, переодетая Мгера вышла из своей комнаты. Брогла и Фавиллу она нашла в саду.
   —Привет, приятели! Как ваши уроки кройки и шитья?
   Брогл махнул лапой:
   —Лучше не спрашивай! Едва справились с покрывалом, как сестра Алканет привела кучу перемазанной малышни и заставила нас с ними возиться.
   Мгера подмигнула Фавилле:
   —Вот ты и с сестрой Алканет познакомилась.
   —Познакомилась, — подтвердила Фавилла. — Ей так понравилось наше рукоделие, что она притащила кучу старого постельного белья для штопки. Так что из-за маленькой отрезанной полосочки у меня теперь богатый опыт шитья и штопки.
   Все трое еще смеялись, когда к ним подбежали Флоберт и Эгберт.
   —Вы уже записались? — спросил запыхавшийся Эгберт.
   —Куда?
   —На гонки по стене.
   —Великие Сезоны, совсем забыла! — хлопнула себя по лбу Мгера. — Пошли, ребята. Еще успеем.
   —Что за гонки? — заинтересовалась Фавилла. — А мне можно?
   —Конечно можно, — усмехнулся Брогл. — У тебя неплохие шансы. Каждый участник может выбирать, где он побежит, по стене или возле нее. Бег начинается у сторожки, проходит по стене — или вдоль нее — вокруг аббатства и заканчивается там же, где начинался. Участвовать могут все желающие.
   Они записались у Хорга. Эгберт, Флоберт, Мгера и Фавилла выбрали стену. Гундил, как и все кроты, не любившие высоты, выбрал бег по травке. Фавилла спросила, чем наградят победителя, и Гундил с загадочным видом почесал нос.
   —Скоро узнаем, хурр.
   Кротоначальница Брулл распоряжалась внизу. Она объясняла и показывала, где и как нужно бежать, малышам, которым разрешили начать бег раньше взрослых.
   Вверху, на стене, участников гонки расставлял Хорг. Фавилла, посмотрев вниз, спросила Эгберта, о чем так оживленно рассказывает малышам кротоначальница.
   —Пытается растолковать, куда не нужно бегать, — усмехнулся еж. — Они куда угодно забежать могут, даже в пруд.
   Бурак уже настолько оправился от травмы, что ему доверили дать старт. Он стоял на пороге сторожки с желтым флагом, сшитым из выслужившего срок мешка.
   —Во, во! Внимание, участники ежегодного забега! Правила соблюдать, не толкаться, не пихаться, трассу не срезать. Желаю всем успеха, во. На старт, ребята, во! Приготовились… внимание… Марш!… В-во-о-о…
   Бегуны толпой рванулись с места, как верхние, так и нижние. Мгера с Флоберт и мышью Биррел после старта оказались впереди. Крегга, стоя на пороге сторожки вместе со стариками, схватила лапу брата Бобба.
   —Ну, что там происходит? Рассказывай, рассказывай!
   И брат Бобб начал для нее репортаж.
   —Мгера, Флоберт и Биррел ведут гонку, но не могут оторваться от остальных. К ним присоединяется Эгберт. О Великие Сезоны! Брогл и Фавилла обходят остальных. Как будто облака рыжей шерсти промелькнули мимо участников гонки!
   —Молодец, Фавилла! — вырвалось у Крегги.
   —Она всех оставила позади и увеличивает разрыв! — продолжал брат Бобб.
   —Фа-вил-ла! Фа-вил-ла! — заорал старый Хорг, размахивая палкой. — Вперед, рыжая молния! Покажи им, как надо бегать!
   Все восхищенно следили за быстроногой белкой. Брат Бобб между тем обратил внимание на нижних бегунов.
   —Участники забега по траве добежали до юго-западного угла и начали поворот. Впереди Гундил, двигается в хорошем темпе. Вплотную к нему три кротихи. Вот они бегут вдоль южной стены. Ха-ха-ха, Дерби и Фигл отделились от бегунов и за кустами пробираются к саду.
   —Моя клубника-земляника! — вырвалось у Дрогга. Фавилла потянула Хорга за рукав:
   —Извините, сэр, но я уже здесь.
   —Как? — изумился старик-привратник. — Остальные-то еще на середине северной стены.
   Начали прибывать остальные участники. Их встречали болельщики, обнимали, трясли лапы. Следили и за участниками бега вдоль стены. Там впереди все еще оставался Гундил, вплотную за которым бежали все те же три кротихи и два ежа. Мгера, Брогл и Фавилла подбадривали своего друга:
   —Давай, давай, Гундил!… Не оборачивайся, беги!
   Дыша как кузнечные мехи, Гундил закончил бег, так и не уступив лидерства. Вокруг раздавались одобрительные возгласы, все поздравляли победителей. Их внесли в аббатство на руках.
   В аббатстве началась церемония чествования победителей. На Фавиллу и Гундила накинули алые плащи, на голову возложили венки из примулы и кувшинок. Дрогг надел новый передник и выкатил бочку, выкрашенную в розовый цвет. Он установил бочку в центре Большого зала и вручил победителям большие деревянные кружки, украшенные искусной резьбой.
   Мгера веселилась вместе со всеми, но тут заметила возле главного входа Трея, самого маленького мышонка аббатства. Он горько плакал и тер глаза лапами. Мгера протолкалась к мышонку и присела перед ним на корточки.
   —Что случилось? Почему такой большой плачет?
   —Мы хотели снова побегать, сами… Как взрослые, по стене… Как мисс Фавилла. Я, Дерби и Фигл, — всхлипывая, объяснял мышонок. — Дерби и Фигл побежали и упали… И-и-и-и-и!
   Запылали факелы, зашумели встревоженные обитатели аббатства. Все устремились к стене. Схватив маленького Трея в охапку, Бурак вместе с Броглом, Филорн, Мгерой и Фавиллой поспешили наверх, на парапет, чтобы точнее определить место падения.
   —Где вы были, когда они упали?
   —Он показывает на центр восточной стены. Они подбежали туда.
   —Здесь, Трей? Мышонок молча кивнул.
   —В какую сторону? За зубцы стены, наружу?
   Трей снова кивнул. Фавилла устремилась вниз по стене.
   —А когда это было, малыш? Только что?
   На этот раз Трей замотал головой.
   —Когда они упали? Сколько времени прошло? — допытывалась Мгера. — Почему ты сразу не сказал?
   Трей, сидя на плече у зайца, играл бубенчиками на его ушах.
   —Давно-о-о, — протянул мышонок. — Когда все ушли отсюда. Дерби сказал никому не говорить, что мы играли на стене. Я и не говорил. Они упали, а я убежал. Я боялся, что спать пошлют.
   —Открывай ворота, старина! — крикнул Бурак вниз Хоргу. — Надо искать снаружи.
   Фавилла, которая в воротах не нуждалась, уже обыскивала местность за стеной.
   —Надо открыть восточные воротца, — решила Мгера.-
   Так быстрее. Мама, забери Трея, пожалуйста. Пошли, ребята, — махнула она лапой Броглу и Бураку.
   Задвижка восточной дверцы застряла в гнезде, но заяц ударил в нее обеими задними лапами, и створки со скрипом разошлись.
   Выбежав наружу, они встретились с Фавиллой, уже осмотревшей прилегающий к стене участок.
   —Никаких следов, — мрачно сообщила белка.
   Факелы полыхали вокруг всего аббатства. Обитатели
   тщательно обыскивали местность. Все надеялись, что упавшие малыши, если с ними ничего не случилось, направились вдоль крепостной стены к главным воротам. Обегая большое дерево, Мгера вдруг ощутила на плече чью-то мощную лапу.
   —Мгера, это ты? Что-нибудь нашли?
   —Крегга! — вздохнула Мгера с облегчением. — Нет, к сожалению. Как будто они по воздуху улетели.
   Крегга озабоченно принюхивалась.
   —Не нравится мне все это. Слишком много народу снаружи. У кого нет факелов и фонарей, могут заблудиться. Да и пожар лесной может случиться. Сушь такая, одна искра от факела — и лес вспыхнет.
   —Надо направить парод в аббатство, пусть посмотрят внутри. Может быть, они уже прошмыгнули в открытые ворота незамеченными. А мы с Броглом, Фавиллой и Бураком посмотрим здесь. Восточную калитку можно оставить для нас приоткрытой. И сестру Алканет предупредить, чтобы подготовила лекарства и шины на случай переломов.
   —Правильно, Мгера. — Крегга похлопала молодую выдру по плечу. — А Дроггу велю у восточных ворот оставить несколько факелов. Что-нибудь еще вам понадобится?
   —Только куча удачи да воз везения. И скорый рассвет, если быстро не найдем.

21

   Усталый и перепачканный, Таг выпрямился и оглянулся. Землеройки-пигмеи тащили последних откопанных раненых в пещеру. Нимбало скосил глаз на заходящее солнце.
   —Не горюй, друг, ты сделал все, что мог, — утешил выдру Нимбало. — Этим уже никто не поможет. — Он указал лапой на гору щебня и осколков, под которыми — они знали это — остались погребенные под обвалом землеройки.
   —Это ведь все из-за меня, — мрачно пробормотал Таг.
   —Да ничего подобного! — горячо возразил Нимбало. — Вон из-за кого! — Он резко ткнул лапкой в сторону связанного пленника. — А дрянь везде дрянь. Где бы они ни появились, везде нагадят.
   —Может быть, ты и прав, — устало согласился Таг. Он разрезал веревку, которой пленный был привязан к здоровенному осколку скалы, и вздернул горностая на задние лапы.
   —Не убивай, не убивай, — залепетал тот в ужасе.
   —Не убью… пока что. — Таг подтолкнул его в. направлении входа в пещеру. — Я с тобой сначала побеседую.
   —А потом? — живо поинтересовался пленник.
   —А потом отдам тому племени, народ которого вы погубили.
   —Нет, нет, не надо! — рухнул наземь перепуганный Ребро. — Только не это!
   —Уж очень ты разборчивый. — Таг поднял горностая за шиворот. — А если языком не захочешь шевелить, то я тебя сразу им отдам.
   Горностай зажмурился, не в силах вынести тяжелый взгляд выдры.
   Они подошли к пещере. Нимбало сразу же бросился в водопад, отмываясь от пыли и земли. Перепачкался он не хуже Тага. После этого мышонок взял нож Тага и бдительно следил за пленником, пока Таг принимал водные процедуры.
   Подведя Ребро к водопаду, Таг сделал еще одно интересное открытие. Оказалось, горностай панически боится воды.
   —Ни-ни-ни-ни! — заверещал он, подойдя к водопаду. — Я туда не пойду!
   —Не пойдешь? — зловеще ухмыльнулся Таг. — Не ходи. — Он схватил Ребро за шиворот и за хвост, приподнял и сунул в падающий поток воды. Жертва отчаянно забилась в железной хватке, замахала лапами и завертела головой.
   —А-а-а-а-а-гх-кх! Тону-у-у… ульп! Не на-а-а-бр-р-р-р!
   Таг вытащил его, встряхнул, как половик, и дал отдышаться.
   —Не будешь говорить — утоплю.
   —Да-да-да-да! Все скажу, все, что знаю, только не надо воды.
   Из пещеры выскочил Альфик:
   —Ой, не надо его внутрь вести. Отец едва народ держит. Увидят его — плохо будет. В клочки разорвут.
   —Верно говоришь, друг. Не пойдем. Здесь с ним побеседуем. Мы его только помыли немножко. — И Таг повернулся к пленному. — Видишь, как тебя любят и ждут?
   Ребро оказался разговорчивым. Он выболтал все, что знал, все, что случилось в лагере и во время их путешествия. Нимбало, не знавший всех подробностей жизни Тага, озадаченно слушал пояснения своего большого друга, не отрываясь от ужина, доставленного из пещеры землеройками во главе с Чич.
   —Значит, этот Сони Рат, который выдавал себя за твоего отца, теперь покойник. Новый вождь стаи теперь Грувен Занн. И этот Грувен Занн охотится за твоей головой, чтобы принести ее в лагерь и утвердиться как вождь. Правильно я понял?
   —Примерно так, — кивнул головою Таг, подбрасывая веточки в костер. — Поэтому они бегали за мной. А когда меня нашли, еще быстрее побежали от меня. И теперь мне придется гоняться за ними. Но Грувен и два его спутника — мелкая сошка, а вот Волог и Ифира — личная гвардия Сони Рата, опытные охотники и убийцы, не такие, как этот идиот, наш пленник. И я не знаю, где их искать. Нельзя спать спокойно, когда такие рыщут поблизости.
   —Но ведь тебя называли Тагерангом, а это значит, что ты — лучший воин, чем все остальные. Ты, наверное, убил больше врагов, чем вся твоя стая…
   Таг посмотрел на пленного горностая и признался:
   —Знаешь, кроме этого угря, я еще никого за всю жизнь не убил. Не было необходимости. Да, я быстрее, ловчее и сильнее, чем любой Юска. Все это знали, и очень редко кому-нибудь приходила в голову идея со мной поссориться. Я выполнял поручения Сони Рата, но когда он поручил мне сиять шкуру с живого лиса, я отказался. Мне никогда не доставляло удовольствия причинять кому-нибудь боль. Ведь Юска способны убивать просто ради развлечения. И поэтому мне захотелось от них уйти. Но, кажется, они против.
   —Ну ничего, теперь, когда с тобою Нимбало-Убийца, они быстренько отстанут от тебя. Сможешь жить еще лучше, чем жил до того, как стал Тагерангом.
   —Спасибо, — улыбнулся Таг бахвальству мышонка, — по я не помню ничего о своей жизни до того, как стал Тагерангом. — Таг еще не закончил фразу, как в голове его появилась новая мысль, и он повернулся к Ребру. Мрачно сидевший рядом горностай скрючился под взглядом выдры и отвел глаза. Он почувствовал, что сейчас его спросят еще о чем-то.
   —Я все сказал. Все, что знаю, — заскулил он, увидев, как сверкнуло лезвие ножа, вытащенного Тагом из-за пояса.
   —Скажи-ка мне, — спросил Таг и принялся точить нож о валун. — Давно ли я живу с Юска?
   —Т-точно не вспомню… Может быть, тридцать сезонов?
   —Тогда вспомни, как я появился в стае, — спокойно произнес Таг, не отрывая взгляда от лезвия, скользящего по гранитной поверхности. — Не торопись, подумай как следует, чтобы не ошибиться. Если ошибешься, я рассержусь, очень рассержусь.
   Таг говорил негромко и спокойно, но пленнику голос этот показался острей ножа, все еще неторопливо двигающегося по камню.
   —Да, да, я попытаюсь… Давно это было…
   —Попытайся, попытайся, Ребро.
   Таг поднял нож и лизнул лезвие.
   —Болтали в лагере, что Грисса нагадала нового Тагеранга и приход его в нашу стаю. Кости, там, предзнаменования, сам знаешь. Антигра сразу про своего детеныша: мол, это он и есть. Но Грисса — ни в какую. Свыше, стало быть, знамения против Антигры. Лапа должна быть отмечена, вот как у тебя.
   —А ты откуда узнал? — перебил Таг.
   —Дак… весь лагерь ульем гудел… Юска ведь, сам знаешь, всегда ухом да глазом везде шарят. Да… И тут Сони приказал свернуть лагерь и топать за ним. Никогда я его еще таким не видел. Как на иголках… Да… Четыре дня перли, оп все подгонял… выдохлись все, языки до земли отвисли. Забрели в Лес Цветущих Мхов, туда, где тропа ©| рекой скрестились… Брод, стало быть. Там он всех оставил поодаль, взял с собой с десяток… Всех не помню. Меня взял, Даграба… Волога да Ифиру, знамо дело, они всегда с ним. Были, то есть. Подошли мы к самому броду, затаились. Тут вышел к броду здоровый такой… выдра вроде тебя, с младенцем… Ну, Сони кивнул Вологу, тот завалил выдру… стрела в сердце, сразу помер, не мучился… Сони сгреб младенца… Тебя, то есть.
   —Дальше! — Голос Тага дрожал от волнения.
   —Дальше все бегом… — Ребро закрыл глаза, вспоминая. — Сони с тобой в охапке впереди, мы все за ним. Последние заметали следы.