Страница:
— Еще кто разок пикнет — обоих сварю на обед.
Поскра пососала единственный торчащий во рту зуб. Жизнь — дрянная, мрачная штука, но случаются порой и просветления, проблески удачи. И вот ей снова повезло. С неба свалились на нее эти два мелких обормота. Точнее, с восточной стены аббатства.
Поскра жила одиночкой. Ее отовсюду гнали за воровство и мелкие гадости, которые она постоянно устраивала соседям. Бродячая жизнь приучила к бдительности, обострила природную сообразительность, но толку от этого было мало. И вот она вышла к аббатству. Толком не зная зачем, наблюдала она за воротами и шныряла вдоль крепостных стен, и вот прошлым вечером ей наконец повезло. Три крохотных одиноких фигурки замелькали между зубцами стены. Крохи прыгали, смеялись, дурачились, и Поскра мгновенно поняла, что рано или поздно кто-нибудь из малышей пожалует к ней в гости. Боялась только, как бы он не рухнул внутрь, в аббатство. Но тут мышка прыгнула с одного зубца на другой, а в нее врезался прыгнувший навстречу кротеныш. Восторгу Поскры не было предела, когда она увидела, что оба летят к ней. Она быстро обмотала добычу веревками и запаковала в мешок, сопровождавший ее всюду для сбора скудных даров судьбы. Писк испуганного малыша сверху поторопил Поскру. Стараясь не оставлять следов, она скрылась в чаще. Теперь надо выждать, пока взрослые забеспокоятся, а потом — может быть, еще через день — появиться перед аббатством и выторговать у них что-нибудь в обмен на ее законную добычу.
Да… Надо прихватить с собой какую-нибудь одежонку малышни, чтоб эти там увидели, что она не врет. Четыре… нет, пять бутылок за каждого… Да что там, по бочонку… Даже по два бочонка! А то ведь она могла бы такое с этой мелюзгой сотворить…
Поскра высунула голову из кротового хода, осмотрелась. Все спокойно. Тогда она вытащила мешок на поверхность, вытряхнула содержимое. Вынув откуда-то ржавый железный шип, Поскра погрозила им своим пленникам.
— Цыц! Только пикните! Ты, мышка-замухрышка, давай сюда свой передник. А ты, хурхуреныш, поясок снимай. Живо!
Ифира с интересом следила за Поскрой из-за ствола поваленного бука. Лежавший рядом с ней Волог прилаживал к хвосту стрелы птичье перо.
— Ну и что эта старая дура вытворяет?
— Отобрала у мышонка передник… А у кротенка задник. Ха-ха, шучу. Поясок.
— Вот идиотка! Зачем ей эта дрянь? — Волога больше интересовала стрела, вопрос он задал как бы между прочим.
— Понятно, зачем. Она, видать, украла этих детенышей и хочет потребовать за них выкуп, — объяснила умная Ифира. — А нам эта мелочь аббатская очень даже пригодилась бы.
Волог оставил стрелу в покое, скрипнул мозгами и понял:
— Да, мы могли бы за них выторговать выдру!
— Смотри ты, сам ведь сообразил! — искренне удивилась Ифира.
Она тут же почувствовала на затылке острие стрелы.
— Да, сообразил. У меня в последнее время мысли умные. Вот, например, думаю я, что и без партнера обойдусь.
Ифира, казалось, не замечала укола острой стрелы.
— Отрежь свой сопливый нос и наплюй на него, дубина. До конца игры еще далеко. Трудно тебе без меня придется. Лучше не трать время да займись крысой, дуролом.
Поскре предстояла сложная работа: снова засунуть малышей в мешок. Схваченная за шиворот Фигл заверещала. Дерби, несмотря на веревку, прыгнул на Поскру и укусил ее за ухо.
— Пусти мою Фигл, крысина вредная, хурр!
Поскра охнула, схватилась одной лапой за ухо, другой отпихнула Дерби.
— Ну, звереныш, я тебе покажу!
Она замахнулась на Дерби, но вдруг замерла с поднятой лапой и рухнула на кротеныша. Из ее затылка торчала свежеоперенная стрела.
— Ху-урр, — запыхтел придавленный Дерби. — Фи-игл, помоги-и. Крысина совсем меня задавила.
— Ой! — вскрикнула Фигл, увидев перед собой татуированную и раскрашенную физиономию Ифиры.
— Вот какая противная старуха, правда, мышка? — улыбнулась ласка, стаскивая с Дерби убитую водяную крысу.
— Здравствуйте, сэр! Хурр-хурр, вы нас вернете в Рэдволл?
Волог уставился на Дерби, потом закинул лук за плечо.
— Вернем, вернем, на кой вы нам…
И тут же засунул обоих обратно в мешок.
Мгера пробивалась через заросли папоротника, время от времени выкликая имена пропавших малышей:
— Фигл, Дерби! Где вы? Здесь Мгера!
Фавилла выскочила из кроны дерева, за ней посыпались листочки и веточки.
— Там! Я их нашла! Они в опасности! Мгера сжала ее лапу:
— Спеши в аббатство за помощью!
— Нет, некогда. У меня есть план. Слушай…
Первый камень попал Ифире в глаз. Она уронила мешок и уставилась одним глазом на нахальную белку, уже замахнувшуюся следующим камнем.
— Сними ее, Волог! Убей эту дрянь!
Второй камень попал Вологу в ухо и, отскочив, стукнулся об лук.
Третьим камнем белка ушибла Ифире ногу.
— Заснул, что ли? — заорала Ифира Вологу, запрыгав на одной ноге. — Стреляй, стреляй наконец!
Стрела, от которой увернулась Фавилла, воткнулась в ствол рябины, а белкин камень побольше угодил Вологу в плечо. Наглая тварь высунула язык и крикнула:
— Получил, кретин крашеный!
Ифира захромала к белке, но очередной камушек больно ударил ее по горлу.
— Ха-ха-ха, чуть пасть не заткнула!
Следующий ударил Волога по лапе, и стрела упала со вскинутого на изготовку лука наземь.
Пытаясь увернуться от камней, Ифира схватила мешок и завязала его. Отпихнув мешок к дереву, она бросилась к обидчице, закрыв морду лапами. Камни размеренно колотили ее по голове и животу. По расшибленному лбу текла кровь.
— Ну, погоди, — сквозь зубы шипела Ифира. — Голову оторву… Шкуру сдеру…
Она незаметно, за спиной сделала знак Вологу. Тот понял и, увертываясь от камней, начал обходной маневр. Фавилла отпрыгнула назад.
Из-за дерева вышла Мгера и нагнулась к мешку. Шум сзади заставил ее оглянуться. Появился Брогл.
— Никаких следов. Что это за мешок? Где Фавилла?
Мгера зубами и когтями развязала мешок.
— Вопросы потом. Ты берешь Дерби, я — Фигл. Беги к аббатству в ту сторону, кого встретишь на пути — всех посылай домой, всем собраться в аббатстве. Быстро, быстро! Я за тобой.
Ифира и Волог устремились к кусту, за которым скрылась белка. Лучник выпустил в куст стрелу и удовлетворенно крякнул, услышав слабый вскрик. Вторая стрела вызвала хрип, который тут же стих.
— Готово! — самодовольно выпрямился успокоенный Волог. — Первой подбил, второй добил.
Они подошли к кусту и, раздвинув его ветки, обнаружили обе стрелы торчащими рядышком в почве. Взбешенные хорь и ласка уставились друг на друга. И тут сверху на них посыпались камни.
— Охо-хо-хо-хо! Первой подбил, второй добил! Дебил! Ха-ха-ха-ха-ха!
Фавилла перепрыгнула на соседнее дерево и исчезла в кроне.
— Пожалуй, мешка мы теперь не обнаружим там, где оставили.
— Смотри ты, сама ведь сообразила! — злорадно ухмыльнулся Волог.
Вечером все обитатели аббатства спрятались за его надежными стенами. По парапету крепостных степ расхаживали дозорные. Мгера устремилась в Пещерный зал, в котором собрались на внеочередное заседание старейшины аббатства. Крегга, вне себя от ярости, оскалила зубы:
— Нечисть в нашем лесу ворует наших малышей! Если бы хоть один глаз мой что-то видел, они бы пожалели о том, что родились на свет! Мгера, ты их видела. Кто они?
Мгера описала Волога и Ифиру, не забыв упомянуть и оформление их физиономий.
Заяц еле дождался, пока она закончит, и затараторил:
— Гм, похоже на огрызок большой стаи, ежели вы меня спросите, во. Фавилла еще старую крысу видела, эти двое ее убили. Надо разведчиков выслать. Во главе со мной, во, не иначе. Опытный воин, да. Разузнать, сколько еще там этих пестреньких, во.
— Фавилла одна все прекрасно разведает, мистер Бурак, — перебила его Мгера. — Мало осталось воинов в аббатстве после ухода Командора и его выдр. Не надо распылять силы и ввязываться в мелкие стычки, лучше заняться обороной.
— Извините, извините, извините, — забубнил обиженный заяц. — Пусть мне язык отрубят за глупый совет, во. Кому нужна помощь храброго солдата, во, во!…
— Вы неправильно меня поняли, сэр, — улыбнулась ему Мгера. — Я как раз рассчитываю на вашу помощь. Нам нужен опытный воин и храбрый солдат: офицер-командир стражи стен. Я как раз надеялась на вас.
Заяц вскочил, опрокинув стул, и замер по стойке «смирно», отдав салют деревянной ложкой.
— Все понял, все понял, не продолжайте. Я как раз тот парень, который вам нужен, во-во-во-во! Я превращу этих сонных увальней в свирепую угрозу всем внешним врагам. Разрешите приступить к исполнению обязанностей, Крегга, мэм?
— Приступайте, сэр, — кивнула Крегга.
Заяц вылетел вон, и Крегга кивнула Мгере:
— Молодец, ловко его проводила и не обидела. Что теперь предложишь сделать?
— Я прошу прощения за вмешательство в работу совета, — опустила голову Мгера.
— Напротив, я от тебя ожидаю помощи. Да вот, только что ты избавила пас от этого назойливого болтуна и заодно позаботилась об охране стен. Как вы считаете, брат Хобен?
— Полностью согласен, мэм. Нам, старикам, нужны быстро соображающие молодые головы. Я предлагаю ввести Мгеру в состав совета.
Послышались возгласы одобрения, но острый слух Крегги улавливал не только голоса, но и молчание.
— Сестра Алканет, вы думаете иначе?
Суровая сестра медленно направилась к двери.
— Я считаю, что Мгера слишком молода. Мне кажется, что вы раскаетесь в своем решении. — И Алканет удалилась в сторону лазарета.
Кротоначальница Брулл царапнула копающими когтями по столу перед собой.
— Хурр, она странная мышь, эта Алканет. Что ж, она так думает, остальные иначе. Мне очень нравится Мгера.
— Спасибо за доверие, оказанное моей дочери, — улыбнулась Филорн. — Мгера, теперь ответь на вопрос Крегги. Что будем делать?
Присутствующие повернулись к Мгере.
— Не слишком много мы можем, — начала Мгера. — Фавилла обследует окрестности. Остальным надо сидеть внутри и следить за малышами. Их даже высокие стены и крепкие запоры не могут удержать, как мы только что убедились. Сидеть и ждать, а стены под надежной охраной, мистер Бурак тому порукой.
Конец фразы вызвал смех присутствующих. Брат Бобб поднялся и оправил передник:
— Есть нечисть в лесах или нету, а есть мы никогда не перестанем. У меня в кухне тесто перестоит.
Заседание закончилось, все разошлись по своим делам. Мгера помогла Крегге подняться и выйти из-за стола, и тут барсучиха засунула лапу в поясную сумку.
— Чуть было не забыла. Вот, нашла еще один кусок. Сиренью пахнет. Лежал среди факелов у восточной калитки, когда потеряшек искали. — Она протянула Мгере тряпицу.
Мгера сразу же увидела, что этот кусок не отличается от прежних. Тот же размер, тот же цвет, тот же запах. Так же выполнена надпись. МОСНА. Лишь первая буква отличается.
— Ну, Мгера, написано там что-нибудь?
— Да, да, извини, Крегга. МОСНА. Только вот что это означает…
Крегга оперлась на плечо молодой выдры и направилась к лестнице.
— Откуда мне знать? Я старая слепая барсучиха, а не маг и волшебник. МОСНА… Что это такое?
— Откуда мне знать? Я простая девушка-выдра, а не старая мудрая барсучиха, живущая на свете дольше, чем все вокруг.
Крегга засмеялась:
— На твоих молодых плечах старая, мудрая голова.
24
25
Поскра пососала единственный торчащий во рту зуб. Жизнь — дрянная, мрачная штука, но случаются порой и просветления, проблески удачи. И вот ей снова повезло. С неба свалились на нее эти два мелких обормота. Точнее, с восточной стены аббатства.
Поскра жила одиночкой. Ее отовсюду гнали за воровство и мелкие гадости, которые она постоянно устраивала соседям. Бродячая жизнь приучила к бдительности, обострила природную сообразительность, но толку от этого было мало. И вот она вышла к аббатству. Толком не зная зачем, наблюдала она за воротами и шныряла вдоль крепостных стен, и вот прошлым вечером ей наконец повезло. Три крохотных одиноких фигурки замелькали между зубцами стены. Крохи прыгали, смеялись, дурачились, и Поскра мгновенно поняла, что рано или поздно кто-нибудь из малышей пожалует к ней в гости. Боялась только, как бы он не рухнул внутрь, в аббатство. Но тут мышка прыгнула с одного зубца на другой, а в нее врезался прыгнувший навстречу кротеныш. Восторгу Поскры не было предела, когда она увидела, что оба летят к ней. Она быстро обмотала добычу веревками и запаковала в мешок, сопровождавший ее всюду для сбора скудных даров судьбы. Писк испуганного малыша сверху поторопил Поскру. Стараясь не оставлять следов, она скрылась в чаще. Теперь надо выждать, пока взрослые забеспокоятся, а потом — может быть, еще через день — появиться перед аббатством и выторговать у них что-нибудь в обмен на ее законную добычу.
Да… Надо прихватить с собой какую-нибудь одежонку малышни, чтоб эти там увидели, что она не врет. Четыре… нет, пять бутылок за каждого… Да что там, по бочонку… Даже по два бочонка! А то ведь она могла бы такое с этой мелюзгой сотворить…
Поскра высунула голову из кротового хода, осмотрелась. Все спокойно. Тогда она вытащила мешок на поверхность, вытряхнула содержимое. Вынув откуда-то ржавый железный шип, Поскра погрозила им своим пленникам.
— Цыц! Только пикните! Ты, мышка-замухрышка, давай сюда свой передник. А ты, хурхуреныш, поясок снимай. Живо!
Ифира с интересом следила за Поскрой из-за ствола поваленного бука. Лежавший рядом с ней Волог прилаживал к хвосту стрелы птичье перо.
— Ну и что эта старая дура вытворяет?
— Отобрала у мышонка передник… А у кротенка задник. Ха-ха, шучу. Поясок.
— Вот идиотка! Зачем ей эта дрянь? — Волога больше интересовала стрела, вопрос он задал как бы между прочим.
— Понятно, зачем. Она, видать, украла этих детенышей и хочет потребовать за них выкуп, — объяснила умная Ифира. — А нам эта мелочь аббатская очень даже пригодилась бы.
Волог оставил стрелу в покое, скрипнул мозгами и понял:
— Да, мы могли бы за них выторговать выдру!
— Смотри ты, сам ведь сообразил! — искренне удивилась Ифира.
Она тут же почувствовала на затылке острие стрелы.
— Да, сообразил. У меня в последнее время мысли умные. Вот, например, думаю я, что и без партнера обойдусь.
Ифира, казалось, не замечала укола острой стрелы.
— Отрежь свой сопливый нос и наплюй на него, дубина. До конца игры еще далеко. Трудно тебе без меня придется. Лучше не трать время да займись крысой, дуролом.
Поскре предстояла сложная работа: снова засунуть малышей в мешок. Схваченная за шиворот Фигл заверещала. Дерби, несмотря на веревку, прыгнул на Поскру и укусил ее за ухо.
— Пусти мою Фигл, крысина вредная, хурр!
Поскра охнула, схватилась одной лапой за ухо, другой отпихнула Дерби.
— Ну, звереныш, я тебе покажу!
Она замахнулась на Дерби, но вдруг замерла с поднятой лапой и рухнула на кротеныша. Из ее затылка торчала свежеоперенная стрела.
— Ху-урр, — запыхтел придавленный Дерби. — Фи-игл, помоги-и. Крысина совсем меня задавила.
— Ой! — вскрикнула Фигл, увидев перед собой татуированную и раскрашенную физиономию Ифиры.
— Вот какая противная старуха, правда, мышка? — улыбнулась ласка, стаскивая с Дерби убитую водяную крысу.
— Здравствуйте, сэр! Хурр-хурр, вы нас вернете в Рэдволл?
Волог уставился на Дерби, потом закинул лук за плечо.
— Вернем, вернем, на кой вы нам…
И тут же засунул обоих обратно в мешок.
Мгера пробивалась через заросли папоротника, время от времени выкликая имена пропавших малышей:
— Фигл, Дерби! Где вы? Здесь Мгера!
Фавилла выскочила из кроны дерева, за ней посыпались листочки и веточки.
— Там! Я их нашла! Они в опасности! Мгера сжала ее лапу:
— Спеши в аббатство за помощью!
— Нет, некогда. У меня есть план. Слушай…
Первый камень попал Ифире в глаз. Она уронила мешок и уставилась одним глазом на нахальную белку, уже замахнувшуюся следующим камнем.
— Сними ее, Волог! Убей эту дрянь!
Второй камень попал Вологу в ухо и, отскочив, стукнулся об лук.
Третьим камнем белка ушибла Ифире ногу.
— Заснул, что ли? — заорала Ифира Вологу, запрыгав на одной ноге. — Стреляй, стреляй наконец!
Стрела, от которой увернулась Фавилла, воткнулась в ствол рябины, а белкин камень побольше угодил Вологу в плечо. Наглая тварь высунула язык и крикнула:
— Получил, кретин крашеный!
Ифира захромала к белке, но очередной камушек больно ударил ее по горлу.
— Ха-ха-ха, чуть пасть не заткнула!
Следующий ударил Волога по лапе, и стрела упала со вскинутого на изготовку лука наземь.
Пытаясь увернуться от камней, Ифира схватила мешок и завязала его. Отпихнув мешок к дереву, она бросилась к обидчице, закрыв морду лапами. Камни размеренно колотили ее по голове и животу. По расшибленному лбу текла кровь.
— Ну, погоди, — сквозь зубы шипела Ифира. — Голову оторву… Шкуру сдеру…
Она незаметно, за спиной сделала знак Вологу. Тот понял и, увертываясь от камней, начал обходной маневр. Фавилла отпрыгнула назад.
Из-за дерева вышла Мгера и нагнулась к мешку. Шум сзади заставил ее оглянуться. Появился Брогл.
— Никаких следов. Что это за мешок? Где Фавилла?
Мгера зубами и когтями развязала мешок.
— Вопросы потом. Ты берешь Дерби, я — Фигл. Беги к аббатству в ту сторону, кого встретишь на пути — всех посылай домой, всем собраться в аббатстве. Быстро, быстро! Я за тобой.
Ифира и Волог устремились к кусту, за которым скрылась белка. Лучник выпустил в куст стрелу и удовлетворенно крякнул, услышав слабый вскрик. Вторая стрела вызвала хрип, который тут же стих.
— Готово! — самодовольно выпрямился успокоенный Волог. — Первой подбил, второй добил.
Они подошли к кусту и, раздвинув его ветки, обнаружили обе стрелы торчащими рядышком в почве. Взбешенные хорь и ласка уставились друг на друга. И тут сверху на них посыпались камни.
— Охо-хо-хо-хо! Первой подбил, второй добил! Дебил! Ха-ха-ха-ха-ха!
Фавилла перепрыгнула на соседнее дерево и исчезла в кроне.
— Пожалуй, мешка мы теперь не обнаружим там, где оставили.
— Смотри ты, сама ведь сообразила! — злорадно ухмыльнулся Волог.
Вечером все обитатели аббатства спрятались за его надежными стенами. По парапету крепостных степ расхаживали дозорные. Мгера устремилась в Пещерный зал, в котором собрались на внеочередное заседание старейшины аббатства. Крегга, вне себя от ярости, оскалила зубы:
— Нечисть в нашем лесу ворует наших малышей! Если бы хоть один глаз мой что-то видел, они бы пожалели о том, что родились на свет! Мгера, ты их видела. Кто они?
Мгера описала Волога и Ифиру, не забыв упомянуть и оформление их физиономий.
Заяц еле дождался, пока она закончит, и затараторил:
— Гм, похоже на огрызок большой стаи, ежели вы меня спросите, во. Фавилла еще старую крысу видела, эти двое ее убили. Надо разведчиков выслать. Во главе со мной, во, не иначе. Опытный воин, да. Разузнать, сколько еще там этих пестреньких, во.
— Фавилла одна все прекрасно разведает, мистер Бурак, — перебила его Мгера. — Мало осталось воинов в аббатстве после ухода Командора и его выдр. Не надо распылять силы и ввязываться в мелкие стычки, лучше заняться обороной.
— Извините, извините, извините, — забубнил обиженный заяц. — Пусть мне язык отрубят за глупый совет, во. Кому нужна помощь храброго солдата, во, во!…
— Вы неправильно меня поняли, сэр, — улыбнулась ему Мгера. — Я как раз рассчитываю на вашу помощь. Нам нужен опытный воин и храбрый солдат: офицер-командир стражи стен. Я как раз надеялась на вас.
Заяц вскочил, опрокинув стул, и замер по стойке «смирно», отдав салют деревянной ложкой.
— Все понял, все понял, не продолжайте. Я как раз тот парень, который вам нужен, во-во-во-во! Я превращу этих сонных увальней в свирепую угрозу всем внешним врагам. Разрешите приступить к исполнению обязанностей, Крегга, мэм?
— Приступайте, сэр, — кивнула Крегга.
Заяц вылетел вон, и Крегга кивнула Мгере:
— Молодец, ловко его проводила и не обидела. Что теперь предложишь сделать?
— Я прошу прощения за вмешательство в работу совета, — опустила голову Мгера.
— Напротив, я от тебя ожидаю помощи. Да вот, только что ты избавила пас от этого назойливого болтуна и заодно позаботилась об охране стен. Как вы считаете, брат Хобен?
— Полностью согласен, мэм. Нам, старикам, нужны быстро соображающие молодые головы. Я предлагаю ввести Мгеру в состав совета.
Послышались возгласы одобрения, но острый слух Крегги улавливал не только голоса, но и молчание.
— Сестра Алканет, вы думаете иначе?
Суровая сестра медленно направилась к двери.
— Я считаю, что Мгера слишком молода. Мне кажется, что вы раскаетесь в своем решении. — И Алканет удалилась в сторону лазарета.
Кротоначальница Брулл царапнула копающими когтями по столу перед собой.
— Хурр, она странная мышь, эта Алканет. Что ж, она так думает, остальные иначе. Мне очень нравится Мгера.
— Спасибо за доверие, оказанное моей дочери, — улыбнулась Филорн. — Мгера, теперь ответь на вопрос Крегги. Что будем делать?
Присутствующие повернулись к Мгере.
— Не слишком много мы можем, — начала Мгера. — Фавилла обследует окрестности. Остальным надо сидеть внутри и следить за малышами. Их даже высокие стены и крепкие запоры не могут удержать, как мы только что убедились. Сидеть и ждать, а стены под надежной охраной, мистер Бурак тому порукой.
Конец фразы вызвал смех присутствующих. Брат Бобб поднялся и оправил передник:
— Есть нечисть в лесах или нету, а есть мы никогда не перестанем. У меня в кухне тесто перестоит.
Заседание закончилось, все разошлись по своим делам. Мгера помогла Крегге подняться и выйти из-за стола, и тут барсучиха засунула лапу в поясную сумку.
— Чуть было не забыла. Вот, нашла еще один кусок. Сиренью пахнет. Лежал среди факелов у восточной калитки, когда потеряшек искали. — Она протянула Мгере тряпицу.
Мгера сразу же увидела, что этот кусок не отличается от прежних. Тот же размер, тот же цвет, тот же запах. Так же выполнена надпись. МОСНА. Лишь первая буква отличается.
— Ну, Мгера, написано там что-нибудь?
— Да, да, извини, Крегга. МОСНА. Только вот что это означает…
Крегга оперлась на плечо молодой выдры и направилась к лестнице.
— Откуда мне знать? Я старая слепая барсучиха, а не маг и волшебник. МОСНА… Что это такое?
— Откуда мне знать? Я простая девушка-выдра, а не старая мудрая барсучиха, живущая на свете дольше, чем все вокруг.
Крегга засмеялась:
— На твоих молодых плечах старая, мудрая голова.
24
Тропу, идущую мимо главных ворот аббатства, отделяла от полей канава. Сумерки застали в этой канаве Ифиру, рассматривающую внушительные стены из красного песчаника и прогуливающихся по ним часовых.
— А если нет там никакого Тагеранга?
— Там он, там, нутром чую, — ответил Волог, натирая тетиву лука пчелиным воском.
Ифира вытащила кривой нож и выковыряла из склона канавы дикую черемшу.
— Узнать у нас шансов немного. Стены да часовые на них. — Ифира принялась жевать добычу, распространяя чесночный запах. Волог с отвращением отшатнулся.
— Тьфу! Тебе обязательно жевать эту гадость? Есть простой способ туда проникнуть. Ты влезешь на стену и дыхнешь на часовых. Они все попадают, ты откроешь ворота, и я тоже войду в крепость.
Ифира стерла землю с еще одного растения и сунула его в рот.
— Прелестная шуточка. Не дошутись до смерти. Нам не обязательно попадать внутрь, если есть способ заполучить Тагеранга наружу.
— Ффу-у! — скривил нос Волог, поймав еще один выдох ласки. — А как ты, пасть вонючая, выманишь его наружу?
— Очень просто, — сказала Ифира, ковыряя в зубах грязным когтем. — Ты у нас стрелок великий, без шуток. Щелкни одного из этих бездельников, что по стенам шатаются. Им тогда, может, захочется узнать, что нам нужно. А я им и скажу, что мы будем убивать каждого, кто высунется, пока нам не выдадут Тагеранга. Неплохая идея?
— Чудесная идея! Я щелкну одного, а все остальные вывалятся из ворот и порубят нас в мелкую лапшу. Ты забыла, что Сони дрожал при упоминании об этом аббатстве? А он не дурак был, Сони.
— Был, да, — презрительно усмехнулась ласка. — Сони покойник, а убили его никакие не здешние воины, а свой собственный выкормыш. Короче, трусить ты, как я вижу, поджилки затряслись.
Волог, пренебрегая чесночной вонью, подошел вплотную к ней и прошипел:
— Ни тебя я не боюсь, ни этих там… — Он повернулся, вскинул лук, прицелился и выстрелил. — И вот доказательство.
Один из стражей, праздно торчавших между зубцов стены, свалился. Волог усмехнулся:
— Никого Волог не боится. Ни одного зверя, которого может убить стрела. Ни их, ни тебя. Эй, куда ты?
— В лес. Может, оттуда сейчас посыплются стрелы, дротики и камни. Ты оставайся, беседуй сам с собой, а я не хочу рисковать. — И Ифира припустила вдоль по канаве.
Волог пригнулся и последовал за ней, к северу, чтобы незаметнее добраться до леса.
Брогл услышал щелчок, увидел падающее тело и устремился к нему.
— Хорг! Старого Хорга убили!
Бурак мгновенно оказался на месте происшествия.
— Оставаться на местах, за стену не высовываться!
Слезы текли по пухлым щекам Брогла.
— Бедный Хорг! Он никогда никому ничего плохого не сделал.
Бурак толкнул Брогла за зубец:
— Не высовывайся, держи башку в укрытии, не то будешь следующим, во, во. Слезы можешь приберечь — жив он и ранен не слишком, во.
Старый привратник напялил на голову медное ведро, зацепив его дужкой за нижнюю челюсть. Стрела пронзила ведро и застряла в нем. Подскочившая Фавилла исследовала пострадавшего.
— Не вытаскивайте стрелу и не снимайте ведро. У него ухо прострелено.
Бурак упер ложку в бок и распорядился:
— Слушай команду! В колокол ударить. Хорга в госпиталь. Все, у кого пращи, по моей команде — залп по канаве и снова спрятаться. Заряжай… Готовы? За-алп!
Град камней ударил по канаве, в которой только что прятались Волог и Ифира. Два крота подняли Хорга и понесли вниз.
— О-о-о, мое бедное ухо! — простонал очнувшийся Хорг. — Куда вы меня тащите?
— Хурр, тебя ранили в ведро, бедный сэр. Не беспокойся, сестра Алканет тебя быстро вылечит, у нее чудо-лекарства.
— У-у-у, бедный я, бедный! Лучше бы меня на месте убили, чем глотать лекарства Алканет!
Рук на кухне не хватало, кухонный народ дежурил на стенах, поэтому Мгера и Гундил помогали Филорн и брату Боббу печь пирожки с капустой и с малиной. Загружая тележку для часовых, Мгера не переставала бормотать:
— СОСНА, ТОСНА, МОСНА, СОСНА, ТОСНА, МОСНА.
— Что ты такое странное бормочешь, во имя всех хвостов?
— Ах, мама, я бы сама очень хотела это узнать. Это три слова с трех тряпиц. Я их все время бормочу, надеюсь, что вдруг пойму. И ничего не получается.
— Забудь о них на время, или все подумают, что ты впала в детство. А ты ведь отвечаешь за все аббатство. Крегга доверяет тебе. Оставь загадки и разгадки до тех пор, пока не минует опасность.
Мгера не успела ответить, потому что в кухне появился заяц, нетерпеливо поводя носом.
— Опасность постоянно подстерегает доблестных стражей стены, во. Ответственность за безопасность народа лежит на их плечах. Ответственность — мое второе имя.
Мгера хлопнула зайца по лапе, потянувшейся к пирожкам, и спросила:
— Тогда почему вы оказались здесь, господин ответственный офицер?
Бурак подвинулся поближе к Филорн и украсил свою физиономию обворожительной улыбкой.
— Ваша дочь сделала очень тонкое замечание, мэм. Позвольте пояснить. На стене все спокойно, вблизи нее не наблюдается скоплений неприятеля, никакой крашеной нечисти. Покой и порядок, можно сказать. И я решил воспользоваться благоприятными обстоятельствами, чтобы проверить, как обстоит дело с питанием. Обеспечить питание войск — первейшая обязанность офицера, знаете ли. Священный долг.
Филорн улыбнулась и вручила зайцу пирожок.
— Конечно, конечно, сэр. Вот, проверьте, пожалуйста, качество пищи, предназначенной для ваших воинов.
Пирожок мгновенно исчез в пасти зайца.
— Восхитительно, мэм, лучше не бывает. Позвольте помочь вам доставить эту тележку моим боевым товарищам, изнывающим от голода на ледяном ночном ветру. — И он поволок тележку так быстро, что Мгера и Филорн едва за ним успевали.
— Зачем ты его балуешь, мама? «Изнывающие от голода на ледяном ветру…» Недавно только все поужинали, теплая ночь, и я вообще ни ветерка не чувствую.
Филорн следила, как заяц толкает по траве тележку, стараясь идти как можно быстрее и в то же время ничего не пролить и не уронить.
— Не придирайся к нему. Он всегда вежлив. И сердце у него доброе.
— Ты, мама, сама слишком добрая. А откуда у него эти военные замашки?
— Он ведь потомок боевых зайцев Саламандастрона. Предки его ходили в дальние походы под знаменами Крегги.
Заяц уже дотолкал тележку до стены, и кротоначальница Брулл выделила шестерых кротов, чтобы поднять пищу наверх.
— Спасибо, мэм, — поблагодарила ее Мгера. — А я еще думала, как нам поднять тележку на стену.
— Хурр, пустяки для них, пустяки. Невелики кроты, но сильны. Между прочим, что мне делать с этой вот вещицей? — И кротоначальница вытащила из рукава маленькую зеленую тряпочку. — Наверху нашла, на стене, на парапете, хурр.
Такая же тряпочка, тот же запах сирени. Надпись: ПОСНА.
— Хурр, вам не нужна?
— Что? А, да, конечно нужна! Спасибо большое, Брулл!
Брулл помогала Филорн раздавать пищу. Филорн поглядывала вниз, где на ступеньках сторожки привратника сидела Мгера с клочком зеленой ткани.
— Я думала, она мне поможет. И с чего она там расселась?
— Хурр, она тряпочку читает. Пусть почитает, пусть. Откуда ни возьмись к Мгере подлетела Фавилла:
— Опять?
— Кротоначальница Брулл дала мне только что. Нашла на стене. Надпись на этот раз — ПОСНА. Уже четыре куска, а толку нет. Вот что еще интересно, Фавилла. Эта тряпица не могла лежать наверху долго, со времен аббатисы Песенки. Она бы сгнила, выцвела, ветром бы сдуло, ливнем бы смыло… Загадка ведь должна быть древней. Первые два куска старинные. Один вжался в балку на колокольне, другой — часть больничного белья. А две последние тряпицы? Одну Крегга нашла среди факелов, под открытым небом у восточных ворот, другую Брулл обнаружила на стене. Тоже под открытым небом. Ни одна из последних двух не могла пережить лед, снег, дождь, солнце многих сезонов. О чем это говорит?
— Кто-то их туда подложил! — возбужденно взмахнула хвостом Фавилла. — Ты так подумала?
— В точности! — Мгера сжала лапы Фавиллы. — Надо следить за всеми хорошенько. Тот, у кого эти тряпочки, владеет секретом аббатисы.
Филорн, спустившаяся со стены, увидела, что Фавилла и Мгера, сцепившись лапами, кружатся и напевают:
Сосна, тосна, мосна, посна,
Сосна, тосна, мосна, посна!
— Мгера! — строгим голосом напомнила Филорн. — О чем мы с тобой говорили?
Дочь ее остановилась и задорно усмехнулась:
— Вон, Бурак — боевой офицер, а дурака валяет все время. А я моложе. Значит, мне тоже можно валять дурака.
И выдра с белкой снова закружились у стены.
Филорн махнула лапой и повернулась к кротоначальнице Брулл.
— Вот дурочки. Как мартовские зайцы бесятся.
— Хурр, хурр. Пусть их поваляют дурака. Мы ведь тоже прыгали когда-то. Сейчас уж мне не
попрыгать, толстая слишком. Прошли прыгучие деньки.
— А если нет там никакого Тагеранга?
— Там он, там, нутром чую, — ответил Волог, натирая тетиву лука пчелиным воском.
Ифира вытащила кривой нож и выковыряла из склона канавы дикую черемшу.
— Узнать у нас шансов немного. Стены да часовые на них. — Ифира принялась жевать добычу, распространяя чесночный запах. Волог с отвращением отшатнулся.
— Тьфу! Тебе обязательно жевать эту гадость? Есть простой способ туда проникнуть. Ты влезешь на стену и дыхнешь на часовых. Они все попадают, ты откроешь ворота, и я тоже войду в крепость.
Ифира стерла землю с еще одного растения и сунула его в рот.
— Прелестная шуточка. Не дошутись до смерти. Нам не обязательно попадать внутрь, если есть способ заполучить Тагеранга наружу.
— Ффу-у! — скривил нос Волог, поймав еще один выдох ласки. — А как ты, пасть вонючая, выманишь его наружу?
— Очень просто, — сказала Ифира, ковыряя в зубах грязным когтем. — Ты у нас стрелок великий, без шуток. Щелкни одного из этих бездельников, что по стенам шатаются. Им тогда, может, захочется узнать, что нам нужно. А я им и скажу, что мы будем убивать каждого, кто высунется, пока нам не выдадут Тагеранга. Неплохая идея?
— Чудесная идея! Я щелкну одного, а все остальные вывалятся из ворот и порубят нас в мелкую лапшу. Ты забыла, что Сони дрожал при упоминании об этом аббатстве? А он не дурак был, Сони.
— Был, да, — презрительно усмехнулась ласка. — Сони покойник, а убили его никакие не здешние воины, а свой собственный выкормыш. Короче, трусить ты, как я вижу, поджилки затряслись.
Волог, пренебрегая чесночной вонью, подошел вплотную к ней и прошипел:
— Ни тебя я не боюсь, ни этих там… — Он повернулся, вскинул лук, прицелился и выстрелил. — И вот доказательство.
Один из стражей, праздно торчавших между зубцов стены, свалился. Волог усмехнулся:
— Никого Волог не боится. Ни одного зверя, которого может убить стрела. Ни их, ни тебя. Эй, куда ты?
— В лес. Может, оттуда сейчас посыплются стрелы, дротики и камни. Ты оставайся, беседуй сам с собой, а я не хочу рисковать. — И Ифира припустила вдоль по канаве.
Волог пригнулся и последовал за ней, к северу, чтобы незаметнее добраться до леса.
Брогл услышал щелчок, увидел падающее тело и устремился к нему.
— Хорг! Старого Хорга убили!
Бурак мгновенно оказался на месте происшествия.
— Оставаться на местах, за стену не высовываться!
Слезы текли по пухлым щекам Брогла.
— Бедный Хорг! Он никогда никому ничего плохого не сделал.
Бурак толкнул Брогла за зубец:
— Не высовывайся, держи башку в укрытии, не то будешь следующим, во, во. Слезы можешь приберечь — жив он и ранен не слишком, во.
Старый привратник напялил на голову медное ведро, зацепив его дужкой за нижнюю челюсть. Стрела пронзила ведро и застряла в нем. Подскочившая Фавилла исследовала пострадавшего.
— Не вытаскивайте стрелу и не снимайте ведро. У него ухо прострелено.
Бурак упер ложку в бок и распорядился:
— Слушай команду! В колокол ударить. Хорга в госпиталь. Все, у кого пращи, по моей команде — залп по канаве и снова спрятаться. Заряжай… Готовы? За-алп!
Град камней ударил по канаве, в которой только что прятались Волог и Ифира. Два крота подняли Хорга и понесли вниз.
— О-о-о, мое бедное ухо! — простонал очнувшийся Хорг. — Куда вы меня тащите?
— Хурр, тебя ранили в ведро, бедный сэр. Не беспокойся, сестра Алканет тебя быстро вылечит, у нее чудо-лекарства.
— У-у-у, бедный я, бедный! Лучше бы меня на месте убили, чем глотать лекарства Алканет!
Рук на кухне не хватало, кухонный народ дежурил на стенах, поэтому Мгера и Гундил помогали Филорн и брату Боббу печь пирожки с капустой и с малиной. Загружая тележку для часовых, Мгера не переставала бормотать:
— СОСНА, ТОСНА, МОСНА, СОСНА, ТОСНА, МОСНА.
— Что ты такое странное бормочешь, во имя всех хвостов?
— Ах, мама, я бы сама очень хотела это узнать. Это три слова с трех тряпиц. Я их все время бормочу, надеюсь, что вдруг пойму. И ничего не получается.
— Забудь о них на время, или все подумают, что ты впала в детство. А ты ведь отвечаешь за все аббатство. Крегга доверяет тебе. Оставь загадки и разгадки до тех пор, пока не минует опасность.
Мгера не успела ответить, потому что в кухне появился заяц, нетерпеливо поводя носом.
— Опасность постоянно подстерегает доблестных стражей стены, во. Ответственность за безопасность народа лежит на их плечах. Ответственность — мое второе имя.
Мгера хлопнула зайца по лапе, потянувшейся к пирожкам, и спросила:
— Тогда почему вы оказались здесь, господин ответственный офицер?
Бурак подвинулся поближе к Филорн и украсил свою физиономию обворожительной улыбкой.
— Ваша дочь сделала очень тонкое замечание, мэм. Позвольте пояснить. На стене все спокойно, вблизи нее не наблюдается скоплений неприятеля, никакой крашеной нечисти. Покой и порядок, можно сказать. И я решил воспользоваться благоприятными обстоятельствами, чтобы проверить, как обстоит дело с питанием. Обеспечить питание войск — первейшая обязанность офицера, знаете ли. Священный долг.
Филорн улыбнулась и вручила зайцу пирожок.
— Конечно, конечно, сэр. Вот, проверьте, пожалуйста, качество пищи, предназначенной для ваших воинов.
Пирожок мгновенно исчез в пасти зайца.
— Восхитительно, мэм, лучше не бывает. Позвольте помочь вам доставить эту тележку моим боевым товарищам, изнывающим от голода на ледяном ночном ветру. — И он поволок тележку так быстро, что Мгера и Филорн едва за ним успевали.
— Зачем ты его балуешь, мама? «Изнывающие от голода на ледяном ветру…» Недавно только все поужинали, теплая ночь, и я вообще ни ветерка не чувствую.
Филорн следила, как заяц толкает по траве тележку, стараясь идти как можно быстрее и в то же время ничего не пролить и не уронить.
— Не придирайся к нему. Он всегда вежлив. И сердце у него доброе.
— Ты, мама, сама слишком добрая. А откуда у него эти военные замашки?
— Он ведь потомок боевых зайцев Саламандастрона. Предки его ходили в дальние походы под знаменами Крегги.
Заяц уже дотолкал тележку до стены, и кротоначальница Брулл выделила шестерых кротов, чтобы поднять пищу наверх.
— Спасибо, мэм, — поблагодарила ее Мгера. — А я еще думала, как нам поднять тележку на стену.
— Хурр, пустяки для них, пустяки. Невелики кроты, но сильны. Между прочим, что мне делать с этой вот вещицей? — И кротоначальница вытащила из рукава маленькую зеленую тряпочку. — Наверху нашла, на стене, на парапете, хурр.
Такая же тряпочка, тот же запах сирени. Надпись: ПОСНА.
— Хурр, вам не нужна?
— Что? А, да, конечно нужна! Спасибо большое, Брулл!
Брулл помогала Филорн раздавать пищу. Филорн поглядывала вниз, где на ступеньках сторожки привратника сидела Мгера с клочком зеленой ткани.
— Я думала, она мне поможет. И с чего она там расселась?
— Хурр, она тряпочку читает. Пусть почитает, пусть. Откуда ни возьмись к Мгере подлетела Фавилла:
— Опять?
— Кротоначальница Брулл дала мне только что. Нашла на стене. Надпись на этот раз — ПОСНА. Уже четыре куска, а толку нет. Вот что еще интересно, Фавилла. Эта тряпица не могла лежать наверху долго, со времен аббатисы Песенки. Она бы сгнила, выцвела, ветром бы сдуло, ливнем бы смыло… Загадка ведь должна быть древней. Первые два куска старинные. Один вжался в балку на колокольне, другой — часть больничного белья. А две последние тряпицы? Одну Крегга нашла среди факелов, под открытым небом у восточных ворот, другую Брулл обнаружила на стене. Тоже под открытым небом. Ни одна из последних двух не могла пережить лед, снег, дождь, солнце многих сезонов. О чем это говорит?
— Кто-то их туда подложил! — возбужденно взмахнула хвостом Фавилла. — Ты так подумала?
— В точности! — Мгера сжала лапы Фавиллы. — Надо следить за всеми хорошенько. Тот, у кого эти тряпочки, владеет секретом аббатисы.
Филорн, спустившаяся со стены, увидела, что Фавилла и Мгера, сцепившись лапами, кружатся и напевают:
Сосна, тосна, мосна, посна,
Сосна, тосна, мосна, посна!
— Мгера! — строгим голосом напомнила Филорн. — О чем мы с тобой говорили?
Дочь ее остановилась и задорно усмехнулась:
— Вон, Бурак — боевой офицер, а дурака валяет все время. А я моложе. Значит, мне тоже можно валять дурака.
И выдра с белкой снова закружились у стены.
Филорн махнула лапой и повернулась к кротоначальнице Брулл.
— Вот дурочки. Как мартовские зайцы бесятся.
— Хурр, хурр. Пусть их поваляют дурака. Мы ведь тоже прыгали когда-то. Сейчас уж мне не
попрыгать, толстая слишком. Прошли прыгучие деньки.
25
Плот Диллипинов плыл по широкой реке среди леса. Спокойный летний вечер, сытная еда настраивали на мирный лад. Таг с Джеркином устроились на корме, отдыхая, но не сводили глаз с береговой линии.
— А вон и след, — показал вдруг на берег Джеркин. — В Рэдволл шли, негодяи.
— Рэдволл? То есть нам с ними по пути?
— Может быть, — повел плечевыми иглами Джеркин. — Завтра уточним.
Вскоре Таг заметил, что детвора и молодняк о чем-то оживленно толкуют между собой.
— Мы подходим к заливным лугам, — пояснил Джеркин. — Они обычно здесь плещутся и ягоды собирают. Но тебе надо спешить…
— Нет-нет, давай остановимся. Наверстаем потом. Я тоже очень люблю заливные луга.
— И я люблю, — ухмыльнулся Джеркин. — Спасибо, Таг.
Плот зарулил на обширное мелководье, окаймленное лесом и обильно поросшее кувшинками и камышом. В тихом воздухе порхали бабочки, носились птицы и стрекозы. Ежата гурьбой бросились с плота, кто плескаться, а кто и по ягоды. Таг, оставив Нимбало отсыпаться, отправился с остальными собирать яблоки, груши, орехи, дикие сливы, чернику, малину на низком прилегающем берегу.
Вернулись они с полными корзинами, рассуждая, каких пирогов и пудингов наготовят из своей добычи. Таг спустил с плеча двух ежат и помахал лапой Джеркину, оставшемуся на борту.
— Отлично провел время. А где Нимбало?
Джеркин махнул лапой вперед:
— Сидит на носу. Проснулся давно и так вот сидит, не двигается.
Нимбало не шевельнулся и когда Таг подошел к нему.
— Что с тобой, друг?
— Со мной, пожалуй, все в порядке. Место это… противное.
Таг удивился:
— Прекрасные заливные луга… Скажи, в чем дело?
Нимбало едва заметно двинул головой:
— Там мой папаня меня гонял. Матери я не помню. Умерла, когда я был маленьким. А может, сбежала от папаши. Свирепый зверь. В камышах я от него часто прятался. Никаких друзей, мало пищи и много ремня — такое у меня детство. Он говорил, что так детей и надо воспитывать. Торговал с кем-то… Может, и с Диллипинами, я не видел. Он меня всегда оставлял наводить порядок в доме. А когда возвращался, хватался за ремень. Говорил, что я туп и ленив. Однажды, когда я подрос и он подошел ко мне с ремнем, я подрался с ним и убежал. И больше не возвращался. Поэтому мне здесь не нравится. Слушай, Таг, сделай мне одолжение, а?
— Конечно, конечно. Все, что угодно.
— Давай сходим на нашу ферму. Пусть увидит, что я вовсе не лентяй и не тупой.
— Хо-хо-хо, это ты-то тупой лентяй? Пошли, друг, покажемся этому старому брюзге. — Он махнул лапой Джеркину: — Скоро вернемся!
— Ужин будет ждать! — крикнул вдогонку вождь Диллипинов.
Таг и Нимбало прошли рощу на границе заливных лугов и вышли на обработанные поля. В отдалении показался крытый соломой домик.
— Гм, ничего, пожалуй, не изменилось. Все по-прежнему и все-таки… что-то не так.
— Что именно?
— Папаша должен рыться где-нибудь. Он в поле дотемна. Если бы он в доме был, то дым бы валил из трубы.
И Нимбало понесся по полю. Таг еле успевал за ним. Вот они добежали до двери, блудный сын ворвался внутрь, Таг за ним… и замер на пороге. Все разрушено, переломано, а на полу валяется труп отца Нимбало со страшной раной в груди.
— Грувен! — вырвалось у Тага, заметившего отпечаток испачканной кровью лапы.
Нимбало присел у трупа отца. Услышав восклицание Тага, он взглянул на стену возле очага, где из стены торчали два больших гвоздя.
— Они убили его боевым топором, его же собственным. Ох, Таг! Знаю я, был он неприятным типом, но зачем же так… Ох, отец, отец, что же тебя таким сделало?
Таг мягко положил лапу на плечо друга:
— Я что-нибудь могу для тебя сделать?
— Нет, Таг. Ты иди. Я останусь здесь ненадолго и догоню тебя.
Таг вышел и тихо прикрыл дверь. Он присел в тени на краю поля, ощущая жалость к своему маленькому другу. Такое возвращение домой… Бедняга.
Мысли обратились к собственному отцу. Ребро рассказал о его смерти. Но, может быть, где-то жила его мать. И помнила своего крошку-сына… Тут Таг заметил, что из трубы домика взвился белый дымок.
Нимбало появился на пороге с ремнем и гвоздем в руках. Он взял камень и приколотил ремень к дверному косяку. Пропустив ремень через ручку, запер дверь на пряжку ремня. Расправил плечи и направился к Тагу.
— Немного лучше выглядишь. Пошли?
— Я чуток прибрал там, — кивнул Нимбало, — зажег огонь в печи. Усадил его в кресло. Ему бы понравилось, как ты думаешь?
— Уверен. Ты все правильно сделал, Нимбало.
Нимбало вдруг остановился:
— Не говори никому об этом. Особенно Диллипинам. Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул головой Таг. — Личные дела друзей не нужно нигде обсуждать.
Показался плот, Нимбало махнул лапой ежам на палубе.
— Когда мы догоним эту нечисть, — сказал он вполголоса Тагу, — у одного из них будет боевой топор. Оставь его мне.
Таг молча кивнул головой.
Непредсказуемый Нимбало в этот вечер шутил, пел, смеялся, валял дурака больше всех и больше, чем обычно. И ужин оказался выдающимся. Джеркин испек громадный закрытый пирог и объявил его «всефруктовым». В пироге действительно содержались все виды ягод и фруктов, собранных в этот вечер. Туда же он добавил мед, а сверху залил белого цвета миндально-ванильной смесью. Тяжел оказался этот пирог, но вкусен и сытен.
— А вон и след, — показал вдруг на берег Джеркин. — В Рэдволл шли, негодяи.
— Рэдволл? То есть нам с ними по пути?
— Может быть, — повел плечевыми иглами Джеркин. — Завтра уточним.
Вскоре Таг заметил, что детвора и молодняк о чем-то оживленно толкуют между собой.
— Мы подходим к заливным лугам, — пояснил Джеркин. — Они обычно здесь плещутся и ягоды собирают. Но тебе надо спешить…
— Нет-нет, давай остановимся. Наверстаем потом. Я тоже очень люблю заливные луга.
— И я люблю, — ухмыльнулся Джеркин. — Спасибо, Таг.
Плот зарулил на обширное мелководье, окаймленное лесом и обильно поросшее кувшинками и камышом. В тихом воздухе порхали бабочки, носились птицы и стрекозы. Ежата гурьбой бросились с плота, кто плескаться, а кто и по ягоды. Таг, оставив Нимбало отсыпаться, отправился с остальными собирать яблоки, груши, орехи, дикие сливы, чернику, малину на низком прилегающем берегу.
Вернулись они с полными корзинами, рассуждая, каких пирогов и пудингов наготовят из своей добычи. Таг спустил с плеча двух ежат и помахал лапой Джеркину, оставшемуся на борту.
— Отлично провел время. А где Нимбало?
Джеркин махнул лапой вперед:
— Сидит на носу. Проснулся давно и так вот сидит, не двигается.
Нимбало не шевельнулся и когда Таг подошел к нему.
— Что с тобой, друг?
— Со мной, пожалуй, все в порядке. Место это… противное.
Таг удивился:
— Прекрасные заливные луга… Скажи, в чем дело?
Нимбало едва заметно двинул головой:
— Там мой папаня меня гонял. Матери я не помню. Умерла, когда я был маленьким. А может, сбежала от папаши. Свирепый зверь. В камышах я от него часто прятался. Никаких друзей, мало пищи и много ремня — такое у меня детство. Он говорил, что так детей и надо воспитывать. Торговал с кем-то… Может, и с Диллипинами, я не видел. Он меня всегда оставлял наводить порядок в доме. А когда возвращался, хватался за ремень. Говорил, что я туп и ленив. Однажды, когда я подрос и он подошел ко мне с ремнем, я подрался с ним и убежал. И больше не возвращался. Поэтому мне здесь не нравится. Слушай, Таг, сделай мне одолжение, а?
— Конечно, конечно. Все, что угодно.
— Давай сходим на нашу ферму. Пусть увидит, что я вовсе не лентяй и не тупой.
— Хо-хо-хо, это ты-то тупой лентяй? Пошли, друг, покажемся этому старому брюзге. — Он махнул лапой Джеркину: — Скоро вернемся!
— Ужин будет ждать! — крикнул вдогонку вождь Диллипинов.
Таг и Нимбало прошли рощу на границе заливных лугов и вышли на обработанные поля. В отдалении показался крытый соломой домик.
— Гм, ничего, пожалуй, не изменилось. Все по-прежнему и все-таки… что-то не так.
— Что именно?
— Папаша должен рыться где-нибудь. Он в поле дотемна. Если бы он в доме был, то дым бы валил из трубы.
И Нимбало понесся по полю. Таг еле успевал за ним. Вот они добежали до двери, блудный сын ворвался внутрь, Таг за ним… и замер на пороге. Все разрушено, переломано, а на полу валяется труп отца Нимбало со страшной раной в груди.
— Грувен! — вырвалось у Тага, заметившего отпечаток испачканной кровью лапы.
Нимбало присел у трупа отца. Услышав восклицание Тага, он взглянул на стену возле очага, где из стены торчали два больших гвоздя.
— Они убили его боевым топором, его же собственным. Ох, Таг! Знаю я, был он неприятным типом, но зачем же так… Ох, отец, отец, что же тебя таким сделало?
Таг мягко положил лапу на плечо друга:
— Я что-нибудь могу для тебя сделать?
— Нет, Таг. Ты иди. Я останусь здесь ненадолго и догоню тебя.
Таг вышел и тихо прикрыл дверь. Он присел в тени на краю поля, ощущая жалость к своему маленькому другу. Такое возвращение домой… Бедняга.
Мысли обратились к собственному отцу. Ребро рассказал о его смерти. Но, может быть, где-то жила его мать. И помнила своего крошку-сына… Тут Таг заметил, что из трубы домика взвился белый дымок.
Нимбало появился на пороге с ремнем и гвоздем в руках. Он взял камень и приколотил ремень к дверному косяку. Пропустив ремень через ручку, запер дверь на пряжку ремня. Расправил плечи и направился к Тагу.
— Немного лучше выглядишь. Пошли?
— Я чуток прибрал там, — кивнул Нимбало, — зажег огонь в печи. Усадил его в кресло. Ему бы понравилось, как ты думаешь?
— Уверен. Ты все правильно сделал, Нимбало.
Нимбало вдруг остановился:
— Не говори никому об этом. Особенно Диллипинам. Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул головой Таг. — Личные дела друзей не нужно нигде обсуждать.
Показался плот, Нимбало махнул лапой ежам на палубе.
— Когда мы догоним эту нечисть, — сказал он вполголоса Тагу, — у одного из них будет боевой топор. Оставь его мне.
Таг молча кивнул головой.
Непредсказуемый Нимбало в этот вечер шутил, пел, смеялся, валял дурака больше всех и больше, чем обычно. И ужин оказался выдающимся. Джеркин испек громадный закрытый пирог и объявил его «всефруктовым». В пироге действительно содержались все виды ягод и фруктов, собранных в этот вечер. Туда же он добавил мед, а сверху залил белого цвета миндально-ванильной смесью. Тяжел оказался этот пирог, но вкусен и сытен.