Джоансен Айрис. Мой возлюбленный негодяй

* * *

   Джордан очень осторожно приоткрыл обитую железом дверь, но она все-таки скрипнула. В ночной тишине этот звук показался ему раскатом грома. Он бросил быстрый взгляд через плечо. Похоже было, что стражники на бастионе ничего не услышали: они продолжали лениво перебрасываться фразами.
   Он шагнул в камеру.
   Ему в ноздри ударила жуткая вонь. Где тут, к дьяволу, Алекс? Он не смеет его окликнуть. Джордан сделал еще один шаг, вглядываясь в темноту.
   В углу. В дальнем углу скрючилась маленькая боязливая фигурка.
   Джордан пошел через камеру, проваливаясь сапогами в месиво из полусгнившей соломы и навоза. В нем поднимался страшный гнев. Он не стал бы держать в такой комнате даже шелудивого пса, не то что маленького ребенка!
   Он подошел уже настолько близко, что видел, как блестят у Алекса глаза. Бедный паренек, он, наверное, в ужасе. Джордан хотел бы окликнуть его, сказать, что бояться нечего, но это было бы слишком опасно. Еще несколько шагов — и можно будет говорить тихим шепотом.
   Его коленную чашечку пронизала острая боль.
   Охнув, он закачался на одной ноге. Алекс изо всей силы метко ударил его по другому колену. Джордан упал на пол и стремительно протянул руки, увидев, что мальчик бросился к открытой двери. Ему удалось поймать его за лодыжку, и, дернув, повалить на пол. Алекс отчаянно сопротивлялся, стараясь вырваться из его цепких рук.
   — Алекс! — прошептал Джордан. — Прекрати! Это я, Джордан!
   Алекс застыл неподвижно:
   — Джордан!
   — Или то, что от него осталось. Чем это ты меня ударил?
   — Я отломал ножку от табуретки. Я подумал: ты один из них.
   Джордан выпустил лодыжку Алекса. Сколько времени ушло на их борьбу?
   — Нам надо отсюда выбираться. Охранники скоро вернутся.
   Алекс был уже у двери.
   — Подожди. — Джордан поднялся на ноги и, ковыляя, встал перед ним. — Держись позади меня.
   — Как мы отсюда выберемся?
   — Мы перелезем через южную стену. Они уже были во внутреннем дворе, и с того места где они стояли, сорокафутовая стена представлялась непреодолимым препятствием. Джордан ожидал, что Алекс начнет возражать, но мальчик без единого слова следовал за ним, пока они не дошли до того места, где Джордан оставил веревку, с помощью которой спустился со стены.
   — Я заберусь наверх, — шепотом объяснил он. — Когда ты увидишь, что я уже на стене, ты должен очень крепко обвязать себя веревкой вокруг пояса. Как только будешь готов, дерни за веревку — и я втяну тебя наверх. Сможешь?
   Алекс молча кивнул.
   Джордан начал подъем, упираясь ногами в стену. Сколько времени у него осталось? Наверное, пятнадцать минут уже почти закончились. Подтянувшись и перекинув ногу через стену, он посмотрел, что происходит внизу. Алекс уже завязывал веревку на поясе. Почти сразу же Джордан почувствовал резкий рывок веревки.
   Он начал поднимать Алекса. Мальчик висел мертвым грузом, и к тому моменту, как Джордан вытянул его наконец наверх, он был совершенно уверен, что его тяжелое дыхание должны были услышать стражники.
   — Теперь начнется самое трудное, — прошептал он, отвязывая веревку от пояса Алекса. — Нам надо действовать очень быстро. Я начну спускаться перед тобой, но когда я слезу на четверть длины веревки, тебе надо будет лезть следом за мной. Упирайся ногами в стену и крепко держись за веревку.
   Алекс широко раскрыл глаза.
   — Но я не умею… — начал было он, но оборвал себя и глубоко вздохнул. — Ты будешь прямо подо мной?
   Джордан усмехнулся:
   — Прямо под тобой, так что если ты отпустишь веревку, ты меня раздавишь.
   С этими словами он начал спускаться вниз.
   Четыре фута.
   Шесть.
   Двенадцать футов.
   Он остановился и помахал Алексу.
   Алекс медлил, глядя вниз, на землю.
   Черт подери, и можно ли его винить? Мальчишке ведь всего семь лет! Джордан решил уже лезть обратно за Алексом, но тут мальчик начал спускаться. Джордан облегченно вздохнул. Он подождал, пока Алекс окажется прямо над ним, а потом снова начал спускаться.
   Двадцать пять футов.
   Тридцать.
   Со стороны бастиона донесся крик! — Быстрее! — крикнул он Алексу: теперь, когда из заметили, можно уже было не шептать. Он спрыгнул на землю. — Прыгай! Я тебя поймаю!
   Алекс отпустил веревку и упал ему в руки.
   — Джордан, они собираются стрелять! — крикнул Алекс, глядя на стену.
   Джордан поставил его на ноги и легонько подтолкнул вперед.
   — Быстрее к холму!
   Когда они начали карабкаться по крутому склону, Джордан кинул взгляд назад. Из ворот замка выбегали солдаты.
   Мимо его уха просвистела пуля.
   По крайней мере в одном им повезло — преследователи не успели организовать погоню верхом. Еще минута, и они с Алексом от них уйдут. Как только они доберутся до лошадей на вершине холма, опасность будет позади. Догнать лошадей из конюшни воран не удавалось еще никому. Надо только прикрыть мальчика от этих пуль, готовых вот-вот смертельно ужалить… Воран!
   — Проклятье, нет! Поворачивай! — крикнул Джордан.
   Она не обратила внимания на его крик. Она галопом прискакала с холма, держа на поводу двух лошадей, и остановила своего жеребца перед беглецами.
   — Они тебя увидели! Я же говорила, что это — глупый…
   — Молчи, — прошипел он, стиснув зубы. Потом забросил Алекса в седло более низкорослого коня и шлепнул его по крупу, чтобы животное поскакало к отряду воран на холме. — И убирайся отсюда!
   Воран сверкнула глазами:
   — Это ты убирайся отсюда! Пока он садился в седло, мимо просвистела еще одна пуля.
   — Именно это я и намерен делать. Если только ты… Он не слышал свиста пули, но увидел, как глаза воран расширились от ужаса.
   — Джордан!

14.

   Красные палатки, раздуваемые ветром среди голых бордлинских степей, напоминали сияющих бабочек, которые по ошибке приняли пустыню за сад.
   Марианна разглядела у палаток множество людей, но они находились пока слишком далеко и никого нельзя было узнать. Любой из них мог бы быть Джорданом.
   Или ни один из них.
   — А что, если их нет? — прошептала она.
   — Они здесь. — Грегор начал спускаться с последнего холма на границе степи. — Ну, поехали. Давай поскорее найдем твоего Алекса.
   Она пустила свою лошадь рысью. Сердце у нее отчаянно колотилось, ладони покрылись холодным потом. Нет! Господь не допустит, чтобы Алекс и Джордан погибли, а это чудовище осталось жить.
   Но Господь допустил, чтобы умерла мама.
   По мере того, как они с Грегором приближались к лагерю, она все отчаяннее высматривала в толпе знакомые лица. Джордана не видно. Алекса не видно. Воран ак видно.
   Палатки! Наверное, они в палатках. Пусть она их не видит — это еще не значит, что их нет в лагере. Воины воран не бросили бы их в Пекбрее…
   — Марианна!
   Алекс!
   Он стоял всего в нескольких ярдах от нее, грязный, в оборванной одежде, но с широкой сияющей улыбкой на лице. В руках он держал большую деревянную миску.
   Марианна соскользнула с лошади и бросилась сквозь толпу к маленькой фигурке. Он напоминает бездомного цыганенка, с острым чувством жалости подумала она: темные спутавшиеся кудри и огромные темные глаза на испачканном осунувшемся личике.
   — Алекс! — она упала на колени и притянула его к себе. — Алекс, ты…
   — Отпусти, мне дышать трудно, — грубовато сказал Алекс. Но, несмотря на его слова, он прижимал ее к себе с такой же силой, как и она его. — Перестань реветь, Марианна. Со мной все в порядке.
   Она прижалась щекой к его щечке. Она уже успела забыть, каким трогательно хрупким кажется детское тело, когда его обнимаешь.
   — Ты меня всего промочила, — нетерпеливо сказал он. С него явно хватило эмоций.
   Она отстранилась, но не отпустила его худеньких плеч. Ей хотелось все время прикасаться к нему, чтобы лишний раз убедиться, что он действительно здесь.
   — Извини.
   Его лицо осветилось улыбкой, а пальцы протянулись к ее залитым слезами щекам:
   — Ты и себя всю промочила. Ты нас обоих утопишь, Марианна.
   — Ты здоров? Они не делали тебе больно?
   На его лицо легла тень, и он отвел глаза, не желая встретиться с ней взглядом:
   — Немного. — И он быстро окликнул через ее плечо Грегора: — Привет, Грегор! Вы опоздали на целый день. Мы приехали сюда вчера днем, точно вовремя.
   Грегор хохотнул:
   — Извиняюсь за опоздание. Мы ехали кружным путем, чтобы не встретиться с теми, у кого ты гостил. Я рад тебя видеть, парень.
   — А я рад видеть тебя, Грегор. — Алекс нагнулся поднять миску, которая вылетела у него из рук, когда Марианна порывисто обняла его. — Мне надо отнести это Джордану. Рана…
   — Рана! — Марианна тревожно вздрогнула. — Какая рана? Ты ранен?
   — Нет, я же говорю тебе. Джордан…
   — Джордан ранен? — Она вскочила. — Серьезно? Что…
   — Тише, Марианна, — сказал Алекс. — Если бы ты меня слушала, ты бы уже все знала.
   Она изумленно посмотрела на брата. Спокойная уверенность, прозвучавшая в его словах, была совершенно нехарактерна для того Алекса, которого она знала. И переменился не только его голос, вдруг поняла она. Лицо у него заострилось, потеряв младенческую пухлость, и темные круги пролегли под глазами. Он с бесстрашной прямотой встретил ее взгляд.
   — Джордан тоже не ранен. — Он повернулся и пошел к лагерю, сделав ей знак следовать за ним. — Пуля попала в Ану.
   — В Анну! — Грегор в одну секунду слетел с лошади. — Где она?
   Алекс указал на большую палатку, разбитую на краю лагеря:
   — Это пуля, которая…
   Грегор пробормотал что-то себе под нос и побежал к палатке.
   — Он тоже не слушает, — с досадой сказал Алекс. — Она ранена не серьезно. Пуля прошла навылет через плечо. Джордан говорит, что рана чистая. Главное — чтобы она такой и осталась.
   Стараясь говорить небрежно, Марианна спросила:
   — Значит, с Джорданом все в порядке? Он кивнул, и лицо его вдруг преобразилось, наполнившись ребяческой восторженностью:
   — Это было великолепно! Мы поднялись по веревке на стену, и… Ну, Джордан поднялся, а потом втянул меня за собой. В следующий раз я смогу влезть сам.
   — Следующего раза не будет, — твердо сказала Марианна.
   Его лицо вдруг потемнело, исчез ребяческий энтузиазм — он печально наклонил голову:
   — Надеюсь, что нет.
   Но он не был в этом уверен. Надежда на счастливое будущее и спокойная безмятежная жизнь, которую он знал в Камбароне, ушли навсегда, и он снова стал тем маленьким мальчиком, для которого теплое одеяло в холодном мире было безмерным сокровищем. В ней поднялся неукротимый гнев.
   — Я обещаю, что теперь ты будешь в безопасности. Разве я когда-нибудь тебя обманывала?
   — Нет. Но иногда случается такое, что никто не может остановить. Я забыл об этом. — Он расправил свои хрупкие плечики. — Но если очень постараться, то иногда бывает можно все исправить.
   Какие ужасные вещи произошли с ним в эти недели, которые он теперь старается исправить?
   — Алекс, ты…
   — Джордан тревожился, — перебил он ее. — Он говорил, что тебе ничего не угрожает, но прошлым вечером после ужина вдруг уехал на холмы. По-моему, он высматривал вас.
   — Вот как? Не знаю почему. Он сказал тебе правду. Мне совершенно ничего не угрожало. У нас с Грегором не было таких приключений, как у тебя.
   — Ты бы мне не рассказала; даже если бы они и были, — проницательно заметил он. — Ты побоялась бы меня встревожить.
   Еще одно проявление зрелости.
   — Ну, мне не терпится услышать про твои приключения.
   — Расскажу, когда будет время. — Он нахмурился. — Сейчас я нужен Ане.
   Марианна изумленно посмотрела на него:
   — Воран?
   — Ане, — поправил он ее. — Ты знаешь, она ведь помогла спасти мне жизнь. Теперь я должен помогать ей.
   — Я уверена, что здесь много людей, готовых ей помогать.
   Он упрямо сжал губы.
   — Это должен сделать я. — Он посмотрел в сторону большой палатки. — А вот и Джордан. Джордан, я принес миску! — крикнул он. — Мне налить в нее горячей воды?
   Джордан.
   Он стоял у входа в палатку и пристально смотрел прямо на нее.
   — Джордан? — нетерпеливо окликнул его Алекс.
   — AI — он заставил себя отвести взгляд от Марианны. — Да, пожалуйста, налей.
   — Пошли, Марианна. — Схватив ее за руку, Алекс поспешно поволок ее следом за собой к чайнику, подвешенному над небольшим костром, который горел у входа в палатку. Почувствовав, что она не двигается с места, он остановился и посмотрел на нее:
   — Идем! Что ты застряла?
   Марианна не сознавала, что она делает. В это мгновение она не обратила бы внимание даже на падающий с небес огонь. Джордан жив и смотрит на нее так, словно…
   Словно что? Она не знала. И это было совершенно не важно. Он жив!
   — Все прошло нормально?
   Даже она сама услышала, как неуверенно звучит ее голос.
   — Нет, но мальчика мы вызволили. Это — самое главное.
   — Да. — Ей обязательно надо отвести взгляд. Наверняка в нем можно прочесть все, что она сейчас чувствует. — Спасибо тебе.
   — Нет нужды благодарить меня за то, что я вернул потерянное мною же. — Он помолчал. — Как ты?
   — Разве Грегор тебе не рассказал? Все прошло точно так, как ты планировал.
   — Я не спрашиваю, как удался план, — резко ответил он. — Как ты сама, черт подери?!
   Ах, эти глаза цвета молодой травы, которые так быстро меняют свое выражение с циничного на мягко насмешливое, этот суховатый юмор, столь характерный для Джордана Дрейкена! Она столько лет видела рядом с собой его силу, чувственность и ум — и все же сейчас она словно увидела его впервые.
   Он напряженно выпрямился, прищурившись.
   — Грегор не сказал мне всей правды. Что-то случилось, я вижу.
   Действительно случилось что-то, имевшее огромное значение, но не для него, а для нее. Марианна покачала головой:
   — Снова встретиться с Небровым было неприятно, но не так ужасно, как я боялась. — Она замолчала, старательно отводя глаза.
   — Марианна, помоги мне. —Просьба Алекса прервала их затянувшееся молчание. — Подержи миску. Она поспешно подошла к костру, чтобы выполнить его просьбу. Пока Алекс черпаком наливал горячую воду в миску, Марианна старалась не смотреть на Джордана. Чайник над огнем протестующе шипел и плевался горячим паром, и она рада была возможности сосредоточить на нем свои усилия.
   Джордан стоял теперь у нее за спиной. Она не слышала его шагов, но безошибочный инстинкт подсказал ей, что он рядом.
   — У тебя руки дрожат, — тихо сказал он, — ты ошпаришься. — Он обнял ее за плечи. — Я тебе помогу.
   Прикосновение Джордана было теплым и сильным. Ей в ноздри ударил знакомый запах его тела. До этой секунды она старалась держаться спокойно, но теперь вдруг ее начала сотрясать дрожь. Именно так его руки обняли ее в ту первую минуту их близости в Дэлвинде, когда она не в силах была больше скрывать свою страсть, — и сейчас на нее нахлынули неудержимые воспоминания. Но в этот раз она не шагнет к нему.
   — Мне это не нужно.
   — Я знаю. — Его слова звучали так тихо, что она едва их расслышала. — Но мне надо.
   Алекс опустил черпак обратно в чайник и забрал у Марианны миску.
   — Хватит, Джордан?
   — Нет. — Потом он опомнился и посмотрел на миску. — Да. — Он опустил руки и сделал шаг назад. — Отнеси это в палатку.
   — Я пойду с тобой, — сказала Марианна. Она чувствовала, что ей нельзя оставаться с Джорданом вдвоем. Она слишком взволнованна, слишком остро осознает, чего лишилась бы, если бы он погиб в Пекб-рее. — Как получилось, что ее ранили?
   — Подняли тревогу в замке, пока мы спускались со стены. Я велел ей оставаться на холме, но, как всег-Да, она не пожелала слушать. Она примчалась вниз с нашими лошадьми.
   — Она вас спасла?
   — Она в этом не сомневается. На самом деле у вас хватило бы времени добраться до холма, и я предпочел бы, чтобы мне не надо было, кроме Алекса, беспокоиться еще о ней. — Он улыбнулся. — Но ее поступок был просто великолепен. По-моему, нам придется просит тебя сделать еще один витраж, посвященный ей. Она казалась в тот момент скорее валькирией, чем рыцарем.
   — Кто ее ранил?
   — Один из стражников Неброва. Имени его я не знаю: мы несколько спешили покинуть Пекбрей. — Губы его плотно сжались. — Но я позаботился о том, чтобы, каково бы ни было его имя, оно было занесено «а надгробный камень в тот же самый день.
   — Но воран поправится?
   — Ана, — поправил ее Алекс, направляясь к палатке.
   Джордан выразительно поднял брови:
   — По какой-то причине ему не нравится, когда мы зовем ее в соответствии с титулом.
   — Почему?
   — Понятия не имею. — Марианна пошла следом за Алексом, и Джордан зашагал рядом с ней. Он держался так близко от нее, что его рука все время как бы нечаянно задевала ее. — Тебе придется спросить это у него самого.
   — Он может мне не ответить, — сказала она встревоженно. — Он изменился.
   —Да.
   — Что с ним случилось?
   — Понятия не имею. Он не желает говорить о происшедшем. — Джордан взглянул на нее. — И на твоем месте я не стал бы его сейчас расспрашивать. Он сам расскажет тебе, когда настанет подходящий момент.
   — Но, может быть, это только временное, и он опять станет прежним. Джордан промолчал.
   — Ты так не думаешь?
   — Не думаю.
   — Похоже, тебя это не тревожит. Они сделали с ним что-то ужасное!
   — Меня тревожит то, что они с ним сделали, но не перемена в нем. Я знаю, что ты о ней жалеешь, но теперь он стал сильнее и может защитить себя. — Он вдруг расхохотался. — И даже сам атаковать.
   — Атаковать?
   — Увидишь. — Он посторонился и жестом пригласил ее войти в палатку впереди него. — Вероятно, очень скоро, если не прямо сейчас.
   Озадаченно нахмурившись, она прошла внутрь.
   Грегор стоял на коленях подле овчинной подстилки, на которой лежала воран. Алекс энергично расхаживал по палатке, ставя рядом с нею миску, приготавливая на столике чистые бинты и тряпки.
   Грегор поднял голову и улыбнулся Марианне:
   — Рана у нее не тяжелая.
   — У меня очень тяжелая рана, — недовольно поправила его воран. — Я сильно страдаю, и мне приходится терпеть невыносимые унижения.
   — Она всегда злая, когда болеет. — Своей огромной лапой Грегор нежно поправил прядь волос у нее на лбу. — И речь у нее становится дурная, как болотная трясина.
   — Какая гадкая картина. И к тому же неверная. — Она бросила на Марианну сердитый взгляд. — Что вы так на меня смотрите? Вам приятно видеть меня слабой и беспомощной?
   Лицо у нее немного осунулось, но привычная ее властность и пыл по-прежнему не погасли.
   — Я смогу вам ответить, когда вы проявите одно из этих качеств, — заметила Марианна. — Сейчас я вижу только капризы. — Она взглянула на Грегора. — И речь, дурную, как болотная…
   — Хватит! Вокруг меня одни враги. — Тут Алекс опустился рядом с ней на колени, и она кинула на него злобный взгляд. — Нет! Убирайся!
   Не обращая внимания на ее слова, он обмакнул тряпку в горячую воду.
   — Джордан, для чего мне было спасать ваши жизни, если вместо благодарности этот дьяволенок меня терзает?
   —Ошибка? — ехидно подсказал Джордан. — Это отучит вас всегда настаивать на своем.
   Алекс развязал бинты на плече воран и обнажил покрасневшую и опухшую рану.
   — Не смей ко мне прикасаться! — властно приказала она.
   Не обращая внимания на ее окрик, Алекс осторожно промакнул край раны.
   Ана побледнела и прикусила нижнюю губу, так что на ней выступила капелька крови.
   — Осторожнее, — быстро сказал Грегор.
   — Он этого слова не знает, — сказала Ана. — Каждые четыре часа он набрасывается на меня и устраивает мне эту пытку.
   Алекс упрямо выпятил подбородок:
   — Джордан говорит, что рану надо обрабатывать, а то будет нагноение.
   — С меня хватит! — она гневно посмотрела на него. — Убирайся из моей палатки!
   Он невозмутимо продолжал промокать рану.
   — Грегор, возьми его и унеси отсюда! Марианна шагнула вперед, готовая вступиться за брата.
   — Нет. — Джордан положил руку ей на плечо и заставил остановиться.
   — По-моему, он делает все правильно, — сказал Грегор. — Кто-то же должен заниматься этим. Не думаю, чтобы ты могла ударить ребенка.
   — Это не ребенок. Это демон какой-то! — Горячая вода попала прямо на рану, и Ана ахнула. — И его нельзя заставить перестать!
   Алекс на секунду прервал свою процедуру и повернулся к Джордану:
   — Я думаю, вам всем надо уйти. Она старается не заплакать. Ей будет стыдно, если вы увидите ее слабость.
   Марианна смотрела на брата с изумлением.
   — Это ты сейчас отсюда уйдешь, — сказала Ана. Алекс повернулся и гневно посмотрел ей в глаза:
   — Я остаюсь. Они уходят. Рану надо промывать. Глаза воран изумленно расширились.
   — Ана? — спросил Грегор.
   — О ладно, — неохотно согласилась она. — Вы все можете идти. Он явно не проявит ко мне милосердия. — Она взглянула на Грегора. — А ты останься. Мне надо, чтобы кто-то меня защищал.
   — Я не уверен, что хочу тебя защищать. Пока Алекс не сказал мне, что ты ранена, я сам был готов тебя придушить. Мне вовсе не понравилось, что ты за Моей спиной назначила награду за голову Костейна.
   — Его убили? — оживилась она. — Кто?
   — Нико.
   Ана Дворак удовлетворенно улыбнулась:
   — Хорошо!
   — Ничего хорошего. Изволь больше в мои дела не вмешиваться.
   — Это было и мое дело. Ты — мой подданный, и моя обязанность — тебя защищать.
   — Ана!
   — Ну хорошо. Какая теперь разница? Он уже все равно убит. — Она с вызовом посмотрела на Алекса. — Тебе следовало бы к этому прислушаться, мальчик. Если ты сделаешь мне больно, я могу назначить награду и за твою голову тоже.
   — Не назначишь, — ответил Алекс, снова опуская тряпочку в горячую воду.
   Джордан подтолкнул Марианну к выходу из палатки. Она недоверчиво оглянулась через плечо на маленького мальчугана и воран. Как странно они выглядели рядом друг с другом, и тем не менее между ними существовала почти видимая связь.
   — Я не уверена, что нам следовало их оставлять, — обеспокоенно сказала Марианна, как только они вышли из палатки.
   — Она не причинит ему вреда. Эта битва идет с самого нашего приезда. Алекс потребовал, чтобы именно ему разрешили ухаживать за ней. Он этой ночью даже не ложился, чтобы вовремя промывать ей рану.
   — Правда? — У нее в уме возникла забавная картинка: маленький детеныш защищает раненую львицу. — Ты не должен был ему этого разрешать. Ему нужен сон.
   — Я бы не смог ему помешать, — сухо ответил Джордан. — К тому же так он был бы при деле. Я не хотел, чтобы он беспокоился о тебе. Достаточно, что беспокоился я.
   Его слова наполнили ее глубокой радостью: они так много для нее значили! Но Марианна заставила себя не задумываться над ними.
   — Наверное, ему можно сейчас с ней расстаться. Я приду за ним попозже.
   — Он может не пойти с тобой. — Увидев страдание на ее лице, он резко добавил: — Ради Бога, не надо так переживать! Ведь это не значит, что он стал меньше любить тебя. Ты его не потеряла.
   — Может быть, он винит меня за то, что с ним случилось.
   — Он прекрасно понимает, что это не твоя вина.
   — А может быть, моя. Ты же говорил, что я сама захотела приехать в Дэлвинд.
   — Это была неправда. Разве ты не знаешь, что, когда мужчина соблазняет женщину, он готов сказать что угодно, лишь бы добиться своего?
   Мужчина — да. Но не Джордан. Джордан не стал бы лгать.
   Он остановился, сжав ее плечи:
   — Послушай меня. Он не обвиняет тебя. Если кто-то и виноват, то это я.
   Марианна покачала головой:
   — Он так изменился!
   — Его изменила жизнь, а не ты. И изменила к лучшему. Разве ты сама этого не видишь? Много ли найдется детей его возраста, которые не отступили бы перед воран? Раньше он был просто славным парнишкой, а теперь…
   Джордан замолчал.
   — А что теперь?
   — Теперь он напоминает мне тебя при нашей первой встрече.
   — Когда я была грязная, голодная и яростная, как дикий зверек?
   — Это все не имело значения. — Его пальцы разжались и снова сомкнулись на ее плечах с какой-то странной жадностью. — Даже во тьме ты служила солнцу.
   Марианне хотелось бы отстраниться, но она не могла пошевелиться. Именно так он смотрел на нее когда-то давно в башне Камбарона, когда солнечный свет наполнил ее пьянящей радостью, и ей впервые показалось, что она может заглянуть под маску, которая обычно так тщательно скрывала его мысли и чувства.
   — Меня тоже выгнали, — произнес у них за спиной Грегор. Они повернулись и увидели, что он направляется к ним. — Похоже, Алекс решил, что я мешаю. Ане придется самой себя защищать. Марианна была рада, что появление Грегора рассеяло колдовское очарование. Отведя взгляд, она быстро проговорила:
   — Мне надо пойти к себе в палатку и смыть с себя всю дорожную пыль. Потом я вернусь за Алексом.
   — Сначала отдохни немного, — посоветовал ей Джордан. — Никакой спешки нет. Ты ехала верхом целый день.
   — Я не могу отдыхать. Передайте Алексу, что я скоро вернусь.
   А не все ли ему равно, вернется она или нет, печально подумала Марианна, удаляясь от палатки воран, Джордан уверяет ее, что она не потеряла брата, но в эту минуту она испытывала острое чувство потери. Глупо, конечно, так себя жалеть. Алекс цел и невредим, и Джордан тоже. Час назад она сказала бы, что ей больше ничего от жизни не нужно. Но, похоже, как только исчезает опасность, вновь просыпаются желания — и она вновь стремится к тому, чего не может иметь.