Джоансен Айрис. Один твой взгляд

   – Сара?
   Сара неохотно обернулась в дверях.
   – А что, по-вашему, я должна была знать? Сара смотрела на записку в руке девушки, стараясь не встречаться с ней взглядом.
   – Ну… что мистер Бронсон и мистер Бреннен улетели минут сорок назад в Майами. На­верное, мистер Бронсон написал вам об этом в записке. Думаю, он торопился, и у него не было времени… – Она открыла дверь. – Обязательно позвоните, если что-нибудь понадобится. – И дверь закрылась за ее спиной.
   Бедная Сара, печально подумала Саманта. Как она расстроилась! Неприятно приносить дурные новости. Не каждый день приходится сообщать новобрачной о том, что ее молодой муж улетел из семейного гнездышка.
   Она медленно развернула записку. Послание было написано четкими рублеными фразами – абсолютно в стиле Флетчера.
   «Саманта. Я позвоню из Майами и все объяс­ню. Береги себя. Флетч».
   Береги себя. Как это мило с его стороны, с болью в сердце подумала Саманта. Что ж, она не имела права рассчитывать на большее – на лю­бовь, на теплоту. Этого не было в их соглаше­нии. Звонки, которые он должен был сделать, наверняка повлекли за собой дела, куда более важные дела, чем то, что записано в их контракте. И уж, конечно, куда более срочные, чем брачная ночь с женщиной, которая нисколько не при­влекает его.
   Что ж, ей все равно. Все это не имеет значе­ния. Она не имеет права ничего требовать от Флетча.
   Рука непроизвольно скомкала записку, ска­тала ее в шарик. Но почему же тогда у нее так больно защемило сердце, когда она прочла его холодные слова?
   Бросив на пол комочек бумаги, Саманта на­правилась к двери, ведущей на веранду. Флетч скоро позвонит ей. Он всегда выполняет свои обещания. Значит, ей надо успокоиться, чтобы он не понял по ее дрожащему голосу, как сильно задел Саманту его неожиданный отъезд. Он не должен знать…
   А чего, чего, собственно, не должен знать Флетч? Она так долго не решалась признаться себе даже мысленно, что теперь сама плохо по­нимала, что же происходит с ней на самом деле. Но настала пора приподнять занавес. Она слиш­ком долго трусила.
   Открыв французское окно, Саманта впустила в комнату теплый соленый воздух. Ночь была тихой и ясной, такой тихой, что Саманта слыша­ла шелест морской волны, набегавшей на берег. Но не стоило поддаваться очарованию ночи. Са­манта опустилась в кресло, пальцы ее отчаянно сжимали плетеные подлокотники.
   Ей надо подумать, разобраться в себе. Когда Флетч позвонит, она должна твердо знать, чего же хочет на самом деле.
   Телефонный звонок раздался через час. Встав с кресла, Саманта быстро прошла в комнату и взяла трубку.
   – Алло?
   – Саманта? Я разбудил тебя? Странно, но, услышав его голос, она чуть было не рассмеялась от радости.
   – Нет, Флетч, я ждала твоего звонка.
   – Черт побери, опять я задал дурацкий во­прос. – На другом конце провода наступила ти­шина. – У меня мало времени, – продолжил Флетч через несколько секунд. – Самолет выле­тает через пятнадцать минут. А завтра утром Скип вернется обратно.
   – В этом нет необходимости. – Саманта с удовольствием отметила, что голос ее больше не дрожит. – Со мной все будет хорошо. И мне вовсе не нужен для этого Скип.
   – Но ты не будешь ждать меня на вилле. Скип отвезет тебя в Париж и побудет с тобой там, пока ты не устроишься в моем поместье.
   Рука ее отчаянно сжимала трубку.
   – Ты так хочешь? И ты прилетишь ко мне туда?
   Снова последовала пауза.
   – Боюсь, это будет не скоро.
   Саманта попыталась рассмеяться.
   – Знаешь, если ты не решил воспользоваться искусственным оплодотворением, зачать ребен­ка на расстоянии будет довольно сложно. Или ты пошлешь за мной, когда у тебя будет время? Как посылал за Монетт Санторе?
   Флетч пробормотал себе под нос что-то, по­дозрительно напоминавшее ругательство.
   – Нет, я думал… Я решил, что лучше подо­ждать, пока ты окрепнешь. Не стоит пытаться зачать ребенка, пока ты не оправилась оконча­тельно от последствий ранения.
   Искрящаяся радость наполнила вдруг все су­щество Саманты. Так он думал о ней, заботился! Значит, Флетч все же неравнодушен к ней.
   – Но я чувствую себя абсолютно здоровой, – с жаром воскликнула Саманта. – Я начала наби­рать вес, отдохнула и…
   – Нет, – перебил ее Флетч. – Будет лучше и для тебя, и для ребенка, если мы подождем. Зна­чит, мы будем ждать.
   Господи, ну как он не понимает!
   – Но я все равно могла бы приехать к тебе.
   – Я буду занят ближайшие несколько меся­цев, – уклончиво ответил Флетч. – Тебе лучше поселиться в моем поместье в пригороде Парижа и начать брать уроки рисунка и живописи. Ведь нам некуда торопиться.
   – Да, некуда, – печально повторила Саман­та. – Ты очень терпеливый мужчина, Флетч. На­верное, я должна быть тебе благодарна.
   – Что-то не слышу благодарности в твоем тоне. Неужели я так сильно обидел тебя, Са­манта?
   – Да нет, почему… – Она вдруг замолчала. Пожалуй, не стоит лгать ему. – Да, ты обидел меня, Флетч. – Саманта прочистила горло, со­бираясь с духом. – Сама не знала, что я – такая эгоистичная особа, но, согласись, не слишком лестно для женщины, когда мужчина улетает на такое расстояние, только бы не заниматься с нею любовью.
   – Не говори ерунды, – грубо перебил ее Флетчер. – Ты возбуждаешь меня, как не воз­буждала ни одна женщина в моей жизни. Неуже­ли ты этого не заметила? Я ведь чуть не сошел с ума, когда мы занимались с тобой любовью. Мне больно даже, когда я думаю о том, как приятно было… – Флетч подавил тяжелый вздох. Когда он заговорил снова, тон его был нарочито легко­мысленным: – Тебе, малышка, не стоит беспо­коиться, хочу ли я тебя, если это то, что тебя волнует. – Саманта молчала. – Саманта? – тихо позвал он.
   – Именно это меня и беспокоило, – тихо произнесла она, радуясь про себя тому, что все же смогла доставить удовольствие Флетчеру. Он не разочаровался, познав ее тело. Он хочет ее. Что ж, это не так уж мало. На этом уже можно что-то строить. – Спасибо, что сказал.
   – Саманта, ради бога… – Флетч снова за­молчал, подбирая нужные слова. – Сейчас мне надо идти. Я отдал необходимые распоряжения своему парижскому адвокату. Тебе будет выда­ваться определенная сумма на все расходы. Счета за дом поступают к тому же адвокату, это не должно тебя волновать. А если что-нибудь понадобится, обращайся к Скипу.
   – Хорошо.
   – И еще одно. Я позабочусь о том, чтобы но­вости о нашем бракосочетании не просочились в прессу. Тебе будет куда свободнее в Париже, если никто не будет знать, что ты моя жена. Мало ли вокруг придурков, которых привлекает запах больших денег.
   – Хорошо.
   – Знаешь, Саманта, ты не ошиблась, когда согласилась выйти за меня. Предоставь все мне, и ты не пожалеешь.
   – До свидания, Флетч. Ты должен успеть на свой самолет.
   – До свидания, Саманта.
   В трубке щелкнуло, и в комнате наступила тишина. Саманта медленно опустила трубку на рычаг, глядя невидящим взглядом на телефон. За последние два часа она так быстро переходи­ла от надежды к отчаянию, затем снова к надеж­де, что теперь у нее слегка кружилась голова.
   Она не безразлична ему. Значит, у нее есть шанс. В конце концов, брак их не был таким уж необычным. В средние века брачные союзы во­обще совершались из соображений взаимной выгоды. А любовь очень часто приходила позже. Она тоже может сыграть на страстном желании Флетча, как делали женщины много веков под­ряд. Но надо действовать осторожно. Ничего не требовать, не допускать, чтобы Флетч почувст­вовал себя виноватым. Это было бы чудовищной ошибкой.
   И не показывать ему, какие чувства испыты­вает на самом деле она сама.
   Нет, Флетч Бронсон ни за что не узнает раньше времени, как сильно она его любит.

Глава 7

   – Если тебе самой не надоело жить на этом чертовом чердаке, подумай хотя бы обо мне, – Скип вытянул ноги и угрюмо уставился на неза­конченный скульптурный портрет Флетчера Бронсона, над которым работала Саманта. – Флетч не позволит мне вернуться в Нью-Йорк, пока ты не переедешь в усадьбу, а я ненавижу этот чертов город. Парижане терпеть не могут американцев.
   – Что-то не замечала, – отойдя на пару ша­гов от портрета, Саманта склонила голову на­бок. – Как ты думаешь, Скип, скулы не слиш­ком широкие?
   – Нет, все как надо. Я вижу перед собой Флетча как живого. – Скип перевел взгляд на девушку. – Ты не замечаешь, как парижане не любят американцев, потому что ты сама – яркий пример современного космополитизма. Чаще всего французы даже не замечают, что ты американка. Если они делают вид, что не пони­мают по-английски, ты болтаешь с ними по-ис­пански. А когда они видят меня, им хочется ра­зорвать меня в клочья.
   – Не говори ерунды. Парижане – отличные ребята, – лукаво улыбнувшись, Саманта искоса взглянула на Скипа. – А если не хочешь, чтобы в тебе видели американца, избавься от своей бейсболки. Она выдает тебя, что называется, с головой.
   – Отказаться от бейсболки? – Скип с ужа­сом взглянул на Саманту и нежно погладил вы­цветший козырек. – Ну нет, это уж слишком.
   В глазах Саманты зажглись озорные огоньки.
   – Ну я так, для примера.
   – Очень неудачный пример. Но вернемся к теме нашего разговора. Как можно жить в такой обшарпанной дыре, да еще на пятом этаже без лифта. Пока я дохожу до твоей двери, сердце мое готово выскочить из груди. Что за идиотизм ютиться на чердаке, когда к твоим услугам ши­карный дом в пригороде?
   – Здесь прекрасное освещение, – Саманта показала на стеклянный потолок. – К тому же моя студия вовсе не обшарпанная. Здесь чисто и уютно и…
   – И похоже на монашескую келью, – пере­бил ее Скип. – К тому же здесь почти всегда не­исправны радиаторы, нет телефона и надо под­ниматься на такую высоту!
   – Я думала, ты любишь высоту, Скип, – рассмеялась Саманта. – В конце концов, ты ведь пилот.
   – Мне нравится летать. Но это совсем дру­гое. Чтобы летать, не надо никуда карабкаться на собственных ногах, обливаясь потом, словно взмыленная лошадь. Ты прекрасно знаешь: Флетч будет очень недоволен, если узнает, что ты сняла эту конуру, Топаз. Не знаю, как я вообще позво­лил уговорить себя наврать Флетчу, что ты жи­вешь в приличной квартире.
   – Вот потому ты ничего ему и не расска­жешь. И все же, уверяю тебя, здесь очень при­личное место. Мои соседи – художники, все на­строены очень дружелюбно, и отсюда близко до школы. Сейчас это все, что мне нужно. Я ведь практически не занимаюсь ничем, кроме ра­боты.
   – Ты вообще не занимаешься ничем, кроме работы. Я-то думал, в Париже ты захочешь раз­влечься, прийти в себя после всего, что пережи­ла на Сент-Пьер.
   – Я и развлекаюсь, – Саманта вернулась к работе. – Я хожу в музеи и кафе с другими сту­дентами, и я могу наконец спокойно работать в свое удовольствие. Это лучшее развлечение.
   – Ты безнадежна, – Скип поморщился. – И знаешь что, ты просто сумасшедшая. Ты заму­жем за одним из богатейших людей мира, а жи­вешь как нищенка. Ты почти не прикоснулась к деньгам, которые выделил Флетч на твое содер­жание. За последние четыре месяца ты совсем не покупала одежды, не говоря уже о том, что можно было потратиться и переехать в квартиру поприличнее. Ты и не питалась бы как следует, если бы я не приходил каждый день и не напо­минал, что надо поесть.
   – Неужели я плохо выгляжу?
   – Нет, – с неохотой признал Скип. – Ты выглядишь… – Он остановился, пытаясь объек­тивно оценить Саманту. Это было нелегко. Нельзя сказать, чтобы Топаз набрала в весе, но кожа ее уже не была такой болезненно бледной, как при их первой встрече в лесу. Исчезла также тревогах во взгляде и напряжение при каждом движении. Теперь от девушки исходила жизнен­ная энергия, она была беззаботна и весела, но в ней все равно чувствовались сдержанная сила духа и необыкновенная доброта, оставшиеся от прежней Топаз. – Ты выглядишь замечатель­но, – закончил Скип.
   – Тогда прекрати беспокоиться обо мне и передай Флетчу, что все хорошо.
   – Ты можешь сказать ему об этом сама, если соблаговолишь добраться до телефона.
   – Прекрати настаивать на своем, Скип. Мне не так легко привыкнуть вновь к благам цивили­зации после шести лет в горах. Знаешь, иногда очень приятно находиться вне досягаемости, когда тебе этого хочется.
   – Ну, больше тебе это не удастся, – угрюмо сообщил Скип. – Сегодня вечером Флетч при­летает из Нью-Йорка.
   – Ах вот как, – небрежно произнесла Са­манта, отчаянно пытаясь скрыть дрожь в голо­се. – Значит, слияние компаний прошло ус­пешно?
   – Не знаю. Но Флетч сказал, что в Париже есть кое-какие недоделанные дела, требующие его личного присутствия.
   – Вроде меня? Скип замялся.
   – Думаю, ты вряд ли захочешь мне расска­зать, что происходит между вами. Но я никогда еще не видел такого странного брака.
   Саманта покачала головой.
   – Может быть, когда-нибудь и расскажу, но пока не могу.
   – Но я думаю, ты именно поэтому стараешься как можно меньше брать у Флетча. И даже нашла себе работу в ателье.
   – Мне нравится эта работа. Я неплохо зара­батываю, а занята всего несколько часов в не­делю.
   – Ты уходишь от ответа!
   Саманта одарила его своей очаровательной улыбкой, прежде чем снова повернуться к ста­туе.
   – Ты прав.
   – Что ж, я и не рассчитывал на откровен­ность. – Скип вздохнул. – Никто ничего мне не рассказывает. Флетч сообщил только, что завтра вечером в усадьбе будет большой прием, и он хотел бы повидаться с тобой до этого. – Скип окинул взглядом выцветшие джинсы, грубые бо­тинки и заляпанную краской футболку Саман­ты. – Может, ты все-таки сделаешь над собой усилие и купишь на деньги Бронсона приличное платье? Если ты появишься перед ним в таком виде, Флетчу наверняка захочется узнать, поче­му я так плохо о тебе заботился.
   – Но ты заботился обо мне просто замеча­тельно. – Саманта смотрела на скульптуру, но мысли ее были далеко. Завтра вечером она уви­дит Флетча. Четыре месяца, проведенные без него, показались ей бесконечностью. И в то же время разлука многое дала ей. Саманте необхо­димо было время, чтобы сделать хоть что-то самой, познать себя как личность, посмотреть, что она стоит как художник. И, похоже, ей это удалось. Теперь она была гораздо уверенней в себе. Так что, несмотря на скептическое отно­шение Скипа к этому вопросу, жизнь среди себе подобных пошла ей на пользу.
   Но все же ей отчаянно не хватало Флетчера. Каждую ночь, прежде чем уснуть, она вспомина­ла сладостное возбуждение, которое когда-то ис­пытала в его объятиях, жгучий, незнакомый преж­де голод, страсть…
   – Хорошо, я куплю себе платье. – Она по­вернулась к Скипу с улыбкой на губах. – И даже позволю тебе сопровождать меня в салон завтра утром. Думаю, у Диора будут в восторге от твоей бейсболки.
 
   – Впусти меня, – выдохнул Скип, задыхаясь перед дверью. – Быстро!
   Завязав пояс халата, Саманта быстро подо­шла к двери и открыла ее.
   – Ты не одет? Так ты не собираешься на прием?
   – Ни в коем случае, – схватившись за двер­ной косяк, Скип пытался перевести дыхание. – Отвезу тебя в усадьбу и отправлюсь в гараж. Пьер, шофер Флетча, отлично играет в карты. Держу пари, я проведу вечер куда интереснее тебя. – Отдышавшись, Скип залез в карман и достал оттуда длинный кожаный футляр. – Это прислал Флетч. Думаю, мне лучше присесть. – Он сунул футляр в руки Саманты, захлопнул дверь и опустился в свой любимый шезлонг. – Я рад, что ты еще не оделась. Это позволит мне передохнуть немного. Скажи, пожалуйста, если я найду тебе такое же дешевое жилье, но только на первом этаже, ты согласишься переехать?
   Саманта покачала головой.
   – Свет. На первом этаже не будет такого превосходного освещения.
   Она открыла футляр. Браслет, лежавший внут­ри, был украшен сибирскими топазами и брил­лиантами, мерцавшими в лучах солнечного света.
   – Просто потрясающе, – Саманта осторож­но достала браслет из коробочки. – Но мне страшно надевать его – кажется, он может упасть с запястья.
   – Это носят не на запястье, а чуть ниже плеча. По мне, похоже на оковы раба. Когда я описал Флетчу твое платье, он тут же позвонил ювелиру и сказал, чего хочет. А я забрал браслет по пути сюда. – Скип угрюмо взглянул на хала­тик Саманты. – Тебе лучше поторопиться. Вече­ринка начнется в девять. А в восемь Флетч хочет видеть тебя у себя в кабинете.
   – Мне осталось только надеть платье, – Са­манта зашла за ширму. – Я ждала тебя, чтобы ты помог застегнуть «молнию». Ты видел Флетчера? – спросила она, стараясь изо всех сил не выдать волнения.
   – Я встречал его в аэропорту.
   – И как он?
   – Флетч есть Флетч, – просто сказал Скип. – Он никогда не меняется. Мистер Бизнесмен собственной персоной. Хотя выглядит немного усталым. Наверное, пришлось повкалывать.
   – Спрашивал обо мне?
   – Нет. А я всячески избегал этой темы. Одно дело – отвечать уклончиво по телефону, и со­всем другое – врать в лицо. Слава богу, он гово­рил только о сегодняшнем приеме, на который пригласил кучу шишек.
   – Флетч сказал мне как-то, что не любит приемов. Зачем же он устраивает сегодняшнюю вечеринку?
   – Спроси что-нибудь полегче, – пожал пле­чами Скип. – Флетч действительно ненавидит развлекаться, зато французы обожают смеши­вать дела и удовольствия. Наверное, ему что-то очень сильно нужно от тех, кого он пригласил. – Скип посмотрел на часы. – Мы уже опаздыва­ем. Готова?
   Саманта закрыла глаза. Готова ли она? Да, если не считать того, что у нее дрожат руки, вспотели ладони и сердце трепещет, словно ра­неная птица. Она чувствовала себя, как тогда в пещере, – потерявшимся ребенком в чужом и непонятном мире.
   Но Саманта больше не была ребенком. Она стала женщиной, и пора наконец почувствовать себя взрослой. Она вышла из-за ширмы.
   – Готова. Вернее, буду готова, когда ты за­стегнешь на мне «молнию».
 
   Флетч не ожидал, что она будет выглядеть так… величественно. Словно древняя жрица, по­священная богу солнца. Платье ее ниспадало, подобно греческой тунике, складками на грудь, оставляя открытым одно плечо. Саманта казалась удивительно женственной и такой соблаз­нительной!
   Флетч встал и вышел из-за стола.
   – Ты чудесно выглядишь, Саманта. Я так и знал, что тебе пойдет платье из золотистой ткани.
   Да, она красивая, но в то же время какая-то… другая. Флетч вдруг почувствовал, что ему не­много не хватает прежней Саманты. Он коснул­ся губами ее щеки, вдыхая пряный запах духов, и тут же почувствовал нарастающее возбуждение. Значит, все по-прежнему. Он не может нахо­диться с ней в одной комнате. Ему уже прямо сейчас хочется повалить ее на пол и…
   Флетч прогнал от себя опасные мысли и бы­стро отошел от девушки. Напрасно он надеялся, что время остудит хоть немного его пыл и он сможет сохранять в ее присутствии ясность мыс­лей. Нет, все осталось, как было. Он не мог больше думать ни о чем, кроме ее прекрасного тела.
   – А браслет великолепно подходит к платью. Я рад, что не ошибся.
   – Большое спасибо. Он такой красивый! Я чувствую себя в нем как языческая богиня. —
   Саманта быстро облизнула губы. – Как приятно снова видеть тебя, Флетч. Как дела?
   Уголки его губ приподнялись в улыбке.
   – Кажется, я слышу что-то знакомое. Сейчас снова начнем разговор о здоровье?
   – Нет, – Саманта тоже улыбнулась. – В этом нет необходимости. Я и так вижу, что ты очень устал, но ни за что в этом не признаешься. Я же чувствую себя отлично, так что обсуждать нам нечего. – Она твердо выдержала взгляд Флетча и повторила нараспев: – Я чувствую себя от­лично.
   Флетч быстро отвел взгляд.
   – Что ж, вижу. Здесь как-то душно. Давай выйдем на воздух. – Он распахнул двери. – Скип говорит, что ты приступила к занятиям. И как тебе все это?
   – Просто замечательно. – Выйдя на веран­ду, Саманта замерла, пораженная открывшимся перед ней видом. Лунный свет окутывал сереб­ряной дымкой лежащий перед ней розовый сад, а башенки и бойницы делали дом Флетчера по­хожим на сказочный замок. – Боже правый, как здесь красиво! – Саманта стояла несколько се­кунд, наслаждаясь этой красотой, потом подо­шла к балюстраде, где ее ждал Флетчер.
   – Так о чем мы говорили? Ах да, о моих за­нятиях. Я узнала много всего о разных вещах, но особенно о том, как много мне еще предстоит узнать.
   – Я вижу, это не пугает тебя. – Флетч вни­мательно изучал лицо девушки. – Ты измени­лась.
   – Может, выросла немного, – хитрая улыб­ка заиграла на ее губах. – Пора наверстывать упущенное.
   – И ты успешно справляешься с этим, – медленно произнес Флетч. – Ты стала… другой.
   – Что ж, тебе видней, – Саманта пожала плечами. – Но, думаю, ты позвал меня не для того, чтобы сообщить мне это. Ты занятой чело­век. Так зачем же я здесь, Флетч?
   – Два дня назад мне сообщили, что твоих друзей Пако Раналто и доктора Салазара вместе с их семьями удалось вывезти с Сент-Пьер. Те­перь они на Барбадосе. Каждому предоставят возможность перебраться в любую страну по их выбору.
   – Слава богу, – Саманта вздохнула с облег­чением – беспокойство за друзей не оставляло ее все это время, хотя она не сомневалась: Флетчер Бронсон сдержит свое слово.
   – Все кончено, – сказал Флетч. – Твои дру­зья свободны.
   – О, Флетч, ты ведь знаешь, как много это для меня значит! – В глазах ее стояли слезы ра­дости. Она порывисто схватила его за руку. – Это как… я… я не знаю… – Она вдруг отверну­лась, застеснявшись своего порыва. – Это про­сто чудо. Каждый из нас получил возможность начать жизнь заново.
   – Я рад, что ты смотришь на это таким обра­зом, – тихо сказал Флетч. – Ведь именно этого я и хотел для тебя. Новая жизнь. И никаких обя­зательств ни перед кем.
   Улыбка Саманты тут же поблекла. Она угада­ла за словами Флетчера то, чего больше всего боялась.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я намерен аннулировать наш брак. – Он отвел глаза и стал смотреть в сад. – Я сделаю все очень тихо и незаметно. Если повезет, никто во­обще не узнает, что мы были женаты. Я буду платить тебе содержание, пока ты не встанешь на ноги, и, конечно, мы заключим новое согла­шение…
   – Не понимаю, – растерянно произнесла Саманта. – Мы ведь уже подписали контракт.
   – С этим покончено. Твои друзья уже в без­опасности.
   – Но я ведь не выполнила свою часть согла­шения.
   Флетч молчал.
   – Так ты не собирался брать с меня плату, – прошептала Саманта. – Неудивительно, что ты так боялся, что журналисты пронюхают о нашем браке. Все это была ложь.
   Флетч резко обернулся к Саманте. Девушку поразило выражение муки на его лице.
   – А что я должен был делать? Я ведь знаю твой характер. Ты ни за что не отказалась бы от мысли самой вернуться на Сент-Пьер за Раналто. Пришлось создать ситуацию, которая выну­дила бы тебя согласиться, чтобы эту работу сде­лал я.
   – Но зачем же так, – голос ее дрожал. – Ты не должен был поступать со мной так…
   – А как еще? – хрипло произнес Флетч. – Разве у меня был выбор? Я не стал бы врать тебе, если бы можно было по-другому. Но если мы снова окажемся в таких обстоятельствах, я сде­лаю это вновь. Я ни за что не мог бросить тебя в опасности.
   – Бросить? Но речь ведь шла о моей жизни,
   Флетч! Знаешь, как я чувствую себя теперь? Как я могу уважать себя, если позволила тебе сделать все это?
   – Ради бога, Саманта, ты заслонила меня от пули своим телом! Если захочешь поговорить о долгах, считай, что я вернул таким образом свой.
   – Нет, это не одно и то же. – Глаза ее блес­тели в лунном свете. – Ты ведь вообще не ока­зался бы той ночью на острове, если бы не я. Мы заключили сделку, а теперь ты решил расторг­нуть наш договор.
   – Да, черт побери! Неужели ты думаешь, что я приму от тебя еще одну жертву? С тех пор, как мы встретились, я все время лишал тебя чего-то важного. Черт побери, ты чуть не отдала за меня свою жизнь. Если бы пуля пролетела на дюйм ближе, тебя не было бы сейчас в живых. – Он смотрел на нее глазами, полными отчаяния. – И не говори мне, что теперь я должен превра­тить тебя в самку-производительницу, потому что я не стану этого слушать. Согласись принять свою свободу и содержание на первое время…
   – Нет, я…
   – Саманта, ради бога, не делай этого со мной! Неужели ты думаешь, что для меня все так просто? Впервые в жизни я пытаюсь думать не толь­ко о себе. Так помоги же мне!
   Саманта смотрела на него, пытаясь собраться с мыслями, но у нее ничего не получалось. Боль и растерянность владели всем ее существом. Да, она видела, что Флетч говорил правду – все это действительно далось ему нелегко. Возле губ пролегли вниз глубокие морщины, а в глазах за­стыло выражение муки. Наверное, она должна попытаться его понять, проникнуться сочувст­вием, но Саманта вдруг почувствовала, как в душе ее нарастает гнев.
   – Знаешь, мне совсем не хочется сейчас тебе помогать. Я способна скорее наброситься на тебя с кулаками.
   На лице Флетча отразилось удивление.
   – Вообще-то я понимаю тебя.
   – Правда? А мне начинает казаться, что мы говорим абсолютно на разных языках. – Сделав шаг назад, Саманта обняла себя за плечи – ей вдруг стало холодно, и это не имело никакого отношения к ночной прохладе. – Ты ошибаешь­ся, Флетчер Бронсон. Ты совсем меня не зна­ешь.
   – Саманта. – Он бросился было к ней, но остановился. – Сейчас ты расстроена, но когда обдумаешь все спокойно, то поймешь, что так гораздо лучше. Мне позвать Скипа, чтобы он отвез тебя домой?