Джордан Николь. Коснись меня огнем

   — Что же мне делать с тобой?
   Ее фиалковые глаза заволокло туманом, она притянула его голову к себе.
   — Просто люби меня…
   Джулиан почувствовал, как желание обладать этой женщиной с новой силой вспыхивает в нем.
   Внезапно он понял, что не может больше ждать ни мгновения. Быстрым движением он стянул с нее платье, раздвинул ноги и навис над ней.
   — Джулиан, твоя нога…
   — К черту ногу. Я хочу тебя.
   Он наблюдал, как меняется выражение ее лица по мере того, как он входит в нее, как счастье озаряет дорогие черты, теплеет расслабленное тело.
   — О Джулиан… — едва дыша, с обожанием прошептала она.
   — Моя огненная женщина… Я люблю тебя. Блейз вздохнула, чувствуя, как от его ласковых слов ожила и воспарила ввысь ее надежда. Она еще никогда не видела, чтобы глаза Джулиана были такими насыщенно синими, так полны любви и покоя. Ее красавец муж с боевым шрамом на лице наконец-то победил призраки прошлого. Он обретет радость в будущем, если только Блейз что-нибудь смыслит в этом.

Эпилог

   Завороженно он следил за танцующей черноволосой красавицей, освещаемой отблесками костра. Его плотский голод усиливался радостным сознанием того, что она принадлежит только ему. Теперь Блейз его жена и душой, и телом, и именем.
   Джулиан, лорд Линден, сидел на бревне, захваченный зрелищем. Блейз светилась счастьем, ее шелковистая кожа отражала отблески пламени цыганского костра.
   Она танцевала только для него, ее фиалковые глаза сияли, губы приоткрылись, взгляд был прикован к нему, словно никого, кроме них, в мире не существовало. Она кружилась и переступала под звуки скрипки и бубнов, подняв руки над голевой, ритмично притоптывая ногами в такт страстной музыки, на ее покачивающихся стройных бедрах колыхались пестрые юбки.
   Его колдовская цыганка, доводящая до исступления. Его любовь. Его огненная женщина.
   Он не принимал участия в танцах из-за разболевшейся ноги, но с наслаждением наблюдал за происходящим, вдыхая холодный ночной воздух с дымом костра, потягивая легкое вино, разделяя простые удовольствия цыганской жизни. Каждая клеточка в нем отзывалась на страстные цыганские мелодии. Он вернулся к жизни, с трудом веря в свершившееся чудо. Как повезло ему, что он встретил Блейз. Как убога была бы его жизнь, не случись этого, не встреть он ее тогда в Уэре, не отправься за ней по проселочным дорогам, не возьми он ее в жены по необходимости. Даже все ее выходки не смогли уменьшить его любовь к ней.
   Он отомстил Блейз за похищение, сделав ее своей обнаженной пленницей на целых три дня. Это было время чувственных упражнений и плотских утех. Они почти не покидали постели, удовлетворяя свою ненасытную страсть, потом без сил засыпали, а проснувшись, опять предавались любви.
   Это была их настоящая свадьба. По приглашению раскаявшегося Миклоша они недавно повторно сыграли свадьбу, но уже по цыганскому обряду. По обычаю, Блейз провела ночь перед этим в палатке у Панны, и Джулиан не мог видеть ее до начала обряда. Когда подошло время забирать невесту, ему пришлось притворяться, что он ее похищает. Весь табор собрался посмотреть, как он делает это под веселые шутки и одобрительные возгласы.
   Миклош выступил в роли священника, но формальной церемонии не было. Жених с невестой просто поклялись в верности друг другу, наступили на метлу — и все. Панна, освятила их брак, посыпав солью половинки разломанной хлебной буханки. Жених и невеста обменялись половинками друг с другом, откусили по куску и запили вином. Со всех сторон слышались пожелания счастья и удачи, а потом начался шумный праздник с танцами и угощением.
   Для цыган свадьба — очень важное событие. Она часто длится по нескольку дней, хотя в данном случае, поскольку лорд и леди Линден были уже женаты, все должно было закончиться завтра. Цыгане зажарили целого барана, а вино и эль из погребов Линден-Парка лились рекой. Позднее жениху и невесте предстояло выполнить супружеский долг в специально подготовленной для этого палатке. Ночь была холодная, изо рта шел пар, но Джулиан надеялся, что страсть согреет их.
   Он предвкушал это приятное событие, когда подошел Миклош и сел рядом.
   — Прекрасная ночь для любви, милорд. Джулиан согласно кивнул, не считая необходимым словами подтверждать очевидное.
   — Надеюсь, вы простили мне недавнее приключение?
   Джулиан посмотрел на него сквозь прищуренные веки.
   — Простил, но не забыл.
   — Да, милорд. — Цыган потер ноющую до сих пор челюсть и ссадину, которая осталась от удара. — Вы правы, милорд.
   — Хорошо будет, если и ты запомнишь.
   — Обязательно запомню, милорд. И не волнуйтесь, мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством. В конце недели мы уходим, даю слово. Мы, бедные цыгане, знаем, когда надо уйти.
   Стоило Джулиану услышать, как беспомощно Миклош пытается изобразить покорность, как у него на губах появилась хитроватая улыбка.
   — Ты сгущаешь краски, друг мой. Возвращайтесь, когда хотите, здесь вам всегда рады, ты и сам это отлично знаешь… Лучше следующей весной. Возможно, к тому времени Блейз сумеет освободиться от вашего пагубного влияния.
   — А кто знает, может, и наследник будет на подходе. — Джулиан одобрительно улыбнулся этой мысли. — Я без страха оставляю нашу Раунийог в ваших руках. С вами ей будет хорошо.
   Тяжело волоча ноги, к ним подошла Панна и медленно опустилась на бревно, так что Джулиан оказался посередине. Она взглянула на него черными глазами.
   — Предсказать вам судьбу, милорд? Хотите знать, кто будет ваш первенец — мальчик или девочка?
   — Если не возражаете, я не прочь догадаться сам. Взглянув в сторону костра, где танцевала Блейз, Панна удовлетворенно усмехнулась:
   — И без карт видно, где ваше счастье.
   — Да, — пробормотал Джулиан, лицо его озарилось любовью. — Это совершенно ясно.
   — Ваша жизнь не будет безоблачной. Блейз задаст вам жару, попомните мои слова. Даже в своем доме вам не быть больше хозяином.
   — Позвольте мне сохранить иллюзии, матушка, прошу вас, — натянуто проговорил Джулиан.
   Панна стянула с головы платок и каркнула. Этот резкий звук пронзил тишину ночи — музыка и танцы только что закончились.
   Блейз, с трудом переводя дыхание, присоединилась к ним.
   — Над чем вы смеетесь?
   Поднявшись на ноги, Джулиан обхватил ее стройный стан и притянул к себе.
   — Над тобой, плутовка. Панна предсказывает, что ты еще задашь мне жару, но говорит, что я должен покориться судьбе.
   Блейз взглянула в ослепительно синие, полные любви глаза Джулиана и улыбнулась.
   — Это будет не очень трудно, нужно только любить меня.
   — Я всегда буду любить тебя, любовь моя.
   Счастье переполняло Блейз, глаза ее сияли, она подняла руку и погладила шрам на щеке Джулиана. Она почувствовала, что это признание важнее всех клятв и уверений в верности, которые они давали во время первой и второй своих свадеб. Любовь Джулиана — это все и даже больше, чем ей нужно и когда-либо может понадобиться.