Эбнет Дэн. Молоты Ульрика

   Толпы разъяренных горожан, повредившихся умом, рычали на проносящихся мимо воинов, кидались в них камнями, некоторые в безумии своем даже пытались напасть на храмовников.
   На верхнем краю одного из круто спускавшихся вниз переулков Ганс остановил отряд и оглянулся на дрожащего от холода карманника. Вожак стаи только хмыкнул, подумав, как боги играют судьбами людей, передав ключ к спасению целого города в руки человека, принадлежавшего к отбросам общества, которого Ганс в обычной обстановке даже и не заметил бы. Парень в своих лохмотьях не выглядел ни особо крупным, ни мускулистым, ни чересчур тощим. Выражение его лица не оставляло сомнений, что сейчас парень дорого бы дал за то, чтобы очутиться в другом месте. В любом другом месте. Но он сам пришел к ним, как сказала девушка Драккена. Пришел во дворец под смертоносной бурей, побуждаемый к действию какой-то силой, которую он сам не мог объяснить. "Но все же, - подумал Ганс, - в том, что этот воришка идет вместе с ними в бой, есть высшая справедливость. Зло угрожает им всем. И будет правильно, если против этой угрозы город встанет как единое целое и в общем строю не будет разницы между уличным бродягой и благородным воином. Каждый имел право защищать свой дом".
   - Итак, Круца, - спросил Ганс, заодно проверяя, правильно ли он запомнил имя молодого негодника. Он хотел, чтобы парень знал, что является важным участником их миссии.
   Круца подумал немного, а потом махнул рукой в сторону.
   - Сейчас вниз по склону, а там - второй поворот налево.
   - Уверен, Круца?
   - Как в своем имени, - ответил карманник. "Интересно, почему этот здоровый вояка так часто называет меня по имени", - подумал Круца. Он был напуган - ночью, зловещей обстановкой на улицах, тем простым обстоятельством, что его окружали Волки. Почему-то для него сейчас самым пугающим было слышать свое имя, слетающее с губ воина Ульрика. Круца не должен быть здесь. Это какая-то ошибка.
   - Давай, Круца! Эти вещи ждут, чтобы их забрали! - ободряюще пробормотал жрец у него за спиной. Круца резко обернулся.
   - Что? Что вы сказали?
   - Я сказал, давай, двигайся. Покажи нам это место, - ответил священник, нахмурившись. Он увидел страх в глазах Круцы. - В чем дело?
   - Просто призраки, отец, голоса мертвых - но я полагаю, вам все об этом известно.
   - Не все, парень, но многое. Слишком многое.
   Ганс повел отряд дальше, пустив коня легким галопом. У Круцы возникли проблемы с тем, чтобы остаться в седле, но большой, старый Волк - Моргеншелл, что ли? - пришпорил своего коня и подхватил его лошадь под уздцы.
   - Просто держись в седле, а я поведу твою кобылку, - пробасил он успокаивающим и вселяющим уверенность голосом. Волк подмигнул Круце, и это заставило вора улыбнуться. Простое движение века сделало бронированного гиганта человечней и ближе. С таким стариком он с удовольствием бы провел время за кружкой пива в "Тонущей Крысе". То, что Волк подмигнул ему, успокоило Круцу больше, чем что-либо за сегодняшний вечер. Если бы не это, он мог бы смыться отсюда и оставить их одних наедине с их легендарными судьбами и геройскими смертями. А вот старый вояка посмотрел на него не так, как остальные, и теперь Круца был готов идти вместе с Волками в огонь и в воду. Вор вцепился руками в переднюю луку седла, и Волк поволок его лошадь вперед, заставляя ее перейти на галоп.
   Камни и оскорбления полетели им вослед, когда они проскакали мимо кучки теней, прижавшейся к краю улицы. Дом, у которого стояли эти люди, был разграблен, изуродован, а изнутри уже выбивались языки огня. На окровавленном снегу скрючились остывающие тела. Одну из жертв убийцы приколотили к стене дома вниз головой, а под ней стоял таз, в который стекала кровь. Вероятно, они хотели добавить новые имена к списку Баракоса.
   - Итак, господа, - обратился Аншпах к скакавшим рядом Волкам. - Как вы считаете, какие у нас сегодня шансы? Может, кто-то хочет поставить пару монет на исход дела? Лично у меня есть мешочек золотых, который утверждает, что мы разделаемся с этой тварью, пусть даже она и выглядит как один из нас! Предлагаю три к одному! Таких ставок нет даже у Королей Дна!
   - А кто получит выигрыш, если ты проиграешь? - кисло спросил Брукнер.
   - Он прав, - обернувшись, крикнул Аншпаху Круца. - На словах-то все лучше некуда, но сдается мне, что ты учился предлагать ставки у Блейдена!
   Волки дружно рассмеялись. Ганс слышал весь диалог, и его порадовало, что парни не утратили боевой дух.
   - А ты знаешь Блейдена? - Аншпах нагнал Круцу и теперь смотрел на него с явным интересом.
   - Разве его еще не все знают? - сухо осведомился жрец.
   - Отец, я спрашивал не вас, - сказал Аншпах и снова посмотрел на Круцу. - Так ты знаешь Блейдена?
   - Он мне как отец, - ответил Круца, и даже из-за стука копыт Волки расслышали в голосе карманника колючую иронию. Они расхохотались.
   - А, вот как. Знаешь, между мной и твоим "отцом" есть один вопрос денежного свойства, - продолжал Аншпах, не обращая внимания на издевки своих собратьев. - Ты не мог бы замолвить словечко?
   - Ты хочешь сказать, если мы переживем эту ночь? - мягко спросил Круца, трясясь в седле.
   - О, я постараюсь, чтобы ты пережил ее, - серьезно сказал ему Аншпах.
   - Гляди-ка, парень! - сказал Моргенштерн. - Тебе крупно подфартило - сам Аншпах становится твоим ангелом-хранителем! Теперь в целом мире тебе нечего бояться!
   Раздался новый взрыв смеха, посыпались новые остроты. Ганс не стал одергивать их. Если они будут готовы, когда это понадобится, ему этого достаточно. А они будут готовы. Они будут полны уверенности, ликования, силы Ульрика.
   Они свернули в переулок, указанный Круцей. Переулок был пустынен и засыпан снегом, словно кто-то разложил белую шкуру на мостовой, приветствуя Волков. Ганс придержал коня. Волки выстроились в сдвоенную колонну и шагом въехали в переулок.
   - Круца?
   Круца огляделся вокруг, хотя точно знал, куда они направляются. Высокий, узкий, вычурный дом был точно таким, каким он его запомнил. Он просто отпечатался в его памяти. Стройная башенка с узкими окнами и странной извилистой лестницей, увенчанная крохотным куполом на вершине. Череда узких бойниц у основания лестницы. Вторая круглая башня, сбоку от основного здания, шириной с двух человек, но с куполом и с еще большим количеством бойниц.
   Это место было оттиснуто в его памяти раскаленным клеймом тех событий. Место, где обитают ужас, богопротивная магия и смерть.
   Он поднял руку. Он указал на дом.
   - Там, Волк, - сказал он.
   Он проснулся, услышав далекие звуки сражения. Боль хлынула в его тело, как приливная волна. Но сейчас она была уже не такой сильной.
   Арик открыл глаза. В сломанной руке явственно ощущалась пульсация крови и боли. "Так же пульсировал тот проклятый розовый глаз".
   В колеблющемся свете камина гостевой комнаты он увидел Лению, которая забирала стакан дымящейся бурой жидкости с серебряного подноса, который держал перед ней старый, похожий на высохший труп мужчина в парике, парчовом камзоле и со следами пудры на лице.
   - Не надо ли чего еще? Рыцарь выглядит бледным.
   - Пока все, Брейгаль, - сказала Ления, и дворецкий, кивнув, удалился.
   - Вот потеха! - рассмеялась Ления. - Вся прислуга и даже сам непреклонный Брейгаль сбились с ног, помогая мне ухаживать за бедным отважным рыцарем, который спас жизнь послу!
   - Так он… жив?
   Ления вздрогнула, чуть не выронив стакан.
   - О, ты очнулся?
   Арик, помогая себе здоровой рукой, принял полусидячее положение, опершись спиной на атласный валик дивана.
   - Да, очнулся. А ты с кем разговаривала?
   - Так, сама с собой.
   - Он жив, бретонец?
   - Да… вот, выпей это. - Она протянула Арику стакан и помогла отхлебнуть глоток. Напиток был острым, полным пряностей.
   - Что это?
   - Чудесный напиток для восстановления сил. По рецепту моего брата. Главный дворецкий собственноручно его готовил, если тебя это не смущает!
   Арик улыбнулся. Девушка просто заражала его своим весельем. Тепло бальзама растекалось по всему телу, и он уже почувствовал себя лучше.
   - Твой брат знает хорошие рецепты.
   - Знал.
   - Это он - Дохляк, да? Про него говорил тот карманник?
   - Его звали Стефан. Но ты прав: он… был Дохляком.
   - Я отблагодарю его, когда увижу.
   - Но…
   - Знаю, знаю. Карманник сказал, что он умер. Но за его отвагу Ульрик наверняка взял его в свои чертоги. Так что я встречусь с ним, когда придет мой черед.
   Ления задумалась на мгновение, потом кивнула, и улыбка вновь заиграла на ее губах.
   Арик был доволен. Он видел теперь, почему Драккен полюбил эту девушку. В ней было столько задора и сил, что иногда они даже затмевали ее красоту. А красота в ней была. Ясные глаза, темные волосы…
   - Я слышу шум битвы, - сказал он.
   - Пантера Ульгринд выбивает из дворца последних одержимых. Безумие перекинулось и на домочадцев Графа, и на прислугу. Главный повар напал на нескольких пажей, а одна фрейлина заколола слугу вышивальной иглой.
   - Граф в безопасности? Его семья?
   - Ульгринд отвел их в отдельные покои в восточном крыле. - Ления посмотрела на него, протягивая стакан для очередного глотка. - Они сказали, что город сошел с ума. Дикие твари убивают людей на улицах. Никогда не хотела приезжать сюда, и как я жалею, что оказалась здесь.
   - Тебе нравилось в Линце?
   - Я тоскую по открытым просторам. По лесам и полям. Я скучаю без родителей. Когда я служила у маркграфа, я каждую неделю выбиралась к ним на ферму. Я пишу им каждый месяц и отправляю письма в Линц с идущими туда экипажами.
   - А они пишут тебе?
   - Нет, конечно. Писать они не умеют. - Она сделала паузу. - Зато вот что прислал мне отец.
   Ления выудила из-за пазухи дешевый потускневший серебряный медальон, в котором Арик увидел локон волос, таких же темных, как и ее собственные.
   - Это медальон его матери, а волосы - моей. Он пошел к местному священнику, попросил его написать мое имя и вложил его внутрь. Этого достаточно, чтобы я знала, что родители получают мои письма.
   - Ты забрела далеко от дома, Ления.
   - А ты?
   - Мой дом стоит ниже по холму, при Храме Ульрика, - тихо ответил Арик, потягивая пряное питье.
   - Нет, я говорила про дом, где ты жил до того, как стать Волком. - Ления присела на стул с высокой спинкой рядом с диваном.
   - А не было никакого дома до этого. Я подкидыш. Через пару часов после моего рождения меня нашли на ступенях нашего Храма. И жизнь в Храме - единственная, которую я помню.
   - И что, все Волки приходят в Храм, как ты? Он расхохотался, приподнялся чуть повыше, не забывая о больной руке.
   - Нет, конечно, нет. Некоторых родители отдают в Храм уже в разумном возрасте, когда парни проявят какую-то склонность к военному делу. Обычно это выходцы из хороших семей или военных родов. Твой Драккен пришел в Храм в восемнадцать лет после службы в Страже. Так же в Храм попал и Брукнер, только он был чуть моложе, мне кажется. Левенхерц - сын Пантеры. Он поздно попал в Белый Отряд. У него много времени ушло, чтобы найти подходящее место. Аншпах был уличным вором, мальчишкой без связей и без будущего, когда его завербовал Юрген. Там произошла какая-то история, которую Юрген никогда не рассказывал, а вслед за ним и Аншпах отказывается говорить, как было дело. Дорф, Шелл и Шиффер были солдатами Империи, а потом их Комтуры направили их в Храм. Другие, например, Ганс или Грубер, являются сыновьями Волков, продолжающими дело родителей.
   - А ты - сын Волка?
   - Я часто думаю, что так оно и есть. Мне нравится так думать. Я верю, что именно поэтому меня и оставили на ступенях Храма.
   - А что насчет вашего здоровяка Моргенштерна?
   - Моргенштерн родился в купеческой семье, и его папаша, когда сын подрос и начал удивлять всех своей силой, разрешил ему уйти в храмовое воинство. И с юношеских лет он живет в Храме.
   - Значит, вы все разные, из разных мест?
   - Да, и только Ульрик уравнивает нас, он и наша служба ему.
   - Расскажи об Эйнхольте.
   Арик замолчал, пытаясь совладать с заметавшимися в панике мыслями. Он трижды глубоко вздохнул и успокоился. Ления, кажется, ничего не заметила.
   - Он был сыном Волка, служил Храму с детства. Старая гвардия… как Юрген. Он многих привлек в Храм и воспитал настоящими воинами. Например, Каспена, ты его знаешь. Меня он тоже обучал военному делу, когда подошла моя пора. Были и другие.
   - Другие?
   - Павшие, убитые. Наше братство платит свою цену, Ления Линцская.
   Она улыбнулась и приложила палец к губам, призывая Арика хранить тишину.
   - Замолчи сейчас же. Я же не какая-то высокородная госпожа, а ты меня так величаешь.
   - Для Драккена ты происходишь из самого высокого рода. Не забывай об этом.
   - Я боюсь за него, - вдруг сказала Ления. - Когда он уходил, в его лице было что-то такое… Как будто он где-то оплошал, и теперь ему надо исправить свою ошибку.
   - Кригу нечего доказывать. Она стояла, глядя в камин.
   - Это все из-за того, что он был со мной, верно ведь? Он же приходил ко мне. Оказал мне большую услугу, вот как дело было. Он оставил пост, да? И поэтому тебя ранили…
   Арик опустил ноги с постели на пол и замер, борясь с болью в потревоженной руке.
   - Нет! Нет, он был всегда верен отряду и никогда не приносил ему вреда. Верен всегда и во всем. Что бы он ни думал о том, что натворил, я ни в чем его не виню. Он спас мне жизнь.
   - Может, он и город спасет? - спросила Ления, вглядываясь в янтарное пламя.
   - Я бы доверил ему это дело. Ления обернулась к Арику и сердито закричала.
   - Ты что делаешь? А ну-ка, быстро в постель! Арик, ты же не маленький! Твоя рука…
   - Пока болит, но до свадьбы заживет! Найди мне мои доспехи
   - Доспехи?
   Арик улыбнулся ей, стараясь не выпускать на лицо гримасы боли.
   - Я же не могу оставить твоему Кригу всю славу!
   - Тогда я еду с тобой!
   - Нет.
   - Да!
   - Ления…
   Арик вздрогнул от боли, когда Ления схватила его за плечо, но тут же, вспомнив о его ране, отступила, прося прощения.
   - Мне надо быть с Драккеном. Мне надо его найти. Если ты идешь туда - а при твоей ране тебе это строжайше запрещено, - то и я иду с тобой!
   - Я не думаю…
   - А доспехи тебе нужны? Может, договоримся? Арик встал, покачнувшись, и взглянул в глаза вымогательнице.
   - Да, мне нужны доспехи. Неси их, и поедем.
   Они ждали снаружи, полукругом встав напротив входа. Снег уже перестал таять на их плечах и волосах. Вокруг них выл взбудораженный город. Над ними бил в барабаны грядущей войны гром снежного бурана.
   - Там сзади была маленькая дверца, - сказал Круца. - Мы с Дохляком шли через нее…
   - Время черных ходов давно прошло, дружище, - сказал Ганс, оглядываясь на него. Он вытащил молот из петли на седле и прокрутил его разок, разминая кисть.
   - Молоты Ульрика! Рыцари Пантеры! Вы со мной?
   Раздавшееся дружное "Да!" наполовину было заглушено дробным перестуком копыт коня Ганса. Несколькими ударами он переломил запорный брус, при этом выбив добрую четверть досок из двери, пригнулся к холке коня и въехал внутрь дома.
   Он оказался в зале с достаточно высоким потолком, чтобы он сумел распрямиться в седле. Ветер, ворвавшийся в дом вместе с Гансом, потушил почти все светильники. Снег вился вокруг всадника. Оставшиеся лампы озаряли зал желтоватым светом, и запах прокисшего молока здесь был очень сильным. Грубер и Шелл въехали за Комтуром в дом. Ганс спешился и осматривался.
   - Круца! - крикнул он.
   Вор показался в дверях. Он уже шел на своих двоих, сжимая в руке короткий меч.
   Ганс обвел рукой помещение. Арка выходила из зала на винтовую лестницу, две другие двери были на противоположной стороне.
   - Лестница, - ткнул Круца мечом в сторону арки. - В прошлый раз мы спустились вниз на два пролета.
   Грубер проверил по очереди две двери слева от входа. Пустые, холодные комнаты с толстым слоем пыли на полах.
   Ганс двинулся к лестнице. Другие Волки и Пантеры постепенно входили в дом. Все были пешими.
   - Неужели нас никто не встречает? - сухо поинтересовался фон Фольк. Лезвие его обнаженного меча блестело в слабом огне светильников.
   - Знаешь, я не думаю, что они ждут нас в гости, - сказал Моргенштерн.
   - Не думаю, что они вообще кого-то ждут, - поправил друга Левенхерц.
   - Так пойдем и скажем им, что мы пришли, - сказал Ганс и двинулся в арку, но голос сзади остановил его.
   Священник, суровый и спокойный, стоял в центре зала с воздетыми вверх руками.
   - Одно мгновение, Ганс, Белый Волк. Если я могу чем-то помочь сегодня, то, скорее всего, я должен благословить вас на этот бой против зла.
   Воины как один повернулись к нему. Одной рукой он начертал в воздухе священный знак, второй сжал на груди символ своего бога.
   - Ваши боги будут следить за вами - боги города, за который вы идете сражаться. И Ульрик будет в ваших сердцах, пробуждая отвагу и даруя силу. И Сигмар будет в ваших умах, говоря вам о праведности ваших стремлений. - Он сделал небольшую паузу, а потом начертал еще один знак.
   - Мой повелитель - темная тень рядом со всеми этими могущественными силами невидимого мира. Он не карает, не казнит, даже не судит. Он просто есть. Неизбежно. Мы идем снискать славу, но можем обрести смерть. И тогда Морр найдет вас. И его именем после всех я благословляю вас. Ульрик да хранит ваши сердца, Сигмар да очистит ваши мысли, Морр да спасет ваши души. Бог Смерти сегодня будет следить за вами особо, ибо вы идете покарать существо, извратившее смерть
   - За Ульрика! За Сигмара! За Морра! - прогремел Ганс, и остальные подхватили этот клич.
   Аншпах увидел, как отошел в сторону Круца. Он ничего не говорил, и в глазах его читался страх.
   - За Ранальда, Повелителя Воров! - громогласно прокричал Волк. - У него нет храма в Мидденхейме, нет верховного жреца, но ему поклоняются многие в этом городе. Я думаю, он будет скучать, если этот город погибнет. К тому же ему тоже довелось сегодня сыграть свою роль.
   Круца закрыл глаза, когда одиннадцать храмовников Ульрика, семь рыцарей Ордена Пантеры и жрец Морра выкрикнули имя плутоватого духа - покровителя воров, и эхо многократно повторило его.
   Потом Ганс и фон Фольк повели отряд вниз по лестнице, быстро и неуклонно.
   Аншпах ухватил Круцу за рукав и потащил за собой.
   - Ранальд долгое время был моим покровителем, братишка, - прошептал Волк. - И уж я-то знаю, что ему доставляет удовольствие каждая крупица почтения, которую он может получить
   Лестница закончилась. Отряд собрался воедино, оружие наготове. Искусной работы алхимические лампочки тянулись по стенам подвала. Грубер указал на них Гансу.
   - Точно такие же мы видели в том подземелье.
   - Да, ты прав, - подтвердил фон Фольк. - Одно и то же.
   А вот Круца почувствовал растерянность. Белый свет открывал его взору картину просторного круглого помещения с несколькими арками и лежащей на полу пылью. Стены были абсолютно гладкими.
   - Это… слушайте, тут все изменилось. Там же двери были, и много, а сейчас… все изменилось. Но как? Прошло-то всего… три времени года сменилось!
   Круца бросился к стенам, в то время как воины выходили в круг. Его дрожащие пальцы ощупывали цельно-каменные стены.
   - Здесь были двери! - проговорил он так, словно это была его вина, что двери исчезли. - Кругом были двери! Их не могли замуровать - остались бы следы!
   - Нет, парень, они гладкие и однородные, - заметил Драккен, проверявший противоположную стену. - Ты уверен, что это то самое место, вор?
   Круца зло развернулся лицом к Драккену, и только рукоять молота Аншпаха не дала подняться его мечу.
   - Круца знает, о чем говорит, - спокойно сказал Аншпах.
   - Мы же знаем, что магия в действии, - сказал Дитер. - Магия наверняка поработала над твоими дверями, парень. Вы не чувствуете этот запах? Ну, прокисшее молоко?
   Левенхерц кивнул, больше самому себе, чем кому бы то ни было еще. Или запахи погребальных благовоний, сладостей, пепла, праха и смерти, спеленутые в один тугой узел.
   Точно так же пахло и в обсерватории его прадеда многие годы назад, и рядом с поездом маркграфа Линцского этой весной. Неужели те призраки, с которыми они сражались в лесах под Линцем, тоже были частью этого? Жрец говорил, что зло это старое, великое, и задумывало свои деяния уже давно. И оно нуждалось в силе, в могуществе, насколько он понял из того, что услышал за сегодняшний день. Амулет старой няньки, который уничтожил Ганс. Не был ли он частью этой головоломки? Трофей, могущественный талисман, который их злобный враг пытался вернуть? Неужели Белые Волки уже испортили игру этой твари, даже не подозревая об этом?
   Ирония судьбы заставила его улыбнуться.
   - Да мы же били тебя каждый раз, когда ты вставал у нас на пути, даже когда мы не осознавали этого, - пробормотал Левенхерц. - Значит, и сегодня взгреем. Но теперь постараемся не упустить.
   - Что ты сказал? - спросил Ганс.
   - Просто размышляю вслух, Комтур, - поспешно ответил Левенхерц. Он посмотрел на служителя Морра. Жрец говорил о том, что в начале года уничтожил некроманта по имени Гильберт; еще одна часть головоломки, еще одна победа. Надо бы побеседовать потом со жрецом об этом деле подробнее, чтобы сложить имеющиеся у них разрозненные осколки в имеющую смысл картину.
   Неожиданно Левенхерц осознал, что представляет себе время, когда все закончится успешно и все будут живы. "Было бы славно", - подумал он.
   Круца обследовал стены дюйм за дюймом. Его волосы намокли от растаявшего снега и пота. Он найдет выход, найдет. Они верят в него. Теперь он не подведет их.
   Просто, до невероятности просто. Ответ оказался под самым носом. Прямо напротив выхода с лестницы. Круца не знал, куда подевались остальные двери, и он верил жрецу, когда тот говорил о магии. Но вот она, перед ним. И никакой магии.
   - Ганс! - радостно позвал он Комтура Волков, не придавая больше значения рангам и званиям. Ганс подошел к нему, так же не беспокоясь об официальных церемониях.
   Круца показал на стену, которая ничем не отличалась от окружающего ее каменного массива, а потом… отодвинул ее.
   Кусок ткани, плотный, раскрашенный так, что совершенно не отличался от серого камня, полностью скрывал проход в неизвестность.
   - Вот и сходили бы повоевать, когда бы воришка не показал нам дорогу на войну, - засмеялся Моргенштерн.
   За раскрашенной занавесью темный коридор, ничем не освещенный, зато теплый и дымный, уходил в никуда. Ганс ступил в него так, словно это были двери родного Храма. Остальные двинулись за ним.
   Драккен шел последним. Круца, который придерживал драпировку, ухватил его за руку и вперился в него глазами.
   - Ты что, Волк, хотел меня выставить дураком в глазах твоих товарищей?
   - Нет нужды. Ты и сам прекрасно справляешься.
   - Она не любит тебя, Храмовник, - неожиданно для себя буркнул Круца.
   Драккен обернулся.
   - И кто тебе сказал?
   - Я видел, как она смотрит на меня. Драккен пожал плечами.
   - И я знаю, что ты не любишь ее, - добавил Круца, явно испытывая свою удачу и терпение Драккена.
   - Мы пришли сюда город спасать, а ты думаешь о ней? Круца улыбнулся, почти с триумфом.
   - Я думаю, а ты - нет. Поэтому я знаю, что ты не любишь ее.
   - Потолкуем позже, - сказал смешавшийся Драккен и нырнул в проход.
   Круца позволил ткани опуститься за последним Волком. В первый раз он оказался один в этом зале. Он прошел к центру зала и опустился на колени, погрузив пальцы левой руки в пыль. Это было то самое место. Место, на котором стоял Дохляк, когда Круца видел его в последний раз. Место, где Дохляк…
   "Давай, Круца! Эти вещи ждут, чтобы их взяли!" Круца вздрогнул. Рядом никого не было. Конечно, никого. Дохляк не находился рядом - никогда не находился. Круца знал, что призрак парня обитает в каком-то укромном уголке его разума.
   - Я иду, - сказал он этому призраку, поднимая меч и проходя под драпировкой.
   На предательском снегу конь Арика оступился и попятился вниз по ступеням Храма. Арик почувствовал, как Ления вжалась в его спину, и приложил все усилия, чтобы совладать с конем при помощи одной здоровой руки.
   - Что мы делаем? - испуганным шепотом спросила она, когда конь снова встал на все четыре ноги и продолжил подъем. - Круца же сказал, что это в Нордгартене! Это место, куда они поехали, в Нордгартене! Неужели у вас у всех привычка показывать девушкам Храм Ульрика при первом свидании?
   О, Ульрик, она еще может шутить. Арик спешился.
   - Это очень важно. Пойдем со мной. Ты должна мне помочь.
   Они вошли в Храм. В воздухе чувствовалось смятение. Бертольф поднял тревогу, и сейчас все четыре отряда - Серый, Красный, Золотой и Серебряный - вооружались, чтобы отправиться на выручку Белому Отряду.
   Ления поддерживала Арика, пока он пробирался по центральному проходу к статуе Ульрика. В холодном воздухе пахло ладаном. Волчий хор пел гимн об избавлении. Тысячи свечей горели вокруг.
   Ления молчала, озираясь. Она никогда не была в этом величественном, благочестивом месте, и теперь поняла, почему Драккен хотел показать ей Храм. Словами никто бы не смог ей объяснить ту сущность Храма для верующих, которую она постигла сейчас, просто разглядывая это помещение. И она поняла, что означает быть рыцарем этого Храма. Она стояла, ошеломленная этим величием, и, к своему удивлению, почувствовала небывалое спокойствие и смирение.
   Они приблизились к большому святилищу Вечного Огня. Арик стащил с себя волчью шкуру и принялся оборачивать ею ударную часть своего молота. С одной рукой получалось у него неважно. Он обернулся.