Эддингс Дэвид. Повелитель демонов из Каранды (Маллореон - 3)

   Человек, который вел их по длинному темному коридору к центру здания, явно не был ангараканцем, ибо не обладал ни раскосыми глазами, ни суровой надменностью, отличавшими этот народ. В его жизнерадостном круглом лице угадывалось что-то мельсенское, и Гарион вспомнил, что чиновники, контролирующие все основные сферы жизни в Маллорее, были почти исключительно мельсенского происхождения.
   - Его величество попросил меня заверить вас, что ваше жилье ни в коем случае не является тюрьмой, - произнес сопровождающий их чиновник, когда они подошли к обитой железом двери, запертой на тяжелый замок. - Прежде чем мы заняли город, этот дом принадлежал мургам, поэтому у него довольно необычная планировка. Ваши комнаты находятся на бывшей женской половине, а мурги до фанатизма ревностно оберегают своих женщин. По-моему, это связано с их понятием о расовой чистоте.
   Приготовления ко сну мало занимали Гариона. Он беспокоился лишь о Сенедре.
   - Вы случайно не знаете, где я могу найти свою жену? - обратился он к круглолицему чиновнику.
   - Вон там, в конце коридора, ваше величество, - ответил мельсенец, указывая на синюю дверь.
   - Благодарю вас. - Гарион взглянул на остальных своих спутников. - Я скоро вернусь, - сказал он и размашистым шагом направился в конец коридора.
   Он вошел в слабо освещенную комнату. Пол ее был покрыт толстыми, с затейливым узором маллорейскими коврами, а на узких высоких окнах висели мягкие, бархатные зеленые занавески. В комнате было тепло. Сенедра лежала на высокой кровати у противоположной от входа стены, рядом с ней сидела, нахмурившись, Польгара.
   - Есть какие-нибудь изменения? - спросил ее Гарион, мягко закрывая за собой дверь.
   - Пока нет, - ответила она. Лицо Сенедры было бледным, а волосы беспорядочно разметались по подушке.
   - Но с ней все будет в порядке, правда? - спросил Гарион.
   - Я в этом уверена.
   У кровати сидела незнакомая женщина. Плечи ее укутывала светло-зеленая накидка с капюшоном; капюшон был спущен, скрывая лицо. Сенедра пробормотала что-то и беспокойно заметалась во сне. Женщина в капюшоне озабоченно спросила:
   - Это ее обычный голос, госпожа Польгара?
   Польгара сурово посмотрела на нее.
   - Нет, - ответила она. - Конечно нет.
   - Лекарство, которое вы ей дали, каким-то образом влияет на тональность ее речи?
   - Нет, не должно. Она, собственно, вообще ничего не должна говорить.
   - Ага, - произнесла женщина, - теперь я, кажется, понимаю.
   Она склонилась над Сенедрой и нежно коснулась пальцами ее губ. Затем, понимающе кивнув, убрала руку и пробормотала:
   - Я так и думала.
   Польгара тоже протянула руку к лицу Сенедры. До Гариона донесся слабый шепот ее заклинаний; свеча у изголовья кровати ярко вспыхнула, а затем пламя снова уменьшилось до размеров булавочной головки.
   - Я должна была догадаться, - с досадой сказала Польгара.
   - Что такое? - встревоженно спросил Гарион.
   - Какой-то дух хочет завладеть вашей женой и подчинить ее своей воле, ваше величество, - ответила ему женщина в капюшоне. - Иногда таким способом действуют гролимы. Они открыли его давно, еще в третьем веке.
   - Это Андель, Гарион, - сказала Польгара. - Закет прислал ее сюда, чтобы она помогла позаботиться о Сенедре.
   Гарион кивнул женщине.
   - Что именно вы подразумеваете под словом "завладеть"? - спросил он.
   - Тебе это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было, Гарион, сказала Польгара. - Ты наверняка помнишь Ашарака, мургского гролима.
   По спине Гариона пробежал холодок, когда он вспомнил о неведомой силе, которая с раннего детства пыталась вот так же обрести власть над его сознанием.
   - Изгоните его, - с мольбой произнес он, - кто бы это ни был. Освободите ее разум.
   - Пока не буду этого делать, Гарион, - холодно сказала Польгара. - У нас есть прекрасная возможность. Не будем ее терять.
   - Я не понимаю.
   - Сейчас поймешь, - ответила она. Затем поднялась, присела на край кровати и мягко положила руки на виски Сенедры. Снова послышался шепот, на этот раз более громкий, и снова все свечи, вспыхнув на мгновение, померкли. - Я знаю, что ты там, - сказала она. - Теперь ты можешь говорить.
   Лицо Сенедры стало осмысленным, она замотала головой из стороны в сторону, как бы пытаясь освободиться от сжимающих ее виски рук. Польгара с посуровевшим лицом удерживала руки на висках Сенедры. Светлая прядь в ее волосах засветилась, и комнату наполнила странная прохлада, исходящая, казалось, от самой кровати.
   Сенедра внезапно закричала.
   - Говори! - приказала Польгара. - Ты не скроешься, пока я тебя не отпущу, а я не отпущу тебя, пока ты не заговоришь.
   Глаза Сенедры внезапно открылись. В них горела ненависть.
   - Я не боюсь тебя, Польгара, - произнесла она хриплым скрипучим голосом, в котором слышался странный акцент.
   - А я тебя и подавно. Итак, кто ты?
   - Ты знаешь меня, Польгара.
   - Возможно, но ты сама назовешь свое имя. - Последовала длинная пауза, исходивший от Польгары волевой поток усилился.
   Сенедра снова закричала. Крик был исполнен муки, заставившей Гариона вздрогнуть.
   - Хватит! - вскричал хриплый голос. - Я буду говорить!
   - Твое имя, - настойчиво потребовала Польгара.
   - Я - Зандрамас.
   - Так. Чего ты пытаешься этим добиться? Сенедра зловеще усмехнулась.
   - Я уже похитила ее ребенка, Польгара, ее сердце. Теперь я заберу ее разум. Если бы я захотела, могла бы без труда убить ее, но мертвую королеву можно похоронить, а могилу ее - позабыть. А сумасшедшая доставит вам немало хлопот и отвлечет от поисков Сардиона.
   - Я могу прогнать тебя щелчком пальцев, Зандрамас.
   - А я могу тут же вернуться.
   Ледяная улыбка заиграла на губах Польгары.
   - А ты далеко не так умна, как я думала, - сказала она. - Полагаешь, я лишь для развлечения добивалась, чтобы ты произнесла свое имя? Разве ты не знаешь, какую власть над тобой мне это дало? Власть имени - самая главная. Теперь я могу изгнать тебя из сознания Сенедры. Я могу еще очень многое. Например, я знаю, что ты сейчас в Ашабе и как жалкое привидение бродишь среди летучих мышей по развалинам дома Торака.
   Удивленный возглас эхом наполнил комнату.
   - Я бы тебе еще кое-что сказала, Зандрамас, но мне это уже начинает докучать.
   Она встала, по-прежнему держа руки на голове Сенедры. Белая прядь на лбу излучала яркое сияние. Легкий шепот перешел в оглушительный рев.
   - А теперь сгинь! - приказала она.
   Сенедра застонала, ее лицо исказилось мукой. Ледяной зловещий ветер с воем пронесся по комнате, задувая огонь свечей и мерцающих светильников, - комната погрузилась в сумрак.
   - Сгинь! - повторила Польгара.
   Губы Сенедры исторгли мучительный вопль, который как бы отделился от тела и теперь исходил, казалось, из пустого пространства над кроватью. Свечи и светильники окончательно погасли. Вопль пронесся по комнате, постепенно стал затихать, пока наконец не превратился в едва уловимый шорох, доносящийся неизвестно откуда.
   - Зандрамас сгинула? - спросил Гарион дрожащим голосом.
   - Да, - спокойно прозвучал из темноты ответ Польгары.
   - Что мы скажем Сенедре? Я имею в виду, когда она проснется?
   - Она ни о чем не вспомнит. Придумайте что-нибудь. Зажги свет, дорогой.
   Пытаясь нащупать свечу, Гарион задел ее рукавом и, прежде чем она упала на пол, проворно подхватил. Он был горд своей ловкостью.
   - Не играй с ней, Гарион, просто зажги.
   Ее голос прозвучал так буднично, что он засмеялся, поэтому волна энергии, которую он послал, чтобы зажечь свечу, получилась неровной. Золотое пламя, вспыхнувшее на фитиле, в ответ безмолвно и весело засмеялось.
   Польгара взглянула на веселящуюся свечу и прикрыла глаза.
   - Эх, Гарион, - вздохнула она с упреком.
   Он прошел по комнате, зажигая свечи и раздувая светильники. Все они горели ровно и спокойно, лишь пламя первой зажженной свечи продолжало танцевать и подпрыгивать в жизнерадостном ликовании.
   Польгара повернулась к закутанной в капюшон далазийской знахарке.
   - У вас на редкость хорошее чутье, Андель, - сказала она. - Такие вещи трудно распознать, если вы точно не знаете, что ищете.
   - Это не моя заслуга, госпожа Польгара, - ответила Андель. - Я получила указание о причине болезни ее величества.
   - От Цирадис? Андель кивнула.
   - Все умы нашего народа объединены ее разумом, потому что мы не более чем орудия для выполнения той задачи, которая возложена на нее. Забота о здоровье королевы побудила ее вмешаться. - Андель замялась. - Святая пророчица попросила меня также поговорить о том, чтобы вы заступились перед вашим мужем за Тофа. Его гнев доставляет вашему смиренному проводнику невыразимые страдания. А его боль - это и ее боль. То, что произошло в Веркате, должно было произойти иначе встреча Дитя Света и Дитя Тьмы отодвинулась бы еще на века.
   Польгара кивнула.
   - Я предполагала что-то в этом роде. Передайте ей, что я поговорю с Дарником по поводу Тофа. Андель с благодарностью поклонилась.
   - Гарион, - прошептала Сенедра сквозь дремоту, - где мы?
   Он тут же повернулся к ней.
   - С тобой все в порядке? - спросил он, взяв ее за руку.
   - М-м-м, - пробормотала она. - Мне просто очень хочется спать. Что случилось и где мы?
   - Мы в Рэк-Хагге. - Он бросил быстрый взгляд на Польгару, затем снова повернулся к постели. - У тебя был всего лишь легкий обморок, - произнес он преувеличенно небрежным тоном. - Как ты себя чувствуешь?
   - Все в порядке, мой дорогой, но сейчас мне бы хотелось поспать. - И глаза ее закрылись. Затем она снова приоткрыла их и произнесла сонным голосом: Гарион, что такое со свечой?
   Он нежно поцеловал ее в щеку.
   - Об этом не волнуйся, дорогая, - сказал он ей, но она уже спала крепким спокойным сном.
   Было далеко за полночь, когда Гариона разбудил легкий стук в дверь.
   - Кто там? - спросил он, садясь в постели.
   - Посланник императора, ваше величество, - ответил голос за дверью. - Он дал мне поручение просить вас оказать любезность и составить ему компанию.
   - Сейчас? Посреди ночи?
   - Таково поручение императора, ваше величество.
   - Хорошо, - сказал Гарион, откидывая одеяло и спустив ноги, - его ступни ощутили холодный пол. - Подождите минутку, я должен одеться.
   - Конечно, ваше величество.
   Бормоча себе под нос, Гарион стал натягивать одежду в тусклом свете горевшего в углу светильника. Одевшись, он плеснул в лицо холодной воды и провел пятерней по волосам, пытаясь более или менее привести их в порядок. Уже собираясь уходить, он вспомнил про свой меч и, просунув голову и руку в ремень, привязанный к ножнам, подвинул железную рукоять к левому боку. Затем открыл дверь.
   - Все в порядке, - сказал он посланнику, - пошли.
   В кабинете Каль Закета стояли полки с книгами, несколько обтянутых кожей стульев, большой полированный стол. В очаге потрескивали торящие поленья. Император, все еще одетый в простую полотняную мантию, сидел за столом и при свете масляной лампы перебирал кучку пергаментных рукописей.
   - Вы хотели меня видеть, Закет? - спросил Гарион, войдя в комнату.
   - Ах да, Бельгарион, - сказал Закет, откладывая пергаменты. - Хорошо, что вы пришли. Насколько я понимаю, ваша жена поправляется.
   Гарион кивнул.
   - Спасибо, что прислали Андель. Она нам очень помогла.
   - Рад был помочь, Бельгарион. - Закет протянул руку к лампе и прикрутил фитиль - в углах комнаты стало темно. - Я подумал: не побеседовать ли нам немного, - сказал он.
   - Вам не кажется, что уже несколько поздно?
   - Я не так много сплю, Бельгарион. На сон уходит треть жизни. День наполнен ярким светом и отвлекает от дел; ночь темна и спокойна и позволяет лучше сосредоточиться. Пожалуйста, садитесь.
   Гарион отстегнул меч и прислонил его к книжному шкафу.
   - Вы знаете, я не столь уж опасен, - сказал император, глядя на грозное оружие гостя.
   Гарион улыбнулся, устраиваясь поближе к огню.
   - Я принес его не из-за вас, Закет. Просто привычка. Это не такой меч, который можно бросить где попало.
   - Я думаю, его никто не украдет, Гарион.
   - Его нельзя украсть. Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, случайно дотронувшись до него.
   - Вы хотите сказать, что это тот самый меч? Гарион кивнул.
   - Я некоторым образом обязан его охранять. Большую часть времени это обуза, но в некоторых случаях я бывал рад, что он при мне.
   - Что же на самом деле произошло в Хтол-Мишраке? - внезапно спросил Закет. - Чего мне только об этом не рассказывали...
   Гарион криво усмехнулся.
   - Мне тоже. Во всех этих россказнях только имена соответствовали действительности, да и то не всегда. Ни я, ни Торак ситуацией не владели. Мы сражались, и я вонзил меч ему в грудь.
   - И он умер? - спросил Закет.
   - В конце концов, да.
   - В конце концов?
   - Сначала он изверг огонь и заплакал языками пламени. Затем закричал.
   - И что же он выкрикнул?
   - Мамочка, - коротко ответил Гарион.
   У него не было никакого желания об этом говорить.
   - Как это на него не похоже. А что же все-таки случилось с его телом? Мои люди полностью прочесали развалины Хтол-Мишрака, чтобы найти его.
   - За ним явились другие боги и забрали его. Вам не кажется, что мы могли бы поговорить о чем-нибудь ином? Эти воспоминания причиняют мне боль.
   - Но ведь это был ваш враг. Гарион вздохнул.
   - Это был еще и бог, Закет, а когда приходится убивать бога - это ужасно.
   - Вы до странности мягкий человек, Бельгарион. Мне кажется, я уважаю вас за это еще больше, чем за ваше несокрушимое мужество.
   - Вряд ли несокрушимое. Мне было все время страшно, и Тораку, я думаю, тоже. О чем же вы хотели со мной поговорить?
   Закет откинулся на спинку стула и задумчиво постучал пальцами по плотно сомкнутым губам.
   - Вы знаете, что рано или поздно нам придется стать противниками, так ведь?
   - Нет, - возразил Гарион. - Это не обязательно.
   - У мира может быть только один король. Взгляд Гариона исказился мукой.
   - Я управляю одним маленьким островом, и мне хватает проблем. Я никогда не хотел быть королем мира.
   - Но я хотел - и хочу. Гарион вздохнул.
   - Тогда, возможно, рано или поздно нам предстоит борьба. Я думаю, мир создан не для того, чтобы им управлял один человек. Если вы попытаетесь это сделать, мне придется вас остановить.
   - Меня нельзя остановить, Бельгарион.
   - Торак тоже так думал!
   - Сказано недвусмысленно.
   - Это поможет избежать непонимания в дальнейшем. Вы пока не пытались завоевать мое королевство - или королевства моих друзей, - вам хватает своих забот. Не говоря уже о том, что здесь, в Хтол-Мургосе, вы зашли в тупик.
   - Вы хорошо проинформированы.
   - Королева Поренн - мой близкий друг. Они держит меня в курсе, к тому же Шелк тоже собирает информацию, занимаясь своими делами.
   - Шелк?
   - Извините. Я хотел сказать - принц Хелдар. Шелк - это нечто вроде прозвища.
   Закет пристально посмотрел на него.
   - В чем-то мы очень схожи, Бельгарион, а в чем-то очень различны. Но тем не менее мы оба делаем то, к чему нас принуждает необходимость. Часто мы полагаемся на волю событий, над которыми не властны.
   - Как я понял, вы говорите о двух пророчествах? Закет усмехнулся.
   - Я не верю в пророчества, я верю только в силу. Однако забавно, что в последнее время мы оба занимались одинаковыми проблемами. Недавно вам пришлось подавлять мятеж в Алории - кажется, восстала кучка религиозных фанатиков. У меня сейчас нечто очень похожее происходит в Даршиве. Религия - это бельмо в глазу любого правителя, согласны?
   - Мне почти всегда удавалось обходить эту проблему.
   - Тогда вы счастливчик. Торак не был ни хорошим, ни добрым богом, а его гролимское духовенство просто отвратительно. Если бы я не был занят делами здесь, в Хтол-Мургосе, я заслужил бы, думаю, любовь и уважение тысячи-другой последующих поколений тем, что стер бы каждого гролима с лица земли.
   Гарион усмехнулся.
   - Я бы охотно к вам присоединился. Может, заключим союз? - предложил он.
   Последовал короткий смешок, затем лицо Закета снова помрачнело.
   - Имя Зандрамас о чем-нибудь вам говорит? - спросил он.
   Гарион не знал, что было известно Закету о настоящей цели их пребывания в Хтол-Мургосе, поэтому ответил очень осторожно.
   - До меня дошли кое-какие слухи, - сказал он.
   - А Ктраг-Сардиус?
   - Слышал.
   - Вы не слишком разговорчивы, Бельгарион. - Закет пристально поглядел на него, затем устало провел рукой по глазам.
   - Мне кажется, вам нужно немного поспать, - сказал ему Гарион.
   - Я лягу спать, как только закончу работу.
   - Как вам будет угодно.
   - Что вам известно о Маллорее, Бельгарион?
   - Я получаю информацию - иногда несколько хаотичную, но достаточно свежую.
   - Нет, я имею в виду прошлое.
   - Боюсь, что немногое. Западные историки попытались обойти даже сам факт существования Маллореи.
   Закет криво усмехнулся.
   - Мельсенский университет так же близорук по отношению к Западу, - заметил Закет. - Но как бы то ни было, за последние несколько веков - после происшествия под Bo-Мимбром - маллорейское общество стало почти светским. Торак лежал без сознания, Ктучик претворял в жизнь свои извращенные идеи здесь, в Хтол-Мургосе, а Зедар скитался по свету как бродяга без роду и племени, кстати, что с ним случилось? Мне казалось, что он был в Хтол-Мишраке.
   - Да, он там был.
   - Но мы не нашли его тела.
   - Он не умер.
   - Не умер? - ошеломленно спросил Закет. - Где же он тогда?
   - Под городом. Бельгарат разверз землю и замуровал его в скалу под руинами.
   - Живьем? - От изумления Закет чуть не поперхнулся.
   - Это было оправдано, - сказал Гарион.
   По телу Закета пробежала дрожь. Придя в себя, он продолжил:
   - Итак, в Маллорее оставался один Урвон, все остальные были устранены. А его занимали лишь заботы о том, чтобы его дворец в Мал-Яске превзошел в роскоши императорский дворец в Мал-Зэте. Он изредка читал проповеди, где нес всякую чушь о поклонении богу, но в остальное время о Тораке, казалось, и не вспоминал. Ни самого бога, ни его учеников поблизости не было, и гролимская церковь потеряла влияние. Ну, конечно, священники болтали о возвращении Торака, пустозвонили о том, что однажды спящий бог проснется, однако воспоминания о нем все больше стирались у людей из памяти. Власть церкви все слабела, а власть армии - а значит, и императорского трона - крепла.
   - В маллорейской политике много темного, - заметил Гарион. Закет кивнул.
   - Я думаю, так уж мы устроены. Во всяком случае, наше государство развивалось, и темные времена для него стали уходить в прошлое - медленно, но верно. Затем неизвестно откуда появились вы и пробудили Торака и тут же снова усыпили его навеки. С этого и начались наши проблемы.
   - Я всегда считал, что на этом они вроде бы должны закончиться.
   - Мне кажется, вы плохо разбираетесь в природе религиозного сознания, Бельгарион. Пока Торак - пусть спящий - существовал, гролимы и все остальные фанатики чувствовали себя спокойно, уютно и уверенно, так как верили в то, что однажды он проснется, накажет всех их врагов и вновь установит полное господство грязного и разлагающегося духовенства. Но, убив Торака, вы сокрушили это чувство уверенности. Они должны были признать тот факт, что без Торака они ничто. Некоторые из них сошли с ума от огорчения. Другие впали в полное отчаяние. А кое-кто и принялся создавать новую мифологию - взамен той, что вы разрушили одним взмахом меча.
   - Я этого совсем не хотел, - заметил Гарион.
   - Важны не намерения, Бельгарион, а результат. А результат был таков, что Урвону пришлось оторваться от погони за роскошью и вместо того, чтобы купаться в лучах лести и подхалимства, снова взяться за дело. Какое-то время его захлестнул приступ активности. Он откопал все быльем поросшие пророчества и исказил их до такой степени, что они приняли нужный ему вид.
   - Какой именно?
   - Он пытается убедить людей, что явится новый бог и будет править Ангараком, или сам Торак воскреснет, или его дух вселится в новое божество. У него уже есть кандидат на должность этого нового ангараканского бога.
   - Да? И кто же это?
   - Он видит своего нового бога каждый раз, когда смотрится в зеркало, ответил Закет, усмехнувшись.
   - Не может быть!
   - Еще как может. Урвон пытается убедить самого себя, что он по крайней мере уже несколько веков полубог, возможно, он проехался бы по всей Маллорее в золотой колеснице, если бы не боялся покинуть Мал-Яск. Насколько я понимаю, за ним уже тысячелетия охотится какой-то отвратительный горбун, чтобы убить его, вроде бы один из учеников Алдура.
   Гарион кивнул.
   - Бельдин, - сказал он. - Я с ним встречался.
   - И он действительно так ужасен, как о нем рассказывают?
   - Возможно, даже ужаснее. Если он когда-нибудь настигнет Урвона, я не пожелал бы оказаться рядом и увидеть, что он с ним сделает.
   - Я желаю ему удачной охоты, но Урвон - не единственная моя проблема. Вскоре после смерти Торака из Даршивы стали поступать новые сведения. Гролимская жрица - по имени Зандрамас - также стала пророчествовать появление нового бога.
   - Я не знал, что она из гролимов, - с удивлением сказал Гарион. Закет кивнул.
   - В прошлом она пользовалась в Даршиве очень плохой репутацией. Затем у нее открылся так называемый дар провидения, который ее внезапно изменил. Теперь, когда она говорит, никто не может противиться ее словам. Она проповедует миллионам и зажигает их огнем непобедимого пыла. Ее пророчество о приходе нового бога с невероятной быстротой распространилось по Даршиве и достигло также Ренгеля, Воресебо и Замада. Ей принадлежит практически все северо-восточное побережье Маллореи.
   - А какое отношение имеет к этому Сардион? - спросил Гарион.
   - Я думаю, что это ключ ко всему, - ответил Закет. - И Зандрамас, и Урвон, по-моему, полагают, что тот, кто найдет его и завладеет им, победит.
   - Агахак - иерарх Рэк-Урги - тоже так считает.
   Закет угрюмо кивнул.
   - Я должен был это понять. Гролимы есть гролимы - и в Маллорее, и в Хтол-Мургосе.
   - Мне кажется, вам, может быть, следовало бы вернуться в Маллорею и навести там порядок.
   - Нет, Бельгарион, я не могу прекратить кампанию здесь, в Хтол-Мургосе.
   - И все ради личной мести? Закет был поражен.
   - Я знаю, почему вы ненавидели Таур-Ургаса, но он умер, а Ургит совсем на него не похож. Не могу поверить, что вы готовы пожертвовать всей империей только ради того, чтобы отомстить человеку, который этого даже не почувствует.
   - Вы знаете? - ошеломленно спросил Закет. - Кто рассказал вам?
   - Ургит. Он поведал мне все, что произошло.
   - Наверное, с гордостью. - Закет сжал зубы, лицо его побледнело.
   - Вовсе нет. С сожалением и с презрением к Таур-Ургасу. Он ненавидел его еще больше вашего.
   - Это невозможно, Бельгарион. Я отвечу на ваш вопрос: да. Я готов принести в жертву мою империю, а если понадобится, то и весь мир, чтобы пролилась последняя капля крови Таур-Ургаса. Я не буду знать ни сна, ни покоя, пока не сокрушу все, что станет у меня на пути.
   "Скажи ему", - приказал вдруг Гариону внутренний голос.
   "Что?"
   "Скажи ему правду об Ургите".
   "Но..."
   "Сделай это, Гарион. Он должен знать. Он не сделает того, что должен сделать, пока одержим этой мыслью".
   Закет с любопытством взглянул на него.
   - Извините, я получил указания, - не очень убедительно объяснил Гарион.
   - Указания? От кого?
   - Вы все равно не поверите. Мне было приказано кое-что вам сообщить. - Он глубоко вздохнул и быстро произнес: - Ургит - не мург.
   - О чем вы?
   - Я сказал, что Ургит - не мург, по крайней мере не полностью. По матери да, но отец его - не Таур-Ургас.
   - Вы лжете!
   - Нет. Мы обнаружили это, когда были во дворце Дроим в Рэк-Урге. Ургит сам об этом не знал.
   - Я не верю вам, Бельгарион! - почти прокричал мертвенно побледневший Закет.
   - Таур-Ургас мертв, - устало произнес Гарион. - Ургит имел возможность в этом убедиться, так как самолично перерезал ему глотку и засыпал землей. Он также утверждает, что убил всех своих братьев - настоящих сыновей Таур-Ургаса, - чтобы обеспечить безопасность своего трона. Теперь, думаю, в мире не осталось ни капли ургасской крови.
   Закет зло сощурился.
   - Это подвох. Вы в союзе с Ургитом и несете эту чушь для того, чтобы спасти ему жизнь.
   "Используй Шар, Гарион", - подсказал голос.
   "Как?"
   "Сними его с рукояти меча и возьми в правую руку. Камень покажет Закету ту правду, которую он должен знать".
   Гарион поднялся.
   - Я хочу показать вам правду. Вы будете смотреть? - обратился он к взволнованному маллорейскому императору.
   - Смотреть? На что смотреть?
   Гарион подошел к мечу и снял кожаный футляр, прикрывавший рукоять. Он протянул руку к Шару, и тот, издав сильный щелчок, отделился от меча. Затем Гарион повернулся к сидящему за столом Закету.
   - Я точно не знаю, как это происходит, - сказал он. - Мне говорили, что у Алдура это получалось, но сам я никогда не пробовал. По-моему, вы должны смотреть сюда. - На вытянутой вперед правой руке он поднес Шар к лицу Закета.
   - Что это?
   - Люди называют его Ктраг-Яской, - ответил Гарион.
   Закет в ужасе отпрянул.
   - Он не причинит вам зла, если вы до него не дотронетесь.
   Шар, которому долго приходилось сдерживать себя, следуя приказаниям Гариона, начал медленно вибрировать в его руке и светиться, озаряя лицо Закета голубыми лучами. Император приподнял руку, желая отодвинуть в сторону светящийся камень.