Эддингс Дэвид. Повелитель демонов из Каранды (Маллореон - 3)

   - Не трогайте его, - снова предупредил Гарион. - Просто смотрите.
   Но глаза Закета были уже прикованы к камню, сияние которого становилось все ярче и ярче. Он так сильно уцепился за край стола, что пальцы его побелели. Минуту, казавшуюся вечностью, он смотрел на светящийся синим Шар. Затем пальцы его медленно разжались и руки опустились. Лицо исказилось мукой.
   - Они ускользнули от меня, - простонал он. Из глаз его хлынули слезы. - А я напрасно убил десятки тысяч людей.
   - Мне очень жаль, Закет, - тихо сказал Гарион, опуская руку. - Я не могу изменить того, что уже произошло, но вы должны были узнать правду.
   - Я не могу быть вам благодарен за эту правду, - произнес Закет, сотрясаясь от рыданий. - Оставьте меня, Бельгарион. Уберите этот проклятый камень с моих глаз.
   Гарион кивнул, чувствуя прилив жалости и сострадания. Затем установил Шар обратно на рукоять меча, прикрыл ее чехлом и взял оружие в руки.
   - Мне очень жаль, Закет, - снова произнес он и тихо вышел из комнаты, оставив императора безграничной Маллореи наедине с его горем.
   Глава 3
   Ну правда, Гарион, я уже совсем здорова, - снова возразила Сенедра. - Рад это слышать.
   - Тогда мне можно встать с постели?
   - Нет.
   - Ну, так нечестно, - надула она губки.
   - Хочешь еще чаю? - спросил Гарион и, подойдя к очагу, подцепил кочергой железную ручку, на которой был подвешен чайник.
   - Нет, не хочу, - надувшись, тихо сказала она. - Он противный, от него пахнет.
   - Тетушка Польгара говорит, что он должен пойти тебе на пользу. Если ты немножко выпьешь, она, может быть, позволит тебе встать с постели и чуть-чуть посидеть на стуле. - Он положил в чашку несколько ложек сухих ароматных листьев, осторожно наклонил чайник с помощью кочерги и наполнил чашку кипящей водой.
   Глаза Сенедры на мгновение вспыхнули и тут же сузились.
   - Ох, Гарион, как ты умен, - с сарказмом сказала она. - Не надо со мной как с маленькой.
   - Хорошо, не буду, - ласково согласился он, поставив чашку на столик рядом с кроватью. - Наверное, надо дать чаю немного настояться. - Он может настаиваться хоть год, если это ему нравится. Я не собираюсь его пить.
   Гарион вздохнул.
   - Мне очень жаль, Сенедра, - произнес он с искренним сожалением, - но ты не права. Тетушка Польгара сказала, что тебе нужно пить по чашке каждые два часа. И пока она не даст мне других указаний, именно это ты и будешь делать.
   - А если я откажусь? - Она была настроена воинственно.
   - Я сильнее тебя, - заметил он.
   Ее глаза расширились от удивления.
   - Но не собираешься же ты заставить меня пить насильно? Гарион помрачнел.
   - Мне бы очень этого не хотелось.
   - Но ты способен на это, правда? - произнесла она с упреком.
   Он на мгновение задумался, затем кивнул.
   - Возможно. Если мне прикажет Польгара. Она долго молча смотрела на него.
   - Ну, ладно, - произнесла она наконец. - Давай мне этот вонючий чай.
   - Он вовсе не так плохо пахнет, Сенедра.
   - Так почему же тогда ты сам его не пьешь?
   - Потому что это ты больна, а не я.
   Еще некоторое время она продолжала высказывать ему все, что она думает о чае, и о нем, и о своей постели, и об этой комнате, и вообще обо всем белом свете. Излагала все очень красочно и очень пылко, иногда на незнакомых ему языках.
   - Что это за крик? - спросила Польгара, входя в комнату.
   - Я терпеть не могу эту отраву! - почти взвизгнула Сенедра и, размахивая чашкой, пролила все ее содержимое.
   - Тогда бы я не стала пить, - спокойно посоветовала Польгара.
   - Гарион говорит, что, если я не выпью этот чай, он вольет его мне в глотку.
   - А, так ведь это же вчерашнее указание, - сказала Польгара, взглянув на Гариона. - Разве я не сказала тебе, что сегодня оно изменилось?
   - Нет, - ответил тот. - Ты ничего подобного не говорила. - Он произнес фразу ровным тоном и был рад, что ему это удалось.
   - Извини, пожалуйста. Я, должно быть, забыла.
   - Когда я могу встать с постели? - спросила Сенедра.
   Польгара посмотрела на нее с удивлением.
   - Когда захочешь, моя милая, - сказала она. - Я, собственно, зашла, чтобы спросить, не хочешь ли ты позавтракать вместе с нами.
   Сенедра села на кровати. Ее глаза были похожи на маленькие камушки. Она медленно повернулась, смерила Гариона ледяным взглядом, а потом высунула язык и довольно долго оставалась в этом положении.
   Гарион повернулся к Польгаре.
   - Премного благодарен.
   - Ты несправедлив, мой милый, - тихо сказала она, посмотрев на побледневшую от злости маленькую королеву. - Сенедра, тебе никогда не говорили в детстве, что нет ничего невежливее, чем показывать язык?
   Сенедра широко улыбнулась.
   - Ну как же, госпожа Польгара, конечно же говорили. Поэтому я делаю это только в особых случаях.
   - Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, - сказал Гарион, ни к кому конкретно не обращаясь. Он подошел к двери, открыл ее и вышел.
   Несколько дней спустя Гарион сидел в одной из гостиных на женской половине, где жили он и все остальные. Обстановка комнаты удивительным образом говорила о том, что она предназначалась для женщин. Мебель обита нежно-розовой тканью, а на широких окнах прозрачные занавески бледно-лилового цвета. За окном белел снегом сад, вокруг которого кольцом замыкались высокие крылья дворца. В украшенном полукруглой аркой камине весело поблескивал огонь, а в другом конце комнаты в затейливо отделанном гроте, густо поросшем мхом и папоротником, струился фонтан. Гарион сидел, задумчиво глядя на пасмурное полуденное небо пепельно-серого цвета, из которого сыпались белые крупицы - ни снег, ни град, а нечто среднее, - и внезапно понял, что тоскует по Риве. Как странно, что вот здесь, на другом конце света, ему пришло это в голову. Раньше при словах "тоска по дому" ему вспоминалась ферма Фалдора - кухня, широкий двор, кузница Дарника - и все другие, милые сердцу вещи. А теперь, оказывается, он тосковал по изрезанному бурей побережью, по мрачной крепости, нависающей над лежащим под ней хмурым городом, и по белым от снега горам, неподвижно застывшим на фоне черного непогожего неба. В дверь тихо постучали.
   - Да? - рассеянно произнес Гарион, даже не оглянувшись.
   Кто-то робко открыл дверь.
   - Ваше величество... - произнес смутно знакомый голос.
   Повернув голову, Гарион через плечо поглядел на вошедшего - лысого круглолицего человека. Одежда его была коричневого цвета - простая и практичная, - хотя, несомненно, дорогая, а тяжелая золотая цепь на груди свидетельствовала о том, что он не просто мелкий чиновник. Гарион нахмурился.
   - Мы, кажется, уже встречались? - спросил он. - Вы ведь друг генерала Атески, м-м...
   - Брадор, ваше величество, - подсказал круглолицый. - Министр внутренних дел.
   - Ах да. Теперь припоминаю. Входите, ваше превосходительство, прошу вас.
   - Спасибо, ваше величество. - Брадор вошел в комнату и подошел к камину, протягивая руки к огню. - Мерзкий климат, - произнес он, поеживаясь.
   - Вам нужно провести зиму в Риве, - сказал Гарион, - хотя как раз сейчас там лето.
   Брадор посмотрел в окно на заснеженный сад.
   - Странное это место, Хтол-Мургос, - сказал он. - Вот кажется, что у мургов все сделано на редкость безобразно, но ведь есть здесь и комнаты, подобные этой.
   - Я думаю, что безобразным все делалось в угоду Ктучику и Таур-Ургасу, ответил Гарион. - На самом деле мурги, вероятно, немногим отличаются от всех остальных.
   Брадор рассмеялся.
   - В Мал-Зэте такую точку зрения почтут за ересь, - сказал он.
   - В Вал-Алорне многие тоже рассуждают подобным образом. - Гарион взглянул на чиновника. - Насколько я понимаю, это не просто визит вежливости, - сказал он. - О чем вы думаете?
   - Ваше величество, - сказал Брадор, сразу сделавшись серьезным. - Я непременно должен поговорить с императором. Атеска попытался организовать нашу встречу перед отъездом в Рэк-Веркат, но... - Он беспомощно развел руками. - Не могли бы вы поговорить с ним? Дело не терпит отлагательств.
   - Вряд ли, Брадор, я смогу вам помочь, - ответил Гарион. - В данный момент он, вероятно, меньше всего желает видеть меня.
   - Как так?
   - Я рассказал ему нечто такое, чего он не хотел слышать.
   Брадор в отчаянии опустил голову.
   - На вас была моя последняя надежда, ваше величество, - сказал он.
   - А в чем дело?
   Брадор неуверенно огляделся, чтобы удостовериться, что в комнате никого больше нет.
   - Бельгарион, - произнес он очень тихо, - вы когда-нибудь видели демона?
   - Да, несколько раз. И не горю желанием снова испытать нечто подобное.
   - Что вам известно о карандийцах?
   - Очень мало. Я слышал, что у них много общего с мориндимцами с севера Гар-ог-Надрака.
   - В таком случае вы знаете о них больше, чем другие. Что вам известно о вероисповедании мориндимцев?
   - Они молятся демонам. Насколько я заметил, эта форма религии не слишком безопасна. Брадор был бледен.
   - Карандийцы разделяют эти верования, - сказал он. - После того как гролимы заставили их поклоняться Тораку, эту религию всячески старались искоренить, но она продолжала существовать в лесах и горных долинах. - Он замолчал и опять с опаской огляделся вокруг. - Бельгарион, - почти шепотом произнес он, - имя Менха вам что-нибудь говорит?
   - Нет. Не думаю. Кто такой Менх?
   - Мы не знаем, по крайней мере не наверняка. Скорее всего он вышел из леса у северного побережья Карандийского озера около полугода назад.
   - И что же?
   - Он подошел - в одиночку - к воротам Калиды в Дженно и потребовал, чтобы ему сдали город. Над ним, конечно, только посмеялись, но тогда он начертил на земле какие-то знаки. После этого им было уже не до смеха. - Лицо мельсенского чиновника стало почти серым. - Бельгарион, он наслал на Калиду невиданные доселе бедствия. С помощью нарисованных на земле знаков он вызвал множество демонов - не одного и не десяток, а целое полчище. Я говорил с теми, кто пережил это нашествие. Большинство из них сошли с ума, и я думаю, им повезло, а то, что произошло в Калиде, просто не поддается описанию.
   - Полчище демонов?! - воскликнул Гарион. Брадор кивнул.
   - Вот поэтому Менх так и опасен. Вы, конечно, знаете, что обычно, если кто-то вызывает демона, тот рано или поздно выходит из-под его власти и убивает своего повелителя; но Менху, судя по всему, удается держать этих злодеев полностью под контролем, и он может вызывать их сотнями. Урвона это приводит в ужас, он даже сам пытался использовать колдовство, чтобы защитить Мал-Яск от Менха. Мы не знаем, где сейчас Зандрамас, но множество отступников-гролимов также отчаянно пытаются вызвать этих чудовищ. Ради богов, Бельгарион, помогите мне! Эта нечистая сила вырвется из Маллореи и наводнит весь мир. Мы все будем во власти демонов, и на земле не останется уголка, который смог бы дать приют жалким остаткам человечества. Помогите мне убедить Каль Закета, что эта его игрушечная война здесь, в Хтол-Мургосе, не имеет никакого значения по сравнению с тем ужасом, который нам угрожает из Маллореи.
   Гарион пристально взглянул на него и встал.
   - Вам нужно пойти вместе со мной, Брадор, - проговорил он. - По-моему, нам следует поговорить с Бельгаратом.
   Старого волшебника они нашли в переполненной книгами библиотеке погруженным в чтение старинной книги в зеленом кожаном переплете. Отложив ее, он выслушал Брадора, который повторил все, что рассказал Гариону.
   - Урвон и Зандрамас тоже занимаются этим безрассудством? - спросил тот, когда мельсенец замолчал.
   Брадор кивнул.
   - Да, согласно нашей информации, почтеннейший, - ответил он.
   Бельгарат в гневе сжал руки в кулаки и разразился бранью.
   - О чем они думают? - вскричал он, расхаживая по комнате. - Разве они не знают, что сам Ул запретил это?
   - Они боятся Менха, - беспомощно развел руками Брадор. - Им кажется, что они должны каким-то образом защитить себя от полчища чудовищ.
   - Нельзя защититься от одних демонов, вызывая других. - Старик был вне себя от гнева. - Если только один из них освободится, то вырвутся на волю и все остальные. Урвон и Зандрамас, возможно, и в состоянии сдерживать их, но рано или поздно кто-нибудь, кто послабее их, обязательно сделает ошибку. Пойдемте к Закету.
   - Я не думаю, что сейчас нас пустят к нему на прием, дедушка, - с сомнением покачал головой Гарион. - Ему не понравилось то, что я сообщил ему об Ургите.
   - Очень плохо. Но мы не можем ждать, пока он снова обретет равновесие духа. Пошли же.
   Все трое быстро миновали коридоры и оказались в большом вестибюле, где они с генералом Атеской дожидались по прибытии из Рэк-Верката.
   - Совершенно невозможно, - заявил полковник сидящий за столом у главного входа, когда Бельгарат потребовал немедленной аудиенции у императора.
   - Когда вы станете старше, полковник, - угрожающим тоном сказал старик, то убедитесь, насколько бессмысленно слово "невозможно". - Он поднял руку в театральном жесте, и Гарион почувствовал поток энергии.
   На противоположной стене, на высоте около пятнадцати футов от пола, были укреплены шесты, с которых свешивались боевые знамена. Сидящий на стуле полковник-бюрократ исчез и снова возник, оказавшись верхом на одном из шестов. Глаза его были выпучены, а руки судорожно хватались за скользкое и неудобное сиденье.
   - Желаете еще где-нибудь очутиться, полковник? - спросил Бельгарат. Насколько я помню, перед дворцом стоит очень высокий флагшток. Если хотите, я могу вас туда поместить.
   Полковник в ужасе уставился на него.
   - А теперь, как только я спущу вас, вы пойдете к императору и уговорите его немедленно нас принять. Ваши слова должны звучать очень убедительно, полковник, если, конечно, вы не желаете навечно стать украшением флагштока.
   Лицо полковника оставалось мертвенно-бледным, когда он появился у двери, ведущей в приемную императора, и любое движение руки Бельгарата вызывало у него дрожь.
   - Его величество согласился принять вас, - запинаясь, произнес он.
   Бельгарат ухмыльнулся.
   - Я был в этом почти уверен.
   Каль Закет заметно изменился с тех пор, как Гарион видел его в последний раз. Его белая полотняная мантия была помята и запачкана, а под глазами обозначились темные полукружья. В небритом лице не было ни кровинки, волосы спутаны. Каль дрожал всем телом и, казалось, не мог даже встать от слабости.
   - Что вам нужно? - едва слышно выдавил он.
   - Вы больны? - спросил Бельгарат.
   - Легкий приступ лихорадки. - По телу Закета снова пробежала дрожь. - Что же такое важное заставило вас силой прорваться ко мне?
   - Ваша империя на грани гибели, Закет, - прямо сказал Бельгарат. - Вам пора вернуться домой и усилить свои позиции.
   Закет слабо улыбнулся.
   - Что было бы вам очень на руку, - сказал он.
   - То, что происходит в Маллорее, никому не на руку. Расскажи ему, Брадор.
   Волнуясь, мельсенец рассказал свою историю.
   - Демоны? - скептически переспросил Закет. - Бросьте, Бельгарат. И вы думаете, что я этому поверю? Вы и вправду полагаете, что я брошусь в Маллорею охотиться за тенями и оставлю вас здесь, на западе, чтобы к моему возвращению вы выдвинули против меня армию? - Бившая его дрожь усилилась. Голова Закета судорожно подергивалась, а на губах пузырилась пена.
   - Вам не придется оставлять нас здесь, Закет, - ответил Бельгарат. - Мы отправимся с вами. Если даже десятая часть того, что рассказал Брадор, правда, мне придется поспешить в Каранду, чтобы остановить Менха. Если он вызывает демонов, мы все должны бросить свои дела и помешать ему.
   - Чушь! - возбужденно вскричал Закет. Взгляд его устремился в пространство, а дрожь и покачивание усилились настолько, что он был уже не в состоянии управлять своим телом. - Я не позволю никакому старому умнику завлечь меня в... - Издав нечеловеческий вопль, он внезапно поднялся со стула, обхватив голову обеими руками. А затем навзничь повалился на пол, дрожа и подергиваясь.
   Бельгарат ринулся к бьющемуся в судорогах Закету и схватил его за руки.
   - Быстрее! - крикнул он. - Засуньте ему что-нибудь между зубами, иначе он откусит себе язык.
   Брадор схватил со стола пачку документов, скомкал их и запихнул в покрытый пеной рот императора.
   - Гарион! - снова раздался голос Бельгарата. - Сбегай за Польгарой, быстрее! Гарион кинулся к двери.
   - Подожди! - Бельгарат подозрительно понюхал воздух у лица лежащего на полу человека. - Пускай Сади тоже придет. Здесь странно пахнет. Поторопись!
   Гарион помчался по коридорам мимо изумленно застывших слуг и наконец ворвался в комнату, где Польгара мирно беседовала с Сенедрой и Бархоткой.
   - Тетушка! - крикнул он. - Быстрее! Закет в обмороке.
   Затем он повернулся, пробежал еще немного по коридору и, надавив плечом на дверь в комнату Сади, открыл ее.
   - Ты нам нужен! - крикнул он удивленному евнуху. - Пошли со мной.
   Через несколько минут все трое стояли перед полированной дверью в вестибюле.
   - Что происходит? - испуганным голосом спросил ангараканский полковник, преграждая им путь.
   - Ваш император болен, - сказал ему Гарион. - Уйдите с дороги. - Он грубо отпихнул офицера в сторону и распахнул дверь.
   Конвульсии, по крайней мере, немного утихли, но Бельгарат продолжал держать Закета за руки.
   - Что с ним, отец? - спросила Польгара, опускаясь на колени рядом с лежащим без сознания императором.
   - У него был приступ.
   - Эпилепсия?
   - Не думаю. Не совсем похоже. Сади, подойди сюда, принюхайся к его дыханию. Я чувствую какой-то необычный запах.
   Сади осторожно подошел, наклонился и несколько раз втянул носом воздух. Затем выпрямился, лицо его побледнело.
   - Талот, - сказал он.
   - Яд? - спросила Польгара. Сади кивнул.
   - Очень редкий.
   - У тебя есть противоядие?
   - Нет, моя госпожа, - ответил он. - От талота нет противоядия. Он смертелен. Его редко используют, потому что он действует очень медленно, но от него никому не оправиться.
   - Он умирает? - спросил Гарион, чувствуя легкую тошноту.
   - Да, можно так сказать. Судороги утихнут, но потом будут повторяться все чаще и чаще. А потом... - Сади замолчал.
   - И нет никакой надежды? - спросила Польгара.
   - Ни малейшей, моя госпожа. Все, что мы можем сделать, - это несколько облегчить его последние дни. Бельгарат выругался.
   - Успокой его, Польгара, - сказал он. - Нам нужно отнести его в постель, но его не сдвинешь с места, пока он вот так крутится.
   Она кивнула и положила ладонь Закету на лоб. Гарион почувствовал легкую волну энергии, и вздрагивающий император затих.
   Очень бледный, Брадор взглянул на них.
   - По-моему, пока не надо об этом объявлять, - предупредил он. - Давайте сейчас назовем его болезнь легким недомоганием. Я пошлю за носилками.
   Комната, куда принесли бесчувственного Закета, была проста до аскетизма. Ложем императору служила узкая койка. Единственный простой стул и низкий сундук дополняли обстановку. Стены белого цвета, без украшений, в углу мерцал угольный светильник. Сади пошел в свою комнату и вернулся оттуда с красным коробом и полотняным мешком, в котором Польгара держала свои травы и снадобья. Пока они советовались, Гарион и Брадор выдворяли из комнаты любопытных солдат. Затем они приготовили чашку с теплой едко пахнущей жидкостью. Сади поднял голову Закета и держал ее, а Польгара ложкой вливала лекарство в безвольно открытый рот.
   Дверь тихонько отворилась, и вошла Андель, далазийская знахарка, женщина в зеленом плаще.
   - Я пришла, как только услышала об этом, - сказала она. - Император серьезно болен? Польгара мрачно посмотрела на нее.
   - Закрой дверь, Андель, - тихо сказала она.
   Целительница, бросив на нее странный взгляд, захлопнула дверь.
   - Это настолько серьезно, моя госпожа?
   Польгара кивнула.
   - Его отравили, - сказала она. - И пока об этом никто не должен знать.
   Андель расширила глаза от удивления.
   - Чем я могу помочь? - спросила она, быстро подойдя к кровати.
   - Боюсь, что ничем, - ответил Сади.
   - Вы уже дали ему противоядие?
   - Противоядия нет.
   - Оно должно быть. Госпожа Польгара...
   Польгара с грустью покачала головой.
   - Тогда все пропало, - сказала женщина в капюшоне, в голосе ее слышались слезы.
   Опустив голову, она повернулась спиной к постели, и Гарион услышал шепот, который, казалось, исходил из пространства над ней, - и, что любопытно, шептало сразу несколько голосов. Затем последовало долгое молчание, потом у изголовья кровати возникло мерцание. Когда оно рассеялось, там стояла Цирадис с завязанными глазами и протянутой вперед рукой.
   - Этого не должно произойти, - произнесла она чистым звенящим голосом. Используй свое мастерство, Польгара. Излечи его. Если он умрет, все пропало. Примени свою власть.
   - Ничего не получится, Цирадис, - ответила Польгара, поставив чашку на стол. - Если яд проникает только в кровь, мне, как правило, удается очистить ее, к тому же у Сади полный короб противоядий. Но этот яд пропитывает каждую клеточку тела. Он умерщвляет не только кровь, но и кости, и ткани - его невозможно удалить.
   Мерцающая фигура у изголовья в отчаянии заломила руки.
   - Не может быть, - простонала Цирадис, - ты использовала все - даже наилучшее средство? Польгара вскинула голову.
   - Наилучшее средство? Универсальное лекарство? Я не знаю такого.
   - Но оно существует, Польгара. Я не знаю ни его происхождения, ни его состава, но уже несколько лет я ощущаю влияние его мягкой силы.
   Польгара взглянула на Андель, но та беспомощно покачала головой.
   - Я не знаю такого снадобья, моя госпожа.
   - Подумай, Цирадис, - настаивала Польгара. - Все, что ты вспомнишь, может оказаться полезным.
   Пророчица слегка дотронулась пальцами до виска.
   - Оно появилось недавно. - Она, казалось, разговаривала сама с собой. Меньше двадцати лет назад, по-моему, это какой-то диковинный цветок.
   - Тогда это безнадежно, - сказал Сади, - в мире существуют миллионы разных цветов. - Он встал и подошел к Бельгарату. - Мне кажется, нам бы следовало поскорее отсюда исчезнуть, - прошептал он. - Услышав слово "яд", люди сразу же начнут искать отравителей. По-моему, мы сейчас подвергаемся большой опасности.
   - Ты можешь вспомнить еще что-нибудь, Цирадис? - настойчиво спрашивала Польгара. - Хотя бы смутно?
   Пророчица задумалась, лицо ее напряглось, она пыталась воссоздать свое странное видение. Наконец женщина беспомощно опустила плечи.
   - Ничего, - сказала она. - Только женское лицо.
   - Опиши его.
   - Она высокая, - ответила пророчица. - Волосы ее темны, а кожа бела, как мрамор. Ее муж много времени отдает лошадям.
   - Адара! - воскликнул Гарион, живо представив себе прекрасное лицо кузины. Польгара щелкнула пальцами.
   - Роза Адары! - Затем она нахмурилась. - Несколько лет назад я очень внимательно изучила этот цветок, - сказала она. - Ты абсолютно уверена? В нем есть какие-то необычные вещества, но ни в одном из них я не обнаружила никаких особых лечебных свойств - ни в эссенциях, ни в порошках.
   Цирадис сосредоточенно думала.
   - Можно ли достичь исцеления с помощью запаха, госпожа Польгара?
   Полузакрыв глаза, Польгара задумалась.
   - Некоторые лекарства получают в виде ингаляции, - с сомнением произнесла она, - но...
   - Против некоторых ядов можно действовать подобным образом, - вмешался Сади. - Пары проникают в легкие, а оттуда - в сердце. Затем кровь разносит их по всему телу. Очень может быть, что это - единственный способ нейтрализовать талот.
   Лицо Бельгарата было полно решимости.
   - Ну, что, Польгара? - спросил он.
   - Стоит попробовать, отец, - ответила она. - У меня есть несколько цветков. Засушенных, правда, но может быть, что-нибудь получится!
   - А семена?
   - Да, немного.
   - Семена? - воскликнула Андель. - Прежде чем куст вырастет и зацветет, Каль Закет уже полгода будет в могиле.
   Старик лукаво усмехнулся.
   - Не совсем так, - сказал он, подмигнув Польгаре. - Я умею обходиться с растениями. Мне понадобится немного земли и несколько коробок или кадок.
   Сади подошел к двери и переговорил с охранниками. Те выглядели озадаченно, но, услышав короткий приказ Андели, засуетились.
   - Как возник этот странный цветок, госпожа Польгара? - с любопытством спросила Цирадис. - Почему вы с ним так хорошо знакомы?
   - Его сделал Гарион. - Польгара пожала плечами, задумчиво глядя на узкую постель Закета. - Наверное, нам нужно отодвинуть кровать от стены, отец, сказала она. - Я хочу окружить ее цветами.
   - Сделал? - воскликнула пророчица. Польгара кивнула.
   - Ну, скажем, создал, - рассеянно произнесла она. - Как ты думаешь, отец, здесь им хватит тепла? Нам понадобятся крупные цветы, а это растение даже при самых хороших условиях несколько чахловато.
   - Я сделал все, что мог, - возразил Гарион.
   - Создал? - благоговейно переспросила Цирадис и почтительно поклонилась Гариону.
   - В комнату Доставили кадки с полузамерзшей землей; их расставили вокруг кровати больного императора, землю полили теплой водой. Польгара вынула из полотняного мешка маленькую кожаную сумочку, достала щепотку крошечных семян и осторожно посеяла их в землю.
   - Хорошо, - сказал Бельгарат, засучив рукава, - теперь отойди. - Он наклонился и потрогал почву в одной из кадок. - Ты была права, Польгара, пробормотал он. - Немножко холодновата.
   Он слегка нахмурился, и Гарион увидел, как губы его зашевелились. Волшебник послал волну энергии, и от сырой земли в кадках пошел пар.
   - Вот так-то лучше, - сказал он. Затем простер руки над узкой кроватью и кадками.
   И снова Гарион почувствовал его энергию и услышал шепот.
   Сначала, казалось, ничего не произошло, но затем из сырой земли появились крошечные зеленые ростки. Наблюдая за тем, как эти маленькие листочки росли и разворачивались, Гарион вспомнил, что он уже однажды видел, как Бельгарат сотворил такое же чудо. Он будто бы снова очутился там, перед дворцом короля Кородуллина в Bo-Мимбре, и увидел, как яблоневая веточка, воткнутая старым волшебником между двумя камнями, которыми был вымощен двор, растет и превращается в развесистое дерево. Он сделал это, чтобы доказать скептику Мандореллену, что он действительно был тем, за кого себя выдавал.