Страница:
говорила только газета "Правда", это было особенно заметно. Но и сейчас,
если что-то написано, например, в "Медицинской энциклопедии" или
опубликовано в издательстве "Медицина" или "Наука", то он проникается к
этому доверием. Поэтому в разговоре с эпилептоидом при разногласиях имеет
смысл сослаться на солидные издания. Если что-то опубликовано в несолидных
коммерческих изданиях, то эпилептоида это не убедит. Ему нужны basic books
(основные книги).
Глубокое доверие эпилептоида к печатному слову, а также к серьезным
программам радио и телевидения вполне объяснимо: все это связано с властными
структурами и установлениями. Важны для эпилептоида и другие проявления
истеблишмента.
Он испытывает благоговейный трепет перед всякого рода штампами,
печатями, подписями чиновников, бланками с "шапкой", перед аббревиатурами
типа ЦК, ЧК, КГБ, МГУ, перед магическими для него словами типа
"Государство", "Политбюро", "Президент".
Особенно -- перед словом "генеральный". Все равно: секретарь, директор
-- но важно, что "генеральный". Это для эпилептоидов паранойяльный объявляет
себя Главнокомандующим и усиливает дополнительно словом "Верховный".
С уважением к порядку у эпилептоида связано и чинопочитание. Он свято
блюдет табель о рангах. В обоих направлениях: вверх и вниз. Он сразу берет
под козырек: что партия наметила,
то и выполним. "Колеблется вместе с линией партии", как в застойном
анекдоте, а потом тяжко переживает крах партии.
Эпилептоид любит чинопочитание и по отношению к себе. И ценит он не
только честь, но и лесть. Нередко на этом попадается, вкладывается в
льстецов, а потом досадливо сетует или бурно гневается на них. Когда ему
что-то очень нужно, то и он может быть льстивым до безвкусицы.
Эпилептоидной личности свойственны, разумеется, не только те или иные
характерологические черты, но и те или иные ценностные ориентации. Конечно,
в выборе той или иной ориентации характер играет ведущую роль, но все же не
полностью его предопределяет, многое зависит от того, какие идеи
предлагаются эпилептоиду.
Национал-социализм, социализм, религиозный фанатизм, расизм,
воинствующий атеизм, патриотизм, панамериканизм и т. п. -- такого рода
ориентации при всей их противоположности могут быть в цене для эпилептоида в
зависимости от обстоятельств.
Я уже затрагивал вопрос о месте эпилептоида в религии. Но эта тема
заслуживает и нескольких специальных абзацев. Так что же есть эпилептоид в
религии?
В предыдущей главе я уже говорил, что паранойяльный -- это пророк, а
эпилептоид -- апостол. Этот образ можно использовать и для понимания роли
эпилептоида в любой религии.
Но сначала возвратимся к паранойяльному. Напомним, паранойяльный в
религии -- пророк. Так что и Магомет, и Моисей, и Будда, и Заратустра, и сам
Иисус Христос -- личности паранойяльные. Ну а эпилептоиды? Нет, они,
конечно, не только апостолы. Они и церковные иерархи инквизиторы, и просто
пастыри. Вместе с паранойяльными пророками они, можно сказать словами
Иисуса, -- ловцы человеков.
Итак, эпилептоиды -- пастыри, патриархи, иерархи, архиереи, отцы
церкви, а другое психотипы для эпилептоидов -- дети, "овцы", в том числе и
заблудшие, предмет заботы.
В повести Георгия Владимова "Верный Руслан" овчарке Руслану кажется,
что реабилитированные заключенные на самом деле убежали и без лагеря
пропадут.
Понятно, что и сами эпилептоиды могут играть роль паствы.
В религии каждый психотип находит свой путь, свою роль, свои радости и
утешения. Гипертим -- это типичный поп-расстрига. Истероиды -- кликуши,
одержимые бесом; из них особенно легко бесы выходят по простому приказу
"изыди". Истероиды легко могут уверовать и легко разочаровываются, но,
будучи многочисленными, играют определенную роль в утверждении новой
религии. Место разных других психотипов в религии обрисовывается здесь
вскользь, для понимания разницы с эпилептоидами, но в каждой главе,
посвященной отдельно тому или иному психотипу, это будет развернуто.
Каждый психотип в своем своеобразии несет определенную общественную
нагрузку, и каждый по-своему привлекателен и нужен, при всех его психотипных
отрицательных качествах. Так происходит и в религиозных общинах.
Да и взять просто в туристической компании: гипертим не позволит
унывать, истероид будет петь, паранойяльный фанатик туризма -- разведывать
новые места и вести туда группы и т. п.
Так что, действительно, "мамы всякие нужны, мамы всякие важны".
Общественная "нагрузка" эпилептоида -- организовывать быт, восстанавливать
справедливость, воспитывать, следить за нравственностью и, увы, "за
внебрачными связями".
Она у эпилептоида фундаментальна в области практически значимых вещей и
в рамках его специальности. Он глубоко покопался в нескольких
узкоспециальных вопросах. Он дочитывает книги до конца и конспектирует их,
не то что гипертим или истероид, которые могут начать с середины и на
середине же закончить. Особенно этим отличается истероид: словно ковыряет
вилкой в блюде, оставляя самое "вкусное", в сущности, нетронутым, но потом
будет хвастать: "Я Борхеса читал, а ты? Ну что же ты, это надо знать, это
уже классика".
Нет, эпилептоид делает выписки на карточках, ведет каталоги. Нельзя
сказать, что эрудиция эпилептоида очень обширна. Чего-то он может не знать,
но если нужно -- покопается и овладеет. Правда, это не касается поэзии, хотя
эпилептоид не чужд искусства, любит почитать и романы, в отличие от
паранойяльного, который читает только для дела. Это и не широко
эрудированный шизоид. И не припудривающий мозги иногда километрами
стихотворных строк истероид.
Творчество эпилептоида в науке целеустремленное, на заданную тему. Тему
эту задает паранойяльный или другой эпилептоид, который тоже выполняет заказ
паранойяльного. Эпилептоиды склонны скорее разрабатывать прагматические
задачи, если ясно, что их работа даст значимый результат, пусть даже
отрицательный, но зато отброшен тупиковый путь. Свободный поиск эпилептоиду
менее присущ. Он не генерирует принципиально новые идеи, а честно работает
на проторенных дорогах.
Эпилептоид целеустремленно овладевает наукой, той наукой, которую
создали до него и для него другие. Но фундаментальную науку он может как
ученый продвигать в основном в качестве организатора. Успешно заниматься
прикладной наукой он способен, при этом ему ставят задачи другие ученые.
Иногда он выполняет социальный заказ. Но эпилептоиды очень нужны даже
фундаментальной науке, потому что они могут довести идею "до ума", честно и
скрупулезно проверить чью-то смелую гипотезу и решительно выступить против,
если она не подтвердилась, или за, если она подтвердилась.
Бывает, что эпилептоид берется и за художественное творчество. Тогда
его тянет на фундаментальность, реализм-натурализм, фотографичность,
помпезность, прославление вождей или революции, патриотизм. Он клеймит
позором изменников ро дины, развратников, проституток, наркоманов,
алкоголиков, трусов, противопоставляя им положительного героя.
И никаких тебе надломов души, драм или трагедий с самоубийствами или
фиолетовыми туманами... Вот Борис Полевой -- "Повесть о настоящем человеке".
Вот Вадим Кожевников -- "Щит и меч".
Конечно, эпилептоид, становясь художником, в какой-то мере приобретает
черты истероида, начинает любить себя в искусстве, но при этом эпилептоидные
художники и композиторы холодны, в них нет живого человеческого чувства, как
нет, например, его в партийно-славословящих песнях эпохи застоя типа "Мы
делу Ленина и партии верны" или в песне на заданную тему про андреевский
флаг, которую поет эстрадная трансвеститка, демонстративно напялившая
фуражку и гимнастерку белого офицера... Это она истероидка, а автор, судя по
тексту, -- эпилептоид.
Эпилептоиды практически всегда поднимаются планомерно по служебной
лестнице, не перескакивая через ступени, как это часто бывает с
паранойяльными, а постепенно или, даже скажем точнее, поступенно. И опять же
в противовес паранойяльному у них редко случаются падения, разве что
ломается генеральная линия, которой они служат, тогда и карьера эпилептоида
может рухнуть. Если же он вовремя
перестроится под новую "генеральную линию", то восстанавливается в
обществе в прежнем статусе. Но напомним, что перестраиваться ему трудно.
Такая планомерная, поступенная карьера без особых падений возможна благодаря
сдержанности, исполнительности и чинопочитанию эпилептоида.
Учеба для эпилептоида -- часть карьеры. Он, как правило, учится
достаточно ровно, без зигзагов. Переходит из класса в класс, с курса на
курс, не отстает и не опережает, не перескакивает через курс. В соответствии
со способностями, конечно. Оценки: тройки-четверки, четверки-пятерки,
пятерки. Но смесь из троек, четверок, пятерок и... двоек -- крайне редко;
это уже не эпилептоид, наверное. Так учатся скорее всего паранойяльные,
шизоиды и истероиды. Хотя и у них может быть поровнее. Ну вот, как видим,
это тоже плюс эпилептоиду. Эпилептоид ценит сделанные в него вложения. За
учебу надо платить; платит ли государство, родители или он сам -- надо
отрабатывать.
Эпилептоид по-хорошему честолюбив в плане нравственности ("Я чист и
честен"), а в плане интеллектуальных находок не так честолюбив. Он хотел бы,
чтобы приветствовали исповедуемую им идеологию, его клан, его этнос, но
личное авторство он не так уж отстаивает и к нему не так уж стремится.
Напомним, что для паранойяльного очень важно его авторство, и запомним, что
для истероида тоже. А вот гипертим еще менее, чем эпилептоид, дорожит своим
авторством.
Эпилептоиды более преуспевают в профессиях, которые как бы более
"предназначены" для них... Ну, разумеется, военные, точнее, офицерский
корпус по контракту, а не солдаты-призыв ники. Полиция и правоохранительные
органы. Учителя, врачи. В меньшей степени, но все же подходит эпилептоидам
работа бухгалтера. Для каждой из этих профессий характерны назидательность,
требовательность, авторитарность и т. п.
В овладении профессиональными навыками эпилептоиды упорны, но, раз
овладев чем-то, они с трудом переучиваются. Они ретрограды в плане
нововведений по интероргтехнике. Научившись печатать на машинке, эпилептоид
сопротивляется переходу на компьютер. Овладев одними компьютерными
программами, он со скрипом переходит на другие, более совершенные программы.
То есть он хорошо удерживает программы, но можно сказать, что и они
удерживают его.
Какие эпилептоиды коммерсанты? Прежде всего, в основном честные, то
есть на них можно положиться, но надо иметь в виду, что при определенных
трудных обстоятельствах они могут и оступиться... Конечно, абсолютно честных
людей, наверное, вообще нет; даже психастеноиды могут слукавить и потом
мучиться совестью. Но все же при известных предосторожностях, гарантирующих
безопасность, с эпилептоидами иметь дело предпочтительнее, чем с другими
психотипами (психастеноид как коммерсант не очень деятелен, гипертим
суетлив, но по большому счету неудачник, любит риск и часто нечистоплотен в
делах...). Эпилептоид не любит коммерческих рисков, он рискует десятью
процентами капитала, не больше, не идет на сомнительные сделки, наводит
справки, требует расписок.
Один эпилептоид дал мне в долг деньги и потребовал расписку. Я спросил
его, неужели он мне не доверяет. Доверяю, конечно, был ответ, но вдруг ты
погибнешь в автокатастрофе, родственники отдадут.
Друзьями близкими мы не были, я простил ему бестактность, взял деньги в
долг и дал расписку. Когда я вернул ему долг, он сам без напоминаний отдал
мне расписку.
Эпилептоид склонен то или иное дело проверять сначала на малых оборотах
капитала, поэкспериментировать и только после этого увеличивать обороты.
Эпилептоид скромен в тратах, бережлив. Он не сделает лишнего
междугороднего и тем более международного звонка, а позвонив, сэкономит
секунды, будет краток -- все только по делу. Ему трудно выбросить
недоеденную пищу или вышедшую из моды одежду. Но он не доводит пищу до
порчи, он ее бережет: вовремя пережарит, перетопит жир. Он не выбросит
верхние листья от капусты, а постарается отмыть их и сделать голубцы. А вот
истероидка срежет половину хороших листьев в отходы. Паранойяльный же вообще
не будет готовить, но и ругать за неэкономность не станет, если без особого
напряжения на все хватает. Гипертим расточителен. Шизоид просто не умеет ни
готовить, ни экономить. Но вот с психастеноидом у эпилептоида здесь есть
сходство. Психастеноид тоже очень бережлив. Разница все же в том, что
психастеноид просто сам сбережет, и на этом все, а эпилептоид будет
сердиться на расточителей. Как всегда, в плюсах и минусы, бережлив, но
раздражается при неэкономности других.
А вот еще плюс: эпилептоид отдает долги всегда вовремя и полностью.
Правда, он не будет за пять дней предупреждать о предстоящем возврате долга,
как это сделает психастеноид. Но эпилептоид и в этом отношении дорожит своей
честью. А если его и подмывает слукавить, то верх берет рационализм: отдам
вовремя, мне будут доверять и давать в долг и дальше, а нет -- лишусь
кредиторов.
Еще более характерно для него то, что он старается не залезать в долги.
Он не любит быть должником. Взяв в долг по необходимости, он стремится
вернуть его по возможности быстрее. И при этом, в силу финансовой
дисциплинированности, он умеет копить деньги и практически всегда может дать
в долг друзьям, но он всегда точно оговорит дату возврата, напомнит о сроке
должнику за два дня до отдачи долга.
Он не склонен давать больших сумм, не доверяет человеку или ситуации,
не хочет рисковать. С другой стороны, уверившись, что человек отдает долги
вовремя, он может в дальнейшем одалживать и более крупные суммы.
Впрочем, обычно у эпилептоида не так много денег, за исключением
случая, если он вышел на "финансовый эскалатор", когда деньги делают деньги.
Чаще он служащий, который честно зарабатывает свою зарплату, наемный
работник, не склонный к финансовым рискам и, следовательно, не вырывающийся
за определенные средние пределы. Он зарабатывает свои твердые 25 минимальных
окладов, и на этом спасибо любому правительству.
Деньгам эпилептоид ведет счет, записывает траты, доходы, кому сколько
должен. Не забывает долги. Опять вроде бы плюс. Но вот и "минус". Эпилептоид
считает деньги не только в своем кармане, но и в чужом. По его мнению, не
только он, но и другие должны рачительно относиться к деньгам, а не
транжирить их. Деньги надо расходовать правильно. Очень плохо, если
неправильно тратят деньги родственники. А уж особенно, если неправильно
расходуются деньги, которые он подарил, или деньги, которые могли бы быть
сэкономлены и потрачены на него или по его усмотрению.
И вот эпилептоидная свекровь начинает считать деньги в кошельке
истероидной невестки -- и пошел скандал за скандалом. Или теща считает
деньги в портмоне зятя... А между молотом и наковальней -- дочь и внуки..
Отношения эпилептоида с людьми осложняются постоянными конфликтами с
расточителями (гипертимами и истероидами) по поводу лишних трат, особенно в
семье. Истероиды тратят деньги и в самом деле неосмотрительно. И если у
эпилептоида истероидная жена, у них постоянно возникают ссоры по этому
поводу.
Стремясь уменьшить такие конфликты, один эпилептоид договорился со
своей женой-истероидкой, что не будет возражать против покупки какой-то
вещи, если она сначала отойдет от прилавка на почтительное расстояние, а
потом все-таки вспомнит об этой вещи и вернется.
Интеллектом жена обделена не была, и согласилась. Раздоров стало явно
меньше. Как правило, истероидки считают эпилептоидных мужей скрягами,
стараются быстро вложить деньги в покупки, а там будь что будет, в ответ
эпилептоиды разражаются гневными тирадами по поводу расточительности и
безответственности этих трат.
Эпилептоиды, действительно, часто чрезмерно прижимисты. Им имеет смысл
пересмотреть эту позицию, если есть возможность хотя бы слегка расслабиться
относительно трат. Можно, например, просто договориться о сумме, в
расходование которой эпилептоид не вмешивается вообще. Будет явно меньше
трудностей. Запомните этот совет, читатель. Если не вам, то другу вашему он
пригодится. Неважно, что это всего лишь строка. Это записано отдельной
строкой.
У эпилептоида всегда есть "подкожные" заначки. Причем, становясь
старше, он имеет все больше не учитываемых женою денег. Ведь помимо основной
работы у него обычно есть приработки. Когда это обнаруживается, опять
возникают конфликты.
Считать деньги в чужом кошельке эпилептоид любит и в более широком
смысле. Он следит за справедливостью распределения средств в обществе, за
"нетрудовыми доходами", за спекулянтами или другими пройдохами, за фирмами,
работающими по принципу "пирамид", за утечкой валюты из страны. Он
принципиальный налоговый полицейский, инспектор КРУ. Он может вступиться за
экономические интересы бедных, способен стать и анонимным осведомителем по
финансовым преступлениям.
Эпилептоид -- домовитый и домашний. Домовитый в том смысле, что в доме
у него все устроено, он сам все наладил-приладил и, возможно даже, сам
многое сделал (антресоли, стеллажи, шкафы), врезал два-три замка. Дверь
всегда на запоре. Гипертим, в противовес ему, сделает хилый замок, да и тот
толком не запирает. У эпилептоида есть мастерская на балконе или даже сарай,
гараж, во всяком случае он к этому стремится. А у гипертима сама квартира
как сарай. Эпилептоид домовит и в том смысле, что все несет в дом, в отличие
от гипертима, который все тащит из дома. Можно сказать даже, что эпилептоид
-- стяжатель. Ну если и не стяжатель, то уж никак не расточитель.
К вещам эпилептоид относится с уважением, чинит их. У него стол не
будет шататься, он перевернет его, уберет сломанное, врежет новые детали,
поставит все на шурупы, на уголки, и стол будет в порядке.
Домашним мы эпилептоида назвали не потому, что он сиднем сидит дома, а
не в офисе; нет, он часто пропадает на работе.
Он склонен окунуться и в домашний уют, созданный для него истероидной
или сензитивной женой. Он не любит общежитий и бульонов из кубиков, он любит
тахту и свежеприготовленный огнедышащий борщ.
Эпилептоидная женщина приводит в порядок квартиру полностью, пусть и не
до каждой пылинки доберется, как это сделает психастеноидка, но и не как
истероидка, которая подметет пол посредине комнаты, а под диваном -- клочья
пыли, и тем более не как шизоидка, у которой куда ни ступи -- грязь.
Эпилептоиды работают год, чтобы скопить деньги, купить путевки и
поехать на юг с женой и не только доехать и обеспечить "койко-дни", но и
фрукты, и прогулки на теплоходике по Черному морю, а когда деньги кончатся,
уехать к себе домой на Белое море, снова зарабатывать на будущий год. Ну,
может быть, южный берег будет теперь уже не "советский", а турецкий. То есть
ему нужен отдых запланированный, когда все просчитано. Никаких
дополнительных трат, неумеренных развлечений с фейерверками, тем более
никаких казино.
Эпилептоид может полностью себя обслужить: пришить пуговицу, сварить в
номере кофе или даже суп (маленькая плиточка, кипятильник), у него разумный,
без излишеств запас еды, одежды для выступлений и для отдыха в гостинице.
Эпилептоиды не склонны к смене жилища. Они не поймут призыва Марины
Цветаевой: "Переезд! Не жалейте насиженных мест!" Они годами и даже
десятилетиями живут в одном городе, работают на одном месте, если их не
перемещают по службе начальники (паранойяльные или другие эпилептоиды), чаще
с повышением. Или "по зову партии" переходят на другую работу такого же
уровня, а бывает, и с понижением. Тогда в связи с этими перемещениями они и
переезжают в другие местности. Впрочем, эпилептоид и сам может поехать
учиться в другой город. Но это тоже "по путевке комсомола". Или потому что
вообще так надо, ведь "великий учитель" сказал: "Учиться, учиться, учиться".
У эпилептоида не только нет привычки к перемене мест, он и мебель редко
переставляет. Поставили -- и пусть стоит. И даже мелкие предметы не любит
передвигать. Свои архивы эпилептоиды годами не пересматривают.
Эпилептоид предпочитает постолярить, послесарить, то есть прагматически
важные занятия. Эпилептоид редко начинает собирать спичечные коробки, разве
что марки, которые могут принести доход.
Эпилептоид любит животных, больше лошадей, служебных собак. Они его
выгуливают. Относится он к ним с уважением, как к друзьям. К кошечкам и
попугайчикам в основном равнодушен, не будет с ними возиться, ну разве что
ради детей и жены.
Эпилептоид выпивает нечасто, хотя может выпить много. Но никогда не
напьется так, чтобы попасть не домой, а в вытрезвитель. Он знает меру, свою
предельную дозу, не переходит грань. Хронический алкоголизм ему не грозит.
Он не будет пить "на троих" или "за столбом", разве что в походе или на
вынужденных мужских пикниках (наподобие застойных картофелекопательных). Ему
не свойственны запланированные пикниковые и туристические выпивки. Дома или
в гостях, на представительских фуршетах или в ресторане на банкете -- это
пожалуйста. Но тут все как надо: аперитив, салаты, горячее, десерт,
сигарета, тосты с прославлением лидеров, тосты за начальство и за хорошо
работающих подчиненных.
Оно в основном у него ровное, без особых перепадов, хотя зависит от
ситуации. Но их эпилептоид в основном создает сам, так что случайных
отрицательных ситуаций у него бывает мало. Ровное настроение. Ну плюс-минус
на "успех предприятия". Некоторые психологи могут спросить, а как же с
дисфориями? На это я отвечу, что тогда речь идет скорее не об эпилептоидном
характере, а об эпилептическом психозе, характеризующемся дисфорией
(злобно-тоскливым состоянием).
Тем более редки у них серьезные невротические депрессии, ведущие к
самоубийству. В основном это самоубийства при уходе любимого человека.
Эпилептоид может принять решение о самоубийстве и осознанно, в реально
безвыходной ситуации, но и здесь он скорее попытается найти выход.
* * *
Многие из обрисованных выше черт эпилептоида узнаются при более или
менее длительном контакте, в процессе наблюдений за его взаимодействием с
другими людьми. Отдает ли вовремя деньги, например, или нет? Нужно время,
чтобы убедиться, отдает или не отдает... Но имидж частично виден сразу.
Почему частично? Ну так ведь имидж тоже меняется время от времени: раз так
причесался, раз -- этак (или всегда одинаково). Но кое-что все же видно
сразу. Сегодняшняя прическа тоже о чем-то говорит.
Начнем все-таки не с одежды, которую можно и поменять, а с телесных
соматических особенностей, которые более или менее одинаковы. Конечно,
придирчивый критик может сказать, что человек может похудеть или поправиться
или сходить в парную и уже этим несколько изменить внешность. Это, конечно,
так. И все же соматический облик более или менее постоянен у любого
психотипа.
Обычно бледноватая, если он северный человек, - он не загорает в
соляриях и не ездит на юг зимой. Летом в деревне или на южном пляже, куда он
съездит с женой, подзагорит, но это быстро проходит. Кожа более или менее
чистая, без грубых прыщей, угрей и землистых пятен. В период полового
созревания они, конечно, могут появиться, но это не носит катастрофического
характера. В пожилом возрасте лицо покрывается сеточкой мелких сосудов
склеротического и гипертонического происхождения.
У эпилептоида в основе своей телосложение правильное, остальное зависит
от еды, от спортивности, от образа жизни. Но чаще это атлетическое
телосложение, хотя к пятидесяти уже появляется неизменное брюшко, которое,
впрочем, не мешает ему нравиться женщинам.
Лицо у эпилептоида овальное, с правильными чертами, без резкой
асимметрии, нет диспропорций, не полное, но и не слишком худощавое. Брови
нередко сдвинуты к переносице.
Говорит эпилептоид связно, членораздельно, внятно, чеканя слова и
фразы. Обычно у него хорошая дикция, без картавости, без каши во рту.
Говорит понятно, последовательно: первое, второе, третье. Голос не тихий, но
если что-то написано, например, в "Медицинской энциклопедии" или
опубликовано в издательстве "Медицина" или "Наука", то он проникается к
этому доверием. Поэтому в разговоре с эпилептоидом при разногласиях имеет
смысл сослаться на солидные издания. Если что-то опубликовано в несолидных
коммерческих изданиях, то эпилептоида это не убедит. Ему нужны basic books
(основные книги).
Глубокое доверие эпилептоида к печатному слову, а также к серьезным
программам радио и телевидения вполне объяснимо: все это связано с властными
структурами и установлениями. Важны для эпилептоида и другие проявления
истеблишмента.
Он испытывает благоговейный трепет перед всякого рода штампами,
печатями, подписями чиновников, бланками с "шапкой", перед аббревиатурами
типа ЦК, ЧК, КГБ, МГУ, перед магическими для него словами типа
"Государство", "Политбюро", "Президент".
Особенно -- перед словом "генеральный". Все равно: секретарь, директор
-- но важно, что "генеральный". Это для эпилептоидов паранойяльный объявляет
себя Главнокомандующим и усиливает дополнительно словом "Верховный".
С уважением к порядку у эпилептоида связано и чинопочитание. Он свято
блюдет табель о рангах. В обоих направлениях: вверх и вниз. Он сразу берет
под козырек: что партия наметила,
то и выполним. "Колеблется вместе с линией партии", как в застойном
анекдоте, а потом тяжко переживает крах партии.
Эпилептоид любит чинопочитание и по отношению к себе. И ценит он не
только честь, но и лесть. Нередко на этом попадается, вкладывается в
льстецов, а потом досадливо сетует или бурно гневается на них. Когда ему
что-то очень нужно, то и он может быть льстивым до безвкусицы.
Эпилептоидной личности свойственны, разумеется, не только те или иные
характерологические черты, но и те или иные ценностные ориентации. Конечно,
в выборе той или иной ориентации характер играет ведущую роль, но все же не
полностью его предопределяет, многое зависит от того, какие идеи
предлагаются эпилептоиду.
Национал-социализм, социализм, религиозный фанатизм, расизм,
воинствующий атеизм, патриотизм, панамериканизм и т. п. -- такого рода
ориентации при всей их противоположности могут быть в цене для эпилептоида в
зависимости от обстоятельств.
Я уже затрагивал вопрос о месте эпилептоида в религии. Но эта тема
заслуживает и нескольких специальных абзацев. Так что же есть эпилептоид в
религии?
В предыдущей главе я уже говорил, что паранойяльный -- это пророк, а
эпилептоид -- апостол. Этот образ можно использовать и для понимания роли
эпилептоида в любой религии.
Но сначала возвратимся к паранойяльному. Напомним, паранойяльный в
религии -- пророк. Так что и Магомет, и Моисей, и Будда, и Заратустра, и сам
Иисус Христос -- личности паранойяльные. Ну а эпилептоиды? Нет, они,
конечно, не только апостолы. Они и церковные иерархи инквизиторы, и просто
пастыри. Вместе с паранойяльными пророками они, можно сказать словами
Иисуса, -- ловцы человеков.
Итак, эпилептоиды -- пастыри, патриархи, иерархи, архиереи, отцы
церкви, а другое психотипы для эпилептоидов -- дети, "овцы", в том числе и
заблудшие, предмет заботы.
В повести Георгия Владимова "Верный Руслан" овчарке Руслану кажется,
что реабилитированные заключенные на самом деле убежали и без лагеря
пропадут.
Понятно, что и сами эпилептоиды могут играть роль паствы.
В религии каждый психотип находит свой путь, свою роль, свои радости и
утешения. Гипертим -- это типичный поп-расстрига. Истероиды -- кликуши,
одержимые бесом; из них особенно легко бесы выходят по простому приказу
"изыди". Истероиды легко могут уверовать и легко разочаровываются, но,
будучи многочисленными, играют определенную роль в утверждении новой
религии. Место разных других психотипов в религии обрисовывается здесь
вскользь, для понимания разницы с эпилептоидами, но в каждой главе,
посвященной отдельно тому или иному психотипу, это будет развернуто.
Каждый психотип в своем своеобразии несет определенную общественную
нагрузку, и каждый по-своему привлекателен и нужен, при всех его психотипных
отрицательных качествах. Так происходит и в религиозных общинах.
Да и взять просто в туристической компании: гипертим не позволит
унывать, истероид будет петь, паранойяльный фанатик туризма -- разведывать
новые места и вести туда группы и т. п.
Так что, действительно, "мамы всякие нужны, мамы всякие важны".
Общественная "нагрузка" эпилептоида -- организовывать быт, восстанавливать
справедливость, воспитывать, следить за нравственностью и, увы, "за
внебрачными связями".
Она у эпилептоида фундаментальна в области практически значимых вещей и
в рамках его специальности. Он глубоко покопался в нескольких
узкоспециальных вопросах. Он дочитывает книги до конца и конспектирует их,
не то что гипертим или истероид, которые могут начать с середины и на
середине же закончить. Особенно этим отличается истероид: словно ковыряет
вилкой в блюде, оставляя самое "вкусное", в сущности, нетронутым, но потом
будет хвастать: "Я Борхеса читал, а ты? Ну что же ты, это надо знать, это
уже классика".
Нет, эпилептоид делает выписки на карточках, ведет каталоги. Нельзя
сказать, что эрудиция эпилептоида очень обширна. Чего-то он может не знать,
но если нужно -- покопается и овладеет. Правда, это не касается поэзии, хотя
эпилептоид не чужд искусства, любит почитать и романы, в отличие от
паранойяльного, который читает только для дела. Это и не широко
эрудированный шизоид. И не припудривающий мозги иногда километрами
стихотворных строк истероид.
Творчество эпилептоида в науке целеустремленное, на заданную тему. Тему
эту задает паранойяльный или другой эпилептоид, который тоже выполняет заказ
паранойяльного. Эпилептоиды склонны скорее разрабатывать прагматические
задачи, если ясно, что их работа даст значимый результат, пусть даже
отрицательный, но зато отброшен тупиковый путь. Свободный поиск эпилептоиду
менее присущ. Он не генерирует принципиально новые идеи, а честно работает
на проторенных дорогах.
Эпилептоид целеустремленно овладевает наукой, той наукой, которую
создали до него и для него другие. Но фундаментальную науку он может как
ученый продвигать в основном в качестве организатора. Успешно заниматься
прикладной наукой он способен, при этом ему ставят задачи другие ученые.
Иногда он выполняет социальный заказ. Но эпилептоиды очень нужны даже
фундаментальной науке, потому что они могут довести идею "до ума", честно и
скрупулезно проверить чью-то смелую гипотезу и решительно выступить против,
если она не подтвердилась, или за, если она подтвердилась.
Бывает, что эпилептоид берется и за художественное творчество. Тогда
его тянет на фундаментальность, реализм-натурализм, фотографичность,
помпезность, прославление вождей или революции, патриотизм. Он клеймит
позором изменников ро дины, развратников, проституток, наркоманов,
алкоголиков, трусов, противопоставляя им положительного героя.
И никаких тебе надломов души, драм или трагедий с самоубийствами или
фиолетовыми туманами... Вот Борис Полевой -- "Повесть о настоящем человеке".
Вот Вадим Кожевников -- "Щит и меч".
Конечно, эпилептоид, становясь художником, в какой-то мере приобретает
черты истероида, начинает любить себя в искусстве, но при этом эпилептоидные
художники и композиторы холодны, в них нет живого человеческого чувства, как
нет, например, его в партийно-славословящих песнях эпохи застоя типа "Мы
делу Ленина и партии верны" или в песне на заданную тему про андреевский
флаг, которую поет эстрадная трансвеститка, демонстративно напялившая
фуражку и гимнастерку белого офицера... Это она истероидка, а автор, судя по
тексту, -- эпилептоид.
Эпилептоиды практически всегда поднимаются планомерно по служебной
лестнице, не перескакивая через ступени, как это часто бывает с
паранойяльными, а постепенно или, даже скажем точнее, поступенно. И опять же
в противовес паранойяльному у них редко случаются падения, разве что
ломается генеральная линия, которой они служат, тогда и карьера эпилептоида
может рухнуть. Если же он вовремя
перестроится под новую "генеральную линию", то восстанавливается в
обществе в прежнем статусе. Но напомним, что перестраиваться ему трудно.
Такая планомерная, поступенная карьера без особых падений возможна благодаря
сдержанности, исполнительности и чинопочитанию эпилептоида.
Учеба для эпилептоида -- часть карьеры. Он, как правило, учится
достаточно ровно, без зигзагов. Переходит из класса в класс, с курса на
курс, не отстает и не опережает, не перескакивает через курс. В соответствии
со способностями, конечно. Оценки: тройки-четверки, четверки-пятерки,
пятерки. Но смесь из троек, четверок, пятерок и... двоек -- крайне редко;
это уже не эпилептоид, наверное. Так учатся скорее всего паранойяльные,
шизоиды и истероиды. Хотя и у них может быть поровнее. Ну вот, как видим,
это тоже плюс эпилептоиду. Эпилептоид ценит сделанные в него вложения. За
учебу надо платить; платит ли государство, родители или он сам -- надо
отрабатывать.
Эпилептоид по-хорошему честолюбив в плане нравственности ("Я чист и
честен"), а в плане интеллектуальных находок не так честолюбив. Он хотел бы,
чтобы приветствовали исповедуемую им идеологию, его клан, его этнос, но
личное авторство он не так уж отстаивает и к нему не так уж стремится.
Напомним, что для паранойяльного очень важно его авторство, и запомним, что
для истероида тоже. А вот гипертим еще менее, чем эпилептоид, дорожит своим
авторством.
Эпилептоиды более преуспевают в профессиях, которые как бы более
"предназначены" для них... Ну, разумеется, военные, точнее, офицерский
корпус по контракту, а не солдаты-призыв ники. Полиция и правоохранительные
органы. Учителя, врачи. В меньшей степени, но все же подходит эпилептоидам
работа бухгалтера. Для каждой из этих профессий характерны назидательность,
требовательность, авторитарность и т. п.
В овладении профессиональными навыками эпилептоиды упорны, но, раз
овладев чем-то, они с трудом переучиваются. Они ретрограды в плане
нововведений по интероргтехнике. Научившись печатать на машинке, эпилептоид
сопротивляется переходу на компьютер. Овладев одними компьютерными
программами, он со скрипом переходит на другие, более совершенные программы.
То есть он хорошо удерживает программы, но можно сказать, что и они
удерживают его.
Какие эпилептоиды коммерсанты? Прежде всего, в основном честные, то
есть на них можно положиться, но надо иметь в виду, что при определенных
трудных обстоятельствах они могут и оступиться... Конечно, абсолютно честных
людей, наверное, вообще нет; даже психастеноиды могут слукавить и потом
мучиться совестью. Но все же при известных предосторожностях, гарантирующих
безопасность, с эпилептоидами иметь дело предпочтительнее, чем с другими
психотипами (психастеноид как коммерсант не очень деятелен, гипертим
суетлив, но по большому счету неудачник, любит риск и часто нечистоплотен в
делах...). Эпилептоид не любит коммерческих рисков, он рискует десятью
процентами капитала, не больше, не идет на сомнительные сделки, наводит
справки, требует расписок.
Один эпилептоид дал мне в долг деньги и потребовал расписку. Я спросил
его, неужели он мне не доверяет. Доверяю, конечно, был ответ, но вдруг ты
погибнешь в автокатастрофе, родственники отдадут.
Друзьями близкими мы не были, я простил ему бестактность, взял деньги в
долг и дал расписку. Когда я вернул ему долг, он сам без напоминаний отдал
мне расписку.
Эпилептоид склонен то или иное дело проверять сначала на малых оборотах
капитала, поэкспериментировать и только после этого увеличивать обороты.
Эпилептоид скромен в тратах, бережлив. Он не сделает лишнего
междугороднего и тем более международного звонка, а позвонив, сэкономит
секунды, будет краток -- все только по делу. Ему трудно выбросить
недоеденную пищу или вышедшую из моды одежду. Но он не доводит пищу до
порчи, он ее бережет: вовремя пережарит, перетопит жир. Он не выбросит
верхние листья от капусты, а постарается отмыть их и сделать голубцы. А вот
истероидка срежет половину хороших листьев в отходы. Паранойяльный же вообще
не будет готовить, но и ругать за неэкономность не станет, если без особого
напряжения на все хватает. Гипертим расточителен. Шизоид просто не умеет ни
готовить, ни экономить. Но вот с психастеноидом у эпилептоида здесь есть
сходство. Психастеноид тоже очень бережлив. Разница все же в том, что
психастеноид просто сам сбережет, и на этом все, а эпилептоид будет
сердиться на расточителей. Как всегда, в плюсах и минусы, бережлив, но
раздражается при неэкономности других.
А вот еще плюс: эпилептоид отдает долги всегда вовремя и полностью.
Правда, он не будет за пять дней предупреждать о предстоящем возврате долга,
как это сделает психастеноид. Но эпилептоид и в этом отношении дорожит своей
честью. А если его и подмывает слукавить, то верх берет рационализм: отдам
вовремя, мне будут доверять и давать в долг и дальше, а нет -- лишусь
кредиторов.
Еще более характерно для него то, что он старается не залезать в долги.
Он не любит быть должником. Взяв в долг по необходимости, он стремится
вернуть его по возможности быстрее. И при этом, в силу финансовой
дисциплинированности, он умеет копить деньги и практически всегда может дать
в долг друзьям, но он всегда точно оговорит дату возврата, напомнит о сроке
должнику за два дня до отдачи долга.
Он не склонен давать больших сумм, не доверяет человеку или ситуации,
не хочет рисковать. С другой стороны, уверившись, что человек отдает долги
вовремя, он может в дальнейшем одалживать и более крупные суммы.
Впрочем, обычно у эпилептоида не так много денег, за исключением
случая, если он вышел на "финансовый эскалатор", когда деньги делают деньги.
Чаще он служащий, который честно зарабатывает свою зарплату, наемный
работник, не склонный к финансовым рискам и, следовательно, не вырывающийся
за определенные средние пределы. Он зарабатывает свои твердые 25 минимальных
окладов, и на этом спасибо любому правительству.
Деньгам эпилептоид ведет счет, записывает траты, доходы, кому сколько
должен. Не забывает долги. Опять вроде бы плюс. Но вот и "минус". Эпилептоид
считает деньги не только в своем кармане, но и в чужом. По его мнению, не
только он, но и другие должны рачительно относиться к деньгам, а не
транжирить их. Деньги надо расходовать правильно. Очень плохо, если
неправильно тратят деньги родственники. А уж особенно, если неправильно
расходуются деньги, которые он подарил, или деньги, которые могли бы быть
сэкономлены и потрачены на него или по его усмотрению.
И вот эпилептоидная свекровь начинает считать деньги в кошельке
истероидной невестки -- и пошел скандал за скандалом. Или теща считает
деньги в портмоне зятя... А между молотом и наковальней -- дочь и внуки..
Отношения эпилептоида с людьми осложняются постоянными конфликтами с
расточителями (гипертимами и истероидами) по поводу лишних трат, особенно в
семье. Истероиды тратят деньги и в самом деле неосмотрительно. И если у
эпилептоида истероидная жена, у них постоянно возникают ссоры по этому
поводу.
Стремясь уменьшить такие конфликты, один эпилептоид договорился со
своей женой-истероидкой, что не будет возражать против покупки какой-то
вещи, если она сначала отойдет от прилавка на почтительное расстояние, а
потом все-таки вспомнит об этой вещи и вернется.
Интеллектом жена обделена не была, и согласилась. Раздоров стало явно
меньше. Как правило, истероидки считают эпилептоидных мужей скрягами,
стараются быстро вложить деньги в покупки, а там будь что будет, в ответ
эпилептоиды разражаются гневными тирадами по поводу расточительности и
безответственности этих трат.
Эпилептоиды, действительно, часто чрезмерно прижимисты. Им имеет смысл
пересмотреть эту позицию, если есть возможность хотя бы слегка расслабиться
относительно трат. Можно, например, просто договориться о сумме, в
расходование которой эпилептоид не вмешивается вообще. Будет явно меньше
трудностей. Запомните этот совет, читатель. Если не вам, то другу вашему он
пригодится. Неважно, что это всего лишь строка. Это записано отдельной
строкой.
У эпилептоида всегда есть "подкожные" заначки. Причем, становясь
старше, он имеет все больше не учитываемых женою денег. Ведь помимо основной
работы у него обычно есть приработки. Когда это обнаруживается, опять
возникают конфликты.
Считать деньги в чужом кошельке эпилептоид любит и в более широком
смысле. Он следит за справедливостью распределения средств в обществе, за
"нетрудовыми доходами", за спекулянтами или другими пройдохами, за фирмами,
работающими по принципу "пирамид", за утечкой валюты из страны. Он
принципиальный налоговый полицейский, инспектор КРУ. Он может вступиться за
экономические интересы бедных, способен стать и анонимным осведомителем по
финансовым преступлениям.
Эпилептоид -- домовитый и домашний. Домовитый в том смысле, что в доме
у него все устроено, он сам все наладил-приладил и, возможно даже, сам
многое сделал (антресоли, стеллажи, шкафы), врезал два-три замка. Дверь
всегда на запоре. Гипертим, в противовес ему, сделает хилый замок, да и тот
толком не запирает. У эпилептоида есть мастерская на балконе или даже сарай,
гараж, во всяком случае он к этому стремится. А у гипертима сама квартира
как сарай. Эпилептоид домовит и в том смысле, что все несет в дом, в отличие
от гипертима, который все тащит из дома. Можно сказать даже, что эпилептоид
-- стяжатель. Ну если и не стяжатель, то уж никак не расточитель.
К вещам эпилептоид относится с уважением, чинит их. У него стол не
будет шататься, он перевернет его, уберет сломанное, врежет новые детали,
поставит все на шурупы, на уголки, и стол будет в порядке.
Домашним мы эпилептоида назвали не потому, что он сиднем сидит дома, а
не в офисе; нет, он часто пропадает на работе.
Но для эпилептоида его дом -- его крепость. |
Он склонен окунуться и в домашний уют, созданный для него истероидной
или сензитивной женой. Он не любит общежитий и бульонов из кубиков, он любит
тахту и свежеприготовленный огнедышащий борщ.
Эпилептоидная женщина приводит в порядок квартиру полностью, пусть и не
до каждой пылинки доберется, как это сделает психастеноидка, но и не как
истероидка, которая подметет пол посредине комнаты, а под диваном -- клочья
пыли, и тем более не как шизоидка, у которой куда ни ступи -- грязь.
Эпилептоиды работают год, чтобы скопить деньги, купить путевки и
поехать на юг с женой и не только доехать и обеспечить "койко-дни", но и
фрукты, и прогулки на теплоходике по Черному морю, а когда деньги кончатся,
уехать к себе домой на Белое море, снова зарабатывать на будущий год. Ну,
может быть, южный берег будет теперь уже не "советский", а турецкий. То есть
ему нужен отдых запланированный, когда все просчитано. Никаких
дополнительных трат, неумеренных развлечений с фейерверками, тем более
никаких казино.
Эпилептоид может полностью себя обслужить: пришить пуговицу, сварить в
номере кофе или даже суп (маленькая плиточка, кипятильник), у него разумный,
без излишеств запас еды, одежды для выступлений и для отдыха в гостинице.
Эпилептоиды не склонны к смене жилища. Они не поймут призыва Марины
Цветаевой: "Переезд! Не жалейте насиженных мест!" Они годами и даже
десятилетиями живут в одном городе, работают на одном месте, если их не
перемещают по службе начальники (паранойяльные или другие эпилептоиды), чаще
с повышением. Или "по зову партии" переходят на другую работу такого же
уровня, а бывает, и с понижением. Тогда в связи с этими перемещениями они и
переезжают в другие местности. Впрочем, эпилептоид и сам может поехать
учиться в другой город. Но это тоже "по путевке комсомола". Или потому что
вообще так надо, ведь "великий учитель" сказал: "Учиться, учиться, учиться".
У эпилептоида не только нет привычки к перемене мест, он и мебель редко
переставляет. Поставили -- и пусть стоит. И даже мелкие предметы не любит
передвигать. Свои архивы эпилептоиды годами не пересматривают.
Эпилептоид предпочитает постолярить, послесарить, то есть прагматически
важные занятия. Эпилептоид редко начинает собирать спичечные коробки, разве
что марки, которые могут принести доход.
Эпилептоид любит животных, больше лошадей, служебных собак. Они его
выгуливают. Относится он к ним с уважением, как к друзьям. К кошечкам и
попугайчикам в основном равнодушен, не будет с ними возиться, ну разве что
ради детей и жены.
Эпилептоид выпивает нечасто, хотя может выпить много. Но никогда не
напьется так, чтобы попасть не домой, а в вытрезвитель. Он знает меру, свою
предельную дозу, не переходит грань. Хронический алкоголизм ему не грозит.
Он не будет пить "на троих" или "за столбом", разве что в походе или на
вынужденных мужских пикниках (наподобие застойных картофелекопательных). Ему
не свойственны запланированные пикниковые и туристические выпивки. Дома или
в гостях, на представительских фуршетах или в ресторане на банкете -- это
пожалуйста. Но тут все как надо: аперитив, салаты, горячее, десерт,
сигарета, тосты с прославлением лидеров, тосты за начальство и за хорошо
работающих подчиненных.
Оно в основном у него ровное, без особых перепадов, хотя зависит от
ситуации. Но их эпилептоид в основном создает сам, так что случайных
отрицательных ситуаций у него бывает мало. Ровное настроение. Ну плюс-минус
на "успех предприятия". Некоторые психологи могут спросить, а как же с
дисфориями? На это я отвечу, что тогда речь идет скорее не об эпилептоидном
характере, а об эпилептическом психозе, характеризующемся дисфорией
(злобно-тоскливым состоянием).
Тем более редки у них серьезные невротические депрессии, ведущие к
самоубийству. В основном это самоубийства при уходе любимого человека.
Эпилептоид может принять решение о самоубийстве и осознанно, в реально
безвыходной ситуации, но и здесь он скорее попытается найти выход.
* * *
Многие из обрисованных выше черт эпилептоида узнаются при более или
менее длительном контакте, в процессе наблюдений за его взаимодействием с
другими людьми. Отдает ли вовремя деньги, например, или нет? Нужно время,
чтобы убедиться, отдает или не отдает... Но имидж частично виден сразу.
Почему частично? Ну так ведь имидж тоже меняется время от времени: раз так
причесался, раз -- этак (или всегда одинаково). Но кое-что все же видно
сразу. Сегодняшняя прическа тоже о чем-то говорит.
Начнем все-таки не с одежды, которую можно и поменять, а с телесных
соматических особенностей, которые более или менее одинаковы. Конечно,
придирчивый критик может сказать, что человек может похудеть или поправиться
или сходить в парную и уже этим несколько изменить внешность. Это, конечно,
так. И все же соматический облик более или менее постоянен у любого
психотипа.
Обычно бледноватая, если он северный человек, - он не загорает в
соляриях и не ездит на юг зимой. Летом в деревне или на южном пляже, куда он
съездит с женой, подзагорит, но это быстро проходит. Кожа более или менее
чистая, без грубых прыщей, угрей и землистых пятен. В период полового
созревания они, конечно, могут появиться, но это не носит катастрофического
характера. В пожилом возрасте лицо покрывается сеточкой мелких сосудов
склеротического и гипертонического происхождения.
У эпилептоида в основе своей телосложение правильное, остальное зависит
от еды, от спортивности, от образа жизни. Но чаще это атлетическое
телосложение, хотя к пятидесяти уже появляется неизменное брюшко, которое,
впрочем, не мешает ему нравиться женщинам.
Лицо у эпилептоида овальное, с правильными чертами, без резкой
асимметрии, нет диспропорций, не полное, но и не слишком худощавое. Брови
нередко сдвинуты к переносице.
Говорит эпилептоид связно, членораздельно, внятно, чеканя слова и
фразы. Обычно у него хорошая дикция, без картавости, без каши во рту.
Говорит понятно, последовательно: первое, второе, третье. Голос не тихий, но