Почему же я обратила внимание на сопливого мальчишку? Ну, отвечай мне!
– Да потому что ты шлюха! – крикнул я.
Лиза расхохоталась.
– Ну конечно, шлюха. Точно такая же, как и ты. – Она тронула рукав моей рубашки.
– Мы оба знаем, что такое страсть. Мы – счастливые люди. Потому что земная любовь – это истинная свобода. Мы не заковываем себя в какие-то непонятные мечты о небесной любви.
– Тебе ли говорить о свободе? – Я посмотрел ей в глаза. – Или тебе просто было мало своей свободы – и ты решила забрать её у меня?
Она отстранилась и тихо рассмеялась.
– И всё же ты глуп, как пробка, Брийян… чуть-чуть ума тебе не помешало бы…
– Давай-ка проверим, кому из нас чего не помешало бы! А заодно и убедимся, что в кровати достаточно места для двоих!
Любая женщина на месте Лизы влепила бы мне пощёчину, после чего поднялась бы и ушла с гордо поднятой головой и чувством выполненного долга. Но Лиза знала меня слишком хорошо, чтобы обижаться на мои слова.. И была слишком умна для того, чтобы их забывать. Стоило ей коснуться меня, как данные мной самому же себе обещания стали пустыми словами – и я тут же забыл про всё: про Марику, про моё желание оставить эту затянувшуюся историю в прошлом… наверное, я вообще забыл обо всём. Точно так же, как раньше.
Лиза всегда наслаждалась чувством собственного превосходства – это касалось всех областей жизни. Постели, в том числе. Приём был простым, но по сути своей изощрённым, как и всё простое – как только я начинал дышать чаще, она останавливалась, наклонялась ко мне, задевая волосами, и целовала.
– Если ты ещё раз остановишься, я убью тебя, – сказал я, отворачиваясь от поцелуя, когда она наклонилась в очередной раз.
– Но мне нравится! Интересно, как скоро ты сойдёшь с ума? И вообще – давай-ка организуем перекур – я умираю от желания сделать пару затяжек…
– Чёрт, я убью тебя!
– Учись не обижать меня, Брийян, – изрекла она нравоучительно. – Пусть и только на словах… я могу мучить тебя до бесконечности, ты сам прекрасно знаешь. – Она потёрлась губами о мою щёку. – Не играй с огнём.
– Да будь я проклят. Если не с огнём – то с чем же?
Я медленно восстанавливал дыхание, лёжа на спине. Голова у меня кружилась, мучительно хотелось пить – но сил подняться уже не было.
– Ты жив, малыш? – поинтересовалась Лиза, осторожно коснувшись пальцем моих губ.
– Сомневаюсь.
Она обхватила моё плечо, и я почувствовал запах её кожи – почувствовал в первый раз. Она пахла чем-то, отдалённо напоминавшим сирень.
– Хочешь сигарету? – спросила она.
– Позже. – Я повернул голову и вытер мокрый лоб о подушку. – Ты сумасшедшая, ты это знаешь?
– Конечно. Не отрицай, и ты тоже.
Лиза аккуратно вычистила мундштук и закурила.
– Прости за глупости, Брийян. Вырвалось. Ничего не могла с собой поделать. Мне жаль, что ты мне не веришь. Но у тебя своя голова на плечах. Рано или поздно ты поймёшь.
Она повернулась ко мне в профиль и замолчала. После таких пауз обыкновенно говорят что-то очень важное. Я взял пепельницу и потянулся за сигаретами. И мне в голову пришла странная мысль – я панически боюсь осознать, что я что-то чувствую к этой женщине. Такой страх можно было бы сравнить с боязнью неизведанного… точнее, того, о чём я и не подозреваю. Когда в ситуации есть только два выхода – но вдруг находится третий. Полное отсутствие логики. И где я потерял компас?
– Всю жизнь, – заговорила Лиза, – человек от чего-то бежит. От страха. От неудобства. От зла. Но только в самом конце он осознаёт, что бежал от себя.
Бежал по кругу. Мы не понимаем этого. И в этом причина всех наших бед. Иногда мы находим какой-нибудь угол и прячемся там, чтобы отдышаться. Но у круга нет углов.
Круг – это прямая, бесконечная прямая. Она бесконечна потому, что она замкнута.
Разорвать круг – значит, постичь истину.
– А она есть, эта истина?
– Этого не знает никто. Нам остаётся только верить в то, что она существует.
Я недоуменно покачал головой.
– Как можно верить в то, чего нет?
– Осознав, что оно родится вместе с верой.
– То есть… – Я запнулся, удивившись собственному выводу. – Я люблю тебя, но этого не осознаю?
Лиза улыбнулась.
– Нет. Но мне было бы очень приятно услышать, что ты меня любишь.
– Я не могу тебя любить. Мы слишком похожи. И рано или поздно мы друг друга уничтожим. Друг другом же.
Она легла на подушку.
– Да, ты прав, малыш. Но ты этого не понимаешь. Если бы понимал, то никогда не говорил бы этих слов. Ты хранил бы эти слова за семью печатями, глубоко внутри.
Как самую страшную тайну. Единственная болезнь, от которой никто никогда не найдёт лекарств – это женщина.
Я проснулся поздним утром. Спальню заливал солнечный свет, и Лизы в кровати, разумеется, не было.
Я чувствовал себя таким разбитым, будто не спал всю ночь.
Телефон разрывался, ни под каким предлогом не желая замолчать.
– Только не говори, что ты ещё в постели, – сказал Иган. Голос у него был невероятно счастливый.
– Вроде того, – угрюмо ответил я. – Как ты?
– О, великолепно, просто отлично! – с готовностью уверил он меня.
Я поморщился. Слишком много оптимизма с утра на мою ещё не проснувшуюся голову.
– Похоже, я нашёл неплохую квартирку, – продолжил Иган. – Леди не откажется на неё взглянуть?
– Не откажется, – решил я за леди и, бросив: – Приезжай, жду, – отправился в душ.
Лиза стояла у зеркала и вытирала волосы полотенцем. На плечи она накинула мою рубашку, и я, следуя законам гостеприимства, не возмутился.
– Доброе утро, малыш, – сказала она мне. – Как спалось?
– Просто отвратно, – сообщил я, вытягивая шею под прохладными струями душа.
– Ты всегда говоришь во сне?
– Как-то не было возможности прислушиваться. Надеюсь, я говорю исключительно пристойные вещи?
Она рассмеялась.
– Почти. Ты ещё и ворочаешься. Хорошо, что не храпишь.
– Если хочешь халат – он там, в шкафу.
– Халат скрывает больше, чем следует, – сказала Лиза и стала причёсываться. – Тебе помочь? Знаешь, холодный душ с утра – это плохо.
– Я уже привык – без него мне не проснуться.
Она обняла меня поверх полотенца и коснулась моей щеки влажными прядями.
– И всё же. Тебе помочь?
– Если ты так настаиваешь – не откажусь.
Пока я готовил кофе, Лиза сидела у стола и просматривала утреннюю газету.
– Ты будешь завтракать? – поинтересовался я.
– Я не завтракаю. Только кофе.
– Я тоже. Зачем с самого утра мучать желудок?
– Нет муки страшнее, чем кофе на голодный желудок, да ещё и с сигаретой, – проинформировала меня она.
– Да но умирать здоровым – ещё мучительнее.
Я поставил на стол две чашки с кофе и тоже присел.
Лиза почистила мундштук и только после этого сделала глоток кофе.
– Знаешь, – проговорила она, – у тебя в кровати нет запаха женщины.
– Тут давно не было женщин.
– Не любишь пускать на свою территорию?
Я взял свою чашку.
– Почему же. Одна жила тут почти год. Потом ушла. Месяцев шесть назад. И я решил ей не мешать.
– Мудро, – кивнула она. – Какие у нас планы на сегодня?
– Я буду отдыхать дома. А ты поедешь смотреть свою новую квартиру с очень милым молодым человеком.
Лиза удивлённо приподняла бровь.
– Ты что, приглядел мне жениха, Брийян?
– Он мой знакомый. Занимается продажей квартир.
– Надеюсь, он не будет подбивать ко мне клинья.
Если только ты не полезешь к нему в штаны первая, подумал я. Впрочем, вслух я сказал совсем другое:
– Я не знаю, что творится у него в голове – но он очень порядочный человек. Будь уверена.
– Как ты?
– Нет, конечно, – ответил я в тон ей. – Но он хороший парень.
– О, это здорово! Люблю хороших парней. Их так приятно портить! – И Лиза театрально закатила глаза. – Жди меня ближе к ночи.
Мадам обедала. Точнее, завтракала – она редко ложилась раньше трёх ночи и ещё реже просыпалась раньше двенадцати дня.
– Присоединяйся, – кивнула она на свободный стул. – У меня сегодня рыба. Так, как ты любишь.
– Спасибо, я не голоден, – ответил я, всё же присаживаясь.
– Ладно. Тогда выпей хотя бы водички. И заодно расскажи, почему ты оставил свою гостью скучать в одиночестве.
Я налил стакан воды и посмотрел на рыбу, отметив про себя, что она действительно выглядит аппетитно – в кулинарных талантах Ады я никогда не сомневался.
– Моя гостья уехала с Иганом, который, наверное, нашёл ей квартиру. – Я помолчал.
– А, впрочем, может, и не нашёл…
И я невольно поморщился от осознания того факта, что и такой вариант развития событий вполне возможен.
Мадам не удержалась и фыркнула от смеха.
– Вот уж не знала, что Иган способен чем-то заинтересовать женщину. А твоей гостье эта идея понравилась?
– Судя по её лицу – очень даже.
– Это действительно смешно, Брайан. Ты ревнуешь её к Игану?
– Кто тебе сказал, что я ревную?
Мадам покачала головой и снова взяла вилку.
– Как же хорошо я тебя знаю, гадёныш. А ты до сих пор пытаешься меня обманывать…
Мы с тобой очень часто говорили на эту тему. Нет смысла ревновать к тому, что тебе не принадлежит. А она тебе не принадлежит – это уж точно.
– Знаешь, это напоминает лабиринт. Вот я стою внутри, в самом его центре – и с каждым разом вокруг меня появляются новые стены. Чем больше стен – тем меньше во мне уверенности, что я выберусь наружу. И все её рассуждения о любви и остальном…
Мадам понимающе кивнула и подхватила с тарелки кусочек рыбы.
– Я не верю в любовь, гадёныш, и ты об этом знаешь. Если мы, конечно, говорим о красивой любви – красивых словах, разговорах при луне и песнях под гитару у окна любимой женщины. Нет у такой любви жизни, Брайан. Красивые слова очень быстро умирают. Человеческая любовь – совсем не такая, какой мы её представляем.
– Да, она говорила мне нечто подобное.
– Я советую тебе хорошо подумать, мой мальчик. Подумать о том, что в нашей жизни всё взаимосвязано. О том, что эта женщина снова появилась на твоём пути не просто так – а для того, чтобы ты понял определённые вещи. Какие – вот это тебе придётся решить самому. Подумать о том, что время залечивает раны – но не прощает ошибок. И, в частности, о том, что невозможно одновременно тянуть за собой прошлое – и стремиться начать жить сначала.
Я подвинул к себе пепельницу и пару секунд крутил в руках коробок спичек.
– Если бы я смог начать жить сначала, то это было бы самым хорошим подарком.
Хотя… может, это и к счастью.
Несколько минут мы молчали. Мадам доела рыбу и принялась за десерт, я курил и смотрел в окно – Ада разложила на лужайке длинные ковры и теперь старательно чистила их специальными щётками.
– Скажи мне… Марика здесь? – спросил я, поворачиваясь к мадам.
Она посмотрела на меня.
– Да. А ты что-то хотел от неё?
– В общем-то… ничего, – сказал я негромко и чиркнул спичкой. – Она такая забавная. Я ещё никогда таких не встречал.
– Ты на таких никогда не смотрел, – поправила меня мадам. – Знаешь, как я всегда называла твоих женщин? Ненужные.
Я недоуменно поднял брови.
– Ненужные? Ненужные кому?
– Тебе. Самим себе. Кому угодно. Я смотрела и говорила – вот, ещё одна ненужная женщина. Скоро гадёныш откроет зал славы ненужных женщин! Почти музей.
Я положил спички на стол.
– А Марика – тоже ненужная?
Мадам рассмеялась – так, будто она объясняла мне что-то, и я это наконец-то понял.
– Ну, мой мальчик. Об этом тебе следует спросить у неё. А она тебе нужна?
– Ты задаёшь такие сложные вопросы, Надин.
– Что, совсем не уровень Гарвадского университета?
Теперь рассмеялся я.
– Да, и рядом не стояли. Думаю, если бы ты была профессором, я вряд ли получил бы отличный диплом.
Я вернулся около десяти. Лиза, как ни странно, уже была дома. Она сидела в кресле, скинув туфли на пол, и разминала пальцы.
– Ты очень быстро вернулся, – бросила мне она, не удостоив взглядом.
– Я забыл, что отдал тебе запасные ключи. Думал, что гостям не очень-то приятно торчать под дверью.
– Ты мог бы переночевать у неё, Брийян. Мне было бы легче. Если честно… мне вообще не хотелось тебя видеть.
Я снял пальто, стряхнул с него капли воды и повесил в шкаф, после чего сел рядом с ней.
– Ну, как квартира? Надеюсь, Иган нашёл тебе что-то подходящее?
– Я уезжаю завтра – не хочу больше тебя стеснять. Мне кажется, что так будет лучше. – Она посмотрела на меня. – Не думала, что когда-нибудь скажу это – но мне больно. Очень. – Она поджала под себя ноги. – Жаль, что тебе никогда не понять меня. Хотя бы потому, что ты не хочешь меня понимать. Знаешь, Иган – очень милый мальчик! У вас нет ничего общего – наверное, вы поэтому подружились?
– Не думай, что мне всё равно. Если бы это было так, то мы сейчас не разговаривали бы.
– Не надо ничего говорить. Я всё понимаю – и вряд ли слова что-то изменят. Во всяком случае, ты ни в чём не виноват.
Она достала шпильки из причёски, чуть потрепала освободившиеся пряди и достала сигареты.
– Мне скоро на работу, – заговорил я. – Удивительно, как быстро человек привыкает к отпуску! А ведь я не считаю себя ленивым человеком…
– Она моложе меня, правда? – задала вопрос Лиза.
– Какое это имеет значение? Вы слишком разные. Тема возраста тут не актуальна.
– Для меня это имеет огромное значение.
Я устало вздохнул и потёр переносицу.
– Я думала о том, что хочу удержать тебя, – продолжила Лиза, опустив ресницы. – Но потом решила, что лучше этого не делать. Если ты думаешь, что любишь её – в добрый час. Главное – не делай ей больно. Как мне. Наверное, мне следует попросить прощения. Я не должна была этого делать. Моя слабость дорого стоила – и тебе, и мне. На самом деле, мне было трудно мириться… со всем этим.
– Думаю, не имеет смысла говорить об этом сейчас. Назад мы ничего не вернём.
– Да, ты прав, малыш. И всё же – прости меня. Если, конечно, сможешь.
Лиза мерзливо закуталась в свой платок, убрав с лица растрепавшиеся волосы. Я ещё никогда не видел её в слезах – я и подумать не мог, что она может быть слабой и беззащитной. Иногда мне казалось, что она вообще не умеет плакать – а такая знакомая мне улыбка поселилась на её лице навечно. И я поймал себя на мысли, что испытываю совершенно незнакомое чувство – мне хотелось пожалеть её.
Сказать, что всё совсем не так, что всё изменится к лучшему – хотя это, конечно, было бы глупостью. И, вероятно, ложью. Я обнял её, и она прижалась ко мне, закрыв лицо руками, как обиженный ребёнок.
– Не плачь, – сказал я, погладив её по волосам. – В мире есть свои законы. И на долю каждого человека приходится одинаковое количество расставаний и встреч.
– Я не верю в сказки, Брийян. Я уже большая девочка.
Мы опять замолчали. Я подумал о том, что, вероятно, обманываю сам себя – разве мне есть, куда бежать? Какое я имею право разбивать ей сердце? Впрочем, не в первый раз я это делаю – ещё пара осколков в моей коллекции. Женские слёзы трогали меня очень редко – почти всегда я испытывал к ним чувство снисхождения.
Иногда, гораздо реже – жалость. Но думать о том, чтобы начать всё с начала?
Такого ещё не бывало. И слова уже вертелись на языке – но я промолчал. Жестоко отбирать у человека свободу. Мне было бы тяжело жить рядом с нелюбимой женщиной – но ей было бы вдвойне тяжелее видеть, что любимый человек несчастен.
– Я никогда бы не смог отпустить человека, – сказал я. – Эгоистично, да?
– Нет. Ты ещё всё поймёшь. Это… похоже на предательство. Да, это, похоже, самое верное слово.
– На предательство? – удивился я. – Почему?
– Ты всё поймёшь, малыш, – повторила она. – Всему своё время.
Лиза осторожно коснулась пальцами моих губ. Я наклонился к ней и поцеловал.
– Хочешь, я буду спать… тут? – спросила она, оглядев гостиную.
Я отлично понимал, что цепляюсь за ускользающее. Но почему-то мне казалось, что поступить иначе я не мог – это бы нарушило какое-то равенство. Может, гармонию момента.
– Ни за какие сокровища мира. Ты будешь спать наверху. Со мной. Иначе нельзя.
Мне не нужно было открывать глаза для того, чтобы понять, что в постели я совершенно один. Конечно, если не считать кошек, которые, как всегда, спали на соседней подушке. Я лежал на спине – и у меня не было никакого желания вставать и начинать что-то делать. Через приоткрытые шторы в комнату заглядывало утреннее солнце, за окном распевали птицы. Это всегда поднимало мне настроение (и ещё осознание того факта, что не надо рано вставать, разумеется). Но сейчас радости я не чувствовал. Я впервые за долгое время подумал о том, что у меня есть много дел – но мне не хочется ничем заниматься. Меня не оставляло ощущение того, что что-то исчезло – и без этого моя жизнь изменилась. Может, и потеряла смысл.
Впорочем… это всё, конечно, пафос.
Лиза собрала свои вещи – причём собрала очень аккуратно, не оставив ничего. Даже пепельница была пустой. На тумбочке у кровати я нашёл чистый лист бумаги с ручкой – создалось впечатление, что она хотела написать мне записку, но в последний момент передумала. Я сложил лист вдвое. Потом – вчетверо. Разогнул опять – и, аккуратно пригладив ногтем изгиб, разорвал его сначала на две, а потом на четыре части. Кошки, услышав шуршание бумаги, подняли головы и насторожились.
– Доброе утро, – сказал я. – Ну, надеюсь, ваше настроение гораздо лучше моего, правда?
Думаю, настроение у кошек было отличное – как только я поднялся и накинул халат, они тут же оставили кровать и прошествовали вниз. К завтраку.
Я принял душ, после чего сварил кофе, вышел в сад и, приоткрыв калитку, осмотрелся.
Жизнь вокруг не изменилась – она была такой же медленной и спокойной, как и всегда. Мои соседи приводили в порядок свой сад – хозяин дома внимательно изучал неподстриженные кусты, а его жена что-то говорила детям. Увидев меня, она подняла руку.
– Доброе утро, – поприветствовала меня она. – Рановато ты сегодня проснулся.
Я посмотрел на часы.
– Половина десятого утра? Да, действительно, для меня это рановато… как продвигается работа?
– И не спрашивай. Невозможно постоянно постригать эти кусты! Это такая морока…
Да, Адам?
Её муж обернулся, посмотрел на меня и тоже поприветствовал меня жестом.
– Мы давно тебя не видели, – сказал он. – Ты весь в делах?
– Да, можно сказать и так. – Я сделал глоток кофе и оглянулся на свой сад. – Постричь кусты – это неплохая идея. Вот, как они уже разрослись…
– Ты можешь позволить себе услуги садовника, в отличие от нас, – проговорил Адам.
– Как насчёт того, чтобы выпить чаю вечерком?
– Если успею закончить все дела в срок – то с радостью приму твоё предложение.
– Ну, вот и отлично. Прошу прощения – нам надо работать. Увидимся.
Я вернулся в дом и присел в кресло. Кошки, которые уже успели позавтракать, лежали на ковре в гостиной, лениво потягиваясь. Услышав звонок моего сотового телефона, они навострили уши.
Почему-то я подумал о том, что звонит Лиза – но ошибся.
– Надеюсь, я тебя не разбудил, – сказал Рэй таким тоном, будто разбудить меня было бы самой лучшей наградой для него.
– Нет, сегодня ты лишился этого удовольствия. Или, может, мне притвориться спящим? Так не хочется разочаровывать тебя в выходной!
– О, ну что вы, что вы, сэр, не стоит! Я стойко переживу эту несправедливость!
Как твои дела? Мы уже забыли, как ты выглядишь! Ты, вообще, планируешь появиться на работе?
– Если я скажу, что всё хорошо, то совру, Рэй. – Я сделал паузу. – Ну, а если ты спросишь, почему всё плохо, то у меня тоже не найдётся ответа…
– Эй, эй! Что такое? Что может опечалить человека, который вот уже третью неделю в отпуске? Может, тебе просто стало скучно, друг мой? Ну, тогда тебе просто необходимо поработать! Или же поразвлечься. Считаю нужным тебе напомнить, что сегодня день рождения у Надьи. И ты, разумеется, приглашён.
Я хлопнул себя ладонью по лбу.
– День рождения у Надьи? Чёрт… я совсем забыл…
– Ничего удивительного – ты иногда и про свой день рождения забываешь. Ну так что, ты придёшь? Мы начинаем около восьми. Никуда не пойдём – решили справить у нас дома. И почти никого не приглашаем – на этот раз нет никакого желания видеть целую толпу гостей. Ты можешь подойти немного пораньше. Мы поговорим.
Мы с Рэем были хорошими друзьями – и я сомневался, что могло быть по-другому.
Вряд ли у него были враги или недоброжелатели. Рэй славился своей щедростью, добродушием и умением расположить к себе кого угодно. Среди наших коллег он был известен как большой любитель повеселиться. Он жил на широкую ногу и являлся знатоком по части вечеринок, приёмов, коктейлей и прочих мероприятий подобного рода.
Его жена, которую он семь лет назад привёз из Ирана, девушка из шиитской семьи, быстро переняла его увлечения. Надья уехала из своей страны десят лет назад – и сейчас никто не поверил бы, что когда-то эта яркая и сексуальная женщина со светским манерами настоящей леди ходила позади мужа и боялась открыть лицо.
Одним из талантов Рэя был талант портить людей. Или, как он сам это называл, учить их жить правильно.
Закончив все дела в городе, я отправился в кафе для того, чтобы перекусить – и заодно подумать о том, что же подарить Надье Покупать подарки в последний момент я очень не любил – но теперь выбора не было, и решение следовало принять за полчаса.
– Вы хотите сделать заказ, сэр? – подошедшая официантка услужливо улыбнулась и остановилась рядом со мной.
– Да. Тост с сыром и чёрный кофе. Желательно, покрепче. Сахара не надо.
– Всё будет готово через минуту.
Заказ для обеда был явно скудноват – да и есть мне не хотелось. Более того – мне хотелось вернуться домой, лечь в постель – и пролежать там целую вечность. Ну, или же до того дня, когда надо будет вставать на работу. Но отказать Рэю я не мог.
– Прошу прощения, сэр, – отвлекла меня официантка. – Какой хлеб вы предпочитаете – белый, чёрный?
– Чёрный, конечно, – ответил я. – Белый хлеб вреден для здоровья.
– Правда? – подняла брови она.
– Разумеется, а разве вы не знали? – Я сделал паузу. – Послушайте, мисс. Что бы вы подарили женщине, которой за тридцать?
На лице официантки выразилось недоумение.
– Женщине, которой за тридцать? Думаю, что-нибудь из украшений. Какой-нибудь благородный камень. Может, изумруд, топаз, агат…
– Хм. А что, изумруд – это, конечно, идея… – Я пару раз задумчиво кивнул. – А что вы думаете по поводу нижнего белья? Или одежды, к примеру? Платье? Или, может, обувь?
Видимо, такие занудные посетители официантке попадались редко, ибо она совсем стушевалась и пробормотала:
– Думаю, всё же лучше подарить украшение, сэр. Сейчас я принесу ваш заказ.
– Благодарю, мисс, вы мне очень помогли.
Официантка пошла по направлению к стойке, на ходу бросив на меня ещё один подозрительный взгяд, чем меня очень позабавила.
Тост я проглотил в считанные секунду, так как явно недооценил своего голода, и уже подумал было заказать ещё – но времени оставалось мало. Я позволил себе потратить драгоценные пять минут, выкурив сигарету и допив кофе, который оказался очень вкусным и, оставив официантке щедрые чаевые, отправился за подарком.
Молодой человек в ювелирном магазине пару секунд молча смотрел на меня, опустив на нос крошечные очки.
– Чем могу служить, сэр? – наконец, спросил он.
– Я ищу подарок. Для женщины.
– Для вашей женщины? – уточнил молодой человек.
– Для жены моего друга.
Он с немного рассеянным видом оглядел стеклянные полки, после чего снова повернулся ко мне.
– Вас интересует что-то конкретное? Могу предложить чудесный горный хрусталь…
Я брезгливо поморщился.
– Ну нет, конечно же. Это не та женщина, которой можно дарить горный хрусталь.
Изумруд. Может, рубин. Бриллианты, конечно, не исключаются – но это в крайнем случае. Знаете, у неё столько бриллиантов…
Молодой человек внимательно меня оглядел. В старом свитере и джинсах я явно не выглядел человеком с хорошим достатком.
– Кольцо? Колье? Серьги? Браслет? – спросил он.
– Кольцо.
– Цена имеет значение?
– О нет, не думаю…
Выражение заинтересованности исчезло с лица продавца. Он наклонился и достал из-под прилавка несколько бархатных коробочек.
– Прошу вас, сэр, – проговорил он немного прохладно. – Я бы посоветовал вот это – изумруд в такой оправе смотрится очень красиво. Вы знаете её размер?
– Разумеется, – ответил я, рассматривая кольца.
Не знаю, подумал ли молодой человек о том, откуда я знаю размер кольца жены моего друга (когда-то у нас с Надьёй был роман, можно даже сказать, роман с хвостиком – но, впрочем, это уже осталось в прошлом) – во всяком случае, он смотрел на меня с некоторой отчуждённостью.
Немного поколебавшись, я всё же взял кольцо с изумрудом.
– Мне очень понравилось вот это, – сказал я и улыбнулся – правда, продавец на мою улыбку никак не отреагировал. – Вы можете оформить его как-нибудь… посимпатичнее?
– Да потому что ты шлюха! – крикнул я.
Лиза расхохоталась.
– Ну конечно, шлюха. Точно такая же, как и ты. – Она тронула рукав моей рубашки.
– Мы оба знаем, что такое страсть. Мы – счастливые люди. Потому что земная любовь – это истинная свобода. Мы не заковываем себя в какие-то непонятные мечты о небесной любви.
– Тебе ли говорить о свободе? – Я посмотрел ей в глаза. – Или тебе просто было мало своей свободы – и ты решила забрать её у меня?
Она отстранилась и тихо рассмеялась.
– И всё же ты глуп, как пробка, Брийян… чуть-чуть ума тебе не помешало бы…
– Давай-ка проверим, кому из нас чего не помешало бы! А заодно и убедимся, что в кровати достаточно места для двоих!
Любая женщина на месте Лизы влепила бы мне пощёчину, после чего поднялась бы и ушла с гордо поднятой головой и чувством выполненного долга. Но Лиза знала меня слишком хорошо, чтобы обижаться на мои слова.. И была слишком умна для того, чтобы их забывать. Стоило ей коснуться меня, как данные мной самому же себе обещания стали пустыми словами – и я тут же забыл про всё: про Марику, про моё желание оставить эту затянувшуюся историю в прошлом… наверное, я вообще забыл обо всём. Точно так же, как раньше.
Лиза всегда наслаждалась чувством собственного превосходства – это касалось всех областей жизни. Постели, в том числе. Приём был простым, но по сути своей изощрённым, как и всё простое – как только я начинал дышать чаще, она останавливалась, наклонялась ко мне, задевая волосами, и целовала.
– Если ты ещё раз остановишься, я убью тебя, – сказал я, отворачиваясь от поцелуя, когда она наклонилась в очередной раз.
– Но мне нравится! Интересно, как скоро ты сойдёшь с ума? И вообще – давай-ка организуем перекур – я умираю от желания сделать пару затяжек…
– Чёрт, я убью тебя!
– Учись не обижать меня, Брийян, – изрекла она нравоучительно. – Пусть и только на словах… я могу мучить тебя до бесконечности, ты сам прекрасно знаешь. – Она потёрлась губами о мою щёку. – Не играй с огнём.
– Да будь я проклят. Если не с огнём – то с чем же?
Я медленно восстанавливал дыхание, лёжа на спине. Голова у меня кружилась, мучительно хотелось пить – но сил подняться уже не было.
– Ты жив, малыш? – поинтересовалась Лиза, осторожно коснувшись пальцем моих губ.
– Сомневаюсь.
Она обхватила моё плечо, и я почувствовал запах её кожи – почувствовал в первый раз. Она пахла чем-то, отдалённо напоминавшим сирень.
– Хочешь сигарету? – спросила она.
– Позже. – Я повернул голову и вытер мокрый лоб о подушку. – Ты сумасшедшая, ты это знаешь?
– Конечно. Не отрицай, и ты тоже.
Лиза аккуратно вычистила мундштук и закурила.
– Прости за глупости, Брийян. Вырвалось. Ничего не могла с собой поделать. Мне жаль, что ты мне не веришь. Но у тебя своя голова на плечах. Рано или поздно ты поймёшь.
Она повернулась ко мне в профиль и замолчала. После таких пауз обыкновенно говорят что-то очень важное. Я взял пепельницу и потянулся за сигаретами. И мне в голову пришла странная мысль – я панически боюсь осознать, что я что-то чувствую к этой женщине. Такой страх можно было бы сравнить с боязнью неизведанного… точнее, того, о чём я и не подозреваю. Когда в ситуации есть только два выхода – но вдруг находится третий. Полное отсутствие логики. И где я потерял компас?
– Всю жизнь, – заговорила Лиза, – человек от чего-то бежит. От страха. От неудобства. От зла. Но только в самом конце он осознаёт, что бежал от себя.
Бежал по кругу. Мы не понимаем этого. И в этом причина всех наших бед. Иногда мы находим какой-нибудь угол и прячемся там, чтобы отдышаться. Но у круга нет углов.
Круг – это прямая, бесконечная прямая. Она бесконечна потому, что она замкнута.
Разорвать круг – значит, постичь истину.
– А она есть, эта истина?
– Этого не знает никто. Нам остаётся только верить в то, что она существует.
Я недоуменно покачал головой.
– Как можно верить в то, чего нет?
– Осознав, что оно родится вместе с верой.
– То есть… – Я запнулся, удивившись собственному выводу. – Я люблю тебя, но этого не осознаю?
Лиза улыбнулась.
– Нет. Но мне было бы очень приятно услышать, что ты меня любишь.
– Я не могу тебя любить. Мы слишком похожи. И рано или поздно мы друг друга уничтожим. Друг другом же.
Она легла на подушку.
– Да, ты прав, малыш. Но ты этого не понимаешь. Если бы понимал, то никогда не говорил бы этих слов. Ты хранил бы эти слова за семью печатями, глубоко внутри.
Как самую страшную тайну. Единственная болезнь, от которой никто никогда не найдёт лекарств – это женщина.
Я проснулся поздним утром. Спальню заливал солнечный свет, и Лизы в кровати, разумеется, не было.
Я чувствовал себя таким разбитым, будто не спал всю ночь.
Телефон разрывался, ни под каким предлогом не желая замолчать.
– Только не говори, что ты ещё в постели, – сказал Иган. Голос у него был невероятно счастливый.
– Вроде того, – угрюмо ответил я. – Как ты?
– О, великолепно, просто отлично! – с готовностью уверил он меня.
Я поморщился. Слишком много оптимизма с утра на мою ещё не проснувшуюся голову.
– Похоже, я нашёл неплохую квартирку, – продолжил Иган. – Леди не откажется на неё взглянуть?
– Не откажется, – решил я за леди и, бросив: – Приезжай, жду, – отправился в душ.
Лиза стояла у зеркала и вытирала волосы полотенцем. На плечи она накинула мою рубашку, и я, следуя законам гостеприимства, не возмутился.
– Доброе утро, малыш, – сказала она мне. – Как спалось?
– Просто отвратно, – сообщил я, вытягивая шею под прохладными струями душа.
– Ты всегда говоришь во сне?
– Как-то не было возможности прислушиваться. Надеюсь, я говорю исключительно пристойные вещи?
Она рассмеялась.
– Почти. Ты ещё и ворочаешься. Хорошо, что не храпишь.
– Если хочешь халат – он там, в шкафу.
– Халат скрывает больше, чем следует, – сказала Лиза и стала причёсываться. – Тебе помочь? Знаешь, холодный душ с утра – это плохо.
– Я уже привык – без него мне не проснуться.
Она обняла меня поверх полотенца и коснулась моей щеки влажными прядями.
– И всё же. Тебе помочь?
– Если ты так настаиваешь – не откажусь.
Пока я готовил кофе, Лиза сидела у стола и просматривала утреннюю газету.
– Ты будешь завтракать? – поинтересовался я.
– Я не завтракаю. Только кофе.
– Я тоже. Зачем с самого утра мучать желудок?
– Нет муки страшнее, чем кофе на голодный желудок, да ещё и с сигаретой, – проинформировала меня она.
– Да но умирать здоровым – ещё мучительнее.
Я поставил на стол две чашки с кофе и тоже присел.
Лиза почистила мундштук и только после этого сделала глоток кофе.
– Знаешь, – проговорила она, – у тебя в кровати нет запаха женщины.
– Тут давно не было женщин.
– Не любишь пускать на свою территорию?
Я взял свою чашку.
– Почему же. Одна жила тут почти год. Потом ушла. Месяцев шесть назад. И я решил ей не мешать.
– Мудро, – кивнула она. – Какие у нас планы на сегодня?
– Я буду отдыхать дома. А ты поедешь смотреть свою новую квартиру с очень милым молодым человеком.
Лиза удивлённо приподняла бровь.
– Ты что, приглядел мне жениха, Брийян?
– Он мой знакомый. Занимается продажей квартир.
– Надеюсь, он не будет подбивать ко мне клинья.
Если только ты не полезешь к нему в штаны первая, подумал я. Впрочем, вслух я сказал совсем другое:
– Я не знаю, что творится у него в голове – но он очень порядочный человек. Будь уверена.
– Как ты?
– Нет, конечно, – ответил я в тон ей. – Но он хороший парень.
– О, это здорово! Люблю хороших парней. Их так приятно портить! – И Лиза театрально закатила глаза. – Жди меня ближе к ночи.
Мадам обедала. Точнее, завтракала – она редко ложилась раньше трёх ночи и ещё реже просыпалась раньше двенадцати дня.
– Присоединяйся, – кивнула она на свободный стул. – У меня сегодня рыба. Так, как ты любишь.
– Спасибо, я не голоден, – ответил я, всё же присаживаясь.
– Ладно. Тогда выпей хотя бы водички. И заодно расскажи, почему ты оставил свою гостью скучать в одиночестве.
Я налил стакан воды и посмотрел на рыбу, отметив про себя, что она действительно выглядит аппетитно – в кулинарных талантах Ады я никогда не сомневался.
– Моя гостья уехала с Иганом, который, наверное, нашёл ей квартиру. – Я помолчал.
– А, впрочем, может, и не нашёл…
И я невольно поморщился от осознания того факта, что и такой вариант развития событий вполне возможен.
Мадам не удержалась и фыркнула от смеха.
– Вот уж не знала, что Иган способен чем-то заинтересовать женщину. А твоей гостье эта идея понравилась?
– Судя по её лицу – очень даже.
– Это действительно смешно, Брайан. Ты ревнуешь её к Игану?
– Кто тебе сказал, что я ревную?
Мадам покачала головой и снова взяла вилку.
– Как же хорошо я тебя знаю, гадёныш. А ты до сих пор пытаешься меня обманывать…
Мы с тобой очень часто говорили на эту тему. Нет смысла ревновать к тому, что тебе не принадлежит. А она тебе не принадлежит – это уж точно.
– Знаешь, это напоминает лабиринт. Вот я стою внутри, в самом его центре – и с каждым разом вокруг меня появляются новые стены. Чем больше стен – тем меньше во мне уверенности, что я выберусь наружу. И все её рассуждения о любви и остальном…
Мадам понимающе кивнула и подхватила с тарелки кусочек рыбы.
– Я не верю в любовь, гадёныш, и ты об этом знаешь. Если мы, конечно, говорим о красивой любви – красивых словах, разговорах при луне и песнях под гитару у окна любимой женщины. Нет у такой любви жизни, Брайан. Красивые слова очень быстро умирают. Человеческая любовь – совсем не такая, какой мы её представляем.
– Да, она говорила мне нечто подобное.
– Я советую тебе хорошо подумать, мой мальчик. Подумать о том, что в нашей жизни всё взаимосвязано. О том, что эта женщина снова появилась на твоём пути не просто так – а для того, чтобы ты понял определённые вещи. Какие – вот это тебе придётся решить самому. Подумать о том, что время залечивает раны – но не прощает ошибок. И, в частности, о том, что невозможно одновременно тянуть за собой прошлое – и стремиться начать жить сначала.
Я подвинул к себе пепельницу и пару секунд крутил в руках коробок спичек.
– Если бы я смог начать жить сначала, то это было бы самым хорошим подарком.
Хотя… может, это и к счастью.
Несколько минут мы молчали. Мадам доела рыбу и принялась за десерт, я курил и смотрел в окно – Ада разложила на лужайке длинные ковры и теперь старательно чистила их специальными щётками.
– Скажи мне… Марика здесь? – спросил я, поворачиваясь к мадам.
Она посмотрела на меня.
– Да. А ты что-то хотел от неё?
– В общем-то… ничего, – сказал я негромко и чиркнул спичкой. – Она такая забавная. Я ещё никогда таких не встречал.
– Ты на таких никогда не смотрел, – поправила меня мадам. – Знаешь, как я всегда называла твоих женщин? Ненужные.
Я недоуменно поднял брови.
– Ненужные? Ненужные кому?
– Тебе. Самим себе. Кому угодно. Я смотрела и говорила – вот, ещё одна ненужная женщина. Скоро гадёныш откроет зал славы ненужных женщин! Почти музей.
Я положил спички на стол.
– А Марика – тоже ненужная?
Мадам рассмеялась – так, будто она объясняла мне что-то, и я это наконец-то понял.
– Ну, мой мальчик. Об этом тебе следует спросить у неё. А она тебе нужна?
– Ты задаёшь такие сложные вопросы, Надин.
– Что, совсем не уровень Гарвадского университета?
Теперь рассмеялся я.
– Да, и рядом не стояли. Думаю, если бы ты была профессором, я вряд ли получил бы отличный диплом.
Я вернулся около десяти. Лиза, как ни странно, уже была дома. Она сидела в кресле, скинув туфли на пол, и разминала пальцы.
– Ты очень быстро вернулся, – бросила мне она, не удостоив взглядом.
– Я забыл, что отдал тебе запасные ключи. Думал, что гостям не очень-то приятно торчать под дверью.
– Ты мог бы переночевать у неё, Брийян. Мне было бы легче. Если честно… мне вообще не хотелось тебя видеть.
Я снял пальто, стряхнул с него капли воды и повесил в шкаф, после чего сел рядом с ней.
– Ну, как квартира? Надеюсь, Иган нашёл тебе что-то подходящее?
– Я уезжаю завтра – не хочу больше тебя стеснять. Мне кажется, что так будет лучше. – Она посмотрела на меня. – Не думала, что когда-нибудь скажу это – но мне больно. Очень. – Она поджала под себя ноги. – Жаль, что тебе никогда не понять меня. Хотя бы потому, что ты не хочешь меня понимать. Знаешь, Иган – очень милый мальчик! У вас нет ничего общего – наверное, вы поэтому подружились?
– Не думай, что мне всё равно. Если бы это было так, то мы сейчас не разговаривали бы.
– Не надо ничего говорить. Я всё понимаю – и вряд ли слова что-то изменят. Во всяком случае, ты ни в чём не виноват.
Она достала шпильки из причёски, чуть потрепала освободившиеся пряди и достала сигареты.
– Мне скоро на работу, – заговорил я. – Удивительно, как быстро человек привыкает к отпуску! А ведь я не считаю себя ленивым человеком…
– Она моложе меня, правда? – задала вопрос Лиза.
– Какое это имеет значение? Вы слишком разные. Тема возраста тут не актуальна.
– Для меня это имеет огромное значение.
Я устало вздохнул и потёр переносицу.
– Я думала о том, что хочу удержать тебя, – продолжила Лиза, опустив ресницы. – Но потом решила, что лучше этого не делать. Если ты думаешь, что любишь её – в добрый час. Главное – не делай ей больно. Как мне. Наверное, мне следует попросить прощения. Я не должна была этого делать. Моя слабость дорого стоила – и тебе, и мне. На самом деле, мне было трудно мириться… со всем этим.
– Думаю, не имеет смысла говорить об этом сейчас. Назад мы ничего не вернём.
– Да, ты прав, малыш. И всё же – прости меня. Если, конечно, сможешь.
Лиза мерзливо закуталась в свой платок, убрав с лица растрепавшиеся волосы. Я ещё никогда не видел её в слезах – я и подумать не мог, что она может быть слабой и беззащитной. Иногда мне казалось, что она вообще не умеет плакать – а такая знакомая мне улыбка поселилась на её лице навечно. И я поймал себя на мысли, что испытываю совершенно незнакомое чувство – мне хотелось пожалеть её.
Сказать, что всё совсем не так, что всё изменится к лучшему – хотя это, конечно, было бы глупостью. И, вероятно, ложью. Я обнял её, и она прижалась ко мне, закрыв лицо руками, как обиженный ребёнок.
– Не плачь, – сказал я, погладив её по волосам. – В мире есть свои законы. И на долю каждого человека приходится одинаковое количество расставаний и встреч.
– Я не верю в сказки, Брийян. Я уже большая девочка.
Мы опять замолчали. Я подумал о том, что, вероятно, обманываю сам себя – разве мне есть, куда бежать? Какое я имею право разбивать ей сердце? Впрочем, не в первый раз я это делаю – ещё пара осколков в моей коллекции. Женские слёзы трогали меня очень редко – почти всегда я испытывал к ним чувство снисхождения.
Иногда, гораздо реже – жалость. Но думать о том, чтобы начать всё с начала?
Такого ещё не бывало. И слова уже вертелись на языке – но я промолчал. Жестоко отбирать у человека свободу. Мне было бы тяжело жить рядом с нелюбимой женщиной – но ей было бы вдвойне тяжелее видеть, что любимый человек несчастен.
– Я никогда бы не смог отпустить человека, – сказал я. – Эгоистично, да?
– Нет. Ты ещё всё поймёшь. Это… похоже на предательство. Да, это, похоже, самое верное слово.
– На предательство? – удивился я. – Почему?
– Ты всё поймёшь, малыш, – повторила она. – Всему своё время.
Лиза осторожно коснулась пальцами моих губ. Я наклонился к ней и поцеловал.
– Хочешь, я буду спать… тут? – спросила она, оглядев гостиную.
Я отлично понимал, что цепляюсь за ускользающее. Но почему-то мне казалось, что поступить иначе я не мог – это бы нарушило какое-то равенство. Может, гармонию момента.
– Ни за какие сокровища мира. Ты будешь спать наверху. Со мной. Иначе нельзя.
***
Мне не нужно было открывать глаза для того, чтобы понять, что в постели я совершенно один. Конечно, если не считать кошек, которые, как всегда, спали на соседней подушке. Я лежал на спине – и у меня не было никакого желания вставать и начинать что-то делать. Через приоткрытые шторы в комнату заглядывало утреннее солнце, за окном распевали птицы. Это всегда поднимало мне настроение (и ещё осознание того факта, что не надо рано вставать, разумеется). Но сейчас радости я не чувствовал. Я впервые за долгое время подумал о том, что у меня есть много дел – но мне не хочется ничем заниматься. Меня не оставляло ощущение того, что что-то исчезло – и без этого моя жизнь изменилась. Может, и потеряла смысл.
Впорочем… это всё, конечно, пафос.
Лиза собрала свои вещи – причём собрала очень аккуратно, не оставив ничего. Даже пепельница была пустой. На тумбочке у кровати я нашёл чистый лист бумаги с ручкой – создалось впечатление, что она хотела написать мне записку, но в последний момент передумала. Я сложил лист вдвое. Потом – вчетверо. Разогнул опять – и, аккуратно пригладив ногтем изгиб, разорвал его сначала на две, а потом на четыре части. Кошки, услышав шуршание бумаги, подняли головы и насторожились.
– Доброе утро, – сказал я. – Ну, надеюсь, ваше настроение гораздо лучше моего, правда?
Думаю, настроение у кошек было отличное – как только я поднялся и накинул халат, они тут же оставили кровать и прошествовали вниз. К завтраку.
Я принял душ, после чего сварил кофе, вышел в сад и, приоткрыв калитку, осмотрелся.
Жизнь вокруг не изменилась – она была такой же медленной и спокойной, как и всегда. Мои соседи приводили в порядок свой сад – хозяин дома внимательно изучал неподстриженные кусты, а его жена что-то говорила детям. Увидев меня, она подняла руку.
– Доброе утро, – поприветствовала меня она. – Рановато ты сегодня проснулся.
Я посмотрел на часы.
– Половина десятого утра? Да, действительно, для меня это рановато… как продвигается работа?
– И не спрашивай. Невозможно постоянно постригать эти кусты! Это такая морока…
Да, Адам?
Её муж обернулся, посмотрел на меня и тоже поприветствовал меня жестом.
– Мы давно тебя не видели, – сказал он. – Ты весь в делах?
– Да, можно сказать и так. – Я сделал глоток кофе и оглянулся на свой сад. – Постричь кусты – это неплохая идея. Вот, как они уже разрослись…
– Ты можешь позволить себе услуги садовника, в отличие от нас, – проговорил Адам.
– Как насчёт того, чтобы выпить чаю вечерком?
– Если успею закончить все дела в срок – то с радостью приму твоё предложение.
– Ну, вот и отлично. Прошу прощения – нам надо работать. Увидимся.
Я вернулся в дом и присел в кресло. Кошки, которые уже успели позавтракать, лежали на ковре в гостиной, лениво потягиваясь. Услышав звонок моего сотового телефона, они навострили уши.
Почему-то я подумал о том, что звонит Лиза – но ошибся.
– Надеюсь, я тебя не разбудил, – сказал Рэй таким тоном, будто разбудить меня было бы самой лучшей наградой для него.
– Нет, сегодня ты лишился этого удовольствия. Или, может, мне притвориться спящим? Так не хочется разочаровывать тебя в выходной!
– О, ну что вы, что вы, сэр, не стоит! Я стойко переживу эту несправедливость!
Как твои дела? Мы уже забыли, как ты выглядишь! Ты, вообще, планируешь появиться на работе?
– Если я скажу, что всё хорошо, то совру, Рэй. – Я сделал паузу. – Ну, а если ты спросишь, почему всё плохо, то у меня тоже не найдётся ответа…
– Эй, эй! Что такое? Что может опечалить человека, который вот уже третью неделю в отпуске? Может, тебе просто стало скучно, друг мой? Ну, тогда тебе просто необходимо поработать! Или же поразвлечься. Считаю нужным тебе напомнить, что сегодня день рождения у Надьи. И ты, разумеется, приглашён.
Я хлопнул себя ладонью по лбу.
– День рождения у Надьи? Чёрт… я совсем забыл…
– Ничего удивительного – ты иногда и про свой день рождения забываешь. Ну так что, ты придёшь? Мы начинаем около восьми. Никуда не пойдём – решили справить у нас дома. И почти никого не приглашаем – на этот раз нет никакого желания видеть целую толпу гостей. Ты можешь подойти немного пораньше. Мы поговорим.
Мы с Рэем были хорошими друзьями – и я сомневался, что могло быть по-другому.
Вряд ли у него были враги или недоброжелатели. Рэй славился своей щедростью, добродушием и умением расположить к себе кого угодно. Среди наших коллег он был известен как большой любитель повеселиться. Он жил на широкую ногу и являлся знатоком по части вечеринок, приёмов, коктейлей и прочих мероприятий подобного рода.
Его жена, которую он семь лет назад привёз из Ирана, девушка из шиитской семьи, быстро переняла его увлечения. Надья уехала из своей страны десят лет назад – и сейчас никто не поверил бы, что когда-то эта яркая и сексуальная женщина со светским манерами настоящей леди ходила позади мужа и боялась открыть лицо.
Одним из талантов Рэя был талант портить людей. Или, как он сам это называл, учить их жить правильно.
Закончив все дела в городе, я отправился в кафе для того, чтобы перекусить – и заодно подумать о том, что же подарить Надье Покупать подарки в последний момент я очень не любил – но теперь выбора не было, и решение следовало принять за полчаса.
– Вы хотите сделать заказ, сэр? – подошедшая официантка услужливо улыбнулась и остановилась рядом со мной.
– Да. Тост с сыром и чёрный кофе. Желательно, покрепче. Сахара не надо.
– Всё будет готово через минуту.
Заказ для обеда был явно скудноват – да и есть мне не хотелось. Более того – мне хотелось вернуться домой, лечь в постель – и пролежать там целую вечность. Ну, или же до того дня, когда надо будет вставать на работу. Но отказать Рэю я не мог.
– Прошу прощения, сэр, – отвлекла меня официантка. – Какой хлеб вы предпочитаете – белый, чёрный?
– Чёрный, конечно, – ответил я. – Белый хлеб вреден для здоровья.
– Правда? – подняла брови она.
– Разумеется, а разве вы не знали? – Я сделал паузу. – Послушайте, мисс. Что бы вы подарили женщине, которой за тридцать?
На лице официантки выразилось недоумение.
– Женщине, которой за тридцать? Думаю, что-нибудь из украшений. Какой-нибудь благородный камень. Может, изумруд, топаз, агат…
– Хм. А что, изумруд – это, конечно, идея… – Я пару раз задумчиво кивнул. – А что вы думаете по поводу нижнего белья? Или одежды, к примеру? Платье? Или, может, обувь?
Видимо, такие занудные посетители официантке попадались редко, ибо она совсем стушевалась и пробормотала:
– Думаю, всё же лучше подарить украшение, сэр. Сейчас я принесу ваш заказ.
– Благодарю, мисс, вы мне очень помогли.
Официантка пошла по направлению к стойке, на ходу бросив на меня ещё один подозрительный взгяд, чем меня очень позабавила.
Тост я проглотил в считанные секунду, так как явно недооценил своего голода, и уже подумал было заказать ещё – но времени оставалось мало. Я позволил себе потратить драгоценные пять минут, выкурив сигарету и допив кофе, который оказался очень вкусным и, оставив официантке щедрые чаевые, отправился за подарком.
Молодой человек в ювелирном магазине пару секунд молча смотрел на меня, опустив на нос крошечные очки.
– Чем могу служить, сэр? – наконец, спросил он.
– Я ищу подарок. Для женщины.
– Для вашей женщины? – уточнил молодой человек.
– Для жены моего друга.
Он с немного рассеянным видом оглядел стеклянные полки, после чего снова повернулся ко мне.
– Вас интересует что-то конкретное? Могу предложить чудесный горный хрусталь…
Я брезгливо поморщился.
– Ну нет, конечно же. Это не та женщина, которой можно дарить горный хрусталь.
Изумруд. Может, рубин. Бриллианты, конечно, не исключаются – но это в крайнем случае. Знаете, у неё столько бриллиантов…
Молодой человек внимательно меня оглядел. В старом свитере и джинсах я явно не выглядел человеком с хорошим достатком.
– Кольцо? Колье? Серьги? Браслет? – спросил он.
– Кольцо.
– Цена имеет значение?
– О нет, не думаю…
Выражение заинтересованности исчезло с лица продавца. Он наклонился и достал из-под прилавка несколько бархатных коробочек.
– Прошу вас, сэр, – проговорил он немного прохладно. – Я бы посоветовал вот это – изумруд в такой оправе смотрится очень красиво. Вы знаете её размер?
– Разумеется, – ответил я, рассматривая кольца.
Не знаю, подумал ли молодой человек о том, откуда я знаю размер кольца жены моего друга (когда-то у нас с Надьёй был роман, можно даже сказать, роман с хвостиком – но, впрочем, это уже осталось в прошлом) – во всяком случае, он смотрел на меня с некоторой отчуждённостью.
Немного поколебавшись, я всё же взял кольцо с изумрудом.
– Мне очень понравилось вот это, – сказал я и улыбнулся – правда, продавец на мою улыбку никак не отреагировал. – Вы можете оформить его как-нибудь… посимпатичнее?