Эмерсон. Сага о драконе

ведала, сколько пробыла в беспамятстве, но не сомневалась, что гораздо
больше нескольких дней. Девушка, присматривавшая за мной, послала за
Лессой, как только увидела, что я проснулась.
До прихода госпожи вейра я сумела кое-как усесться в постели. Лесса
стояла, подбоченясь, и смотрела на меня. Наконец она сказала:
- Ты едва не потеряла ногу, а с ней - и жизнь.
Я и так была бледна, а тут, с трудом проглотив слюну, скорее всего,
побледнела еще больше; она же продолжала:
- Поскольку вы с Пэном - редкость, мы не могли себе позволить потерять
вас. Подумали было, что вы пропали, и тут, два дня назад, тебе полегчало,
как по волшебству. - Женщина как-то странно на меня взглянула. - Это
случилось сразу после того, как тебя навестила твоя подруга Доона. - Тут
она яростно сверкнула на меня глазами: - В следующий раз, когда получишь
ожог Нитей, побеспокойся о нем - и немедленно.
Когда я робко кивнула, она добавила:
- И, скорлупы ради, не шляйся больше по всяким болотам!
Я слабо заговорила:
- Я поняла. Я думала, что сделала все, как надо, - очистила рану и
наложила болюйди-траву, только, похоже, недостаточно быстро. - А про себя
добавила: "Особенно если учесть, что я имею дело с чужеродными
микроорганизмами!" Потом я вспомнила еще кое о чем.
- Пэн! Его тоже задело! Как он?
Лесса засмеялась.
- Прекрасно. Он, по крайней мере, не ползал в навозе так долго, как ты.
Его ожог безукоризненно заживает, и никакой заразы он не подцепил.
Правда...
Лесса умолкла, а потом я услышала радостное драконье пение. В комнату
ворвался Пэн; снаружи остался лишь хвост.
- Те пять дней, что ты болела, другие воспитанники баловали это чудище.
Мы вдвоем с Лессой нежно посмотрели на Пэна.
- Он не ел, пока ты не пошла на поправку, и мы едва уломали его
оставить тебя одну. Сошлись на том, что он занял соседнюю комнату.
Я рассмеялась, потянувшись почесать пэновы надбровные гребни. Но скоро
рука моя упала обратно на кровать.
Лесса сказала:
- Пожалуй, надо дать тебе поспать. И Пэну тоже. Он может остаться. Но,
когда тебе станет лучше, я задам тебе несколько вопросов. В бреду ты
наговорила очень странного. Пэн отказывается объяснить мне, что значат
твои слова, - сказала она, свирепо глянув на опустившего свою громадную
голову, как отшлепанный щенок, бедного дракона, - и это - первый случай,
когда я не смогла чего-то добиться от любого дракона. Он говорил только,
что не может мне сказать. Вы оба и вправду редкостные. Вот...
С этими словами Лесса вышла.
Я уснула по соседству с громадной головой Пэна, гадая, как мне
объяснить капитану Брауну, что я имела глупость заболеть и нарушить Первое
Предписание [правило, не допускающее вмешательства в дела примитивных
цивилизаций (в отличие от "прогрессорства", описанного Стругацкими)] (как
будто я недостаточно натворила, Запечатлив Пэна...), и как отвечать на -
будьте уверены! - нелегкие вопросы Лессы.
Позже той ночью, выполнив волю природы, я велела Пэну принести
передатчик. Доона уже рассказала мне, что корабль - на орбите, и они знают
о происходящем. Я оставила собственное сообщение и просила разрешения
принять на борт Пэна, когда мы покинем Перн. Выбирать нам особенно не
приходилось. Либо Пэн отправится со мной, либо я останусь. В любом случае,
нам необходимо быть вместе. С этой мыслью я и уплыла в сон.

4. ОТВЕТЫ НА НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ

В общем, прежде чем Лессе представилась возможность прийти и еще раз
поговорить со мной, на планету, в туземной одежде, нуль-транспортировался
сам капитан Браун, пришел в наш Вейр, попросил разрешения увидеться с
госпожой, а затем представился ей. Капитан объяснил: то, чем он собирался
с ней поделиться, должны знать лишь она и Ф'лар; по крайней мере, пока.
Заручившись ее обещанием никому больше не рассказывать, он дал ей понять,
что мы в самом деле с другой планеты, как она уже предполагала, и никогда
бы не позволили догадаться о своем присутствии, если бы не мое
Запечатление Пэна. К тому времени я уже знала о найденных на Южном
Материке древнем космическом корабле и забытом городе и о понимании Лессой
и ее народом того, что когда-то, в далеком прошлом, они тоже были здесь
пришельцами. Однако, формально раскрытие нами перинитам своего
происхождения все еще являлось нарушением Первого Предписания.
Вернувшись, Лесса сообщила мне, что, поскольку теперь имеет
представление о том, кто я на самом деле, она отстраняет меня от полетов.
По-настоящему ее решение меня не задело, но надо же было такому случиться
как раз когда нас с Пэном собирались перевести в настоящее Крыло и мы
стали бы полноправными членами Вейра! Не то чтобы мы могли навечно
остаться в том Крыле, но пусть немного! Было бы здорово хоть разок
почувствовать себя уже не воспитанниками... И нас ведь не только
вычеркнули из списков летного состава, но и существенно ограничили свободу
передвижения только теми местами, которые назвала Брекки. Подумав, однако,
я сочла, что это - невеликая цена по сравнению с тем, что могло со мной
случиться. Теперь я могла больше времени уделять тому, ради чего,
собственно, первоначально и попала на эту планету и что пришлось отложить
на восемнадцать месяцев - побольше узнать о здешней медицине.
Несколько следующих дней я провела, отдыхая и набираясь сил после
схватки с инородными болезнетворными микроорганизмами. Пэн, сколько ему
позволяли, не вылезал из спальни моего вейра, а когда мне разрешили
выходить (впрочем, лишь в пределах двора), громоздился на высоких уступах,
греясь на солнышке.
Сидя во дворе, я, за неимением иного занятия, смотрела на драконов. Не
потребовалось много времени, чтобы понять то, о чем я задумывалась
довольно давно, да все недосуг было осмыслить. Пэн намного уступал
размерами другим бронзовым драконам, а я уже поняла, что он вырос
окончательно. К восемнадцатимесячному возрасту это обязательно должно было
произойти, разве что я чего-то о драконах не знала. На самом деле, стоило
мне в него как следует вглядеться, и стало ясно: он, кроме того, меньше
голубых и зеленых. Я спросила его об этом.
Пэн толком и не замечал разницы в размерах между собой и другими
драконами, но, когда я обратила на это его внимание, осознал, что уступает
остальным драконам в росте. Он даже дошел до того, что спросил об этом
Мнемента. Вернулся Пэн смущенный ответом большого бронзового.
"Карен, он сказал, что я не стану больше, чем сейчас. Я вполовину
меньше его и только в два раза больше Рута", - говорил Пэн крайне
разочарованно.
- Он сказал, почему? - спросила я, зная, что, если он останется
маленьким, то никогда не сможет состязаться за обладание королевой.
Читая мои мысли, Пэн ответил:
"Мнемент сказал, мне не надо беспокоиться о завоевании королевы... что
я буду занят более важными делами. Когда я спросил, какими, он не смог
ответить, но добавил, что от моего размера многое будет зависеть. Это даст
мне возможность лучше выполнять свою работу".
- Хм... - только и смогла я ответить обезумевшему от горя юному
дракону.
Но позже, когда предполагалось, что я дремлю, я стала размышлять. Пэн,
оставшись размером вполовину меньше самого большого бронзового дракона на
Перне, смог бы разместиться в большинстве отсеков "Экскалибура", кое-где -
не слишком удобно, но смог бы. Я мысленно заметила себе как можно скорее
попросить выслать мне планы "Экскалибура".
Через два дня после разговора Пэна с Мнементом Брекки позволила мне
бывать всюду и уходить в Промежуток. Она решила, что мы можем начать и
изучение перинитской медицины, по крайней мере, тех областей, с которыми я
не сталкивалась за восемнадцать месяцев, уже проведенных мною на Перне.
Она не ведала, по какой необъяснимой причине меня сняли с летного
дежурства, но я-то знала: Брекки едва ли не больше всех ухаживала за мной,
пока я бредила, поэтому я была уверена, что она тоже догадывалась об
истине. Она решила, что нашей первой остановкой станет Чертог Целителей в
Форт холде. Я бывала там, когда вместе с другими воспитанниками училась
летать в Промежутке, но размер холда никогда не переставал поражать меня.
Мы приземлились во внутреннем дворе Чертога Арфистов, находящегося слева
от основной части Форт холда. Мне пришлось отослать Пэна ждать меня в
сияющие выси, а Брекки послала свою огненную ящерицу-королеву составить
ему компанию, когда ее предупредили о недавних шалостях некоторых огненных
ящериц холда.
Она провела меня по извилистым коридорам холда в небольшой Чертог
Целителей. Оттуда мы спустились в кладовую. Брекки продолжила рассказывать
мне, как что хранится, говорила называния всех трав и каким они обладают
действием. Трикордер мой непрестанно жужжал, записывая все, что она мне
показывала и рассказывала. Даже спрятанный среди моей амуниции, он, тем не
менее, улавливал большинство сказанного и того, что мне показывали. Они
располагали множеством трав и мазей, но среди этих снадобий не нашлось
такого, по сравнению с которым у Федерации не имелось бы чего-то более
совершенного. Единственное, что меня все так же пленяло - это
болюйди-трава. У Федерации не было подобной мази, обладавшей бы и
обезболивающими, и антимикробными свойствами. Можно себе представить,
насколько широко мы могли бы пользоваться этой мазью для первичного
лечения ранений у высадившихся на незнакомые планеты, да и вторичного
тоже, если люди по какой-либо причине не могут вернуться на корабль (такое
временами случается). До сих пор Федерации не удавалось получить подобный
медикамент, поэтому, если когда-то наличие жизни вне Перна станет
достоянием гласности и периниты вступят в Федерацию, болюйди-трава могла
бы стать неплохим предметом товарообмена.
Мы провели в кладовой почти полдня, а затем Брекки забрала меня обратно
в Чертог Арфистов. Она упомянула о возвращении Менолли и сказала, что
Менолли с удовольствием встретилась бы со мной - наконец-то! Брекки
сказала, что Менолли - еще одна знаменитая перинитка: она - единственная
женщина, отправившаяся в Путешествие Арфистов, и это - проведя лишь неделю
в Чертоге Арфистов. Удивительно, как мы раньше не встречались.
После некоторых расспросов выяснилось, что Менолли - в Архивах, роется
к кипе каких-то старых песен, только что обнаруженных в одной из недавно
переоткрытых в Бендене забытых кладовых. Следуя указанному направлению, мы
дошли до комнаты, где размещались Архивы. По дороге туда мы миновали
коридор, показавшийся мне знакомым, и я сообразила, что мы прошли как раз
мимо этой комнаты, когда возвращались в основную часть Чертога Арфистов.
Когда вошла Брекки, Менолли обернулась.
- Брекки! Ты как? Драконий век тебя не видела!
Брекки рассмеялась.
- У меня все отлично. Я вижу, над тобой не парит обычная выставка
огненных ящериц.
Менолли ответила чуть печально:
- Робинтон запретил моим любимцам быть здесь вместе со мной. В прошлый
раз они везде разбросали свитки, и некоторые песни после этого стало
невозможно прочесть.
- Знакомое дело, - отозвалась Брекки. - Меня тоже предупредили, чтобы я
оставила свою королеву снаружи. Вот она и составляет Пэну компанию, пока
мы с Карен здесь.
Тут только Менолли меня заметила.
- Так, значит, это ты Запечатлила того бронзового. В свое время об этом
не один день судачил весь Чертог Арфистов. Сто лет, как я хочу тебя
увидеть, но ведь ты училась в Вейре, а такую взятку, чтоб наставник
позволил тебе увидеться с кем-то посторонним, не накопишь и за Оборот. А
поскольку ты была известна гораздо больше остальных, он особо постарался,
чтобы тебя никто не беспокоил. Так что к тому времени, когда он отменил
свои самые строгие ограничения, былое любопытство уже улеглось, а мне дали
другую работу.
- Вот оно что, - сказала я. - Чувствовалось, что меня специально держат
в одиночестве, но после всех волнений я была только рада, когда вокруг
меня все стихло. А потом мы так замотались с драконами, что я больше об
этом и не вспоминала.
- В любом случае, народ все еще старается сложить о тебе приличный
напев. Но никто ведь не знает ничего ни о тебе, а о том, откуда ты на
самом деле - и того меньше, потому ничего еще и не написано.
- Ты хочешь сказать, что до сих пор ничего не написала? - усмехнулась
Брекки, пытаясь скрыть прозвучавшее в голосе удивление. - Я только за этим
сюда Карен и привела...
- Знаешь, весь последний Оборот выдался настолько суматошный, что не
было никакой возможности писать. Вот и сейчас я только что вернулась из
последнего путешествия. Робинтон сразу же послал меня прямехонько сюда
посмотреть, нет ли среди этих песен, найденных в Бендене на прошлой
неделе, чего-то стоящего. Помочь не хотите?
- Конечно! - ответили мы с Брекки хором и переглянулись. А потом
рассмеялись все втроем.
- Думаю, мы немного устали просматривать медицинские запасы, - сказала
я.
Менолли вручила нам по вороху свитков.
- Можете начать прямо здесь.
Около часа стояла тишина. Выросли кипы и выброшенных, и отобранных
свитков. Выбрасывали в основном испорченные настолько, что на их
поверхности не удавалось ничего разглядеть, такие, которые не стоило
хранить дальше. В кипе отобранных свитков лежали те, на которых уцелело
достаточно слов, чтобы догадаться, о чем говорилось в песне.
Вдруг Менолли тяжело задышала. Мы с Брекки оторвались от работы и
увидели бледное лицо, всматривавшееся в нас поверх какого-то свитка.
- Что случилось, Менолли? - спросила встревоженная Брекки.
- Прочтите, особенно ты, Карен. Тут, я думаю, о тебе.
Менолли вручила мне свиток. Пока я читала, Брекки глядела мне через
плечо. Это была старая песня... без музыки, остались только слова.

С невиданным именем
Зоркий дракон
Найден пришельцем
И Запечатлен.

Цветом он бронзов,
Всадник - девица.
Сквозь космос дракон
Вместе с ней устремится.

Девица - целитель
По имени К'рэн.
Дракона звать
Вовсе неслыханно - Пэн.

Отметит обоих
Нитей ожог:
Ей - над коленом,
А ему - бок.

Она чуть не погибнет,
Но подруга спасет;
Да еще друг-пришелец
На помощь придет.

Неразлучны, вдвоем
В корабле полетят.
Врагов всей вселенной
Сообща победят.

Из металла корабль их
Целый мир облетит.
И со всеми дракон
Без труда говорит.

Тот бронзовый ростом
Не сможет гордиться,
Но зато в корабле
Хорошо разместится.

Однажды, наш Перн
Захотев погубить,
Пришельцы хохлатые
Станут грозить.

И о помощи зов
Ко дракону помчится;
Флот прекрасных судов
Второпях возвратится.

Чужаков отобьют,
Корабли их рассеют.
Рад будь, Перн: в нужный час
Пэн вернуться сумеет.

Всадник вместе с драконом
Предан нашей планете.
Вместе мир сохранят
И покой на всем свете.

Необычно в героях
Быль с грядущим смешалась,
Но исполнена смысла
Каждая малость.

Непривычен напев мой,
Но правдив - я клянусь.
Этот сбудется стих,
Вам я в том поручусь.

Я издала какие-то задыхающиеся звуки и обернулась взглянуть на Брекки.
Уверена, что физиономия у меня была не румяней ее лица. Я никому не
рассказывала о том, что я - инопланетянка, об этом знали только Лесса и
Ф'лар. Но, если эта песня подлинна, то мое прибытие предсказали задолго до
моего появления на свет, и даже, скорее всего, образования Федерации. А
стоит этой песне стать широко известной, и каждый будет знать о возможном
существовании инопланетян.
- Думаю, мы только что обнаружили еще одну песню, похожую на Песнь
Вопроса, - потрясенно сказала Менолли. - Песню, до недавних пор
непостижимую. Удивительно, почему она была упрятана в Бендене все эти
годы? К тому же, смотрите... - Она взялась за оборванную последнюю
страницу. - Возможно, у этой песни есть продолжение. Конец какой-то
слегка... незавершенный.
- Может, она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была непонятна и люди не хотели ее слушать?
- задала вопрос Брекки. - Я точно не захотела бы слушать о нападающих на
мою планету хохлатых чужаках. А что там имелось в виду насчет инопланетян?
- Обе повернулись и глянули на меня.
Когда я не отозвалась, за меня ответила Менолли:
- Не знаю, но Лессе и Ф'лару нужно как можно скорее на это взглянуть.
А я ошарашенно стояла на месте. Потом, подумав кое о чем, спросила:
- Когда это написано?
- Думаю, около четырехсот Оборотов назад... примерно в то время, из
которого Лесса притащила Древних, - ответила Менолли. - Или даже еще
раньше. Свитки могут сохраняться очень долго, нам доводилось видеть
несколько рукописей времен Путешествия Мориты. Те свитки хранились в самых
старых кладовых Бендена, и нельзя сказать наверняка, когда они были
написаны.
- Пошли, Карен, нам пора, - позвала Брекки. - Не против, если я
позаимствую эту песню на несколько дней, Менолли? - Брекки взяла песню и
потащила меня к двери.
- Нет. Лесса захочет ее изучить. Я догоню вас двоих позже. Может быть,
к тому времени найдется музыка для этих слов. - Менолли рассеянно махнула
нам на прощание.
Я позвала Пэна спуститься с вышины и сказала ему передать Рамоте, что
мы возвращаемся с очень важным известием и хотели бы как можно скорее
увидеть Лессу.
Когда мы вынырнули из Промежутка в Бенден Вейре, Лесса ждала нас.
Брекки молча подала ей песню. Прочтя, Лесса присвистнула и в глубокой
задумчивости посмотрела на меня.
- Рамота и Мнемент говорили, что Пэн расспрашивал насчет своего малого
роста. Ну, и мы тоже недоумевали. А эта песня, кажется, проливает свет на
его размеры, да и на тебя тоже. - Она посмотрела на меня в раздумье. - И у
меня такое чувство, что эта песня в конечном счете вызовет больше
затруднений, чем разрешит. Непонятно, как это "со всеми дракон без труда
говорит". Да и вообще после слов "Из металла корабль..." совсем ничего не
разобрать, но когда-нибудь, я уверена, понять удастся.
- Я могу спросить Пэна насчет первого. Одну минуту, - я замолчала,
сосредоточилась и послала Пэну:
"С кем ты разговаривал в последнее время?"
"С Лессой, Ф'ларом, Брекки, Ф'нором..." - с готовностью отозвался Пэн.
"Нет, нет, нет. Не со всадниками?" - спросила я, зная, что драконы
могут говорить с другими всадниками, если захотят. Однако говорить не со
всадником для дракона - поистине редкость. Робинтон был одним из тех
немногих, с которыми драконы разговаривали постоянно.
"А, ты имеешь в виду Доону?"
Доона Снайдер - наш главный ветеринар. Она взяла мою аптечку, когда я
болела.
"Да!" - воскликнула я.
"Тебе больше ничего не нужно?" - спросил Пэн противным тоном. Потом
стал перечислять дальше имена нескольких невсадников из нашего вейра и
чужих. Увидев на моем лице изумленное выражение, Лесса спросила, что мне
рассказал Пэн.
Я пересказала ей, и она велела Рамоте подтвердить это. Когда я спросила
Пэна, почему те люди, с которыми он говорил, никогда об этом не упоминали,
он ответил, что они не считали, что в его беседах с ними есть нечто
необычное. Наконец я обернулась к Лессе и сказала:
- Мне бы хотелось кое-что попробовать с Пэном.
- Что? - отозвалась она.
- Пэн постоянно общался со всеми, кого упомянул. Я бы хотела
посмотреть, сможет ли он разговаривать с кем-то, кого видел лишь раз или
два, - заявила я.
- У тебя на примете есть кто-то? - спросила Лесса.
- Мой капитан, к примеру. Пэн видел его лишь однажды. А еще есть
несколько человек с корабля, которых он либо вообще не видел за последний
год, либо видел раз или два. Мы можем попытаться поговорить и с людьми,
которых он вообще раньше не встречал, но кого неплохо знаю я.
По ее согласному кивку я снова обратилась к Пэну.
"Пэн, где мой передатчик?"
"У меня в гнезде. Все остальные твои приборы у Дооны", - ответил Пэн.
"Ты можешь послать бреккину королеву его принести, объяснив ей, как он
выглядит, чтобы она смогла за ним слетать?" - спросила я.
"Конечно! Ты же знаешь, могу", - в его мысленном голосе появился
оттенок осуждения. Ровно через десять секунд передатчик оказался у меня в
руках.
"А теперь, Пэн, я хочу, чтобы ты поговорил с моим капитаном и сказал
ему, чтобы он меня вызвал на связь", - я мысленно представила себе
капитана Брауна.
На этот раз времени прошло побольше, но, не прошло и минуты, как
передатчик запищал.
- Здесь Карен.
- Капитан Браун, - донесся с корабля озадаченный голос. - Знаю, звучит
странно, и все же что-то сказало мне вызвать тебя. Как ты это объяснишь?
- Это был Пэн. Мы тут затеяли кое-что. Если можно, я бы хотела, чтобы
вы объявили по всему кораблю. Я собираюсь попросить Пэна телепатически
связаться с людьми на борту. Если у кого-то появится хотя бы малейший
намек на желание выйти со мной на связь, пусть так и сделают.
- Я подыграю тебе, Карен, но хотелось бы получить объяснение, когда ты
со своей затеей покончишь, - ответил капитан Браун.
- Как только сами разберемся, я вам непременно сообщу. Конец связи.
Тут мы и начали. Не потребовалось много времени, чтобы установить: Пэн
довольно легко мог устанавливать связь с теми людьми, кого встречал более
пяти раз. Людей, с которыми он встречался два-три раза или не общался в
последнее время, он мог вызвать на связь уже с некоторым трудом. А с теми,
кого он ни разу не видел, даже если я хорошо их знала, Пэн вообще не мог
связаться, как и с теми, кого встречал лишь однажды. Таким образом, в
определенных пределах, Пэн мог разговаривать с кем хотел. Он не мог читать
у них в умах, как в моем, а лишь посылать им то, что хотел сообщить.
Однако, для дракона, не имеющего органов речи, то был наилучший способ
разговаривать с окружающими. Такая односторонняя телепатия вполне
достаточна, чтобы общаться. Он понимал слова, произносимые вслух, и мог
затем телепатически отвечать тому, с кем беседовал.
После этого я передала капитану, что мы установили относительно Пэна.
Кроме того, я прочла ему ту найденную нами необычную песню. Перед тем, как
отключиться, я попросила нуль-транспортировать Пэну в гнездо общие планы
"Экскалибура".
- Ну что ж, я довольна, что песня эта о тебе и Пэне, - сказала Лесса. -
И, видимо, Пэну на самом деле уготованы великие дела, как заявил Мнемент.
Насколько могу судить по нашему короткому общению с капитаном, дракону
обычных размеров определенно пришлось бы туго на корабле, а вот Пэн
прекрасно туда впишется. - Она посмотрела на Пэна. - Ты, кроха - очень
удачливый бронзовый. Смотри, не подводи нас. Ты ведь умней большинства
драконов, и у тебя есть возможность свой ум проявить. Покажи все, на что
способен.
Я услышала, как Пэн ответил Лессе:
"Ты будешь гордиться мной, а Перн станет гордиться, что я вылупился
здесь из яйца".
Лесса отпустила нас, и я поспешила в гнездо Пэна взять планы
"Экскалибура". Как следует все прикинув, я послала капитану список разных
мест, где Пэн мог бы удобно разместиться. Я сумела довольно точно обмерить
Пэна, и, поскольку он не станет расти дальше, я решила, что эти измерения
в большинстве своем останутся верными. Полная длина тела Пэна составляет
24 фута, из них треть приходится на хвост; это значит, что, когда он
"встает" на ноги, то рост его составляет около 16 футов. Таким образом, в
большинстве отсеков корабля ему пришлось бы передвигаться, согнувшись в
три погибели, но, так как стоять на четырех лапах ему ничуть не тяжелей,
чем на двух, это затруднений не вызовет. Размах его крыльев - 18 футов,
но, когда они прижаты к туловищу, поперечный размер его тела уменьшается
до неполных пяти футов. Длина его передних лап - три фута, задних -
четыре. Он может закручивать хвост вокруг или убирать под себя.
Исходя из этих сведений, на корабле должны что-нибудь придумать!

5. НАКОНЕЦ НА БОРТУ

После, как нам казалось, целых недель ожидания мы наконец получили
разрешение Звездного флота взять на борт Пэна в качестве моего
"иждивенца". Пока не изучены его способности, мы не будем знать, что с ним
делать. Я, однако, думаю, что он мог бы стать ценнейшим сотрудником Службы
безопасности! Вы только представьте: у вас за спиной появляется
огнедышащий дракон! Он может уходить в Промежуток от огня фазеров
[энергоемкое оружие, имеющее несколько режимов: от "лазероподобного" до
"оглушающего"] и выходить оттуда в совершенно ином месте. Мало того, он
сам - великолепный "аппарат" воздушной разведки, притом разумный! С его
проворством (обычным, впрочем, для драконов) он может сцапать человека
(или иное существо) передними лапами, а из клетки его когтей не вырваться
ни за что. До сих пор у меня не было особой возможности испытать его
ловкость и/или научить чему-то, но теперь, на борту "Экскалибура", я смогу
сделать едва ли не что угодно.
До нашего нуль-транспортирования на борт там переделали зону отдыха на
восьмой палубе. Сделали своего рода "гнездо" и обустроили жилище мне.
Квартирка была не такая удобная, как моя начмедовская, но каждый должен
отвечать за свои поступки.
Пэн полагал, что нуль-транспортировка - дело долгое, и говорил, что с
гораздо большим удовольствием прошел бы через Промежуток. Я объяснила:
прежде чем начать странствовать в Промежутке по кораблю, ему следует
приноровиться к размерам "Экскалибура", иначе это кончится влипнувшим в
какую-нибудь переборку крылом. Непорядок! При виде маленького
транспортерного отсека у него расширились глаза, и он смиренно согласился
сделать, как я сказала, до начала путешествий в Промежутке.
Я проводила его до комнаты отдыха восьмой палубы (с превеликим трудом
его втиснули в турболифт) и велела ему сидеть тихо, пока я не вернусь
после встречи с капитаном Брауном. Эх, знать бы заранее... Все юнцы
любопытны, а уж Пэн - и подавно.
Мне предстояло не только переговорить с капитаном Брауном, но и