Энтони Марк. Мрак остаeтся

   А с тобой что, сестра? Почему ты все время думаешь о Коранте, о том, как ты когда-то танцевала для Гултаса?
   Было душно, и на лбу у Лирит выступили бусинки пота. Даже ее летнее платье, сшитое в расчете на прохладное лето доминионов, казалось толстым и тяжелым в жарком климате Тарраса. Лирит позавидовала таррасским женщинам, облаченным в легкие, просторные, словно струящиеся одежды. В доминионах такие одежды наверняка бы вызвали осуждающие взгляды, но в Таррасе никто не обратил бы ни малейшего внимания.
   Лирит даже не заметила, как дошла почти конца улицы Языков Огня. В горле у нее пересохло, и она надеялась, что ей навстречу попадется уличный торговец, у которого можно будет купить стакан воды со льдом. Но улица, по которой она шла, почему-то была пустынной, словно вымершей. Единственное, что бросалось здесь в глаза, — это мраморные колонны на обоих ее концах с задрапированными в черное капителями.
   Лирит уже почти ступила за пределы улицы, когда, наполненный ароматами моря, сюда залетел порыв ветра, сорвав с колонны черную драпировку. Ее взору тотчас открылось то, что до этого было спрятано тканью, — каменная фигура в виде извивающихся языков огня, покрытая ослепительным слоем золота.
   Ну конечно, какая же я клуша! Это ведь первая улица, на которой не видно людей! Следовало ожидать, что именно так и будет. Ведь здесь у них траур!
   Порыв стих, и черная ткань снова опустилась на место, скрыв от глаз позолоченное изображение. Лирит тотчас позабыла про мучившую ее жажду и вернулась на улицу. Там располагались несколько десятков мастерских, но все они стояли темны и пусты. Лирит выбрала большую дверь в самой середине улицы — выкрашенную зеленой краской и украшенную золотым изображением руки — символом бога Ондо, решила Лирит. Она собралась с духом и постучала.
   — Убирайся! — раздался из-за двери приглушенный голос. Лирит отдернула руку. В позолоченной руке имелось небольшое отверстие. Сквозь него ее и увидели.
   — Добрый день, — ответила Лирит, стараясь направлять голос в это отверстие. — Уделите мне минутку внимания, я бы хотела с вами поговорить.
   Кто-то презрительно фыркнул:
   — Ты пришла, чтобы убить нас и хитростью завладеть нашим золотом.
   Лирит нахмурилась. Если обладатель голоса за дверью говорит от имени всех золотых дел мастеров, то эти самые мастера народ на редкость подозрительный. Но, с другой стороны, чему удивляться, если убили их бога? Волей-неволей станешь принимать меры предосторожности.
   — Нет-нет, вовсе не за этим! — возразила Лирит. — Как я могу хитростью завладеть вашим золотом, если сначала я должна вас убить?
   — Ну ладно, в таком случае…
   Раздался щелчок замка, и дверь отворилась — но на тонюсенькую щелочку, в которую можно было разглядеть на редкость низкорослого, тощего и сморщенного старика в желтых одеждах.
   — Спасибо. — Лирит кивнула.
   — Одну минуту, девушка. — Над головой старика ветер взъерошил несколько тонких прядей. — Ты ведь сейчас не насмехалась надо мной? Или издевка в твоих словах мне только послышалась?
   — У меня и в мыслях не было насмехаться над вами, — заверила она старика. — Наоборот, я пыталась убедить вас в моих самых добрых намерениях, вот и все. Я не желаю вам зла и пришла сюда безоружной. Видите? — И Лирит развела руки, показывая, что они пусты.
   — Хм. Что ж, на вид ты худышка, да и одета как-то чудно. Выходит, ты попрошайка? Неужели ты и впрямь надеешься, что мы поделимся с тобой нашим золотом лишь потому, что и ваш бог тоже убит? Ничего ты у меня не получишь! Даже не рассчитывай!
   — Так вам известно, что случилось с Гебом?
   — Подумаешь, Геб! Разве сравнить его с нашим бесценным Ондо, которого больше нет в живых? — С этими словами старик провел перед глазами сморщенной рукой. — Его нет, значит, нет и золота для куполов Тарраса. Теперь они потускнеют навеки, как и наши сердца.
   Грудь Лирит наполнилась сочувствием. Бедный старик — он потерял все, что было для него дорого. И как только она посмела поддразнить его? Лирит протянула руку, желая утешить несчастного.
   Но старик резко оттолкнул протянутую к нему руку:
   — Не смей прикасаться ко мне, девчонка! Одни только боги ведают, когда в последний раз ты мыла свои грязные руки! А может, и вообще никогда! Почему вы, нищие, никогда не просите подать вам кусок мыла? Нет, подавай вам золото, и ничего другого. Так что советую тебе сначала привести себя в порядок. Глядишь, кто-нибудь да и возьмет тебя к себе в услужение и научит честно зарабатывать кусок хлеба. Правда, сомневаюсь, чтобы у тебя были к этому таланты — с первого взгляда видно, что умишко-то у тебя куцый. Ладно, может, сгодишься у красильщиков мешать краску в чане. Особого ума на это не требуется. Знай себе орудуй мешалкой!
   То скромное сочувствие, что Лирит только что испытывала к старику, испарилось, словно лужа на солнце. Она попыталась возразить, но не смогла подобрать нужных слов и лишь усилием воли удержалась, чтобы не придушить на месте сварливого старикашку.
   — Ты меня слышишь? — продолжал глумиться тот. — Что стоишь, будто язык проглотила? Иди-ка отсюда подобру-поздорову, авось где-нибудь и повезет. А здесь у нас дубины стоеросовые не нужны. Убирайся, и без тебя тошно!
   И дверь захлопнулась прямо у девушки перед носом.
   На улице Языков Огня Лирит провела еще около часа с тем же результатом. Дар помогал ей безошибочно определить, за которой дверью есть живая душа, и тогда она стучала в надежде, что ей откроют. Но даже если открывали, разговора не получалось. Наоборот, Лирит натыкалась на нескрываемую враждебность. И дело не только в том, что жители улицы оплакивали гибель своего бога. Золотых дел мастера оказались людьми надменными, неприветливыми и мелочными. Если Ондо, их бог, был под стать им, стоит ли удивляться, что остальные боги поспешили от него избавиться.
   Лирит устала и мечтала только об одном — поскорее очутиться в прохладной комнате гостиницы. Но все-таки заставила себя постучать в еще одну дверь. Ей открыла молодая женщина, такого же примерно возраста, что и она сама, и на какое-то мгновение в сердце Лирит затеплилась надежда.
   Но тотчас погасла — женщина обрушила на Лирит такую гневную тираду, по сравнению с которой все сказанное ранее обитателями улицы Языков Огня могло показаться словами, полными тепла и участия.
   — Да как у тебя, паршивка, хватило наглости явиться сюда, да еще в такое время, в расчете, что мы поделимся с тобой нашими сокровищами!
   — Мне не нужны ваши сокровища, — возразила Лирит. — Я просто хотела…
   — Тогда скажи мне, какому богу ты поклоняешься? Имаю? Йорусу? Все понятно. — Женщина ткнула Лирит пальцем в грудь. — Ты последовательница Сифа. А значит, здесь тебе делать нечего. Даже не рассчитывай! Ты не получишь от нас своих золотых амулетов. Ни сегодня, ни вообще! До тех пор, пока Этерион не выделит нам нового бога, мы, ювелиры и золотых дел мастера, отказываемся делать украшения для храмов! Мы и впредь не станем делать их для тех, кто строит против нас козни, кто мечтает ограбить нас. Довольствуйтесь бронзой!
   На сей раз Лирит уже была готова к тому, что за этим последует, и предусмотрительно отступила назад. В следующее мгновение дверь захлопнулась у нее перед носом. Настроение было испорчено окончательно. Ничего не оставалось, как покинуть улицу Языков Огня и вернуться в гостиницу.
   У первого же уличного торговца, что попался ей навстречу, она купила стакан вина. Вернее, попыталась купить. Потому что как только она протянула ему монету, он наклонил глиняный кувшин с вином так, что все содержимое вылилось на мостовую, после чего с улыбкой протянул ей деревянный стакан.
   — Извините, — промолвила Лирит, удивленно глядя на пустую емкость. — Но не кажется вам, что сначала подают стакан, а потом наполняют его вином.
   Торговец шлепнул себя по лбу:
   — Извините меня, глупого, госпожа. Сегодня я все делаю не так. Вечно все путаю, честное слово. Только вернулся из храма, как вздумал наполнить свой кувшин, когда тот был еще полон. И пролил вино прямо одной даме на ноги. Представляете, как мне от нее досталось.
   — Представляю, — ответила Лирит и протянула ему стакан. На сей раз торговец все сделал как надо. Лирит вместе со стаканом приняла его извинения. Кстати, стакан он разрешил ей оставить себя, в качестве возмещения ущерба. Она сделала глоток, но освежающий напиток был не в радость. Как она расскажет остальным, что так ничего и не узнала здесь, на улице Языков Огня?
   Или все-таки узнала? В том, что накричала на нее склочная особа из-за последней двери, было что-то важное. Женщина упомянула какого-то Сифа — почему-то она приняла Лирит за его сторонницу. Значит, Сиф — это бог? И если да, то почему ее приняли за последовательницу его культа.
   Лирит вспомнилось, как женщина презрительно ткнула в нее пальцем, как высокомерно посмотрела на нее. Ага, в расстегнутом вороте тускло поблескивал в лучах солнца бронзовый амулет в виде паука.
   Довольствуйтесь бронзой!
   Да, за этим наверняка что-то кроется, Лирит ничуть не сомневалась. Но что значат ее слова? Девушка сжала в кулаке подаренный морнишами амулет и свернула на другую улицу. Она расспросит Мелию о том, кто такой Сиф, как только вернется в…
   Из горла ее вырвался сдавленный крик ужаса. Там, в арке, Лирит увидела нечто: кишащая, извивающаяся масса заполнила собой весь внутренний двор. Прямо у девушки на глазах к ней протянулись блестящие нити. Затем они потускнели, приобретя серый оттенок, и стали частью огромного спутанного клубка. Лирит показалось, будто ее кто-то потянул, ноги сами по себе несли ее по направлению к арке.
   Нет, здесь клубок был прямо-таки огромным, гораздо больше, чем тогда, в Ар-Толоре. И рос буквально на глазах. Нет, сначала содрогнулся, а затем словно разбух. Он уже не помещался во дворе и протянул серые щупальца на мостовую. Он не остановится, пока не дотянется до нее и не поглотит, не поглотит вместе с Паутиной жизни и всем живым на свете.
   У Лирит потемнело в глазах, к горлу подступил комок. Стакан выпал из рук. Девушка согнулась пополам, и ее вырвало на мостовую тем глотком вина, что она успела сделать.
   Чем спасла себе жизнь. Что-то наподобие насекомого просвистело у нее над головой. В воздухе сверкнуло серебро. Лирит вскинула голову. Буквально на расстоянии вытянутой руки от нее в ствол дерева впился тонкий нож и теперь торчал оттуда, подрагивая. В том месте, где острие впилось в кору, растекалось черное пятно.
   Яд?
   Лирит обернулась, высматривая того, кто покушался на ее жизнь. Она не решилась применить Дар, не тот момент. Уголком глаза она все еще видела в арке серое копошение. Стоит ей прикоснуться к паутине, как этот клубок затянет ее, и тогда уже ей не вырваться.
   И вдруг — блеск золота!
   В темном переулке возникла закутанная в черный плащ фигура. Та самая, которую она тогда заметила в порту. И в занесенной руке еще один нож. Раздумывать было некогда. Лирит бросилась со всех ног.
   По крайней мере, сестрица, клубок не сумеет тебя поглотить, если ты уже мертва.
   Утешение небольшое. Фигура в черном приготовилась к очередному броску… но неожиданно обернулась куда-то назад. И снова Лирит разглядела под низко надвинутым капюшоном золотой блеск. Фигура застыла, словно прислушиваясь к чему-то. Затем, подобно предрассветной тени, дрогнула и исчезла. В переулке мелькнули полы черного плаща, и снова на вымершей улице ни души.
   Лирит прижала руку к горлу, удивляясь, что еще жива. Ведь незнакомец в черном наверняка намеревался ее убить. Но почему он бежал? Словно он ощутил приближение чего-то.
   Лирит обернулась по сторонам, но ничего не увидела. Кишащий комок куда-то исчез, и внутренний двор, что виднелся в арке, был пуст. Немного поколебавшись, Лирит обратилась к Дару. Повсюду она ощущала жизнь во всей ее красе — люди, деревья, птицы в небе. Наваждение исчезло.
   Нет, не совсем так. В какой-то момент Лирит ощутила нечто еще: за ней по-прежнему следили чьи-то невидимые глаза. Но не это испугало девушку. Внутри ее естества поднималась теплая волна, растекаясь по жилам пьянящим вином.
   И затем это нечто исчезло, а с ним и ощущение разлитого по жилам вина. Лирит же осталась стоять, опустошенная, словно сосуд, из которого оно вытекло.

40

   Эйрин повернулась еще раз, наслаждаясь нежным шуршанием ткани нового платья. Она понимала, что это глупо, что это больше пристало несмышленой девчонке, а не взрослой женщине, однако в новом наряде было нечто настолько восхитительное, что она просто не могла удержаться.
   — Клянусь стрелами Ирсайи-охотницы! — воскликнула она. — Я была убеждена, что мне ни за что не отмыться от этой жуткой грязи. Казалось, я больше никогда не буду чистой! Я всегда думала, что воры и нишие в этом городе живут в канализационных трубах. Но и представить себе не могла, что там же находятся и храмы Геба!
   — Но ведь он был Крысиным Богом, — произнесла Лирит. Она сидела возле окна их гостиничной комнаты. — Думаю, крысы для жилья предпочитают именно такие места.
   Эйрин вздрогнула, подумав о том, какое количество благовоний и духов понадобится ей, чтобы забыть об омерзительном запахе городских подземелий. Еще когда они с Даржем в Пятом Круге спрашивали прохожих, где можно найти Крысиного Бога, ей показалось, будто те насмехаются над Гебом, норовят оскорбить его. Однако вскоре поняла, что это были вовсе не шутки.
   Они вошли в канализацию через устье огромной трубы. Та оказалась настолько велика, что по ней можно было идти один за другим, не сгибаясь, выпрямившись в полный рост. Какая-то старуха подсказала им идти вслед за крысой, которая юркнет в трубу. Эйрин сначала засомневалась в том, как это можно отправиться вслед за какой-то крысой, но Дарж указал на царапины на стенах — треугольник с ^вумя точками внутри. Не было никакого сомнения в том, что этот рисунок означает крысу. Под треугольником они заметили нарисованную стрелу и отправились в том направлении, куда та указывала. Путь им освещал факел — Дарж догадался купить его у одного из уличных торговцев.
   Насколько Эйрин могла судить, канализация тянулась под Таррасом на расстояние многих лиг. Многие из тоннелей существовали уже с давних времен и давно не использовались. По ним было бы не так уж трудно передвигаться, не будь они завалены всевозможным мусором вроде осколков черепицы, о которые можно в любое мгновение пропороть ногу. Несколько раз девушка пыталась воспользоваться Даром и почувствовать нити жизней в соседних тоннелях. Она чувствовала на себе взгляды многочисленных глаз, наблюдавших за ними из темноты. Спустя какое-то время Эйрин оставила свои попытки.
   Только когда им пришлось свернуть и углубиться в новый и поэтому действующий отрезок канализации, путешествие превратилось в настоящий кошмар. Теперь они шли по колено в грязной воде. Платье Эйрин пузырем всплыло на поверхность мерзкой жижи. Однако не оно одно теперь плыло по поверхности нечистот. В них плавало само по себе и кое-что живое. Девушка не раз замечала гладкие, извивающиеся тела, ускользавшие прочь из круга света, отбрасываемого факелом Даржа. В подземелье стояла нестерпимая вонь, затрудняя дыхание и выворачивая путников буквально наизнанку.
   Когда Эйрин снова осмелилась воспользоваться Даром, то не ощутила поблизости ни единой человеческой жизни. Вокруг были одни только крысы. Эйрин предположила, что тем, кто обитает под Таррасом и знает здешнюю географию, совершенно не нужны никакие указатели, чтобы найти храм Геба. Эти царапины и стрелы на стенах предназначались исключительно для посетителей подземелья и, вне всякого сомнения, показывали путь, пролегавший по самым омерзительным канализационным коридорам. Эйрин не сомневалась, что никто из почитателей Геба сам никогда не пользовался этими тоннелями.
   Наконец коридор Закончился, и путники шагнули на сухую поверхность. Вскоре они оказались в огромном, похожем на пещеру помещении. Скорее всего это и был храм Геба. Сводчатый потолок подпирали колонны. Сам потолок разглядеть было невозможно, несмотря на мерцающий свет сотен зажженных свечей. Перед неким подобием алтаря стояли импровизированные скамьи из гнилых досок и корзин. На самом алтаре возвышался деревянный идол, символизировавший Геба — человека с головой крысы.
   К сожалению, оказалось, что путешествие в храм Геба не стоило тех испытаний, которые выпали на долю путников. В храме они застали лишь нескольких почитателей культа Крысиного Бога. Большинство их разбежалось по дальним тоннелям, опасаясь преследований и наказаний. Вот поэтому-то Эйрин и ощутила присутствие многих человеческих жизней в подземных коридорах. Поскольку они оказались без своего верховного покровителя, ничто уже не могло остановить других горожан от расправы с этими изгоями.
   Эта мысль разбудила в груди девушки чувство сострадания к отверженным. У людей ничего не осталось, чтобы начать жизнь заново.
   — Сударыня, — произнес Дарж хриплым шепотом. — Мне кажется, будет лучше, если мы сейчас уйдем отсюда. Наше присутствие здесь… вряд ли кому-то нужно.
   Чувство сострадания тут же покинуло Эйрин, сменившись страхом. Она вновь прибегла к помощи Дара. Да, на них по-прежнему смотрели десятки глаз. Недобрых, подозрительных глаз. Она ухватила Даржа за руку, и они поспешно зашагали в обратном направлении.
   Когда они выбрались на улицы Тарраса, оказалось, оба так сильно испачкались и так крепко «благоухали», что прохожие в ужасе шарахались от них. Платье Эйрин было безнадежно испорчено, а то, что оставалось у нее в запасе, совершенно не подходило для жаркого климата Тарраса. Что же ей делать?
   Однако отчаяние быстро сменилось радостью, когда, вернувшись в гостиницу, они обнаружили, что Мелия купила им всем новую одежду.
   — Я подумала, что вам, возможно, понадобится новая одежда, — промолвила богиня, хитро сморщив свой миниатюрный носик.
   Эйрин около часа отмокала от грязи, погрузившись в мраморную ванну, наполненную горячей водой с добавлением благоуханных масел и цветочных лепестков. Сейчас же она чувствовала себя необыкновенно чистой и свежей в новом платье из восхитительной тонкой ткани небесно-голубого цвета, которое удивительно ловко сидело на ней и совсем не стесняло движений. На Лирит было сходного покроя светло-желтое платье, оттенявшее ее смуглую кожу.
   Радость Эйрин от обновки не осталась незамеченной.
   — Платье удивительно идет тебе, сестра, — заметила Лирит. Эйрин присела в шутливом поклоне:
   — Спасибо на добром слове, сестрица! Ты так же прекрасно выглядишь в своем!
   Лирит улыбнулась, но когда выглянула в окно, выражение ее лица изменилось. Что же случилось?
   Прежде чем Эйрин успела задать этот вопрос, дверь ванной распахнулась и на пороге появился Дарж. По крайней мере ей показалось, что это Дарж.
   Вместо привычной серой туники на рыцаре было одеяние, которое для него купила Мелия, — пара мешковатых шаровар цвета морской волны, плотно облегавших талию и щиколотки, и пурпурного оттенка жилет. Кинжал рыцарь засунул за черный кожаный ремень. Однако вовсе не наряд Даржа вызвал удивление Эйрин.
   Она никогда еще не видела рыцаря в таком облике. Его мускулистые руки своей прекрасной формой напоминали руки статуи, высеченной талантливым скульптором. Распахнутый жилет оставлял открытой широкую выпуклую грудь, густо поросшую черными волосами. Плоский живот напрашивался на сравнение с булыжной мостовой таррасской улицы.
   Заметив преувеличенный интерес к себе со стороны девушки, рыцарь нахмурился:
   — Что-то не так, сударыня? В этих шароварах я чувствую себя совсем по-дурацки. Боюсь, что я не так надел их, потому что трудно понять, где у них зад, а где перед.
   Он подстриг усы и выбрил щеки. Влажные волосы были зачесаны назад, оставив открытым лоб. При неярком свете послеполуденного солнца морщины на его лице казались не такими резкими и глубокими.
   — Дарж, — наконец смогла вымолвить Эйрин. — Ты такой… то есть я хочу сказать… ты выглядишь таким…
   К ней тут же приблизилась Мелия:
   — Мне кажется, что Эйрин хочет сказать, Дарж, что ты выглядишь очень мужественным.
   Рыцарь покраснел, потому что в следующее мгновение Мелия дернула его за штанину.
   — Мне странно слышать это, сударыня, потому что именно в этот момент я чувствую себя не особенно мужественным.
   — Поверь мне, мой дорогой! — С этими словами она сжала его руку и удивленно приподняла брови. — Фолкен, мне кажется, тебе следовало бы обзавестись такими же мускулами!
   Бард усмехнулся и тронул струны лютни:
   — Если бы только этого можно было добиться при помощи моего любимого эля!
   Благодаря любезности Мелии он щеголял в новом одеянии — таких же, как и у Даржа, шароварах, правда, светло-серого цвета, и просторной рубашке лазурного оттенка. Телосложение он имел гораздо более хрупкое, чем у Даржа, и поэтому выглядел довольно тощим. Бард также успел побриться и смотрелся весьма импозантно в своих обновках. Однако вниманием девушки бард завладел всего лишь на короткий миг.
   Что случилось, сестрица? — услышала она мысленный голос.
   Эйрин поняла, что снова не сводит с Даржа глаз.
   Ничего.
   Она почувствовала, что сейчас услышит новый вопрос, и поэтому, торопливо «подобрав» свою нить, направилась к буфету, чтобы налить себе вина. Неторопливо потягивая холодную кисловатую жидкость, девушка задумалась. Почему она так сурово и грубо смотрела на Даржа?
   Какие могут быть сомнения — ее просто удивило, что для своих лет Дарж выглядит удивительно молодо. Ведь он уже пережил сорок пятую зиму. Кроме того, она знала, что меч рыцаря весит ровно половину ее собственного веса. Попробуй помахать таким и, конечно, будешь в хорошей физической форме! Она поняла, что испытывает радость оттого, что Дарж ее друг, и ей хочется, чтобы он всегда был в добром здравии. Удовлетворенная таким объяснением, Эйрин осушила свой бокал до дна.
   — Так вы добились аудиенции у императора? — задала вопрос Лирит.
   Котенок Мелии вскочил к ней на колени и теперь играл краешком ее платья.
   Мелия разразилась невнятным возгласом, в котором явно угадывалась недовольная интонация.
   — Можете считать, что она ответила «нет», — прокомментировал Фолкен. — Как насчет капельки вина, Эйрин?
   Девушка торопливо налила вина Мелии и барду.
   Дарж собрался было сесть, но, видимо, решил, что может случайно запутаться в своих широченных шароварах, и торопливо выпрямился.
   — Мне кажется странным, что император Эфезиан отказался встретиться с тобой, Мелия, учитывая твое… э-э-э… положение в Таррасе.
   — Эфезиан ни за что не отказался бы от встречи со мной, — заявила богиня. — Он не посмел бы! Он знает о том, какую услугу я оказала его прапрапрадедушке, Эфезиану Шестнадцатому.
   — Что же это была за услуга? — поинтересовалась Эйрин. Мелия улыбнулась:
   — Скажем так — он ни за что не смог бы сесть на свой трон без помощи дополнительной подушки.
   — Не понимаю, — сказала Лирит. — Если Эфезиан с почтением относится к тебе, Мелия, то почему же он отказывает тебе в аудиенции?
   Вместо богини ответил Фолкен:
   — Потому что этот ничтожный прыщ в щегольских одеждах, извините меня, господа, я имею в виду министра Ворот, даже не пропустил нас в Первый Круг. Кроме того, он не соизволил передать наше послание императору.
   — Но, Мелия, — вновь вступила в разговор Эйрин. — Разве не существует способов надавить на министра?
   — Боюсь, что здесь, в Таррасе, это трудно, моя дорогая. Обычно бог становится обидчивым, если вмешиваешься в дела его почитателей. Среди их учеников в этом городе существует настоящее соперничество, и все они до единого чрезвычайно себялюбивы. А на одеждах министра Ворот я заметила эмблему Мисара.
   — Мисар? Кто это? — осведомился Дарж. Мелия издала болезненный стон:
   — Это бог бюрократов. Поверьте мне, если я скажу, что Мисар — ярый приверженец законов. Так что, как бы ни пыталась, я никак не смогу повлиять на этого маленького человечка.
   — Так что же делать? — спросила Лирит.
   — Я должна выяснить, смогу ли найти другие способы пробраться к Эфезиану. Если смогу, то…
   Голос Мелии дрогнул, и она прижала руку ко лбу. К ней тут же подскочил Фолкен:
   — Опять голова заболела? Богиня коротко кивнула:
   — Не беспокойся. Надеюсь, она, как всегда, скоро пройдет. Эйрин бросила на Лирит озабоченный взгляд. С каких это пор богиню стали одолевать головные боли?
   Фолкен помог Мелии сесть, затем обвел взглядом всех остальных:
   — Я с радостью выслушаю тех, кому больше повезло в наших общих поисках.
   К несчастью, положительными результатами похвастаться никто не смог. Дарж вместе с Эйрин поведали собравшимся о своем путешествии по зловонным канализационным тоннелям под улицами Пятого Круга.
   — Все приверженцы Геба находятся в бегах, — завершила рассказ Эйрин. — Они опасаются за свою жизнь, потому что остались без своего бога. Наверное, нельзя винить их в этом. Но мы, к сожалению, не узнали ничего такого, что приблизило бы нас к разгадке.
   — Смотрите, что я нашел, — подал голос Дарж. Подбросив в воздух золотую монетку, он ловко поймал ее. — Я увидел это, когда мы проходили по одному из самых зловонных подземных коридоров. Готов признать, что очень странно обнаружить деньги в канализации. Но даже эта моя находка вряд ли поможет нам.