Энтони Марк. Мрак остаeтся

   Вчера вечером, в темноте, она смогла забыть о его красоте. Но теперь, увидев его, почувствовала слабость. Взгляд ее скользнул по деревянной ноге. Лицо Сарета потемнело, и он отвел деревянную ногу назад.
   Лирит в ужасе подняла глаза. Она не хотела заставить Сарета прятать изуродованную ногу. Эта нога была его частью, как и красивые руки, и бородка. Она принимала его таким, какой он есть. Лирит снова попыталась заговорить, но не смогла.
   Это глупо, сестра. Скажи ему. Сказки о своих чувствах!
   — Старуха говорит, что он приносит удачу, — промолвил Сарет низким мелодичным голосом.
   Лирит смущенно наклонила голову. Он показывал на амулет, который она все еще держала. Лирит разжала руку.
   — Правда? Не думаю, что когда-нибудь эти штуки помогали.
   Прошлой ночью Вани рассказала, как скирати использовали волшебных золотых пауков, чтобы их ядом убивать неугодных. Так они убили Орсита. И она видела их в своих снах…
   Ей показалось, что он угадал ее мысли.
   — Нет. Не позволяй деяниям скирати влиять на то, во что ты веришь. Это просто злая шутка о том, что маги скирати используют пауков, чтобы творить зло. Ведь в Моринду пауков считали священными. И мой народ также высоко почитает их. В наших легендах они — ткачи, которые соединяют мир воедино.
   Лирит вздохнула:
   — Мы думали, что Сиф стоит за убийствами, потому что нашли одного из пауков там, где был убит жрец Орсит. Но это было лишь совпадение, не так ли?
   — Возможно, хотя и не совсем. Я полагаю, скирати просто нашли возможность сбить с правильного пути тех, кто искал убийц.
   Лирит кивнула, но ей хотелось говорить вовсе не о пауках.
   — Я слышала… — Ее голос дрогнул, и она облизнула губы. — Я слышала, будто морниши не заключают браков с людьми, не принадлежащими к их клану.
   Замерев, Сарет смотрел куда-то вдаль, мимо нее.
   — То, что ты слышала, — правда.
   Эти слова вызвали у Лирит почти физическую боль. Она отвернулась, чтобы скрыть выражение своего лица.
   — Я понимаю.
   Но, возможно, дело в другом. Кто она такая, чтобы мечтать о замужестве с Саретом? Она вспомнила сон, в котором Сарет превратился в камень у нее в руках. Разве ее сон уже не сбылся?
   Она услышала шорох позади себя. До ее обоняния донесся запах мужского пота и степных трав. В горле пересохло.
   — Вешала, — прошептал Сарет. Она закрыла глаза.
   — Ты все время говоришь это слово, но я не знаю его. Что оно означает?
   — На языке моего народа оно значит «возлюбленная». У Лирит перехватило дыхание.
   — Нет, не может быть! Я помню, так ты назвал меня в Ар-Толоре, — произнесла она.
   В его глазах была печаль. — — Да. — Но…
   — Какой морниш не узнает своей судьбы, если увидит ее? Вешала.
   Они стояли как деревья, слегка покачиваясь на ветру, а чайки взывали к ним сверху. Потом медленно, сопротивляясь порывам ветра, потянулись друг к другу.
   — Лирит! Так вот ты где!
   Она отскочила назад, обернулась. Грейс и Тревис направлялись к ним. Лирит почувствовала, как ее щеки зарделись, Сарет поспешно отошел.
   Даже если Грейс или Тревис заметили что-то, они ничего не сказали.
   Тут нечего замечать, сестрица. Ты слышала его слова. Какова бы ни была его судьба, он не может жениться на чужой. И ты знаешь, какая у тебя судьба. Ворон…
   — Мелия проснулась, — сказал Тревис. — Она хочет, чтобы мы собрались все вместе. Сейчас.
   Грейс пожала плечами:
   — Я пыталась объяснить ей, что никто не пойдет спасать мир до того, как она выпьет мэддока, но ты ведь ее знаешь.
   — Надо же, — сказала Лирит, надеясь, что ее голос звучит легко и беззаботно.
   — Лирит? — Тревис поднял на нее взгляд. — Да?
   — Ты так смотрела на меня. Что случилось? У меня волосы в беспорядке? Минуточку!
   Он пригладил свою лысую голову и рассмеялся.
   — Прости меня, — сказала она. — Я… я еще не совсем проснулась.
   Тревис переглянулся с Грейс, и оба поняли, что допустили бестактность, подойдя к Лирит. Чтобы исправить ситуацию, Тревис решил перевести разговор:
   — Доброе утро, Сарет. Что на ней? — Тревис указал на карту в его руке.
   — Возможно, ты объяснишь мне. Сегодня утром я вытащил карту из колоды аль-Мамы, чтобы посмотреть, что готовит мне грядущий день.
   Он перевернул карту. Лирит прижала ладонь к губам. Карта изображала человека с тремя мечами, вонзенными ему в спину.
   Тревис посерьезнел:
   — Должен вам сказать, что это не очень добрый знак.
   — Да, — согласился Сарет, — не очень. Эта карта обозначает вероломство. Кто-то кого-то сегодня предаст.
   — Но кто? — спросила Грейс.
   Лирит скрестила руки на груди и отвернулась.
   — Не стоит заставлять леди Мелию ждать.

73

   Ближе к полудню вся компания шла по главному проспекту, который проходил через все пять кругов Тарраса.
   — Хорошо, — пробормотал Тревис. — Получается, я единственный, кто выглядит незаметным?
   Он поправил свое новое одеяние: штаны до колен, широкая белая рубаха и красный жилет, вышитый желтой нитью. На голове повязан платок, в ушах серебряные серьги. Если бы не его бледная кожа, он выглядел бы как настоящий морниш.
   Еще в караване Сарет и Вани выдали путешественникам новую одежду.
   — Это обычная предосторожность, — убеждал Сарет. — Так вы привлечете к себе меньше внимания со стороны скирати. Подумаешь, обычная горстка морнишей, пришедшая в город предсказывать желающим судьбу и продавать всевозможные безделушки.
   Наряд Грейс не слишком отличался от одеяния Тревиса. Она была выше всех в группе, если не считать Бельтана и Тревиса, и никакие одежды женщин-морнишей не подошли ей. Ее пепельные волосы были спрятаны под бесформенной шляпой. Вани даже дала ей небольшой меч, чтобы Грейс носила его на поясе. На остальных были яркие одежды и различные украшения. Даржу коротко подстригли усы, оставив бакенбарды, типичные для морнишей. Старый рыцарь сначала воспротивился, однако Эйрин заметила, что так он выглядит лет на десять моложе, и ворчание как-то само собой прекратилось.
   — По крайней мере маскировка помогает, — заметила Грейс. — Смотри! К нам даже никто не подходит.
   — А разве можно их в этом винить? Марджи арестовала бы нас за преступление против моды.
   Грейс вздохнула и потрогала свою вышитую жилетку.
   — Нет, я думаю, ей это понравилось бы.
   Чем больше Грейс думала об этом, тем больше считала удачной идею Сарета переодеть их. Скирати ненавидели морнишей и относились к бродячему народу с презрением. Их мало заботила кучка сброда, пришедшего в город, чтобы раздобыть несколько монет. Кроме того, они искали Мелию, Фолкена, а также Лирит, Даржа и Эйрин. Маги вряд ли могли знать, что Тревис, Грейс и Вани находятся в городе.
   Кроме того, по ходу их путешествия Грейс стало казаться, что не только маскарад позволил им пройти в город неузнанными. Лирит права. Жители Тарраса точно впали в какое-то безумие. Многие из них находились в явном замешательстве, стоя посреди улицы с ведром, ребенком или корзинкой с домашним скарбом, не зная, что с этим делать. Многие стояли у стены, по их лиловым пятнистым губам ползали мухи. В руках они держали пустые кружки. В этом не было абсолютно никакого смысла — Лирит сказала, что в Эликсире Прошлого нет ничего волшебного.
   Это демон, Грейс. Это существо ответственно за все, что происходит в городе. Но как это связывает Мелию и богов вместе с окружающими их людьми, с прошлым ?
   Этого Грейс не знала. Но она чувствовала по себе: с каждым днем воспоминания прошлого казались ей все более реальными, а настоящее превращалось в парад теней.
   Они добрались до Второго Круга города. Из того, что Грейс удалось узнать, это был священный квартал. На Земле она никогда не верила в богов, и даже здесь, на Зее, где боги были реальны и присутствовали в жизни, Грейс все же не слишком думала о них. Они были одновременно и более слабыми, и более опасными, чем ей представлялось. Однако величия здешних белокаменных храмов она не могла отрицать. Над ними поднимался огромный синий купол. Это скорее всего был Этерион, о котором упоминала Мелия.
   Они достигли ворот Первого Круга и увидели, что позолоченные ворота плотно закрыты. Похоже, мнение императора не изменилось.
   Мелия поправила закрывающую лицо вуаль и направилась к маленькой красной двери в стене у ворот. Она постучала три раза. Затем толкнула дверь руками, и когда Грейс показалось, что богиня сейчас разнесет дверь в щепы, верхняя створка открылась и появилось лицо толстого стражника.
   — Пожалуйста, сообщите министру Ворот, что я требую встречи с ним! — заявила Мелия.
   — Министр не принимает никого без предварительной договоренности.
   — Простите. — Мелия положила руку на плечо солдата. — Я вижу, вы совсем глупы, так позвольте мне объяснить вам проще. Я буду разговаривать с министром.
   Солдат моргнул.
   — Конечно, Ваше святейшество. Я сейчас приведу министра.
   Дверь закрылась. Грейс уже собралась спросить Мелию, не применила ли она свой Дар, как вдруг дверь распахнулась снова. Министр Ворот оказался изумительно красивым и нарядно, даже щегольски одетым мужчиной того же возраста, что и Тревис. Его борода лоснилась благовонным маслом, на пальцах сверкали перстни. Он лишь взглянул на Мелию и остальных, нахмурился, и его лицо сразу же лишилось красоты.
   — Я не знаю, почему в этом городе терпят воров и бродяг, — произнес он надменно. — Но я знаю точно, что их присутствие не приветствуется под сенью императорского дворца.
   Мелия откинула вуаль, открывая лицо.
   — Вы правы, министр. Я действительно в своем роде бродяга. Однако этот город был моим домом почти две тысячи лет.
   Глаза министра расширились, но потом сузились снова.
   — Леди Мелиндора. Простите мне мою грубость. Я не узнал вас в таком… наряде. Однако я должен сообщить вам, что император не изменил своего мнения о вашем прошении. Если бы вы указали мне место, куда я могу отправить сообщение, то в следующее же мгновение после окончания траура императора я сообщу вам об этом.
   — Нет, министр, — ответила Меляя с холодком. — Вы сейчас же откроете ворота и позволите нам увидеться с императором.
   Она сделала легкое движение рукой. К лицу министра прилила кровь.
   — Не смей использовать свои трюки против меня. Если попытаешься, я призову Мисара, моего бога, и тебе придется предстать перед Этерионом за твои деяния. Даже ты не выше богов, Мелиндора.
   — Давай-давай. Мне будет очень интересно услышать, что Мисар скажет об этом.
   Мужчина схватил амулет в форме золотого пера, висевший у него на шее.
   — Клянусь Мисаром, я сделаю это! Мелия скрестила руки.
   — Я жду.
   Министр сжал амулет так, что его пальцы побелели, и, словно молясь, закрыл глаза.
   Вдруг он вскрикнул, отпустил амулет и отшатнулся. Красный отпечаток амулета ясно виднелся на его ладони. Он уже превратился в волдырь.
   — Мисар оставил тебя! — вскричала Мелия. — Какое зло ты совершил, что так произошло? Нет, мне неинтересно знать это. Впусти нас, или я позабочусь о том, чтобы остальные боги тоже отвергли тебя, как это только что сделал Мисар. Никто не будет обращать внимания на твои молитвы, и когда ты умрешь, твои кости достанутся грифам. Тебе не будет спасения после смерти, министр, только вечная боль и одиночество.
   В словах Мелии было столько силы, что даже Грейс содрогнулась. Министр пробормотал что-то, потом обернулся и крикнул в глубь коридора. Красная дверь захлопнулась, и мгновение спустя с грохотом отворилась одна из огромных позолоченных створок.
   — Все сюда, — произнесла Мелия с приятной улыбкой. Министра нигде не было видно, но их ожидали четверо солдат, готовых проводить к императору. Вся компания проследовала за солдатами по мощеным площадям, мимо бассейнов, в которых плавали удивительной красоты рыбки.
   — Что там случилось, Мелия? — тихо спросил Фолкен. — Мисар действительно оставил министра Ворот?
   — Более того, — ответила Мелия. — Ты видел, как священный амулет обжег его? Мисар наложил на министра проклятие.
   — Проклятие? — переспросила Грейс.
   — То есть отлучил от своей милости, — сказала Мелия. — Боги редко используют такое — и делают только с теми, кто совершил ужасное преступление, что-то, что противоречит всему, что защищает этот бог.
   Какое преступление совершил министр? Прежде чем Грейс успела спросить, солдаты остановились у нескольких богато украшенных дверей, таких же огромных, как и ворота Первого Круга. Над ними возвышалось огромное белое сооружение, увенчанное куполом, сиявшим золотом в лучах солнца. По обе стороны двери висели белые полотнища с вышитыми на них символами трех деревьев и пяти звезд.
   Один из солдат обернулся к Мелии.
   — Я доложу императору, что вы здесь, Ваше святейшество.
   — Спасибо, уважаемый, но в этом нет необходимости. Маленькая богиня подняла руки. Мгновение голубоватое свечение мерцало вокруг ее рук, затем дверь распахнулась. Прежде чем солдат успел что-то предпринять, Мелия проскользнула внутрь, а ее спутники поспешили за ней. Они оказались в пространстве столь огромном, что Грейс потребовалось время, чтобы сориентироваться. Пятнышки где-то вдалеке на самом деле были людьми.
   Мелия уже быстро шла по белому полу. Грейс старалась не отставать. Кремового оттенка кошки постоянно попадались им на пути. Они выглядели такими мягкими, что у Грейс возникло желание взять одну их них на руки и погладить. Однако она не стала этого делать, потому что знала, что прикосновение к любимым императорским кошкам каралось отсечением руки. Грейс заметила, что многие кошки побежали за Мелией.
   Они шли почти целую минуту, точки по другую сторону зала наконец стали принимать различимые очертания.
   Грейс онемела от изумления.
   На белокаменном, инкрустированном золотом троне сидел человек, который мог быть только императором, и никем иным. Он был огромен, как сама империя. Руки размером с туловище Грейс лежали по обе стороны трона, а ноги, огромные, как стволы деревьев, заканчивались удивительно изящными ступнями в сандалиях. Голова императора, которая казалась слишком маленькой по сравнению с остальным телом, опиралась на несколько складок плоти, которые когда-то были шеей. Его круглое лицо обладало на удивление изящными чертами. Глаза умные, хотя и какие-то тускловатые. Голову венчала корона из золотых листьев итайя.
   Императора окружало множество женщин. Кто они такие? Его прислужницы? Рабыни? Храмовые куртизанки? В одном Грейс была уверена — все до одной были молоды, красивы и, если не считать драгоценностей, абсолютно наги. Пара раздетых молодых людей овевала императора опахалом, их покрытые маслом тела блестели. Несколько дев старались привлечь внимание Эфезиана к фруктам. Другие молодые люди играли на арфах и танцевали.
   Покраснев, Грейс отвернулась и увидела, что все ее спутники-мужчины, не отрываясь, смотрят на обнаженных женщин.
   В отличие от спутников Грейс император совершенно не обращал внимания на лоснящиеся женские тела, извивающиеся в танце. Он с безразличным видом держал в руке бокал вина, словно забыв о нем. На его лице была написана нескрываемая скука.
   — Ваше великолепие, — обратилась Мелия. — Как приятно видеть вас!
   Император слегка приподнялся. На мгновение он нахмурился, но в следующую секунду будто пелена упала с его глаз, и они зажглись ярким светом.
   — Боги мои! Мелиндора Сребролунная!
   Голос императора показался Грейс довольно приятным чистым тенором.
   — К вашим услугам, Ваше великолепие! — сказала Мелия, присев в элегантном реверансе, которому Грейс не смогла бы научиться и за тысячу лет.
   Тем не менее они все согласно этикету поклонились. Эфезиан жестом пригласил их встать.
   — Это первое интересное событие, произошедшее за весь день. И Фолкен с тобой. Снова готов к новой проделке, да, меланхоличный бард? Объединял какие-нибудь королевства? А это твои друзья? Они ведь не настоящие морниши, верно, Мелиндора? Они совсем не похожи на морнишей, кроме этих двоих. Это брат и сестра? И еще, может быть, тот, темнокожий. Вы только что прибыли в Таррас?
   У Грейс возникло впечатление, что император не ожидал, что кто-то будет отвечать на его вопросы. Тем не менее Мелии удалось вставить слово.
   — Нет, Ваше великолепие. Мы уже некоторое время находимся в городе.
   — Что? — Эфезиан перебросил мясистую руку на подлокотник трона. Несколько обнаженных девушек тут же подскочили. — И вы только теперь пришли ко мне? Что ты делала все это время, Мелиндора? Разве может быть что-то более важным, чем посещение меня, твоего императора?
   Мелия искусно выдержала паузу после вопроса.
   — Я пыталась, Ваше великолепие. Однако министр Ворот сказал мне, что вы отклонили мое прошение о свидании.
   — Глупости! Министр не говорил мне ни о каком прошении.
   — После моей недавней стычки с ним меня это не удивляет, Ваше великолепие.
   Эфезиан явно разозлился:
   — Спасибо, что дала мне повод заняться чем-то действительно интригующим. Я выясню все до конца.
   Он щелкнул толстыми пальцами и вперед выступил один из солдат. Сначала Грейс их не заметила, но теперь видела, что десятка два воинов стояли по периметру тронного зала. Она предположила, что это необходимо для безопасности императора. Но, с другой стороны, охраны было слишком много.
   — Приведи министра Ворот ко мне, — приказал император солдату. — Вы же можете отведать угощений, пока мы его подождем, — добавил Эфезиан.
   Несколько девушек поспешно спустились вниз с помоста. Дарж по-прежнему не спускал с них глаз.
   Лирит прикоснулась к его руке:
   — Он имел в виду вино, Дарж.
   Рыцарь усмехнулся с видимым облегчением и принял бокал у одной из девушек. Эйрин прижала ладонь к губам, чтобы удержаться от смеха.
   Прекрасно сложенный юноша преподнес Бельтану бокал вина. Белокурый рыцарь улыбнулся.
   — Привыкнуть к этому вовсе несложно.
   — В том-то и проблема, Бельтан, — негромко сказала Грейс. — Он давно привык.
   Император что-то проворчал, когда несколько девушек погладили его по волосам. Затем разогнал их.
   — Убирайтесь! Все! С завтрашнего дня я возвращаюсь к евнухам. Они холодны, как камни, но по крайней мере не хихикают все время.
   Лирит не решалась, но потом все-таки подошла к помосту, и поклонилась почти так же элегантно, как Мелия.
   — Простите меня, Ваше великолепие. Император посмотрел на нее.
   — Почему я должен прощать тебя, девушка? Ты оскорбила меня?
   — Просто я заранее приношу свое извинение, Ваше великолепие.
   Эфезиан рассмеялся.
   — Мелия, эта мне нравится. Умненькая. Можно мне ее?
   — Боюсь, она не принадлежит мне.
   — Жаль, тогда продолжайте, девушка, вы принесли ваши извинения. Я в хорошем настроении, потому что увидел Мелиндору, и скорее всего не прикажу выпороть вас за вашу дерзость.
   Лирит нервно сглотнула.
   — Я просто подумала, Ваше великолепие, что могла бы внести предложение. Если все это, — она указала на тела, извивающиеся у трона, — все это потакание вашим слабостям наскучило вам, то, возможно, вы готовы рассмотреть новое предложение?
   Император сложил руки на животе.
   — Предложение? Какое?
   — Например, мораль и добродетель.
   Эфезиан повторил эти слова, как будто впервые слышал их.
   — Мораль и добродетель? Я правильно понял тебя, девочка? Ты имеешь в виду — отказаться от вина, еды и плотских утех?
   — Вам не следует отказываться от них, Ваше великолепие, не совсем. Просто потреблять в умеренных количествах.
   — Умеренных? — Император захлопал в ладоши, его глаза радостно засияли. — Да, умеренность. Как это точно! Людям будет очень неприятно — я это обожаю. Пожалуйста, расскажи нам еще про эти добродетели, как ты называешь их.
   Лирит уже открыла рот, чтобы ответить, но в это время солдат, которого император послал за министром, промчался мимо них и рухнул на колени у подножия трона.
   Эфезиан нахмурился:
   — Я приказал тебе привести министра. Однако я не вижу его.
   — Простите меня, Ваше великолепие, — сказал солдат. — Я не мог привести министра.
   — Почему нет?
   — Потому что министр мертв, Ваше великолепие.
   Грейс почувствовала, как сердце бешено застучало в груди.
   — Мертв? — Эфезиан подозрительно сощурил глаза. — Но как? Я не помню, чтобы заказывал его казнь на сегодня.
   — Судя по его внешнему виду, это яд, Ваше великолепие. И мы кое-что нашли на теле. Нечто странное.
   Грейс как будто ударили. Нет. Не может быть.
   — И что же это такое? — допытывался Эфезиан. Солдат протянул руку. На ней лежал паук, сделанный из золота.

74

   Эфезиан подался вперед, слушая рассказ Мелии и Фолкена об убитых богах. Нагих девушек и юношей отослали прочь.
   — Это правда, Мелиндора? — проговорил Эфезиан. — Ты знала, кто стоит за смертями Ондо, Геба и Сифа, а также за отвратительными нападениями на мои храмы в городе? И ты не рассказала мне об этом?
   — Пожалуйста, вспомните, Ваше великолепие, — Мелия говорила с ним как с капризным ребенком, — сегодня министр Ворот отказался пускать меня в Первый Круг и не сообщил вам о моей просьбе.
   — Теперь мы знаем причину этого, — сказал Фолкен. — Должно быть, министр действовал по воле скирати. Эти колдуны не хотели, чтобы вы узнали правду об убитых богах, Ваше великолепие, и не позволяли никому, кто мог бы предупредить вас, войти во дворец. Но бог Мисар, должно быть, обнаружил предательство вашего министра. И когда министр в конце концов позволил нам войти, скирати сразу же вознаградили его смертью.
   Эфезиан стиснул в руке бокал, инкрустированный драгоценными камнями.
   — Это недопустимо. Я не потерплю лжи и предательства в моем городе — если только они не исходят от меня лично. Жаль, что министр уже мертв, иначе я сам казнил бы его каким-нибудь ужасным способом.
   Он поднес было бокал к губам, но поморщился, опустил бокал и вздохнул. Мелия поднялась еще на одну ступеньку, ведущую к трону.
   — Что-то не так, Ваше великолепие?
   — Ничего, Мелиндора. — Император с отвращением отбросил кубок прочь. Малиновое вино разлилось по белому полу, напоминая кровь. — За исключением того, что о важных событиях в своей империи я узнаю последним.
   — Но это огромная и великая империя, Ваше великолепие. Эфезиан недовольно скривился:
   — Именно так мне и говорят мои советники. Однако я не настолько безволен и глуп, как они считают. Я знаю, что дни моей империи сочтены, хотя ее земли постоянно расширяются. — Он поправил корону короткой мясистой рукой. — Пожалуй, пришла пора заняться делами государства вплотную.
   Лирит одобрительно кивнула:
   — Вы увидите, что это одна из счастливых сторон вашей добродетельной натуры, Ваше великолепие. Ваш разум и ваша энергия освободятся для нужных и полезных вещей.
   — Неужели? — с иронией произнес Эфезиан, потирая подбородок. — Красиво говоришь. Я приказываю тебе — расскажи мне еще о моих добродетелях.
   Мелия снова поднялась на одну ступень.
   — Ваше великолепие… Император жестом остановил ее.
   — Да-да, Мелиндора, я вижу, что это не праздный визит. Боги запрещают приходить в Таррас лишь для того, чтобы выказать свою любовь и уважение возлюбленному императору. Хватит. Чего ты хочешь?
   — Купол Этериона, — сказала Мелия. — Ах да, и солдат, побольше.
   Император наклонил голову, его толстые губы растянулись в улыбке:
   — Ну наконец-то. Все-таки это будет интересный день. Немного позже путешественники собрались в помещении, которое Эфезиан назвал «скромным императорским покоем, где вы можете подождать, пока все будет подготовлено для Мелиндоры». По имперским меркам скромным называлось помещение размером с огромный склад.
   Лирит нигде не было видно. Она осталась в тронном зале, поскольку Эфезиан выразил желание узнать побольше о диковинной теории морали и достоинства. Уходя, Грейс видела Лирит сидящей на верхней ступеньке трона. Она весело болтала с императором, который сияющими глазами смотрел на нее, потирая подбородок и усмехаясь.
   Он близорук, Грейс. Ты видела, как он наклоняется к каждому, кто заговорит с ним. И поэтому все эти раздетые молодые девушки были ему неинтересны, он просто не мог их нормально видеть.
   В этом мире невозможно, к сожалению, приобрести очки для императора. С другой стороны, чтобы стать мудрее и видеть суть вещей и явлений, стекла не помогут.
   Грейс прогуливалась по залу под косыми лучами света, вдали от всех остальных. Эти несколько дней были для нее мучительно трудными. Как хорошо отключиться, пусть даже только на одно мгновение. Она посмотрела в свой бокал: пуст. Грейс пошла к слуге, стоявшему в дальнем конце зала.
   Она ускорила шаг, потом перешла на бег.
   К тому моменту, когда Грейс добежала до противоположной стороны зала, ее сердце выпрыгивало из груди, легкие хрипели, но ни слуги, ни вина там не было. Ее спутники казались маленькими тенями где-то вдалеке. Ей ничего не оставалось, как вернуться к ним и надеяться, что она успеет сделать это прежде, чем лишится сил.
   Помедленнее, Грейс. Ты думаешь, что, стремительно перелетая из одного мира в другой, удастся сохранить хорошую физическую форму?
   И тут Грейс заметила статую, мимо которой она пробежала в неудачной попытке добыть вина. Это была фигура человека в два раза выше нормального роста. Грейс не могла понять, что заставило ее остановиться и посмотреть на скульптуру. Она казалась совершенно неуместной здесь. Но, возможно, это и делало ее привлекательной.