Энтони Пирс. Властью Песочных Часов

   — Ваши документы! — сурово потребовал он у Нортона.
   — Все в порядке, Трескотт, — сказал Гавейн. — Это со мной.
   Трескотт неодобрительно оглядел пропотевшую и местами порванную одежду Нортона.
   — Очень хорошо, сэр, — пробормотал он.
   — Охранники не всегда меня видят, — объяснил Гавейн. — Пока я не приложу усилий, чтобы меня увидели. Привидения здесь не в моде; администрация заботится о сохранности собственности.
   — Или их заботят неряшливые типы, вроде меня, — заметил Нортон. — Честно говоря, мне здесь не место.
   — Гм-м, понимаю, — кивнул Гавейн. — Вам действительно надо немного принарядиться, чтобы произвести хорошее впечатление.
   — Я такой, какой есть, — сказал Нортон. — Если ваша жена обладает даром судить о ценности человека с первого взгляда, какая разница, буду ли я наряжаться и наводить глянец?
   — Да, пожалуй. Хорошо, давайте так. Но если она примет вас, вам придется соответственно и одеваться.
   — Всему свое время, — недовольно произнес Нортон.
   Они подошли к двери.
   — Я войти не имею возможности, — сказал Гавейн. — Правила космоса. Призрака могут видеть все, за исключением самых близких людей. Представитесь сами.
   — Как? С улыбочкой процедить: «Эй, девушка, я пришел, чтобы…»
   — Скажите ей, что вас прислал Гавейн. Она все поймет.
   — Несомненно, — мрачно пробормотал Нортон. Как он мог влипнуть в эту историю? Он чувствовал себя коммивояжером, готовым ухлестнуть за дочерью фермера.
   — Удачи вам! — пожелал Гавейн.
   Нортон не был уверен, что должна означать эта удача — согласие или отказ. Он набрался решимости и коснулся кнопки звонка.
 
 

2. ПРОВЕРКА

   Спустя мгновение дверная панель стала полупрозрачной.
   — Да? — раздался мягкий женский голос.
   Нортону совершенно не было видно лица незнакомки; конечно, стекло позволяло смотреть только в одном направлении.
   — Гм-м… меня прислал Гавейн.
   Вот идиотское положение!
   Дверь скользнула в сторону, и Нортон увидел женщину, стоявшую в дверном проеме. Волосы ее, как и глаза, имели медовый оттенок. Она была изумительно сложена, лицо умное и привлекательное… Самое прелестное создание из всех, кого ему доводилось встречать!
   Орлин изучающе смотрела на посетителя. Ее глаза лучились.
   — О, я боялась, что в один прекрасный день это случится, — промолвила она.
   — Это была не моя идея, — ответил Нортон. — Я пойду.
   — Нет, — возразила она. — Вы не виноваты! Просто я не готова.
   — Поскольку я не подхожу, то не буду больше вам надоедать. — Нортон чувствовал себя неловко, жалел, что пришел сюда, а кроме того, он привык иметь дело с женщинами совершенно иного сорта и понятия не имел, как следует вести себя с такими.
   — Нет, подождите, — быстро сказала Орлин. — Я имела в виду не… Садитесь, пожалуйста. Выпейте чаю.
   — Спасибо, это не обязательно. Я вторгся без приглашения. Все происходящее…
   Он отвернулся и замолчал.
   Гавейн находился прямо позади него — раскинул руки, отрезая путь к отступлению. Нортону не хотелось уходить сквозь призрак.
   Орлин поднялась и взяла его за руку. Прикосновение девушки было легким, нежным и совершенно уместным; у него тут же возник мысленный образ фарфоровой статуэтки, невообразимо изящной, прекрасной и холодной.
   — Пожалуйста, — повторила она.
   — Он задумал все это, — сказал Нортон, указывая на Гавейна.
   — Вам не следует так говорить, — произнесла Орлин. Голос ее звучал слегка раздраженно. — Не следует оправдываться.
   — Нет, следует! Он ваш муж! Я просто не могу… Даже если бы я отвечал вашим требованиям, все равно так не годится…
   — Мой муж мертв, — сказала она.
   — Я знаю. Именно поэтому… — Нортон пожал плечами, смущенный своими чувствами, желая снова очутиться в лесу. — Как вы можете смотреть ему в лицо?..
   — Я? — вспыхнула Орлин. Она относилась к тому типу женщин, которые в гневе столь же хороши, как и в счастливых обстоятельствах. — А как вы, мужчины, можете рассказывать все друг другу и использовать смерть великого воина, чтобы попытаться… попытаться!..
   — Но он меня попросил! — воскликнул Нортон. — Гавейн сам привел меня сюда! Спросите его! Он вам скажет!
   Орлин посмотрела Нортону в лицо, потом обиженно отвернулась. Он чувствовал себя монстром, который только что оторвал крылышки дюжине прекрасных бабочек.
   — Она не может видеть меня, — сказал Гавейн. — И не может слышать меня. Я вам говорил. Она по-настоящему в меня не верит.
   Нортон был потрясен.
   — То есть она думает, что все это просто махинация, чтобы воспользоваться?..
   — Я говорил вам, что вы должны представиться сами, — напомнил ему призрак. — Она готова принять вас, не тяните, а то испортите все дело.
   Нортон снова повернулся к Орлин:
   — Вы действительно не можете ни видеть, ни слышать Гавейна?
   — Конечно, нет, — ответила девушка. Лицо ее по-прежнему было обиженным.
   — Мне знаком только его портрет. — Она жестом указала на заключенный в раму портрет Гавейна.
   Нортон повернулся, чтобы лучше разглядеть. Это был Гавейн, одетый в доспехи, с нарисованным на щите драконом. Отважный борец с чудовищами.
   — Все это неправильно, — покачал головой Нортон. — Мне кажется, я оскорбил вас, Орлин. Я не понял… ситуации. Я прошу прощения и ухожу.
   — О, вы не должны уходить! — протестующе воскликнула девушка. — Мне в самом деле безразлично, что привело вас сюда. Вы так ярко светитесь! Я никогда не ожидала увидеть…
   — Я свечусь?
   — Сила ее магии, — донесся голос Гавейна. — Предназначенный ей человек светится. Вы светитесь, все в порядке.
   — Трудно объяснить… — сказала Орлин. — Это не означает, что человек мне нравится. Просто объективно он… — Она беспомощно развела руками.
   — Кажется, я понял, — произнес Нортон. Когда он увидел, как она прекрасна, то подумал, что будет отвергнут; теперь он был не в состоянии отказаться от предложенного, хотя сложившееся положение по-прежнему вызывало у него беспокойство. — Наверное, я все-таки выпью чаю.
   Он снова шагнул в комнату.
   Орлин закрыла за ним дверь, к облегчению гостя оставив призрак за порогом. Нортон сел в удобное кресло, в то время как девушка поспешно вышла в небольшую кухню, чтобы приготовить чай.
   Проблема состояла в том, что она была слишком прелестна, слишком хороша собой. У Нортона возникло такое чувство, словно своим прикосновением он может ограбить ее. Это не женщина на одну ночь, и было бы преступлением обращаться с ней подобным образом. В особенности если учесть, что она не подозревала об активном участии во всем этом призрака. Она думала, что он, Нортон, просто из тех мужчин, которые пользуются в своих интересах положением вдовы. Ну, не совсем вдовы. Но это-то его и беспокоило.
   Все плохо. За исключением одного: она видела, что от гостя исходит сияние. Орлин не обязана принимать его. Она могла велеть ему уйти, и он бы ушел. Почему она сочла, что он подходит? Обладает ли она настоящей магией, или это предлог для знакомства? Она казалась идеальной женщиной, однако внешность часто бывает обманчивой. Особенно если в деле замешан призрак.
   Орлин принесла чай в старинном чайнике. Время было совсем не для чаепития, но какое значение сейчас имело время? Требовалось лишь занять руки и глаза — чтобы чувствовать себя свободнее. Нортон подозревал, что в этом и заключается истинное назначение чаепития.
   Но в перерывах между глотками необходимо вести светскую беседу. Как долго они смогут откладывать главный предмет разговора?
   В отчаянии водя взглядом по комнате, Нортон заметил большую книгу, толстый фолиант с огромным количеством иллюстраций и практически без текста — в современных богатых домах не принято много читать.
   Нортон потянулся за книгой.
   — О, это путеводитель по головоломкам в картинках, — быстро сказала Орлин. — Технология искусства магии. Я плохо разбираюсь в головоломках. Я с большим трудом понимаю их.
   — А я головоломки люблю.
   Нортон открыл книгу. На первой картинке был изображен участок городского парка, деревья казались почти живыми.
   Почти? Нортон видел, как трепещут на ветру их листья. Это была движущаяся трехмерная картинка; вглядываясь в задний план, читателю приходилось смещать фокус зрения. Нортон слышал о таких книгах с голографическими иллюстрациями, но ему не доводилось прежде держать их в руках.
   Он ткнул для пробы указательным пальцем в картинку, и поверхность страницы пропала с глаз. Его палец проник за пределы этой поверхности, не встречая никакого сопротивления. Он испуганно отдернул руку.
   — Это окно в парк, — пояснила Орлин. — Вы можете выбраться через него, если сумеете пролезть.
   Впечатляющая магия!
   Нортон перевернул страницу. Дальше был изображен нижний транспортный центр с лентами эскалаторов, ведущих к передатчикам материи. Люди сходили с лент, вставляли свои жетоны в щели передатчиков и двигались к местам назначения. Большие часы на стене показывали текущее время и дату; это была настоящая жизнь!
   Нортон подумал, что если бы он смог каким-нибудь образом втиснуться в эту картинку, то сумел бы затем выбраться через окно в другой город или на другую планету. Нет, у него не было необходимого жетона и не было денег, чтобы купить его. Жаль, ведь он любил исследовать неизведанное, и появись у него когда-нибудь возможность отправиться в межпланетное путешествие…
   Он перевернул страницу. На следующей картинке-окне была изображена другая планета: ярко горящая солнечная сторона поверхности Меркурия. Она была такой яркой, что от листа, казалось, исходил жар. Нортон коснулся пальцем ближайшего обожженного солнцем камня и тут же отдернул руку — камень был горячим!
   — Вы сказали, это просто путеводитель по загадкам? — спросил ошеломленный Нортон.
   Орлин грациозно поднялась с места и пошла по направлению к шкафу. Платье ее при этом зашуршало, и Нортон только сейчас обратил внимание на одежду девушки. Свободное золотисто-рыжее платье было скорее удобным, чем нарядным, но оно удивительно шло ей. Правда, Нортон подозревал, что она выглядит восхитительно во всем, что бы ни надела.
   Орлин поднесла коробку.
   — Это составная картинка-загадка, — объяснила она, отодвинула в сторону чайник и чашки и поставила коробку на стол.
   Нортон снял крышку. Коробка была наполнена яркими плоскими фрагментами, которые действительно очень походили на кусочки составной картинки-загадки, но они были полны жизни. Движущиеся изображения?
   Он взял один из фрагментов и, прищурясь, посмотрел на него. Достаточно отчетливо были видны несколько листочков дерева. Они по-настоящему трепетали, словно бы на ветру. Это была деталь первого рисунка книги.
   — Но в этой книге множество сцен, — сказал Нортон.
   Орлин прикоснулась к кнопке, расположенной на стенке коробки. Неожиданно изображение на фрагменте, который держал в руках Нортон, изменилось. Теперь это была часть стены подземной транспортной станции. Он посмотрел на остальные кусочки, лежащие в коробке, и увидел на одном из них изображение станционных часов. Минутная стрелка показывала такое же время, как и на часах Нортона. Это был не просто фрагмент игры — часы шли точно.
   — Здесь находятся все сцены, — сказала Орлин. — Надо только выбрать какую-нибудь по желанию или поменять ее в середине игры. Существует еще одна кнопка, с помощью которой можно изменять очертания фрагментов так, чтобы они не казались слишком знакомыми. Это очень увлекательное занятие, в особенности когда законченная головоломка достаточно большая, чтобы через нее мог шагнуть и войти в сцену живой человек.
   — Наука и магия сливаются быстрее, чем я думал! — воскликнул пораженный Нортон.
   — Да, они всегда в значительной степени были одним и тем же, — заметила Орлин. — Когда-то Теория Поля объединила пять основных сил, включая магию…
   — Похоже, я потратил слишком много времени в девственной природе!
   — Девственная природа тоже хороша, — сказала Орлин. — Мы не должны жертвовать старыми ценностями ради новых.
   Нортон по-новому взглянул на нее.
   — Вам нравится девственная природа? — Он вспомнил замечание Гавейна по поводу ее влечения к животным.
   — О да! В поместье есть парк; я часто хожу туда. Почему-то там мне менее одиноко, чем в городе.
   Какое она вызывала восхищение!.. Но Нортон все еще не был уверен. Он не обладал способностью судить о людях по магическому свечению.
   — Давайте составим эту головоломку, — предложил Нортон. — Картинку парка.
   — Давайте! — улыбнувшись, с радостью согласилась Орлин.
   Это звучало обнадеживающе. Она хотела, чтобы он остался. В противном случае она не согласилась бы на подобное предложение — игра может занять не один день. А он хотел остаться. Не обязательно для того, чтобы выполнить просьбу призрака, а для того, чтобы выяснить возможность этого. Идея Гавейна в известной степени уже не казалась ему такой безрассудной.
   Они кропотливо трудились над головоломкой, сначала сортируя фрагменты парка по цвету, затем выстраивая кусочки в ряд, чтобы получить края картинки. Нортон не был новичком в этом деле, правда, ранее ему приходилось сталкиваться лишь со старыми картинками-загадками. Эта была новая разновидность магической картинки, но основной принцип подбора фрагментов остался прежним. Картинка была похожа на рассказ с правилами построения, которые зависели от развития сюжета.
   Оказалось, что Орлин хорошо определяет цвет и очертания фрагментов и способна помещать их в нужное место. Она сказала, что ей помогает магия; нужные фрагменты начинали светиться. Нортон ничего этого не видел, но точность, с которой Орлин выбирала отдельные детали из огромной груды, заставляла поверить в это. Им хорошо работалось вместе.
   Нортон взглянул на часы и обнаружил, что пролетело уже три часа. Они закончили кайму и большую часть лесной тропинки и сейчас трудились над двумя деревьями, но впереди предстояла еще долгая работа. Легкость, с которой они заполнили края и проложили тропинку, была обманчива; плотная одноцветная масса остального пространства картинки заполнялась гораздо медленнее.
   — Наверное, лучше сделать перерыв, — сказал Нортон.
   — Да. Позвольте предложить вам пижаму. — Они оба поняли, что он остается здесь на неопределенное время. Это безмолвное соглашение было достигнуто, когда головоломка начала приобретать контуры. Детали соглашения, как и сама головоломка, остались в самом зачаточном состоянии.
   Нортон обычно не пользовался пижамой, но он не стал спорить. Он был гостем этого поместья, и здесь нельзя было завалиться спать в своей одежде.
   — Пижаму? У вас есть здесь мужская одежда?
   — Это пижама Гавейна, — мягко сказала Орлин. — У вас почти тот же размер, и я уверена, он бы не возражал, чтобы вы ею воспользовались.
   Несомненно так. Нортон подавил дурные предчувствия и взял пижаму.
   Орлин показала ему хорошо обставленную комнату, отделенную от ее собственной; их взаимоотношения не развились до критического периода. Нортон с первого взгляда определил, что она не относится к женщинам на одну ночь. Он вдруг перестал быть лихим соблазнителем. Как бы там ни было, он пройдет весь путь.
   Нортон почувствовал, что устал; день действительно оказался очень длинным. Он разделся, шагнул в ультразвуковой душ, вышел оттуда сухим и чистым. Затем облачился в пижаму Гавейна. Нортону стало неприятно при мысли о некоем символизме этого действия. Пижама сидела на нем мешковато.
   Он лег в постель и осознал, что попал не в обычную ночлежку, к которой привык. Это было ложе из маслянистой губки. Под воздействием его веса масло выдавливалось, но не тотчас, а постепенно; это скорее походило на погружение в жирную грязь. Воистину грязь была превосходным материалом, как это инстинктивно чувствуют дети, несмотря на сильное давление со стороны матерей. Она достаточно плотная, чтобы не дать утонуть, и в то же время достаточно податливая, чтобы обеспечить свободу действия. Не говоря уж о том, что в ней можно упоительно барахтаться, комком грязи славно залепить в приятеля, и вообще это замечательная краска для разрисовки всего тела. Конечно, эта постель не была грязью, ею нельзя было брызгаться, но ощущение было похожим. Нортон с удовольствием погрузился в ложе, ощущая, как оно обволакивает его.
   — Ну, как успехи? — услышал он голос.
   Нортон раздраженно открыл глаза. Около кровати ожидающе стоял призрак Гавейна.
   — Я почти забыл о вас, — сказал Нортон.
   — А я, конечно, о вас не забыл! — ответил призрак. — Прошло три часа — вы произвели моего отпрыска?
   — Какого дьявола вы здесь делаете? — спросил Нортон. — Я думал, вы не можете войти в это жилище.
   — Вы неправильно поняли. Я не могу зайти в комнату, где находится моя жена, и она не может напрямую воспринимать меня, где бы мы ни находились. Но я могу в ее отсутствие войти в свой дом. Я часто это делаю.
   — Она отсутствует? Я думал, что она в своей спальне.
   — Да, так оно и есть. Она отсутствует в этой комнате, — внес ясность Гавейн. — Если она войдет, я вынужден буду исчезнуть. Я просто шагну сквозь стену.
   Нортон подумал еще кое о чем.
   — Я слышал, что увидеть призрака — к смерти. Вот почему люди не любят встречаться с ними! Из этого следует, что я умру?
   — Да, можно так сказать, — рассмеялся Гавейн. — Конечно, вы умрете — наверное, лет через пятьдесят. Каждый человек умирает. Но то, что вы увидели меня, ни на йоту не приблизит вашу кончину, если, конечно, вы не умрете от страха. — Он прикоснулся к уголкам губ и растянул их в гротескной гримасе. Так как он был бестелесным, то мог растянуть рот шире лица. — Я не тот тип призрака. Вот Молли Мэлоун из Кильваро — она и в самом деле прекрасный призрак! Не будь я женат…
   — Ладно, теперь о том, что касается вашего вопроса, — отрывисто сказал Нортон. — У меня не было никаких интимных отношений с Орлин. Она необычная женщина, как и вы — необычный призрак. И я не могу гарантировать ни то, что у меня будут с ней отношения этого рода, ни того, когда это произойдет.
   — Ну вот что, парень! — негодующе сказал Гавейн. — Ты пользуешься гостеприимством моего поместья. Ты находишься здесь для того, чтобы выполнить задание.
   — Я считал, что нахожусь здесь для того, чтобы оказать тебе услугу.
   — Это одно и то же. Сделав свое дело, ты покинешь поместье. Правда, сначала я научу тебя, как убивать драконов.
   — Да, но Орлин не дракон! Она действительно славная женщина, совершенно не склонная к авантюрам. Если она решит, что не желает этой услуги, я не собираюсь брать ее силой.
   — Как ты думаешь, для чего она находится здесь? — спросил Гавейн. — Она такой же гость моего поместья!
   — Она же твоя жена! — закричал Нортон. — Она имеет полное право находиться здесь!
   — Нет — если не произведет наследника! Послушай, Нортон, я нахожусь в безвыходном положении, пока не получу истинного наследника. Она должна как можно скорее родить его.
   — Ладно, почему ты тогда не женился на какой-нибудь шлюхе, готовой раскинуть ноги перед любым мужчиной? Почему навязался этой славной девушке?
   — Я уже говорил тебе, — запальчиво отвечал призрак. — Существуют нормы, которые надо соблюдать. У нашей семьи благородная родословная.
   — У меня тоже есть нормы, которые я должен соблюдать. И у твоей жены…
   — Так или иначе, ее выбрал не я, а моя семья. Они…
   Не договорив фразы, призрак исчез. Нортон удивленно обвел взглядом комнату и увидел в дверном проеме Орлин.
   — У вас все в порядке, Нортон? — встревоженно спросила она. — Я услыхала, что вы кричите…
   Она не могла слышать призрака! Ему не следовало забывать это. Что она могла слышать? Нортон почувствовал, что его шею и щеки начала медленно заливать краска.
   — Я… я думаю, вы не поверите, если я скажу вам, что разговаривал с призраком?
   — Мне, право, не хотелось бы…
   — Ну тогда считайте, что это был страшный сон, Сожалею, что побеспокоил вас.
   Орлин посмотрела на него с сомнением:
   — Вы такой хороший человек. Вы в самом деле страдаете от…
   Нортон засмеялся, это получилось у него очень искренне.
   — Откуда вам знать, что я хороший человек? Я самый обычный человек, может быть, и до обычного не дорос — мне всегда не везло в жизни, я ничего не добился. Не то что вы.
   — О нет! Я ничего собой не представляю! — протестующее воскликнула она.
   — Вы светитесь!
   Нортон изучающе посмотрел на нее. На Орлин был бело-розовый пеньюар, волосы цвета меда рассыпались по плечам. В ней сквозило что-то необычайно притягательное, и дело было не в ее красоте или чувственности. Но Нортон подавил в себе влечение и вместо этого решил бросить ей вызов.
   — Вы не верите, что я могу видеть призрака, однако предлагаете мне поверить, что вы видите сияние? А это в сущности одно и то же.
   Орлин с трудом улыбнулась:
   — Я так не считаю. Ко мне приходило так много мужчин с рассказами о том, что они видели привидение моего мужа, хотя я знаю — это просто грубая мужская игра. Мне хотелось бы верить, что вы другой.
   Почему-то Нортон чувствовал себя довольно неважно.
   — Я видел призрака, но это не обязательно означает, что я согласен с тем, что он сказал.
   — Я вижу сияние, — сказала Орлин. — Но я не… — Она улыбнулась. — Спокойной ночи, Нортон.
   — Спокойной ночи, Орлин.
   Она вышла и закрыла за собой дверь.
   Снова появился Гавейн.
   — Я вижу проблему, — сказал он. — Никто из вас не является убийцей дракона; вам просто не по нраву приступать к делу незамедлительно. Но если она сказала, что ты светишься, значит, она приняла тебя. Теперь это вопрос времени. Все, что от тебя требуется, — это оставаться здесь и…
   — И быть на содержании у женщины, — закончил Нортон. — Я считаю, что такое предложение трудно принять.
   — Это мое поместье, черт подери! — выругался Гавейн. — Здесь все принадлежит мне. Орлин не наследница; наследником может быть только сын, которого она родит. Она знает это.
   — А, предположим, будет дочь?
   — Что? — Призрак казался озадаченным.
   Нортон начал осознавать тот факт, что цель Гавейна совершенно не совпадала с желанием Орлин. Он хотел сохранить поместье; она хотела пристойного человеческого положения. Он хотел сына, чтобы тот стал продолжателем его рода; его не интересовал сын как личность. Она же наверняка хотела хорошего ребенка, который был бы радостью ее самой и семьи Гавейна, всего мира, честью рода. Его заботили деньги и власть, ее — достоинство и любовь. Она предпочла бы иметь привлекательную, умную и ласковую девочку, похожую на нее, в то время как Гавейн счел бы оскорблением появление кого-либо, кроме крепкого отважного парня — такого, как он сам. Симпатии Нортона склонялись к женской точке зрения.
   Но он находился здесь по велению призрака, и точка зрения Гавейна имела преимущество.
   — Я постараюсь выполнить то, что тебе надо. Но я не буду торопить события. Не потому, что я хочу попользоваться твоим поместьем, а в силу убеждения, что твоя жена лучше, чем ты о ней думаешь. Я хочу выбрать правильный путь.
   — Я хочу того же, — сказал Гавейн, и в голосе его сквозила обида. — Я хочу, чтобы мой сын был лучше всех.
   Нортон ничего не сказал на это. Когда он пытался понять действующие здесь силы, ему не становилось легче. Впрочем, остаться здесь — лучший способ узнать Орлин и, когда представится благоприятная возможность, сделать то, о чем просит призрак. И в то же время все надо сделать как Можно быстрей, пока он не слишком привяжется к ней. Насколько все было бы легче, будь она авантюристкой или шлюхой!
   Нортон закрыл глаза, и Гавейн больше не заговаривал с ним. Вскоре он уснул, погруженный в комфорт постели, словно в грязевую ванну.
   Ему снилось, что он снова у окна-головоломки, пытается сложить разрозненные фрагменты. Когда он пристально смотрел на нее, определяя контуры, они вдруг начали изменяться, приобретая очертание обнаженной женщины — у этой женщины были волосы цвета меда и такие же груди. В смущении он пытался отвести взгляд от этой невыразимой прелести. Он делал это не от того, что ему не хотелось смотреть на такое тело; он боялся совершить насилие над скромностью Орлин.
   Но очертание тела увеличилось до натуральных размеров, превратясь в живую женщину, обнаженную и нестерпимо желанную. Нортон попытался положить ее на место — ведь его руки все еще находились на картинке, обхватывая женщину, — но обнаружил, что его тянет по направлению к ней. Вот-вот он выпадет через картинку в мир головоломки… Что с ним тогда будет? Он в отчаянии оттолкнул ее, и она упала на пол и разбилась на тысячи кусков, и он знал, что осколки эти уже никогда не собрать вместе, как ни старайся он подобрать их друг к другу.
   Нортон проснулся… Рядом с ним находилась Орлин. Она села на кровать, обняла его за плечи. Сквозь свою пижаму и ее пеньюар он чувствовал прижавшиеся к нему теплые груди.
   — Проснитесь, проснитесь, Нортон, все в порядке! — успокаивала она его.
   Если бы во сне кричал ее ребенок, она успокаивала бы его так же.
   — Я проснулся, — сказал Нортон. — Вам не надо… вам не следует находиться здесь.
   — Я не могу позволить, чтобы вы страдали, — сказала Орлин. — Это снова был призрак?
   — Нет, на этот раз нет. Просто плохой сон. Боюсь, что я — не слишком хорошая компания.
   — Вы так ярко светились!