Энтони Пирс. Властью Песочных Часов

   Нортон закашлялся.
   — Это ложное свечение! Мне снились вы… что я разрушил вас, сам того не желая.
   — Нет, свечение не ложное, — настойчиво сказала Орлин. — Я знаю, что вы созданы для меня. В самом деле, не будь я замужем… — Она расстроенно прервала себя. — О, я не должна говорить такие вещи!
   — Думаю, мне не следует больше оставаться здесь, — сказал Нортон. — Вы такая славная… Я не хочу быть орудием… источником неприятностей для вас.
   — Вы и не станете источником неприятностей, — уверенно сказала Орлин. — Я знаю.
   Она верила в свое свечение. Но у Нортона стоял перед глазами его сон. В прошлые времена люди, которых считали здравомыслящими, с пренебрежением относились к снам, как к простым видениям внутренних событий, однако недавние исследования подтвердили их магические свойства. Нортон не был уверен, что его сон пророческий, но он не хотел испытывать судьбу.
   — И все же, я думаю, будет лучше, если я уйду.
   — О, Нортон, пожалуйста, не делайте этого! — воскликнула Орлин. — Так трудно все время находиться одной! Вы первый честный человек. Я сделаю все, что вы хотите…
   — Орлин, я не пытаюсь принудить вас! Я пытаюсь защитить вас. Может быть, от самого себя. И лучшее, что я могу сделать, — это оставить вас.
   — Уже утро, — неожиданно сказала она. — Пойду приготовлю завтрак.
   — Спасибо. А потом я уйду.
   Орлин встала и поспешно вышла из комнаты. Нортон поднялся, воспользовался различными приспособлениями в ванной комнате… и обнаружил отсутствие своей одежды. Очевидно, Орлин забрала ее, чтобы почистить. Идеальная домашняя хозяйка!
   — Что же теперь делать? — задал он себе риторический вопрос.
   — Воспользуйтесь моей одеждой, — ответил на вопрос Гавейн. — Она будет вам как раз впору. Я более мускулистый, но фигуры у нас похожи.
   Нортон понял, что у него нет иного выхода. С помощью призрака он надел на себя брюки, рубашку, комнатные туфли и роскошный халат. Вся одежда была из прекрасного материала и великолепно сшита; все вещи были помечены маленькой фигуркой вышитого золотом дракона.
   — Да, вы действительно богаты, — пробормотал Нортон.
   — Определенно, — согласился Гавейн. — Я не вхожу в список пятисот богатейших людей, но являлся кандидатом. Если бы я прожил дольше… — Призрак замолчал, вид у него стал задумчивый. — Мой сын не будет испытывать недостатка ни в чем. Если он захочет, то сможет купить себе сенаторское место. Я понимаю, что политика более выгодное дело, чем убийство драконов.
   — Тем лучше для вашего ребенка, — коротко сказал Нортон. — Я не уверен, что приму участие в его появлении на свет.
   — Орлин не позволит вам уйти, — предостерег его призрак. — Она знает, что вы именно тот, кто нужен.
   — Как она может не дать мне уйти?
   Гавейн поджал губы.
   — Вам следовало бы немного разбираться в уловках женщин!
   Нортон ринулся вон из комнаты.
   Завтрак был готов: свежие ярко-зеленые оладьи из грибов с венерианской фермы и настоящий пчелиный мед. Это впечатляло. Нортон вынужден был улыбнуться и успокоился. Он присоединился к Орлин, сидящей за столом.
   Трогательная семейная картина. Он никогда не был семейным человеком, но сейчас это казалось ему довольно приятным. Орлин очень шел ее зеленый домашний халат, волосы были связаны сзади алой лентой. Зеленый халат, волосы цвета меда — и на столе мед и зеленые оладьи. Она сделала это бессознательно? Но лента…
   Алая?
   — Есть старая песня про алые ленты…
   — Да, — кивнула Орлин. — Вы сможете услышать ее после завтрака.
   — У вас есть запись?
   — Нет, — таинственно улыбнулась Орлин.
   После завтрака она показала ему другую комнату. Здесь стоял роскошный рояль. Орлин села за рояль и заиграла. Играла она чудесно.
   — Откуда у вас такой талант? — спросил пораженный Нортон, когда звуки умолкли.
   — Это не талант. Я упражнялась с шести лет, а особенно много играла с тех пор, как вышла замуж. Это помогает скоротать время; когда я играю, я не чувствую себя такой одинокой. Как бы там ни было, умение играть необходимо дебютанткам.
   — Вы были дебютанткой? Как вы попали… в такое положение?
   — Вышла замуж за призрака? Это устроила моя семья, но я не возражала. Семья Гавейна имеет большие связи, и я тоже хочу для своего ребенка самого лучшего. Лучшей партии мне было не найти.
   — Но выйти замуж за мертвеца!
   — Призрак не многого требует от девушки. Я отношусь к этому как к раннему вдовству, однако без чувства потери. Я никогда не знала его живым.
   — Но… вы должны…
   — Я всегда хотела иметь семью. Останься он живым, было бы то же самое.
   — Если бы он был жив, вы бы знали, что получаете. А так…
   — Я знаю, — сказала девушка. — А так у меня есть выбор. Я могу выбрать лучшего отца для моего ребенка, не задумываясь о его богатстве или происхождении.
   — Свечение? По правде говоря, я сомневаюсь…
   Орлин состроила прелестную гримасу:
   — Вы доказываете существование призрака, а я доказываю, что существует свечение.
   На самом деле Нортон верил, что она видит свечение; он заметил его, когда трудился над головоломкой. Но он помнил и свой кошмарный сон. Эти два явления — ее позитивное зрение и его негативное — могли уравнять друг друга, поставив будущее под серьезное сомнение.
   — Почему вы просто не отдадите мне мою одежду, чтобы я имел возможность уйти? Тогда никто из нас не должен будет ничего доказывать.
   — Вы в самом деле хотите уйти?
   — Нет, но так будет лучше.
   — А еще говорят о женской логике!
   Нортон невольно улыбнулся:
   — Я пытаюсь поступить правильно, по своему разумению, хотя признаю, что не могу сейчас объяснить, чего именно я боюсь. Слишком сильно полюбить вас, чтобы… Вряд ли я здесь нахожусь именно для этого.
   — Полюбить слишком сильно, чтобы… Что?
   — Чтобы потом уйти.
   Орлин некоторое время молча смотрела на него, и Нортон испугался, что говорил слишком откровенно. Она замужем за призраком; что она знает об интимных отношениях между женщиной и мужчиной?
   — Вы должны будете уйти?
   — Конечно! Я здесь только для…
   — Но потребуется некоторое время, чтобы убедиться, что дело сделано.
   Нортон не подумал об этом.
   — Вы бы хотели, чтобы я остался… после?
   — Думаю, да.
   — Вы так уверены во мне? Ведь вы едва меня знаете?
   — Свечение не лжет.
   — Тогда нам лучше обменяться нашими доказательствами.
   Это было действительным оправданием для того, чтобы изменить свое решение. Орлин победила его, не прилагая усилий.
   — Мне, вообще-то, не нужны доказательства, — сказала она. — Слишком многие утверждают, что видели призрака. Я только высказываю свою точку зрения.
   — Боюсь, что мне требуются доказательства, чтобы найти себе оправдание,
   — вздохнул Нортон. — Призрак Гавейна попросил меня прийти сюда, и я хочу, чтобы вы поверили в это. Это важно для меня, это доказывает, что я не самозванец. Мне нет дела до того, насколько сильно мое свечение; я пришел сюда только по его просьбе.
   — Но как вы объясните, что только вы можете видеть призрака?
   — Другие тоже видят, можете у них спросить.
   — Нет, я знаю, что все они рассказывают одинаковые истории, чтобы подразнить меня. Считается, что женщины такие легковерные!
   Нортон задумался.
   — Хорошо. Раз это поместье Гавейна, он должен быть хорошо знаком с каждой его мелочью. Он может рассказать мне такое, что я не смогу узнать больше ни от кого. Задайте мне какой-нибудь вопрос, ответ на который может знать только Гавейн.
   Орлин нахмурилась:
   — Вы настаиваете на этом, Нортон?
   — Настаиваю. Я должен доказать вам, что именно он повинен в моем появлении здесь. Не хочу, чтобы вы верили мне на слово.
   Девушка задумалась, склонив голову набок. Длинные локоны упали ей на лицо. Нортон подумал, что это сделало ее еще более привлекательной.
   — Я тоже не все здесь знаю, как и вы. Хорошо, пусть он перечислит предметы, находящиеся в… — она обвела взглядом комнату, — в этом сундуке. — Орлин показала на стоявший рядом с роялем богато украшенный сундук.
   — Я спрошу у него, — согласился Нортон. — Но чтобы поговорить с ним, мне надо выйти в другую комнату. Гавейн утверждает, что не может находиться в одном помещении с вами.
   — Я сомневаюсь, что он находится со мной в одном мире!
   — По-видимому, чтобы говорить с вами обоими, я должен стоять в дверном проеме. Вы согласны?
   — Как хотите. — Очевидно, она полагала, что из этого ничего не выйдет.
   Нортон направился к дверному проему между двумя комнатами. Орлин осталась стоять около рояля.
   — Эй, Гавейн! — позвал Нортон. — Ты появишься? — Он опасался, что призрак поставит его в затруднительное положение, уклонившись от испытания.
   Но Гавейн неожиданно возник перед его взглядом.
   — Отличная мысль, Нортон! Я буду счастлив доказать ей свое существование!
   — Будьте так любезны. Орлин, он здесь. Спрашивайте.
   — Вы его видите? — спросила Орлин, поднимаясь с места и приближаясь к дверному проему.
   — Да, но не надо входить в другую комнату, а то он исчезнет.
   Она остановилась у дверного проема.
   — Я не вижу его.
   — Но он видит вас, — сказал Нортон.
   — Даже когда вы не смотрите?
   — Конечно, — сказал Гавейн.
   — Он сказал, да, — сообщил Нортон.
   — Очень хорошо. Тогда давайте попробуем вот что: вы закроете глаза и отвернетесь от меня, а он пусть скажет вам, что я делаю.
   — Хорошо. — Нортон стал лицом к призраку и закрыл глаза.
   — Она держит правую руку над головой, — сказал Гавейн.
   — Он говорит, что вы держите правую руку над головой.
   — Теперь она пишет в воздухе, я не могу прочесть, что именно, потому что вижу это в зеркальном отражении.
   Нортон передал сказанное.
   — О, — испуганно сказала Орлин.
   — Хорошо, теперь она повернулась, — сказал призрак. — Теперь я могу читать через ее плечо. ЭТО НЕЛЕПО.
   — Это нелепо, — повторил Нортон.
   Орлин молчала, но он слышал шорох.
   — Послушайте! — воскликнул Гавейн. — Она раздевается!
   — Что она делает? — теперь пришла очередь испугаться Нортону.
   — Великий дракон! — воскликнул призрак. — Как жаль, что я не живой! Я не представлял, что она так сложена!
   — Он говорит, что вы раздеваетесь, — сказал Нортон. — И что у вас великолепная фигура.
   — О, она поспешно одевается, — с сожалением произнес Гавейн. — Хотел бы я быть на вашем месте!
   — Он говорит…
   — Я догадываюсь! — перебила Нортона Орлин.
   — Да, но он ваш муж, — сказал Нортон. — И поскольку он не может находиться с вами в одной комнате, у него до этого времени не было возможности увидеть…
   — Это грубое замечание, — сказала Орлин. — Что находится в сундуке около рояля?
   Нортон опустил руки; он бессознательно поднял их, чтобы прикрыть свои закрытые глаза.
   — Гавейн, скажи нам…
   Призрак пожал плечами:
   — По правде говоря, я не помню. Я большую часть времени отсутствовал, убивал драконов. За домом следила экономка.
   — Он сказал, что не помнит, — передал Нортон.
   — Так я и думала!
   — Но я могу проверить, — сказал Гавейн. — Пусть она выйдет из комнаты, и я проверю содержимое.
   — Он говорит, что может проверить это сейчас, если вы выйдете в другую комнату, — сказал Нортон.
   Орлин прошла мимо Нортона и вышла. Призрак тут же исчез и появился в освобожденной ею комнате, затем подошел к сундуку и погрузил руки в полированное дерево.
   — Представьте себе, — весело воскликнул он, — это мои старые трофеи! Лучший убитый в году дракон и тому подобные штуки. Это должно быть во всей красе выставлено на камине!
   Нортон передал все сказанное.
   — Вот как? Я хочу посмотреть! — воскликнула Орлин.
   Девушка вернулась в комнату, меняясь местами с призраком, и попыталась поднять крышку сундука. Та не сдвинулась с места.
   — Он заперт!
   — Ключ в моей спальне, — сказал Гавейн, — в левом ящике комода, если только дура горничная не переложила его в другое место.
   Нортон передал сказанное Орлин, которая тут же принесла ключ и отперла сундук. Внутри находились трофеи, как и было описано.
   — Это правда! — сказала она. — Вы не могли этого знать, Нортон! Я не знала этого! Если только прошлой ночью вы не взяли ключ и не… Но нет, сундук никто не трогал.
   — Спросите еще что-нибудь, — предложил Нортон. — Я уверен, что мы сможем удовлетворить вас.
   — Я попробую другое, — решила Орлин. — Как зовут сестру Гавейна?
   — У меня нет сестры, — ответил Гавейн.
   — Он сказал, что у него нет…
   — Каково девичье имя его матери?
   — Тримбли.
   — Тримбли, — сказал Нортон.
   — Когда она вышла замуж?
   — Четырнадцатого июня, — сказал Гавейн. — В три тридцать пополудни, на церемонии не было посторонних. Их венчал преподобный отец Ломбард. На свадебном пироге был изображен дракон, стоящий на задних лапах и выдыхающий столб «огненной воды». Все гости упились этой водой, включая и моего отца; он нализался до потери сознания, и моя мать первую неделю медового месяца не разговаривала с ним. Я имел счастье быть зачатым в это время!
   Нортон подробно повторил все.
   Орлин капитулировала:
   — Вы видите призрака! Теперь я допускаю это! Ладно, настал мой черед доказать существование сияния.
   — Просто сияния? — спросил Нортон. — Я освещаю полумрак?
   — Нет, это не такое сияние. Это… Вы слышали о людях, которые способны словно превращать других в животных? Они пожимают руку встречному, и тот чувствует свою руку как бы придатком животного, на которого он больше всего походит — волчьей лапой, плавником акулы или чешуей змеи Но все это не на самом деле, а фигурально. Животные вовсе не такие плохие. Пользуясь этой магией, можно определить свойства характера другого человека, узнать, порочен ли он, жаден или труслив. Мне о том же говорит некое видение. Я могу определить, кто идеальный спутник для меня или кого-либо другого. Я вижу светящуюся ауру. Нужно лишь настроиться на определенного человека, а затем рассматривать других как бы через его сознание. Вы меня понимаете?
   — Боюсь, что нет, — покачал головой Нортон. — Только я не представляю собой ничего особенного; существует множество гораздо более достойных кандидатов на брак.
   — Но вы не кандидат на брак. Вы…
   — Не имеет значения, кто я! Я начинаю понимать ваше намерение. Вам в самом деле нужен мужчина, который не останется с вами надолго.
   — Который не намерен жениться. Большинство из тех, кто приходил, не многого стоят. Вы не такой. Конечно, будь я не замужем и пожелай вступить в брак, мое положение было бы другим. Мне понадобился бы не только хороший любовник, но и хороший кормилец семьи. Тогда, может быть, вашего свечения было бы недостаточно.
   — Уверен, что я не подошел бы! Я банкрот!
   — Поэтому надо определенным образом настроиться. Когда я впервые увидела вас, вы светились так ярко, что я поняла: вот кто мне нужен. Но я не была готова. А вдруг в настройку вкралась ошибка, подумала я. Конечно, я знала, что мне следует делать, но все произошло так внезапно. Я поняла: жизнь моя изменилась, пришло время зачать наследника. Теперь я свыклась с этой мыслью. Видимо, часы, проведенные над головоломкой, помогли мне, и скоро…
   — Почему бы нам не выйти на улицу — вы покажете мне свечение на других,
   — предложил Нортон.
   — Хорошо. Я только переоденусь. — Девушка поспешила в спальню.
   Снова появился Гавейн.
   — Делаешь успехи! — с удовлетворением сказал призрак. — Я имел возможность слышать вас сквозь стену. Это не всегда получается.
   — Проклятье, ты смотришь на наше общение только под одним углом зрения.
   — Конечно. Для этого вы оба и находитесь здесь, не так ли? Для того, чтобы произвести мне наследника?
   — Не знаю. Если я решусь на это, то боюсь, что оставлю после себя не только семя.
   — Только не впадай в сентиментальность, — сказал Гавейн. — У тебя наверняка было не меньше женщин, чем у меня! Относись к этому как к убийству очередного дракона.
   — Она не дракон!
   — Не знаю, не знаю. Женщины и драконы… По-моему, два сапога пара.
   — Ты не любишь ее?
   — Конечно, нет! Я мертв!
   — Я мог бы полюбить ее. Не хочу причинить ей боль.
   — И не причиняй! Дай ей то, что она хочет, — сына!
   — Мне снилось, что я погубил ее. Меня это тревожит.
   — Ты не сможешь причинить ей боль, если уйдешь сразу после того, как все будет сделано.
   — Некоторые мучаются еще больше, когда их оставляют, — пробормотал Нортон.
   — Не беспокойся, за ней будет великолепный уход, денег у меня хватит.
   — Я имею в виду не физические страдания. Она молодая, полная жизни девушка. Не думаю, что она может отдать себя мужчине, не отдаваясь при этом всецело. Она…
   Нортон замолк, так как Гавейн исчез. В дверях стояла Орлин в наимоднейшей зеленой юбке, под стать которой были подобраны жакет и туфли. Волосы были схвачены сзади зелеными заколками. Почему-то весь этот зеленый цвет наряда напомнил Нортону утренние оладьи, сцену парка в головоломке и саму по себе девственную природу.
   — Снова призрак? — спросила Орлин.
   Нортон смущенно кивнул:
   — У него только одно на уме.
   — А у вас нет? — вскинула она голову.
   — Меня волнует вред, который я могу причинить другим.
   — Это оттого, что вы так ярко светитесь.
   Нортон пожал плечами:
   — Может быть. Но не исключено, что я хочу больше, чем имею право хотеть.
   Орлин прикоснулась к его руке:
   — Я уже говорила вам, Нортон, что вам не придется уходить после того, как все будет сделано.
   — Думаю, что придется. Вы замужем.
   Она так пристально смотрела на него, что Нортон занервничал.
   — Что вы делаете? — спросил он.
   — Я мысленно представляю вас на месте мужа, чтобы сравнить свечение.
   — Не делайте этого! Я не ваш… никогда не смогу быть вашим…
   — Странно, — сказала Орлин. — Такого раньше никогда не случалось.
   — Чего не случалось?
   — Свечение как бы расщепляется. Часть его остается очень яркой, а другая часть тусклая. Словно вы в одно и то же время и очень хороший муж, и не очень хороший.
   — Как это может быть?
   — Затрудняюсь ответить. Видите ли, свечение не отражает характер как таковой. Оно включает в себя личность в целом, ситуацию в целом. Показывает, насколько хорош человек, насколько он предан, насколько успешно обеспечивает семью, насколько удачлив… Свечение безупречного мужчины может находиться в плохом состоянии из-за того, что через пять лет с ним произойдет несчастный случай и он станет калекой. Свечение потускнеет вовсе не по его вине.
   Нортон почувствовал озноб.
   — Со мной может произойти несчастный случай?
   — Нет, не думаю. Возможно, это значит, что вы могли бы стать идеальным мужем, но этого не случится, так как я не могу выйти за вас. Вы слишком хороши для этого задания — слишком подходите мне. Поэтому вы страдаете.
   — Слишком подхожу! — скептически воскликнул Нортон.
   — Я не уверена, — быстро сказала Орлин. — Это только предположение. Я не понимаю всех аспектов свечения. Просто вижу его яркость.
   — Ладно, довольно рассматривать меня как… как что-то невозможное. Пора идти.
   — Конечно. — Девушка взяла его под руку, и они вышли на улицу.
   Лента транспортера быстро доставила их к ближайшему на этом уровне торговому центру, где покупатели сновали взад и вперед точно так же, как это делали все посетители подобных заведений на протяжении тысячелетий. Так было на рынках Древнего Вавилона и средневековых городов. Тем не менее лавки с течением времени претерпели некоторые изменения. Товары воспроизводились топографически с большой точностью, предельно близко к оригиналу; каждый был снабжен ярлыком с ценой. Стоило покупателю коснуться изображения, как выбранный товар доставляли ему домой прямо со склада, а с его счета, определяемого по отпечаткам пальцев, списывалась соответствующая сумма. Конечно, так приобретались только стандартные товары. Если возникала необходимость в индивидуальном подборе вещей, использовались другие способы торговли. Продукты питания в стандартных упаковках не требовали какой-либо проверки, а некоторые виды одежды нуждались в примерке. Специальные примерочные кабины позволяли примерить платье с помощью голографического изображения, хотя при этом все равно приходилось раздеваться.
   Они остановились у палатки с мороженым, где голограмма повара стояла у таблицы с изображением тысячи образцов этого лакомства различного вида и вкуса. Орлин коснулась панели с выбранным сортом — конечно же, с медовым вкусом, и в приемный контейнер выпали два стаканчика. Счет Гавейна уменьшился. Нортон, естественно, не мог сделать заказ — у него не было счета. А поговорка того времени гласила: «Кто потерял свой счет, того не берут в расчет».
   Орлин заметила книгу из серии массовых изданий, которая показалась ей интересной, и снова прикоснулась к голограмме. Через мгновение книга была для нее отпечатана — исторический роман, где действие происходило в пленительные времена, когда люди не верили ни в магию, ни в науку и вели разгульную жизнь. Орлин положила книгу в сумочку.
   Они сели на скамейку и принялись лизать мороженое, наблюдая за прохожими. Орлин вызывала у каждого проходящего свечение.
   Проблема состоит в том, объясняла она Нортону, что пригодность человека в качестве партнера зависит от второго члена пары. Поэтому она могла получить несколько истолкований одного и того же свечения.
   Нортон был заинтригован, однако у него оставались сомнения, действительно ли воспринимаемое ею свечение было магическим. Ему хотелось проверить это на нескольких случаях, но он не чувствовал себя вправе подходить к незнакомым людям и задавать им нескромные вопросы о личной жизни. Орлин наверняка воспринимает свечение, но насколько точно его интерпретирует?
   Затем, совсем неожиданно, он получил доказательство.
   Орлин вызвала свечение у пожилой пары, которая проходила рука об руку мимо их скамейки. По всей видимости, они до сих пор питали сильную привязанность друг к другу. Мужчина и женщина были хорошо одеты и привлекательны для своего возраста. И все же Орлин вызвала поразительно разные свечения. Свечение женщины было сильным; она почти идеально подходила для своего мужа. Но у него свечение отсутствовало. Точнее, оно оказалось отрицательным: это была темная тень.
   — Он абсолютно не подходит ей! — прошептала Орлин.
   — Не могу в это поверить! — запротестовал Нортон. — Посмотрите, как они привязаны друг к другу! Даже если у него есть любовница на стороне, он добр к этой женщине, заботится о ней, и она довольна.
   — Свечение отсутствует, — настаивала Орлин. — Он не подходит ей!
   — Это просто чепуха!
   Они замолчали, так как пожилая пара приближалась. Старики сели на скамейку рядом с Нортоном и Орлин. Нортон хотел заговорить с ними, чтобы разрешить возникшее противоречие, но не решался.
   — Просто немного устал, — сказал мужчина.
   — Я понимаю, — согласилась с ним женщина.
   Вдруг мужчина упал со скамейки.
   Нортон вскочил, чтобы помочь — он кое-что знал о первой помощи. Но, посмотрев на застывшее лицо мужчины, он понял, что тот мертв.
   — Реанимационный блок! — крикнул Нортон.
   Из ближайшей стены вырвалась машина и подъехала к мужчине.
   Потребовалась минута, чтобы подтвердить диагноз Нортона.
   — Объект неисправен. Восстановлению не подлежит, — проклацала машина.
   Прибыла карета «скорой помощи», в нее погрузили тело; туда же села вдова. Все случилось так быстро, что многие покупатели даже не поняли, что произошло. Это входило в задачу «скорой помощи»: люди не любят делать покупки в тех местах, где случается смерть. Да и понятно — иногда остаются мстительные призраки.
   — Как ужасно! — с дрожью в голосе сказала Орлин. — Лучше нам уйти.
   — Конечно, конечно. — Они направились к движущейся ленте.
   Когда транспортер вез их к дому, Нортон понял, что означало свечение. Мужчина был плохим партнером для женщины не из-за своих недостатков или неверности, а из-за того, что скоро собирался ее покинуть и тем самым причинить ей горе. Поэтому свечение не вовсе отсутствовало, а было черным. Свечение знало обо всем заранее.
   Нортон был вынужден признать свечение; это — законная магия. А значит, он должен принять вердикт Орлин: Нортон подходил для нее. Но как быть с его сном, из которого следовало, что он причинит ей вред — может быть, как тот мужчина, которого они только что видели. Чему же верить?
   — Ваше свечение колеблется, — пробормотала Орлин. — Вы хотите покинуть меня?
   — Не знаю, как правильно поступить, — виновато сказал Нортон.
   Она крепко сжала его руку:
   — О Нортон, пожалуйста! Я не смогу остаться ночью одна после того, что сейчас видела!
   Нортон понял, что девушка никогда не сталкивалась с жестокостью или смертью, поэтому не готова к встрече с ними. Неудивительно, что она так дрожит. Сейчас самое неподходящее время, чтобы оставить ее.
   Они зашли в дом.
   Когда за ними закрылась дверь, Орлин повернулась к Нортону, обхватила его руками, уткнулась головой в его плечо и разрыдалась. Она вполне хорошо контролировала себя на людях, но теперь дала себе волю. Нортон держал ее; больше ничего нельзя было сделать. Он всегда с радостью помогал людям и не мог отказать Орлин, не поддержать ее. Или, спрашивал он себя, он просто ищет оправдания?
   Спустя некоторое время Орлин успокоилась. Она высвободилась из его объятий и пошла в ванную привести себя в порядок.