Эшер Нил. Скиннер

   Тай оглянулась и посмотрела на зависший неподалеку зонд.
   – Подожди, ты не сказал, почему здесь оказалась
   Фриск!
   В этот момент Двенадцатый встряхнулся, словно от разряда.
   – Он уже отключился.
   – Блюститель не ответил на мой последний вопрос…
   – Босс не знает, почему она оказалась здесь, но считает, что возможна любая комбинация из трех причин: убить Кича, найти мужа, умереть самой. Он сказал, что последний исход не вызывает сомнений, хочет она сама этого или нет. – Наградив ее своей полной зеленых огней улыбкой, зонд взмыл в небо.

10

   Первый самец-глистер почувствовал вибрацию и изменение направления течения, но решил, что ему ничего не угрожает. Он продолжил рвать мясо и жадно его поглощать, отлично понимая, что лишь немногие обитатели моря способны разрушить исключительно крепкий панцирь. Наличие большого валуна, который стал виден, когда изменившееся течение немного разогнало облако органических соков, озадачило его лишь на мгновение, потом он снова зарылся носом в пищу. Удивление несколько усилилось, когда глистер заметил, что валун почему-то приблизился. А когда он вдруг поднялся и уставился на него из темноты огромными глазами, у глистера имелось лишь несколько секунд, пролетевших в замешательстве, прежде чем его панцирь хрустнул в ужасных челюстях.
 
   Очертания тела Кича были едва видны сквозь серебристую моноволоконную ткань. Он лежал, свернувшись калачиком, с похожим на хромированного краба автоматическим доктором на боку. Шланги и кабели тянулись из жидкости, в которой он плавал, к миниатюрной фабрике для производства лекарств, устройству очистки, , компьютеру Джанера и другому, собранному наспех, оборудованию.
   – Это все, на что мы способны, – вздохнула Эрлин.
   Джанер заметил, как трясутся ее руки. Ему удалось подремать пару часов, а она не смыкала глаз всю ночь. Джанер подошел к ней и взял за локоть. Она прижалась к нему, положив голову ему на грудь.
   – Будет лучше, если ты ляжешь на койку, – сказал Джанер.
   Эрлин кивнула, не отрывая головы от его груди, и позволила проводить себя в каюту, которую занимала вместе с Госс, и усадить на постель.
   – Ты посмотришь за показаниями приборов? – спросила она.
   – Конечно.
   – Ты – хороший человек.
   – Спорное утверждение.
   Джанер наклонился и попытался повернуть ее, чтобы она могла лечь. Эрлин обняла его за шею и, прежде чем он успел что-то понять, крепко поцеловала. Поцелуй длился долго.
   – А это – хорошая мысль? – спросил мужчина. Она расстегнула молнию на комбинезоне и подняла на него взгляд.
   – Я этого хочу. А ты?
   Синеватых, едва заметных на темной коже колец было не так уж много. Джанер положил руку на ее шею, потом скользнул вниз, накрыв ладонью маленькую грудь, и почувствовал, каким твердым мгновенно стал сосок.
   – Помоги мне раздеться. У меня совсем нет сил. Джанер снял комбинезон с ее плеч, потом потянул его вниз, снимая с бедер, которые она с готовностью подняла. Затем пришел черед ботинок. Женщина лежала и лениво гладила себя по животу.
   – Усталость всегда возбуждает меня.
   – Меня тоже.
   Он начал так торопливо раздеваться, что она захихикала и никак не могла остановиться. Эрлин была теплой и мягкой, ее тело восемнадцатилетней девушки обладало двухвековым опытом занятий любовью. Джанер, едва разменявший второй век, многое узнал о том, как лучше использовать все части человеческого тела.

* * *

   Потирая глаза и почесывая живот, капитан Драм вышел из каюты. Наверное, прошлым вечером он слегка переел моллюсков-молотов и перепил рома из морского тростника, но не до такой же степени, чтобы нанести вред здоровью! Лишними оказались мозги глистера с гренками. Вызванные этим блюдом галлюцинации были связаны с полетами и продолжались всю ночь, поэтому Драм чувствовал вялость и легкую тошноту и не сразу понял, что существо, наполовину торчавшее из воды рядом с островком водорослей, не было кем-то из известных ему морских чудовищ.
   – Орлие, дружище, поднимай якорь.
   Драм подошел к лееру, чтобы получше рассмотреть неизвестную тварь. Глаза его словно закрывала пелена, и часть мозга пыталась опровергнуть странное зрелище. Наконец и эта часть согласилась, что он видит на золотистой броне прадорские пиктограммы.
   Рядом с ним остановился первый помощник Джек.
   – В чем дело, кэп? О…
   – Это – легкий прадорский эсминец, – сказал Драм, – защищенный этой треклятой броней, которую почти невозможно пробить. – Он обернулся, чтобы посмотреть, поднял ли Орлие якорь, и поспешил к штурвалу, на ходу крикнув парусу: – Просыпайся, Ловец!
   – Нас берут на абордаж! – вдруг закричал Джек. Прежде чем капитан успел отреагировать, на палубе появилась фигура в черном защитном костюме наподобие панциря с каким-то странным оружием в руках. Вспышка сопровождалась клубами дыма, затем раздался звук выстрела, и в тот же миг Джек свалился за борт. Его разорвало на части, прежде чем он успел коснуться воды, и все видели, как высоко в воздух, кувыркаясь, взлетела нога. Еще один убийца в черном появился на палубе, за ним – еще один.
   – Бей их, ребята!
   Орлие бросил в появившегося на палубе последним бандита якорь. С отвратительным хрустом якорь сложил бандита пополам, и тот упал на палубу. Громко крича, Орлие бросился на следующего, но что-то вдруг оторвало его от палубы и отбросило метра на четыре назад. Он упал на спину и уставился на дымящуюся дыру в животе.
   – Эй! Это только…
   Глухой взрыв прервал его, раскидав куски тела по палубе.
   Капитан поднял наконечник гарпуна, который затачивал Баннер на крыше надстройки, и бросился в драку.
   – Еще один шаг, и ты умрешь.
   Драм замер как вкопанный и огляделся. Он увидел женщину, направившую на него мощный импульсный пистолет. Судя по всему, она не собиралась шутить: понадобится два или три выстрела, но ему не удастся устоять на ногах. Эти люди, кем бы они ни были, были хорошо подготовлены и знали о выносливости хуперов.
   Женщина выглядела явно удивленной.
   – Ты? Не узнаешь меня, Бурдючок?
   Драм даже не помнил, когда его называли так в последний раз. Но и тогда лишь определенная группа людей знала эту кличку. Тошнота поступила к горлу, когда капитан догадался, кем была эта женщина. Сначала он решил, что она изменила внешность при помощи пластической операции, но быстро понял свою ошибку. Человек, сдавшийся ЦСБЗ, должен был обладать правильным генетическим кодом, чтобы обман удался. Это означало, что стоявшая перед ним тварь либо клонировала себя, либо избавилась от собственного тела. Драм знал, как она поступила и почему стала выглядеть иначе.
   – Парус! – крикнула женщина. – Не дайте ему улететь!
   Послышались три громких хлопка, и, опустив взгляд, капитан увидел в руке одного из нападавших нечто вроде пистолета для крепежа. Парус визжал и извивался на реях, шестерни и цепи лязгали под палубой, фок-мачта раскачивалась. Последовал еще один хлопок, и голова паруса стукнулась об палубу.
   Драм выругался и метнул в женщину наконечник гарпуна. Пистолет дернулся в ее руках, и Драм попятился под ударами импульсов ионизированного газа. Ему было очень больно, в нос лез запах горелого мяса. Она выстрелила еще раз, и капитану показалось, что его ударили лопатой в грудь. Третий выстрел бросил его на палубу. Он ударился головой о крепкие доски, потерял сознание и поэтому не видел, как зверски убивали остальных моряков.
 
   Ребекка Фриск наблюдала, как три батианца, сняв шлемы с противогазами, осматривают своего товарища. Сван, Торс и Шиб были крепкими бойцами, способными разорвать обычного землянина на куски голыми руками. Дайм тоже ничем от них не отличался, но якорь едва не разрубил его пополам. Сван поняла, что соотечественнику уже не помочь, и поднялась по трапу на палубу, служившую крышей носовой надстройки.
   – Они сильны и опасны, – обратилась она к Фриск. – Жаль, что мы не знали об этом перед встречей с Олиан Тай.
   – Вы были предупреждены. – Глаза женщины казались стеклянными. – Вы также были обеспечены оружием, пригодным для выполнения задания, вместо нелепых карабинов. Кажется, предупреждения и оружия было недостаточно. – Она показала на тело Дайма.
   Сван отвернулась и посмотрела на поднявшийся на поверхность прадорский корабль, броня которого уже приобрела окраску и текстуру расположенного рядом островка водорослей, так что теперь он казался продолжением этого островка.
   – В будущем мы будем вести себя более осторожно.
   Фриск еще раз поздравила себя с тем, что догадалась нанять этих безжалостных убийц. Эбулан предлагал ей взять нескольких своих «болванов», но она сомневалась, что смогла бы контролировать их так, как эти батианцы контролировали себя. Для того чтобы справиться с хуперами, нужно было обладить мгновенной реакцией. Она посмотрела на свою руку и увидела, как сильно она трясется. Фриск схватилась за леер, чтобы унять дрожь, не обращая внимания на уже затягивающийся глубокий порез на щеке, оставленный едва не раскроившим ей голову гарпуном.
   – Когда доставите капитана на борт, – Фриск кивнула на небольшое клиновидное транспортное судно, направлявшееся к ним от прадорского корабля, – не забудьте его надежно связать. Помните, хупер его возраста вдвое сильнее любого из вас и гораздо выносливее. Будьте готовы поразить его импульсом шестого уровня, даже если он просто пошевелится.
   Сван спустилась на нижнюю палубу, чтобы проследить, как Драма заковывают в металлокерамические кандалы.
   Странное чувство, похожее на грусть, вдруг овладело Ребеккой Фриск. Какая ирония – много лет назад она спасла именно этого человека от извлечения разума, чтобы сделать своим личным рабом, а сейчас была вынуждена так с ним поступить! Она долго смотрела на Драма, потом достала из кармана платок, чтобы вытереть кровь со щеки. Как только платок коснулся кожи, судорога пробежала по ее телу, заставив выронить импульсный пистолет. Наемница подняла на нее взгляд, но Фриск отвернулась, сняла с ремня шприц-инжектор и прижала его к шее. Судороги быстро прошли, но чувство дезориентации, непонимания того, кем она была и, самое главное, почему, сохранилось.
   За Драмом прибыли два охранника-«болвана» и спикер.
   – У нас и раньше возникали трудности с извлечением разума у старых хуперов, – сказал, пристально глядя на нее, спикер.
   – Вам следует действовать очень быстро и не беспокоиться о наружных повреждениях, – сообщила Фриск находившемуся на корабле прадору. – Не пытайтесь удалить мозг, просто сделайте разрез и установите модуль раба.
   – Хорошо.
   Вероятно, в тысячный раз Фриск обратила внимание на то, что они никогда не кивали и не использовали жесты.
   – Кстати, пусть вас не беспокоят раны – на хуперах они затягиваются очень быстро, – добавила она, еле сдерживая смех, когда капитана стали спускать за борт.
 
   Набежавший с востока ветер становился все сильнее и сильнее, превращая в серые нити облака на нефритовом небе. Благодаря умению, но не без помощи проклятий, Обманщик ветра и Борис вывели «Странника» из бухты, обогнули остров и попытались сбежать от надвигавшегося шторма. Утро уступило место дню, когда островок еще не скрылся за горизонтом, противный мелкий дождь сделал блестящей кожу Обманщика и промочил до костей команду.
   Борис стоял у руля в длинном вощеном хлопчатобумажном плаще и зюйдвестке и недовольно ворчал, когда вся команда поспешила укрыться от дождя в кубрике. Парус поднял голову и наслаждался дождем и прохладой.
   К рулевому подошел Амбел и долго стоял рядом, прежде чем заговорить.
   – Сменю тебя через пару часов, но раньше пришлю Пека с ромом и чаем.
   – Есть, капитан, – сказал давно привыкший к длинным вахтам Борис.
   Старый хупер постоял еще немного, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
   – Борис, у тебя есть спрайн? – спросил он наконец. Моряк удивленно посмотрел на него.
   – Никогда не беру его с собой. Знаю, что, если возникнет ситуация, в которой он может понадобиться, я все равно не успею его использовать.
   Капитан кивнул и направился к трапу.
   – Спроси у Пека, – посоветовал Борис. – Если у кого-нибудь и есть, так это у него.
   Амбел снова кивнул, спустился по трапу и спрыгнул с последней ступени прямо к двери в свою каюту. Оказавшись внутри, он мгновенно открыл сундук. Он не стал открывать ящик с головой Скиннера, просто долго смотрел на него, потом закрыл сундук и вышел из каюты.
   Тяжело шагая, капитан направился к люку в кубрик, открыл его и начал спускаться по трапу. В ноздри ударил аромат чая с ромом.
   – Пек, у тебя есть спрайн? – спросил он. Сидевший у маленькой печки Пек посмотрел на него, покачал головой и снова стал смотреть на чайник. Обманул, наверное. Любой хупер, переживший то, что довелось пережить Пеку, постоянно имел бы при себе спрайн на случай повторения беды. Амбел не стал настаивать.
   – А у кого-нибудь из вас он есть?
   – Что есть? – не понял лежавший на койке с книгой на коленях Планд.
   – Спрайн, идиот, – не выдержала Энн.
   – Я не настолько богат, – пожаловался Планд.
   Капитан посмотрел на Энн, но женщина покачала головой. Он прислонился к стенке и бросил взгляд на кубрик младших матросов, но решил, что спрашивать у молодежи не имело никакого смысла. О смерти начинаешь задумываться, когда подходишь к концу второго столетия.
   – Значит, нужно его сделать, – сказал он.
   Никто не спросил зачем. Все знали о содержимом ящика в капитанском сундуке.
   – Для этого нужна надежная стоянка, – заметил Планд.
   – Мы пересечем Глубокое море, по пути поймаем пару пиявок, затем встанем на стоянку у западных атоллов. Там и займемся этим. – Он обвел оценивающим взглядом команду. – Отдохните примерно час, потом я хочу всех видеть на палубе. – Сказав это, Амбел поднялся по трапу наверх.
   Через час, стоя на палубе носовой надстройки, он увидел в древний бинокль горбатый силуэт.
   – Есть одна! Лево руля!
   Борис допил чай с ромом, повесил на ремень свою оловянную кружку и повернул корабль в нужном направлении.
   Обманщик соответствующим образом отрегулировал паруса. На палубу поднялась вся команда, но по мере того, как «Странник» приближался к горбатому существу, все начали понимать – что-то не так. Не было видно приллов на спине, кроме того, горб выглядел слишком высоким и неподвижным.
   – Еще один молли-карп, – сказал Пек.
   Все молча смотрели на плывшую параллельным курсом огромную рыбу, потом занялись обычными делами. Энн принялась точить ножи и гарпуны. Пек, с парой младших матросов, ремонтировал старые тросы и плел новые из волокон трепаных стеблей водорослей. Планд работал в трюме – занимался засолкой мяса червя-носорога, а Борис, конечно, стоял у руля. Остальным тоже хватало занятий – бесконечной смазки, уборки и чистки.
   Амбел долго наблюдал за молли-карпом в свой древний бинокль, потом отвел от него взгляд. Дождь прекратился, солнце окрасило небо в более светлый оттенок зеленого. И тут ему пришлось прокричать очередное предупреждение – он увидел направлявшихся к «Страннику» трех гигантских пиявок.
   – Двадцать градусов право руля! – последовал приказ. – Так держать. ,
   Когда судно повернуло, Планд поднялся из трюма и сменил у руля Бориса, который немедленно зарядил палубную пушку порохом и камнями. Остальные проверили свое оружие. Амбел нырнул в свою каюту и через мгновение вернулся с любимым мушкетоном под мышкой.
   Он окинул взглядом палубу.
   – Младшие матросы – вниз! – крикнул он, испепеляя взглядом Голлоу и Силда.
   Оба матроса явно собирались поспорить с ним, но передумали и кивнули с недовольным видом. Требование было справедливым: ни один из младших матросов не мог сравниться по силе со старшими, не говоря уже об Амбеле. Тем более что парни, хорошо показавшие себя во время последней охоты, еще не оправились от ран, полученных во время погони за последним червем-носорогом, когда они сходили на берег вместе с Амбелом.
   Когда младшие члены команды ушли, Амбел оглядел оставшихся.
   – Ребята, берем последнюю, – Он повернулся к Борису. – Ты слышал?
   – Не глухой, капитан.
   Борис прицелился по стволу палубной пушки в последнюю из трех быстро приближавшихся пиявок. Амбел тоже посмотрел на них, потом перевел взгляд вправо. Молли-карп был на посту и внимательно наблюдал за происходящим.
   Нашествие приллов с первой пиявки было быстро отражено. Сама пиявка попыталась прогрызть деревянный корпус, но быстро потеряла интерес и уплыла почти со всеми приллами на спине. То же самое произошло со второй пиявкой, что касается третьей, то она появилась, когда вторая едва успела отплыть от судна, и атака приллов была безжалостной. Борису удалось произвести три залпа из пушки, Амбел выстрелил два раза из мушкетона, а потом вонзил в огромную тварь первый гарпун. Он продолжал методично втыкать в пиявку остальные четыре гарпуна, постоянно натягивая тросы и подтягивая тварь к борту судна.
   Приллы были разрублены, растоптаны или расстреляны. Части их тел тем не менее умудрялись доползти до шпигатов и упасть в море; оставшиеся на палубе куски, не обладавшие подвижностью, Энн и Пек, немного отдохнув, отправили в том же направлении.
   – Хорошая тварь нам досталась, – сказал Амбел, довольно потирая руки.
   Он спустился по тросу за борт, надев шипы на подошвы и повесив «кошки» на ремень. Планд последовал за ним с ножом и бруском в руках, и скоро они оба стояли на скользкой туше пиявки и делали первый разрез. Пиявка вдруг задрожала, Планд не удержал равновесие и едва не упал, однако Амбел успел схватить его за воротник.
   Спустя некоторое время Планд уже шарил руками в покрытых кровавой слизью внутренностях. Пиявка снова задрожала и стала уходить на дно хвостом вперед. Капитан оглянулся и увидел водоворот, в центре которого вдруг показалась голова молли-карпа. Рыба некоторое время внимательно смотрела на людей, потом нырнула.
   – Хитрая гадина, – пробормотал Амбел.
   Тем временем, услышав, что стрельба прекратилась, на палубе, желая оказать посильную помощь старшим, появились младшие матросы. Впрочем, в данный момент они мало чем могли помочь, поэтому отошли в сторону, чтобы не путаться под ногами.
   Пек бросил трос, Амбел ловко поймал его и передал Планду. Когда пиявка снова вздрогнула, изо рта Планда непрерывным потоком посыпались ругательства. Он уже выбирался из разреза, когда молли-карп схватил пиявку за хвост и потянул вниз. Брусок выскользнул из раны, разрез закрылся, словно пасть, и Планд остался внутри. Амбел поскользнулся и сумел остановить падение всего в метре от поверхности воды, воткнув в бок пиявки один из крюков. С треском сломался один из гарпунов, и часть пиявки с ротовым отверстием освободилась в достаточной степени, чтобы определить, насколько серьезно было повреждено туловище. К счастью для Амбела, эта часть направилась под водой к тому месту, где в ее туловище вцепился молли-карп.
   – Тяните! Тяните! – завопил Пек.
   Вместе с Энн он начал тащить трос, который был привязан к желчному пузырю твари. Натянутый трос чуть приоткрыл разрез, и Планд смог высунуть одну ногу, но пиявка вдруг перевернулась, и Амбел с Пландом скрылись под водой. Борис схватился за трос, и они принялись тянуть втроем. Скоро к ним присоединились Голлоу и Силд. На мгновение трос ослаб, но скоро они уже поднимали улов. Пузырь был просто огромным, и на нем висел Планд, будто покрытый покрывалом из мелких пиявок. Моряки быстро подняли его на палубу.
   – Снимайте их! Снимайте! – вопил Планд. Моряки собрались вокруг него и стали снимать пиявок.
   Более крупных они били о палубу, пока те не выплевывали откушенные куски мяса. Планд, отчаянно ругаясь, прикладывал их к телу.
   Тем временем Пек свесился через борт, держа привязанную к тросу «кошку». Бормоча что-то вполголоса, он пытался отыскать взглядом капитана. Пиявка пыталась отплыть от судна, несмотря на вцепившегося в истерзанный хвост молли-карпа. Пек стал смотреть на оставляемую кормой корабля волну, в которой плавали копошившиеся части приллов. Он вдруг швырнул туда «кошку», быстро выбрал трос и бросил еще раз. С четвертой попытки ему удалось зацепить что-то крупное.
   – Эй, помогите мне! – крикнул он.
   Энн и Борис мгновенно оказались рядом и схватились за трос, а Планд прислонился к надстройке и громко выл, пока с него снимали оставшихся пиявок. В луже липкой крови у его ног валялись куски мяса, Силд, стоя на коленях в этой луже, поднимал их и передавал Голлоу, который осторожно прикладывал их к телу – у Планда уже не осталось сил заниматься этим.
   Выбиравшие трос старшие моряки наконец увидели показавшееся на поверхности бесформенное тело.
   – Это – капитан, – прохрипел Пек.
   Они начали подтягивать его к борту, но вдруг рядом возник водоворот, и тело мгновенно оказалось рядом с судном. Моряки стали быстро выбирать трос, но успели заметить, что водоворот сместился в сторону пиявки.
   Энн вопросительно посмотрела на Бориса.
   – Молли-карп, – пояснил он, пожав плечами.
   Под толстым слоем извивавшихся пиявок действительно был Амбел. Подняв его на палубу, команда начала очищать его тело, правда, прикладывать откушенные куски мяса не пришлось. Раны затягивались достаточно быстро, а потери крови не было. Из бедра капитана торчала «кошка», и потребовались усилия двоих моряков, чтобы вытащить ее из тела. Одежда превратилась в лохмотья, на теле, поверх старых, появились свежие шрамы; лишившийся части мышц Амбел словно стал меньше.
   – Капитан? – нерешительно позвал его Пек. Никакой реакции в течение нескольких секунд, но потом Амбел вдруг открыл глаза и резко сел.
   – Капитан, ты в порядке? – спросил Борис. Амбел встал и направился к борту, но Пек успел схватить его.
   – Проклятый Хуп! Проклятый Хуп! – завопил тот и принялся дубасить Пека кулаками.
   Моряки услышали, как затрещали кости их товарища, и быстро навалились на капитана, пытаясь прижать его к палубе, но безрезультатно. Он сбросил их, как простыню, и мгновенно оказался у леера. Там он остановился, тяжело дыша и ломая пальцами дерево. Моряки молча смотрели на него и ждали, скоро к ним присоединился отошедший от окровавленной стены надстройки Планд.
   Амбел отвернулся от леера и долго смотрел на них, потом направился в свою каюту и запер за собой дверь.
 
   «Не слишком удачно все получилось», – заметил Обманщик, поворачиваясь к ветру и наблюдая за суетившимися вокруг Планда матросами.
   «Это была твоя идея – натравить этого треклятого карпа на пиявку», – ответил Снайпер.
   «Ты хотел добиться дефекации? Скоро получишь». – Парус вспомнил последний съеденный им кусок мяса пиявки и не слишком приятные последствия. Между прочим, не повезло и команде судна, над которым он в тот момент пролетал.
   «Кажется, ты прав. В желудке молли сейчас не меньше тонны пережеванного мяса пиявки, и оттуда доносятся довольно странные звуки. Странно, что он набросился на пиявку, должен был знать, чем это грозит».
   «Молли-карпы набрасываются на все, что шевелится, но предпочитают глистеров и приллов».
   «Мне известно об их любви к ракообразным».
   «Почему ты так торопишься выйти наружу? Блюститель снова пошлет тебя считать моллюсков».
   Снайпер ответил после долгой паузы.
   «Происходит что-то странное. Только что на орбите взорвался прадорский корабль. Вероятно, поэтому Блюститель послал тебя сюда на разведку. Он всегда слишком осторожничает, уже должен был перекрыть всю зону боевыми зондами».
   Обманщик опустил взгляд на палубу. Пек и Энн сливали желчь из добытого с таким трудом пузыря. Капитан находился в своей каюте и явно не собирался покидать ее. Парус даже задумался, правильно ли он поступил, выбрав именно это судно.
   «Что происходит, как ты думаешь?» – спросил он.
   «Не знаю, но уверен, что этот взрыв не был случайностью».
   Парус задумался. Возможно, в происходящем был какой-то смысл и у него еще был шанс увеличить сумму на счете в «Норвабанке». Следовало внимательно следить за ситуацией.
 
   Кичу было тепло и приятно, он обдумывал, как будет поступать дальше. Утром он проверит информацию, касающуюся Кладера. Старый пират предусмотрительно оставил несколько ложных следов, но Кич был уверен, что ему удалось выяснить истину при помощи присланной Фрэнсисом Койаном программы поиска. Когда он стал размышлять, что сделает с Римском, когда его найдет, аналитическая часть его разума холодно напомнила ему, что Римск, а также контролер Кич мертвы. Кроме того, возникло ощущение, что прошло очень много времени.
   СООБЩЕНИЕ НАНОКОНТУРА: РОСТ 65% ЭПИДЕРМИСА ЗАВЕРШЕН.
   Что это? Он попытался пошевелиться и встретил сопротивление. Тело двигалось, но не так, как он хотел. Думать о том, что это могло значить, было слишком мучительно, и он сосредоточился на задаче, которую предстояло решить в ближайшее время.
   Человек на Кладере утверждал, что видел Римска и знает, где тот находится. Информация дорого обойдется, но это не имело значения. Кич с радостью заплатил бы за нее из собственного кармана, если бы у него не было фондов ЦСБЗ. Пират должен умереть за совершенные преступления, они все должны умереть.
   СООБЩЕНИЕ НАНОКОНТУРА: ПЕРЕЗАПУСК СЕРДЦА.
   Глухие удары нарушили ход его мыслей. Конечно, это билось его сердце, но почему-то ему казалось, что он давно не слышал его биения. Кич почувствовал тошноту, голова стала раскалываться, как от огромного давления. По появившимся водоворотам он определил, что находится в какой-то жидкости. «Я – в резервуаре. Я ранен», – сказал он себе. Но этого не могло быть – он же давно умер!