Страница:
– Если она у нас будет. – Батианец машинально коснулся горла.
Блюститель принял сообщение и зарегистрировал электромагнитный импульс, и все его предположения и размышления наконец соединились в единое целое. На планете находился взрослый прадор. Управлять «болваном» мог только он. Таким образом, Ребекка Фриск и события на борту «Когорна» стали иметь значение только в связи с присутствием на планете этого прадора.
– ПР-12, держись подальше от этого судна, – приказал Блюститель, увидев, где находится маленький зонд. – Повторять не буду.
– Извините, босс.
– Тебе не показалось, – продолжил Блюститель, – что исследованные тобой обломки были помещены на орбиту умышленно? Что на самом деле никакой аварии не было?
– Нет, босс.
Блюститель просмотрел свои визуальные файлы, которые лишь подтвердили, что определить тип приближавшегося к Спаттерджей корабля невозможно – поблизости, к сожалению, не было наблюдателей.
– Вам, очевидно тоже так не показалось, – вмешался в разговор еще один голос.
– Снайпер, это частный канал.
– Конечно, а ваша система безопасности никуда не годится. Скажите, когда вы намереваетесь приступить к прямым действиям?
Если бы Блюститель умел улыбаться… Боевому зонду потребовалась лишь малейшая щель в его броне, чтобы пробить его защиту, причем из глубин моря и из живота молли-карпа, и это доказывало, что Снайпер, несмотря на преклонный возраст, еще не утратил свои лучшие качества.
– Наша главная задача – обнаружить прадорский корабль. ПР-13 был поражен электромагнитным импульсом, который часто применяется в качестве оружия на их боевых кораблях. Это, совместно со странным маневрированием при приближении к планете, свидетельствует о том, что мы имеем дело с ударным кораблем.
– И как мы должны с ним поступить? – поинтересовался Снайпер.
– ПР – с первого по десятый – активизироваться и загрузиться в оболочки зондов на оборонном спутнике «Альфа», затем произвести диагностику, – приказал Блюститель.
– Мне уже нравится, но этого явно недостаточно. Эти ПР предназначены для выполнения полицейских функций, а вам нужны солдаты, а не патрульные, – заметил боевой зонд. – Почему бы мне не принять участие в игре?
– Ты будешь оставаться там, где находишься сейчас, пока ситуация не станет критической. Впрочем, ты можешь оказать мне услугу.
– Какую? – мгновенно насторожился Снайпер.
– Мне нужна твоя программа перекрытия. Ты понимаешь, что я имею в виду.
Ответ мгновенно поступил по подпространству, Блюститель изучил его, потом передал информацию непосредственно на уже занимающий позицию цилиндрический спутник. Один из его люков открылся, и из него вылетели десять похожих на гробы предметов. Войдя в плотные слои атмосферы, они раскалились докрасна.
– ПР-12, я хочу, чтобы ты занял позицию, из которой сможешь направлять их действия. Они могут действовать несколько… непредсказуемо.
– Да, – ответил Двенадцатый. – Я слышу. Блюститель тоже прислушался к переговорам между десятью ПР.
«Зададим им жару!» – так в трех словах можно было выразить суть переговоров, которые были слышны сквозь лязг заряжаемого и взводимого оружия. С терпимостью удивленного поведением детей родителя Блюститель наблюдал за их полетом к поверхности планеты. Подразумы, которые использовались только для экологических, геологических и метеорологических исследований, изменились в незначительной степени даже после загрузки в новейшие полицейские оболочки. И только программа перекрытия «Снайпера» в корне поменяла ситуацию – в конце концов не зря она называлась «Враждебное отношение».
Амбел не мог не вспоминать о боли, как бы сильно ни старался. Его первые крики на борту судна Спрейджа много лет назад были криками новорожденного. Теперь я Амбел, а не чудовище, сжигавшее хуперов в печи. Они должны это понять. Но, думая об этом, он не мог забыть взгляд, полный обиды и ненависти за предательство, которым посмотрел на него Борис. Тем не менее никакого обмана не было. Я – не Госк Балем.
– Засыпаю стоя, – сказал Рон. – Разбуди меня через пару часов.
– Можешь воспользоваться моей каютой, – предложил Амбел.
– Хорошо.
Похлопав Амбела по плечу, капитан направился к трапу. Амбел ждал, что раздастся звук закрываемой двери, но потом вдруг вспомнил, что никакой двери не было – Скиннер сбежал, никакой тайны не существовало. Он обернулся и увидел, что Сэйбл Кич наконец тоже отправился спать. На палубе он увидел проверявшего лампы младшего матроса и Энн с Форламом, которые, судя по оказываемым друг другу знакам внимания, должны были скоро уйти в каюту.
Странная мысль пришла ему в голову. Рон представлял для него проблему, которую, впрочем, можно было быстро решить при помощи смазанного спрайном гарпуна. Остальных он мог легко убить, за исключением, пожалуй, Кича. Невозможно было предугадать, каким оружием обладал контролер с Земли…
Неужели такое приходит ему в голову потому, что все эти годы в глубине души он оставался Госком Балемом? Нет. Наверняка другим людям тоже приходят в голову подобные мысли. Характер проверялся поступками, а не размышлениями. Он не мог убить этих людей, так же как молли-карп – летать.
– Глубокие мысли?
Амбел бросил взгляд на Эрлин – когда она подошла?
– Борис называет их «длинными мыслями», потому что, если задуматься слишком глубоко, можно потерять ход мыслей. У Бориса много подобных глупых замечаний.
– Он обидел тебя, – сказала Эрлин.
– Обидел, но другого я и не ожидал. Меня удивило, что Энн и Планд по-прежнему называют меня капитаном и относятся дружелюбно. Либо они не чувствуют предательства с моей стороны, либо ждут удобного случая, чтобы сбросить меня за борт.
– Сомневаюсь. Ты даже не удивляешься тому, что Пек по-прежнему называет тебя капитаном?
– Пек не может меня удивить, чтобы он ни сделал. Скиннер вывернул наизнанку его кожу, и это не могло не отразиться на его мозгах. Его поступки уже давно не кажутся мне странными.
– Он готов убить ради тебя.
Амбел долго смотрел на нее спокойным взглядом, затем перевел взгляд вперед и медленно кивнул. Эрлин подошла чуть ближе и положила ладонь ему на плечо.
– Думаю, мне следует поговорить с Пеком, уберечь его от крутых поступков.
– Ты хочешь узнать, почему я вернулась? – спросила Эрлин.
Хупер снова посмотрел на нее.
– Я полагал, что ты сама скажешь мне, когда сочтешь нужным.
Женщина резко убрала руку, и выражение досады на мгновение появилось на ее лице.
– Тебя когда-нибудь интересовало, чем я занимаюсь?
– Конечно. А тебя?
Она глубоко вздохнула и попыталась начать снова.
– Следовательно, ты знаешь, почему я вернулась.
– Знаю. – Руки его уверенно держали штурвал, а лицо было почти безмятежным. – Но будет лучше, если ты сама скажешь.
Эрлин сделала еще один судорожный вдох, но все заранее подготовленные слова улетучились, словно дым.
– Я вернулась, потому что там меня окружала пустота. Иногда я не видела смысла продолжать. Достижение или неудача? Проходит время, и тебя перестает беспокоить разница… – Эрлин замолчала и долго смотрела на Амбела, в надежде, что он поймет.
Тот кивнул.
– У меня тоже возникало такое чувство, возможно, оно не раз вернется. В итоге ты находишь центр покоя и просто продолжаешь жить – ради дружбы и ясного солнечного утра, ради ощущения свежего ветра на лице или вкуса перченого куска червя-носорога во рту. Ты начинаешь получать удовольствие от вкуса морских капель, ничуть не меньшее, чем от открытия гиперсветового привода или спасения человеческой жизни. Потому что ты можешь жить вечно и наслаждаться этим сейчас. Ты не должен торопиться в жизни, как если бы тебе был отведен ограниченный промежуток времени. Это банально, но верно. – Его слова звучали спокойно и ритмично, как плеск накатывавшихся на корпус судна волн.
– Я слышу, что ты говоришь, но так не чувствую, – Эрлин вздохнула.
Амбел задумчиво посмотрел на нее.
– В этом я не могу тебе помочь. Это чувство приходит с годами – или никогда. Есть двадцать три Старых капитана, и к ним относятся не только бывшие рабы Хупа.
Старыми капитанами считаются те, кто, как говорится, смог «дожить до покоя». Некоторым всего пять или шесть веков от роду. Мы считаем, что всего нас около ста, включая тех, кто покинул планету. Остальные… – Амбел пожал плечами.
– Поэтому мне нужно быть с тобой. Амбел промолчал.
– Мне нужна помощь. Мне нужен наставник. Я знаю статистику: лишь один из ста «доживает до покоя». Такая же статистика относится ко всем людям, живущим на всех планетах, вплоть до самой Земли.
– Значит, ты хочешь жить? Лучшей точки для начала не придумать. – Лицо ее собеседника по-прежнему оставалось невозмутимым.
– Не уверена.
– Если нет, вероятно, пожалеешь об этом позже. Женщина рассмеялась. Краем глаза Амбел заметил, как спало испытываемое ею напряжение. Он продолжал управлять судном, наслаждаясь тишиной, наслаждаясь своим покоем.
– Джанер… – неуверенно начала Эрлин.
– Я знаю, – кивнул Амбел. – Ничто не вечно. Даже мы меняемся с годами. Если относиться к этому правильно, то получишь радость и наслаждение. Оставайся с ним, потом приходи ко мне. Все, что тебя интересует, заставляет оставаться живой, а сейчас тебе необходимо накопить года. По опыту я знаю, что добровольно уходят из жизни в основном те, кто еще не разменял третий век. После этого причиной смерти являются несчастные случаи или чей-то злой умысел. Переживи эту точку, и, скорее всего, будешь жить дальше, если, конечно„у тебя нет неизвестных мне врагов.
– Кажется, нет.
– Отлично. – Он бросил на нее взгляд. – В некотором смысле, это – чисто теоретические рассуждения. Вероятно, меня бросят в море, как в первый раз, или в огонь… Мы можем прямо сейчас заключить договор?
– Что тебе нужно? – предчувствуя недоброе, спросила Эрлин.
– Если решение будет вынесено в мою пользу, я клянусь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе жить, подвести тебя к точке умиротворения и покоя. Взамен я хочу получить от тебя обещание, если решение будет вынесено не в мою пользу.
– Говори.
– В моей каюте есть несколько кристаллов спрайна. Ты должна передать мне кристалл, прежде чем меня бросят в море или зажарят. Я пришел сюда из мира боли и не хочу в него возвращаться.
– Обещаю.
– Отлично! А теперь возвращайся к своему любителю шершней.
Эрлин улыбнулась и последовала его совету. Амбел проводил ее взглядом и тоже улыбнулся. В лицо дул свежий ветер, соленые капли оседали на языке.
14
Блюститель принял сообщение и зарегистрировал электромагнитный импульс, и все его предположения и размышления наконец соединились в единое целое. На планете находился взрослый прадор. Управлять «болваном» мог только он. Таким образом, Ребекка Фриск и события на борту «Когорна» стали иметь значение только в связи с присутствием на планете этого прадора.
– ПР-12, держись подальше от этого судна, – приказал Блюститель, увидев, где находится маленький зонд. – Повторять не буду.
– Извините, босс.
– Тебе не показалось, – продолжил Блюститель, – что исследованные тобой обломки были помещены на орбиту умышленно? Что на самом деле никакой аварии не было?
– Нет, босс.
Блюститель просмотрел свои визуальные файлы, которые лишь подтвердили, что определить тип приближавшегося к Спаттерджей корабля невозможно – поблизости, к сожалению, не было наблюдателей.
– Вам, очевидно тоже так не показалось, – вмешался в разговор еще один голос.
– Снайпер, это частный канал.
– Конечно, а ваша система безопасности никуда не годится. Скажите, когда вы намереваетесь приступить к прямым действиям?
Если бы Блюститель умел улыбаться… Боевому зонду потребовалась лишь малейшая щель в его броне, чтобы пробить его защиту, причем из глубин моря и из живота молли-карпа, и это доказывало, что Снайпер, несмотря на преклонный возраст, еще не утратил свои лучшие качества.
– Наша главная задача – обнаружить прадорский корабль. ПР-13 был поражен электромагнитным импульсом, который часто применяется в качестве оружия на их боевых кораблях. Это, совместно со странным маневрированием при приближении к планете, свидетельствует о том, что мы имеем дело с ударным кораблем.
– И как мы должны с ним поступить? – поинтересовался Снайпер.
– ПР – с первого по десятый – активизироваться и загрузиться в оболочки зондов на оборонном спутнике «Альфа», затем произвести диагностику, – приказал Блюститель.
– Мне уже нравится, но этого явно недостаточно. Эти ПР предназначены для выполнения полицейских функций, а вам нужны солдаты, а не патрульные, – заметил боевой зонд. – Почему бы мне не принять участие в игре?
– Ты будешь оставаться там, где находишься сейчас, пока ситуация не станет критической. Впрочем, ты можешь оказать мне услугу.
– Какую? – мгновенно насторожился Снайпер.
– Мне нужна твоя программа перекрытия. Ты понимаешь, что я имею в виду.
Ответ мгновенно поступил по подпространству, Блюститель изучил его, потом передал информацию непосредственно на уже занимающий позицию цилиндрический спутник. Один из его люков открылся, и из него вылетели десять похожих на гробы предметов. Войдя в плотные слои атмосферы, они раскалились докрасна.
– ПР-12, я хочу, чтобы ты занял позицию, из которой сможешь направлять их действия. Они могут действовать несколько… непредсказуемо.
– Да, – ответил Двенадцатый. – Я слышу. Блюститель тоже прислушался к переговорам между десятью ПР.
«Зададим им жару!» – так в трех словах можно было выразить суть переговоров, которые были слышны сквозь лязг заряжаемого и взводимого оружия. С терпимостью удивленного поведением детей родителя Блюститель наблюдал за их полетом к поверхности планеты. Подразумы, которые использовались только для экологических, геологических и метеорологических исследований, изменились в незначительной степени даже после загрузки в новейшие полицейские оболочки. И только программа перекрытия «Снайпера» в корне поменяла ситуацию – в конце концов не зря она называлась «Враждебное отношение».
Амбел не мог не вспоминать о боли, как бы сильно ни старался. Его первые крики на борту судна Спрейджа много лет назад были криками новорожденного. Теперь я Амбел, а не чудовище, сжигавшее хуперов в печи. Они должны это понять. Но, думая об этом, он не мог забыть взгляд, полный обиды и ненависти за предательство, которым посмотрел на него Борис. Тем не менее никакого обмана не было. Я – не Госк Балем.
– Засыпаю стоя, – сказал Рон. – Разбуди меня через пару часов.
– Можешь воспользоваться моей каютой, – предложил Амбел.
– Хорошо.
Похлопав Амбела по плечу, капитан направился к трапу. Амбел ждал, что раздастся звук закрываемой двери, но потом вдруг вспомнил, что никакой двери не было – Скиннер сбежал, никакой тайны не существовало. Он обернулся и увидел, что Сэйбл Кич наконец тоже отправился спать. На палубе он увидел проверявшего лампы младшего матроса и Энн с Форламом, которые, судя по оказываемым друг другу знакам внимания, должны были скоро уйти в каюту.
Странная мысль пришла ему в голову. Рон представлял для него проблему, которую, впрочем, можно было быстро решить при помощи смазанного спрайном гарпуна. Остальных он мог легко убить, за исключением, пожалуй, Кича. Невозможно было предугадать, каким оружием обладал контролер с Земли…
Неужели такое приходит ему в голову потому, что все эти годы в глубине души он оставался Госком Балемом? Нет. Наверняка другим людям тоже приходят в голову подобные мысли. Характер проверялся поступками, а не размышлениями. Он не мог убить этих людей, так же как молли-карп – летать.
– Глубокие мысли?
Амбел бросил взгляд на Эрлин – когда она подошла?
– Борис называет их «длинными мыслями», потому что, если задуматься слишком глубоко, можно потерять ход мыслей. У Бориса много подобных глупых замечаний.
– Он обидел тебя, – сказала Эрлин.
– Обидел, но другого я и не ожидал. Меня удивило, что Энн и Планд по-прежнему называют меня капитаном и относятся дружелюбно. Либо они не чувствуют предательства с моей стороны, либо ждут удобного случая, чтобы сбросить меня за борт.
– Сомневаюсь. Ты даже не удивляешься тому, что Пек по-прежнему называет тебя капитаном?
– Пек не может меня удивить, чтобы он ни сделал. Скиннер вывернул наизнанку его кожу, и это не могло не отразиться на его мозгах. Его поступки уже давно не кажутся мне странными.
– Он готов убить ради тебя.
Амбел долго смотрел на нее спокойным взглядом, затем перевел взгляд вперед и медленно кивнул. Эрлин подошла чуть ближе и положила ладонь ему на плечо.
– Думаю, мне следует поговорить с Пеком, уберечь его от крутых поступков.
– Ты хочешь узнать, почему я вернулась? – спросила Эрлин.
Хупер снова посмотрел на нее.
– Я полагал, что ты сама скажешь мне, когда сочтешь нужным.
Женщина резко убрала руку, и выражение досады на мгновение появилось на ее лице.
– Тебя когда-нибудь интересовало, чем я занимаюсь?
– Конечно. А тебя?
Она глубоко вздохнула и попыталась начать снова.
– Следовательно, ты знаешь, почему я вернулась.
– Знаю. – Руки его уверенно держали штурвал, а лицо было почти безмятежным. – Но будет лучше, если ты сама скажешь.
Эрлин сделала еще один судорожный вдох, но все заранее подготовленные слова улетучились, словно дым.
– Я вернулась, потому что там меня окружала пустота. Иногда я не видела смысла продолжать. Достижение или неудача? Проходит время, и тебя перестает беспокоить разница… – Эрлин замолчала и долго смотрела на Амбела, в надежде, что он поймет.
Тот кивнул.
– У меня тоже возникало такое чувство, возможно, оно не раз вернется. В итоге ты находишь центр покоя и просто продолжаешь жить – ради дружбы и ясного солнечного утра, ради ощущения свежего ветра на лице или вкуса перченого куска червя-носорога во рту. Ты начинаешь получать удовольствие от вкуса морских капель, ничуть не меньшее, чем от открытия гиперсветового привода или спасения человеческой жизни. Потому что ты можешь жить вечно и наслаждаться этим сейчас. Ты не должен торопиться в жизни, как если бы тебе был отведен ограниченный промежуток времени. Это банально, но верно. – Его слова звучали спокойно и ритмично, как плеск накатывавшихся на корпус судна волн.
– Я слышу, что ты говоришь, но так не чувствую, – Эрлин вздохнула.
Амбел задумчиво посмотрел на нее.
– В этом я не могу тебе помочь. Это чувство приходит с годами – или никогда. Есть двадцать три Старых капитана, и к ним относятся не только бывшие рабы Хупа.
Старыми капитанами считаются те, кто, как говорится, смог «дожить до покоя». Некоторым всего пять или шесть веков от роду. Мы считаем, что всего нас около ста, включая тех, кто покинул планету. Остальные… – Амбел пожал плечами.
– Поэтому мне нужно быть с тобой. Амбел промолчал.
– Мне нужна помощь. Мне нужен наставник. Я знаю статистику: лишь один из ста «доживает до покоя». Такая же статистика относится ко всем людям, живущим на всех планетах, вплоть до самой Земли.
– Значит, ты хочешь жить? Лучшей точки для начала не придумать. – Лицо ее собеседника по-прежнему оставалось невозмутимым.
– Не уверена.
– Если нет, вероятно, пожалеешь об этом позже. Женщина рассмеялась. Краем глаза Амбел заметил, как спало испытываемое ею напряжение. Он продолжал управлять судном, наслаждаясь тишиной, наслаждаясь своим покоем.
– Джанер… – неуверенно начала Эрлин.
– Я знаю, – кивнул Амбел. – Ничто не вечно. Даже мы меняемся с годами. Если относиться к этому правильно, то получишь радость и наслаждение. Оставайся с ним, потом приходи ко мне. Все, что тебя интересует, заставляет оставаться живой, а сейчас тебе необходимо накопить года. По опыту я знаю, что добровольно уходят из жизни в основном те, кто еще не разменял третий век. После этого причиной смерти являются несчастные случаи или чей-то злой умысел. Переживи эту точку, и, скорее всего, будешь жить дальше, если, конечно„у тебя нет неизвестных мне врагов.
– Кажется, нет.
– Отлично. – Он бросил на нее взгляд. – В некотором смысле, это – чисто теоретические рассуждения. Вероятно, меня бросят в море, как в первый раз, или в огонь… Мы можем прямо сейчас заключить договор?
– Что тебе нужно? – предчувствуя недоброе, спросила Эрлин.
– Если решение будет вынесено в мою пользу, я клянусь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе жить, подвести тебя к точке умиротворения и покоя. Взамен я хочу получить от тебя обещание, если решение будет вынесено не в мою пользу.
– Говори.
– В моей каюте есть несколько кристаллов спрайна. Ты должна передать мне кристалл, прежде чем меня бросят в море или зажарят. Я пришел сюда из мира боли и не хочу в него возвращаться.
– Обещаю.
– Отлично! А теперь возвращайся к своему любителю шершней.
Эрлин улыбнулась и последовала его совету. Амбел проводил ее взглядом и тоже улыбнулся. В лицо дул свежий ветер, соленые капли оседали на языке.
14
Моллюски, по мере возрастания размеров и изменения потребности в теплоте, погружаются все глубже и глубже в океан, и их организмы привыкают к воздействию огромного давления.Этот же, в отличие от собратьев, медленно поднимался, часто прячась в щелях и плотно присасываясь к каменному склону – когда хиродонт подходил особенно близко. Он надолго затаился в последней расщелине и оставался в ней, пока хиродонт не потерял терпение и не удалился, что позволило ему привыкнуть к пониженному давлению и не испытать на себе последствия моллюсковой разновидности декомпрессионной болезни. К сожалению, из-за других условий, таких как соленость и температура, а также до крайней степени измененный рацион, гигантский моллюск испытал некоторое недомогание, и ему захотелось вернуться на глубину и насладиться привычным по вкусу мясом червяка-фильтра. С такими мыслями он направился к краю впадины. Он не дошел до цели всего несколько метров, когда из бездны поднялся хиродонт, еще более раздраженный из-за того, что к его туловищу присосались пиявки.
Борис пытался, правда безуспешно, смириться с тем, что его жизнь изменилась и сожалеть не о чем. Раздражительность, вызванная неспособностью смириться с неизбежным, привела к тому, что Госс пинком сбросила его со своей койки.
– И не возвращайся ко мне, пока не решишь, чего ты хочешь! – выкрикнула она и резко повернулась к нему спиной.
Поднимаясь на палубу, он размышлял, что именно она имела в виду. Он поздоровался с Голлоу и парой молодых матросов, игравших в карты под палубной лампой, и направился к левому лееру, чтобы помочиться за борт. Застегивая штаны, он посмотрел на стоявшего у руля и понимающе улыбавшегося Роуча. Очевидно, этот скользкий тип слышал, как Госс кричала на него.
Роуч ему не нравился. Ему также не нравилось судно – на его борту он чувствовал себя неуютно. Неужели его до такой степени привлекает Госс ? Нет, самое главное – неужели он так сильно ненавидел капитана Амбела?
Борис стоял в нерешительности, настолько глубоко погруженный в свои мысли, что едва не пропустил приближение другого судна.
– Судно право по борту! – заорал он Роучу и внимательно посмотрел на приближавшееся судно.
Что-то было не так. Огни были более яркими, чем обычно, и освещали кильватерную волну, которая говорила о том, что судно двигалось с сумасшедшей скоростью. А ветра почти не было, кроме того, Борис сразу же заметил, что парус был развернут не в том направлении.
– Это – «Когорн» Драма! – прокричал от руля Роуч.
– А как он здесь оказался? Я слышал, что он набил трюмы турбулом и возвращается в порт.
– Драм – очень непостоянный парень, – заметил Роуч. Борис поднялся по трапу и встал рядом с ним у руля.
– Не нравится мне это.
– Парус наполнен как-то странно… – сказал Роуч. – Смени меня у руля.
Борис взялся за штурвал, а Роуч побежал за подзорной трубой Рона. Он крепко выругался, отвернулся на мгновение, потом снова прильнул к окуляру.
– У руля вижу Драма, а на палубе люди явно не из его команды. – Роуч оторвался от трубы и крикнул вниз на палубу. – Скарт! Свистать всех наверх! С оружием!
– Есть, капитан! – крикнул в ответ один из картежников.
– Капитан? – удивился Борис, и Роуч мрачно посмотрел на него.
Борис кивнул на палубную пушку.
– Заряжена?
– Нет, – ответил Роуч.
– Возможно, понадобится.
– Тогда заряди, – предложил Роуч и, прищурившись, посмотрел вниз, чтобы убедиться в том, что его приказ выполняется.
«Когорн» быстро приближался, и Борис судорожно вколачивал в дуло палубной пушки бумажные упаковки с порохом, за которым последовал мешок с мелкими камнями. Он успел заметить, что нос судна был белым и бесформенным, а на палубе находилось много странных предметов. Один из них перемещался, и, как показалось Борису, ног у него было слишком много.
– Госс! – крикнул Роуч. – Поднимайся на палубу! И захвати оружие!
– Такого огромного прилла я еще не видел. – Борис достал из кармана коробок серных спичек и чиркнул одну из них о борт.
– Это не прилл, – пробормотал Роуч, который был на целый век старше Бориса. – Это же прадор, придурок!
Зачем ругаться? Борис видел изображения прадоров и слышал от пьяных хуперов в «Живце» не один рассказ об этих тварях.
Госс вылетела на палубу с охапкой оружия, которое принялась раздавать матросам. Борис получил два помповых дробовика и один импульсный пистолет, явно принадлежавший Рону. Только Старый капитан мог позволить себе такое оружие.
– Может быть, они не хотят неприятностей? – попытался пошутить Роуч.
– Идиот! – огрызнулась Госс, вставляя патроны в один из дробовиков.
Предупреждения не было. Они едва не ослепли от вспышки, за которой последовал глухой удар. Судно накренилось, и на палубу рухнул рей. После двойной вспышки разлетелся на щепки леер. На другом борту судна леер перекосился, он тоже был разрушен и осел под тяжестью привязанной к нему гребной шлюпки. Борис навел палубную пушку, выстрелил и с удовольствием увидел две рухнувшие на палубу «Когорна» фигуры.
Госс начала палить в приближавшееся судно. Но в следующий момент все едва не попадали, когда что-то взорвалось внизу, и в воздух поднялась туча брызг. Борис, перегнувшись через леер, уставился на пробоину в борту, чуть выше ватерлинии, из которой вырывались клубы дыма.
– Мы тонем, – сообщил он Роучу. Коротышка, казалось, только теперь рассвирепел и принялся палить в людей, которых едва можно было различить на палубе приближавшегося судна. Борис поднял очередной бумажный пакет с порохом и вдруг отскочил от пушки, ствол которой почему-то начал дымиться.
– Ха! – удивленно воскликнул он, когда ствол стал разноцветным от нагрева, потом посинел, а в следующий момент раскалился докрасна – очевидно, на пушку был наведено какое-то лазерное или индукционное оружие.
Борис упал на палубу одновременно с Госс, и она толкнула ему по палубе дробовик. Рядом оказался Роуч, на лице его застыло какое-то странное выражение ярости и лукавства.
– Они просто играют с нами. Все кончено. Скарт! Голлоу! – закричал он сквозь поперечный леер. – Отвяжите шлюпку и спускайте в нее остальных моряков!
– Но, сэр?
– Выполнять приказ! Надеешься победить их этой дубиной?
Борис опустил взгляд, чтобы посмотреть, как выполняется приказ Роуча. Двое младших матросов возились у покосившегося леера, пытаясь отвязать шлюпку. На другом конце судна упала лампа, и пламя начало распространяться по палубе. К младшим матросам присоединился еще один и принялся перерубать тросы пангой. Шлюпка с громким всплеском упала в море, и в нее посыпались матросы. Их прикрывала вставшая во весь рост с искаженным яростью лицом Госс.
– Госс! Ложись! – закричал Борис.
Женщина попятилась назад, глядя на дымящуюся дыру под грудями.
– Вот дерьмо… – успела вымолвить она, прежде чем ее разорвало на части.
Борис завопил и принялся палить по ставшему борт о борт судну, потом по перепрыгивавшим на палубу фигурам – одной из них оказался гигантский прилл!
Что-то ударило его в живот, и он невольно попятился. Оказалось, что маленький черный цилиндр пробил его навылет. Зазвенев, он упал на палубу, затем взрыв сбросил Бориса за борт, и он едва успел зацепиться за обломок леера. Роуч, которого просто отбросило к борту, пошатываясь, встал и попытался схватить Бориса за шиворот. Он уже начал поднимать Бориса на палубу, когда огромная бронированная клешня схватила его за руку, а к затылку прижался какой-то холодный металлический предмет.
– Вот дерьмо, – сказал он, как Госс за несколько секунд до него.
Клешня сжалась, издав звук, похожий на хруст разрезаемой ножом моркови, Роуч закричал, его рука обвисла как плеть, и Борис с криком упал в воду. В следующий момент похожие на железные руки конечности развернули Роуча и отбросили его в сторону. На секунду ему показалось, что он окажется в море, но он упал на главную палубу, и тело его подпрыгнуло от силы удара. Кто-то опять схватил его и отбросил к грот-мачте. Он скользнул по ней вниз к палубе и стал ждать смертельного выстрела. Но его не последовало.
– Смотрите, – произнес кто-то с насмешкой, – они пытаются убежать.
Роуч повернул голову и с трудом разглядел силуэт шлюпки на блестящих волнах. Над ним навис прадор, размахивающий зажатым в клешне оружием. Оружие выглядело тяжелым и длинным и было соединено трубками и кабелями с закрепленным на нижней части панциря твари блоком. Раздался сопровождаемый пронзительным свистом грохот, и море вокруг шлюпки побелело. Роуч не услышал даже предсмертных криков, шлюпка и находившиеся в ней матросы просто исчезли.
– Ублюдок, – пробормотал Роуч, прежде чем кто-то схватил его за волосы и ударил затылком об мачту. Он успел подумать, что женщина могла бы показаться привлекательной, если бы ее лицо не было искажено тем, что кипело у нее внутри.
– А теперь мы немного поболтаем, – сказала она.
С чувством досады Джанер посмотрел на спящую на скомканных простынях Эрлин, потом встал с койки и поднял разбросанную по полу каюты одежду. Одевшись, он достал из кармана брюк сделанный в виде серьги модуль связи с разумом Улья. «Новый вид одиночества», – подумал он, устанавливая модуль на мочку уха. Раздался тихий щелчок, когда модуль индуцировал сигнал во вставленном в кость за ухом приемнике – итак, серьга на самом деле не была модулем связи, скорее, она работала как кнопка включения/отключения.
Привычного сигнала связи с разумом не последовало. Не услышал его Джанер и тогда, когда вышел из каюты, прошел мимо Форлама по проходу и направился к трапу. Жужжание раздалось, когда он поднялся на палубу, подошел к лееру и стал смотреть на серые волны предрассветного моря.
– Глупо было отключаться от связи со мной. Твоя жизнь находится в опасности, – предупредил его разум.
Джанер ожидал услышать совсем другое сообщение.
– Что ты имеешь в виду?
– К вам направляется корабль. На борту его находится Ребекка Фриск с двумя наемниками-батианцами, возможно, кто-нибудь еще. Они хотят убить Сэйбла Кича и, без сомнения, всех, кто находится рядом с ним. У них есть прадорское вооружение.
– Не слишком приятное известие, – произнес Джанер, не зная, что еще сказать.
– Не слишком, – согласился разум. – Предлагаю передать мое сообщение кому-нибудь еще.
Джанер поднял взгляд на стоявшего у руля капитана Рона, потом посмотрел на занятых обычными утренними делами моряков. Все казалось таким спокойным, и на мгновение сообщение разума показалось ему нелепой шуткой.
– Думаю, сейчас самое время, – поторопил его разум.
– Проклятье! – выругался Джанер и побежал по палубе к носовой надстройке.
Когда он взлетел по трапу, Рон удивленно посмотрел на него, словно предлагая не торопиться. Без долгих разговоров Джанер сообщил ему чудесные новости, переданные разумом. Лицо капитана помрачнело, потом он посмотрел мимо Джанера на подошедшего к ним Амбела.
– Кажется, у нас проблемы, – сказал он.
Амбел, ничего не понимая, переводил взгляд с него на Джанера.
– За нашими задницами охотятся несколько наемников-батианцев во главе с Ребеккой Фриск, у них прадорское оружие, и они совсем близко.
– Здесь у нас нет ни малейшего шанса.
– Остров! – заявил Рон.
– Думаю, лучшего варианта не найти, – согласился Амбел.
– Что вы имеете в виду? – спросил Джанер.
– Твой разум Улья знает, сколько у нас осталось времени?
– Блюститель сообщил мне, что в данный момент они остановились, чтобы… в данный момент они вынуждены были прервать погоню. У вас еще есть время добраться до острова, – сказал разум.
– У нас еще есть время добраться до острова, – повторил Джанер, думая о том, что именно заставило преследователей прервать погоню.
– Предупреди остальных, – сказал капитан. – Прикажи собрать вещи. Мы будем у острова Скиннера часов через пять. – Он повернулся к Амбелу. – Возможно, у нас не будет времени на то, чтобы переправить всех на шлюпке.
– Значит, вытащим судно на берег.
Джанер отправился выполнять поручение капитана, встретил на главной палубе Кича и сообщил ему новости.
– Никогда не верил, что она добровольно сдалась ЦСБЗ, – заметил контроллер.
– Как ей это удалось? – спросил Джанер.
– Не понимаю, но готов поспорить, что сейчас у нее не то лицо, которое я знаю.
Джанер обдумывал его слова, пока будил Эрлин и разыскивал Планда. Энн уже присоединилась к Рону и Амбелу на носовой надстройке.
Последний час пролетел в суматохе. На палубу поднимались припасы, из непромокаемой упаковки извлекалось для проверки оружие. Кич перерезал тросы, которыми был закреплен на палубе его скутер. Из багажного отделения он достал свой кейс и открыл его.
Джанер подошел к нему и едва не выронил брошенный Кичем предмет, который оказался значительно тяжелее, чем он предполагал.
– Не видел ничего подобного в реальной жизни, – пробормотал он.
– Отдай свой пистолет кому-нибудь из команды. Тебе он больше не понадобится. Это – квантово-каскадный лазерный карабин. Полчаса непрерывного огня, убойная дальность – тысяча метров, автоматическая наводка. Джанер держал оружие так, словно оно вдруг превратилось в змею.
– На мой взгляд, немного радикально.
– Скорее всего, оно тебе понадобится. Кич повернулся к подошедшему Форламу.
– Возьми, – сказал он, протягивая свой пистолет.
Форлам недоуменно посмотрел на оружие, потом усмехнулся и сунул его за ремень. Что за странная улыбка у парня!
– Вот это штуковина… – Форлам ткнул пальцем в ловко собираемое Кичем оружие.
Тот установил на место сдвоенные стволы, как у охотничьего ружья, пристегнул складной приклад, потом раскрыл похожие на веер охлаждающие ребра на корпусе. Он, не торопясь, тщательно осмотрел оружие, затем осторожно достал из кейса источник питания мощностью в гигаватт и вставил его в нижнюю часть корпуса.
– Этого даже я не знаю, но хочу испытать, – пробормотал он. Сказав это, он сел на скутер, пристегнул ремни безопасности на ногах и взмыл в небо. Никто не успел спросить, куда он направляется, – впрочем, в этом не было необходимости.
Поразительно, но один из младших матросов, оставшийся в живых после выстрела пушки или успевший прыгнуть в воду за мгновение до него, долго кричал под начинавшим темнеть небом. Перед рассветом один из наемников, вероятно от скуки, одним выстрелом прекратил его мучения. Роуч жалел, что с ним не поступили так же.
Сквозь пелену боли он пытался сконцентрировать внимание на том, что говорила женщина, которую, как он теперь знал, звали Ребекка Фриск.
Борис пытался, правда безуспешно, смириться с тем, что его жизнь изменилась и сожалеть не о чем. Раздражительность, вызванная неспособностью смириться с неизбежным, привела к тому, что Госс пинком сбросила его со своей койки.
– И не возвращайся ко мне, пока не решишь, чего ты хочешь! – выкрикнула она и резко повернулась к нему спиной.
Поднимаясь на палубу, он размышлял, что именно она имела в виду. Он поздоровался с Голлоу и парой молодых матросов, игравших в карты под палубной лампой, и направился к левому лееру, чтобы помочиться за борт. Застегивая штаны, он посмотрел на стоявшего у руля и понимающе улыбавшегося Роуча. Очевидно, этот скользкий тип слышал, как Госс кричала на него.
Роуч ему не нравился. Ему также не нравилось судно – на его борту он чувствовал себя неуютно. Неужели его до такой степени привлекает Госс ? Нет, самое главное – неужели он так сильно ненавидел капитана Амбела?
Борис стоял в нерешительности, настолько глубоко погруженный в свои мысли, что едва не пропустил приближение другого судна.
– Судно право по борту! – заорал он Роучу и внимательно посмотрел на приближавшееся судно.
Что-то было не так. Огни были более яркими, чем обычно, и освещали кильватерную волну, которая говорила о том, что судно двигалось с сумасшедшей скоростью. А ветра почти не было, кроме того, Борис сразу же заметил, что парус был развернут не в том направлении.
– Это – «Когорн» Драма! – прокричал от руля Роуч.
– А как он здесь оказался? Я слышал, что он набил трюмы турбулом и возвращается в порт.
– Драм – очень непостоянный парень, – заметил Роуч. Борис поднялся по трапу и встал рядом с ним у руля.
– Не нравится мне это.
– Парус наполнен как-то странно… – сказал Роуч. – Смени меня у руля.
Борис взялся за штурвал, а Роуч побежал за подзорной трубой Рона. Он крепко выругался, отвернулся на мгновение, потом снова прильнул к окуляру.
– У руля вижу Драма, а на палубе люди явно не из его команды. – Роуч оторвался от трубы и крикнул вниз на палубу. – Скарт! Свистать всех наверх! С оружием!
– Есть, капитан! – крикнул в ответ один из картежников.
– Капитан? – удивился Борис, и Роуч мрачно посмотрел на него.
Борис кивнул на палубную пушку.
– Заряжена?
– Нет, – ответил Роуч.
– Возможно, понадобится.
– Тогда заряди, – предложил Роуч и, прищурившись, посмотрел вниз, чтобы убедиться в том, что его приказ выполняется.
«Когорн» быстро приближался, и Борис судорожно вколачивал в дуло палубной пушки бумажные упаковки с порохом, за которым последовал мешок с мелкими камнями. Он успел заметить, что нос судна был белым и бесформенным, а на палубе находилось много странных предметов. Один из них перемещался, и, как показалось Борису, ног у него было слишком много.
– Госс! – крикнул Роуч. – Поднимайся на палубу! И захвати оружие!
– Такого огромного прилла я еще не видел. – Борис достал из кармана коробок серных спичек и чиркнул одну из них о борт.
– Это не прилл, – пробормотал Роуч, который был на целый век старше Бориса. – Это же прадор, придурок!
Зачем ругаться? Борис видел изображения прадоров и слышал от пьяных хуперов в «Живце» не один рассказ об этих тварях.
Госс вылетела на палубу с охапкой оружия, которое принялась раздавать матросам. Борис получил два помповых дробовика и один импульсный пистолет, явно принадлежавший Рону. Только Старый капитан мог позволить себе такое оружие.
– Может быть, они не хотят неприятностей? – попытался пошутить Роуч.
– Идиот! – огрызнулась Госс, вставляя патроны в один из дробовиков.
Предупреждения не было. Они едва не ослепли от вспышки, за которой последовал глухой удар. Судно накренилось, и на палубу рухнул рей. После двойной вспышки разлетелся на щепки леер. На другом борту судна леер перекосился, он тоже был разрушен и осел под тяжестью привязанной к нему гребной шлюпки. Борис навел палубную пушку, выстрелил и с удовольствием увидел две рухнувшие на палубу «Когорна» фигуры.
Госс начала палить в приближавшееся судно. Но в следующий момент все едва не попадали, когда что-то взорвалось внизу, и в воздух поднялась туча брызг. Борис, перегнувшись через леер, уставился на пробоину в борту, чуть выше ватерлинии, из которой вырывались клубы дыма.
– Мы тонем, – сообщил он Роучу. Коротышка, казалось, только теперь рассвирепел и принялся палить в людей, которых едва можно было различить на палубе приближавшегося судна. Борис поднял очередной бумажный пакет с порохом и вдруг отскочил от пушки, ствол которой почему-то начал дымиться.
– Ха! – удивленно воскликнул он, когда ствол стал разноцветным от нагрева, потом посинел, а в следующий момент раскалился докрасна – очевидно, на пушку был наведено какое-то лазерное или индукционное оружие.
Борис упал на палубу одновременно с Госс, и она толкнула ему по палубе дробовик. Рядом оказался Роуч, на лице его застыло какое-то странное выражение ярости и лукавства.
– Они просто играют с нами. Все кончено. Скарт! Голлоу! – закричал он сквозь поперечный леер. – Отвяжите шлюпку и спускайте в нее остальных моряков!
– Но, сэр?
– Выполнять приказ! Надеешься победить их этой дубиной?
Борис опустил взгляд, чтобы посмотреть, как выполняется приказ Роуча. Двое младших матросов возились у покосившегося леера, пытаясь отвязать шлюпку. На другом конце судна упала лампа, и пламя начало распространяться по палубе. К младшим матросам присоединился еще один и принялся перерубать тросы пангой. Шлюпка с громким всплеском упала в море, и в нее посыпались матросы. Их прикрывала вставшая во весь рост с искаженным яростью лицом Госс.
– Госс! Ложись! – закричал Борис.
Женщина попятилась назад, глядя на дымящуюся дыру под грудями.
– Вот дерьмо… – успела вымолвить она, прежде чем ее разорвало на части.
Борис завопил и принялся палить по ставшему борт о борт судну, потом по перепрыгивавшим на палубу фигурам – одной из них оказался гигантский прилл!
Что-то ударило его в живот, и он невольно попятился. Оказалось, что маленький черный цилиндр пробил его навылет. Зазвенев, он упал на палубу, затем взрыв сбросил Бориса за борт, и он едва успел зацепиться за обломок леера. Роуч, которого просто отбросило к борту, пошатываясь, встал и попытался схватить Бориса за шиворот. Он уже начал поднимать Бориса на палубу, когда огромная бронированная клешня схватила его за руку, а к затылку прижался какой-то холодный металлический предмет.
– Вот дерьмо, – сказал он, как Госс за несколько секунд до него.
Клешня сжалась, издав звук, похожий на хруст разрезаемой ножом моркови, Роуч закричал, его рука обвисла как плеть, и Борис с криком упал в воду. В следующий момент похожие на железные руки конечности развернули Роуча и отбросили его в сторону. На секунду ему показалось, что он окажется в море, но он упал на главную палубу, и тело его подпрыгнуло от силы удара. Кто-то опять схватил его и отбросил к грот-мачте. Он скользнул по ней вниз к палубе и стал ждать смертельного выстрела. Но его не последовало.
– Смотрите, – произнес кто-то с насмешкой, – они пытаются убежать.
Роуч повернул голову и с трудом разглядел силуэт шлюпки на блестящих волнах. Над ним навис прадор, размахивающий зажатым в клешне оружием. Оружие выглядело тяжелым и длинным и было соединено трубками и кабелями с закрепленным на нижней части панциря твари блоком. Раздался сопровождаемый пронзительным свистом грохот, и море вокруг шлюпки побелело. Роуч не услышал даже предсмертных криков, шлюпка и находившиеся в ней матросы просто исчезли.
– Ублюдок, – пробормотал Роуч, прежде чем кто-то схватил его за волосы и ударил затылком об мачту. Он успел подумать, что женщина могла бы показаться привлекательной, если бы ее лицо не было искажено тем, что кипело у нее внутри.
– А теперь мы немного поболтаем, – сказала она.
С чувством досады Джанер посмотрел на спящую на скомканных простынях Эрлин, потом встал с койки и поднял разбросанную по полу каюты одежду. Одевшись, он достал из кармана брюк сделанный в виде серьги модуль связи с разумом Улья. «Новый вид одиночества», – подумал он, устанавливая модуль на мочку уха. Раздался тихий щелчок, когда модуль индуцировал сигнал во вставленном в кость за ухом приемнике – итак, серьга на самом деле не была модулем связи, скорее, она работала как кнопка включения/отключения.
Привычного сигнала связи с разумом не последовало. Не услышал его Джанер и тогда, когда вышел из каюты, прошел мимо Форлама по проходу и направился к трапу. Жужжание раздалось, когда он поднялся на палубу, подошел к лееру и стал смотреть на серые волны предрассветного моря.
– Глупо было отключаться от связи со мной. Твоя жизнь находится в опасности, – предупредил его разум.
Джанер ожидал услышать совсем другое сообщение.
– Что ты имеешь в виду?
– К вам направляется корабль. На борту его находится Ребекка Фриск с двумя наемниками-батианцами, возможно, кто-нибудь еще. Они хотят убить Сэйбла Кича и, без сомнения, всех, кто находится рядом с ним. У них есть прадорское вооружение.
– Не слишком приятное известие, – произнес Джанер, не зная, что еще сказать.
– Не слишком, – согласился разум. – Предлагаю передать мое сообщение кому-нибудь еще.
Джанер поднял взгляд на стоявшего у руля капитана Рона, потом посмотрел на занятых обычными утренними делами моряков. Все казалось таким спокойным, и на мгновение сообщение разума показалось ему нелепой шуткой.
– Думаю, сейчас самое время, – поторопил его разум.
– Проклятье! – выругался Джанер и побежал по палубе к носовой надстройке.
Когда он взлетел по трапу, Рон удивленно посмотрел на него, словно предлагая не торопиться. Без долгих разговоров Джанер сообщил ему чудесные новости, переданные разумом. Лицо капитана помрачнело, потом он посмотрел мимо Джанера на подошедшего к ним Амбела.
– Кажется, у нас проблемы, – сказал он.
Амбел, ничего не понимая, переводил взгляд с него на Джанера.
– За нашими задницами охотятся несколько наемников-батианцев во главе с Ребеккой Фриск, у них прадорское оружие, и они совсем близко.
– Здесь у нас нет ни малейшего шанса.
– Остров! – заявил Рон.
– Думаю, лучшего варианта не найти, – согласился Амбел.
– Что вы имеете в виду? – спросил Джанер.
– Твой разум Улья знает, сколько у нас осталось времени?
– Блюститель сообщил мне, что в данный момент они остановились, чтобы… в данный момент они вынуждены были прервать погоню. У вас еще есть время добраться до острова, – сказал разум.
– У нас еще есть время добраться до острова, – повторил Джанер, думая о том, что именно заставило преследователей прервать погоню.
– Предупреди остальных, – сказал капитан. – Прикажи собрать вещи. Мы будем у острова Скиннера часов через пять. – Он повернулся к Амбелу. – Возможно, у нас не будет времени на то, чтобы переправить всех на шлюпке.
– Значит, вытащим судно на берег.
Джанер отправился выполнять поручение капитана, встретил на главной палубе Кича и сообщил ему новости.
– Никогда не верил, что она добровольно сдалась ЦСБЗ, – заметил контроллер.
– Как ей это удалось? – спросил Джанер.
– Не понимаю, но готов поспорить, что сейчас у нее не то лицо, которое я знаю.
Джанер обдумывал его слова, пока будил Эрлин и разыскивал Планда. Энн уже присоединилась к Рону и Амбелу на носовой надстройке.
Последний час пролетел в суматохе. На палубу поднимались припасы, из непромокаемой упаковки извлекалось для проверки оружие. Кич перерезал тросы, которыми был закреплен на палубе его скутер. Из багажного отделения он достал свой кейс и открыл его.
Джанер подошел к нему и едва не выронил брошенный Кичем предмет, который оказался значительно тяжелее, чем он предполагал.
– Не видел ничего подобного в реальной жизни, – пробормотал он.
– Отдай свой пистолет кому-нибудь из команды. Тебе он больше не понадобится. Это – квантово-каскадный лазерный карабин. Полчаса непрерывного огня, убойная дальность – тысяча метров, автоматическая наводка. Джанер держал оружие так, словно оно вдруг превратилось в змею.
– На мой взгляд, немного радикально.
– Скорее всего, оно тебе понадобится. Кич повернулся к подошедшему Форламу.
– Возьми, – сказал он, протягивая свой пистолет.
Форлам недоуменно посмотрел на оружие, потом усмехнулся и сунул его за ремень. Что за странная улыбка у парня!
– Вот это штуковина… – Форлам ткнул пальцем в ловко собираемое Кичем оружие.
Тот установил на место сдвоенные стволы, как у охотничьего ружья, пристегнул складной приклад, потом раскрыл похожие на веер охлаждающие ребра на корпусе. Он, не торопясь, тщательно осмотрел оружие, затем осторожно достал из кейса источник питания мощностью в гигаватт и вставил его в нижнюю часть корпуса.
– Этого даже я не знаю, но хочу испытать, – пробормотал он. Сказав это, он сел на скутер, пристегнул ремни безопасности на ногах и взмыл в небо. Никто не успел спросить, куда он направляется, – впрочем, в этом не было необходимости.
Поразительно, но один из младших матросов, оставшийся в живых после выстрела пушки или успевший прыгнуть в воду за мгновение до него, долго кричал под начинавшим темнеть небом. Перед рассветом один из наемников, вероятно от скуки, одним выстрелом прекратил его мучения. Роуч жалел, что с ним не поступили так же.
Сквозь пелену боли он пытался сконцентрировать внимание на том, что говорила женщина, которую, как он теперь знал, звали Ребекка Фриск.