Эшер Нил. Скиннер

   – Шоковые ружья и лазеры, – сказала Эрлин. Улыбка лавочника снова стала широкой, и он жестом пригласил их в глубь лавки.
   – Ты уверена, что нам это нужно? – спросил Джанер.
   – Видел раковину у ворот? – вопросом ответила Эрлин.
   – Да…
   – Это была раковина моллюска-лягушки. Когда они видят тебя, то сразу же пытаются оторвать кусок. Одним движением они могут откусить руку. Хуперы считают их забавными животными – а есть еще хуже.
   Открыв шкаф, лавочник достал три комплекта оружия в кобурах.
   – Можете приобрести лазеры и шоковые ружья отдельно, но я предлагаю взять эти.
   Эрлин взяла лазер и с сомнением его осмотрела. Кич тоже заинтересовался одним из них: он отвел назад затворную планку, открыл нижнюю часть рукоятки, заглянул внутрь и со щелчком закрыл.
   – КК-лазер медленного горения, с широким импульсом… и так далее. – Он бросил взгляд на женщину. – Сделает все, что необходимо.
   – КК? – не понял Джанер.
   – Квантово-каскадный, стандартный полупроводниковый, – объяснил Кич.
   – А как насчет шока?
   Кич постучал по короткому стволу.
   – Ионный разряд, эффективен на расстоянии до пяти метров, – сообщил он, еще раз оглядывая оружие. – Мне оно не понадобится.
   Эрлин задумалась, не отводя глаз от оружия, потом обратилась к лавочнику.
   – Сколько?
   – Двести шиллингов каждый.
   – Ты – грабитель и вор! – возмутилась женщина. – Я дам тебе двести шиллингов за два лазера.
   – Я – вор? Я – вор? Сто семьдесят пять за каждый с ремнями и кобурами.
   – Семьдесят пять за каждый, и я никому не скажу, что ты нас ограбил.
   – Сто пятьдесят за каждый, хотя я не получу никакой прибыли.
   – Сто, и да простят тебя Старые капитаны.
   – У меня семья! Дети хотят есть!
   – Сто.
   Лицо лавочника пылало от злости, которая, впрочем, мгновенно исчезла, едва Эрлин повернулась, чтобы уйти. Он схватил ее за руку.
   – Сто двадцать пять, и ты никому не должна говорить, как ограбила меня.
   – Согласна, – улыбнулась женщина.
   Джанер открыл бумажник, но, прежде чем он успел отсчитать деньги, Кич остановил его своей костлявой рукой. ,
   – Ты забыл упомянуть источники питания. Они учтены в твоей цене ? – обратился он к лавочнику.
   – Вы все воры!
   Кич отошел в сторону, предоставив Эрлин продолжать торг.

* * *

   Капитан плотно закрыл дверь каюты, сел на койку и долго смотрел на матросский сундук, держа в правой руке, как окровавленный платок, мясо для приманки. Он наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, затем раздраженно потряс ею, прежде чем резко встать и подойти к сундуку. Свободной рукой он открыл крышку и достал из сундука продолговатый ящик около метра в длину и втрое меньше в ширину и глубину. Амбел поставил ящик на стол, затем достал из верхнего кармана ключ. Открыв замок, положил ключ в карман, отошел на шаг и откинул крышку.
   Нечто синего цвета заполняло ящик. На самом деле это была голова. Когда-то она принадлежала человеку, но сейчас была настолько увеличена, растянута и перекошена, что понять это было практически невозможно. Скорее, ее можно было принять за голову чудовищной помеси бабуина и бородавочника. Амбел стоял и свирепо смотрел на нее, и вдруг один из ее глаз открылся и посмотрел на него – черный, безумный. Голова все еще оставалась живой, и он сам часто не мог понять, зачем поддерживать в ней жизнь. Капитан не хранил ее ради выгоды или из научного интереса – хотя историк Олиан Тай предложила за голову целое состояние. Возможно, им двигало иное чувство, близкое к садизму. Никто не заслуживал наказания больше, чем этот… индивидуум.
   Бросив кусок мяса в ящик, Амбел захлопнул крышку. Когда он заглянет в ящик в следующий раз, мяса не будет – Скиннер отчаянно цеплялся за жизнь. Капитан вытер руки, запер ящик, убрал его в сундук, захлопнул крышку и запер ее тоже. Он спешил покинуть каюту, как человек, выполнивший неприятную, но необходимую работу.
   Пек стоял рядом с дверью и как-то странно смотрел на него. В правой руке он держал пангу и был весь, с ног до головы, забрызган лиловой кровью и ошметками мяса турбула. Даже Амбелу его вид показался неприятным.
   – Всех турбулов нарубили? – спросил он.
   Матрос ответил не сразу. Как там этот ублюдок?
   – Жив. Все еще жив.
   – Слышу , как он бормочет.
   – Мы всегда будем это слышать . – Амбел осторожно похлопал Пека по плечу. – Давай уложим и замаринуем мясо.
   Капитан прошел мимо матроса, который смотрел на дверь каюты с лицом, искаженным то ли воспоминаниями о мучениях, то ли страстным желанием чего-то.
   – Сколько бочек? – спросил Амбел у Энн, опускавшей грузовую сетку в кишевший людьми трюм.
   – Всего двенадцать, пустых осталось еще на неделю. Хороший косяк.
   Амбел задержал взгляд на ее лице. Шрамы от укусов пиявок ничуть не уменьшили ее суровую привлекательность, а в длинных черных волосах не было и намека на седину, несмотря на преклонный возраст. Вирус по-разному влиял на людей. Одни становились морщинистыми занудами с седыми волосами, другие, подобно Энн, сохраняли свежесть и красоту, третьи теряли не только волосы, но и зубы. Что касается Амбела, то в течение долгих лет он, подобно многим Старым капитанам, нарастил мышечную массу. Сейчас этот коротко стриженный седовласый мужчина с круглым моложавым лицом производил впечатление человека, способного сломать палубную доску двумя пальцами, – причем внешность не была обманчивой.
   – Отправимся за другим косяком? – спросил Борис из трюма.
   – Нет, – ответил капитан. – Ночь лунная, и у нас еще есть время добраться до отмели. Я не хочу, заполнить турбулом все бочки. Стоит мясу подешеветь на несколько скиндов, и рынок будет переполнен. – Он посмотрел на небо. – Мы отправимся на восток, – сказал он так громко, чтобы его услышал парус.
   – Янтарные моллюски? – уточнил Планд, вычищая из-под ногтей мясо ножом для срезания шкур.
   – Янтарные моллюски, – подтвердил Амбел.
   Он поспешно спустился в трюм, чтобы помочь Борису и другим матросам укладывать бочки.
 
   Голос разума Улья немного напоминал жужжание, но, как полагал Джанер, это было сделано умышленно. Шершни не переговаривались такими звуками. Наверное, жужжание было своеобразной попыткой разума пошутить.
   – Я хочу, чтобы ты путешествовал с этой Эрлин. Мне она кажется интересной, – сказал разум.
   Это не было приказом, разум перестал отдавать приказы двадцать лет назад, когда истек срок действия контракта. Просьба сопровождалась обещанием неограниченного кредита, бесконечных путешествий и отсутствия скуки, а для Джанера скука являлась проблемой, как и для многих других граждан Правительства.
   – Я думал, что ты хочешь, чтобы я остался с рейфом, – прошептал он (вокруг было слишком много посторонних ушей).
   – Я полагаю, что рейф отправится с ней. Если нет, он все равно разыщет ее в будущем. Их истории связаны между собой.
   – Ты еще не рассказал мне их истории.
   – Всему свое время, всему свое время. А пока давай понаблюдаем за этим боем.
   Хуперы, стоявшие друг перед другом, были раздеты догола и намазаны маслом с головы до ног. Толпа жаждала крови, хотя ее крики были лишены искренности.
   – Ты заметил, что сначала они сняли с себя всю одежду? – спросил разум.
   – Ну и что?
   – Их тела восстанавливают себя сами, а одежду придется зашивать.
   Джанер обдумал это и кивнул. Проходящий мимо букмекер решил, что кивок предназначался ему.
   – Домби или Форлам? Шиллинги, йены, доллары или, если угодно, скинды. Какая ставка?
   Человек был низкорослым, но очень крепкого сложения. Шрамов от укусов пиявок видно не было. Говорил он, как понял Джанер, с неместным акцентом.
   – Каковы шансы?
   – Домби триста пятьдесят лет, Форламу – сто пятьдесят, у него впечатляющий список побед. Тринадцать к одному на Домби за «И», десять к одному на Форлама за «хлопок». Если любой из них лишится чувств из-за «васо», ты проиграл. Длительность боя – не больше двух часов.
   – Ставлю десять шиллингов на Домби за «И», – сказал Джанер.
   – Отлично, сэр. – Букмекер выглядел несколько обеспокоенным, когда выписывал квитанцию и принимал от Джанера десятишиллинговую банкноту. Другие зрители заинтересованно наблюдали за сделкой.
   – Для данного места слишком высокая ставка, – пояснил разум. – Обычный хупер вынужден работать полгода за такую сумму.
   – Правда? Если ты так много знаешь, может быть, разъяснишь, что такое «И», «хлопок» и «васо».
   – «И» – это извлечение внутренностей, «хлопок» – выбитый глаз, «васо» – когда один или оба соперника теряют сознание из-за потери крови.
   – Очень мило! Каковы мои шансы на выигрыш?
   – Ты их уже слышал.
   Джанер бросил сердитый взгляд на шершней в футляре, потом решил понаблюдать за боем. Домби, которым, по мнению Джанера, был мужчина с большим количеством шрамов от укусов пиявок, вышел на ринг с длинными кривыми кинжалами в каждой руке. Форлам вооружился стилетом и чем-то похожим на ледоруб. Крики мгновенно стали громче, как только соперники начали кружить по рингу и делать ложные выпады. Первым нанес удачный удар Домби. Он распорол руку противника до кости, кровь хлынула из раны, которой через несколько мгновений уже не было видно. Форлам отошел, потом прыгнул вперед и воткнул стилет в живот Домби. В качестве ответа тот отрезал Форламу ухо так, что оно повисло на лоскуте кожи. Соперник не остался в долгу и нанес удар снизу, надвое распоровший мошонку Домби.
   После пять или шести ударов они разошлись и снова принялись кружить по рингу. Джанер стоял с широко открытым ртом и почувствовал, что тошнота подступает к горлу, когда увидел, как Форлам прижал рукой ухо к голове. Когда хупер опустил руку, ухо осталось на месте, правда, было расположено несколько криво. На другой стороне пыльной арены толпа расступилась вокруг блюющего зрителя – наверняка не местного. У Джанера был более крепкий желудок, он повидал много ужасного в своей жизни, но такое…
   Домби и Форлам снова сошлись. Весь ринг был залит кровью. Впрочем, больших луж не было, потому что кровотечение длилось лишь в течение нескольких секунд; а сейчас рана на руке Форлама почти затянулась, и мошонка Домби срослась.
   – Очень познавательно, не так ли? – услышал он голос за спиной.
   Сначала Джанер подумал, что с ним заговорил разум, но, обернувшись, увидел Кича. Толпа расступилась, как чуть раньше вокруг блюющего человека.
   – Можно и так сказать… Эрлин уже нашла своего капитана?
   – Здесь его нет, и она пытается выяснить, куда он отправился. – Рейф кивнул на ринг, где была нанесена очередная чудовищная рана, впрочем, с прежними результатами. – Можно представить, к каким последствиям приведет их появление в других мирах.
   Потребовался час, чтобы бой достиг кульминации. Джанер не заметил завершившего его движения: Форлам стоял к нему спиной, и Домби не было видно. Он услышал рев толпы, потом Форлам повернулся, выронил оружие и попытался руками удержать вываливающиеся из живота внутренности.
   – Кажется, я выиграл, – пробормотал Джанер.
   – Полное! Полное! – принялась скандировать толпа.
   – Что это значит?
   – Полное извлечение внутренностей, – ответил разум Улья. – Хотя я не считаю этот термин правильным. В соответствии с правилами подобных состязаний, достаточно, чтобы была видна одна петля кишки.
   – Одна петля кишки? – переспросил Джанер, решив, что ослышался.
   Домби продолжал преследовать Форлама, и скоро Джанеру стало ясно, что имел в виду разум. Он едва не лишился пива и бутербродов, съеденных пару часов назад. Причем в большей степени на него подействовал не вид, а запах. Когда он полностью справился с чувством тошноты, то увидел, что толпа бегает за букмекерами.
   Кич с невозмутимым видом наблюдал за происходящим.
   – Поторопись, если хочешь получить свой выигрыш, – заметил он.
   Джанер отыскал взглядом своего букмекера, окруженного небольшой толпой счастливчиков, и, зажав в руке квитанцию, отправился за выигрышем. Когда он подошел совсем близко, перед ним выросла пара хуперов зловещего вида, вооруженных такими же, как у Домби, ножами.
   Джанер остановился, потом сделал шаг назад.
   – Ладно, ладно… Мне все равно.
   Сто сорок шиллингов не стоили того, чтобы разделить участь Форлама. Однако грабители продолжали наступать на него. Примерно на полсекунды в голову Джанера пришла мысль о бегстве, потом он размахнулся и ударил кулаком в лицо ближайшего хупера. Голова дернулась от удара, но другой реакции, кроме улыбки, не последовало.
   – Проклятье!
   Дело принимало скверный оборот. Джанер отступил на полшага, крутанулся на каблуке и нанес удар ногой грабителю в живот. С таким же успехом он мог пинать дерево. Усмешка на лице хупера не изменилась. За его спиной стоял второй мерзавец со сложенными на груди руками и гнусной улыбкой предвкушения удачи на лице.
   – Может быть, поговорим? – предложил Джанер.
   Грабитель медленно покачал головой и двинулся вперед. Джанер приготовился к сражению за собственную жизнь. Внезапно сверкнула вспышка и раздался глухой хлопок. Первый грабитель попятился и сел на землю. Он недоуменно уставился на дымящуюся дыру в животе, потом свирепо посмотрел куда-то мимо предполагаемой жертвы. Джанер обернулся и увидел подошедшего сзади Кича. В костлявой руке тот держал хромированный пистолет, похожий на «люгер», только большего размера и с длинным дулом. Потом он выстрелил во второго грабителя, усадив его на землю.
   – Если попытаетесь встать, буду стрелять в голову, – предупредил рейф.
   Первый грабитель, который явно намеревался так поступить, тяжело опустился на землю.
   – Получи выигрыш, – велел Кич. – Ненавижу тех, кто пытается смошенничать на ставках.
   Джанер посмотрел на него, потом перевел взгляд на оружие – импульсный пистолет JMCC военного образца. Что касается грабителей, то один из них сунул палец в рану в животе, чтобы понять, насколько глубокой она была. Реалии жизни на Спаттерджей быстро становились понятными Джанеру. Может быть, не стоило оставлять в рюкзаке недавно приобретенный пистолет…
   Он достал квитанцию и подошел к букмекеру, который долго смотрел на него, потом неохотно полез в карман. Рука, испещренная рубцами от укусов пиявок, схватила букмекера за запястье.
   – Перестань, – раздался приятный голос. Джанер изумленно разглядывал владельца этой руки.
   Огромный хупер с бритой головой, одетый в кожаные штаны и тонкую рубашку. Наверняка пули отскакивали от его кожи, а ножи при ударе гнулись бы и ломались о крепкие мышцы. Он выглядел крепким, как булыжник, и просто излучал уверенность.
   – Капитан Рон, – уважительным тоном произнес кто-то в толпе.
   – Думаю, ты должен расплатиться с этим человеком, – сказал капитан.
   – Да, конечно.
   От испуга букмекер даже выронил мешок с деньгами, но довольно быстро наклонился и поднял его, потом стал трясущимися руками отсчитывать банкноты и монеты. Джанер взял деньги, украдкой наблюдая за капитаном, который совершенно безразличным взглядом смотрел на ринг.
   – Ты в порядке, Форлам? – взревел Рон. В ответ раздался громкий стон.
   – Скоро поправишься, – сказал капитан и окинул взглядом толпу. – Кто-нибудь нашел его пальцы?
   – Я нашел, капитан Рон, – крикнул кто-то.
   – Отнесите его на судно и скажите, чтобы Роуч зашил его.
   Джанер не верил собственным ушам. Разумеется, хуперов очень трудно убить, но не до такой же степени… Он обернулся и увидел, как простреленные рейфом грабители пытаются скрыться в толпе. Казалось, их совсем не беспокоили раны, смертельные для любого другого человека. Наверное, они надеялись на то, что букмекер не позовет их на помощь. Не требовалось богатого воображения, чтобы понять, чем могла закончиться такая стычка.
   – Я хотел бы угостить вас выпивкой, – вдруг выпалил Джанер.
   Капитан Рон повернулся к нему и чуть заметно улыбнулся.
   – Это может оказаться дорогим удовольствием. Услышав это, окружавшие их хуперы расхохотались.
   – Ну, сегодня мне немного повезло.
   – Договорились. Увидимся в «Живце». – Он сурово посмотрел на букмекера, потом перевел взгляд на грабителей, которые втянули головы в плечи и делали вид, что их это не касается. – И будет лучше, если парень придет туда целым и невредимым, – сказал он громко и зашагал прочь.
   Джанер, встав рядом с Кичем, обвел взглядом толпу. У всех людей были дружелюбные взгляды. Грабители куда-то пропали. Букмекер пытался скрыться как можно незаметнее.
   – Очевидно, с ним не стоит связываться, – сказал Джанер.
   – Он, как мне кажется, Старый капитан, и обладает властью хотя бы потому, что может оторвать тебе руки, – заметил рейф.
   – Точно.
 
   «Живец» был питейным заведением, которое имели право посещать только хуперы-моряки. Когда в дверях появились Джанер и Кич завсегдатаи посмотрели на них с некоторым любопытством, потом вернулись к своим занятиям и разговорам.
   Посетители подошли к стойке, за которой сидел хупер с седыми волнистыми волосами, похожий на обтянутый кожей скелет. Он склонился над доской, на которой были расставлены шахматные фигуры и маленькие модели кораблей, и еще больше сосредоточился на положении фигур, как только увидел вошедших. Джанер постучал по стойке костяшками пальцев. Бармен посмотрел на них розовыми глазами альбиноса.
   – В этом заведении обслуживаются только хуперы-моряки, – сообщил он и снова склонился над доской.
   Джанер на мгновение потерял дар речи, а потом почувствовал злость. Прежде чем он успел сказать что-нибудь, в разговор вмешался Кич.
   – Значит мы пришли в нужное место, чтобы выпить с капитаном Роном.
   Бармен резко выпрямился, и только сейчас Джанер понял, насколько он был высоким.
   – Вас пригласил Рон?
   – Я пригласил его, – сказал Джанер, – а он предложил встретиться здесь.
   Взгляд бармена скользнул с его лица на двух шершней в футляре, потом – на рейфа. Он долго е заметным удивлением рассматривал Кича, потом, очевидно, решил, что вопросов задавать не стоит, и поставил на стойку две оловянные кружки, затем откупорил бутылку и наполнил кружки. Потом, сняв с полки за спиной двухлитровую кружку с надписью «Рон», наполнил и ее.
   Джанер взял стоявшую перед ним кружку и сделал глоток.
   – Лучше обращаться с такими напитками осторожно, – посоветовал Кич, доставая из верхнего кармана стеклянную соломинку и делая осторожный глоток из своей кружки.
   – Угх, – только и мог произнести Джанер.
   – Ром из морского тростника, – пояснил Кич.
   – И ты можешь это пить? – удивился Джанер, когда дыхание восстановилось.
   – Мой желудок атрофирован, но система фильтров может удалять примеси из спиртных напитков. В моих сосудах течет жидкость на основе спирта.
   – Почему ты всегда пьешь через соломинку?
   – Мои губы достаточно эластичны, чтобы имитировать речь, но они не могут плотно сжаться.
   – Ага, у тебя потечет изо рта. Кич размеренно кивнул.
   – Тогда как ты говоришь? – Джанер не в силах был сдержать свое любопытство.
   Рейф постучал по закрывавшему половину лица шлему.
   – Звук генерируется здесь. Благодаря тому, что мои губы могут шевелиться, создается полная иллюзия.
   Джанер кивнул и сделал из кружки более осторожный глоток. Он заметил, что бармен не сделал ни одного хода на доске с момента начала их разговора. Понятно, не хотел пропустить ни слова из столь увлекательной беседы!
   – А как насчет вкуса?
   – Приемник вкуса, установленный в нёбо, передает информацию на миметический компьютер стимулятора и на то, что осталось от моего органического мозга.
   – Но ты не становишься пьяным?
   – Нет, не становлюсь, и не считаю это недостатком. В большинстве ситуаций считаю благоразумным сохранять ясный ум.
   Кич делился этой информацией совершенно беспристрастно. Джанер между тем разглядывал рейфа, обдумывая услышанное. Его собеседник был до некоторой степени живым, потому что у него функционировала часть органического мозга. Другую его часть составляли записи прежних мыслей: она использовалась как программа для стимулятора. Таким образом, Кич был трупом, способным передвигаться, благодаря управляемым ИР киберсистемам.
   – Почему ты не выбрал имплантацию на шасси голема? – спросил Джанер.
   – Это – мое тело, – сказал Кич и сделал очередной глоток, как будто счел ответ достаточным.
   Джанер наблюдал за ним, а разум Улья воспользовался моментом, чтобы вмешаться:
   – Приверженцы культа Анубиса считают физическую жизнь священной, а единственной истинной жизнью – жизнь тела. Возможно, Кич тоже так считает, хотя я в этом сомневаюсь.
   Джанер не успел попросить разум прокомментировать последнее замечание, потому что в бар, как сбившийся с пути бульдозер, ворвался капитан Рон.
   – Попутного всем ветра!
   Подойдя к стойке, он осушил свою кружку одним глотком, затем стукнул ею по стойке так сильно, что подпрыгнули доски. Бармен подождал, пока осядет пыль, и наполнил кружку снова. Джанер заметил, что ее поверхность блестела, как металлокерамика после поверхностной закалки. Очевидно, обычный оловянный сплав не мог выдержать подобного обращения.
   – То, что нужно, – сказал капитан.
   Джанер посмотрел на Рона с уважением к выносливости его кишечника и сделал маленький глоток из собственной кружки.
   – Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы вмешались в драку, – сказал он и часто заморгал от выступивших на глаза слез.
   – Не люблю жуликов.
   Джанер кивнул на Кича.
   – Как и он.
   Рон взглянул на рейфа и кивнул с выражением легкого удивления на лице. Кич, как понимал Джанер, вызывал удивление у всех граждан Правительства, тем более – у обитателей находившегося за границами Правительства мира.
   На этот раз Рон выпил только полкружки, и Джанер бросил на стойку десятишиллинговую банкноту.
   – Поменьше нет? – спросил бармен.
   – Продолжай наливать, – сказал Джанер. Он уже чувствовал опьянение, но упрямо придвинул кружку к бармену. – Кстати, налей всем за мой счет.
   – Ты просил напомнить, если снова начнешь, – прошептал разум Улья.
   – Заткнись, – сказал Джанер, и капитан удивленно посмотрел на него. – Извини, я не тебе. – Он указал на шершней в футляре. – Это я им.
   – Шершни… – Рон покачал головой. – Насекомым приходится здесь несладко.
   – Почему?
   – Нити закупоривают их дыхательные отверстия. Кто-то рассмеялся, Джанер оглянулся и увидел, что все посетители «Живца» выстроились в очередь, а бармен наливает им выпить. Он еще отпил из своей кружки и почти подсознательно заметил, что Кич отошел в сторону и сел за один из столиков. Рейф выглядел уязвимым в подобной компании, но Джанер уже знал, насколько обманчивой была его внешность.
   – А твои дыхательные отверстия совсем не закупорены, старый бродяга.
   Джанер обернулся и увидел стоявшую за спиной Эрлин.
   – Эрлин! – взревел Рон. Он протянул руки и поднял женщину вверх, но очень осторожно. Джанер заметил, что хупер не прилагает ни малейшего усилия, словно имеет дело с фигуркой оригами.
   – Осторожнее, Рон! – выдохнула Эрлин. – Я – хупер, но мне всего девяносто лет.
   – Ты хочешь разыскать Амбела? – спросил Рон, все еще держа ее над землей. Через мгновение он понял, что делает, и осторожно опустил ее.
   – Да, хочу, мы не закончили одно дело. Ты знаешь, где он сейчас?
   – Слышал, что он в Саргассах.
   – А кто туда направляется? Рон улыбнулся.
   – В этом сезоне там отлично ловится турбул. Остальная часть вечера прошла для Джанера, словно в тумане. Он помнил, как Кич вступил в разговор о Джее Хупе – пирате и основателе Спаттерджей, а потом почему-то оказался под столом. Остались смутные воспоминания о том, что Рон забросил его на плечо, затем они долго шли куда-то в темноте, потом он блевал в маслянистое море, перевесившись через леер. Потом наступила темнота.

3

   В изумрудных глубинах моря медленно полз по поросшему морским тростником и кишевшему приллами каменистому дну моллюск-лягушка, искалеченный забравшейся под панцирь и поедавшей его плоть пиявкой. Он уже утратил инстинкт самосохранения, а так как этот инстинкт был совершенно необходим для существования в беспощадном море, жить ему оставалось недолго. Он подполз к группе, как ему показалось, собратьев и выдвинул стебельчатые глаза. Только увидев узоры на раковинах и почувствовав вибрацию дна, он осознал свою роковую ошибку – его окружали моллюски-молоты. В панике он выпустил ноги и попытался отпрыгнуть, но ущерб, нанесенный пиявкой, был настолько велик, что моллюск только перевернулся на спину. Моллюски-молоты приблизились к неожиданному щедрому подарку и выдвинули похожие на кирки ноги, чтобы раздробить панцирь жертвы. Скоро вода помутнела от кишечного сока, кусочков плоти, перламутровых осколков раковины, в ней, как выброшенная спичка, кружился стебельчатый глаз, который скоро проглотил проплывавший мимо турбул.
 
   Кич расплатился за номер в отеле и в сопровождении чемодана на воздушной подушке покинул Купол, чтобы отправиться в город хуперов. Впереди он увидел Эрлин, тоже со своим чемоданом, поверх которого лежал багаж Джанера. Он не стал догонять ее, вместо этого свернул на боковую дорогу, которая вела из города в лес. Ветви располагавшихся по обеим сторонам дороги грушевидных деревьев дрожали от копошащихся в них пиявок; из луж на огромных, как простыня, росших прямо из земли листьях доносились крики лягушек-кротов. Заросли гнилофаллосов возвестили о своем присутствии задолго до того, как их можно было увидеть, и Кич был вынужден отключить аносмический рецептор в носу. Громко кричала привлеченная ярко-красными листьями вонючих растений пара лунг – птиц, похожих на летающие мешки. Тела их были покрыты редкими маслянистыми перьями, сквозь которые просвечивала синеватая, выглядевшая воспаленной кожа.