Еськов Кирилл Юрьевич. Баллады о Боре-Робингуде

некий генерал немереной крутизны. Ну, наконец, подруливает тачка, генерал
совсем уж было дал команду "Заноси баулы!" - и тут обнаруживает свое
присутствие еще одна, третья уже, очередь, "очередь тех, кто совсем без
очереди"... Подлетает на взмыленных конях фельдъегерь, засранец лет
двадцати, без роду без племени, и - цоп эту самую свежую тройку: у него,
вишь ты, "срочная казенная надобность", чтоб не сказать "именное повеление".
Генерал его, понятно - по матери, ну и вышел тут у них, как выразились бы
нынче, прямой базар с распальцовкой; точней сказать - базарил-то один
генерал, а фельдъегерь, не говоря худого слова, вынул лепаж (или что им там
полагалось в качестве табельного оружия) и влепил тому маслину промеж
подфарников... И укатил себе - только брызги из-под колес; в столице
чин-чином сдал государеву почту, отрапортовал о чепэ и отбыл строевым под
домашний арест. Поскольку разборка вышла, мягко сказать, нерядовая -
фельдъегерь генерала завалил! - служебное расследование проводил лично
Государь-Император. Николай Палыч задал юному фельдъегерю лишь два вопроса.
Во-первых, четко ли тот представился? - "Так точно! Имя, звание, следую по
казенной надобности..."; во-вторых, уходил ли по ходу ссоры в помещение
станции, дабы зарядить оружие? - "Никак нет! Оружие имел при себе
заряженным, согласно уставу." И все. Резолюция Самодержца: "Службу знает!",
и - повышение в должности.
Я это к чему рассказываю? - к тому, что хорошо жилось тому бравому
фельдъегерю; так сказать, "с чувством уверенности в завтрашнем дне"... А вы
вот сядьте-ка в кресло нынешнего Высокого Начальника, коему надлежит в
считанные минуты принять решение: сбивать ли некий оранжевый вертолет,
маневрирующий над Первопрестольной с нарушением всего, что только можно, или
повременить? Тут ведь надо скалькулировать в мозгах дикую уймищу вещей, ни
законом, ни уставами не предусмотренных.
Нет, понятное дело - залети тот вертолет на Николину Гору либо на
соответствующий километр Рублевского шоссе, так сшибли бы на раз: "Стой, кто
идет?" - и предупредительный выстрел в голову; это святое! Но над Москвой...
Даже если в вертолете том - лично Шамиль Басаев, с вновь отросшей ногой и
нейтронной бомбой, выменянной за ящик гуманитарной тушенки в полгода как
сидящем без зарплаты Арзамасе-16, сбивать его - это ж себе дороже:
обломки-то на жилой фонд упадут, объяснения потом по-любому будешь писать до
пенсии... Да и потом, Шамиль Басаев - это ведь навряд ли; а скорей всего -
это просто-напросто ГУЛЯЕТ ПО-СИЗОМУ какой-нибудь БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК. И хорошо
еще, если человек тот похож всего лишь на генпрокурора, а ну, как он похож
на кого повыше? Или, к примеру, какой олигарх, счастливо избегнувший
равноудаления от Трубы и от президентского уха? И брать на себя такую
ответственность - оно тебе надо?
В конце-концов, если уж совсем припрет, есть испытанные рецепты:
создать, скажем, Оперативный штаб из представителей семнадцати ведомств,
выдвинуть на исходные позиции 38 попугаев... тьфу! снайперов (непременно
подчинив их при этом семи разным нянькам... тьфу! генералам) - а там,
глядишь, и само рассосется, что так, что эдак... Так что Подполковник с
Робингудом (вдосталь налюбовавшиеся в свое время на то, как в Советской
Армии принимают минимально ответственные решения, и здраво рассудившие, что
в армии Российской если чего по этой части и поменялось, то навряд ли к
лучшему) порешили так: на сложные операции прикрытия сил и времени не
тратить вовсе; пока те будут делить ответственность (а точнее - перепихивать
ее друг на дружку), согласовывать и увязывать, мы уже - раз, и в дамках,
сиречь на крыше Казачьего; тут чем проще, тем лучше. Вот на отходе - это да,
тут уже пойдет совсем другой коленкор.
Потому что проистекающая в коре больших полушарий головного мозга
высшая нервная деятельность (иначе называемая "мышлением") организму по
большей части на фиг не нужна: тот превосходно обходится одними рефлексами,
замыкаемыми на спинной или (как в случае весьма немаловажного глотательного
рефлекса) на продолговатый мозг. Более того: общеизвестно, что в острых
ситуациях думать вообще не рекомендуется - а надо трясти... Так что пока в
высших штабах (так сказать, в "коре больших полушарий") занимаются
мыслительным процессом, как-то: заверяют Тюркестанское посольство, что
происходящее не есть акция российских спецслужб (не забывая при этом едко
ввернуть, что киднэпингом-де надлежит заниматься с умом и осторожностью: не
умеешь - не берись); разбираются между собою, в чьей компетенции (ФСБ, МВД
или МИДа) сей казус - похищение средь бела дня иноземного посла, и кому,
соответственно, идти с докладом на ковер к Президенту; etc , низовые уровни
("спинной мозг") действуют вполне рефлекторно, сиречь - по инструкции.
Исправно крутятся локаторы, тревожно пищат милицейские рации, взлетают
самолеты ПВО, перекрывая воздушное пространство столицы, бегут к своим
вертолетам и автомобилям наши несравненные разбиватели кирпичей из
всевозможных антитеррористических спецподразделений...
Короче говоря, когда вспорхнувшая с крыши Казачьего рыжая стрекоза
достигает Крымского моста, ее уже преследует по пятам целая эскадрилья: два
бронированных "Крокодила" огневой поддержки и два Ми-8, в каждом по взводу
спецназа - "Альфа" и "Вымпел". Поступающие с земли инструкции сводятся к
следующему: на борту у террористов - заложник, иностранный посол; любые
действия, угрожающие жизни заложника, категорически запрещаются, так что
огня по вертолету террористов не открывать; следовать за ними на дистанции,
исключающей возможность случайного столкновения; при попытке преступников
приземлиться и уйти по земле - "Альфе" с "Вымпелом" немедленно
десантироватся и организовать преследование; если при этом на земле
обнаружатся сообщники террористов - "Крокодилам" вести огонь на поражение;
события не форсировать - милиция и ФСБ по всему городу приведены в полную
боевую готовность, так что деться тем все равно некуда...
Что верно, то верно: деться рыжей стрекозе теперь решительно некуда. И
на что только те рассчитывали?..

60

Знакомая облупленная шестерка тормозит на Арбатской площади. Робингуд,
сопровождаемый троими бойцами, удаляется прочь, не заперев машины (все равно
угнанная) и даже не выключив радио, настроенного на волну "Эха Москвы":
"...Пятнадцать часов и четыре минуты. Итак, напоминаю тему сегодняшнего
нашего интерактивного "Рикошета": нужны ли России такие союзники, как
Пожизненный президент Тюркестана, Тюркбаши всех тюрок. Сегодняшний гость
нашей студии - один из лидеров Тюркестанской демократической оппозиции
профессор Ким. Здравствуйте, профессор!.."
Робингуд же со своими бойцами тем временем спускается в метро - на
знакомую уже нам станцию "Арбатская-голубая". Все они в униформе - серые
брюки и голубовато-серые рубашки, - которая может издали показаться
милицейской, но нет: это МПСовская форма работников метрополитена. Они чуть
задерживают шаги на лестнице, ведущей от турникетов, ожидая, пока отчалит
поезд в сторону Филей, а затем неспешно направляются вдоль совершенно
пустого, как и в прошлый раз, перрона в сторону первого вагона, к помещению
сменных экипажей. Из его дверей как раз появляются машинист с помощником;
остановившись у края платформы в ожидании следующего состава, они равнодушно
взирают на приближающуюся четверку. Если они и отметили как некую странность
то обстоятельство, что ни один из четверых вроде-бы-коллег им не знаком,
оформить это свое удивление в конкретные действия им было не суждено: один
из подошедших занимает позицию перед прикрытой дверью служебного помещения,
а двое других ненавязчиво демонстрируют машинистам свои пистолеты с
глушителем и вполголоса разъясняют ситуацию:
- Тихо, Маша, я Дубровский! Руки по швам - и быстренько отошли вон за
угол!
Те времена, когда простые советские люди беззаветно хаживали на стволы
ростовских налетчиков, спасая деньги государственной сберкассы, миновали
безвозвратно, так что экипаж без звука делает, что велено. За углом, в самом
конце платформы, они укрыты от любых посторонних взоров (торцы "Арбатской"
глухие - выход тут только один, в середине зала) и здесь получают
дополнительные разъяснения:
- Ребята, мы не террористы, скорей уж наоборот . Мы из "Белой руки", -
с этими словами Робингуд чуть вытаскивает из нагрудного кармана, на манер
пресловутой "красной книжечки", черный круг стикера с белой ладонью, -
небось, слыхали? Так что ведите себя прилично - и не бойтесь...
- Да нам-то чего вашей "Белой руки" стрематься? - рассудительно
ответствует машинист. - Мы, слава те, Господи, не бандюки в мерсах, и не
Чубайсы какие. Бог в помощь...
- Золотые слова, - хмыкает Робингуд. - А теперь быстро - как зовут
мужиков из того экипажа, что вы меняете?
Машинист с помощником переглядываются.
- Колька Снегирев, небось... С Женькой Марченко.
...Когда по прошествии минут полутора у платформы тормозит поезд,
машинист с помощником стоят уже в ожидании на прежнем месте у края перрона;
Робингуд, заложив руки за спину, скучает чуть позади них, еще двое
"метровских" болтают о чем-то своем чуть в сторонке, а третий по-прежнему
страхует дверь в служебное помещение, где сейчас пьют газировку и
перекидываются в картишки еще человек шесть машинистов-сменщиков. Шипя,
раздвигаются двери вагонов, со щелчком отворяется дверь кабины; сменяющийся
и заступающий экипажи обмениваются обычным приветствием - и тут одного из
прибывших, рыжего и веснушчатого, окликают сбоку:
- Эй, слышь! Снегирев - это не ты, часом, будешь?
- Ну, я...
- Тебе Серега Власов со Второй дистанции просил должок передать, за
позавчерашнее, - и с этими словами вручает ему лиловую пятисотенную.
- Какой такой должок? - изумляется рыжий.
- Ты совсем, что ль, ни хрена не помнишь?
- Ну, не так чтоб совсем... - погружается в тяжкие раздумья рыжий; нет,
это что ж с памятью-то творится, а, дорогие товарищи?.. И пили-то вроде не
много...
- Эх, чует мое сердце: надо было мне ее заныкать, а Сереге сказать,
мол, так и так, все путем, отдал - ты б, небось, все одно не вспомнил...
Ладно, бывайте здоровы, алканавты! - и с этими словами вестник, вместе с
обоими своими спутниками, скрывается в вагоне, сопровождаемый обескураженным
"Сереге привет!" рыжего.
"Осторожно, двери закрываются!.."
А пока на перроне перед первым вагоном шел этот занимательный базар,
сменная бригада успела занять свое место в кабине; на то, что в ее составе
почему-то оказалось три человека вместо обычных двух, обратить внимание
было, естественно, некому...
...Тут бы вполне к месту было продолжить объяву "Осторожно, двери
закрываются!.." классическим "...Следующая станция - Стокгольм", но нашим
угонщикам метропоезда идиотская реклама ни к чему. Так что - "Осторожно,
двери закрываются! Следующая станция - Смоленская".

61

На Смоленской Робингуд дает распоряжение машинистам, пристегнутым
("...Давйте-ка, ребята - для пущего спокойствия, и вашего тоже..."), на
манер галерных рабов, наручниками к своим штурвалам-контрОлерам:
- Командуйте пассажирам, чтоб вытряхались из вагонов, типа - "Поезд
следует в депо"...
Этот приказ угонщиков машинисты выполняют с явным облегчением -
как-никак, за людей в поезде отвечаешь не только перед начальством и
инструкцией... Так что когда вагонные двери вновь захлопываются,
автоматически включающееся при этом "...Следующая станция - Киевская"
выслушивать уже некому; ну, кроме троих оставшихся в первом вагоне ряженых.
Когда поезд, разгоняясь, ныряет во тьму тоннеля, один из них распахивает
дверь в кабину, другой же быстро бежит вдоль состава назад, отпирая при этом
торцевым ключом двери между вагонами и оставляя их за собою незапертыми.
А пустой поезд меж тем несется, рассекая подземный мрак... Впрочем,
рассекать оный мрак ему приходится не слишком долго (если уж быть совсем
точным - ровно 22 секунды), ибо по прошествии означенного времени сей
раскрашенный в две краски - синь и аквамарин - земляной червь внезапно
предстает лучам днЕвного светила: начинается метромост через Москву-реку.
Вот тут Робингуд и командует железным голосом:
- Тормози!
- Ты чего, обалдел? Линию закупорим...
- Тормози, - повторяет атаман, приставляя для убедительности пистолет к
голове машиниста. - Шутки кончились. Езжай шагом, со скоростью пешехода.
Понадобится - остановишь вовсе. Открывай двери вагонов по правому борту -
только по правому!
- Сколько времени тебе надо? - угрюмо подчиняется тот под бешенный визг
тормозов.
- Минуты две... - Робингуд чуть склоняется к боковому стеклу кабины,
оценивая на глаз дистанцию до стремительно приближающегося с юга, со стороны
соседнего, Бородинского, моста, оранжевого вертолета. - От силы три.

62

В оранжевом вертолете - последние приготовления. Трепещущий от страха
Ибрагим-бек покорно застегивает пуговицы метрополитеновской формы, плохо
попадая в петли дрожащими пальцами; шея посла аккуратно замотана бинтом,
скрывающим теперь от сторонних взоров его пластитовый "коровий колокольчик".
Ванюша, тоже в голубовато-сером метровском, принимает из рук ниндзя
поставленный тем на предохранитель блокиратор взрывателя с временно
погасшими рубиновыми лампочками - "Спи глазок, спи другой!"; сам ниндзя
успел переодеться в черное, но это отнюдь не киношный комбинезон - обычный
адидасовский тренировочный костюм "Рэкетир-92" плюс бандана а-ля-улет. Как
ни странно, больше всего на голливудского ниндзя смахивает пилот вертолета -
черный комбез с облегающим голову капюшоном (хотя ему-то зачем?), который
сейчас, полуобернувшись из своего кресла, бросает:
- Готовы? Заходим на цель!

63

Поезд, как ему и велено, движется по мосту с почти пешеходной скоростью
- один колесный перестук на три удара сердца; вагонные двери правого его
борта, обращенного на север, в сторону Белого дома, распахнуты, левого (что
на юг, к Бородинскому мосту) закрыты, и стекла их ярко бликуют под
солнечными лучами. Рыжая стрекоза же, ведомая пилотом-виртуозом, легендарным
Петровичем, выйдя из немыслимого виража, зависла метрах в пяти над рельсами,
чуть правее поезда:
- Пошли!!!
Ванюша съезжает вниз по выкидному тросу; дюльферить ему приходится на
одной правой - левая занята схваченным в охапку наркопослом, который в ужасе
отбивается, вопя: "Не-е-ет!! Не хочу-у-у!!"; ощутив же под ногами твердь
моста, Его Превосходительство на миг облегченно обмякает в объятиях
похитителя. Ниндзя спрыгивает просто так: для него это не высота. Вагоны
катятся мимо них ("так-так!" - - - "так-так!" - - - "так-так!") буквально в
паре метров, призывно маня распахнутыми дверьми, из которых выглядывают
готовые прийти на помощь бойцы Робингуда. Конечно, нетренированный человек,
вроде Его Превосходительства, на ходу в вагон не очень-то запрыгнет даже и в
таких сверхтепличных условиях, так что Ванюша-Маленький просто-напросто
воздымает посла на вытянутых руках, будто куль грязного белья, и -
"Йэ-эх-х!" - зашвыривает вовнутрь, сам же с легкостью девочки-гимнастки
запрыгивает в следующую дверь. Бегущий по насыпи вдоль состава ниндзя дает
условную отмашку, двери с шипением закрываются, и поезд начинает резко
набирать ход. Уложились в 2 минуты 26 секунд. Порядок.
"Дело сделано!" - вскричал слепой...
Ну, не так чтоб совсем сделано, но самая скользкая и подверженная
непредсказуемым случайностям фаза операции - состыковка на метромосту -
прошла безупречно. Дальше уже пойдет чистая техника, эндшпиль при лишней
фигуре.

64

Эскадрилья преследователей в момент высадки находилась чуть южнее
Метромоста; детали от них загораживал так некстати случившийся на мосту
поезд (чертова гусеница!), однако суть происходящего командующий операцией
полковник "Альфы" ухватывает вмиг:
- Сокол вызывает Центр! Часть террористов высадилась на Киевском
метромосту, явно собираются уйти в метровские тоннели; с ними ли посол -
пока неясно. Приказываю: "Альфе" - десантироваться и организовать
преследование, "Вымпелу" - продолжать следовать за вертолетом террористов.
Ми-8 зависает над опустевшим мостом, и бойцы "Альфы" (боевые роботы:
сплошной титан и кевлар, а оружие такое, что не хватает только плазмотронов
и нейробластеров) сноровисто спрыгивают на рельсы. Однако, похоже, они
все-таки безнадежно опоздали: последняя черная фигурка, бегущая по путям
вслед за уходящим в тоннель поездом, уже почти достигла спасительных для нее
врат подземного царства, а остальные, похоже, уже там. Альфовцы - гремя
огнем, сверкая блеском стали - топочут вслед, да разве тут угонишься:
мгновение - и фигурка уже растаяла во мраке... Рыцари в титаново-кевларовой
броне и, само собой, без страха и упрека устремляются следом за нею в
тоннель - но это уже, похоже, безнадега...
Командир операции особых иллюзий, на сей счет похоже, не питает:
- Сокол вызывает Центр! Высадившиеся террористы успели уйти в тоннель
между Метромостом и станцией Киевская. Ведем преследование. Срочно
перекройте выходы из тоннеля на Киевской, а также возможные ходы из этого
участка метро в другие подземные коммуникации!
Нет, в принципе все это не так чтоб совсем уж безнадежно, но...
...Ну, а если бы, к примеру, командир операции, этот самый Сокол из
"Альфы", неким гениальным наитием в мгновение ока постигнул бы, что всех
террористов (помимо отвлекающего внимание ниндзя в тренировочном костюме)
уносит с места высадки неспроста оказавшийся на Метромосту голубой вагон -
что тогда? Да ровно ничего!
Ведь для того, чтоб перехватить поезд с террористами на "Киевской",
надо для начала связаться с начальством метрополитена - а это другое могучее
ведомство, МПС, и у них всегда свои понты. И кто будет проводить операцию по
захвату - метровские менты, что ль, умеющие лишь обчищать карманы
подвыпивших пассажиров? да и потом, метровские менты - это опять-таки
отдельное ведомство, с двойным (или даже, кажется, с тройным) подчинением -
а значит, при желании оно может посылать на хрен и тех, и этих. Значит,
необходимо перебросить в метро с улицы одну из задействованных в операции
групп захвата - ну, и где там у нас ближайшая к станции Киевская? Уж минут
10-12 на такую рокировку - тут отдай, не греши... Это уже не говоря о том,
чтоб все увязать и согласовать; а уж получить санкцию на боевую операцию (с
весьма вероятной стрельбой) В МОСКОВСКОМ МЕТРО...
А наш поезд, между тем, преодолевает расстояние от Метромоста до
"Киевской-голубой" за 41 (прописью: сорок одну) секунду. Ну, плюс еще 8-10
секунд кладем на разгон...

65

По прошествии положенных 50 секунд поезд в самом деле тормозит уже на
"Киевской-голубой":
- Отойдите от края платформы! В депо поезд следует!
Медленно, так, как ему и положено, поезд катится вдоль перрона, на
несколько мгновений притормаживая там, где ему и положено; вагонные двери,
естественно, не открываются, но из распахнувшейся дверцы кабины один за
одним вышагивают наружу пятеро машинистов в своей голубовато-серой форме (у
третьего по счету шея замотана бинтом) и неспешно направляются к лестнице
наверх. Миг - и они растворились в толпе пассажиров.
"Киевская" - это гигантский пересадочный узел, объединяющий станции
трех линий, включая кольцевую, и через вышеозначенные 10-тире-12 минут
"машинисты" могут уже оказаться в абсолютно любой точке Московской подземки.
"Киевская" - это выходы к перронам Киевского вокзала, и через те же 10-12
минут "машинисты" могут уже играть в картишки в пригородной электричке; при
этом они могут добраться до какого-нибудь своего Кунцева или Солнцева
чин-чином, а могут посреди перегона сорвать стоп-кран, спрыгнуть и уйти по
путям к ожидающей их машине. "Киевская" - это запруженная народом
привокзальная площадь, где "машинисты" спокойно сядут в жигуль, шикарный
линкольн или просто в троллейбус No 34; или же - опять-таки за 10-12 минут -
растворятся без пузырей в гигантской толкучке, протянувшейся от сАмого
вокзала аж до Доргомиловского рынка. Возможны и экзотические варианты:
"машинисты" никуда с означенной вокзальной площади не уйдут, а, напротив
того, обратятся в постоянных ее обитателей: бомжей-попрошаек, таксистов, да
мало ли кого еще!
В общем - ищи ветра в поле...
Кстати: чтобы начать розыски этого самого ветра (кого искать? сколько
их? с ними ли посол? - ничего ведь не известно...) именно на Киевской, надо
хотя бы знать, что террористы уже покинули захваченный ими поезд - а ведь
покамест никому не известно даже, что ПОЕЗД ЗАХВАЧЕН (ну, несколько нарушил
график движения, давая о том по связи маловнятные объяснения)! Поезд же
между тем, тронувшись от перрона "Киевской-голубой", продолжает свое
движение в сторону Филей...

66

По прошествии еще 51-ой секунды вагоны вновь заливает солнечный свет, а
плотное эхо от движения поезда, пульсирующее в тоннеле как кровь в вене,
обрывается тишиной, нарушаемой лишь слабым перестуком колес: начался один из
открытых участков метро, из коих "голубая" Филевская линия состоит едва ли
не на треть. Тут Робингудов боец, сменивший в кабине атамана, вторично
командует машинистам:
- Тормози!
Где-то там, впереди, - неразличимые пока отсюда выбеленные стены и
козырьки "Студенческой", первой в чреде наземных станций Филевской линии.
Слева низенький, чуть выше 2-х метров, бетонный забор с парой пущенных
поверху ниток проржавелой колючей проволоки, отделяет метровские пути от
железнодорожных: там начинается хозяйство Киевского вокзала - запасные пути
и отстойники подвижного состава, забитые сотнями вагонов. Справа -
трехметровый заросший травой откос, увенчанный поверху таким же забором с
символической колючкой; за ним - тянущаяся вдоль метропутей улица Киевская,
совершенно в этом месте безлюдная, ибо застроена тут не домами, а рядами
ржавых гаражей.
- Компенсацию за моральный ущерб, - обращается боец к машинистам, -
найдете в своих почтовых ящиках; Ельнинская-7-29 и Молодогвардейская-3-17,
так?
- Так...
Засим боец прижимает к лицу сперва машиниста, а затем помощника губку
со снотворным (те, впрочем, никакого сопротивления не оказывают) и
освобождает распростершиеся на полу кабины тела от наручников: ехали себе
люди и ехали, а потом вдруг потеряли сознание; как, почему - непонятно, а
показания те смогут давать только завтра; это - пускай... Опрыскивает свои
подошвы аэрозолем "ТК" (это - от собачек) и спрыгивает на чуть слышно
хрустнувший в буколической тишине гравий рельсовой насыпи. Быстро взбирается
по откосу, перемахивает через забор и, миновав щель между гаражами,
оказывается на безлюдной Киевской улице; там он усаживается в ожидавший его
"москвич", бросив при этом взгляд на часы - для рапорта.
С того момента, как стоящие на перроне Арбатской машинисты впервые
узрели перед собою пистолет с глушителем, услыхавши при этом сакраментальное
"Тихо, Маша, я - Дубровский", прошло 7 минут и 26 секунд.

67

На метромосту титаново-кевларовые рыцари продолжают разыгрывать свою
интермедию "Броненосцы в потемках": ищут в темном тоннеле черную кошку,
которой там давно нет. Означенная кошка укатила с места событий сразу, на
первом же из встречных - со стороны Киевской - метропоездов, распластавшись
у него на крыше; в настоящий момент она уже вышла из метро Смоленская и
растворилась в толпе на Садовом кольце. В принципе, в момент пересечения
метромоста, черную фигурку на крыше вагона могли заметить с вертолетов (хотя
организовать ее перехват на Смоленской за отпущенные 22 секунды все равно
было бы нереально), однако к тому времени все вертолеты группы преследования
уже откочевали, вслед за рыжей стрекозой, к северу - в район следующего,
Новоарбатского, моста.
Там оранжевый вертолет делает нечто совсем уж непонятное: он ныряет под
мост и неподвижно зависает там, почти касаясь шасси поверхности воды.
Поднятый его винтом вихрь морщит и рвет в пыль водную поверхность, на
которой пляшет неведомо как оказавшийся здесь, под мостом, белый поплавок -
то ли бакен, то ли еще какая разметка. Разбегающаяся от центра волчка
поземка (или как тут скажешь - "повОдка"?) из водяной пыли здорово
затрудняет обзор, так что никто толком не разглядел - что это там выпало в
воду из открытой дверцы? Тем более что по прошествии секунды всем стало не
до деталей: оранжевый вертолет дрогнул и вошел в циркуляцию; отлетев по
крутой дуге метров на 20-30, он беспомощно клюет носом, и лопасти его
вспарывают воду, сами от этого удара разлетаясь в куски...
...Ми-8 облетает место аварии; Сокол из "Альфы" рапортует по рации, не
сводя глаз с лопающихся на поверхности воды пузырей:
- Так точно, затонул почти мгновенно... Никак нет, ни взрывов, ни
стрельбы не было - чистая ошибка пилотирования... Необходимы водолазы... да
какие, на хрен, спасательные работы - хоть трупы бы идентифицировать! Почем
я знаю - там ли посол? ...Вот-вот, именно что - "концы в воду".

68

Один водолаз, впрочем, уже на месте - хотя его-то как раз никто и не
заказывал: это и есть то самое "нечто", плюхнувшееся в воду из вертолетной
дверцы. Наблюдая за его действиями (тут у нас с вами пойдут подводные