Страница:
Тем более было бы неприятно, если б сейчас наместника оскорбил вид возведенного с такой явной целью частокола. Однако же Фуллер, если и знал правду, ничем этого не показал. Не поведя и бровью, он и его люди вслед за Лорен въехали в ворота, которые распахнулись, едва из деревни заметили приближение отряда.
Здешние жители вышли навстречу гостям, дружески приветствуя своих сородичей и настороженно посматривая на чужаков. Хотя всем им, конечно, было известно о соглашении с Морганами. Лорен спешилась и тут же оказалась в крепких объятиях своей двоюродной сестры. Кенна вышла замуж за одного из дунмарских пастухов и с тех пор жила здесь, на краю владений клана Макрай.
— Как же я рада тебя видеть! — воскликнула она.
Лорен рассмеялась и, отстранясь, оглядела заметно округлившийся живот Кенны.
— А ты, я вижу, все не меняешься! Который же это по счету, пятый?
— Шестой! — гордо ответила Кенна. — И на сей раз, я уверена, будет девочка.
— Да уж, пятерых мальчишек более чем достаточно! — Лорен крепко сжала руки сестры и оглянулась, отыскивая в толпе знакомое лицо. — Сегодня овцы пропадали, Кормик?
— Ни одной, — ответил старый пастух, признанный вожак дунмарцев. — По крайней мере пока.
Это Кормик послал гонца в Кейр, чтобы сообщить о странной пропаже овец. Сейчас он медленно, с достоинством направился к Лорен. Заходящее солнце позолотило его седые волосы, на миг придав ему обманчиво юный облик. Кормик подошел ближе и снова стал почтенным старцем, каким Лорен знала его с младых ногтей: морщинистое лицо, карие глубоко посаженные глаза, жесткая складка губ, в уголках которых, казалось, всегда таится улыбка. Но сейчас Кормик не улыбался.
Лорен выпустила руки Кенны и приветствовала старца, как велел обычай, неглубоким реверансом, хотя в тунике это наверняка выглядело нелепо. Кормик в ответ лишь кивнул и пристальным взглядом окинул всех ее спутников.
— А вас изрядно, — заметил он, и Лорен не сумела понять, одобряет он это или нет.
— Если овец воруют викинги, вряд ли их много. За последнее время дозорные видели только один корабль северян.
— Дай бог, дай бог, — отозвался Кормик и, отвернувшись от нее, пошел к деревне.
Лорен нахмурилась, и Кенна сразу заметила это.
— Он очень беспокоится, — прошептала она на ухо девушке. — Вслух он этого не скажет, но в душе боится, что вслед за овцами придет черед людей. Да и англичан он терпеть не может.
— Надо же, а я и не знала, — мрачно отозвалась Лорен. Оглянувшись, она увидела, что Фуллер стоит в двух шагах от нее. — Веди своих людей и лошадей в деревню. Скоро стемнеет, так что заночуем здесь. Я собираюсь оставить нескольких людей на страже перед воротами. Если хочешь, можешь сделать то же самое.
Фуллер коротко кивнул.
— Пойдем! — Кенна дернула Лорен за руку. — Ужинать пора. Посмотришь на моих ребят. А еще расскажешь мне все-все о твоей свадьбе. Жду ее не дождусь!
Лорен успела сделать лишь несколько шагов вверх по травянистому склону, когда услышала за спиной шум, движение, возбужденные выкрики и топот копыт. Девушка поспешно отстранила сестру и побежала назад, к воротам, где уже собралась толпа. От недоброго предчувствия ее охватил озноб.
— Что там такое? — спрашивала она, не в силах ничего разглядеть, кроме крепких шотландских затылков. Никто ей не ответил, и само это молчание было зловещим. Тогда Лорен локтями и плечами проложила себе дорогу вперед и лишь тогда поняла, отчего ее сородичи так враждебно насторожились.
Большой отряд всадников скакал по лугу, направляясь прямиком к деревенскому частоколу. Всадники были еще слишком далеко, чтобы можно было различить, кто это, но в этом и не было нужды. И Лорен, и все остальные уже знали, кто скачет впереди.
Граф Морган сидел на своем вороном жеребце с почти нечеловеческим изяществом. Ветер развевал его длинные иссиня-черные волосы, и в багровых отсветах заходящего солнца он, да и его люди казались пришельцами из преисподней, что явились на последний, погибельный бой со смертными обитателями Шота.
Когда он подъехал ближе, Лорен разглядела, что сзади у его седла болтается в такт галопу вороного какой-то загадочный сверток. Нет, не сверток.
Ягненок. К седлу графа был приторочен мертвый ягненок.
Не одну только Лорен ужаснуло это зрелище. Все, кто окружал ее, уже схватились за мечи, уже враждебно засверкали глазами, двинувшись навстречу чужакам.
— Дьяволово отродье! — крикнул кто-то, и остальные тут же вразнобой подхватили:
— Люциферово семя!
— Проклятые англичане!
— Воры!
— Дьяволы!
— Нет! — громко крикнула Лорен и, шагнув вперед, повернулась лицом к своим сородичам. Никто и не глянул на нее — все взгляды были устремлены на приближавшихся всадников.
— Они не дьяволово семя! — выкрикнула Лорен и лишь сейчас заметила на краю толпы Фуллера и его людей. Окруженные враждебными, колючими взглядами, они тоже обнажили мечи, но при этом развернулись к ее сородичам, уже изготовясь к бою.
— Сейчас они наши союзники! — вновь закричала Лорен. — Не смейте и пальцем их тронуть! Они явились сюда, чтобы помочь нам!
— У них ягненок! — выкрикнул кто-то. — Краденый ягненок!
— Это англичане воровали овец!
— Верно!
— Нет! — срывая голос, крикнула Лорен. — Это не они! Сейчас они все объяснят! Уймитесь и не лезьте на рожон!
За спиной у нее стихал, приближаясь, топот копыт, всадники осаживали фыркающих коней. Лорен не оглянулась. Она не могла, не имела права проиграть в этом противостоянии. Сейчас от нее зависело слишком многое.
— Что все это значит, Лорен Макрай? — негромко, зловеще вкрадчиво осведомились у нее за спиной.
Девушка даже не повернулась — так и стояла, вперив неуступчивый взгляд в безмолвного Кормика.
— Мы обсуждали недавние пропажи овец, Морган. Вижу, ты отыскал ягненка, брошенного викингами.
Боже милосердный, хоть бы он все понял! Хоть бы подыграл Лорен, помог отвести удар от себя и направить всеобщую ненависть на северян!
Позади что-то скрипнуло, быть может, кожаное седло. Что-то увесисто шлепнулось оземь, прямо в грязь. Лорен повернула голову и увидела, что на земле, жалко растопырив ножки, валяется мертвое тельце ягненка.
— Мы нашли его примерно в получасе езды отсюда, — сказал Морган. — Как видишь, его прирезали ловко и очень острым ножом.
— Английским ножом, — проворчал кто-то из шотландцев.
— И откуда бы у викинга взялся английский нож? — почти ласково осведомился граф. — Уж будьте уверены, в такое время мы, англичане, ни на миг не расстаемся со своим оружием. У нас-то хватает ума охранять свою скотину от воров!
Лорен стремительно повернулась к графу.
— Так вы обнаружили лагерь викингов? — спросила она, прежде чем кто-то успел ответить на это недвусмысленное оскорбление.
Граф Морган мрачно смотрел на нее. Но по-прежнему был зол как черт.
— Нет, — после краткого молчания ответил он. — Не нашли. Только у опушки леса валялся вот этот ягненок.
— Где именно? — порывисто спросила Лорен.
— Если нам будет позволено спешиться и войти в вашу славную деревню, — медовым голосом отозвался Арион, — мы могли бы поговорить обо всем, как пристало истинным союзникам.
Он смотрел на Лорен холодно, испытующе. За спиной у него зловеще замерли его всадники. Лорен снова оглянулась. Лица ее сородичей были искажены недоверием и злобой.
— Добро пожаловать в Дунмар, Морган, — громко и отчетливо произнесла она. И взглядом отыскала в толпе Кормика, ожидая, что он повторит ее приглашение. Старик, однако, молчал, поглядывая то на Лорен, то на всадника позади нее.
— И это у вас называется «добро пожаловать»? — все так же вкрадчиво осведомился граф. — Надо же, как необычно! У нас в Англии как-то не принято приглашать в гости, угрожая мечом.
Черт бы его побрал! Он явно не собирался облегчать Лорен ее и без того трудную задачу. Девушка заговорила вновь, на сей раз уже прямо обращаясь к стоявшему перед ней старцу:
— Ты наш желанный гость, граф Морган, — именем моего отца Хеброна Макрая и моего брата Квинна Макрая. Не так ли, Кормик?
Старик кисло поджал губы, точно его попытались накормить какой-то дрянью. Молчал он невыносимо долго, и, хотя вечер был прохладным, на лбу у Лорен проступили бисеринки пота. Взгляд ее, устремленный на Кормика, уже не требовал — умолял. Неужели старик окажется так глуп, что открыто нарушит договор? Господи, нет, только не это.
— Да, так, — сдался наконец Кормик. И добавил, чуть ли не рыча: — Ты желанный гость, граф Морган, и твои люди тоже.
С этими словами он повернулся и торопливо пошел прочь. Шотландцы, окружавшие Лорен, переглянулись и с явной неохотой, но все же убрали мечи в ножны. Всеобщее напряжение понемногу ослабло — Лорен увидела, что их примеру последовал и отряд Фуллера. Лишь тогда она снова повернусь к Ариону.
Он так и не спешился — лишь угрюмо, свысока смотрел на Лорен. Закатный свет погас, и теперь фигуру всадника окутывали сумеречные тени.
Неудивительно, мелькнула у Лорен отрешенная мысль, что Князь Тьмы оказался так красив. Красота пристала искусителю. Лорен казалось, что и сам Люцифер вряд ли смог бы соперничать с графом Морганом. Длинные иссиня-черные волосы, жесткий взгляд темно-зеленых глаз, чеканное лицо, литые мускулы и опасная гибкость зверя — всем своим существом этот человек излучал мужскую, непобедимую силу.
— А ты как поживаешь, Макрай? — спросил граф, понижая голос, так чтобы услышала его одна только Лорен.
— Недурно, — сдавленно пробормотала она.
Одним ловким, скользящим движением Арион спешился, и все его люди один за другим сделали то же самое. Фуллер, подойдя к ним, почтительно поклонился графу. Лорен ошеломленно воззрилась на него: она уже почти забыла, какой страшной беды им только что удалось избежать.
Да уж, это Ариону удавалось без труда. Стоило ему одарить Лорен лишь одним завораживающим взглядом своих зеленых глаз, и девушка мгновенно забывала обо всем на свете.
«Чудесно, — с раздражением подумала она. — Именно этого мне сейчас и не хватало».
Лорен отступила на шаг, чтобы дать возможность графу и его наместнику побеседовать наедине.
Несколько шотландцев подняли мертвого ягненка и, толкуя о чем-то вполголоса, понесли его в деревню. Остальные сородичи Лорен понемногу расходились, косо поглядывая на пришельцев и переговариваясь между собой. Лорен от души порадовалась, что не слышит этих разговоров.
Один лишь Родрик так и остался стоять, не сводя с нее глаз. Девушка одарила его долгим холодным взглядом, и в конце концов он не выдержал и тоже пошел прочь.
Рядом вдруг возникла Кенна, бледная и решительная; за ней тенью следовал ее муж. Лорен обратилась к Ариону:
— Ужин будет в общинном доме — вон там, на вершине холма. — Она взглянула на Кенну, и двоюродная сестра быстрым кивком подтвердила ее слова. — Конюшни — вот здесь, справа. Когда разместите коней, приходите ужинать. Обсудим вашу находку после еды.
Арион отвесил ей изящный, даже чересчур изящный поклон. Лорен притворилась, что не заметила скрытой в этом поклоне издевки, и вместе с Кенной неспешно стала подниматься вверх по склону холма.
— Я думала, что сегодня ты будешь ужинать в моем доме, — понизив голос, заметила Кенна.
— Думаю, будет лучше, если сегодня я отправлюсь на ужин в общинный дом, — так же тихо ответила ей Лорен.
Кенна усмехнулась:
— Ну, еще бы! Там, по крайней мере, будет на что посмотреть.
Общая трапеза выдалась не такой уж и неприятной, как следовало ожидать. Большинство шотландцев уже поели, однако толклись в трапезной, глазели на чужаков и тихонько переговаривались. В другое время и при других обстоятельствах трудно было бы сказать, что в трапезной что-то неладно — разве что она оказалась поделенной ровно пополам: с одной стороны шотландцы, с другой — англичане. Родрика почему-то нигде не было видно, Лорен это удивило.
Она сама взялась накрывать на стол, поскольку хорошо понимала, что здешние женщины не решатся подойти к чужакам, если им не подать пример. Взяв миску с бараньим жарким, Лорен направилась прямиком к графу Моргану, который сидел за столом в окружении своих людей и не сводил с нее глаз. Девушка поставила перед ним еду, повернулась и обнаружила, что за ней идет Кенна с двумя мисками в руках. Вслед за тем и прочие женщины занялись привычным делом. Они молча расставляли еду перед чужаками, и те тоже предпочитали помалкивать.
Неловкое положение спасали дети — Лорен это даже отчасти позабавило. Мальчишки Кенны, юные проказники, глазели на чужаков с откровенным любопытством. Вслед за ними в трапезную пробрались и другие дети, и скоро зал огласился громким смехом, возней и радостными воплями.
Лорен в конце концов пристроилась к столу в компании детей, и они тотчас забросали ее сотнями вопросов. Хохоча вместе с ними, она как могла старалась удовлетворить их любопытство. Каково это — жить в Кейре? Правда ли, что замок выше туч? Она может разговаривать с ангелами? А сосчитать всех тюленей на берегу? И кто такие англичане? Почему они такие странные с виду? И смотрят так сердито?
— Они просто голодные, — пояснила Лорен. — Как вы и я. Ну-ка, кто стащил мой хлеб?
Ужин понемногу тянулся. Лорен, оглянувшись, убедилась, что всеобщее напряжение заметно ослабло, хотя трапезная по-прежнему была поделена пополам. Кто-то из ребятишек дернул ее за рукав, и она повернулась, готовая отвечать на новую порцию вопросов, но тут ее взгляд упал на Моргана, сидевшего в другом конце залы. Всего на один краткий и бесконечный миг глаза их встретились.
Он не притронулся ни к еде, ни к питью, ни с кем не обменялся ни словом. Похоже, он был целиком погружен в размышления, судя по всему, не слишком веселые. При этом он неотрывно смотрел на Лорен. Дымный полумрак, царивший в трапезной, размывал, заволакивал его лицо, но Лорен и не нужно было света. Один лишь этот краткий взгляд — и она мгновенно позабыла обо всем, окружающий мир перестал для нее существовать. Лица, голоса, движения — все исчезло, рассеялось, словно дым. Лорен видела одного лишь Ариона, недвижного, несгибаемого, неустрашимого.
На краткий миг, казавшийся вечностью, Лорен затаила дыхание. Сердце ее стучало гулко и тяжко.
Знакомый уже томительный жар желания охватил ее с такой силой, словно в мире не было никого, кроме них двоих, словно они уже сжимали друг друга в объятиях. Лорен вдруг мучительно, до боли захотелось коснуться Ариона, ощутить на губах горьковатый, влажный, обжигающий вкус его поцелуя. При одной мысли об этом кровь быстрей побежала по ее жилам.
Арион усмехнулся, едва заметно, одним краешком губ. Лорен всем существом ощутила скрытую мощь этой властной, уверенной, понимающей усмешки. Арион не просто знал, что с ней происходит, нет, его усмешка выдавала нечто большее и куда более опасное для Лорен: незримую, но прочную связь между ними. Он сейчас чувствует то же самое, так же изнывает по ее поцелуям, то же пламя сжигает его плоть.
Мальчишка сильнее дернул Лорен за руку — и наваждение исчезло, рассыпалось серебристой пылью. Пристыженная, смятенная, девушка покраснела, лихорадочно вспоминая, где находится и чем занята.
Дети наперебой упрекали ее за рассеянность, градом сыпались новые вопросы. Лорен судорожно сглотнула, улыбнулась и даже что-то ответила — наугад, но ее мучители, похоже, остались довольны. Теперь они на миг отвлеклись, и она осмелилась снова взглянуть на Ариона.
Он больше не смотрел на нее. Невидяще уставившись в миску с едой, Арион опять погрузился в свои невеселые думы.
8.
Здешние жители вышли навстречу гостям, дружески приветствуя своих сородичей и настороженно посматривая на чужаков. Хотя всем им, конечно, было известно о соглашении с Морганами. Лорен спешилась и тут же оказалась в крепких объятиях своей двоюродной сестры. Кенна вышла замуж за одного из дунмарских пастухов и с тех пор жила здесь, на краю владений клана Макрай.
— Как же я рада тебя видеть! — воскликнула она.
Лорен рассмеялась и, отстранясь, оглядела заметно округлившийся живот Кенны.
— А ты, я вижу, все не меняешься! Который же это по счету, пятый?
— Шестой! — гордо ответила Кенна. — И на сей раз, я уверена, будет девочка.
— Да уж, пятерых мальчишек более чем достаточно! — Лорен крепко сжала руки сестры и оглянулась, отыскивая в толпе знакомое лицо. — Сегодня овцы пропадали, Кормик?
— Ни одной, — ответил старый пастух, признанный вожак дунмарцев. — По крайней мере пока.
Это Кормик послал гонца в Кейр, чтобы сообщить о странной пропаже овец. Сейчас он медленно, с достоинством направился к Лорен. Заходящее солнце позолотило его седые волосы, на миг придав ему обманчиво юный облик. Кормик подошел ближе и снова стал почтенным старцем, каким Лорен знала его с младых ногтей: морщинистое лицо, карие глубоко посаженные глаза, жесткая складка губ, в уголках которых, казалось, всегда таится улыбка. Но сейчас Кормик не улыбался.
Лорен выпустила руки Кенны и приветствовала старца, как велел обычай, неглубоким реверансом, хотя в тунике это наверняка выглядело нелепо. Кормик в ответ лишь кивнул и пристальным взглядом окинул всех ее спутников.
— А вас изрядно, — заметил он, и Лорен не сумела понять, одобряет он это или нет.
— Если овец воруют викинги, вряд ли их много. За последнее время дозорные видели только один корабль северян.
— Дай бог, дай бог, — отозвался Кормик и, отвернувшись от нее, пошел к деревне.
Лорен нахмурилась, и Кенна сразу заметила это.
— Он очень беспокоится, — прошептала она на ухо девушке. — Вслух он этого не скажет, но в душе боится, что вслед за овцами придет черед людей. Да и англичан он терпеть не может.
— Надо же, а я и не знала, — мрачно отозвалась Лорен. Оглянувшись, она увидела, что Фуллер стоит в двух шагах от нее. — Веди своих людей и лошадей в деревню. Скоро стемнеет, так что заночуем здесь. Я собираюсь оставить нескольких людей на страже перед воротами. Если хочешь, можешь сделать то же самое.
Фуллер коротко кивнул.
— Пойдем! — Кенна дернула Лорен за руку. — Ужинать пора. Посмотришь на моих ребят. А еще расскажешь мне все-все о твоей свадьбе. Жду ее не дождусь!
Лорен успела сделать лишь несколько шагов вверх по травянистому склону, когда услышала за спиной шум, движение, возбужденные выкрики и топот копыт. Девушка поспешно отстранила сестру и побежала назад, к воротам, где уже собралась толпа. От недоброго предчувствия ее охватил озноб.
— Что там такое? — спрашивала она, не в силах ничего разглядеть, кроме крепких шотландских затылков. Никто ей не ответил, и само это молчание было зловещим. Тогда Лорен локтями и плечами проложила себе дорогу вперед и лишь тогда поняла, отчего ее сородичи так враждебно насторожились.
Большой отряд всадников скакал по лугу, направляясь прямиком к деревенскому частоколу. Всадники были еще слишком далеко, чтобы можно было различить, кто это, но в этом и не было нужды. И Лорен, и все остальные уже знали, кто скачет впереди.
Граф Морган сидел на своем вороном жеребце с почти нечеловеческим изяществом. Ветер развевал его длинные иссиня-черные волосы, и в багровых отсветах заходящего солнца он, да и его люди казались пришельцами из преисподней, что явились на последний, погибельный бой со смертными обитателями Шота.
Когда он подъехал ближе, Лорен разглядела, что сзади у его седла болтается в такт галопу вороного какой-то загадочный сверток. Нет, не сверток.
Ягненок. К седлу графа был приторочен мертвый ягненок.
Не одну только Лорен ужаснуло это зрелище. Все, кто окружал ее, уже схватились за мечи, уже враждебно засверкали глазами, двинувшись навстречу чужакам.
— Дьяволово отродье! — крикнул кто-то, и остальные тут же вразнобой подхватили:
— Люциферово семя!
— Проклятые англичане!
— Воры!
— Дьяволы!
— Нет! — громко крикнула Лорен и, шагнув вперед, повернулась лицом к своим сородичам. Никто и не глянул на нее — все взгляды были устремлены на приближавшихся всадников.
— Они не дьяволово семя! — выкрикнула Лорен и лишь сейчас заметила на краю толпы Фуллера и его людей. Окруженные враждебными, колючими взглядами, они тоже обнажили мечи, но при этом развернулись к ее сородичам, уже изготовясь к бою.
— Сейчас они наши союзники! — вновь закричала Лорен. — Не смейте и пальцем их тронуть! Они явились сюда, чтобы помочь нам!
— У них ягненок! — выкрикнул кто-то. — Краденый ягненок!
— Это англичане воровали овец!
— Верно!
— Нет! — срывая голос, крикнула Лорен. — Это не они! Сейчас они все объяснят! Уймитесь и не лезьте на рожон!
За спиной у нее стихал, приближаясь, топот копыт, всадники осаживали фыркающих коней. Лорен не оглянулась. Она не могла, не имела права проиграть в этом противостоянии. Сейчас от нее зависело слишком многое.
— Что все это значит, Лорен Макрай? — негромко, зловеще вкрадчиво осведомились у нее за спиной.
Девушка даже не повернулась — так и стояла, вперив неуступчивый взгляд в безмолвного Кормика.
— Мы обсуждали недавние пропажи овец, Морган. Вижу, ты отыскал ягненка, брошенного викингами.
Боже милосердный, хоть бы он все понял! Хоть бы подыграл Лорен, помог отвести удар от себя и направить всеобщую ненависть на северян!
Позади что-то скрипнуло, быть может, кожаное седло. Что-то увесисто шлепнулось оземь, прямо в грязь. Лорен повернула голову и увидела, что на земле, жалко растопырив ножки, валяется мертвое тельце ягненка.
— Мы нашли его примерно в получасе езды отсюда, — сказал Морган. — Как видишь, его прирезали ловко и очень острым ножом.
— Английским ножом, — проворчал кто-то из шотландцев.
— И откуда бы у викинга взялся английский нож? — почти ласково осведомился граф. — Уж будьте уверены, в такое время мы, англичане, ни на миг не расстаемся со своим оружием. У нас-то хватает ума охранять свою скотину от воров!
Лорен стремительно повернулась к графу.
— Так вы обнаружили лагерь викингов? — спросила она, прежде чем кто-то успел ответить на это недвусмысленное оскорбление.
Граф Морган мрачно смотрел на нее. Но по-прежнему был зол как черт.
— Нет, — после краткого молчания ответил он. — Не нашли. Только у опушки леса валялся вот этот ягненок.
— Где именно? — порывисто спросила Лорен.
— Если нам будет позволено спешиться и войти в вашу славную деревню, — медовым голосом отозвался Арион, — мы могли бы поговорить обо всем, как пристало истинным союзникам.
Он смотрел на Лорен холодно, испытующе. За спиной у него зловеще замерли его всадники. Лорен снова оглянулась. Лица ее сородичей были искажены недоверием и злобой.
— Добро пожаловать в Дунмар, Морган, — громко и отчетливо произнесла она. И взглядом отыскала в толпе Кормика, ожидая, что он повторит ее приглашение. Старик, однако, молчал, поглядывая то на Лорен, то на всадника позади нее.
— И это у вас называется «добро пожаловать»? — все так же вкрадчиво осведомился граф. — Надо же, как необычно! У нас в Англии как-то не принято приглашать в гости, угрожая мечом.
Черт бы его побрал! Он явно не собирался облегчать Лорен ее и без того трудную задачу. Девушка заговорила вновь, на сей раз уже прямо обращаясь к стоявшему перед ней старцу:
— Ты наш желанный гость, граф Морган, — именем моего отца Хеброна Макрая и моего брата Квинна Макрая. Не так ли, Кормик?
Старик кисло поджал губы, точно его попытались накормить какой-то дрянью. Молчал он невыносимо долго, и, хотя вечер был прохладным, на лбу у Лорен проступили бисеринки пота. Взгляд ее, устремленный на Кормика, уже не требовал — умолял. Неужели старик окажется так глуп, что открыто нарушит договор? Господи, нет, только не это.
— Да, так, — сдался наконец Кормик. И добавил, чуть ли не рыча: — Ты желанный гость, граф Морган, и твои люди тоже.
С этими словами он повернулся и торопливо пошел прочь. Шотландцы, окружавшие Лорен, переглянулись и с явной неохотой, но все же убрали мечи в ножны. Всеобщее напряжение понемногу ослабло — Лорен увидела, что их примеру последовал и отряд Фуллера. Лишь тогда она снова повернусь к Ариону.
Он так и не спешился — лишь угрюмо, свысока смотрел на Лорен. Закатный свет погас, и теперь фигуру всадника окутывали сумеречные тени.
Неудивительно, мелькнула у Лорен отрешенная мысль, что Князь Тьмы оказался так красив. Красота пристала искусителю. Лорен казалось, что и сам Люцифер вряд ли смог бы соперничать с графом Морганом. Длинные иссиня-черные волосы, жесткий взгляд темно-зеленых глаз, чеканное лицо, литые мускулы и опасная гибкость зверя — всем своим существом этот человек излучал мужскую, непобедимую силу.
— А ты как поживаешь, Макрай? — спросил граф, понижая голос, так чтобы услышала его одна только Лорен.
— Недурно, — сдавленно пробормотала она.
Одним ловким, скользящим движением Арион спешился, и все его люди один за другим сделали то же самое. Фуллер, подойдя к ним, почтительно поклонился графу. Лорен ошеломленно воззрилась на него: она уже почти забыла, какой страшной беды им только что удалось избежать.
Да уж, это Ариону удавалось без труда. Стоило ему одарить Лорен лишь одним завораживающим взглядом своих зеленых глаз, и девушка мгновенно забывала обо всем на свете.
«Чудесно, — с раздражением подумала она. — Именно этого мне сейчас и не хватало».
Лорен отступила на шаг, чтобы дать возможность графу и его наместнику побеседовать наедине.
Несколько шотландцев подняли мертвого ягненка и, толкуя о чем-то вполголоса, понесли его в деревню. Остальные сородичи Лорен понемногу расходились, косо поглядывая на пришельцев и переговариваясь между собой. Лорен от души порадовалась, что не слышит этих разговоров.
Один лишь Родрик так и остался стоять, не сводя с нее глаз. Девушка одарила его долгим холодным взглядом, и в конце концов он не выдержал и тоже пошел прочь.
Рядом вдруг возникла Кенна, бледная и решительная; за ней тенью следовал ее муж. Лорен обратилась к Ариону:
— Ужин будет в общинном доме — вон там, на вершине холма. — Она взглянула на Кенну, и двоюродная сестра быстрым кивком подтвердила ее слова. — Конюшни — вот здесь, справа. Когда разместите коней, приходите ужинать. Обсудим вашу находку после еды.
Арион отвесил ей изящный, даже чересчур изящный поклон. Лорен притворилась, что не заметила скрытой в этом поклоне издевки, и вместе с Кенной неспешно стала подниматься вверх по склону холма.
— Я думала, что сегодня ты будешь ужинать в моем доме, — понизив голос, заметила Кенна.
— Думаю, будет лучше, если сегодня я отправлюсь на ужин в общинный дом, — так же тихо ответила ей Лорен.
Кенна усмехнулась:
— Ну, еще бы! Там, по крайней мере, будет на что посмотреть.
Общая трапеза выдалась не такой уж и неприятной, как следовало ожидать. Большинство шотландцев уже поели, однако толклись в трапезной, глазели на чужаков и тихонько переговаривались. В другое время и при других обстоятельствах трудно было бы сказать, что в трапезной что-то неладно — разве что она оказалась поделенной ровно пополам: с одной стороны шотландцы, с другой — англичане. Родрика почему-то нигде не было видно, Лорен это удивило.
Она сама взялась накрывать на стол, поскольку хорошо понимала, что здешние женщины не решатся подойти к чужакам, если им не подать пример. Взяв миску с бараньим жарким, Лорен направилась прямиком к графу Моргану, который сидел за столом в окружении своих людей и не сводил с нее глаз. Девушка поставила перед ним еду, повернулась и обнаружила, что за ней идет Кенна с двумя мисками в руках. Вслед за тем и прочие женщины занялись привычным делом. Они молча расставляли еду перед чужаками, и те тоже предпочитали помалкивать.
Неловкое положение спасали дети — Лорен это даже отчасти позабавило. Мальчишки Кенны, юные проказники, глазели на чужаков с откровенным любопытством. Вслед за ними в трапезную пробрались и другие дети, и скоро зал огласился громким смехом, возней и радостными воплями.
Лорен в конце концов пристроилась к столу в компании детей, и они тотчас забросали ее сотнями вопросов. Хохоча вместе с ними, она как могла старалась удовлетворить их любопытство. Каково это — жить в Кейре? Правда ли, что замок выше туч? Она может разговаривать с ангелами? А сосчитать всех тюленей на берегу? И кто такие англичане? Почему они такие странные с виду? И смотрят так сердито?
— Они просто голодные, — пояснила Лорен. — Как вы и я. Ну-ка, кто стащил мой хлеб?
Ужин понемногу тянулся. Лорен, оглянувшись, убедилась, что всеобщее напряжение заметно ослабло, хотя трапезная по-прежнему была поделена пополам. Кто-то из ребятишек дернул ее за рукав, и она повернулась, готовая отвечать на новую порцию вопросов, но тут ее взгляд упал на Моргана, сидевшего в другом конце залы. Всего на один краткий и бесконечный миг глаза их встретились.
Он не притронулся ни к еде, ни к питью, ни с кем не обменялся ни словом. Похоже, он был целиком погружен в размышления, судя по всему, не слишком веселые. При этом он неотрывно смотрел на Лорен. Дымный полумрак, царивший в трапезной, размывал, заволакивал его лицо, но Лорен и не нужно было света. Один лишь этот краткий взгляд — и она мгновенно позабыла обо всем, окружающий мир перестал для нее существовать. Лица, голоса, движения — все исчезло, рассеялось, словно дым. Лорен видела одного лишь Ариона, недвижного, несгибаемого, неустрашимого.
На краткий миг, казавшийся вечностью, Лорен затаила дыхание. Сердце ее стучало гулко и тяжко.
Знакомый уже томительный жар желания охватил ее с такой силой, словно в мире не было никого, кроме них двоих, словно они уже сжимали друг друга в объятиях. Лорен вдруг мучительно, до боли захотелось коснуться Ариона, ощутить на губах горьковатый, влажный, обжигающий вкус его поцелуя. При одной мысли об этом кровь быстрей побежала по ее жилам.
Арион усмехнулся, едва заметно, одним краешком губ. Лорен всем существом ощутила скрытую мощь этой властной, уверенной, понимающей усмешки. Арион не просто знал, что с ней происходит, нет, его усмешка выдавала нечто большее и куда более опасное для Лорен: незримую, но прочную связь между ними. Он сейчас чувствует то же самое, так же изнывает по ее поцелуям, то же пламя сжигает его плоть.
Мальчишка сильнее дернул Лорен за руку — и наваждение исчезло, рассыпалось серебристой пылью. Пристыженная, смятенная, девушка покраснела, лихорадочно вспоминая, где находится и чем занята.
Дети наперебой упрекали ее за рассеянность, градом сыпались новые вопросы. Лорен судорожно сглотнула, улыбнулась и даже что-то ответила — наугад, но ее мучители, похоже, остались довольны. Теперь они на миг отвлеклись, и она осмелилась снова взглянуть на Ариона.
Он больше не смотрел на нее. Невидяще уставившись в миску с едой, Арион опять погрузился в свои невеселые думы.
8.
Лорен было отведено место для ночлега на тюфяке, на полу в доме Кенны, в окружении спящих ребятишек. Малыши уже вовсю сопели, разметавшись в крепком сне; двое даже тихонько похрапывали.
После ужина Лорен и несколько ее сородичей встретились с графом Морганом и его людьми. Она сидела на одной стороне круга, Арион — на другой. Больше они не обменивались долгими взглядами, а точнее говоря, вообще не смотрели друг на друга. Разговор шел немногословный и чисто деловой.
Мертвого ягненка нашли к западу от Дунмара, вдалеке от пастбищ. В глубину леса уводил с опушки едва заметный след — скорее всего, граф и его люди спугнули викингов, и те бежали, бросив добычу. В конце концов уговорились выслать отряд воинов, чтобы обшарили окрестности и прошли по лесному следу.
Лорен разделила своих людей на дозоры, которые всю ночь, сменяясь, будут охранять деревню и высматривать викингов. Сама Лорен собиралась примкнуть к третьему дозору, тому, что выйдет не раньше рассвета. Это девушку устраивало как нельзя лучше. Она просто мечтала как следует выспаться.
Кенна и ее муж собирались вначале уложить гостью на своем супружеском ложе — точно таком же тюфяке в углу комнаты, только отгороженном одеялом. Лорен отказалась, не желая причинять гостеприимным хозяевам лишние неудобства. Довольно и того, заметила она, что Кенна приютила ее под своим кровом. Остальным-то пришлось заночевать в общинном доме, а она будет спать в этакой роскоши, точь-в-точь как принцесса.
Кенна и ее муж рассмеялись, чего Лорен, собственно, и добивалась, и отправились спать, напоследок велев сыновьям, чтобы они хоть постарались во сне не лягать гостью. Мальчики обещали, что постараются.
Лорен казалось, что долгий и трудный день совсем измотал ее, однако малыши давно уснули, а она все никак не могла сомкнуть глаз. Нельзя сказать, чтобы в комнате было совсем темно. Из-за неплотно прикрытой ставни над головой Лорен проникал серебристый луч лунного света, и хотя он почти не рассеивал мрак, девушка решила, что именно поэтому она и не может уснуть. Луна светит в глаза, тюфяк слишком жесткий, и все тело ноет, как избитое.
Один из мальчиков во сне лягнул ее.
Она осторожно села, сбросила одеяло, поднялась, стараясь не потревожить сон малышей. Лорен легла спать одетой, поэтому ей не пришлось шарить в темноте незнакомого дома в поисках одежды. Нужно было лишь набросить плащ, дабы укрыться от ночной прохлады. Плащ висел на крюке у двери. Накинув его на плечи, Лорен бесшумно выскользнула из дома.
Снаружи луна светила гораздо ярче. В ее призрачном сиянии без труда можно было разглядеть всю округу — темные дремлющие дома, загоны, где спали овцы, белыми комочками сбившись потеснее на сырой земле, очертания нового частокола и двух сторожевых башенок у самых ворот и в дальнем конце деревни. Лорен неторопливо пошла к воротам.
— Чудесная ночь, — произнес над самым ее ухом знакомый низкий голос.
Лорен так и подскочила, схватившись за сердце. Арион подобрался к ней сзади, совершенно бесшумно.
Он явно заметил, что застал ее врасплох, но виду не подал. Он протянул Лорен высокую кружку.
— И превосходное виски, — прибавил он, когда она никак не ответила на его жест. — Твои сородичи делают его мастерски.
— Ты почему не спишь? — как бы со стороны услышала Лорен собственный голос.
— А ты? — отпарировал он, по-прежнему протягивая ей кружку.
Поскольку отвечать Лорен не хотелось, она взяла кружку и, поднеся ее к губам, вдохнула крепкий хмельной запах. Виски обожгло язык. Лорен была непривычна к хмельному и, сделав небольшой глоток, сразу вернула кружку.
Арион принял ее с серьезным, почти торжественным видом. Он вновь не сводил глаз с Лорен. А в том, что у нее вдруг голова пошла кругом, был, конечно же, виноват этот глоток виски. Только он.
Лунный свет серебрил чеканное лицо Ариона, словно дразня ее этой неземной, нечеловеческой красотой. Глаза у него были темные, непроглядные, как ночное небо. Как ни в чем не бывало он протянул руку к лицу Лорен.
Девушка поспешно отступила на шаг, и губы Ариона дрогнули в горьком подобии усмешки.
— Как твоя голова? — спросил он обманчиво светским тоном.
— Что-что?
— Помнится мне, ты сильно ударилась головой. До крови.
— А-а… — Лорен покраснела в темноте, чувствуя себя набитой дурой. Ох, не надо было ей пить виски. — Все хорошо.
— Можно мне взглянуть?
Лорен сунула руки за спину, крепко, до боли сплетя пальцы.
— Это еще зачем?
Губы Ариона вновь дрогнули, сложившись в горькую гримасу, тут же бесследно исчезнувшую.
— Что, Макрай, все еще мне не доверяешь?
— Что ж, ладно, — резко бросила она. — Валяй, смотри, если уж так настаиваешь.
Арион шагнул к ней, оказавшись вдруг совсем рядом. Лорен отчаянно захотелось зажмуриться, словно так можно было спрятаться от него. Он снова протянул руку, легонько прикоснулся пальцами к ее виску, отвел прядь волос со лба. Движения его были необычайно нежны, но каждое прикосновение обжигало кожу Лорен, словно раскаленное железо.
Она опустила глаза, изо всех сил стараясь не шевелиться и даже не дышать. Арион стоял так близко, что Лорен, казалось, слышала биение его сердца. Этот частый, лихорадочный стук жарким эхом отзывался в ее висках.
— Ты права, — очень тихо, сдавленно прошептал Арион. — Все хорошо, даже слишком.
Не выдержав, Лорен все же вскинула голову, и взгляды их встретились. Арион все так же касался ладонью ее виска. Лицо его было так близко, что Лорен закрыла глаза, покорно предавая себя во власть нахлынувшего желания.
Они стояли посреди Дунмара, залитые предательским лунным светом. В любую минуту их могли увидеть. Кто? Да кто угодно — часовые, Кормик, Родрик. Лорен мельком подумала об этом — и тут же забыла.
Неважно. Все неважно. Весь подлунный мир — прах и пыль, есть только Арион.
Пальцы его медленно и нежно перебирали ее волосы. Его дыхание, теплое, близкое, чуть хмельное, щекотало ее губы, искушало, дразнило. И вдруг все кончилось.
Лорен открыла глаза. Арион отступил от нее, лицо его окаменело. Потом он отвернулся и с ожесточенным видом уставился в темноту.
Ночной холод пробирал до костей. Лорен содрогнулась отчасти оттого, что замерзла, отчасти потому, что вдруг остро ощутила свою уязвимость. В ледяном ветре чуялось дыхание близкой зимы, лунный свет заливал округу беспощадным, нечеловеческим сиянием. С ума она сошла, что ли? Она едва не позволила Арио-ну совершить то, что погубило бы их обоих. Если б кто-то прошел сейчас мимо и увидел…
С неистово бьющимся сердцем Лорен оглянулась по сторонам — никого. Тогда она вновь поглядела на Ариона — он и не шелохнулся, все такой же красивый, недоступный, чужой. Теперь Лорен уже стыдилась своей слабости, стыдилась запретного влечения к этому человеку.
Она — Лорен Макрай. Ей суждено исполнить свой долг и тем самым защитить от беды весь клан Макраев. Ее судьба никоим образом не может быть связана с графом Морганом.
Вслед за стыдом ее охватило отчаяние. Как вообще могла она, Лорен Макрай, очутиться в таком положении, как могла всем своим существом желать того, что грозит бедой ее близким? При одной мысли об этом сердце Лорен горестно сжалось. Как же все это не справедливо! Впрочем, она всегда знала, что жизнь редко бывает справедлива.
Арион тяжело вздохнул. И наконец повернулся к Лорен. Больше всего на свете ей хотелось сейчас обратиться в бегство.
— Что означает твоя заколка? — спросил Арион.
Вначале его слова показались Лорен полной бессмыслицей, набором непонятных звуков, словно он вдруг заговорил на каком-то неизвестном ей языке.
— Заколка, — повторил Арион, раздраженно тыкая пальцем в серебряную фибулу на плече Лорен. Украшение стало видно только сейчас, когда плащ немного соскользнул с плеча Лорен. — Она совсем не такая, как у твоих соплеменников. Что она означает?
— А… — Лорен глянула на фибулу, и чужая серебряная ветвь показалась ей вдруг ужасно тяжелой. — Это знак Мердоков. Подарок их лэрда.
Арион усмехнулся. Странная вышла усмешка — острая, напряженная.
— Стало быть, ты уже носишь его знак.
— Это дело чести.
— Хитро придумано, — заметил он, и огонек гнева, который Лорен еще раньше разглядела в его глазах, сменился презрительным блеском. — Мердок, стало быть, уже позаботился о том, чтобы ты ни на минуту не забывала о вашем обручении.
— Так принято, — отрезала Лорен, уязвленная его тоном. — Я и не ждала, что ты это поймешь.
— Почему? Потому что я — Морган? Ты, помнится, назвала меня английским варваром, однако я никогда бы не стал принуждать женщину носить мой знак.
— Никто меня не принуждал! — разозлилась Лорен. — Я сама так решила!
— Тебе эта штука не к лицу, — холодно произнес Арион и, шагнув к девушке, выразительно щелкнул ногтем по металлу. — Знак твоего клана гораздо лучше.
Сухой щелчок — и фибула вдруг непонятно как выскользнула из плотных складок тартана. Вскрикнув, Лорен схватилась за плечо, и торчащая наружу булавка уколола ее ладонь.
Девушка отдернула руку, и ее тартан пополз вниз. На ладони в месте укола проступила крохотная капелька крови. Лорен прижала ладонь к губам, слизывая кровь и сердито глядя на графа.
Фибула на миг зацепилась за ткань, а затем беззвучно упала в грязь.
Арион не дрогнул, не шевельнулся, так и смотрел на Лорен, и в его презрительном взгляде разгоралось уже знакомое пламя желания.
Лорен опустила уколотую руку.
Наконец Арион вышел из оцепенения и, отведя взгляд от девушки, наклонился к самой земле. Подобрав серебряную фибулу, он осторожно протянул ее Лорен.
После ужина Лорен и несколько ее сородичей встретились с графом Морганом и его людьми. Она сидела на одной стороне круга, Арион — на другой. Больше они не обменивались долгими взглядами, а точнее говоря, вообще не смотрели друг на друга. Разговор шел немногословный и чисто деловой.
Мертвого ягненка нашли к западу от Дунмара, вдалеке от пастбищ. В глубину леса уводил с опушки едва заметный след — скорее всего, граф и его люди спугнули викингов, и те бежали, бросив добычу. В конце концов уговорились выслать отряд воинов, чтобы обшарили окрестности и прошли по лесному следу.
Лорен разделила своих людей на дозоры, которые всю ночь, сменяясь, будут охранять деревню и высматривать викингов. Сама Лорен собиралась примкнуть к третьему дозору, тому, что выйдет не раньше рассвета. Это девушку устраивало как нельзя лучше. Она просто мечтала как следует выспаться.
Кенна и ее муж собирались вначале уложить гостью на своем супружеском ложе — точно таком же тюфяке в углу комнаты, только отгороженном одеялом. Лорен отказалась, не желая причинять гостеприимным хозяевам лишние неудобства. Довольно и того, заметила она, что Кенна приютила ее под своим кровом. Остальным-то пришлось заночевать в общинном доме, а она будет спать в этакой роскоши, точь-в-точь как принцесса.
Кенна и ее муж рассмеялись, чего Лорен, собственно, и добивалась, и отправились спать, напоследок велев сыновьям, чтобы они хоть постарались во сне не лягать гостью. Мальчики обещали, что постараются.
Лорен казалось, что долгий и трудный день совсем измотал ее, однако малыши давно уснули, а она все никак не могла сомкнуть глаз. Нельзя сказать, чтобы в комнате было совсем темно. Из-за неплотно прикрытой ставни над головой Лорен проникал серебристый луч лунного света, и хотя он почти не рассеивал мрак, девушка решила, что именно поэтому она и не может уснуть. Луна светит в глаза, тюфяк слишком жесткий, и все тело ноет, как избитое.
Один из мальчиков во сне лягнул ее.
Она осторожно села, сбросила одеяло, поднялась, стараясь не потревожить сон малышей. Лорен легла спать одетой, поэтому ей не пришлось шарить в темноте незнакомого дома в поисках одежды. Нужно было лишь набросить плащ, дабы укрыться от ночной прохлады. Плащ висел на крюке у двери. Накинув его на плечи, Лорен бесшумно выскользнула из дома.
Снаружи луна светила гораздо ярче. В ее призрачном сиянии без труда можно было разглядеть всю округу — темные дремлющие дома, загоны, где спали овцы, белыми комочками сбившись потеснее на сырой земле, очертания нового частокола и двух сторожевых башенок у самых ворот и в дальнем конце деревни. Лорен неторопливо пошла к воротам.
— Чудесная ночь, — произнес над самым ее ухом знакомый низкий голос.
Лорен так и подскочила, схватившись за сердце. Арион подобрался к ней сзади, совершенно бесшумно.
Он явно заметил, что застал ее врасплох, но виду не подал. Он протянул Лорен высокую кружку.
— И превосходное виски, — прибавил он, когда она никак не ответила на его жест. — Твои сородичи делают его мастерски.
— Ты почему не спишь? — как бы со стороны услышала Лорен собственный голос.
— А ты? — отпарировал он, по-прежнему протягивая ей кружку.
Поскольку отвечать Лорен не хотелось, она взяла кружку и, поднеся ее к губам, вдохнула крепкий хмельной запах. Виски обожгло язык. Лорен была непривычна к хмельному и, сделав небольшой глоток, сразу вернула кружку.
Арион принял ее с серьезным, почти торжественным видом. Он вновь не сводил глаз с Лорен. А в том, что у нее вдруг голова пошла кругом, был, конечно же, виноват этот глоток виски. Только он.
Лунный свет серебрил чеканное лицо Ариона, словно дразня ее этой неземной, нечеловеческой красотой. Глаза у него были темные, непроглядные, как ночное небо. Как ни в чем не бывало он протянул руку к лицу Лорен.
Девушка поспешно отступила на шаг, и губы Ариона дрогнули в горьком подобии усмешки.
— Как твоя голова? — спросил он обманчиво светским тоном.
— Что-что?
— Помнится мне, ты сильно ударилась головой. До крови.
— А-а… — Лорен покраснела в темноте, чувствуя себя набитой дурой. Ох, не надо было ей пить виски. — Все хорошо.
— Можно мне взглянуть?
Лорен сунула руки за спину, крепко, до боли сплетя пальцы.
— Это еще зачем?
Губы Ариона вновь дрогнули, сложившись в горькую гримасу, тут же бесследно исчезнувшую.
— Что, Макрай, все еще мне не доверяешь?
— Что ж, ладно, — резко бросила она. — Валяй, смотри, если уж так настаиваешь.
Арион шагнул к ней, оказавшись вдруг совсем рядом. Лорен отчаянно захотелось зажмуриться, словно так можно было спрятаться от него. Он снова протянул руку, легонько прикоснулся пальцами к ее виску, отвел прядь волос со лба. Движения его были необычайно нежны, но каждое прикосновение обжигало кожу Лорен, словно раскаленное железо.
Она опустила глаза, изо всех сил стараясь не шевелиться и даже не дышать. Арион стоял так близко, что Лорен, казалось, слышала биение его сердца. Этот частый, лихорадочный стук жарким эхом отзывался в ее висках.
— Ты права, — очень тихо, сдавленно прошептал Арион. — Все хорошо, даже слишком.
Не выдержав, Лорен все же вскинула голову, и взгляды их встретились. Арион все так же касался ладонью ее виска. Лицо его было так близко, что Лорен закрыла глаза, покорно предавая себя во власть нахлынувшего желания.
Они стояли посреди Дунмара, залитые предательским лунным светом. В любую минуту их могли увидеть. Кто? Да кто угодно — часовые, Кормик, Родрик. Лорен мельком подумала об этом — и тут же забыла.
Неважно. Все неважно. Весь подлунный мир — прах и пыль, есть только Арион.
Пальцы его медленно и нежно перебирали ее волосы. Его дыхание, теплое, близкое, чуть хмельное, щекотало ее губы, искушало, дразнило. И вдруг все кончилось.
Лорен открыла глаза. Арион отступил от нее, лицо его окаменело. Потом он отвернулся и с ожесточенным видом уставился в темноту.
Ночной холод пробирал до костей. Лорен содрогнулась отчасти оттого, что замерзла, отчасти потому, что вдруг остро ощутила свою уязвимость. В ледяном ветре чуялось дыхание близкой зимы, лунный свет заливал округу беспощадным, нечеловеческим сиянием. С ума она сошла, что ли? Она едва не позволила Арио-ну совершить то, что погубило бы их обоих. Если б кто-то прошел сейчас мимо и увидел…
С неистово бьющимся сердцем Лорен оглянулась по сторонам — никого. Тогда она вновь поглядела на Ариона — он и не шелохнулся, все такой же красивый, недоступный, чужой. Теперь Лорен уже стыдилась своей слабости, стыдилась запретного влечения к этому человеку.
Она — Лорен Макрай. Ей суждено исполнить свой долг и тем самым защитить от беды весь клан Макраев. Ее судьба никоим образом не может быть связана с графом Морганом.
Вслед за стыдом ее охватило отчаяние. Как вообще могла она, Лорен Макрай, очутиться в таком положении, как могла всем своим существом желать того, что грозит бедой ее близким? При одной мысли об этом сердце Лорен горестно сжалось. Как же все это не справедливо! Впрочем, она всегда знала, что жизнь редко бывает справедлива.
Арион тяжело вздохнул. И наконец повернулся к Лорен. Больше всего на свете ей хотелось сейчас обратиться в бегство.
— Что означает твоя заколка? — спросил Арион.
Вначале его слова показались Лорен полной бессмыслицей, набором непонятных звуков, словно он вдруг заговорил на каком-то неизвестном ей языке.
— Заколка, — повторил Арион, раздраженно тыкая пальцем в серебряную фибулу на плече Лорен. Украшение стало видно только сейчас, когда плащ немного соскользнул с плеча Лорен. — Она совсем не такая, как у твоих соплеменников. Что она означает?
— А… — Лорен глянула на фибулу, и чужая серебряная ветвь показалась ей вдруг ужасно тяжелой. — Это знак Мердоков. Подарок их лэрда.
Арион усмехнулся. Странная вышла усмешка — острая, напряженная.
— Стало быть, ты уже носишь его знак.
— Это дело чести.
— Хитро придумано, — заметил он, и огонек гнева, который Лорен еще раньше разглядела в его глазах, сменился презрительным блеском. — Мердок, стало быть, уже позаботился о том, чтобы ты ни на минуту не забывала о вашем обручении.
— Так принято, — отрезала Лорен, уязвленная его тоном. — Я и не ждала, что ты это поймешь.
— Почему? Потому что я — Морган? Ты, помнится, назвала меня английским варваром, однако я никогда бы не стал принуждать женщину носить мой знак.
— Никто меня не принуждал! — разозлилась Лорен. — Я сама так решила!
— Тебе эта штука не к лицу, — холодно произнес Арион и, шагнув к девушке, выразительно щелкнул ногтем по металлу. — Знак твоего клана гораздо лучше.
Сухой щелчок — и фибула вдруг непонятно как выскользнула из плотных складок тартана. Вскрикнув, Лорен схватилась за плечо, и торчащая наружу булавка уколола ее ладонь.
Девушка отдернула руку, и ее тартан пополз вниз. На ладони в месте укола проступила крохотная капелька крови. Лорен прижала ладонь к губам, слизывая кровь и сердито глядя на графа.
Фибула на миг зацепилась за ткань, а затем беззвучно упала в грязь.
Арион не дрогнул, не шевельнулся, так и смотрел на Лорен, и в его презрительном взгляде разгоралось уже знакомое пламя желания.
Лорен опустила уколотую руку.
Наконец Арион вышел из оцепенения и, отведя взгляд от девушки, наклонился к самой земле. Подобрав серебряную фибулу, он осторожно протянул ее Лорен.