Фаррелл Марджори. Сладостное пробуждение

   — Я никак не могу снять с нее платье, миледи, — прошептала Лиза.
   — Клер, — мягко произнесла Сабрина, — я здесь, дорогая. Мне так жаль, что Джастин ранен.
   Клер протянула перед собой совок.
   — Я не хочу, чтобы он убил меня, — испуганно пролепетала она. — Не хочу…
   — Ты в безопасности, Клер. Здесь внизу два полицейских… Этот ужасный человек больше не вернется сюда.
   — Джастин?
   — Пока не знаю, дорогая, но думаю, что он мертв, — успокаивающим тоном ответила Сабрина.
   Клер задрожала.
   — Если он не умер, значит, мертва я.
   Сабрина, совершенно сбитая с толку этими словами, взглянула на Лизу.
   — Хозяин умер, леди Сабрина. Я все время говорю ей об этом, но она, кажется, не верит мне.
   — Но отчего же?
   — О, миледи, это был не разбойник. Это леди Клер убила своего мужа.
   Сабрина посмотрела на Клер и увидела не только забрызганное кровью платье. Она только сейчас обратила внимание на опухшие губы и покрытое синяками и царапинами лицо. Вокруг шеи виднелись синюшные отметины, как будто кто-то пытался душить ее. И если это был не взломщик, значит… значит, Клер так жутко боялась своего собственного мужа.
   Сабрина перевела дыхание:
   — Лиза, принеси, пожалуйста, горячей воды для леди Рейнсборо.
   — Я попробовала снять с нее платье, но она не захотела, — сказала Лиза, горя желанием объяснить, что уж она-то, горничная леди Рейнсборо, прекрасно знает свои обязанности.
   — Может быть, мне удастся уговорить ее. Сабрина подошла к подруге.
   — Клер, не позволишь ли ты мне снять с тебя это платье?
   Клер отвернулась.
   — Но я же видела, как он двигался, Сабрина.
   — Клер, если я сейчас, спущусь вниз и… увижу, что он мертв, ты поверишь мне?
   — Правда, Сабрина? Ты действительно убедишься, что он мертв?
   Слезы хлынули из ее глаз и побежали по щекам.
   «Сейчас Сабрина спустится вниз и точно узнает, что он не сможет подняться оттуда, где лежит сейчас и не станет снова душить меня», — промелькнуло в сознании Клер, и она с надеждой взглянула на подругу.
   — Да, Клер. Но пока я все узнаю, ты должна сесть и немного отдохнуть.
   Голова Клер качнулась.
   — Ты побудешь одна несколько минут? Она утвердительно кивнула.
   — Я скоро вернусь, — уверила ее Сабрина. Быстро спустившись вниз, она подошла к Питерсу.
   — Леди Рейнсборо все еще в ужасе, что ее муж жив…
   — Лорд Рейнсборо более, чем мертв, леди Сабрина.
   — Я обещала, что посмотрю сама, Питерс. Дворецкий нахмурился.
   — Она не хочет ни прилечь, ни умыться… Клер в шоке, Питерс…
   — Это не очень приятное зрелище, — предостерег он. — Как, впрочем, и леди Рейнсборо.
   Дворецкий подошел к полицейскому, охранявшему вход в библиотеку, и затем позвал Сабрину.
   — Только на минуту, миледи.
   Он толкнул дверь. Джастин Рейнсборо лежал на спине, с широко открытыми глазами, как будто хотел на потолке найти ответ на мучавший его вопрос. Его рубашка была в таких же пятнах, как и платье Клер. На ковре рядом с ним лежал дуэльный пистолет.
   — Скоро они позаботятся о теле… Вы достаточно видели, миледи? — спросил полицейский.
   Сабрина, прижимая руку ко рту, кивнула.
   — С вами все в порядке, миледи?
   — Да, да…
   — Подайте леди стул, — резко приказал полицейский, более внимательно вглядевшись в лицо Сабрины.
   Она с облегчением опустилась на стул и, как можно ниже, наклонила голову.
   — Извините, офицер. Обычно я не так малодушна.
   Полицейский неуклюже похлопал ее по плечу.
   — Ничего, ничего, миледи, это тяжелое зрелище для любого, кто не привык, и даже для тех, кто уже с этим сталкивался. Леди прекрасно ухлопала мужа…
   — Так это сделала Клер?!
   — Ее нашли стоящей над ним с каминными щипцами в руках, приговаривающей, что муж сейчас встанет и снова бросится на нее.
   Сабрина содрогнулась.
   — О боже! Мы даже не предполагали, что что-то не так…
   — Такое часто случается, миледи.
   — Такое?! — воскликнула Сабрина, указывая на тело Джастина.
   — Ну, да. Только обычно, как правило, погибает жена, — заявил полицейский.
   — Но у нас никто и подумать не мог, офицер, о чем-нибудь подобном. Она ведь была его женой…
   Сабрина, покачнувшись, встала.
   — Вы уверены, что с вами все в порядке?
   — Да, да… Я должна вернуться к Клер.
 
   Клер все еще стояла настороженно у окна, но увидев Сабрину, расслабилась.
   — Ты его видела? Он, правда, умер?
   — Да, Клер, я его видела? Он никогда больше не будет угрожать тебе.
   Леди Рейнсборо судорожно вздохнула и опустила руки.
   — Хотела бы я, чтобы это были только угрозы… — сказала она с иронической улыбкой.
   Ванна была полна, и вода переливалась через край.
   — Пойдем, дорогая, и позволь мне помочь тебе снять платье.
   Клер спокойно стояла, пока Сабрина развязывала тесемки и снимала с нее одежду. Она, как ребенок, подняла руки, когда подруга снимала с нее нижнее платье, и опустила, помогая снять корсет.
   Сабрина была в ужасе, увидев тело Рейнсборо, но еще ужаснее выглядела Клер. Она была так худа, как будто перенесла длительную голодовку. Ее спина и живот были покрыты страшными ссадинами и синяками. Помогая усаживать Клер в ванну, Сабрина более внимательно рассмотрела отдельные синяки. Внизу они выглядели более ужасно. Скорее всего, они были нанесены чем-то твердым, очень похожим на каблуки сапог или ботинок.
   Погружаясь в горячую, приятно пахнущую мылом воду, Клер почувствовала, как слезы полились по ее щекам.
   — Как долго это продолжалось, Клер? Подруга молчала. Заглянув ей в глаза, Сабрина мягко повторила вопрос.
   — Не знаю. Должно быть, с самого начала, — ответила Клер глухим и отсутствующим голосом.
   — Так почему же ты мне не сказала, Клер?
   — Почему? Что бы ты сделала, Брина? — тихо, почти засыпая, ответила Клер.
   «Сама бы его убила!» — произнесла про себя Сабрина.
 
   Горячая ванна и чашка шоколада с ликером, которые Сабрина приказала приготовить для Клер, произвели свое действие. Как только она уложила Клер в постель, та моментально погрузилась в сон. Сабрина около часа просидела рядом с подругой.
   Но вот раздался осторожный стук в дверь, и Питерс доложил, что прибыли лорд Уиттон и лорд Хоуленд, которые осведомляются о Клер. Сабрина теплее прикрыла плечи подруги и, как ребенку, поправила сбившиеся волосы.
   — А вы, Лиза, оставайтесь здесь, пока она не проснется.
   Маркиз, выглядевший очень старым и уставшим, сидел в приемной. Когда вошла Сабрина, Джайлз, ходивший взад и вперед по комнате, бросился к ней.
   — Где она, Сабрина? С ней все в порядке? Она не ранена?
   — Она сейчас спит, Джайлз.
   — А Рейнсборо? — спросил маркиз.
   — Лорд Рейнсборо мертв, милорд.
   — Клер уже знает? — тревожно спросил Джайлз.
   — Да, Джайлз, Клер знает. Сейчас… Сабрина попыталась засмеяться, но смех застрял у нее в горле.
   — Хотя больше всего на свете она боится, что он не умер… — произнесла она и опустилась на стоящий поблизости стул.
   Джайлз, ничего не понимая, в замешательстве стоял перед ней.
   — О чем ты, Сабрина? Почему Клер хочет, чтобы ее муж был мертв?
   — О, Джайлз, присядь, пожалуйста, — ответила Сабрина с усталым видом. — Мы все были так слепы… Клер … Не было ни взломщика, ни грабителя. Это была Клер.
   — Ты с ума сошла, Сабрина! — гневно выкрикнул Джайлз. — Клер не способна причинить никому вреда, тем более своему любимому мужу, который любил ее…
   — Он не был любящим мужем! Любящий муж, который избивал ее… Любящий муж, который пинал ее ногами… И то, что я видела своими глазами, вполне могло довести ее до этого. Он едва не убил ее…
   Маркиз закрыл лицо руками.
   — О, бедное мое дитя!
   — Я ничего не понимаю, Сабрина. Рейнсборо безрассудно любил Клер… Он ведь так защищал ее от всего.
   — Я тоже не все понимаю, Джайлз. Но я видела синяки на теле и на шее Клер. А сегодня я увидела ее лицо и поняла… Она смертельно напугана. Должно быть, она видела его, когда он пошевелился после ее выстрела. До тех пор, пока я не пообещала пойти и посмотреть, что он действительно мертв и не придет, чтобы снова броситься на нее, она не давала снять с себя платье.
   Лицо Сабрины передернулось.
   — Боже мой, так ты видела его?
   — Я была вынуждена… Это был единственный способ снять с нее это окровавленное платье и уложить в постель. И это, кстати, был не обман, а сущая правда, — невесело сказала она.
   Джайлз взял ее за руку и крепко пожал горячую ладонь. Сабрина погладила его по плечу.
   — А где сейчас Клер? — спросил маркиз.
   — В постели, она спит. После ванны и чашки шоколада с ликером … Но, вероятно, следует вызвать врача. Она перенесла тяжелейшее потрясение.
   — Я заберу ее домой, — сказал отец, медленно поднимаясь со стула. Он подошел к Сабрине и неловко погладил ее по плечу. — Спасибо тебе за то, что ты не бросаешь ее в беде.
   Положив свою руку на руку маркиза, Сабрина промолвила:
   — Я не заслужила вашей благодарности, милорд. Два года Клер жила в этом ужасе совсем одна. Мне давно следовало догадаться, что здесь что-то не так.
   — Нет, нет, дорогая. Ведь только сейчас все выяснилось. Ее «болезни», непринятые визиты, желание мужа всегда быть рядом с ней…
   — Я рад, что она застрелила его… Если бы мне было все известно раньше, я бы сам сделал это.
 
   Через минуту, пошатываясь от негодования и ужаса, отец Клер вернулся.
   — Они не позволяют взять ее домой… Те, двое полицейских… Они сказали, что хотят быть в полной уверенности, что она «не совершит побег».
   Судя по их высказываниям, она совершила уголовное преступление, и нам еще повезло, что Клер сейчас не в Ньюгейте!
   — Присядьте, Эдмунд, присядьте… Пока еще не стоит волноваться…
   — Но мы должны что-то сделать, Джайлз, — сказала Сабрина. — Ясно, как божий день, что никто не сможет обвинить ее за то, что она боролась за свою жизнь.
   — Рейнсборо был ее мужем, Сабрина. Следовательно, у него — законное право бить свою жену…
   От возмущения лицо Сабрины даже покраснело.
   — Джайлз!
   — Я говорю о законном праве, Сабрина. Мы все, например, знаем, что лорд Тарнас при всех «перевоспитывает» свою жену физическими методами, и никто, в общем-то, не возмущается. Кроме того, эти действия попадают под вердикт о частной жизни.
   — Как ты можешь говорить такие вещи, Джайлз?
   — Я только пытаюсь подчеркнуть, что многие люди допускают абсолютную власть мужа над женой. Кстати, и закон, и общество считает это само собой разумеющимся.
   — Так, выходит, и синяки на спине и животе — само собой разумеющееся? Кровоподтеки, оставленные подкованными сапогами, тоже законны?! Хотела бы я, чтобы вы сейчас поднялись наверх и взглянули на нее… Только не хочется ее беспокоить. Да на ее шее следы от его пальцев, Джайлз!
   — Во всем виноват я, — спокойно ответил Джайлз. — Это я настаивал на том, чтобы увидеться с Клер наедине вчера вечером, хотя она этого не хотела. Несчастная, она знала, что сделает с ней этот «любящий муж»…
   — Не вини себя, Джайлз, — произнес маркиз. — Я ее отец и должен был знать все, что происходит. Теперь же мы должны напрячь все силы, чтобы найти человека, который бы смог доказать ее невиновность.
   Джайлз помолчал.
   — У вас есть кто-то на примете, сэр? Маркиз покачал головой.
   — У нашего семейного адвоката нет опыта в подготовке защиты по уголовным делам, но, возможно, он знает кого-нибудь, кто сможет взяться — за это дело.
   — О! Я вспомнил о моем старом школьном друге… — воскликнул Джайлз.
   — А у него есть опыт в… уголовных делах? — спросил отец Клер, с трудом выговаривая слова.
   Джайлз впервые за все утро улыбнулся своей настоящей улыбкой.
   — Его зовут Эндрю Мор. Он младший брат виконта Эйвери… В своей семье Эндрю — словно белая ворона. Его родные надеялись, что он со временем станет поверенным высокопоставленного лорда, но ни в коем случае не адвокатом. Не думаю, что его отцу известно о его деятельности… Но Эндрю приходится достаточно много работать, чтобы обеспечить себе безбедное существование. Кроме того, он просто влюблен в свою адвокатскую деятельность и вел уже множество дел из милосердия… Эндрю любит защищать неимущих. Уверен, он знает опытных поверенных, которые смогут .помочь в ведении дела.
   — А как ты думаешь, возьмется он за дело Клер?
   — Сегодня я увижусь с ним и сделаю все чтобы убедить его.

ГЛАВА 14

   Эндрю Мор в отчаянии оглядел свою контору. К несчастью, его новый клерк был не более организован, чем его хозяин: прошитые папки, которые нужны были еще на прошлой неделе, валялись на письменном столе. Из них торчали бумажные закладки, отмечавшие наиболее интересные места. Стол был завален отчетами и протоколами. Хотя Эндрю всегда при работе создавал маленький хаос, большой беспорядок он переносил с трудом. Поэтому он не особенно обрадовался, когда ему доложили о приходе посетителя. Но услышав имя Джайлза, Эндрю поспешил к двери, чтобы встретить его.
   — Джайлз! Какой неожиданный сюрприз… Входи, входи. Джепсон, будьте любезны, принесите нам кофе.
   Войдя в помещение, Джайлз, настроение которого при данных обстоятельствах было далеко не радостным, огляделся по сторонам и громко рассмеялся. Контора Эндрю выглядела точно так. же, как его комната в Оксфорде несколько лет тому назад. Было понятно, что его друг забывал обо всем на свете, когда с головой погружался в работу.
   — Не смейся, Джайлз, — в отчаянии опустив руку, заявил Эндрю, убирая с наиболее удобного стула «Блэкстоунз журнал», чтобы Уиттон смог присесть. — Это уже слишком для меня. Мой новый клерк прекрасно разбирается в делах, но аккуратность — не его конек. Ну, довольно об этом… Рад видеть тебя!
   Джайлз улыбнулся.
   — Я тоже…
   Он мог улыбаться даже при таких ужасных обстоятельствах: присутствие Эндрю, как обычно, поднимало его дух. Друг умел душой и телом отдаваться работе, но в то же время и воспринимать смешные стороны жизни. Эндрю Мор был очень предан своему делу. Его лицо, обрамленное темными волосами, казалось слишком напряженным и задумчивым, когда он распутывал какое-нибудь сложное дело. Но стоило ему решить проблему, как лицо прояснялось; он становился похожим или на готического героя, или на добродушного цыгана. Его характер прекрасно контрастировал с более серьезным темпераментом Джайлза.
   — Я почти не видел тебя в этом сезоне, Эндрю. Правда, твоя мать только вчера вечером заметила твое отсутствие…
   Мор застонал.
   — Так это моя мамочка послала тебя вытащить меня на пару-тройку балов. Она вместе с моим старшим братом все еще лелеет надежду, представив меня какому-нибудь высокопоставленному графу в качестве семейного юриста, придать мне больший вес в обществе и сделать более респектабельным… Им бы следовало к этому времени лучше знать меня. А если они думают, что какая-нибудь мамаша из общества вознамерится выдать свою дочь за самого младшего, десятого, сына в семье, то они более глупы, чем я предполагал.
   — Честно говоря, я спрашивал о тебе у твоей матери… Соскучился по твоей компании.. Но не твоя семья послала меня. Я здесь, чтобы просить у тебя совета и, может быть, даже помощи в одном серьезном деле.
   Постучав, в комнату вошел клерк с подносом, на котором стояли чашки с кофе и лежали булочки.
   — Спасибо, Джепсон, поставь на… впрочем, сам поищи куда…
   Когда дверь закрылась, Эндрю передал чашку Джайлзу.
   — Да, мне кажется, что тебе действительно что-то нужно… Что случилось, Джайлз?
   — Прошлой ночью был застрелен Джастин Рейнсборо… своей женой.
   Эндрю чуть было не пролил кофе.
   — Ты разыгрываешь меня, Джайлз? Клер Дайзерт убила мужа… Клер, которая бы и кошке не смогла сказать «брысь»…
   Пальцы Джайлза крепко сжали ручку чашки.
   — Я знаю, Клер тебе никогда особенно не нравилась, Эндрю… — решительно произнес Уиттон.
   — Извини, но я никогда не чувствовал неприязни к Клер, Джайлз… Я просто всегда думал, что тебе нужна женщина более сильная… Такая, как твоя сестра. А она предпочла Рейнсборо, а не тебя… И это, признаюсь, единственное, что меня отталкивает от нее.
   — Хорошо, но она заплатила за это больше чем следовало.
   Фраза прозвучала так мрачно, что Эндрю, поставив чашку, постарался побыстрее сказать:
   — Извини, Джайлз. Я сегодня что-то слишком резок и недостаточно любезен. Но что привело тебя ко мне?
   — Мне нужно, чтобы ты защищал Клер.
   — Ей уже предъявлено обвинение? Она арестована?
   Джайлз помолчал немного.
   — Насколько мне известно, пока нет… Неофициально у них в доме два полицейских… Нет сомнений, что ей не разрешат остаться дома, несмотря на ее плохое состояние.
   — Вот это хорошая новость. Она уже созналась в убийстве?
   — Ей и не нужно было это делать: ее нашли стоящей над трупом Рейнсборо с каминными щипцами в руках. Клер была очень напугана и повторяла, что не убивала его…
   — Но она сделала это?!
   — Клер выстрелила ему в голову и грудь из его собственных дуэльных пистолетов.
   Эндрю поднял брови.
   — Думаю, мы не сможем выдвинуть аргумент, что Клер приняла его за грабителя?
   — Едва ли…
   — Но почему ко мне пришел ты, а не ее отец? — спокойно спросил Эндрю.
   — Отец Клер не знает никого, кто бы разбирался в законах, — Джайлз заколебался. — А я чувствую вину перед ней…
   — Почему же?
   — Кажется… Рейнсборо не просто любил ее, а по сумасшедшему ревновал. Он начинал буйствовать, приходил в ярость… Мы с Сабриной тревожились за Клер, но она никому не доверяла и всех избегала. Это я настоял на разговоре у Питерсхемов во время бала, хотя прекрасно видел, что эта беседа ей крайне нежелательна… Думаю, что это я спровоцировал все дальнейшие события.
   «И, конечно, ты все еще любишь ее», — подумал Эндрю, глядя на решительное и замкнутое лицо своего друга.
   — …Сабрина догадалась, что он избивал Клер в течение года. А может, и больше. Мы не знаем точно. Но в эту ночь она была сильно избита… Сестра видела ее. Может, ты сможешь выдвинуть такой аргумент, как самозащита?
   Джайлз судорожно вздохнул и перевел дыхание.
   — Это очень каверзное дело, Джайлз. Муж имеет право бить свою жену…
   — Но, наверное, у него нет права убивать ее, Эндрю?
   — Ничего, мы постараемся доказать, что она боролась за свою жизнь. Но это будет нелегко…
   — Ну, а если ты не сможешь?
   — Если я не смогу… — Эндрю замолчал. Джайлз содрогнулся.
   — Но ведь ее же не повесят? Не смогут повесить женщину… Повесить виконтессу…
   — Боюсь, что для нее это было бы счастьем. Наказание слуги, убившего своего господина, и для женщины, убившей мужа, такое же, как за измену, — сожжение на костре у позорного столба.
   — Что?!
   — Таков закон. Конечно, за последние пятьдесят лет никто еще не был подвергнут такой казни… Но такая статья все еще существует.
   — О боже… — Джайлз закрыл лицо руками. Эндрю встал и положил руку на плечо друга.
   — Я сделаю все, что смогу. И чем скорее я поговорю с Клер, тем лучше.
   — Сабрина сказала, что она в шоке. Недавно уснула и…
   — Тогда я зайду сегодня, но немного позже. Джайлз поднял голову.
   — Спасибо, Эндрю. Если кто и сможет помочь в этой ситуации, то это только ты.
   — Повторяю, что сделаю все… Джайлз поднялся, собираясь уходить.
   — Джайлз…
   — Да?
   — Значит, отец Клер нанимает меня… Сабрина сможет навестить подругу и держать тебя в курсе всех событий… Да и я тоже.
   Уиттон хотел возразить. Эндрю Мор продолжал:
   — Нам только сплетен не хватало… В конце концов, речь идет о покушении на убийство. А что если возникнет подозрение о тайном сговоре между тобой и Клер?
   — Понимаю, — мрачно ответил Джайлз.
   — Ну, Джайлз, бога ради, я ведь прекрасно знаю, что у Рейнсборо не было никаких оснований для ревности… Просто говорю тебе об этом, потому что я адвокат и хорошо знаю законы.
   — О боже, Эндрю, помоги ей! Я так надеюсь на это.
   «Я тоже, — подумал Мор, видя, как Уиттон уходит. — Я тоже».
 
   Джайлз послал записку Сабрине, в которой сообщил о своем разговоре с Мором и его обещании сегодня же зайти к Клер. Он просил сестру передать ей привет и объяснить, почему он сам не может это сделать лично.
   Прочитав записку, Сабрина нахмурилась
   Клер сейчас так нужна поддержка их всех! Эндрю Мор, наверное, издевается, предполагая, что ее брат тоже является виновной стороной.
   Клер проспала почти до обеда. Когда же она, немного оглушенная событиями прошлой ночи и выпитым ромом, проснулась, Сабрина была рядом с ней.
   — Как ты себя чувствуешь, дорогая?
   На мгновение Клер удивилась, что Сабрина здесь, в ее комнате. Джастин может разозлиться, и ей придется успокаивать его. Ее муж может выпить и тогда, и тогда… Вдруг она вспомнила: Джастин мертв. Сабрина уверила ее в этом. Клер вновь опустилась на подушки.
   — Не хочешь ли чашечку чая, Клер? А может, и немного тостов?
   Подруга кивнула. Она внезапно почувствовала страшный голод, но сделав несколько глотков, ощутила сильную боль в горле. Клер дотронулась рукой до шеи, как бы пытаясь прикрыть синяки, о которых тоже вспомнила.
   — Я знаю, что он с тобой сделал, Клер, — мягко произнесла Сабрина. Больная уронила руку на покрывало. — Я видела твои синяки, когда помогала тебе принимать ванну. Почему ты ничего нам не рассказывала и все держала в тайне?
   Клер покраснела и отвернулась.
   Два года она молчала обо всем, а теперь каждый знает, что Джастин избивал ее и она была беспомощна и не могла остановить его. Но сейчас Клер не совсем уверена, что это только ее вина… Когда голова коснулась спинки кровати, лицо несчастной исказилось: внезапно она увидела, как руки Джастина хватают ее за шею, а голова ударяется о каминную полку… Потом это воспоминание, непроизвольно возникшее в сознании, куда-то ушло. Неужели это произошло прошлой ночью? События прошлого обрушились на нее, подобно водопаду, но она не была способна да и не хотела полностью разобраться в них. О чем Сабрина спрашивала ее? А… Почему она все скрывала от своих друзей? Как же ей ответить? Как можно кому-то объяснить, на что похожа была ее жизнь?
   Сабрина пожала ее руку.
   — Все в порядке, Клер. Не нужно ничего объяснять… А вот и Лиза с чаем.
   Теперь все внимание Клер переключилось на выполнение семейного ритуала: «Не хотите ли сахара? — Да. — Кусочек торта? — Спасибо». Первый глоток причинил боль, но чай оказал свое магическое действие, и Клер стала есть, наслаждаясь каждым глотком, как будто долгие годы не пробовала ничего подобного.
   Сабрина не произнесла ни слова до тех пор, пока чашка Клер не опустела. Затем, немного поколебавшись, произнесла:
   — Я получила записку от Джайлза… Он навестил своего старого друга Эндрю Мора.
   Подруга удивленно посмотрела на нее. Почему Сабрина вдруг заговорила об этом?
   — Ты вспоминаешь, о ком я говорю? Клер покачала головой.
   — Это младший сын графа Коллинуорта, брат лорда Эйвэри. Он адвокат.
   Зачем Сабрине, которая сейчас находится у ее изголовья, сообщать, что Джайлз заходил к своему старому другу-адвокату и написал ей записку? Клер понимала, что это должно что-то означать… Что-то, непосредственно касающееся ее… Но она не могла понять этого, не могла уловить связи.
   Сабрина же полагала, что упоминание имени Эндрю прояснит ситуацию, и Клер сама догадается, зачем Джайлз предпринял все это. Но увидев недоумевающий взгляд подруги, она поняла, что та все еще далека от действительности.
   — Клер, — мягко, но настойчиво сказала Сабрина, — тебя видели, как ты стояла над Джастином и с ужасом твердила, что он еще жив… Внизу стоит полицейский. Он следит за тем, чтобы ты не сбежала. Это своего рода… обвинение.
   «Боже милостивый, сделай так, чтобы дело не дошло до судебного разбирательства», — молилась про себя Сабрина.
   — Тебе нужен совет знающего человека.
   Снова на Клер обрушился шквал воспоминаний. Он был так силен, что она не могла противостоять его напору. Да, случилось ужасное… Но Клер не могла сейчас взглянуть правде в глаза. Не сейчас… Пока не надо…
   — Пожалуйста, не надо… — прошептала она. Сабрина схватила ее за руку.
   — О, Клер… Он должен обязательно увидеть тебя и выяснить все, что произошло. Но я буду с тобой, дорогая, и отошлю его, если тебе станет плохо.
 
   Эндрю Мор не слишком радовался предстоящей встрече с Клер. Он дважды видел ее в имении Уиттонов, когда гостил у них во время летних каникул. Эндрю заметил явную любовь своего друга к ней и не одобрил этого. Конечно, Клер была достаточно красива, но ей не хватало чего-то… какой-то энергии… каких-то личных качеств… Эндрю даже пальцем бы не пошевелил ради нее. Если бы речь шла о Сабрине, тогда другое дело.
   Было холодное пасмурное утро, когда Джайлз пришел в адвокатскую контору своего друга. Но вскоре прояснилось, пасмурное утро сменилось ясным, теплым днем. А когда Эндрю, решивший отправиться в дом Рейнсборо, прибыл на место, было уже жарко и душно.
   Казалось, что дворецкий уже ожидал его. За пару минут Эндрю объяснил полицейскому, которого хорошо знал, что он адвокат леди Клер и ему нужно лично побеседовать с ней.
   — Вы можете доложить леди Рейнсборо, что прибыл ее адвокат, — приказал один из полицейских находящемуся поблизости Питерсу. Дворецкого раздражало, что с его авторитетом обходятся так бесцеремонно, и он с трудом, но все же откликался на приказания офицера, стоящего на страже закона.