Фаррелл Марджори. Сладостное пробуждение

   — А ты, Эндрю?
   — О, они и мне предлагали определенную сумму, Джайлз. Переслали через своего адвоката, который тактично намекнул, что за пятьсот фунтов можно замять начатое дело.
   — Да нет! Ты разыгрываешь меня! Эндрю покачал головой.
   — А тебе известно, сколько у этих господ выходит за год?
   — Ну… думаю, сорок или пятьдесят тысяч гиней…
   — А как насчет пятисот тысяч?!
   — Нет!
   — Да. Именно так. И скажу тебе, вряд ли они захотят из-за кого-то рисковать такими доходами. — Эндрю заколебался. — После того как я не взял деньги, их адвокат намекнул, что лучше бы молодой человек мистер Грэндхэм вернулся в Индию, поскольку здесь у него может «пошатнуться здоровье»; пришлось его выгнать. А своему клиенту я посоветовал сменить квартиру. Пусть пока переберется в какую-нибудь небольшую гостиницу. Там он будет в безопасности.
   — А как же ты? — забеспокоился Джайлз.
   — Не волнуйся… Вряд ли они тронут адвоката, да к тому же графского сына, — с усмешкой проговорил Эндрю.
   — Не нужно шутить с этим делом, — продолжал волноваться Джайлз.
   — Мне грозит всего лишь одна опасность: как все это воспримет свет. Ведь я выступаю против того, что для истинного джентельмена свято, против его права рисковать благополучием семьи и своим имуществом. Вижу, ты нахмурился… Не одобряешь меня?
   — Что? Нет… Должен признаться, никогда не слышал о подобном раньше… Да и азартные игры просто шокируют меня. Мне искренне жаль тех, кто втянулся в них. В ряде случаев я даже пытался помочь, но никогда бы не подумал, что все можно решить законным образом. Сейчас мне уже не кажется глупым твое новое дело… — Джайлз потряс головой, пытаясь рассеять свои сомнения. — Но я беспокоюсь за тебя, старина.
   — Ерунда. Ничего со мной не случится. Я выиграю это дело. Джон Грэндхэм вернется и закончит учебу в Темпле. Он уже не будет социальным парией. Ну, а джентельмены опять примутся за старое и будут проигрывать состояния и потом жениться на престарелых дочках лавочников… Ведь надо же как-то выходить из положения.
   Джайлз рассмеялся.
   — По-моему, ты прав. Ну, а теперь… Когда же мы все сможем встретиться с тобой?
   — О, эти несколько недель я только то и делал, что разъезжал по гостям, — уклончиво ответил Эндрю.
   — Ты будешь у Стрэтонов?
   Эндрю не отрывал глаз от своих рук.
   — У Стрэтонов? Да, я, кажется, принял их приглашение…
   — Хорошо, тогда там и увидимся. Джайлз немного замялся.
   — Уверен, Сабрина будет очень рада видеть тебя.
   Эндрю продолжал рассматривать свои пальцы и молчал.
   — Ты хочешь увидеть ее? Сейчас это — наиболее важный вопрос.
   Друг посмотрел на Джайлза и спокойно ответил:
   — Я всегда очень рад видеть вас обоих. Ты ведь знаешь об этом, Джайлз.
   — Ну, хорошо. Тогда я спрошу более ясно. Ты, вообще-то, слишком быстро уехал из Уиттона. С тех пор Сабрина словно сама не своя. Может быть, я и ошибаюсь… Между вами что-то произошло? В тот день во время грозы?
   В глазах Эндрю блеснуло пламя.
   — Так ты думаешь, что я скомпрометировал твою сестру, а потом сбежал?
   — Ты с ума сошел! Конечно же, нет! Просто мы с Сабриной очень близкие люди… Мы гораздо ближе, чем обычные брат и сестра… Поэтому я всегда чувствовал твое особое отношение к ней.
   — Ну и что, Джайлз? Что из этого вытекает? Твоя сестра, дочь графа, с большим приданым и…
   — И ты, — прервал его Уиттон, — сын…
   — Младший сын, Джайлз, заметь это…
   — С таким умом и остроумием, о которых твой старший брат может только мечтать, потому что у него их кот наплакал… И, по-твоему, ей следовало бы заинтересоваться им?
   — Леди Сабрина, не сомневаюсь, встретит достойного человека, равного ей по красоте, уму и положению.
   — О боже! Вот теперь ты точно уж говоришь, как твой брат! Ну, что ж… Раз так… Я ухожу, но обещаю — мы продолжим этот разговор.
 
   Пока Джайлз волновался о сердечных делах сестры, она с тревогой думала о его браке.
   Все в доме уже знали, что виконт и его жена спят с некоторых пор в разных постелях и разных спальнях. Сабрина беспокоилась за них… Джайлз по-прежнему добр и вежлив с Клер, которая отвечает ему тем же, но, несмотря на это, он предпочитал держаться от нее на расстоянии. Возможно, кто-то мог не заметить происходящего, но сестра отлично видела, как он то и дело упускает возможность побыть с Клер наедине.
   Сабрина решила при первом же удобном чае поговорить с братом.
   Но однажды, когда Джайлз находился в своем клубе, сестра случайно зашла в библиотеку и обнаружила там Клер, горестно и одиноко сидящую на диване в уголке комнаты. Видя покрасневшие глаза и скомканный носовой платок в ее руке, Сабрина поняла, что она плакала.
   — Что с тобой, дорогая? Чем я могу помочь тебе? — присев с Клер рядом, спросила она.
   — Мне казалось, что здесь я никого не побеспокою, — сквозь слезы улыбнулась жена брата.
   — Если ты хочешь побыть одна, я уйду. Сабрина встала, собираясь уходить, но Клер, быстро схватив ее за руку, усадила рядом с собой.
   — Нет, нет, я не то хотела сказать… Просто никому не хотела причинять беспокойства.
   — Джайлз?
   — Да… Нет… Не знаю, Сабрина. В последнее время я с трудом понимаю саму себя, гораздо меньше, чем когда бы то ни было.
   — Летом мне казалось, что у вас все благополучно…
   — Как будто… Мы вместе спали, если это то, о чем ты думаешь.
   Неожиданно для себя Сабрина покраснела. Несмотря на всю свою независимость, она меньше разбиралась в этой стороне жизни, чем Клер. Ей стало неловко за то, что она вмешивается в интимные дела подруги. Запинаясь, Сабрина попросила извинить ее.
   Клер улыбнулась:
   — Не беспокойся, Брина. После того как мне пришлось такое количество незнакомых людей посвятить в некоторые интимные подробности моего брака, меня трудно смутить. Но сейчас мне необходимо с кем-то посоветоваться… Мне нужна помощь…
   — Сделаю все, что в моих силах.
   — Не знаю, сможет ли кто-нибудь мне помочь, — вздохнула Клер. — Брак — это не только сон вдвоем. В интимном плане у женщин все происходит гораздо сложнее, чем у мужчин. Мы с Джайлзом стали заниматься любовью, но я почувствовала, как мало даю ему… То, что я не могу отдать ему всю себя, нас настолько выбивает из колеи… Порой мне приходит в голову мысль: «Моя способность испытывать настоящую чувственную страсть умерла вместе с Джастином… Хотя… возможно, это мое наказание».
   Сабрина не знала, что и сказать… Она не была такой уж наивной и знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной, но те тонкости супружеских отношений, о которых говорила Клер, оказались для нее тайною за семью печатями.
   — К моему ужасу, все начинает мне казаться неизбежным, — продолжала Клер. — Я могла получать наслаждение с Джастином. но что из этого вышло, ты сама знаешь… Как только ко мне приходит подобное чувство с Джайлзом, что-то во мне запирается…
   — Но Джайлз совсем не такой, как Джастин. Он никогда не причинит тебе боли.
   — Конечно, я знаю об этом, Сабрина, — нетерпеливо прервала жена брата, — но я изменилась, а он не замечает этого. Или, наверное, не хочет замечать… Он женился на маленькой Клер Дайзерт, а не на леди Рейнсборо, вдове и известной убийце.
   — Ты не убийца, Клер.
   — Знаю, самозащита . Но все равно я убила мужа .. Ты видела его.
   Сабрина содрогнулась.
   — Я хотела бы, чтобы Джайлз увидел его… Думаю, прежде чем оберегать меня, ему самому понадобится защита… Он не будет злиться на меня.
   — А с какой стати?
   — Потому что все эти годы я не хотела ничего понимать… Потому что убегала от его любви и заботы только для того, чтобы попасть в руки обаятельного злодея. Он все еще не может понять, каково жить с человеком, подобным Джастину! Жить и чувствовать: ничего изменить нельзя… Говоря честно, Сабрина, иногда я даже удивляюсь, что твой брат не чувствует отвращения ко мне и не отвергает меня. Ведь это единственная возможность справиться с любовью к прежней Клер… Но я больше не ребенок!
   Сабрина как будто впервые увидела Клер. Теперь она совсем иначе смотрела на свою подругу… Во-первых, она сама женщина и в то утро находилась рядом с Клер; ей довелось самой все увидеть… Сабрина лучше, чем Джайлз, поняла, кем стала ее подруга, как она изменилась и стала совсем другой. Но ей, к счастью, удалось не смешивать двух женщин: ту Клер, которую она знала еще ребенком, и новую Клер, после ужасного брака. Во-вторых, Сабрина, как и Джайлз, думала, что он женится на прежней Клер, которая каким-то чудесным образом ничуть не изменилась, пройдя через страшное и ужасное испытание.
   Сабрина осторожно положила руку на плечо жены брата
   — Думаю, ты права… Знаю, ты не ребенок, — продолжала она. — Но вот так сразу сложно осмыслить все и разобраться, чем стали для тебя эти два года. Я стараюсь не вспоминать о том, чему сама стала свидетельницей в то утро. Мне не хочется думать, кем стала ты… Хоть бы все поскорее ушло от нас… Я так мечтала об этом… Хотела, чтобы поскорее все забылось и мы могли бы опять жить хорошо и спокойно.
   — Может, мне и следовало выйти замуж за Джастина, — Клер положила руку поверх руки Саб-рины. — Если бы я вышла замуж за Джайлза два года назад, то я вышла бы не за него, а за мою иллюзию, за рыцаря Галахада. Но теперь-то знаю: никто из нас не идеален, тем более я… Мне необходимо было научиться, как постоять за себя… Вот ты, Сабрина, всегда знала, как это делается. На моем месте ты просто бы швырнула тех червей обратно в руки Люси Киркман, — засмеялась Клер, — или толкнула бы ее в воду!
   Сабрина улыбнулась.
   — Я прошла через адское пламя первого брака и закалилась в нем. Хочу защищать себя сама, но совсем иначе… И пусть Джайлзу не нравится, но прежней Клер больше нет! Если он не видит новой Клер, то как может любить ее?!
   Она немного помедлила, а затем более спокойно сказала:
   — Я решила оставить все свои страхи и снова рискнуть… Но, уверена, ничего не изменится в наших отношениях, пока Джайлз не перестанет любить свою фантазию.
 
   Рассказ Клер о супружеской жизни изумил Сабрину. Ей казалось, что она прекрасно знает Джайлза, но теперь начала понимать; именно их родственная близость мешает видеть брата таким, каков он есть. Во всяком случае, перед Клер была более ясная картина.
   Несколько дней Сабрина пристально наблюдала за Джайлзом, пытаясь смотреть на него глазами постороннего наблюдателя.
   Он вовсе не плох, этот Джайлз Уиттон, замечающий то, на что многие из его друзей просто не обратили бы внимания: и заплаканные глаза горничной, обиженной лакеем, и усилия повара, изощрявшегося в приготовлении его любимых блюд, и молодую леди, которую никто не приглашал танцевать.
   Сабрина видела и то, как брат старается наладить отношения со своей женой…
   Когда она видела, как Джайлз по-рыцарски ведет себя с Клер, как он делает вид, что у них все в порядке, как нежно целует жену перед тем, как им разойтись по разным спальням, то чувствовала, что его доброта не будет оценена по достоинству и брат медленно и терпеливо разрушает свой брак.
   Сабрина поняла и чувства Эндрю, но вовсе не хотела ждать вечно, пока что-то прояснится, потому что не обладала таким терпением, как Джайлз.

ГЛАВА 28

   Правда, очень скоро Джайлз стал понимать, что происходит. Сначала он пытался не думать о сказанном Клер, отогнать мрачные мысли о ее внезапной вспышке. Мысли самого разного толка возникали в сознании лорда Уиттона: «Я ведь люблю ее уже так долго и преданно… Многое изменилось… только мое чувство осталось прежним… Разве я виноват, что Клер занимает такое важное место в моей жизни? Ну как мне было не ответить на призыв ее невинности и уязвимости?».
   Чтобы разобраться во всем, Джайлзу просто необходимо быть честным к самому себе. Конечно, ему не хотелось слишком много думать о ее браке с лордом Рейнсборо, задавая себе один и тот же вопрос: почему она не искала ничьей помощи — ни его, ни своей семьи.
   Когда закончился суд над ней, Джайлз хотел одного — полностью вычеркнуть из своей памяти все связанное со смертью мужа Клер. Он знал, что Джастин мертв… Но думал об этом так, словно этот факт не имеет никакого отношения к ней. Не мог Джайлз признаться даже себе, что допустил ужасное равнодушие… Его любимое дитя, его любимую Клер били, истязали, на нее пролилась чужая кровь… Как признаться самому себе, что ее нашли стоящей над своим мертвым мужем, которого убила именно она?!
   Джайлз не мог не чувствовать тревогу, охватившую Сабрину, но поговорить с ней пока не хотел. Скорее всего, именно их духовная близость стала тем камнем преткновения, который мешал откровению друг с другом. К тому же его сестра — женщина и, естественно, у нее женский взгляд на многие вещи… Ему же нужен человек, который сможет помочь разобраться в себе и обрести душевный покой.
   Поэтому, как только Эндрю появился в свете, Джайлз попытался выкроить несколько минут для откровенного разговора с ним. Но это оказалось трудно сделать практически: лорд Эйвери, казалось, на этот раз словно прирос к своему брату, ни на минуту не оставляя его одного. Только после его ухода друзья смогли остаться наедине.
   — Кажется, твой брат уже прослышал про твоего нового клиента, — пошутил Джайлз.
   Эндрю тяжело вздохнул.
   — Конечно, нужно было его сразу оборвать… Он тут так возмущался… Высказал мне все о недостойном поведении Грэндхэма и о том, что я могу потерять уважение всего света… Неужели я похож на человека, желающего презрения общества? Хватит с меня и того, что защищал убийцу… О, прости, Джайлз! Само вырвалось… я не хотел говорить об этом.
   — Ничего, Эндрю… Мне нужно поговорить с тобой об очень серьезных вещах.
   — Ты имеешь в виду Клер? Но ведь я просто повторил нелепости моего брата… Ты же не думаешь, что я придерживаюсь его точки зрения?
   — Нет, нет, я даже и не думал обижаться… Послушай, сейчас я не могу тебе всего объяснить. Ты будешь завтра в своей конторе после обеда? Сегодня мне, вероятно, не стоит идти к Карстрайзам… Может быть, пойдем вместе?
   — Вообще-то, мне не хочется показываться на людях, пока суд не окончится, — с улыбкой заявил Эндрю. — Но, тем не менее, к семи буду там.
   — Тогда все в порядке, — сказал Джайлз. — Там и встретимся.
 
   На следующий день Джайлз, извинившись перед Клер и Сабриной за то, что не может сопровождать их на музыкальный вечер, пообещал встретиться с ними на рауте у Карстрайзов. Стояла теплая погода, и он оделся довольно легко. Но едва Уиттон доехал до конторы Эндрю, как заморосил мелкий дождь.
   Клерк без промедления принял его.
   — Мистер Мор сейчас освободится, милорд. Он сказал, что ждет вас и просил предложить вам что-нибудь выпить.
   — Очень признателен… Пожалуйста, бокал шерри, — сказал Джайлз, снимая вечерний пиджак.
   Через пару минут вышел Эндрю. Отпустив клерка домой, он провел своего друга к себе.
   — Кажется, начинается дождь, Джайлз, — поглядев в окно, сказал он.
   — Господи, какой же я дурак… Ведь я пообещал Клер и Сабрине встретиться с ними позже, но, если непогода затянется, могу представить, каков будет мой вид, когда я предстану перед ними.
   — Не беспокойся… Если ливень не кончится, я, так уж и быть, дам тебе свое пальто.
   Эндрю взял бутылку шерри и свой бокал, заранее поставленный клерком на стол.
   — Еще немного?
   — Да, спасибо.
   — Ну, так о чем ты хотел поговорить со мной?
   Джайлз заколебался… Теперь, когда он здесь, начать разговор оказалось неимоверно трудно. Как доверить даже самому ближайшему другу самые интимные подробности своей семейной жизни?
   — Из того, что я вчера слышал, следует только один вывод: речь пойдет о Клер. Да, Джайлз?
   — Да, о ней. Хотя… И обо мне тоже.
   Эндрю откинулся на спинку стула и вытянул свои длинные ноги.
   — У меня времени сколько угодно, а вот тебе, насколько я знаю, через час нужно быть на рауте, — пошутил он.
   — Тебе ведь никогда особенно не нравилась Клер, не так ли, Эндрю? Я уже говорил тебе, что, встретив ее в первый раз много лет тому назад… Нет, не то… В общем, я боялся нехватки дружеского тепла в наших отношениях…
   — Да, да… — перебил его Эндрю. — Стиль вашего общения определился довольно рано: она нуждалась в заботе, а ты ей это обеспечивал… Меня всегда поражал контраст между деятельным и сильным характером Сабрины и мягкой, уступчивой натурой Клер.
   — Моя сестра чудесная женщина, Эндрю, но мне никогда не хотелось, чтобы такая особа стала моей женой. Мне вполне достаточно одной Сабрины… Все замкнулось на Клер… с того самого первого лета. Мне даже нравилось, что она не может обходиться без моей поддержки и защиты. Я делал все для нее, чтобы она чувствовала себя счастливой.
   — Оно и видно, — с долей сарказма в голосе заключил Эндрю.
   — Что ты этим хочешь сказать?
   — Только то… Ты так занялся устройством ее счастья, что совсем позабыл о своем. И даже когда она выбрала Рейнсборо, ты проявил это свое, так называемое, проклятое понимание.
   — А что мне оставалось делать?
   — Нужно было бороться за нее, убедить ее в своей преданности и любви.
   — А если бы Клер вышла за меня замуж только из-за того, что чувствовала свою вину? Ведь могло так случится, Эндрю? Она ведь думала обо мне просто как о друге и считала — я отношусь к ней так же.
   — Потому что ты позволил ей так думать!
   — Мы не можем приказать любить… Джастин Рейнсборо сумел разбудить в Клер истинную страсть… Она не виновата в этом.
   — Я и не обвиняю… Не обвиняю ни ее, ни тебя, Джайлз. Я говорю только о том, как ты смог допустить, чтобы Клер вот так запросто ушла от тебя?
   Рука Джайлза так судорожно сжалась при этих словах друга, что тонкое стекло бокала едва не треснуло.
   — Я уже понял это…
   — Ну, ладно… Вы оба изменились… Когда ты попросил меня защищать Клер, я согласился, но только ради тебя. Но когда я поговорил с ней, то стал это делать ради нее самой. Эта женщина, которую я привык считать слабой и пассивной, вдруг проявила такую смелость, о какой никто и не подозревал.
   — Смелость, которая удерживала ее рядом с Рейнсборо? Даже после истязаний она всегда возвращалась в его постель… И ни у кого никогда не просила о помощи, даже у собственных родителей…
   Эндрю задумчиво потягивал шерри.
   — Не думаю, что кто-либо из нас двоих сможет понять когда-нибудь, чем для нее были эти годы… Джастин Рейнсборо обманул не только Клер. Он смог ввести в заблуждение весь свет. Хотя из рассказанного можно сделать единственный вывод: слово «обманул» не совсем точно в данном случае. С самого начала этот человек оказался един в двух лицах, причем оба вполне реальны. Клер испытывала страсть к мужу, со временем превращающегося в лютого зверя. И это продолжалось очень долго…
   Джайлз потер глаза.
   — Не знаю, что для меня труднее… То, что Клер любила его и поэтому оставалась с ним, или то…
   — …что она убила его?
   — Да.
   — Звучит так, словно ты злишься на нее: почему, мол, она не сделала этого сразу? Ты обижаешься за это и одновременно боишься совершенного ею поступка…
   — Она убила человека, Эндрю! И не просто человека, а своего мужа.
   — Клер хотела защитить себя, да и тебя тоже, Джайлз.
   Уиттон встал и сделал несколько шагов к столу, за которым сидел Эндрю.
   — Женившись на ней, я думал, что смогу сделать так, чтобы жена обо всем забыла и стала бы счастливой.
   — На ком ты женился, Джайлз? И кого ты любишь сейчас? Клер Уиттон или Клер Дайзерт, которую любил много лет тому назад?
   Джайлз вздрогнул и посмотрел прямо в лицо друга.
   — И моя жена задала мне тот же вопрос…
   — У тебя есть ответ на него?
   — Не знаю. Я предаюсь размышлениям — в этом весь мой ответ…
   Джайлз помолчал и продолжил:
   — Мы больше не спим вместе, — тихо проговорил он. — Хотя внешне наши отношения не изменились. Не исключено, между нами никогда не будет близости…
   От такой откровенности друга Эндрю неожиданно для себя смутился.
   — Я не слишком хорошо разбираюсь в этих делах, Джайлз. Может быть, ты и прав… Но я оптимист и думаю, что ты сумеешь увидеть истинную Клер и полюбить ее… Ее… настоящую… Многое еще может измениться.
   — Эндрю, а ты смог бы полюбить женщину, убившую человека?
   — Джайлз, ответь мне… Ты любишь своего отца?
   — Конечно… А какое это имеет отношение к нашему разговору?
   — Когда твой отец служил в армии, ему много раз приходилось убивать…
   — Но ведь то была война! Если бы он не убивал, убили бы его.
   — Джайлз, — жестко сказал Эндрю, — Клер сделала то же самое. Тебе разве не хотелось ее спасения? А как она могла это сделать? Развод? Она все равно бы погибла… Сопротивление? Оно приводило его в бешенство… Оправдываться, уговаривать его? Но от этого становилось еще хуже. У нее не было выбора! Любящий муж исчез навсегда, а на его место пришел злобный мучитель. Тот, чьи руки обагрены кровью, Джайлз! Он убил их ребенка и едва не убил свою жену.
   Уиттон опустился на стул.
   — Мне кажется, я начинаю понимать… И ты, и Клер — вы оба правы… Что-то мне постоянно мешало понять это…
   — Извини за мою откровенность, Джайлз… Конечно, мне легче, чем тебе, увидеть новую Клер: ведь это не я любил ее столько лет. Сейчас тебе просто необходимо время, чтобы все улеглось.
   — Я высоко ценю твою честность, Эндрю. Это как раз то качество, которое меня так восхищает в тебе, — Джайлз сделал небольшую паузу, — и, наверное, нравится моей сестре.
   — Ох, Джайлз, вот это удар!
   — Одному лишь богу известно, что еще прозойдет между мной и Клер… Что касается тебя, насколько я понимаю, гордость удерживает тебя от… дружбы с Сабриной.
   — Она заслуживает лучшего… Вряд ли ты захочешь увидеть свою сестру замужем за человеком с такой подмоченной репутацией, как у меня.
   — Я хочу, чтобы Сабрина просто была счастлива, Эндрю, хочу ее брака с любимым человеком. А любит она только тебя…
   Эндрю хотел что-то возразить, но передумал.
   — О, не пытайся говорить… Просто подумай об этом.
   Джайлз перевел взгляд на окно.
   — Дождь превратился в настоящий ливень. Пока найду кэб, буду в грязи с ног до головы.
   — Здесь у меня есть пальто… Пожалуйста, возьми его.
   — Не могу… Ты сам промокнешь до нитки.
   — Но я же не собираюсь к леди Карстрайз!
   Сняв пальто с вешалки, Эндрю протянул его Джайлзу. Посмотрев на свой вечерний костюм, товарищ сдался.
   — Отлично. Спасибо тебе, Эндрю, за все. Мор помог ему одеться.
   — Желаю тебе удачи, Джайлз. Желаю тебе и Клер счастья, вы заслуживаете его.
   Уиттон улыбнулся, помахал рукой и, втянув голову в плечи, как черепаха в панцирь, вышел на улицу под проливной дождь.
   Он осторожно шел по булыжной мостовой, стараясь не угодить в лужи. «Во что превратятся мои вечерние туфли, которые пропускают воду, как бумага?» — подумал Джайзл.
   Погруженный в свои мысли, он даже не заметил, как из соседнего переулка вышли двое. Оглянувшись, Джайлз увидел кэб, стоящий на другой стороне улицы. «Странно, — подумал Уиттон, — ведь там никогда не было стоянки». В это мгновение чьи-то мощные руки схватили его сзади, сжали, как в тисках, его локти, и, не успев понять, что происходит, Джайлз почувствовал на своем лице тряпку, пропитанную хлороформом. Пытаясь вырваться, Уиттон угодил локтем в чей-то дряблый живот. Еще минута — и он бы оказался на свободе, но наркотик затуманил его сознание, и Джайлз тяжело упал на руки своих преследователей.
 
   После ухода друга Эндрю хотел вернуться к своим делам и просмотреть документы, подготовленные для него стряпчим, но вскоре понял, что не может сосредоточиться. Разговор с Джайлзом запал ему в душу, и время от времени Мор откидывался на спинку стула, удивляясь: «Неужели мне и самом деле удалось хоть немного помочь Джайлзу в этой нелегкой ситуации?»
   Не выходила у него из головы и фраза о Сабрине. Может быть, глупая гордость действительно обуяла его? Был ли он достаточно искренен, когда хотел уберечь ее от брака с собой, человеком ниже по положению в обществе, или просто боялся рискнуть жениться на женщине, стоящей выше его на социальной лестнице? А вдруг Эндрю отказался от любви Сабрины, чтобы его не считали этаким ловцом удачи?
   Так он провел целый час, а потом, захлопнув свой портфель, решил отправиться к Карстрайзам. Может быть, ему удастся смягчить ту натянутость, которая появилась в отношениях Джайлза и Клер… и потанцевать с Сабриной. Ему так захотелось снова держать ее в своих объятиях…
   Дом, где жил Эндрю Мор, находился на Халф-Моон-стрит, и прошло довольно много времени, прежде чем ему удалось поймать кэб. Поэтому на раут он прибыл одним из последних и ему пришлось бродить по залу в поисках Клер.
   Она стояла, окруженная небольшой группой знакомых, среди которых находилась Люси Киркман и его брат. Подойдя сзади, Эндрю легко косулся плеча Клер. Она, радостно улыбаясь, повернулась к нему, но увидев его, помрачнела.
   — По всей видимости, я не тот, кого вы ждали, Клер, — посмеиваясь, произнес он.
   — О, простите, Эндрю… Я приняла вас за Джайлза.
   Эндрю окинул взглядом танцующие пары.
   — Он, наверное, кружится в вальсе с какой-нибудь юной красавицей…
   — Нет, он еще не приехал, и я начинаю волноваться, — ответила Клер. — Вы же знаете, он никогда не опаздывает. Мы с Сабриной пришли сюда сразу после музыкального вечера… Он должен был нас уже ждать. Днем у него оказались какие-то неотложные дела…
   Эндрю нахмурился.