Страница:
— Постарайтесь вырваться! — крикнул Арута. Он бросился вперед, остальные — за ним.
Преследование возобновилось. Арута гнал лошадь изо всех сил. Они неслись по лесной дороге, которая была едва ли шире простой тропы, сквозь туман и ночной мрак, каким-то образом избегая роковой ошибки, какой могла бы оказаться потеря дороги. Но вот Лори крикнул:
— Дорога к аббатству!
Всадники едва успели повернуть. Направляя лошадей по новому пути, они неслись по хорошо наезженной дороге, проложенной среди полей, залитых бледным светом восходящей большой луны. Лошади покрылись пеной и тяжело дышали, а они все подгоняли и подгоняли их — черные всадники позади не отставали.
Дорога пошла вверх, взбираясь на один из невысоких холмов, окружавших широкое плато. Дорога стала уже, и путникам пришлось вытянуться в одну линию. Вперед вырвался Мартин. Путь стал более извилистым и крутым, и маленький отряд замедлил движение, но их преследователи тоже теперь ехали медленнее. Арута бил пятками по бокам лошади, но благородное животное и без того отдавало все силы.
Вечерний воздух, тяжелый от тумана, был непривычно холодным для такого времени года. По обеим сторонам дороги, как волны, плавно поднимаясь и опадая, расстилались пологие холмы. Они были покрыты травой и кустарником, но деревья здесь не росли — когда-то это были пастбища.
Аббатство Сарта стояло на высоком каменистом холме, больше напоминавшем скалу, — по краям отовсюду торчали острые углы утесов, а верхушка была ровной, как стол.
Гардан заметил:
— На этой дороге я не рискнул бы нападать, ваше высочество, — полдюжины бабушек с вениками вполне могут оборонять ее… и очень долго.
Джимми оглянулся, но в сгустившейся темноте не смог разглядеть погоню.
— Так позови этих бабушек, чтобы они задержали черных всадников, — крикнул он.
Арута тоже оглянулся: в любой момент преследователи могли настичь их. Они миновали очередной поворот и внезапно оказались перед сводчатыми воротами аббатства.
За стеной в лунном свете виднелась какая-то башня.
— Эй! Помогите! — закричал Арута и стукнул кулаком в ворота. И тут все услышали то, чего ждали, — удары копыт по каменистой дороге. Вытаскивая оружие, отряд Аруты повернулся, чтобы встретить тех, кто гнался за ними.
Из-за поворота выскочили черные всадники, и опять завязалась схватка. Похоже, нападавшими владело некое безумие — они во что бы то ни стало стремились покончить с Арутой и его отрядом. Моррел со шрамами на лице едва не опрокинул лошадь Джимми, пытаясь добраться до Аруты, и только его безразличие к юному сквайру спасло тому жизнь. Гардан, Лори и Мартин сдерживали натиск черных воинов, но было похоже, что их сил надолго не хватит.
Внезапно сгусток света в десять раз ярче, чем дневной, взорвался у ворот, окружив сражающихся ослепительном сиянием. Все были вынуждены закрыть слезящиеся глаза руками. Послышались приглушенные стоны черных воинов и удары падающих на землю тел. Арута, слегка раздвинув пальцы, видел, как преследователи мешками валились из седел на землю. Удержались на лошадях только трое всадников и моррел, тоже закрывший лицо. Махнув рукой, немой отозвал своих уцелевших воинов, и они ускакали. Как только черные всадники скрылись из виду, ослепительный свет потускнел.
Арута, утерев слезы, кинулся в погоню, но Мартин крикнул:
— Стой! Ты что, хочешь, чтоб тебя убили? Ведь мы уже у цели!
Арута натянул поводья, посылая проклятья своим противникам, и вернулся к остальным. Мартин, спешившись, подошел к упавшему черному всаднику и снял с него шлем.
— Это моррел, и он воняет так, словно давно уже мертв, — сказал Мартин и указал на грудь воина: — Это тот, которого я убил на мосту. Обломок моей стрелы до сих пор торчит у него из груди.
Арута огляделся.
— Свет погас. Кто бы ни был наш неизвестный благодетель, он понял, что мы больше в нем не нуждаемся.
Мартин протянул шлем Аруте. Это был странный шлем: он имел форму дракона, распростертые крылья которого закрывали голову с боков. Две узких щели на уровне глаз позволяли его владельцу смотреть вперед, а четыре маленьких круглых дырочки внизу давали возможность дышать. Арута вернул шлем Мартину.
— От этого образчика кузнечного искусства ничего хорошего не жди. Возьми его с собой. А сейчас давайте пройдем в аббатство.
Ворота медленно распахнулись.
— Ничего себе аббатство! — воскликнул Гардан, въезжая. — Это, скорее, крепость.
Высокие створки из крепкого дерева были обиты железом. Направо тянулась каменная стена высотой более десяти футов — кажется, она огораживала всю площадку на вершине холма. Слева стена была ниже, открывая вид на отвесный склон; в сотне футов внизу вилась дорога. Снаружи из-за стены была видна только высокая башня.
— Если это не старая крепость, значит, я вообще ничего в военном деле не понимаю, — сказал капитан. — Не хотелось бы мне брать это аббатство приступом, ваше высочество. Я никогда не видел более выгодной позиции для обороны. Посмотрите, здесь со всех сторон от стены до обрыва — не более пяти футов. -Он вскинул голову, выражая восторг по поводу отличных оборонительных качеств аббатства.
Арута подстегнул лошадь. Ворота были открыты, и он во главе своего маленького отряда вступил в Ишапианское аббатство в Сарте.
Преследование возобновилось. Арута гнал лошадь изо всех сил. Они неслись по лесной дороге, которая была едва ли шире простой тропы, сквозь туман и ночной мрак, каким-то образом избегая роковой ошибки, какой могла бы оказаться потеря дороги. Но вот Лори крикнул:
— Дорога к аббатству!
Всадники едва успели повернуть. Направляя лошадей по новому пути, они неслись по хорошо наезженной дороге, проложенной среди полей, залитых бледным светом восходящей большой луны. Лошади покрылись пеной и тяжело дышали, а они все подгоняли и подгоняли их — черные всадники позади не отставали.
Дорога пошла вверх, взбираясь на один из невысоких холмов, окружавших широкое плато. Дорога стала уже, и путникам пришлось вытянуться в одну линию. Вперед вырвался Мартин. Путь стал более извилистым и крутым, и маленький отряд замедлил движение, но их преследователи тоже теперь ехали медленнее. Арута бил пятками по бокам лошади, но благородное животное и без того отдавало все силы.
Вечерний воздух, тяжелый от тумана, был непривычно холодным для такого времени года. По обеим сторонам дороги, как волны, плавно поднимаясь и опадая, расстилались пологие холмы. Они были покрыты травой и кустарником, но деревья здесь не росли — когда-то это были пастбища.
Аббатство Сарта стояло на высоком каменистом холме, больше напоминавшем скалу, — по краям отовсюду торчали острые углы утесов, а верхушка была ровной, как стол.
Гардан заметил:
— На этой дороге я не рискнул бы нападать, ваше высочество, — полдюжины бабушек с вениками вполне могут оборонять ее… и очень долго.
Джимми оглянулся, но в сгустившейся темноте не смог разглядеть погоню.
— Так позови этих бабушек, чтобы они задержали черных всадников, — крикнул он.
Арута тоже оглянулся: в любой момент преследователи могли настичь их. Они миновали очередной поворот и внезапно оказались перед сводчатыми воротами аббатства.
За стеной в лунном свете виднелась какая-то башня.
— Эй! Помогите! — закричал Арута и стукнул кулаком в ворота. И тут все услышали то, чего ждали, — удары копыт по каменистой дороге. Вытаскивая оружие, отряд Аруты повернулся, чтобы встретить тех, кто гнался за ними.
Из-за поворота выскочили черные всадники, и опять завязалась схватка. Похоже, нападавшими владело некое безумие — они во что бы то ни стало стремились покончить с Арутой и его отрядом. Моррел со шрамами на лице едва не опрокинул лошадь Джимми, пытаясь добраться до Аруты, и только его безразличие к юному сквайру спасло тому жизнь. Гардан, Лори и Мартин сдерживали натиск черных воинов, но было похоже, что их сил надолго не хватит.
Внезапно сгусток света в десять раз ярче, чем дневной, взорвался у ворот, окружив сражающихся ослепительном сиянием. Все были вынуждены закрыть слезящиеся глаза руками. Послышались приглушенные стоны черных воинов и удары падающих на землю тел. Арута, слегка раздвинув пальцы, видел, как преследователи мешками валились из седел на землю. Удержались на лошадях только трое всадников и моррел, тоже закрывший лицо. Махнув рукой, немой отозвал своих уцелевших воинов, и они ускакали. Как только черные всадники скрылись из виду, ослепительный свет потускнел.
Арута, утерев слезы, кинулся в погоню, но Мартин крикнул:
— Стой! Ты что, хочешь, чтоб тебя убили? Ведь мы уже у цели!
Арута натянул поводья, посылая проклятья своим противникам, и вернулся к остальным. Мартин, спешившись, подошел к упавшему черному всаднику и снял с него шлем.
— Это моррел, и он воняет так, словно давно уже мертв, — сказал Мартин и указал на грудь воина: — Это тот, которого я убил на мосту. Обломок моей стрелы до сих пор торчит у него из груди.
Арута огляделся.
— Свет погас. Кто бы ни был наш неизвестный благодетель, он понял, что мы больше в нем не нуждаемся.
Мартин протянул шлем Аруте. Это был странный шлем: он имел форму дракона, распростертые крылья которого закрывали голову с боков. Две узких щели на уровне глаз позволяли его владельцу смотреть вперед, а четыре маленьких круглых дырочки внизу давали возможность дышать. Арута вернул шлем Мартину.
— От этого образчика кузнечного искусства ничего хорошего не жди. Возьми его с собой. А сейчас давайте пройдем в аббатство.
Ворота медленно распахнулись.
— Ничего себе аббатство! — воскликнул Гардан, въезжая. — Это, скорее, крепость.
Высокие створки из крепкого дерева были обиты железом. Направо тянулась каменная стена высотой более десяти футов — кажется, она огораживала всю площадку на вершине холма. Слева стена была ниже, открывая вид на отвесный склон; в сотне футов внизу вилась дорога. Снаружи из-за стены была видна только высокая башня.
— Если это не старая крепость, значит, я вообще ничего в военном деле не понимаю, — сказал капитан. — Не хотелось бы мне брать это аббатство приступом, ваше высочество. Я никогда не видел более выгодной позиции для обороны. Посмотрите, здесь со всех сторон от стены до обрыва — не более пяти футов. -Он вскинул голову, выражая восторг по поводу отличных оборонительных качеств аббатства.
Арута подстегнул лошадь. Ворота были открыты, и он во главе своего маленького отряда вступил в Ишапианское аббатство в Сарте.
Глава десятая. САРТ
Аббатство казалось пустынным. Вид двора не противоречил тому, что они заметили снаружи. Когда-то здесь была крепость. Вокруг древней главной башни выросло большое одноэтажное здание, а позади него, можно было заметить еще две надворных постройки. Одно выглядело как конюшня. Но нигде не было видно ни единого человека.
— Добро пожаловать в аббатство Ишапа в Сарте, — раздался голос.
Арута наполовину вытянул рапиру из ножен, но услышал: — Вам нечего здесь бояться.
Из-за створки ворот вышел мужчина. Арута убрал оружие. Пока его товарищи спешивались, Арута разглядывал встретившего их монаха — невысокого роста, плотного, среднего возраста, но с юношеской улыбкой. Его каштановые волосы были коротко подстрижены, а лицо — чисто выбрито. На нем была простая коричневая ряса, подпоясанная тонким кожаным ремешком. К ремешку был подвязан кошелек и еще какой-то культовый предмет. Монах не был вооружен, но Арута подумал, что он ходит как человек, получивший военное воспитание.
— Я Арута, принц Крондора.
Человека, казалось, это позабавило, хотя он и не улыбнулся.
— Тогда — добро пожаловать в аббатство Ишапа в Сарте, ваше высочество.
— Вы смеетесь надо мной?
— Ничуть, ваше высочество. Мы, братья ордена Ишапа, почти не связаны с внешним миром, и мало кто посещает нас, а уж о членах королевской семьи и говорить не приходится. Пожалуйста, простите обиду, если ваша честь позволяет, — никакого намерения обидеть вас не было.
— Может быть, это мне надо просить прощения у… — спешившись, устало сказал Арута.
— Брат Доминик. Но, пожалуйста, не извиняйтесь. Судя по обстоятельствам вашего прибытия, вас преследовали.
— Не вас ли мы должны благодарить за тот волшебный свет? — спросил Мартин.
Монах кивнул.
— Похоже, нам есть о чем поговорить с вами, брат Доминик, — сказал Арута.
— Всегда есть о чем поговорить. Но вам придется подождать, пока отец аббат ответит на большинство ваших вопросов. А сейчас идемте, я покажу вам конюшню.
Нетерпение Аруты не давало ему спокойно стоять на месте.
— Я приехал по делу чрезвычайной важности. Мне необходимо говорить с вашим аббатом немедленно.
Монах развел руками, показывая, что не в его власти решать такие вопросы.
— Отец аббат не сможет уделить вам внимания еще часа два — он молится в часовне с остальными братьями нашего ордена, почему я и приветствую вас один. Пожалуйста, идемте со мной.
Арута, кажется, хотел возразить, но Мартин положил ему руку на плечо.
— Да, брат Доминик, я опять вынужден просить у вас прощения. Конечно, мы ваши гости.
Выражение лица Доминика показало, что характер Аруты здесь ничего не значил. Монах отвел их к дальней надворной постройке позади бывшей оборонительной башни. В постройке действительно была устроена конюшня. Единственными обитателями ее в данный момент были лошадь и толстый ослик, бросивший на вновь прибывших безразличный взгляд. Расседлывая лошадей, Арута рассказывал о том, что происходило с ним в последние несколько недель. Закончив рассказ, он спросил:
— Как же вам удалось обратить в бегство черных всадников?
— Звание мое — хранитель врат, ваше высочество. Я могу впустить в аббатство любого, но никто, лелеющий дурные намерения, не сможет войти без моего позволения. Те, кто хотел отнять твою жизнь, были обращены в бегство моей силой. Они очень рисковали, нападая на вас под стенами аббатства. И рисковали напрасно. Но дальнейший разговор об этом и остальных ваших делах может подождать до появления отца аббата.
— Если все остальные в часовне, — сказал Мартин, — тебе может понадобиться помощь, когда будешь убирать трупы. У них есть неприятное свойство оживать.
— Благодарю за предложение, но, думаю, я справлюсь. Магия, которая уложила их, освободила их тела от злых сил, управлявших ими. А сейчас вы должны отдохнуть.
Они вышли из конюшни, и монах отвел их ко второму строению, которое очень напоминало казарму.
— Это место выглядит очень по-военному, брат, — заметил Гардан.
Войдя в комнату, где в один ряд стояли кровати, монах сказал:
— В давние времена эта крепость была домом баронаразбойника. Королевство и Кеш лежали достаточно далеко, и он решил, что можно быть самому себе законом, насилуя, грабя и убивая, и не бояться возмездия. Через некоторое время люди соседних городов, которым его тирания придала отчаянную храбрость, прогнали его. Земли у подножия холма всегда обрабатывались, но так велика была ненависть людей к барону, что поля эти так и остались заброшенными. Когда нищенствующий монах из ордена Странников обнаружил крепость, он отправил весточку в свой храм в Кеше. Мы решили, что здесь будет аббатство, и потомки тех, кто когдато прогнал барона, не возражали. Ныне же только те из нас, кто служит здесь, знают историю этих мест. Для всех же прочих жителей городов и деревень вдоль всего Залива Кораблей это место всегда было аббатством Ишапа в Сарте.
— Кажется, здесь раньше была казарма, — сказал Арута.
— Да, ваше высочество, — ответил Доминик. — Теперь у нас здесь лазарет и гостиница для редких гостей. Располагайтесь, а я должен вернуться к своим обязанностям. Отец аббат скоро освободится.
Доминик вышел, и Джимми с громким стоном рухнул на кровать. Мартин увидел печь в углу комнаты и обнаружил, что в ней горит огонь, а рядом приготовлено все, что необходимо для чая. Он поставил чайник на огонь. Под тряпицей нашлись фрукты, хлеб, сыр — и все тут же приступили к еде. Лори, осмотрев лютню, начал ее настраивать. Гардан уселся напротив принца.
Арута глубоко вздохнул:
— Я не нахожу себе места. А вдруг эти монахи ничего не знают про терн серебристый? — На мгновение в его взгляде появилась тревога.
— Кажется, Тулли считал, что они многое знают, — отозвался Мартин.
Лори отложил лютню:
— Как только я сталкиваюсь с магией или со жрецами, так тут же жди неприятностей.
— А этот Паг, кажется, очень неплохой парень для чародея, — сказал Джимми, обращаясь к Лори. — Я хотел с ним еще поговорить, но… — Он не стал рассказывать, при каких обстоятельствах они встретились. — На вид он мало чем выделяется, но, похоже, цурани его боятся, а по дворцу о нем ходят всякие слухи.
— Хочу спеть одну сагу, — сказал Лори и поведал Джимми о пленении Пага и его возвышении среди цурани. — Те на Келеване, кому подвластны тайные силы, сами себе правители, и все, что они говорят, исполняется без промедления. Поэтому цурани относятся к Пагу с благоговением. Старые привычки долго отмирают.
— Значит, чтобы вернуться, ему пришлось от многого отказаться?
Лори рассмеялся:
— Нельзя сказать, что у него был выбор.
— А что такое Келеван? — не унимался Джимми.
Лори развернул многословное красочное повествование о своих приключениях в чужом мире. Остальные устроились вокруг них, попивая чай и отдыхая. Все знали историю Пага и Лори и их роль в Войне Врат, но всякий раз, когда Лори рассказывал ее, слушатели заново переживали их приключения, ставшие почти легендарными.
— Здорово, должно быть, побывать на Келеване, — сказал Джимми, когда Лори закончил.
— Это невозможно, — ответил Гардан, — и я этому рад.
— Если раньше можно было, почему сейчас нельзя? — спросил Джимми.
В разговор вступил Мартин:
— Арута, ты вместе с Пагом и Кулганом читал письмо Макроса, в котором тот объяснял, почему он закрыл Врата.
— Врата непредсказуемы. Они разворачивают между мирами места, которых просто не может быть. И между разными временами. И что-то в них не дает узнать, когда они снова появятся. Когда появились одни, за ними следуют и другие. Но первые — это как раз те, которыми никто не может управлять. Вот так я понял. Тебе надо расспросить Кулгана или Пага.
— Спроси лучше Пага, — посоветовал Гардан. — Если спросишь Кулгана, он тебе прочтет длинную лекцию.
— Значит, Паг и Макрос закрыли первые Врата, чтобы остановить войну?
— спросил Джимми.
— И не только, — ответил Арута.
Джимми огляделся, чувствуя, что все знали что-то такое, чего ему знать пока не полагалось.
— По словам Пага, — сказал Лори, — в древние времена была великая злая сила, которую цурани называли просто Враг. Макрос сказал, что этот Враг вполне мог найти выход в оба мира, если врата будут открыты. Эти миры будут притягивать его, как магнит притягивает железо. А существо это обладало невиданной мощью, оно уничтожало армии и сокрушало даже самых могущественных волшебников. Так мне Паг говорил.
— Значит, этот Паг — могущественный чародей? — спросил Джимми с любопытством.
Лори рассмеялся:
— Послушать Кулгана, так Паг — самый сильный чародей из всех, кто остался после смерти Макроса. Кстати, он приемный брат герцога, принца и короля.
Глаза Джимми стали круглыми от удивления.
— Верно, -сказал Мартин. -Отец принял Пага в нашу семью.
— Джимми, ты говоришь о чародеях так, словно никогда не имел с ними дела, — заметил Мартин.
— Имел. В Крондоре есть несколько таких, кто знает заклинания, они все очень загадочные ребята. Был среди пересмешников вор по прозвищу Серый Кот — никто не мог с ним сравниться в умении притаиться и ждать. Он занимался только воровством и стащил у одного чародея кое-что, а тому, понятно, такое дело очень не понравилось.
— И что с ним стало? — спросил Лори.
— Теперь он — серый кот.
Его слушатели немного посидели молча, а когда сообразили — Гардан, Лори и Мартин расхохотались. Даже Арута улыбнулся.
Разговор продолжался — легкий и беззаботный; маленький отряд путешественников впервые после того, как покинул Крондор, почувствовал себя в безопасности.
От главного здания раздался звон колоколов, и в комнату вошел какой-то монах. Он молча сделал им знак подойти.
Арута спросил:
— Нам надо идти за вами? — Монах кивнул. — Чтобы повстречаться с аббатом? — И снова монах кивнул.
Арута вскочил со своей кровати, позабыв про усталость. Он первым вышел из комнаты.
Обстановка кельи аббата как раз подходила лицу, предающемуся религиозным созерцаниям. Самым удивительным предметом обстановки в ней были полки — десятки томов теснились на них. Сам аббат, отец Джон, оказался доброжелательным человеком изрядных лет аскетичной внешности. Его седые волосы и борода казались ослепительно белыми по контрасту со смуглой кожей, которая была изборождена морщинами, словно изделие красного дерева
— тщательной резьбой. За его спиной стояли двое — брат Доминик и брат Антоний — тощий сутулый мужчина неопределенного возраста; он все время щурился, разглядывая принца.
Аббат улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки, а Аруте вдруг вспомнились картинки, изображающие старого Ледяного Дядюшку, сказочного персонажа, который раздает детям сладости на празднике середины зимы. Глубоким, молодым голосом аббат приветствовал прибывших:
— Добро пожаловать в аббатство Ишапа, ваше высочество. Чем мы можем помочь вам?
Арута коротко пересказал события последних двух недель.
Аббат, слушая рассказ Аруты, перестал улыбаться. Когда принц закочил, аббат произнес:
— Ваше высочество, мы очень обеспокоены новостью о том, что во дворце был случай некромантии. Но что касается несчастья, происшедшего с вашей невестой, — чем мы можем помочь вам?
Арута вдруг понял — ему не хочется говорить, словно страх, что ему ничем здесь не смогут помочь, наконец взял над ним верх. Почувствовав затруднение брата, Мартин пришел к нему на выручку:
— Неудавшийся убийца заявил, что какой-то моррел дал ему яд, приготовленный при помощи черных сил. Он сказал, что там был использован сок терна серебристого.
Аббат откинулся на спинку стула:
— Брат Антоний!
— Терн серебристый? Я сейчас же начну искать в архивах. — Шаркая ногами, он быстро вышел из комнаты аббата.
Арута и остальные посмотрели ему вслед.
— Сколько времени это займет? — спросил Арута.
— Пока неизвестно. У брата Антония есть замечательное свойство вытаскивать факты, кажется, прямо из воздуха — он помнит то, что прочел всего один раз десять лет назад. Вот почему он и занял пост старшего архивариуса, нашего хранителя знаний. Но поиск может занять несколько дней. — Арута явно не понимал, о чем говорит аббат, и старик предложил: — Брат Доминик, почему бы тебе не показать принцу и его друзьям хоть немногое из того, что есть у нас здесь, в Сарте? — Аббат поднялся и слегка поклонился Аруте, а брат Доминик уже шел к двери. — Тогда отведи их в подвал башни. А с вами я скоро встречусь, ваше высочество, — добавил он, обращаясь к Аруте.
Они вышли вслед за монахом в главный зал.
— Сюда, — показал Доминик и, войдя в дверь, повел их по лестнице вниз к площадке, от которой расходились четыре коридора. Они прошли через несколько дверей. Брат Доминик пояснил на ходу: — Этот холм не такой, как остальные вокруг — вы, наверное, заметили это по дороге сюда. Он почти целиком состоит из камня. Когда в Сарте появились первые монахи, под главной башней они обнаружили туннели и комнаты.
— А зачем они? — спросил Джимми.
Они подошли к какой-то двери, и Доминик, вытащив большую связку ключей, открыл тяжелый замок. Дверь нехотя отворилась, а когда они вошли, монах снова запер ее.
— Первый владелец, барон-грабитель, использовал эти помещения как кладовые — хранил здесь припасы на случай осады и складывал награбленное. Наверное, он не уделял обороне должного внимания, раз окрестным селянам удалось выкурить его отсюда. Здесь хватило бы места, чтобы разместить запасы не на один год. Мы прибавили к этим пещерам новые, и теперь весь холм, изрытый переходами и помещениями, напоминает пчелиные соты.
— Куда теперь? — спросил Арута.
Доминик показал, что они должны следовать за ним сквозь другую дверь, на сей раз незапертую. Они вошли в большую сводчатую комнату — по ее стенам тянулись полки, середина комнаты тоже была занята полками и на всех плотно стояли книги. Доминик подошел и, взяв одну из книг, протянул ее Аруте.
Арута стал разглядывать древний фолиант. На его переплете поблекшей позолотой блестело название. Осторожно открывая его, Арута почувствовал слабое сопротивление, словно многие годы книгу никто не разворачивал. На первой странице были видны странные буквы незнакомого языка, старательно и четко выписанные. Поднеся книгу к лицу, Арута понюхал ее. От страниц исходил слабый, но острый запах.
Арута вернул книгу монаху.
— Все книги здесь обработаны специальным раствором, — сказал Доминик,
— который предохраняет их от разрушения. — Он передал фолиант Лори.
Певец тоже полистал книгу.
— Я не знаю этого языка, но, думаю, что это кешианский, хотя шрифт не похож ни на один из известных в Империи.
Доминик улыбнулся:
— Эта книга из южной части Великого Кеша, из места неподалеку от границы Кешианской Конфедерации. Это дневник слегка сумасшедшего, но во всех остальных отношениях ничем не примечательного мелкого дворянина, написанный на языке, называемом
. Насколько нам известно,
— секретный язык, на котором разговаривали жрецы какого-то таинственного ордена.
— Для чего все это? — спросил Джимми.
— Мы, кто служит Ишапу в Сарте, собираем книги, фолианты, рукописи, свитки, пергаменты, даже просто отрывки разных работ. В нашем ордене есть поговорка:
, и она недалека от истины. Как только кто-либо из нашего ордена находит хоть какой-нибудь письменный документ, его или его копию немедленно пересылают сюда. В этой комнате, как и в любой другой в подвалах аббатства, тоже полки. Все забиты книгами от пола до потолка; кроме того, мы все время роем новые помещения. От вершины холма до самого нижнего уровня располагается более тысячи комнат, подобных этой. В каждой — несколько сотен томов. Самые большие комнаты хранят по несколько тысяч. Согласно последним подсчетам, у нас приблизительно полмиллиона разных книг и манускриптов.
Арута был изумлен. Его собственная библиотека, унаследованная вместе с крондорским троном, насчитывала менее тысячи книг.
— Как давно вы собираете их?
— Более трех веков. Многие в нашем ордене только путешествуют, покупая каждый клочок рукописей, который им по карману, или платят за переписку копий. Некоторые из книг очень древние, некоторые — на никому не известных языках, а три — из другого мира, мы приобрели их у цурани в Ламуте. Есть и тайные работы, книги предсказаний и руководства по колдовству, спрятанные от глаз всех, кроме самых высокопоставленных жрецов нашего ордена. — Он огляделся. — И при всем том есть многое, чего нам не постичь.
— Как же вы со всем этим управляетесь? — спросил Гардан.
— Работа некоторых наших братьев, — ответил Доминик, — заключается только в том, чтобы составлять каталоги этих книг; все трудятся под началом брата Антония. Каталоги постоянно обновляются, учитывая новые поступления. В здании наверху и в комнате глубоко под нами стоят только книги каталогов и ничего больше. Если вам нужны труды по какой-либо теме, вы найдете их в каталогах. Он укажет вам номер комнаты, в котором находится нужный вам труд (сейчас мы с вами в семнадцатой комнате), номер полки и номер места на полке. Когда есть возможность, мы стараемся внести книгу в указатель по именам авторов, а также в указатель названий. Работа идет медленно и займет еще целый век, не меньше.
Арута был просто ошеломлен таким размахом.
— Но зачем хранить все эти работы?
— Во-первых, ради самого знания, — ответил Доминик. — Есть и еще одна причина, объяснение которой вы узнаете от аббата. Идемте, присоединимся к нему.
Джимми выходил последним и успел бросить взгляд назад, на книги в комнате. Он ушел, ощущая, что едва прикоснулся к мирам и идеям, которые ранее ему и представиться не могли, и пожалел, что никогда не сумеет до конца понять большинство из того, что располагается в подвалах аббатства. Впервые Джимми ощутил свой мир маленьким, вокруг которого лежал гораздо больший, который еще предстояло открыть.
Арута и его друзья ожидали аббата в большой келье. Светильники бросали на стены мигающие отсветы. Открылась дверь и вошел аббат, сопровождаемый двумя монахами. Первым был брат Доминик, второго Арута не знал. Это был пожилой человек — высокий, до сих пор сохранивший прямую осанку, благодаря которой напоминал скорее солдата, чем монаха — это впечатление усугублялось боевым молотом, который висел у него на поясе. Его черные с проседью волосы отросли до плеч, но, как и борода, были аккуратно подстрижены.
— Пришло время для откровенного разговора, проговорил аббат.
— Я ценю это, — невесело сказал Арута.
Неизвестный монах широко улыбнулся:
— У тебя дар твоего отца к прямым речам, Арута.
Арута еще раз посмотрел на монаха, удивляясь его словам. И вдруг узнал его. Прошло более десяти лет с тех пор, как он в последний раз видел этого человека.
— Дуланик!
— Нет, Арута, больше не Дуланик. Теперь я просто брат Мика — защитник веры, а это значит, что я теперь проламываю головы за Ишапа точно так же, как делал это за твоего кузена Эрланда. — И он похлопал ладонью по молоту.
— Мы думали, ты погиб. — Герцог Дуланик, бывший рыцарь-маршал Крондора, исчез, когда Гай де Бас-Тайра в последний год Войны Врат стал вице-королем Крондора.
Человек, которого называли Мика, удивился:
— Я думал, обо мне все знают. Гай оказался на крондорском троне, Эрланд лежал при смерти, и я боялся, что может разразиться гражданская война. Я удалился от дел, чтобы не оказаться перед выбором встретиться с твоим отцом в бою или предать его — и то и другое было немыслимо. Но я не делал секрета из своего ухода.
— Добро пожаловать в аббатство Ишапа в Сарте, — раздался голос.
Арута наполовину вытянул рапиру из ножен, но услышал: — Вам нечего здесь бояться.
Из-за створки ворот вышел мужчина. Арута убрал оружие. Пока его товарищи спешивались, Арута разглядывал встретившего их монаха — невысокого роста, плотного, среднего возраста, но с юношеской улыбкой. Его каштановые волосы были коротко подстрижены, а лицо — чисто выбрито. На нем была простая коричневая ряса, подпоясанная тонким кожаным ремешком. К ремешку был подвязан кошелек и еще какой-то культовый предмет. Монах не был вооружен, но Арута подумал, что он ходит как человек, получивший военное воспитание.
— Я Арута, принц Крондора.
Человека, казалось, это позабавило, хотя он и не улыбнулся.
— Тогда — добро пожаловать в аббатство Ишапа в Сарте, ваше высочество.
— Вы смеетесь надо мной?
— Ничуть, ваше высочество. Мы, братья ордена Ишапа, почти не связаны с внешним миром, и мало кто посещает нас, а уж о членах королевской семьи и говорить не приходится. Пожалуйста, простите обиду, если ваша честь позволяет, — никакого намерения обидеть вас не было.
— Может быть, это мне надо просить прощения у… — спешившись, устало сказал Арута.
— Брат Доминик. Но, пожалуйста, не извиняйтесь. Судя по обстоятельствам вашего прибытия, вас преследовали.
— Не вас ли мы должны благодарить за тот волшебный свет? — спросил Мартин.
Монах кивнул.
— Похоже, нам есть о чем поговорить с вами, брат Доминик, — сказал Арута.
— Всегда есть о чем поговорить. Но вам придется подождать, пока отец аббат ответит на большинство ваших вопросов. А сейчас идемте, я покажу вам конюшню.
Нетерпение Аруты не давало ему спокойно стоять на месте.
— Я приехал по делу чрезвычайной важности. Мне необходимо говорить с вашим аббатом немедленно.
Монах развел руками, показывая, что не в его власти решать такие вопросы.
— Отец аббат не сможет уделить вам внимания еще часа два — он молится в часовне с остальными братьями нашего ордена, почему я и приветствую вас один. Пожалуйста, идемте со мной.
Арута, кажется, хотел возразить, но Мартин положил ему руку на плечо.
— Да, брат Доминик, я опять вынужден просить у вас прощения. Конечно, мы ваши гости.
Выражение лица Доминика показало, что характер Аруты здесь ничего не значил. Монах отвел их к дальней надворной постройке позади бывшей оборонительной башни. В постройке действительно была устроена конюшня. Единственными обитателями ее в данный момент были лошадь и толстый ослик, бросивший на вновь прибывших безразличный взгляд. Расседлывая лошадей, Арута рассказывал о том, что происходило с ним в последние несколько недель. Закончив рассказ, он спросил:
— Как же вам удалось обратить в бегство черных всадников?
— Звание мое — хранитель врат, ваше высочество. Я могу впустить в аббатство любого, но никто, лелеющий дурные намерения, не сможет войти без моего позволения. Те, кто хотел отнять твою жизнь, были обращены в бегство моей силой. Они очень рисковали, нападая на вас под стенами аббатства. И рисковали напрасно. Но дальнейший разговор об этом и остальных ваших делах может подождать до появления отца аббата.
— Если все остальные в часовне, — сказал Мартин, — тебе может понадобиться помощь, когда будешь убирать трупы. У них есть неприятное свойство оживать.
— Благодарю за предложение, но, думаю, я справлюсь. Магия, которая уложила их, освободила их тела от злых сил, управлявших ими. А сейчас вы должны отдохнуть.
Они вышли из конюшни, и монах отвел их ко второму строению, которое очень напоминало казарму.
— Это место выглядит очень по-военному, брат, — заметил Гардан.
Войдя в комнату, где в один ряд стояли кровати, монах сказал:
— В давние времена эта крепость была домом баронаразбойника. Королевство и Кеш лежали достаточно далеко, и он решил, что можно быть самому себе законом, насилуя, грабя и убивая, и не бояться возмездия. Через некоторое время люди соседних городов, которым его тирания придала отчаянную храбрость, прогнали его. Земли у подножия холма всегда обрабатывались, но так велика была ненависть людей к барону, что поля эти так и остались заброшенными. Когда нищенствующий монах из ордена Странников обнаружил крепость, он отправил весточку в свой храм в Кеше. Мы решили, что здесь будет аббатство, и потомки тех, кто когдато прогнал барона, не возражали. Ныне же только те из нас, кто служит здесь, знают историю этих мест. Для всех же прочих жителей городов и деревень вдоль всего Залива Кораблей это место всегда было аббатством Ишапа в Сарте.
— Кажется, здесь раньше была казарма, — сказал Арута.
— Да, ваше высочество, — ответил Доминик. — Теперь у нас здесь лазарет и гостиница для редких гостей. Располагайтесь, а я должен вернуться к своим обязанностям. Отец аббат скоро освободится.
Доминик вышел, и Джимми с громким стоном рухнул на кровать. Мартин увидел печь в углу комнаты и обнаружил, что в ней горит огонь, а рядом приготовлено все, что необходимо для чая. Он поставил чайник на огонь. Под тряпицей нашлись фрукты, хлеб, сыр — и все тут же приступили к еде. Лори, осмотрев лютню, начал ее настраивать. Гардан уселся напротив принца.
Арута глубоко вздохнул:
— Я не нахожу себе места. А вдруг эти монахи ничего не знают про терн серебристый? — На мгновение в его взгляде появилась тревога.
— Кажется, Тулли считал, что они многое знают, — отозвался Мартин.
Лори отложил лютню:
— Как только я сталкиваюсь с магией или со жрецами, так тут же жди неприятностей.
— А этот Паг, кажется, очень неплохой парень для чародея, — сказал Джимми, обращаясь к Лори. — Я хотел с ним еще поговорить, но… — Он не стал рассказывать, при каких обстоятельствах они встретились. — На вид он мало чем выделяется, но, похоже, цурани его боятся, а по дворцу о нем ходят всякие слухи.
— Хочу спеть одну сагу, — сказал Лори и поведал Джимми о пленении Пага и его возвышении среди цурани. — Те на Келеване, кому подвластны тайные силы, сами себе правители, и все, что они говорят, исполняется без промедления. Поэтому цурани относятся к Пагу с благоговением. Старые привычки долго отмирают.
— Значит, чтобы вернуться, ему пришлось от многого отказаться?
Лори рассмеялся:
— Нельзя сказать, что у него был выбор.
— А что такое Келеван? — не унимался Джимми.
Лори развернул многословное красочное повествование о своих приключениях в чужом мире. Остальные устроились вокруг них, попивая чай и отдыхая. Все знали историю Пага и Лори и их роль в Войне Врат, но всякий раз, когда Лори рассказывал ее, слушатели заново переживали их приключения, ставшие почти легендарными.
— Здорово, должно быть, побывать на Келеване, — сказал Джимми, когда Лори закончил.
— Это невозможно, — ответил Гардан, — и я этому рад.
— Если раньше можно было, почему сейчас нельзя? — спросил Джимми.
В разговор вступил Мартин:
— Арута, ты вместе с Пагом и Кулганом читал письмо Макроса, в котором тот объяснял, почему он закрыл Врата.
— Врата непредсказуемы. Они разворачивают между мирами места, которых просто не может быть. И между разными временами. И что-то в них не дает узнать, когда они снова появятся. Когда появились одни, за ними следуют и другие. Но первые — это как раз те, которыми никто не может управлять. Вот так я понял. Тебе надо расспросить Кулгана или Пага.
— Спроси лучше Пага, — посоветовал Гардан. — Если спросишь Кулгана, он тебе прочтет длинную лекцию.
— Значит, Паг и Макрос закрыли первые Врата, чтобы остановить войну?
— спросил Джимми.
— И не только, — ответил Арута.
Джимми огляделся, чувствуя, что все знали что-то такое, чего ему знать пока не полагалось.
— По словам Пага, — сказал Лори, — в древние времена была великая злая сила, которую цурани называли просто Враг. Макрос сказал, что этот Враг вполне мог найти выход в оба мира, если врата будут открыты. Эти миры будут притягивать его, как магнит притягивает железо. А существо это обладало невиданной мощью, оно уничтожало армии и сокрушало даже самых могущественных волшебников. Так мне Паг говорил.
— Значит, этот Паг — могущественный чародей? — спросил Джимми с любопытством.
Лори рассмеялся:
— Послушать Кулгана, так Паг — самый сильный чародей из всех, кто остался после смерти Макроса. Кстати, он приемный брат герцога, принца и короля.
Глаза Джимми стали круглыми от удивления.
— Верно, -сказал Мартин. -Отец принял Пага в нашу семью.
— Джимми, ты говоришь о чародеях так, словно никогда не имел с ними дела, — заметил Мартин.
— Имел. В Крондоре есть несколько таких, кто знает заклинания, они все очень загадочные ребята. Был среди пересмешников вор по прозвищу Серый Кот — никто не мог с ним сравниться в умении притаиться и ждать. Он занимался только воровством и стащил у одного чародея кое-что, а тому, понятно, такое дело очень не понравилось.
— И что с ним стало? — спросил Лори.
— Теперь он — серый кот.
Его слушатели немного посидели молча, а когда сообразили — Гардан, Лори и Мартин расхохотались. Даже Арута улыбнулся.
Разговор продолжался — легкий и беззаботный; маленький отряд путешественников впервые после того, как покинул Крондор, почувствовал себя в безопасности.
От главного здания раздался звон колоколов, и в комнату вошел какой-то монах. Он молча сделал им знак подойти.
Арута спросил:
— Нам надо идти за вами? — Монах кивнул. — Чтобы повстречаться с аббатом? — И снова монах кивнул.
Арута вскочил со своей кровати, позабыв про усталость. Он первым вышел из комнаты.
Обстановка кельи аббата как раз подходила лицу, предающемуся религиозным созерцаниям. Самым удивительным предметом обстановки в ней были полки — десятки томов теснились на них. Сам аббат, отец Джон, оказался доброжелательным человеком изрядных лет аскетичной внешности. Его седые волосы и борода казались ослепительно белыми по контрасту со смуглой кожей, которая была изборождена морщинами, словно изделие красного дерева
— тщательной резьбой. За его спиной стояли двое — брат Доминик и брат Антоний — тощий сутулый мужчина неопределенного возраста; он все время щурился, разглядывая принца.
Аббат улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки, а Аруте вдруг вспомнились картинки, изображающие старого Ледяного Дядюшку, сказочного персонажа, который раздает детям сладости на празднике середины зимы. Глубоким, молодым голосом аббат приветствовал прибывших:
— Добро пожаловать в аббатство Ишапа, ваше высочество. Чем мы можем помочь вам?
Арута коротко пересказал события последних двух недель.
Аббат, слушая рассказ Аруты, перестал улыбаться. Когда принц закочил, аббат произнес:
— Ваше высочество, мы очень обеспокоены новостью о том, что во дворце был случай некромантии. Но что касается несчастья, происшедшего с вашей невестой, — чем мы можем помочь вам?
Арута вдруг понял — ему не хочется говорить, словно страх, что ему ничем здесь не смогут помочь, наконец взял над ним верх. Почувствовав затруднение брата, Мартин пришел к нему на выручку:
— Неудавшийся убийца заявил, что какой-то моррел дал ему яд, приготовленный при помощи черных сил. Он сказал, что там был использован сок терна серебристого.
Аббат откинулся на спинку стула:
— Брат Антоний!
— Терн серебристый? Я сейчас же начну искать в архивах. — Шаркая ногами, он быстро вышел из комнаты аббата.
Арута и остальные посмотрели ему вслед.
— Сколько времени это займет? — спросил Арута.
— Пока неизвестно. У брата Антония есть замечательное свойство вытаскивать факты, кажется, прямо из воздуха — он помнит то, что прочел всего один раз десять лет назад. Вот почему он и занял пост старшего архивариуса, нашего хранителя знаний. Но поиск может занять несколько дней. — Арута явно не понимал, о чем говорит аббат, и старик предложил: — Брат Доминик, почему бы тебе не показать принцу и его друзьям хоть немногое из того, что есть у нас здесь, в Сарте? — Аббат поднялся и слегка поклонился Аруте, а брат Доминик уже шел к двери. — Тогда отведи их в подвал башни. А с вами я скоро встречусь, ваше высочество, — добавил он, обращаясь к Аруте.
Они вышли вслед за монахом в главный зал.
— Сюда, — показал Доминик и, войдя в дверь, повел их по лестнице вниз к площадке, от которой расходились четыре коридора. Они прошли через несколько дверей. Брат Доминик пояснил на ходу: — Этот холм не такой, как остальные вокруг — вы, наверное, заметили это по дороге сюда. Он почти целиком состоит из камня. Когда в Сарте появились первые монахи, под главной башней они обнаружили туннели и комнаты.
— А зачем они? — спросил Джимми.
Они подошли к какой-то двери, и Доминик, вытащив большую связку ключей, открыл тяжелый замок. Дверь нехотя отворилась, а когда они вошли, монах снова запер ее.
— Первый владелец, барон-грабитель, использовал эти помещения как кладовые — хранил здесь припасы на случай осады и складывал награбленное. Наверное, он не уделял обороне должного внимания, раз окрестным селянам удалось выкурить его отсюда. Здесь хватило бы места, чтобы разместить запасы не на один год. Мы прибавили к этим пещерам новые, и теперь весь холм, изрытый переходами и помещениями, напоминает пчелиные соты.
— Куда теперь? — спросил Арута.
Доминик показал, что они должны следовать за ним сквозь другую дверь, на сей раз незапертую. Они вошли в большую сводчатую комнату — по ее стенам тянулись полки, середина комнаты тоже была занята полками и на всех плотно стояли книги. Доминик подошел и, взяв одну из книг, протянул ее Аруте.
Арута стал разглядывать древний фолиант. На его переплете поблекшей позолотой блестело название. Осторожно открывая его, Арута почувствовал слабое сопротивление, словно многие годы книгу никто не разворачивал. На первой странице были видны странные буквы незнакомого языка, старательно и четко выписанные. Поднеся книгу к лицу, Арута понюхал ее. От страниц исходил слабый, но острый запах.
Арута вернул книгу монаху.
— Все книги здесь обработаны специальным раствором, — сказал Доминик,
— который предохраняет их от разрушения. — Он передал фолиант Лори.
Певец тоже полистал книгу.
— Я не знаю этого языка, но, думаю, что это кешианский, хотя шрифт не похож ни на один из известных в Империи.
Доминик улыбнулся:
— Эта книга из южной части Великого Кеша, из места неподалеку от границы Кешианской Конфедерации. Это дневник слегка сумасшедшего, но во всех остальных отношениях ничем не примечательного мелкого дворянина, написанный на языке, называемом
. Насколько нам известно,
— секретный язык, на котором разговаривали жрецы какого-то таинственного ордена.
— Для чего все это? — спросил Джимми.
— Мы, кто служит Ишапу в Сарте, собираем книги, фолианты, рукописи, свитки, пергаменты, даже просто отрывки разных работ. В нашем ордене есть поговорка:
, и она недалека от истины. Как только кто-либо из нашего ордена находит хоть какой-нибудь письменный документ, его или его копию немедленно пересылают сюда. В этой комнате, как и в любой другой в подвалах аббатства, тоже полки. Все забиты книгами от пола до потолка; кроме того, мы все время роем новые помещения. От вершины холма до самого нижнего уровня располагается более тысячи комнат, подобных этой. В каждой — несколько сотен томов. Самые большие комнаты хранят по несколько тысяч. Согласно последним подсчетам, у нас приблизительно полмиллиона разных книг и манускриптов.
Арута был изумлен. Его собственная библиотека, унаследованная вместе с крондорским троном, насчитывала менее тысячи книг.
— Как давно вы собираете их?
— Более трех веков. Многие в нашем ордене только путешествуют, покупая каждый клочок рукописей, который им по карману, или платят за переписку копий. Некоторые из книг очень древние, некоторые — на никому не известных языках, а три — из другого мира, мы приобрели их у цурани в Ламуте. Есть и тайные работы, книги предсказаний и руководства по колдовству, спрятанные от глаз всех, кроме самых высокопоставленных жрецов нашего ордена. — Он огляделся. — И при всем том есть многое, чего нам не постичь.
— Как же вы со всем этим управляетесь? — спросил Гардан.
— Работа некоторых наших братьев, — ответил Доминик, — заключается только в том, чтобы составлять каталоги этих книг; все трудятся под началом брата Антония. Каталоги постоянно обновляются, учитывая новые поступления. В здании наверху и в комнате глубоко под нами стоят только книги каталогов и ничего больше. Если вам нужны труды по какой-либо теме, вы найдете их в каталогах. Он укажет вам номер комнаты, в котором находится нужный вам труд (сейчас мы с вами в семнадцатой комнате), номер полки и номер места на полке. Когда есть возможность, мы стараемся внести книгу в указатель по именам авторов, а также в указатель названий. Работа идет медленно и займет еще целый век, не меньше.
Арута был просто ошеломлен таким размахом.
— Но зачем хранить все эти работы?
— Во-первых, ради самого знания, — ответил Доминик. — Есть и еще одна причина, объяснение которой вы узнаете от аббата. Идемте, присоединимся к нему.
Джимми выходил последним и успел бросить взгляд назад, на книги в комнате. Он ушел, ощущая, что едва прикоснулся к мирам и идеям, которые ранее ему и представиться не могли, и пожалел, что никогда не сумеет до конца понять большинство из того, что располагается в подвалах аббатства. Впервые Джимми ощутил свой мир маленьким, вокруг которого лежал гораздо больший, который еще предстояло открыть.
Арута и его друзья ожидали аббата в большой келье. Светильники бросали на стены мигающие отсветы. Открылась дверь и вошел аббат, сопровождаемый двумя монахами. Первым был брат Доминик, второго Арута не знал. Это был пожилой человек — высокий, до сих пор сохранивший прямую осанку, благодаря которой напоминал скорее солдата, чем монаха — это впечатление усугублялось боевым молотом, который висел у него на поясе. Его черные с проседью волосы отросли до плеч, но, как и борода, были аккуратно подстрижены.
— Пришло время для откровенного разговора, проговорил аббат.
— Я ценю это, — невесело сказал Арута.
Неизвестный монах широко улыбнулся:
— У тебя дар твоего отца к прямым речам, Арута.
Арута еще раз посмотрел на монаха, удивляясь его словам. И вдруг узнал его. Прошло более десяти лет с тех пор, как он в последний раз видел этого человека.
— Дуланик!
— Нет, Арута, больше не Дуланик. Теперь я просто брат Мика — защитник веры, а это значит, что я теперь проламываю головы за Ишапа точно так же, как делал это за твоего кузена Эрланда. — И он похлопал ладонью по молоту.
— Мы думали, ты погиб. — Герцог Дуланик, бывший рыцарь-маршал Крондора, исчез, когда Гай де Бас-Тайра в последний год Войны Врат стал вице-королем Крондора.
Человек, которого называли Мика, удивился:
— Я думал, обо мне все знают. Гай оказался на крондорском троне, Эрланд лежал при смерти, и я боялся, что может разразиться гражданская война. Я удалился от дел, чтобы не оказаться перед выбором встретиться с твоим отцом в бою или предать его — и то и другое было немыслимо. Но я не делал секрета из своего ухода.