Фейст Раймонд. Долина тьмы

   . Волосы зашевелились у него на голове — он догадался, что некая магическая сила находится теперь рядом с ними. Он посмотрел на поляну.
   — Смотрите! Давайте скорее убираться отсюда!
   Тело одного из черных убийц начало шевелиться.
   — Может, вырезать им сердца? — спросил Мартин.
   — Слишком поздно, — воскликнул Лори. — Они вооружены. Нам надо было подумать об этом раньше.
   Все черные убийцы, медленно поднимаясь, двинулись прямо на принца. Калин выкрикнул приказания, и эльфы подхватили измученных, израненных, едва стоящих на ногах людей. Двое подняли Бару и побежали.
   Мертвые воины заковыляли следом за ними, их раны все еще кровоточили; они шагали сначала неуклюже, а затем все более и более плавно, словно какая-то сила вливалась в их тела.
   Покойники бежали все быстрее. Лучники-эльфы, отбежав, остановились, повернулись и выстрелили, но без всякого толку. Стрелы, попадая в мертвецов, сбивали их, но они снова поднимались.
   Джимми оглянулся, и почему-то ему показалось, что вид залитых кровью покойников, бегущих прекрасным ранним утром по зеленому веселому лесу, гораздо страшнее того, что довелось ему увидеть во дворце или в подвалах Крондора. Трупы двигались удивительно уверенно, крепко сжимая в руках оружие.
   Эльфы так и продолжали отступление — оборачивались, стреляли, бежали дальше и снова стреляли. Но они не могли причинить серьезного вреда врагам, поэтому угрозу нападения можно было лишь задержать, но совсем избавиться от нее было нельзя. Тяжело дыша, усталые эльфы пробивались к ручью. Через несколько минут людей чуть ли не волоком перетащили через маленький поток.
   Калин сказал:
   — Это уже наша земля. Здесь и остановимся.
   Эльфы вынули из ножен мечи и стали ждать. Арута, Мартин, Лори и Роальд тоже приготовили оружие. Первый убийца с мечом в руке ступил в ручей. Он добрался до берега, и кто-то из эльфов уже приготовился броситься на него, но в тот момент, когда оживший мертвец поставил ногу на берег, он что-то увидел за спинами эльфов. Эльф ударил мертвеца мечом, не причинив ему никакого вреда, но убийца вдруг попятился, подняв руки, словно заслоняясь от чего-то.
   Мимо эльфов и людей пронесся всадник в белом плаще и золотых доспехах. На спине легендарного эльвандарского жеребца сидел Томас. Он бросился на черных убийц. Жеребец, попятившись, остановился, и Томас, спрыгнув на землю, едва ли не пополам разрубил ожившего мертвеца золотым мечом.
   Как белая молния метался Томас по берегу, налетая на заколдованных противников, едва они пытались ступить в ручей. Убийцы, хоть и заговоренные, не могли устоять перед мощью Томаса и магией валкеру. Некоторые пытались напасть на него, но он отводил их удары с поразительной ловкостью. Его золотой меч сверкал и крушил черные доспехи, как ореховую скорлупу. Никто из оживших покойников не пытался убежать — каждый бросался вперед и каждый получал свое. Из спутников Аруты только Мартин видел, как прежде сражался Томас, но и он ничего подобного не мог вспомнить. Скоро все кончилось. Томас один остался на берегу ручья. Раздался топот копыт, и Арута оглянулся. Это прискакали Тэйтар и заклинатели.
   — Здравствуй, принц Крондора, — приветствовал Аруту Тэйтар.
   Арута, подняв голову, слабо улыбнулся:
   — Спасибо вам всем.
   Томас убрал меч в ножны.
   — Я не мог отправиться с вами, но когда эти исчадия тьмы попытались пересечь границы нашего леса, ничто меня не могло остановить. Я должен хранить Эльвандар. Любой, кто пойдет на нас войной, будет встречен так же. Он повернулся к Калину: — Сожгите их. Эти черные демоны не должны больше подняться. А когда все кончится, поедем в Эльвандар.
   Джимми улегся на траву на берегу ручья. Он страшно устал, у него болело все тело, и шевелиться ему не хотелось. Через несколько мгновений он уснул.
   На следующую ночь эльфы устроили празднество. Королева Агларанна и принц Томас давали пир в честь Аруты и его спутников. К Аруте и Мартину подошел Галейн.
   — Бару будет жить, — сказал он. — Наш целитель уверяет, что такого крепкого человека он еще не видел.
   — Когда он поправится? — спросил Арута.
   — Не скоро. Вам придется оставить его у нас. Ведь хадати должен был умереть на месте: он потерял очень много крови, у него ужасные раны. Мурад почти сломал ему позвоночник, повредил горло. Но когда Бару выздоровеет, он будет как новенький. — Роальда очень обрадовали слова эльфа.
   — Когда вернусь к Каролине, пообещаю никуда больше не уезжать, — заявил Лори.
   Джимми сел рядом с принцем:
   — Что-то ты очень задумчив для человека, который совершил невозможное. Я думал, ты будешь радоваться.
   — Я не буду радоваться, пока не поправится Анита, — улыбка Аруты погасла.
   — Когда едем домой?
   — Утром мы отправимся в Крайди, эльфы нас проводят. Оттуда на корабле в Крондор. Вернемся как раз к празднику Банаписа. Если Мурмандрамасу не обнаружить меня с помощью магии, корабль — вполне безопасное место. Или ты хочешь возвращаться верхом?
   — Не очень, — ответил Джимми. — Черные убийцы еще могут нам встретиться. Мне кажется, лучше утонуть, чем еще раз повстречаться с ними.
   — Хорошо будет побывать в Крайди, — сказал Мартин. — Мне надо о многом позаботиться, привести дом в порядок. Хотя, думаю, барон Беллами вполне справляется без меня. Но перед тем как ехать, надо будет многое успеть.
   — Куда ехать? — спросил Арута.
   — В Крондор, конечно, куда же еще, — невинным тоном ответил Мартин. Но взгляд его обратился на север, и он подумал о том же, о чем думал брат: там был Мурмандрамас, и битва еще предстояла. Пока неясно, каков будет исход — они выиграли только первый бой. Со смертью Мурада Тьма потеряла одного из своих сторонников, была на время отброшена и беспорядочно отступила. Но она не была уничтожена, и еще вернется, если не завтра, то когда-нибудь.
   — Джимми, — сказал Арута, — ты вел себя с гораздо большей храбростью и сообразительностью, чем ожидается от сквайра. Как мне наградить тебя?
   Вгрызаясь в здоровенное ребро лося, парнишка ответил:
   — НУ, место герцога Крондорского все еще свободно…

Глава девятнадцатая. ПРОДОЛЖЕНИЕ

   Всадники остановились. Они глядели вверх, на горные вершины Высокой Стены, которые отмечали границы их земель. Двенадцать всадников две недели пробирались через горы, пока не миновали места, где ходят патрули цурани, и не поднялись выше границ леса. Они медленно ехали по дороге, которую можно было искать не один день. Они разыскивали то, чего никто из цурани не искали уже много веков — проход в Высокой Стене в северную тундру.
   Такой холод помнили только те, кто в годы Войны Врат побывал в Мидкемии. Молодым же солдатам гвардии Шиндзаваи холод казался удивительным и даже страшным. Но они не подавали виду, что им не по себе, только плотнее кутались в плащи, разглядывая непривычную белизну на вершинах гор в сотнях футов над их головами. Они же цурани.
   Паг в черной ризе Всемогущего повернулся к своему спутнику.
   — Отсюда, думаю, недалеко. Так, Хокану?
   Молодой офицер кивнул и отправил патруль вперед. Несколько недель младший сын лорда Шиндзаваи вел отряд по приграничным землям Империи. Поднявшись по реке Гагаджин до истоков — безымянного озера в горах, — воины миновали тропы, проложенные патрулями, охранявшими северные границы Цурануани. Здесь же лежали дикие, каменистые, явно безжизненные земли, отделявшие империю от северной тундры, родины тюнов. Даже рядом с одним из Всемогущих Хокану ощущал себя беззащитным. Когда они спустятся с гор и встретятся с каким-нибудь племенем тюнов, тут же набегут молодые воины, которые захотят иметь голову цурани в виде трофея.
   Они повернули по тропе и через узкое ущелье увидели земли, лежащие вдали. Впервые их глазам открылись обширные пространства тундры. Далеко-далеко виднелся длинный низкий белый вал.
   — Что это? — спросил Паг.
   Хокану пожал плечами, его лицо, как принято у цурани, ничего не выражало.
   — Не знаю. Всемогущий. Думаю, это еще одна горная гряда. А может быть, это то, о чем ты говорил нам — ледяная стена.
   — Ледник.
   — Какая разница, — сказал Хокану. — Он лежит на севере, там, где ты говорил, живут Следящие.
   Паг оглянулся на десятерых молчаливых всадников.
   — Далеко это?
   Хокану рассмеялся.
   — Дальше, чем мы можем доехать, не рискуя умереть с голода. Нам придется останавливаться по дороге, чтобы охотиться.
   — Боюсь, здесь немного дичи.
   — Больше, чем можно представить, Всемогущий. Каждую зиму тюнские племена пытаются добраться до своих прежних южных пределов — до земель, которые принадлежат нам более тысячи лет. Те из нас, кому случалось зимовать в твоем мире, знают, как прокормиться в снежной стране. Будут звери, похожие на кроликов и оленей, — надо только спуститься снова туда, где начинаются леса. Проживем.
   Паг хорошенько все обдумал. Помолчав, он сказал:
   — Не думаю, Хокану. Может быть, ты и прав, но если то, что я надеюсь найти, — только легенда, значит, мы все пришли сюда напрасно. Благодаря моему искусству я могу вернуться в дом твоего отца, могу и прихватить несколько человек с собой, но остальные? Нет, пришла пора разделиться.
   Хокану начал возражать, потому что отец велел ему защищать Пага, но Паг носил черную ризу.
   — Твоя воля, Всемогущий. — Он обратился к своим людям: — Дайте сюда половину припасов. Пищи хватит на несколько дней, если есть понемногу, Всемогущий.
   Когда припасы собрали в два больших дорожных мешка и привесили их к седлу Пага, Хокану сделал знак своим людям, чтобы они подождали его.
   Чародей и офицер проехали немного вперед, и сын Шиндзаваи сказал:
   — Я подумал над предостережением, что ты принес нам, и над твоими поисками, Всемогущий. — Казалось, ему было трудно высказать то, о чем он думал. — Ты многое принес в жизнь нашей семьи — и не одно только хорошее, но я, как и отец, верю, что ты человек чести. Если ты считаешь, что этот легендарный Враг — причина постигших твой мир несчастий, о которых ты нам рассказал, и если ты думаешь, что Он хочет ворваться в твой и наш мир, значит, я тоже должен этому верить. Я должен признаться, к стыду своему, что боюсь.
   Паг покачал головой:
   — Не надо стыдиться, Хокану. Враг непостижим для нас. Я знаю, для тебя он — герой легенды. В детстве, когда ты изучал историю цурани, тебе рассказывали о нем учителя. Даже я, видевший его в пророческом видении, не могу постичь его, знаю лишь, что это самая большая угроза нашим мирам из всех вообразимых угроз. Нет, Хокану, здесь нечего стыдиться. Я боюсь его появления. Я боюсь его силы и его безумия, потому что он не знает удержу ни в гневе, ни в ненависти. Полагаю, не совсем здрав рассудком тот, кто его не боится.
   Хокану склонил в знак согласия голову, а потом посмотрел в глаза чародея.
   — Миламбер… Паг. Благодарю тебя за радость, что ты принес моему отцу, — он говорил о письме, которое Паг привез от Касами. — Да хранят тебя боги обоих миров, Всемогущий. — Он склонил голову в знак уважения и развернул лошадь.
   Скоро Паг остался один на перевале, по которому ни один из цурани не проходил уже многие века. У его ног расстилались леса северного склона Высокой Стены, за ними лежали земли тюнов. А за тундрой? Может быть, все это лишь легенды? Незнакомые существа, чьи образы каждый чародей, проходивший испытания на соискание черных одежд, видел лишь мельком. Эти существа известны, как Следящие. Паг надеялся, что они могут хранить знания о Враге, которые помогут одержать победу в предстоящей битве. Потому что Паг, сидя на спине усталой лошади на обдуваемых ветрами высотах самого большого континента Келевана, знал, что началась великая битва, битва, которая может разрушить два мира.
   Паг тронул лошадь, и начал спускаться вниз по тропе — в сторону тундры, где Пага ждало неизведанное.
   Расставшись с патрулем Хокану, Паг никого не встретил по дороге вниз. Сейчас, когда между ним и подножьями гор был уже день пути, к нему спешила группа тюнов. Похожие на кентавров существа, ритмично стуча копытами по земле, неслись, на бегу дудя боевые песни. Но, в отличие от сказочного кентавра, верхняя половина тела этих существ была похожа на человекообразную ящерицу, сросшуюся с могучим торсом лошади или мула. Как и все другие исконные формы жизни на Келеване, они были шестиногими, и, как и у другой разумной расы, насекомоподобных чо-джайнов, их верхние конечности развились в руки, но, в отличие от людей, у них было по шесть пальцев.
   Паг спокойно ждал, пока тюны чуть не наскочили на него, потом воздвиг колдовской барьер и наблюдал, как туземцы бьются о преграду. Все тюны были большими могучими самцами. Паг и вообразить не мог, как выглядят тюнские самки. Однако эти существа, какими бы удивительными для человека они ни казались, вели себя так же, как вели бы на их месте молодые воины-люди — они смутились и разозлились. Тогда Паг снял плащ, который дал ему Камацу. Сквозь мерцание волшебного барьера один из молодых тюнов увидел черную мантию и что-то крикнул своим товарищам. Они развернулись и помчались прочь.
   Три дня они следовали за ним на почтительном расстоянии. Некоторые убегали, но через какое-то время другие тюны сменяли тех, кто бежал за ним. Так и продолжалось. Ночью Паг возвел защитный круг вокруг себя и своей лошади и, проснувшись утром, обнаружил, что тюны все еще наблюдают за ним. Наконец, на четвертый день пути тюны решили с ним познакомиться.
   К нему рысью подбежал один тюн, неловко держа передние конечности над головой, соединив ладони в цуранском жесте покорности. Когда он подошел поближе, Паг увидел, что туземцы прислали старика.
   — Благословение твоему племени, — сказал Паг, надеясь, что тюны говорят на цурани.
   Усмешка тюна была почти человеческой:
   — Это первое, Всемогущий. Никогда еще люди не благословляли меня. — Он говорил с сильным акцентом, но понятно, а непривычные черты косматого лица оказались очень выразительными. Тюн не был вооружен, но старые шрамы доказывали, что когда-то он был могучим бойцом. Теперь же возраст лишил его былой силы.
   — Тебя мне пожертвовали? — с подозрением спросил Паг.
   — Моя жизнь у тебя. Брось в меня небесный огонь, если желаешь. Не это ты желаешь. — Он снова усмехнулся. — Видели тюны черных. Зачем сжигать тебе одного? Тюн и так скоро уйдет. Нет, пришел со своими целями. Где твоя цель?
   Паг смотрел на тюна. Совсем скоро для него наступит день, когда он не сможет догнать бегущее племя и станет добычей хищников тундры.
   — В твоем возрасте приходит мудрость. Мне ничего не надо от тюнов. Я просто ищу пути на север.
   — Тюн — это слово цурани. Мы зовем себя лазура — люди. Черных я видел. От вас беспокойство. Битву почти выиграли, вдруг черные несут небесный огонь. Цурани храбро бьются, и голова цурани — трофей, но черные? Оставили бы лазура в мире, так нет. Зачем хочешь ты пересечь земли наши?
   — Большая опасность поджидает нас из глубины веков. Опасность для всего Келевана, для тюна и для цурани. Я надеюсь, что есть те, которые знают, как победить эту опасность, и они живут далеко во льдах. — Паг указал на север.
   Старый воин попятился, как испуганная лошадь, да и лошадь Пага прянула в сторону.
   — Тогда, безумный черный, иди на север. Ждет там смерть. Найди то, что тебе суждено. Те, кто живет во льду, не любят гостей, а лазура нет дела до безумцев. Те, кто обижает безумцев, будут обижены богами. Ты богом тронут. — И он унесся.
   Паг ощутил облегчение и страх одновременно. Если тюн знает, что кто-то живет во льдах, значит, могло оказаться, что Следящие — не выдумка, давно канувшая в прошлое. Но предупреждение тюна испугало Пага. Что ждет его во льдах севера?
   Толпа тюнов скрылась за горизонтом. Паг поплотнее закутался в плащ. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким.
   Прошло несколько недель, и лошадь пала. Не в первый раз Пагу приходилось питаться лошадиным мясом. Он пользовался своим искусством, чтобы переносить себя на небольшие расстояния, но чаще шел пешком. Больше всего его тревожило то, что он не знал, сколько времени у него в запасе. Он не чувствовал, что нападения надо ждать в ближайшее время. Могли пройти годы, пока Враг проберется в Мидкемию. И еще Паг знал, что Враг еще не обладает той мощью, которую показывал Роугену в видении, иначе он давно бы уже захватил Мидкемию, и никакая сила в мире не могла бы его остановить.
   Паг двигался на север — дни текли однообразно. Он мог бы подняться на какое-нибудь возвышение и оттуда устремить взгляд на отдаленную точку. Сосредоточившись, он мог бы перенестись туда, но это было небезопасно. От утомления он не очень ясно мыслил, а любая ошибка в заклинании, необходимом для того, чтобы собрать нужную для переноса энергию, могла повредить ему или даже убить. Так он и шагал дальше, дожидаясь, пока не взбодрится и не найдет подходящее для колдовства место.
   Однажды вдалеке он увидел что-то странное, возвышавшееся на ледяном утесе, но слишком далеко, и нельзя было понять, что это такое. Паг сел. Чародеи Малого Пути использовали особое заклинание, позволявшее им видеть очень далеко. Он вспомнил его так ясно, словно только что прочитал — эта способность его памяти каким-то образом была отточена во время пытки у Стратега. Но ему не хватало сил — того страха смерти, который в тот момент позволил ему воспользоваться колдовством Малой Тропы, и заклинание не сработало. Вздохнув, он поднялся и пошел дальше.
   Уже три дня он видел ледяной шпиль, вздымавшийся высоко над краем большого ледника. Теперь он взобрался на возвышение и прикинул расстояние. Он не мог перенести себя в неизвестное место, рисунок которого был ему незнаком — это было очень опасно. Паг выбрал небольшую россыпь камней перед проемом, который казался входом, прочел заклинание и внезапно он оказался перед дверью — ошибиться было невозможно.
   Дверь вела в ледяную башню, созданную при помощи тайных искусств. Перед дверью стояла фигура в плаще. Высокая, она двигалась беззвучно и плавно, но черт лица под капюшоном не было видно.
   Паг молча ждал. Тюны явно боялись этих созданий. Паг не боялся за себя. Он не хотел из-за какой-нибудь ошибки потерять единственный источник помощи, на который мог рассчитывать, чтобы справиться с Врагом. Однако он был готов защитить себя, если потребуется.
   Ветер вихрем гнал снежинки вокруг них; фигура в плаще поманила Пага за собой и повернулась к двери. Паг, помедлив, вошел следом.
   Внутри башни в стене были вырезаны ступени. Сама башня, казалось, была сделана изо льда, но, как ни странно, внутри не было холодно — в башне казалось почти тепло после пронзительного ветра тундры. Ступени вели вверх, к острию, и вниз, куда-то в лед. Когда Паг вошел, фигура спускалась по лестнице вниз, почти исчезнув из виду. Паг последовал за ней. Они спускались невообразимо глубоко, словно им надо было попасть куда-то под ледник. Когда они остановились, Паг был уверен, что уже находится на сотни футов под поверхностью.
   У подножия лестницы была большая дверь, сделанная из того же теплого льда, что и стены. Фигура вошла в дверь, и Паг снова вошел следом. Увиденное заставило его остановиться потрясенным.
   Под могучим ледяным бастионом, в замороженных равнинах заполярного Келевана рос лес. Более того, этот лес не был похож на келеванский, и сердце Пага забилось, когда он увидел могучие дубы, вязы и сосны. Под его ногами был не лед, а земля, под густой листвой свет был рассеянным, мягким. Проводник Пага указал на тропинку и пошел впереди. Они прошли в глубь леса, на большую поляну. Паг никогда не видел подобного тому, что предстало перед его глазами, но знал, что было другое место далеко отсюда, которое очень походило на это. В центре поляны поднимались огромные деревья, среди которых были возведены большие платформы, соединенные дорогами, проложенными по ветвям. Белые, серебряные, золотые листья, казалось, сияли загадочным светом.
   Проводник Пага поднял руки и медленно опустил капюшон. Глаза Пага широко распахнулись от удивления — перед ним стояло существо, которое узнал бы каждый, выросший в Мидкемии. Лицо Пага выражало полнейшее недоверие, он не мог вымолвить ни слова. Перед ним стоял старый эльф, сказавший ему с улыбкой:
   — Добро пожаловать в Эльвардейн, Миламбер из Ассамблеи. Или ты предпочитаешь называться Пагом из Крайди? Мы ждали тебя.
   — Мне больше нравится Паг, — ответил Паг шепотом. Ему удалось лишь отчасти обрести самообладание — так изумлен он был при встрече со второй древнейшей расой Мидкемии глубоко подо льдами в чуждом мире. — Что это за место? Кто вы и откуда вы знаете, что я шел сюда?
   — Мы многое знаем, сын Крайди. Ты здесь, потому что для тебя пришло время встретиться с величайшим ужасом, который вы называете Врагом. Ты здесь для того, чтобы учиться. Мы — для того, чтобы учить.
   — Кто вы?
   Эльф пригласил Пага к гигантской платформе.
   — Тебе многое предстоит узнать. Тебе надлежит провести с нами год, и когда ты покинешь нас, обретешь силу и знания, о которых сейчас только догадываешься. Без этого обучения ты не сможешь выжить в грядущей битве. После него ты будешь в силах спасти два мира. — Кивком предложив Пагу двигаться дальше, эльф пошел рядом с ним. — Мы — народ эльфов, навсегда исчезнувший в Мидкемии. Мы самая древняя раса твоего мира, слуги валкеру, которых люди назвали повелителями драконов. Давным-давно пришли мы в этот мир и по причинам, о которых ты узнаешь, решили поселиться здесь. Мы следим за возвращением того, что привело тебя к нам. Мы готовимся к тому дню, когда увидим возвращение Врага. Мы — эльдары.
   Паг мог только удивляться. Он молча вступил в городблизнец города эльфов Эльвандара, города глубоко подо льдами, который эльдар назвал Эльвардейн.
   Арута быстро шагал по залу. Рядом с ним шел Лиам. За ними торопились Волней, отец Натан и отец Тулли. Фэннон, Гардан и Касами, Джимми и Мартин, Роальд и Доминик, Лори и Каролина тоже шли следом. Принц все еще был в дорожном костюме, в котором он плыл на корабле из Крайди. Путешествие было скорым и, слава богам, прошло без особых приключений.
   У комнаты, заколдованной Пагом, стояли два стражника. Арута велел им открыть дверь. Дверь открыли. Арута махнул рукой, чтобы стражники отошли, и эфесом рапиры сбил печать, как учил его Паг.
   Принц и два жреца торопливо подошли к постели принцессы. Лиам и Волней задержали остальных в коридоре. Натан открыл пузырек, в котором было лекарство, созданное эльфийскими заклинателями. Согласно их указаниям, он капнул на губы Аниты немного жидкости. Некоторое время все оставалось без изменений, но потом губы принцессы приоткрылись, и она слизнула лекарство. Тулли и Арута приподняли ее; Натан поднес пузырек к губам принцессы и влил лекарство ей в рот. Она проглотила его.
   Прямо у них на глазах щеки Аниты порозовели. Арута опустился рядом с ней на колени, принцесса открыла глаза и повернула голову.
   — Арута… — почти неслышным шепотом произнесла она и, подняв руку, нежно погладила его по мокрой от слез щеке. Он взял ее руку и поцеловал.
   В комнату вошел Лиам, а за ним и все остальные. Отец Натан поднялся, а Тулли выкрикнул:
   — Только ненадолго! Ей надо отдыхать!
   Лиам рассмеялся громким счастливым смехом.
   — Вы только послушайте его! Тулли, король все еще я.
   — Ты можешь стать императором Кеша, королем Квега, а заодно и мастером Братства Щита в Дале, мне-то что, — заявил отец Тулли. — Для меня ты все равно останешься одним из моих нерадивых учеников. Разрешаю остаться совсем ненадолго, а потом всем придется уйти. — Он отвернулся, но и по его лицу тоже текли слезы.
   — Что произошло? — оглядев улыбающиеся лица, спросила принцесса Анита. Она села и, поморщившись, сказала: — Ой, мне больно, — и застенчиво улыбнулась. — Арута, что произошло? Я помню только, как повернулась к тебе на свадьбе…
   — Я все тебе расскажу. Сейчас отдохни, а я скоро к тебе приду.
   Она улыбнулась и зевнула, прикрыв рот ладонью.
   — Извините, мне так хочется спать. — И легла, свернувшись калачиком, и сразу уснула.
   Тулли начал выгонять всех из комнаты.
   — Отец, когда закончим свадьбу? — спросил Лиам уже в коридоре.
   — Через несколько дней, — ответил Тулли. — Эта микстура возвращает здоровье удивительно быстро.
   — Две свадьбы, — сказала Каролина.
   — Я хотел подождать, когда мы вернемся в Рилланон, — попытался возразить Лиам.
   — Ну уж нет, — отрезала Каролина, — ждать я не собираюсь.
   — Что ж, ваше сиятельство, — сказал король Лори, — значит, решено.
   — Ваше сиятельство? — переспросил Лори.
   Лиам, уходя, рассмеялся и помахал рукой:
   — Конечно, разве она тебе не сказала? Не могу же я отдать сестру за простолюдина. Ты будешь герцогом Саладорским.
   Лори был потрясен.
   — Ну же, любовь моя, — подбодрила Каролина жениха, беря его под руку,
   — ты переживешь как-нибудь.
   Арута и Мартин рассмеялись.
   — Вы заметили, что старое дворянство в последнее время не в чести? — сказал Мартин.
   Арута повернулся к Роальду:
   — Ты нанялся служить мне за золото. Я же хочу дать тебе дополнительную награду. Волней, этот человек должен получить сотню золотых соверенов — так мы с ним договорились. И в награду от меня десять раз по столько. И еще тысячу в знак моей благодарности.
   — Ты щедр, ваше высочество, — усмехнулся Роальд.