Страница:
— и ворвался в комнату.
В подвале поднялся страшный переполох. Те, кто только что праздно сидел за столами, схватив оружие, бросились отражать атаку. Другие распахнули двери, которые вели наверх в бордель и вниз в другие туннели. Сверху раздались визги и крики — всполошились клиенты. Те, кто попытался бежать через туннели, были немедленно отброшены назад в подвал другими отрядами солдат Аруты.
Арута, нырнув, уклонился от удара моррела и прыгнул влево, а солдаты пробивались в центр помещения, отделяя принца от темного брата. Убийцы, защищая подвал, бросались на солдат Аруты, нисколько не заботясь о сохранении собственной жизни, вынуждая солдат убивать их. Единственным исключением был моррел, который во что бы то ни стало пытался добраться до Аруты. Арута крикнул:
— Возьмите его живым!
Вскоре моррел остался единственным живым Ночным ястребом в подвале — его прижали к стене и крепко держали. Арута посмотрел в глаза черному эльфу — беспредельная ненависть была во взгляде лесного существа. Он позволил разоружить себя, когда принц убрал меч в ножны. Арута впервые видел живого моррела так близко: не возникало сомнений в его родстве с эльфами, хотя глаза и волосы у эльфов были светлее. Прав был Мартин, не раз утверждавший, что моррелы красивый народ, правда, с черной душой. И тут, когда один из стражников наклонился, чтобы проверить, нет ли у пленника оружия за голенищем сапога, темное существо ударило человека коленом в лицо, оттолкнуло другого в сторону и прыгнуло на Аруту. У Аруты оказалось лишь мгновение, чтобы уклониться от когтей, метивших ему в лицо. Он отскочил и увидел, как замер нападавший, — клинок Лори вошел ему в грудь. Моррел повалился на пол, но и в последних конвульсиях попытался вцепиться Аруте когтями в ногу. Лори ударил сапогом по руке, все еще скребущей пол.
— Посмотри на его когти. Я видел, как они блестели, когда его разоружали.
Арута внимательно рассмотрел руку мертвого моррела.
— Осторожно, — предупредил Лори.
В когти темного брата были вживлены тонкие иглы, на конце каждой блестело пятно.
Лори пояснил:
— Это старая уловка шлюх, хотя ее могут себе позволить только те, у кого много золота и есть искусный лекарь. Если клиент хочет уйти, не заплатив, или поколачивает девок, одна царапина — и он больше никому не сможет сделать ничего плохого.
Арута глянул на певца:
— Теперь я твой должник.
— Храни нас Банат?
Арута и Гардан повернулись и увидели, что Джимми остановился над одним из убитых — красивым, хорошо одетым — и пристально смотрит на покойника.
— Золотой, — тихо сказал Джимми.
— Ты его знаешь? — спросил Арута.
— Он был пересмешником. Я бы его в жизни не заподозрил!
— Неужели никого не осталось в живых? — требовательно спросил принц: он приказывал взять как можно больше пленников.
Гардан, принимавший сообщения от своих людей, ответил:
— Ваше высочество, в подвале и в комнатах наверху оказалось тридцать пять убийц. Все они либо сражались так, что наши люди были вынуждены убивать их, чтобы уцелеть самим, либо убивали друг друга, а потом бросались на собственные мечи. — Гардан что-то протянул принцу. — Вот что у них у всех было, ваше высочество. — На его ладони лежала цепочка с подвеской в виде ястреба из черного дерева.
Внезапно подвал окутала тишина. Словно нечто тяжелое, давящее заполнило вдруг комнату, нечто такое, в чем гасли все звуки. Казалось, Арута и его люди на краткий миг полностью оглохли. Потом по комнате потянуло холодом. Арута ощутил, как на голове зашевелились волосы и в душу заполз необъяснимый животный страх. В комнате появилось нечто чуждое, невидимое, но ощутимое зло. Арута повернулся, чтобы что-то сказать Гардану, но в этот момент один из солдат воскликнул:
— Ваше высочество, кажется, этот жив. Он шевельнулся!
— И этот тоже! — закричал второй.
Арута увидел, как солдаты склонились над поверженными ястребами.
Один из трупов сел, выбросил вверх руку и схватил наклонившегося над ним солдата за горло и поднял над собой. Страшный хруст ломаемой гортани гулко прозвучал по всей комнате. Вскочил и второй труп, запустив зубы в шею другого стражника, а Арута и его товарищи оцепенели от ужаса. Первый мертвый убийца отбросил в сторону задыхающегося солдата и повернулся. Устремив молочно-белые глаза на принца, покойник оскалил зубы в улыбке. Из разверстой пасти, словно издалека, послышался голос:
— Вот мы и встретились снова. Владыка Запада. А теперь мои слуги схватят тебя, потому что сегодня нет поблизости твоих суетливых жрецов. Вставайте, о вставайте, дети мои! Вставайте и убивайте!
По всей комнате задергались и зашевелились трупы, и солдаты принялись вслух взывать к Титу, богу войны. Один, сообразив, снес мечом голову одному из поднимавшихся трупов. Безголовое тело покачнулось и упало, но снова начало подниматься, а катящаяся голова изрыгала беззвучные проклятия. Как огромные марионетки, управляемые безумным кукловодом, покойники, дергаясь и извиваясь, вставали на ноги. Джимми срывающимся голосом произнес:
— Наверное, надо было дождаться одобрения из храмов.
— Прикройте принца! — крикнул Гардан, и солдаты кинулись к ожившим трупам. Как озверевшие мясники в загоне для скота, солдаты принялись рубить направо и налево. Стены и люди были забрызганы сгустками спекшейся крови, но тела продолжали подниматься.
Солдаты скользили в крови, холодные, липкие руки хватали их, мертвые пальцы смыкались на глотках, зубы впивались в тела. Солдаты принца Крондора рубили наотмашь и отрубленные конечности летели во все стороны, но руки, падавшие на пол, бешено прыгали, как окровавленные рыбы, выброшенные из воды. Арута почувствовал, что его теребят за ногу, и, глянув вниз, увидел — отрубленная кисть схватила его за лодыжку. Арута пнул ее хорошенько, и она, перелетев через всю комнату, шлепнулась о дальнюю стену.
— Выходите и заприте дверь! — крикнул он. Солдаты, ругаясь, прорубали себе дорогу к выходу. Многие закаленные ветераны были близки к панике. Никакие военные испытания не могли подготовить их к тому, с чем довелось столкнуться в этом подвале.
Арута раньше других добрался до ближайшей двери, ведущей из подвала наверх. За ним следовали Джимми и Лори. Принц разрубил надвое поднимавшийся труп, и Джимми проскочил мимо него. Он первым достиг двери, распахнул ее и выругался, выглянув на лестницу. Ковыляя по ступенькам, к ним спускалась прелестная женщина в полупрозрачном, разодранном на груди одеянии, на лифе которого расползалось кровавое пятно. Взгляд ее пустых белых глаз устремился на Аруту, стоявшего на нижней площадке лестницы, и она издала ликующий крик. Джимми нырнул под ее неловко занесенную руку, и, ударив плечом в окровавленный живот женщины, крикнул:
— Осторожнее на лестнице!
Они оба свалились вниз, но он первый поднялся на ноги и вскарабкался по ступенькам.
Арута глянул назад, в подвал, и увидел, что с каждой минутой его людей становится все меньше. Гардан и несколько человек с ним были в безопасности — они добрались до дальней двери из подвала и теперь пытались закрыть ее снаружи, а солдаты, пробивавшиеся к ним, падали, чтобы больше уже не подняться. Несколько отчаянных гвардейцев помогали им, стараясь закрыть дверь изнутри, пренебрегая угрозой неминуемой смерти. Море запекшейся крови покрывало пол, солдаты оскальзывались, падали и гибли. Части разрубленных тел соединялись, и трупы опять поднимались. Вспомнив, каким образом то существо во дворце набиралось сил, Арута крикнул:
— Заприте двери!
Лори атаковал скалящуюся шлюху, снова поднявшуюся на ноги. Светловолосая женская голова прокатилась мимо Аруты, когда он бежал вверх по лестнице вслед за Джимми и певцом.
Поднявшись на первый этаж
, Арута и его товарищи обнаружили, что и здесь солдаты бьются с ожившими трупами. Прибыли всадники, они расчистили улицы и ворвались в здание. Но они, как и солдаты в подвале, не были готовы к встрече с подобным кошмаром. Снаружи, у главного входа, несколько тел, утыканных стрелами, пытались встать на ноги. Всякий раз, когда кто-нибудь из них поднимался, ливень арбалетных стрел снова укладывал его на землю.
Джимми оглядел комнату и прыгнул на стол. Акробатическим прыжком он перелетел через солдата, которого душил оживший труп, и вцепился в гобелен. Гобелен казалось, выдержал его вес, но потом с громким треском оторвался. Несколько ярдов ткани с головой накрыли Джимми, и ему пришлось поспешно выпутываться из нее. Он ухватил часть гобелена, сколько мог взять в охапку, подтащил к большому камину и сунул в огонь. Затем принялся кидать туда все, что могло гореть.
Арута отбросил очередной труп в сторону и, сдернув еще один гобелен, бросил его Лори. Певец уклонился от удара другого трупа и набросил ткань на него. Быстро обмотав покойника, Лори пинком отправил его в сторону Джимми. Джимми отскочил, обернутый в гобелен покойник свалился прямо в разгоравшееся пламя и закричал.
Жара в комнате становилась невыносимой, дым забивал легкие. Лори подбежал к двери и остановился на пороге.
— Принц! — закричал он лучникам на крышах. — Сейчас выйдет принц!
— Поторопитесь! — ответили ему, и стрела сбила с ног труп, поднимавшийся в нескольких шагах от Лори.
Арута и Джимми выскочили из освещенной огнем двери, за ними — несколько кашляющих солдат.
— Ко мне! — крикнул Арута.
Сразу десяток гвардейцев бросился к нему через улицу, мимо конюхов, державших верховых лошадей. От вони горелого мяса лошади заметались, натягивая поводья, и конюхи отвели их подальше.
Гвардейцы, добежав до Аруты, хватали пробитые стрелами тела и бросали их в огонь. Ночь наполнилась криками горящих трупов.
Арута отошел от двери, а солдаты преградили выход тем мертвецам, которые хотели убежать из страшного пекла. Принц перешел на другую сторону улицы — огонь охватил весь дом, в котором помещался самый дорогой в городе бордель.
Принц позвал одного из солдат.
— Передайте отрядам в туннелях, чтобы никого не выпускали из подвала.
Вскоре дом превратился в огненную башню, вокруг стало светло, как днем. Из соседних домов выбежали обитатели — мог загореться весь квартал. Арута приказал солдатам по цепочке передавать ведра с водой и поливать близлежащие дома.
Меньше чем через полчаса после начала пожара раздался громкий треск, к небу взлетел столб искр и дыма и стены рухнули.
— Вот и конец тем, кто остался в подвале, — сказал Лори.
Арута мрачно отозвался:
— Там остались и хорошие люди.
Джимми стоял, захваченный зрелищем, его лицо было перепачкано сажей и кровью. Арута положил руку ему на плечо:
— Ты опять был молодцом.
Джимми только кивнул.
— Мне надо выпить чего-нибудь покрепче. Боги, от этой вони не избавиться, — проворчал Лори.
— Давайте вернемся во дворец. На сегодня все, — сказал Арута.
В подвале поднялся страшный переполох. Те, кто только что праздно сидел за столами, схватив оружие, бросились отражать атаку. Другие распахнули двери, которые вели наверх в бордель и вниз в другие туннели. Сверху раздались визги и крики — всполошились клиенты. Те, кто попытался бежать через туннели, были немедленно отброшены назад в подвал другими отрядами солдат Аруты.
Арута, нырнув, уклонился от удара моррела и прыгнул влево, а солдаты пробивались в центр помещения, отделяя принца от темного брата. Убийцы, защищая подвал, бросались на солдат Аруты, нисколько не заботясь о сохранении собственной жизни, вынуждая солдат убивать их. Единственным исключением был моррел, который во что бы то ни стало пытался добраться до Аруты. Арута крикнул:
— Возьмите его живым!
Вскоре моррел остался единственным живым Ночным ястребом в подвале — его прижали к стене и крепко держали. Арута посмотрел в глаза черному эльфу — беспредельная ненависть была во взгляде лесного существа. Он позволил разоружить себя, когда принц убрал меч в ножны. Арута впервые видел живого моррела так близко: не возникало сомнений в его родстве с эльфами, хотя глаза и волосы у эльфов были светлее. Прав был Мартин, не раз утверждавший, что моррелы красивый народ, правда, с черной душой. И тут, когда один из стражников наклонился, чтобы проверить, нет ли у пленника оружия за голенищем сапога, темное существо ударило человека коленом в лицо, оттолкнуло другого в сторону и прыгнуло на Аруту. У Аруты оказалось лишь мгновение, чтобы уклониться от когтей, метивших ему в лицо. Он отскочил и увидел, как замер нападавший, — клинок Лори вошел ему в грудь. Моррел повалился на пол, но и в последних конвульсиях попытался вцепиться Аруте когтями в ногу. Лори ударил сапогом по руке, все еще скребущей пол.
— Посмотри на его когти. Я видел, как они блестели, когда его разоружали.
Арута внимательно рассмотрел руку мертвого моррела.
— Осторожно, — предупредил Лори.
В когти темного брата были вживлены тонкие иглы, на конце каждой блестело пятно.
Лори пояснил:
— Это старая уловка шлюх, хотя ее могут себе позволить только те, у кого много золота и есть искусный лекарь. Если клиент хочет уйти, не заплатив, или поколачивает девок, одна царапина — и он больше никому не сможет сделать ничего плохого.
Арута глянул на певца:
— Теперь я твой должник.
— Храни нас Банат?
Арута и Гардан повернулись и увидели, что Джимми остановился над одним из убитых — красивым, хорошо одетым — и пристально смотрит на покойника.
— Золотой, — тихо сказал Джимми.
— Ты его знаешь? — спросил Арута.
— Он был пересмешником. Я бы его в жизни не заподозрил!
— Неужели никого не осталось в живых? — требовательно спросил принц: он приказывал взять как можно больше пленников.
Гардан, принимавший сообщения от своих людей, ответил:
— Ваше высочество, в подвале и в комнатах наверху оказалось тридцать пять убийц. Все они либо сражались так, что наши люди были вынуждены убивать их, чтобы уцелеть самим, либо убивали друг друга, а потом бросались на собственные мечи. — Гардан что-то протянул принцу. — Вот что у них у всех было, ваше высочество. — На его ладони лежала цепочка с подвеской в виде ястреба из черного дерева.
Внезапно подвал окутала тишина. Словно нечто тяжелое, давящее заполнило вдруг комнату, нечто такое, в чем гасли все звуки. Казалось, Арута и его люди на краткий миг полностью оглохли. Потом по комнате потянуло холодом. Арута ощутил, как на голове зашевелились волосы и в душу заполз необъяснимый животный страх. В комнате появилось нечто чуждое, невидимое, но ощутимое зло. Арута повернулся, чтобы что-то сказать Гардану, но в этот момент один из солдат воскликнул:
— Ваше высочество, кажется, этот жив. Он шевельнулся!
— И этот тоже! — закричал второй.
Арута увидел, как солдаты склонились над поверженными ястребами.
Один из трупов сел, выбросил вверх руку и схватил наклонившегося над ним солдата за горло и поднял над собой. Страшный хруст ломаемой гортани гулко прозвучал по всей комнате. Вскочил и второй труп, запустив зубы в шею другого стражника, а Арута и его товарищи оцепенели от ужаса. Первый мертвый убийца отбросил в сторону задыхающегося солдата и повернулся. Устремив молочно-белые глаза на принца, покойник оскалил зубы в улыбке. Из разверстой пасти, словно издалека, послышался голос:
— Вот мы и встретились снова. Владыка Запада. А теперь мои слуги схватят тебя, потому что сегодня нет поблизости твоих суетливых жрецов. Вставайте, о вставайте, дети мои! Вставайте и убивайте!
По всей комнате задергались и зашевелились трупы, и солдаты принялись вслух взывать к Титу, богу войны. Один, сообразив, снес мечом голову одному из поднимавшихся трупов. Безголовое тело покачнулось и упало, но снова начало подниматься, а катящаяся голова изрыгала беззвучные проклятия. Как огромные марионетки, управляемые безумным кукловодом, покойники, дергаясь и извиваясь, вставали на ноги. Джимми срывающимся голосом произнес:
— Наверное, надо было дождаться одобрения из храмов.
— Прикройте принца! — крикнул Гардан, и солдаты кинулись к ожившим трупам. Как озверевшие мясники в загоне для скота, солдаты принялись рубить направо и налево. Стены и люди были забрызганы сгустками спекшейся крови, но тела продолжали подниматься.
Солдаты скользили в крови, холодные, липкие руки хватали их, мертвые пальцы смыкались на глотках, зубы впивались в тела. Солдаты принца Крондора рубили наотмашь и отрубленные конечности летели во все стороны, но руки, падавшие на пол, бешено прыгали, как окровавленные рыбы, выброшенные из воды. Арута почувствовал, что его теребят за ногу, и, глянув вниз, увидел — отрубленная кисть схватила его за лодыжку. Арута пнул ее хорошенько, и она, перелетев через всю комнату, шлепнулась о дальнюю стену.
— Выходите и заприте дверь! — крикнул он. Солдаты, ругаясь, прорубали себе дорогу к выходу. Многие закаленные ветераны были близки к панике. Никакие военные испытания не могли подготовить их к тому, с чем довелось столкнуться в этом подвале.
Арута раньше других добрался до ближайшей двери, ведущей из подвала наверх. За ним следовали Джимми и Лори. Принц разрубил надвое поднимавшийся труп, и Джимми проскочил мимо него. Он первым достиг двери, распахнул ее и выругался, выглянув на лестницу. Ковыляя по ступенькам, к ним спускалась прелестная женщина в полупрозрачном, разодранном на груди одеянии, на лифе которого расползалось кровавое пятно. Взгляд ее пустых белых глаз устремился на Аруту, стоявшего на нижней площадке лестницы, и она издала ликующий крик. Джимми нырнул под ее неловко занесенную руку, и, ударив плечом в окровавленный живот женщины, крикнул:
— Осторожнее на лестнице!
Они оба свалились вниз, но он первый поднялся на ноги и вскарабкался по ступенькам.
Арута глянул назад, в подвал, и увидел, что с каждой минутой его людей становится все меньше. Гардан и несколько человек с ним были в безопасности — они добрались до дальней двери из подвала и теперь пытались закрыть ее снаружи, а солдаты, пробивавшиеся к ним, падали, чтобы больше уже не подняться. Несколько отчаянных гвардейцев помогали им, стараясь закрыть дверь изнутри, пренебрегая угрозой неминуемой смерти. Море запекшейся крови покрывало пол, солдаты оскальзывались, падали и гибли. Части разрубленных тел соединялись, и трупы опять поднимались. Вспомнив, каким образом то существо во дворце набиралось сил, Арута крикнул:
— Заприте двери!
Лори атаковал скалящуюся шлюху, снова поднявшуюся на ноги. Светловолосая женская голова прокатилась мимо Аруты, когда он бежал вверх по лестнице вслед за Джимми и певцом.
Поднявшись на первый этаж
, Арута и его товарищи обнаружили, что и здесь солдаты бьются с ожившими трупами. Прибыли всадники, они расчистили улицы и ворвались в здание. Но они, как и солдаты в подвале, не были готовы к встрече с подобным кошмаром. Снаружи, у главного входа, несколько тел, утыканных стрелами, пытались встать на ноги. Всякий раз, когда кто-нибудь из них поднимался, ливень арбалетных стрел снова укладывал его на землю.
Джимми оглядел комнату и прыгнул на стол. Акробатическим прыжком он перелетел через солдата, которого душил оживший труп, и вцепился в гобелен. Гобелен казалось, выдержал его вес, но потом с громким треском оторвался. Несколько ярдов ткани с головой накрыли Джимми, и ему пришлось поспешно выпутываться из нее. Он ухватил часть гобелена, сколько мог взять в охапку, подтащил к большому камину и сунул в огонь. Затем принялся кидать туда все, что могло гореть.
Арута отбросил очередной труп в сторону и, сдернув еще один гобелен, бросил его Лори. Певец уклонился от удара другого трупа и набросил ткань на него. Быстро обмотав покойника, Лори пинком отправил его в сторону Джимми. Джимми отскочил, обернутый в гобелен покойник свалился прямо в разгоравшееся пламя и закричал.
Жара в комнате становилась невыносимой, дым забивал легкие. Лори подбежал к двери и остановился на пороге.
— Принц! — закричал он лучникам на крышах. — Сейчас выйдет принц!
— Поторопитесь! — ответили ему, и стрела сбила с ног труп, поднимавшийся в нескольких шагах от Лори.
Арута и Джимми выскочили из освещенной огнем двери, за ними — несколько кашляющих солдат.
— Ко мне! — крикнул Арута.
Сразу десяток гвардейцев бросился к нему через улицу, мимо конюхов, державших верховых лошадей. От вони горелого мяса лошади заметались, натягивая поводья, и конюхи отвели их подальше.
Гвардейцы, добежав до Аруты, хватали пробитые стрелами тела и бросали их в огонь. Ночь наполнилась криками горящих трупов.
Арута отошел от двери, а солдаты преградили выход тем мертвецам, которые хотели убежать из страшного пекла. Принц перешел на другую сторону улицы — огонь охватил весь дом, в котором помещался самый дорогой в городе бордель.
Принц позвал одного из солдат.
— Передайте отрядам в туннелях, чтобы никого не выпускали из подвала.
Вскоре дом превратился в огненную башню, вокруг стало светло, как днем. Из соседних домов выбежали обитатели — мог загореться весь квартал. Арута приказал солдатам по цепочке передавать ведра с водой и поливать близлежащие дома.
Меньше чем через полчаса после начала пожара раздался громкий треск, к небу взлетел столб искр и дыма и стены рухнули.
— Вот и конец тем, кто остался в подвале, — сказал Лори.
Арута мрачно отозвался:
— Там остались и хорошие люди.
Джимми стоял, захваченный зрелищем, его лицо было перепачкано сажей и кровью. Арута положил руку ему на плечо:
— Ты опять был молодцом.
Джимми только кивнул.
— Мне надо выпить чего-нибудь покрепче. Боги, от этой вони не избавиться, — проворчал Лори.
— Давайте вернемся во дворец. На сегодня все, — сказал Арута.
Глава шестая. ВСТРЕЧА
Джимми подергал воротник. Мастер церемоний Брайан де Лейси ударил в пол зала жезлом, и парнишка вздрогнул. Сквайры двора принца Аруты в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет знакомились со своими обязанностями на грядущем праздновании бракосочетания Аруты и Аниты. Безупречно одетый, старый мастер, речь свою вел степенно:
— Сквайр Джеймс, если вы не можете стоять спокойно, мы вам найдем какое-нибудь живое занятие, например, осуществлять доставку почты из дворца в городские квартиры.
В ответ раздался едва слышный стон, потому что приезжие гости без конца обменивались посланиями, а городские квартиры, где большинству из них предстояло разместиться, находились не ближе, чем в трех четвертях мили от дворца. Таким образом, посыльному приходилось без остановки бегать туда и сюда по десять часов каждый день. Мастер де Лейси повернулся к тому, кто издал стон, и спросил:
— Сквайр Поль, может быть, вы хотите помочь сквайру Джеймсу? — Ответа не последовало, и он продолжал: — Очень хорошо. Те, кто ожидает посещения родственников, должны знать, что исполнять подобные обязанности придется всем. — После этого сообщения все мальчики зашумели, и снова жезл громко стукнул по деревянному полу. — Вы еще не герцоги, не графы и не бароны! Один-два дня такой службы не доведут вас до могилы. Слугам, горничным и пажам и без того будет немало работы.
Один из новеньких, сквайр Локлир, младший сын барона Края Земли, спросил:
— Сэр, кто из нас будет присутствовать на свадьбе?
— Всему свое время, мальчик, всему свое время. Все вы будете сопровождать гостей к их местам в Большом и в банкетном зале. Во время церемонии вы будете стоять в дальней части большого зала, так что свадьбу доведется увидеть всем.
В комнату вбежал паж, вручил мастеру записку и исчез, не дожидаясь ответа. Мастер де Лейси прочел записку и сказал:
— Я должен подготовиться к приему короля. Все вы знаете, где вам сегодня надлежит быть. После полудня король и его высочество удалятся в кабинет, а мы с вами тогда встретимся здесь же. Тот, кто опоздает, будет носить почту лишний день. На сегодня все. — Когда он уходил, сквайры могли расслышать, как он бормочет себе под нос: — Столько дел, а времени совсем нет.
Мальчики начали расходиться. Джимми уже выходил из зала, когда чей-то голос из задних рядов окликнул его:
— Эй, новенький!
Джимми повернулся, вместе с ним еще двое, но говоривший смотрел на Джимми. Тот кивнул, уже зная, что сейчас последует. Ему придется утвердить свое положение среди сквайров.
Джимми не двинулся с места, и Локлир, который тоже остановился, указал на себя и сделал нерешительный шаг к тому, кто их окликнул. Высокий костлявый паренек лет шестнадцати-семнадцати, пояснил:
— Не ты, мальчик, я вон того звал. — Он указал на Джимми.
На говорившем была коричневая с зеленым форма придворных сквайров, но сшита она была гораздо лучше, чем у большинства из них, — у мальчишки явно имелись средства на личного портного; на поясе у него висел кинжал с ручкой, украшенной драгоценными камнями, а начищенные сапоги блестели, как металлические; волосы цвета соломы были аккуратно подстрижены. Поняв, что это местный задира, Джимми возвел глаза к потолку и вздохнул. Форма плохо сидела на нем, ноги в сапогах были стерты, и пятки нестерпимо горели. Настроение у него было неважное — самое подходящее для того, чтобы побыстрее со всем этим покончить, подумал он.
Джимми медленно подошел к парнишке, которого звали Джеромом. Джимми знал, что отец Джерома был лордом Ладлэнда — города на берегу моря. Титул не очень почетный, но золота своему владельцу приносил немало. Джимми остановился перед ним.
Джером, фыркнув, заявил:
— Мне, приятель, многое в тебе не нравится.
Джимми улыбнулся и вдруг ткнул Джерома кулаком в живот, тот согнулся и упал на пол, но тут же поднялся.
— Что… — начал он и осекся, увидев, что Джимми стоит перед ним, держа в руке кинжал. Рука Джерома дернулась к поясу, туда, где висел его собственный, — и схватила воздух. Он глянул вниз, потом по сторонам…
— Не это ли ты ищешь? — весело спросил Джимми, протягивая кинжал на раскрытой ладони, чтобы была видна инкрустированная ручка. Джером вытаращил глаза. Джимми, двинув одной кистью, бросил кинжал, и тот, воткнувшись в пол между ног Джерома, мелко задрожал.
— А зовут меня не
. Я сквайр Джеймс, оруженосец принца Аруты.
Джимми вышел из зала. Вскоре мальчик по имени Локлир догнал его и пошел с ним рядом.
— Вот это да, сквайр Джеймс, — сказал новичок. — От Джерома никому из новеньких спасу не было.
Джимми остановился, по-прежнему мрачный.
— Это все потому, что вы сами позволили ему. — Локлир отступил и начал бормотать что-то в свое оправдание. Джимми поднял руку: — Погоди. Я против тебя ничего не имею. Я просто занят другим. Слушай, как тебя, Локлир, да?
— Друзья зовут меня Локи.
Джимми внимательно посмотрел на мальчика. Он был невысокого роста и походил скорее на ребенка, которым был, чем на мужчину, которым будет. Большие синие глаза на загорелом лице, каштановые волосы, отсвечивающие золотом. Джимми подумал, что всего несколько дней назад мальчик играл вместе с детьми простолюдинов в песке на пляже возле старинного отцовского замка.
— Локи, — сказал Джимми, — когда дурак к тебе пристает, пни его так, чтобы мало не показалось. Это быстро приведет его в чувство. Слушай, мне некогда сейчас разговаривать. Я должен встречать короля. — И Джимми быстро ушел, оставив удивленного мальчишку в холле.
— Что с тобой, мальчик?
Джимми поднял голову и встретился взглядом с прищуренными глазами высокого старика с сединой в темных волосах: он изучающе разглядывал сквайра. Джимми узнал мастера клинка Фэннона, одного из друзей Аруты из Крайди. Он прибыл на корабле, вошедшем в гавань с ночным приливом.
— Слишком тесный воротник, мастер. Да и новые сапоги жмут.
— Что ж, надо блюсти фасон, нравится тебе он или нет. Принц идет.
Арута вышел из огромных главных дверей дворца и остановился, оглядывая толпу, собравшуюся встречать короля. Широкие ступени вели на площадку перед дворцом. Огромная городская площадь за большими железными воротами была непривычно пуста — разносчиков и торговцев сегодня на ней не было. Крондорские солдаты встали алефом к плечу на всем пути от Восточных ворот до дворца, а позади них толпились горожане, желающие взглянуть на своего короля. Только час назад доложили, что кортеж Лиама на подходе к Крондору, но люди собирались на улицах с рассвета.
Громкие радостные крики возвестили о появлении короля. Лиам ехал верхом во главе колонны на гнедой боевой лошади. Гардан как комендант города ехал рядом с ним. Позади них следовали Мартин и дворяне Восточных земель, потом — рота личной гвардии Лиама и две богато украшенные кареты. Затем показались уланы Аруты, и замыкали шествие фургоны с багажом.
Лиам натянул поводья, остановив своего жеребца перед ступенями: трубачи заиграли приветственный марш. Подбежали конюхи и приняли лошадь короля, а Арута быстро спустился вниз, чтобы приветствовать брата. По традиции титул принца Крондора считался вторым после королевского, принц был самым высокопоставленным лицом из всей знати, но братья бросились друг другу в объятия и протокол был забыт. Мартин тоже спешился, и вот уже все трое обнимались на ступенях дворца.
Лиам представлял своих спутников, а Джимми ждал, когда к ступеням подъедут кареты. Дверь первой кареты распахнулась, и новоиспеченный сквайр вытянул шею, чтобы лучше видеть. Появилась прекрасная молодая женщина, и Джимми в знак одобрения кивнул. По тому, как она приветствовала Аруту, Джимми понял, что это принцесса Каролина. Джимми бросил взгляд туда, где стоял Лори, на лице певца читалось открытое восхищение. Джимми еще раз кивнул: да, это Каролина. За ней вышел пожилой аристократ. Джимми решил, что это Келдрик, герцог Рилланонский.
Открылась дверь второй кареты. Первой из нее вышла пожилая женщина, сразу за ней появилась знакомая фигурка, и Джимми заулыбался. Ему было неловко смотреть на принцессу Аниту, потому что когда-то он испытал к ней совершенно неуместные чувства. Арута приветствовал их, а Джимми вспоминал, как Анита, Арута и сам он прятались, и улыбка помимо воли играла на его лице.
— Что с вами, сквайр?
Джимми опять взглянул на мастера Фэннона. Не желая открывать своих чувств, он ответил:
— Сапоги, сэр.
— Видишь ли, мальчик, тебе придется научиться терпеть неудобства. Не хочу сказать ничего плохого о твоих учителях, но сквайр пока из тебя неважный.
Джимми кивнул и снова перевел взгляд на Аниту.
— Я недавно этим делом занялся, сэр. Еще месяц назад я был вором.
Фэннон оторопел. Через мгновение Джимми не без удовольствия легонько толкнул мастера локтем под ребра:
— Король идет.
Фэннон устремил взгляд вперед; многолетняя военная выучка взяла верх над чувствами. Первым к группе придворных принца подошел Лиам, Арута за ним, на шаг позади; Мартин, Каролина и остальные следовали после них в порядке, предписанном этикетом. Брайан де Лейси представлял королю придворных принца, и Лиам, пренебрегая протоколом, некоторым дружески пожимал руки, а с некоторыми даже обнимался. Многие западные дворяне во время Войны Врат служили вместе с Лиамом под началом его отца, и он не видел их со времени коронации. Граф Волней смутился, когда Лиам положил руку ему на плечо и сказал:
— Отлично, Волней. Ты хорошо управлял Западными землями весь этот год.
Не всем родовитым придворным нравились такие фамильярности, но толпа ликовала всякий раз, когда Лиам вел себя, как человек, приветствующий друзей, а не как король.
Когда Лиам подошел к Фэннону, ему пришлось удержать старого бойца за плечи — тот начал сгибаться в поклоне.
— Нет, — сказал Лиам так тихо, что только Фэннон, Джимми и Арута могли его слышать. — Не кланяйся мне, учитель. — Лиам по-медвежьи обнял мастера клинка из Крайди и со смехом спросил: — Ну, мастер Фэннон, как там мой дом? Как Дела в Крайди?
— Хорошо, ваше величество, в Крайди все хорошо. — Джимми заметил, как повлажнели глаза старика.
— Этот молодой сорвиголова — мой самый новый придворный, ваше величество, — сказал Арута. — Позволь представить тебе сквайра Джеймса Крондорского. — Мастер де Лейси возвел глаза к небу: Арута взял на себя его обязанности.
Джимми поклонился, как его учили. Лиам наградил мальчишку широкой улыбкой.
— Ты, я так понимаю, Джимми Рука, — сказал он, делая шаг назад. Потом прибавил: — Может, мне лучше проверить, все ли на месте в моих карманах? — Он сделал вид, что похлопывает себя по карманам, а Джимми густо покраснел. Он не знал, куда деваться от смущения, но в это время король, бросив на него быстрый взгляд, подмигнул. Джимми рассмеялся месте с остальными, Мальчик повернулся, и оказалось, что он смотрит в глаза небесной синевы, а тихий женский голос говорит:
— Не обижайся на Лиама, Джимми. Он всегда дразнится.
Джимми начал что-то мямлить в ответ, и с некоторым опозданием изобразил неловкий поклон.
Мартин пришел ему на помощь:
— Рад снова встретиться с тобой, Джимми. — Он стиснул руку мальчика.
— Мы недавно вспоминали тебе и гадали, как ты сейчас поживаешь.
Он представил парнишку сестре.
— Братья и принцесса Анита рассказывали о тебе. Рада, наконец, с тобой познакомиться, — сказала Каролина, и они пошли дальше.
Джимми таращился вслед, ошеломленный словами Каролины.
— Вот и я таким же был целый год, — раздался голос за его спиной и Джимми, обернувшись, увидел Лори, который бросился догонять короля и его спутников, подходивших ко входу во дворец. Певец решил, что изумление, написанное на лице Джимми вызвано не обращением Мартина и Каролины, а красотой принцессы.
Джимми вернулся к разглядыванию проходившей мимо процессии. Вдруг его лицо расплылось в широкой улыбке.
— Привет, Джимми, — сказала Анита, останавливаясь перед ним.
Джимми поклонился:
— Привет, принцесса.
Анита улыбнулась.
— Мама, милорд Келдрик, позвольте представить вам моего старого друга Джимми. — Тут она заметила его костюм. — Я вижу, теперь он сквайр.
Джимми еще раз поклонился принцессе Алисии и герцогу Рилланонскому. Мать Аниты протянула ему руку, и он неловко пожал ее.
— Мне бы хотелось поблагодарить вас, юный Джимми. Я знаю, как вы выручили мою дочь, — произнесла она.
Джимми почувствовал на себе взгляды придворных и опять покраснел. Нахальство, на протяжении всей его недолгой жизни служившее ему прикрытием, почему-то сейчас совсем оставило его. Он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Мы заглянем к тебе попозже.
Анита, ее мать и Келдрик ушли, а Джимми так и остался стоять, потрясенный.
Больше никаких торжественных знакомств не последовало. Король и сопровождающая его свита направились в Большой зал, и все после недолгой церемонии должны были разойтись по своим покоям.
Внезапно раздался барабанный бой, и собравшиеся на площади повернулись к одной из широких улиц. Процессия знати остановилась, а Лиам и Арута вернулись на верхнюю площадку лестницы и встали рядом с Джимми и Фэнноном. Торжественное шествие смешалось. Под грохот барабанов на площадь выехала дюжина вооруженных всадников в плащах из леопардовых шкур, покрывавших их головы и плечи. Свирепого вида чернокожие воины обеими руками били в барабаны, подвешенные к седлам, и одновременно ухитрялись править лошадьми. За ними появилась вторая дюжина вооруженных всадников — эти трубили в огромные медные трубы. Трубачи и барабанщики выстроились в две линии, пропуская строй пеших солдат. На пехотинцах красовались заостренные кверху металлические шлемы с кольчужным выпуском на шее, металлические кирасы и широкие шарообразные штаны, заправленные в высокие сапоги. Каждый воин держал круглый щит с металлическими украшениями, у каждого на поясе висел длинный ятаган. Ктото за спиной Джимми сказал:
— Солдаты-псы.
— Мастер клинка, почему их так называют? — спросил Джимми у Фэннона.
— Потому что в давние времена в Кеше с ними обращались, как с собаками: запирали в казармах, пока не приходило время их на кого-нибудь натравить. И теперь еще говорят: только дай им волю, и они набросятся на тебя, словно свора собак. Они жестокие бойцы, мой мальчик, но мы уже знаем, на что они годятся.
— Сквайр Джеймс, если вы не можете стоять спокойно, мы вам найдем какое-нибудь живое занятие, например, осуществлять доставку почты из дворца в городские квартиры.
В ответ раздался едва слышный стон, потому что приезжие гости без конца обменивались посланиями, а городские квартиры, где большинству из них предстояло разместиться, находились не ближе, чем в трех четвертях мили от дворца. Таким образом, посыльному приходилось без остановки бегать туда и сюда по десять часов каждый день. Мастер де Лейси повернулся к тому, кто издал стон, и спросил:
— Сквайр Поль, может быть, вы хотите помочь сквайру Джеймсу? — Ответа не последовало, и он продолжал: — Очень хорошо. Те, кто ожидает посещения родственников, должны знать, что исполнять подобные обязанности придется всем. — После этого сообщения все мальчики зашумели, и снова жезл громко стукнул по деревянному полу. — Вы еще не герцоги, не графы и не бароны! Один-два дня такой службы не доведут вас до могилы. Слугам, горничным и пажам и без того будет немало работы.
Один из новеньких, сквайр Локлир, младший сын барона Края Земли, спросил:
— Сэр, кто из нас будет присутствовать на свадьбе?
— Всему свое время, мальчик, всему свое время. Все вы будете сопровождать гостей к их местам в Большом и в банкетном зале. Во время церемонии вы будете стоять в дальней части большого зала, так что свадьбу доведется увидеть всем.
В комнату вбежал паж, вручил мастеру записку и исчез, не дожидаясь ответа. Мастер де Лейси прочел записку и сказал:
— Я должен подготовиться к приему короля. Все вы знаете, где вам сегодня надлежит быть. После полудня король и его высочество удалятся в кабинет, а мы с вами тогда встретимся здесь же. Тот, кто опоздает, будет носить почту лишний день. На сегодня все. — Когда он уходил, сквайры могли расслышать, как он бормочет себе под нос: — Столько дел, а времени совсем нет.
Мальчики начали расходиться. Джимми уже выходил из зала, когда чей-то голос из задних рядов окликнул его:
— Эй, новенький!
Джимми повернулся, вместе с ним еще двое, но говоривший смотрел на Джимми. Тот кивнул, уже зная, что сейчас последует. Ему придется утвердить свое положение среди сквайров.
Джимми не двинулся с места, и Локлир, который тоже остановился, указал на себя и сделал нерешительный шаг к тому, кто их окликнул. Высокий костлявый паренек лет шестнадцати-семнадцати, пояснил:
— Не ты, мальчик, я вон того звал. — Он указал на Джимми.
На говорившем была коричневая с зеленым форма придворных сквайров, но сшита она была гораздо лучше, чем у большинства из них, — у мальчишки явно имелись средства на личного портного; на поясе у него висел кинжал с ручкой, украшенной драгоценными камнями, а начищенные сапоги блестели, как металлические; волосы цвета соломы были аккуратно подстрижены. Поняв, что это местный задира, Джимми возвел глаза к потолку и вздохнул. Форма плохо сидела на нем, ноги в сапогах были стерты, и пятки нестерпимо горели. Настроение у него было неважное — самое подходящее для того, чтобы побыстрее со всем этим покончить, подумал он.
Джимми медленно подошел к парнишке, которого звали Джеромом. Джимми знал, что отец Джерома был лордом Ладлэнда — города на берегу моря. Титул не очень почетный, но золота своему владельцу приносил немало. Джимми остановился перед ним.
Джером, фыркнув, заявил:
— Мне, приятель, многое в тебе не нравится.
Джимми улыбнулся и вдруг ткнул Джерома кулаком в живот, тот согнулся и упал на пол, но тут же поднялся.
— Что… — начал он и осекся, увидев, что Джимми стоит перед ним, держа в руке кинжал. Рука Джерома дернулась к поясу, туда, где висел его собственный, — и схватила воздух. Он глянул вниз, потом по сторонам…
— Не это ли ты ищешь? — весело спросил Джимми, протягивая кинжал на раскрытой ладони, чтобы была видна инкрустированная ручка. Джером вытаращил глаза. Джимми, двинув одной кистью, бросил кинжал, и тот, воткнувшись в пол между ног Джерома, мелко задрожал.
— А зовут меня не
. Я сквайр Джеймс, оруженосец принца Аруты.
Джимми вышел из зала. Вскоре мальчик по имени Локлир догнал его и пошел с ним рядом.
— Вот это да, сквайр Джеймс, — сказал новичок. — От Джерома никому из новеньких спасу не было.
Джимми остановился, по-прежнему мрачный.
— Это все потому, что вы сами позволили ему. — Локлир отступил и начал бормотать что-то в свое оправдание. Джимми поднял руку: — Погоди. Я против тебя ничего не имею. Я просто занят другим. Слушай, как тебя, Локлир, да?
— Друзья зовут меня Локи.
Джимми внимательно посмотрел на мальчика. Он был невысокого роста и походил скорее на ребенка, которым был, чем на мужчину, которым будет. Большие синие глаза на загорелом лице, каштановые волосы, отсвечивающие золотом. Джимми подумал, что всего несколько дней назад мальчик играл вместе с детьми простолюдинов в песке на пляже возле старинного отцовского замка.
— Локи, — сказал Джимми, — когда дурак к тебе пристает, пни его так, чтобы мало не показалось. Это быстро приведет его в чувство. Слушай, мне некогда сейчас разговаривать. Я должен встречать короля. — И Джимми быстро ушел, оставив удивленного мальчишку в холле.
— Что с тобой, мальчик?
Джимми поднял голову и встретился взглядом с прищуренными глазами высокого старика с сединой в темных волосах: он изучающе разглядывал сквайра. Джимми узнал мастера клинка Фэннона, одного из друзей Аруты из Крайди. Он прибыл на корабле, вошедшем в гавань с ночным приливом.
— Слишком тесный воротник, мастер. Да и новые сапоги жмут.
— Что ж, надо блюсти фасон, нравится тебе он или нет. Принц идет.
Арута вышел из огромных главных дверей дворца и остановился, оглядывая толпу, собравшуюся встречать короля. Широкие ступени вели на площадку перед дворцом. Огромная городская площадь за большими железными воротами была непривычно пуста — разносчиков и торговцев сегодня на ней не было. Крондорские солдаты встали алефом к плечу на всем пути от Восточных ворот до дворца, а позади них толпились горожане, желающие взглянуть на своего короля. Только час назад доложили, что кортеж Лиама на подходе к Крондору, но люди собирались на улицах с рассвета.
Громкие радостные крики возвестили о появлении короля. Лиам ехал верхом во главе колонны на гнедой боевой лошади. Гардан как комендант города ехал рядом с ним. Позади них следовали Мартин и дворяне Восточных земель, потом — рота личной гвардии Лиама и две богато украшенные кареты. Затем показались уланы Аруты, и замыкали шествие фургоны с багажом.
Лиам натянул поводья, остановив своего жеребца перед ступенями: трубачи заиграли приветственный марш. Подбежали конюхи и приняли лошадь короля, а Арута быстро спустился вниз, чтобы приветствовать брата. По традиции титул принца Крондора считался вторым после королевского, принц был самым высокопоставленным лицом из всей знати, но братья бросились друг другу в объятия и протокол был забыт. Мартин тоже спешился, и вот уже все трое обнимались на ступенях дворца.
Лиам представлял своих спутников, а Джимми ждал, когда к ступеням подъедут кареты. Дверь первой кареты распахнулась, и новоиспеченный сквайр вытянул шею, чтобы лучше видеть. Появилась прекрасная молодая женщина, и Джимми в знак одобрения кивнул. По тому, как она приветствовала Аруту, Джимми понял, что это принцесса Каролина. Джимми бросил взгляд туда, где стоял Лори, на лице певца читалось открытое восхищение. Джимми еще раз кивнул: да, это Каролина. За ней вышел пожилой аристократ. Джимми решил, что это Келдрик, герцог Рилланонский.
Открылась дверь второй кареты. Первой из нее вышла пожилая женщина, сразу за ней появилась знакомая фигурка, и Джимми заулыбался. Ему было неловко смотреть на принцессу Аниту, потому что когда-то он испытал к ней совершенно неуместные чувства. Арута приветствовал их, а Джимми вспоминал, как Анита, Арута и сам он прятались, и улыбка помимо воли играла на его лице.
— Что с вами, сквайр?
Джимми опять взглянул на мастера Фэннона. Не желая открывать своих чувств, он ответил:
— Сапоги, сэр.
— Видишь ли, мальчик, тебе придется научиться терпеть неудобства. Не хочу сказать ничего плохого о твоих учителях, но сквайр пока из тебя неважный.
Джимми кивнул и снова перевел взгляд на Аниту.
— Я недавно этим делом занялся, сэр. Еще месяц назад я был вором.
Фэннон оторопел. Через мгновение Джимми не без удовольствия легонько толкнул мастера локтем под ребра:
— Король идет.
Фэннон устремил взгляд вперед; многолетняя военная выучка взяла верх над чувствами. Первым к группе придворных принца подошел Лиам, Арута за ним, на шаг позади; Мартин, Каролина и остальные следовали после них в порядке, предписанном этикетом. Брайан де Лейси представлял королю придворных принца, и Лиам, пренебрегая протоколом, некоторым дружески пожимал руки, а с некоторыми даже обнимался. Многие западные дворяне во время Войны Врат служили вместе с Лиамом под началом его отца, и он не видел их со времени коронации. Граф Волней смутился, когда Лиам положил руку ему на плечо и сказал:
— Отлично, Волней. Ты хорошо управлял Западными землями весь этот год.
Не всем родовитым придворным нравились такие фамильярности, но толпа ликовала всякий раз, когда Лиам вел себя, как человек, приветствующий друзей, а не как король.
Когда Лиам подошел к Фэннону, ему пришлось удержать старого бойца за плечи — тот начал сгибаться в поклоне.
— Нет, — сказал Лиам так тихо, что только Фэннон, Джимми и Арута могли его слышать. — Не кланяйся мне, учитель. — Лиам по-медвежьи обнял мастера клинка из Крайди и со смехом спросил: — Ну, мастер Фэннон, как там мой дом? Как Дела в Крайди?
— Хорошо, ваше величество, в Крайди все хорошо. — Джимми заметил, как повлажнели глаза старика.
— Этот молодой сорвиголова — мой самый новый придворный, ваше величество, — сказал Арута. — Позволь представить тебе сквайра Джеймса Крондорского. — Мастер де Лейси возвел глаза к небу: Арута взял на себя его обязанности.
Джимми поклонился, как его учили. Лиам наградил мальчишку широкой улыбкой.
— Ты, я так понимаю, Джимми Рука, — сказал он, делая шаг назад. Потом прибавил: — Может, мне лучше проверить, все ли на месте в моих карманах? — Он сделал вид, что похлопывает себя по карманам, а Джимми густо покраснел. Он не знал, куда деваться от смущения, но в это время король, бросив на него быстрый взгляд, подмигнул. Джимми рассмеялся месте с остальными, Мальчик повернулся, и оказалось, что он смотрит в глаза небесной синевы, а тихий женский голос говорит:
— Не обижайся на Лиама, Джимми. Он всегда дразнится.
Джимми начал что-то мямлить в ответ, и с некоторым опозданием изобразил неловкий поклон.
Мартин пришел ему на помощь:
— Рад снова встретиться с тобой, Джимми. — Он стиснул руку мальчика.
— Мы недавно вспоминали тебе и гадали, как ты сейчас поживаешь.
Он представил парнишку сестре.
— Братья и принцесса Анита рассказывали о тебе. Рада, наконец, с тобой познакомиться, — сказала Каролина, и они пошли дальше.
Джимми таращился вслед, ошеломленный словами Каролины.
— Вот и я таким же был целый год, — раздался голос за его спиной и Джимми, обернувшись, увидел Лори, который бросился догонять короля и его спутников, подходивших ко входу во дворец. Певец решил, что изумление, написанное на лице Джимми вызвано не обращением Мартина и Каролины, а красотой принцессы.
Джимми вернулся к разглядыванию проходившей мимо процессии. Вдруг его лицо расплылось в широкой улыбке.
— Привет, Джимми, — сказала Анита, останавливаясь перед ним.
Джимми поклонился:
— Привет, принцесса.
Анита улыбнулась.
— Мама, милорд Келдрик, позвольте представить вам моего старого друга Джимми. — Тут она заметила его костюм. — Я вижу, теперь он сквайр.
Джимми еще раз поклонился принцессе Алисии и герцогу Рилланонскому. Мать Аниты протянула ему руку, и он неловко пожал ее.
— Мне бы хотелось поблагодарить вас, юный Джимми. Я знаю, как вы выручили мою дочь, — произнесла она.
Джимми почувствовал на себе взгляды придворных и опять покраснел. Нахальство, на протяжении всей его недолгой жизни служившее ему прикрытием, почему-то сейчас совсем оставило его. Он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Мы заглянем к тебе попозже.
Анита, ее мать и Келдрик ушли, а Джимми так и остался стоять, потрясенный.
Больше никаких торжественных знакомств не последовало. Король и сопровождающая его свита направились в Большой зал, и все после недолгой церемонии должны были разойтись по своим покоям.
Внезапно раздался барабанный бой, и собравшиеся на площади повернулись к одной из широких улиц. Процессия знати остановилась, а Лиам и Арута вернулись на верхнюю площадку лестницы и встали рядом с Джимми и Фэнноном. Торжественное шествие смешалось. Под грохот барабанов на площадь выехала дюжина вооруженных всадников в плащах из леопардовых шкур, покрывавших их головы и плечи. Свирепого вида чернокожие воины обеими руками били в барабаны, подвешенные к седлам, и одновременно ухитрялись править лошадьми. За ними появилась вторая дюжина вооруженных всадников — эти трубили в огромные медные трубы. Трубачи и барабанщики выстроились в две линии, пропуская строй пеших солдат. На пехотинцах красовались заостренные кверху металлические шлемы с кольчужным выпуском на шее, металлические кирасы и широкие шарообразные штаны, заправленные в высокие сапоги. Каждый воин держал круглый щит с металлическими украшениями, у каждого на поясе висел длинный ятаган. Ктото за спиной Джимми сказал:
— Солдаты-псы.
— Мастер клинка, почему их так называют? — спросил Джимми у Фэннона.
— Потому что в давние времена в Кеше с ними обращались, как с собаками: запирали в казармах, пока не приходило время их на кого-нибудь натравить. И теперь еще говорят: только дай им волю, и они набросятся на тебя, словно свора собак. Они жестокие бойцы, мой мальчик, но мы уже знаем, на что они годятся.