Фейст Раймонд. Долина тьмы

   — Не длиннее моей, — ответил Арута. Видно было, что он совершенно серьезен. — Я так понимаю, дело пересмешников страдает. Вы не хуже меня знаете, что будет, если принц Крондора объявит войну пересмешникам.
   — Мало выгоды вести таким образом дела между гильдией и вашим высочеством.
   Арута подался вперед. Его темные глаза сверкали в ярком свете. Медленно, чеканя каждое слово, он произнес:
   — Я выгоды не ищу.
   За недолгим молчанием последовал глубокий вздох.
   — Да, вот, значит, как, — произнес голос задумчиво. Потом раздался смешок. — Вот в чем прелесть наследования власти. А гильдией голодающих воров будет трудновато править. Очень хорошо, Арута Крондорский, но для такого риска гильдии нужны гарантии. Ты показал вершки, теперь покажи и корешки.
   — Назовите свою цену, — выпрямился Арута.
   — Знай же: Хозяин с пониманием относится к вашему высочеству в том, что касается гильдии смерти. Ночных ястребов нельзя терпеть. Их надо искоренить всех до последнего. Но множество опасностей и большие траты ждут нас — эта затея обойдется нам недешево.
   — Какова ваша цена? — повторил Арута.
   — Учитывая риск полного провала затеи — десять тысяч золотых соверенов.
   — В королевской казне появится большая дыра.
   — Верно.
   — Договорились.
   — Хозяин не возражает, если оплата будет произведена позже, — произнес голос с легким оттенком шутки. — Теперь вот какое дело.
   — Какое же? — спросил Арута.
   — Юнец Джимми Рука нарушил клятву пересмешника и за это должен поплатиться жизнью. Он умрет через час.
   Арута, не раздумывая, начал подниматься со стула. Сильные руки протянулись из темноты, и в полосе света появился здоровенный вор. Он молча покачал головой.
   — Нам бы ни в коем разе не хотелось вернуть тебя обратно во дворец в состоянии худшем, чем ты прибыл сюда, — раздался голос из-за светильников.
   — Но если ты обнажишь оружие здесь, тебя доставят к воротам дворца в ящике, а мы уж будем расхлебывать последствия.
   — Но Джимми…
   — Он нарушил клятву! — перебил голос. — Он давал слово чести сообщать о ночных ястребах, где бы он их ни встретил. И, согласно клятве, он должен был рассказать нам о предательстве Веселого Джека. Да, ваше высочество, мы обо всем знаем. Джимми предал гильдию и рассказал об этом тебе первому. Есть вещи, которые можно простить, списав их на возраст, но такие дела — нет.
   — Я не могу позволить, чтобы убили Джимми.
   — Тогда слушай же, принц Крондора, вот что я хочу рассказать тебе. Однажды Хозяин возлег с уличной женщиной, как это бывало с сотней других, но эта шлюха родила ему сына. Неоспоримо — Джимми Рука — сын Хозяина, хотя сам о том не ведает. Поэтому Хозяин оказался перед трудным выбором. Если повиноваться закону, который он сам и установил, — значит, он должен убить собственного сына. Если он не сделает этого, то потеряет доверие тех, кто служит ему. Неприятный выбор. В гильдии и так неспокойно — всех ошеломило известие о том, что Веселый Джек оказался шпионом ночных ястребов. Доверие в любые времена очень редкий товар, сейчас он почти не встречается. Какой выход ты видишь?
   Арута улыбнулся — он знал, какой может быть выход.
   — Не столь давно было принято выкупать прощение. Назовите цену.
   — Цену предательства? Не меньше, чем следующие десять тысяч соверенов.
   Арута задумался. От его казны ничего не останется. Но ведь Джимми наверняка знал, на что идет, когда решил предупредить сначала его, а не пересмешников — он не мог не знать, чем это ему грозит.
   — Идет, — мрачно сказал Арута.
   — Тогда держи мальчишку при себе, принц Крондорский, потому как никогда ему больше не быть с пересмешниками, хотя мы не станем обижать его… если он, конечно, не предаст нас еще раз. Тогда мы расправимся с ним, как с любым нарушителем. Быстро.
   Арута поднялся:
   — Мы покончили с делами?
   — Кроме последнего.
   — Да?
   — Так же не столь давно было принято покупать грамоту на дворянство за золотые монеты. Какую цену ты запросишь у отца, чтобы его сын мог называться сквайром двора принца?
   Арута рассмеялся, внезапно догадавшись, к чему приведут, переговоры:
   — Двадцать тысяч золотых соверенов.
   — Годится! Хозяин очень любит Джимми, хотя у него немало незаконных детей. Джимми не такой, как все. Хозяину хотелось бы, чтобы Джимми ничего не знал о своем родстве с ним, но ему хотелось бы надеяться, что после этой ночи для его сына начнется лучшая жизнь.
   — Он будет принят ко мне на службу и не узнает, кто его отец. Встретимся ли мы когда-нибудь еще?
   — Не думаю, принц Крондорский. Хозяин никому не показывается, он считает опасным для себя, даже если ктото встречается с человеком, который говорит от его имени. Но мы сообщим тебе, как только разузнаем, где таятся ночные ястребы. И будем рады узнать, что они уничтожены.
   Джимми беспокоился. Прошло три часа, как Арута заперся с Гарданом, Волнеем, Лори и остальными членами своего совета. Джимми предложили подождать в отведенной ему комнате. Присутствие двух стражников у дверей и еще двух под балконом не оставляло никаких сомнений в том, что он, по той или иной причине, стал пленником. Джимми не сомневался, что ночью он вполне смог бы ускользнуть незамеченным, будь он в силах, но после событий прошедших дней никаких сил он в себе не чувствовал. К тому же он был несколько растерян, когда ему позволили вернуться с принцем во дворец. Воришка ничего не понимал. Что-то переменилось в его жизни, а он не знал — что и почему.
   Дверь в комнату открылась, и часовой, просунув голову в дверь, поманил к себе Джимми.
   — Его высочество ждет тебя, мальчик. — Джимми поспешно последовал за стражником через холл, по длинному коридору к покоям принца.
   Арута, читавший что-то, поднял глаза. У стола сидели Гардан, Лори и еще какие-то люди, которых Джимми не знал. У дверей стоял граф Волней.
   — Джимми, у меня кое-что есть для тебя.
   Джимми посмотрел по сторонам, не зная, что сказать. Арута продолжил:
   — Вот королевская грамота, заверяющая, что ты теперь — сквайр при дворе принца.
   Джимми смотрел на него широко раскрытыми глазами, не в силах вымолвить ни слова. Лори рассмеялся, а Гардан, глядя на Джимми, усмехнулся. Наконец Джимми обрел голос:
   — Это ведь только как будто, да?
   Арута покачал головой, и мальчишка, запинаясь, спросил:
   — Но я… сквайром?
   — Ты спас мне жизнь и должен быть вознагражден.
   — Но, ваше высочество… Я… Спасибо… Но как же… клятва пересмешника?
   Арута подался вперед:
   — С этим покончено, сквайр. Ты больше не член гильдии воров. Хозяин согласен. Все, об этом деле больше ни слова.
   Джимми почувствовал себя в ловушке. Быть просто вором никогда не казалось ему особенно привлекательным. Другое дело — быть очень хорошим вором. Он считал, что у него была возможность показать себя с самой выгодной стороны, доказать всем, что Джимми Рука — лучший вор в гильдии… или когда-нибудь таким станет. Но теперь он придан свите принца, а с положением придут и обязанности. Но если Хозяин согласился, значит, путь в уличное сообщество мальчишке навсегда заказан.
   Увидев, что паренек нисколько не рад. Лори сказал:
   — Позвольте мне, ваше высочество?
   Арута кивнул, и певец, подойдя к бывшему воришке, положил руку ему на плечо.
   — Джимми, его высочество буквально вытащил тебя из огня. Ему пришлось выкупить твою жизнь. Если бы он этого не сделал, твое тело плавало бы сейчас в заливе. Хозяин знает, что ты нарушил клятву.
   Джимми пошатнулся, и Лори ободряюще стиснул его плечо. Мальчишке всегда казалось, что правила писаны не совсем для него, что он свободен от обязательств, которые сковывают других. Джимми не знал, почему к нему так часто относились со снисхождением, тогда как всех остальных принуждали платить по полному счету, но сейчас он понял, что злоупотребил привилегиями. Мальчишка не сомневался, что певец сказал правду, и едва не задохнулся в столкновении разноречивых чувств, когда осознал, насколько близко от гибели он прошел.
   — Жизнь во дворце не так уж плоха, — продолжал Лори. — В доме тепло, одежда у тебя будет чистая, да и еда здесь ничего. Кроме того, тебя заинтересуют многие события. — Он посмотрел на Аруту и сухо добавил: — Особенно из недавних.
   Джимми кивнул, и Лори повел его вокруг стола. Джимми сказали, что ему надо встать на колено. Граф быстро зачитал грамоту:
   — Всем в наших владениях. Поскольку юный Джимми, сирота из города Крондора, оказал ценную услугу в предотвращении нанесения телесного ущерба августейшей особе принца Крондорского, а также поскольку мы пожизненно считаем себя должником упомянутого Джимми, наша воля такова: пусть будет он известен по всему Королевству как наш любезный и верный слуга, а на будущее повелеваем, чтобы ему было предоставлено место при Крондорском дворе, с пожалованием чина оруженосцасквайра, со всеми правами и привилегиями, относящимися до его ранга. Также пусть всем будет известно, что поместье Хаверфорд на реке Веландел предоставляется ему и его потомкам, пока они живы, чтобы обладать им, со всею причитающейся собственностью и челядью. Титул поместья остается у короны до дня совершеннолетия Джимми. Издано сего дня и заверено нашей рукой и печатью. Арута кон Дуан, Принц Крондорский, Глава рыцарей Западных земель и Западных армий, Первый Наследник Трона в Рилланоне.
   Волней взглянул на Джимми.
   — Ты принимаешь это назначение?
   Джимми ответил:
   — Да.
   Волней свернул пергамент и вручил его парнишке. Вот что, оказывается, нужно было, чтобы превратить воришку в сквайра.
   Паренек и не представлял, где находится Хаверфорд на реке Веландел, но земли означали доход, и он немедленно просиял. Он отошел в сторонку и присмотрелся к Аруте, который был явно чем-то озабочен. Дважды сводил их случай, и оба раза Арута оказался единственным человеком, которому от него ничего не было нужно. Даже немногие его друзья среди пересмешников пытались извлечь какую-нибудь выгоду из дружбы с ним, пока Джимми не показал, что он не намерен поощрять их притязаний. Парнишка чувствовал, что с принцем его связывают отношения, каких он не знал раньше. Пока Арута молча читал какие-то бумаги, Джимми решил, что, если судьбе будет угодно опять испытывать их, он, конечно же, останется с Арутой и его друзьями, а не побежит прятаться сам не зная куда. Кроме того, у Джимми будет доход и покой, пока жив Арута, хотя обеспечить последнее, невесело подумал Джимми, может оказаться не так-то просто.
   Пока Джимми разглядывал свою грамоту, Арута, в свою очередь, разглядывал его. Уличный мальчишка — упрямый, жизнерадостный, находчивый, иногда жестокий. Арута незаметно улыбнулся. При дворе он будет как дома.
   Джимми свернул грамоту.
   — Твой бывший мастер работает со рвением! — сказал Арута, затем обратился к остальным: — Вот у меня его сообщение — он почти отыскал гнездо ночных ястребов. Он сообщает, что в любой момент может прислать мне весточку и сожалеет, что не может предложить явную помощь, чтобы выкурить их из гнезда. Джимми, что ты на это скажешь?
   Джимми ухмыльнулся:
   — Хозяин знает правила игры. Если вы уничтожите ночных ястребов, дела пойдут, как прежде. Если не удастся — никому и в голову не придет, что он вам помогал. В любом случае он не в проигрыше. — Более серьезным тоном он прибавил: — Еще он опасается других предательств среди пересмешников. Если его опасения подтвердятся, участие пересмешников поставит все дело под угрозу.
   Арута понял, о чем хотел сказать паренек:
   — Все так серьезно?
   — Скорее всего, ваше высочество. Всего три или четыре человека могут встречаться с самим Хозяином. Он доверяет только им. Мне кажется, у него могут быть свои шпионы за пределами гильдии, никому, кроме его ближайших помощников, не известные, а может быть, не известные и им. Наверное, их он использует, чтобы выследить ночных ястребов. Пересмешников всего около двух сотен, а нищих и попрошаек — в два раза больше, и каждый из них может оказаться ушами или глазами гильдии смерти.
   Арута улыбнулся своей обычной полуулыбкой.
   — Вы неплохо рассуждаете, сквайр Джеймс, — заметил Волней. — Похоже, вы станете находкой для двора его высочества.
   Джимми скривился так, словно попробовал что-то кислое:
   — Сквайр Джеймс?
   Арута, казалось, не обратил внимания на унылый тон Джимми.
   — Нам всем надо бы отдохнуть. Пока не придут вести от Хозяина, лучшее, что мы можем сделать, — это попытаться оправиться от потрясений последних дней. — Он поднялся. — Желаю всем спокойной ночи.
   Арута быстро покинул кабинет, а Волней, собрав со стола бумаги, заторопился по своим делам. К Джимми обратился Лори:
   — Пожалуй, мне надо взять тебя на буксир, юнец. Кто-то должен научить тебя галантному обращению.
   К ним подошел Гардан.
   — Да мальчишка и так лучше некуда. Только портить.
   Лори вздохнул.
   — Вот, пожалуйста, — обратился он к Джимми, — на человека можно надеть кучу знаков различий, но подметальщик бараков так им и останется.
   — Подметальщик бараков! — вскричал Гардан в притворном гневе. — Певец, я заставлю тебя запомнить, что все мои предки были героями…
   Джимми вздохнул, шагая по коридору за мужчинами. Неделю назад жизнь была куда как проще. Он попытался приободриться, но как ни старался, все же сам себе напоминал упавшего в сметану кота, который не знает — то ли ему лакать ее, то ли попробовать из нее вылезти.

Глава пятая. УНИЧТОЖЕНИЕ

   Посланец Хозяина ждал, пока принц прочтет письмо. Арута разглядывал старого вора.
   — Ты знаешь, о чем тут написано?
   — Всего не знаю. Тот, кто меня отправил, дал подробные указания. — Старый вор, с возрастом утративший былую ловкость, почесал лысую макушку.
   — Он велел передать, что парнишка без труда отведет ваше высочество в указанное место. Еще он сказал, что о мальчишке уже всем известно, и пересмешники считают дело закрытым. — Вор бросил быстрый взгляд на Джимми и подмигнул. Стоявший неподалеку Джимми, услышав новость, с облегчением вздохнул. Подмигивание означало — Джимми никогда уже не быть пересмешником, но ему не запрещено появляться на улицах города, а старый Альварни Быстрый остается его другом.
   — Передай хозяину, что я рад столь скорому решению, — сказал Арута. — Сегодня ночью мы собираемся покончить с этим делом. Он поймет. — Арута махнул рукой стражнику, чтобы тот проводил Альварни, и повернулся к Гардану: — Собери самых надежных своих людей и всех следопытов, какие у тебя есть. Ни одного из тех, кто служит недавно, не брать. Каждому лично вели на закате прийти к задним воротам. Отправляй их в город парами и по одному, пусть идут разными улицами и позаботятся, чтобы их не выследили. Побродят, пообедают, словно у них увольнение, но никакой выпивки — это только повредит. К полуночи все должны собраться у
   .
   Гардан вышел, отдав честь.
   — Ты наверное думаешь, что я не очень хорошо поступил с тобой? — сказал Арута, оставшись с парнишкой наедине.
   Лицо Джимми выдало его удивление.
   — Нет, ваше высочество. Мне просто все это показалось немного странным, и только. В конце концов, я обязан вам жизнью.
   — Я боялся, что ты не захочешь покидать единственную родную тебе семью.
   Джимми пожал плечами, словно не совсем соглашаясь.
   — А что касается жизни… — Принц откинулся в кресле и улыбнулся. — Мы квиты, сквайр Джеймс. Если бы не твоя своевременная помощь, в ту далекую ночь я лишился бы головы.
   Оба улыбнулись. Джимми спросил:
   — Если мы квиты, почему я при дворе?
   Арута вспомнил обещание, которое он дал Хозяину.
   — Положим, это делается для того, чтобы держать тебя под присмотром. Ты волен приходить и уходить, когда захочешь, если при этом должным образом будешь исполнять свои обязанности, но как только я замечу, что из буфета пропадают золотые кубки, я лично отволоку тебя в темницу. — Джимми снова засмеялся, но Арута продолжал уже более серьезным тоном: — В начале этой недели, если ты помнишь, с крыши дома некоего сукновала сбросили какого-то убийцу. А ты так и не сказал, почему решил прийти ко мне, вместо того чтобы, как полагалось, докладывать мастеру. Ты-то хорошо знал, какое наказание тебе грозит.
   Джимми смотрел на Аруту взглядом взрослого человека, не вяжущимся с его мальчишеским лицом. Наконец он сказал:
   — В ту ночь, когда ты с принцессой бежал из Крондора, толпа черных всадников Гая догнала меня на пристани. Ты отдал мне свою рапиру, когда еще не знал, удастся ли тебе самому спастись. А когда мы сидели в запертом доме, учил меня сабельному делу. Ты всегда был со мной добр так же, как с другими… У меня… у меня мало друзей, ваше высочество.
   Арута понимающе кивнул:
   — Я тоже считаю друзьями немногих — свою семью, чародеев Пага и Кулгана, отца Тулли и Гардана. — Лицо его стало грустным. — Лори повел себя не как обычный придворный, и я надеюсь, что из него тоже получится друг. Я даже осмелюсь назвать другом старого пирата Амоса Траска. Ну а если Амос может быть другом принца Крондора, почему им не может быть Джимми Рука?
   Джимми ухмыльнулся, но в уголках его глаз заблестела влага.
   — И впрямь — почему бы и нет? — Он проглотил комок в горле и продолжал уже обычным голосом: — А что случилось с Амосом?
   Арута поудобнее устроился в кресле.
   — Когда я видел его в последний раз, он пытался украсть корабль короля.
   Джимми прыснул.
   — С тех пор мы о нем ничего не знаем. Я бы многое отдал, чтобы этот головорез оказался сегодня ночью рядом со мной.
   Джимми перестал улыбаться:
   — Может быть, не надо об этом говорить, но что если мы опять столкнемся с таким вот существом, которое не умирает?
   — Натан думает, что этого не произойдет. Он считает, так случилось потому, что жрица призвала его назад из царства смерти. Кроме того, я не могу ждать, пока храмы разрешат мне начать действовать. Только Джулиан, один из жрецов богини смерти, предложил свою помощь.
   — А мы уже видели, чем нам могут помочь жрецы ЛимсКрагмы, — кисло заметил Джимми. — Будем надеяться, что отец Натан знает, о чем говорит.
   Арута поднялся:
   — Идем, отдохнем хоть немного. Ночь может оказаться тяжелой.
   В ночной темноте небольшие компании солдат, одетых, как обычные наемники, бродили по улицам Крондора. Встречаясь, они не подавали виду, что знакомы, и вот спустя три часа после полуночи в
   собралось более сотни человек. Некоторые еще вытаскивали из объемистых мешков плащи со знаками различий — во время операции солдаты опять должны были носить цвета принца, — когда появился Джимми в сопровождении двух солдат, одетых, как лесные наемники. Это были ребята из отборной роты разведчиков Аруты, королевские следопыты. Старший из них отсалютовал находившимся в таверне:
   — У этого юнца глаза, как у кошки, ваше высочество. Он трижды замечал, что за нашими людьми, шедшими к таверне, следят.
   Арута вопросительно посмотрел на Джимми, и тот пояснил:
   — Двоих из них я знал — это бродяги, их легко было обнаружить, но третий… Может быть, он просто шел следом за солдатами, заинтересовавшись, не затевается ли чего. Однако, когда мы перекрыли ему путь, — незаметно для остальных, можешь быть уверен, — он просто развернулся и ушел в другую сторону. Может, это ничего и не значит.
   — Если это и означает что-то, — сказал Арута, — мы сейчас ничего не можем изменить, и если даже ночные ястребы догадались, что мы что-то затеваем, они все равно не знают, что именно. Взгляни сюда, — сказал он Джимми, указывая на карту, разложенную на столе. — Это я получил от королевского зодчего. Она старая, но он считает, что сточные канавы и туннели на ней указаны верно.
   Джимми посмотрел на карту.
   — Может, с десяток лет назад она и была точной. — Он указал на одно место на карте, потом на другое: — Вот здесь обвалилась стена, вода там течет по-прежнему, но человеку сейчас не пройти. А здесь — новый туннель, его выкопал красильщик, которому нужен был хороший сток для отходов. — Джимми еще раз посмотрел на карту и спросил: — Есть перо и чернила или уголек?
   Ему дали уголек, и он принялся ставить отметки на карте.
   — У друга Лукаса есть лазейка из подвала в сточные туннели.
   Владелец за стойкой разинул рот.
   — Что? А ты откуда знаешь?
   Джимми ухмыльнулся:
   — Дорога воров — не только крыши. Отсюда, — он указал на карту, — группы людей могут подойти к этим двум точкам. Выходы из подвала того дома, где окопались ночные ястребы, расположены очень хитроумно: каждый выходит в туннель, который не сообщается с остальными напрямую. Двери отстоят одна от другой всего на несколько ярдов, но вот это — сплошные стены из кирпича и камня, и если захочешь добраться от одной двери до другой, нужно прошагать по туннелям не одну милю. Совсем другое дело — третий выход. Он выводит на большую площадку, откуда в разные стороны разбегаются не меньше дюжины туннелей, их все не перекрыть.
   Гардан, заглянув через плечо Джимми, сказал:
   — Значит, нужно нападать одновременно с трех сторон. Джимми, если в одну дверь ломятся, а ты находишься у другой, тебе будет что-нибудь слышно?
   — Думаю, да. Вы не поверите, как хорошо шум с улиц проникает вниз даже днем, а уж ночью…
   Арута спросил у следопытов:
   — Вы можете найти эти места по карте?
   Оба кивнули.
   — Хорошо. Каждый из вас поведет по трети отряда к этим двум выходам. Остальные пойдут со мной и Гарданом. Нас поведет Джимми. Вы расставите людей, но в подвал не входите, если вас не обнаружат раньше. Когда услышите, что мы вошли, идите и вы. Гардан, те, кто на улицах, уже должны быть на месте. Они знают, что делать?
   — Я сам разговаривал с каждым, — ответил Гардан. — При первых признаках заварушки никого из дома не выпустят, кроме тех, кто одет в форменный плащ, или тех, кого знают в лицо. Я расставил на крышах тридцать лучников, чтобы отрезать ястребам возможность бегства. Трубач протрубит тревогу, и две роты всадников галопом вылетят из дворца. Они будут на месте через пять минут. На улице любой человек не из наших тут же будет уложен на землю — таков приказ.
   Арута поспешно надел плащ, его примеру последовали Джимми и Лори. Когда все были одеты в форму цветов принца -пурпурный с черным -Арута сказал:
   — Пора.
   Следопыты повели солдат в подвал под таверной. Через некоторое время выступил и отряд принца. Джимми показал лазейку в стене за пустой бочкой, и по узкой лестнице все спустились в туннели. Некоторые солдаты ахали и тихо ругались, учуяв вонь, но одно-единственное замечание Гардана восстановило тишину. Зажгли несколько фонарей. Джимми показал, чтобы солдаты выстроились гуськом, и повел их по запутанным ходам.
   Примерно после получаса ходьбы мимо зловонных отходов и мусора, медленно плывущих по каналам в залив, они подошли к большой площадке. Арута приказал закрыть лампы. Джимми пошел вперед. Арута попытался проследить за ним, но обнаружил, что ничего не видит. Он напрягся, желая услышать шаги парнишки, но тот двигался совершенно бесшумно. Тишина, нарушаемая только плеском неспешно текущей воды, притаившимся в ожидании солдатам казалась просто удивительной. Каждый позаботился о том, чтобы доспехи и оружие не звякали, так что, появись ночные ястребы, они бы не встревожились.
   Скоро вернулся Джимми и доложил, что на нижней ступеньке лестницы, ведущей в дом, всего один часовой. Он прошептал в самое ухо Аруты:
   — Из твоих людей никто не подберется к нему незаметно — он сразу поднимет шум. Я один могу попробовать. А вы, как только услышите, что драка началась, — бегите.
   Джимми вытащил кинжал из сапога и скользнул в темноту. Раздался болезненный вскрик, и солдаты кинулись вперед, забыв об осторожности. Принц первым оказался возле парнишки, который боролся с могучим стражником. Мальчишка подобрался к часовому сзади, прыгнул ему на спину, но, целя в горло кинжалом, только ранил его. Человек уже синел от удушья, но пытался раздавить Джимми о каменную стену. Арута завершил схватку одним взмахом клинка, и ястреб осел на лестницу. Джимми высвободился и слабо улыбнулся: схватка далась ему нелегко. Арута прошептал ему:
   — Побудь здесь, — и махнул рукой солдатам, чтобы те шли за ним.
   Забыв о своем обещании Волнею, что атаку возглавит Гардан, Арута быстро, но бесшумно поднялся по лестнице. Он остановился у деревянной двери с единственным засовом, приложил к ней ухо и прислушался. Услышав приглушенные голоса, он предупреждающе поднял руку. Гардан и остальные замедлили шаг.
   Арута тихо выдвинул засов и, осторожно толкнув дверь, заглянул в большой, хорошо освещенный подвал. Вокруг трех столов расположился десяток вооруженных людей. Еще несколько человек чистили доспехи и оружие, словно дело происходило в солдатской казарме. Для Аруты еще более невероятным казалось то, что это был подвал самого роскошного и популярного городского борделя
   , который нередко посещали богатые купцы и многие дворяне Крондора. Теперь Аруте было понятно, каким образом ночные ястребы могли так много знать о дворце и его собственных перемещениях. Некоторые придворные не прочь были похвастать своей осведомленностью перед шлюхами. На прошлой неделе хватило бы и случайного упоминания о том, что Гардан собирается выехать к восточным воротам встречать принца, и убийца легко мог догадаться, где проедет Арута.
   Внезапно Арута увидел такое, отчего у него перехватило дыхание. К человеку, который точил широкий клинок меча, подошел воин-моррел и тихо заговорил с ним о чем-то. Человек кивал, слушая темного брата, потом он резко повернулся, указал прямо на дверь и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Арута не стал больше ждать. Он крикнул