Фэйзер Джейн. Джудит

   — Поселюсь в каком-нибудь маленьком отеле, — с грустью ответила Джудит.
   — В Лондоне?
   — Да. Но не в фешенебельной его части. Чтобы не столкнуться на улице с кем-нибудь из знакомых.
   — Кенсингтон? Блумбери?
   — Все равно. Послушай, я понимаю, что разрушила все, что мы планировали, но…
   — Не надо ничего говорить. Мы что-нибудь придумаем. Главное сейчас тебе разобраться с собой. Первым делом утром мы найдем тебе жилье. А пока — в постель. Ты займешь мою спальню, а я устроюсь здесь на диване.
   — Зачем? Я могу и на диване.
   — О, Джу, перестань! Зачем тебе еще и передо мной демонстрировать свею независимость. Ты прекрасно выспишься в постели, а мне будет очень хорошо на этом диване. В свое время, как ты помнишь, у нас не было и таких условий.
   Джудит виновато улыбнулась.
   — Извини. Видно, со мной сегодня ночью что-то случилось — совсем плохо соображаю.
   Себастьян улыбнулся и поцеловал ее в щеку;
   — Ничего удивительного.
   Джудит последовала за ним в спальню.
   — Не сомневаюсь, что через некоторое время здесь обязательно появится Маркус.
   — Очень даже вероятно. — Себастьян сухо улыбнулся, — Вряд ли следует ожидать, что он будет вести себя так, будто тебя никогда не существовало.
   — Нет. Но я думаю, что ему этого очень хочется.
   Себастьян покачал головой:
   — Сейчас все очень плохо, с этим я согласен. Но, поверь, все еще может измениться.
   — Нет, назад я не вернусь, — нехотя произнесла она, снимая с постели покрывало.
   Себастьян взял ее за руки:
   — Дорогая моя сестра, в данный момент ты измучена до предела. Поэтому ложись, а завтра будем думать, как жить дальше. Утро вечера мудренее.
   — Будем думать. Конечно! — согласилась Джудит с уверенностью, которой вовсе не ощущала.
   Она потянулась и поцеловала брата:
   — Спасибо.
   Дверь за Себастьяном закрылась, и Джудит рухнула в постель.
   »Боже, до чего я несчастна!» — подумала она и провалилась в тяжелый сон.

Глава 21

   Маркус провел ночь плохо. Часто просыпался, ворочался. Окончательно проснулся он совершенно разбитым и потерянным. Лежа в своей огромной постели, он пытался представить сумрачные перспективы их с Джудит брака. После такого столкновения, после всего сказанного чего еще можно ожидать, кроме холодного перемирия, которое теперь будет длиться до бесконечности.
   »Я всегда подозревал, что у жены есть скрытые тайные мотивы, что она ведет какую-то игру и мне в ней отведена определенная роль. Никогда уже, никогда я не смогу доверять ни Джудит, ни ее чувствам ко мне, ни ее страсти… лаже в постели. Я теперь всегда буду думать о ней как о какой-то хищнице. И что же остается? Я начну контролировать каждый ее шаг, она станет сопротивляться по мере сил, и тем самым мое недоверие к ней будет только расти».
   Маркус заставил себя подняться, тихо подошел к двери, ведущей в соседнюю спальню, и повернул ручку. Дверь не подалась. Это его не удивило, но разозлило. Как это так! Отныне ее жизнь должна быть открыта для проверки в любой момент. А тут запертая дверь!
   Он вышел в коридор. Дверь в спальню Джудит была не заперта, но самой Джудит там не было. Маркус постоял с минуту, не веря своим глазам, пытаясь унять мечущиеся в разных направлениях мысли и какую-то непонятную для него дрожь. Постель не разобрана, ящики комода открыты и выдвинуты, их содержимое переворошено, туалетный столик пуст. Было ясно, что она собиралась в спешке.
   Джудит ушла. Вначале он даже не понял смысла происшедшего. Маркус явно был не подготовлен к тому, что жена его покинула. Что скажут в обществе? Какой позор! И снова волна гнева накатила на него. Да как она посмела так поступить? Поставить его в такое положение! И как он объяснит исчезновение жены слугам? А остальным? И возможно ли что-нибудь объяснить? Нет, такого от Джудит он никак не ожидал.
   Едва сдерживая приступ ярости, он вернулся в свою спальню и вызвал Чевли.
   — Ее светлость срочно уехала, — коротко бросил он появившемуся камердинеру. — Пришло письмо, что тяжело заболела тетя. Пришлось срочно собраться. Передайте это Милли.
   — Да, милорд.
   Чевли стоял с каменным лицом, без малейших признаков удивления и вообще каких-либо эмоций. Как всегда, слуга помог его светлости облачиться, приготовился терпеливо выжидать, пока хозяин выберет галстук. Но сегодня маркиз не был привередлив.
   Маркус направился в гостиную, бросив через плечо:
   — Грегсон, немедленно подготовьте мой экипаж! Слуга молча поклонился.
   Маркус прошел в гостиную, где его ждал завтрак. Налил чашку кофе и задумался. В душе его боролись разные чувства, и каждое пыталось одержать верх над остальными. Он отпил кофе, уставившись невидящим взглядом на блюдо.
   »Ее нужно найти и вернуть. Это несомненно. Что бы между нами ни было, что бы нас ни ждало впереди, Джудит моя жена, нравится ей это или нет. Авантюристка она, неискренняя интриганка, но она моя жена, нравится мне это или нет. А вот когда я ее отыщу…»
   Он резко встал и подошел к окну. Было ясное утро, трава поблескивала, припорошенная седым инеем. Конечно, Маркус был очень зол, что она поставила его в такое положение. Но было в этом и что-то еще. Разумеется, ее надо вернуть. Иначе скандал разразится немыслимый. Маркиз неожиданно вспомнил, как недавно вошел в ее пустую спальню и почувствовал нечто большее, чем просто злость и раздражение. Эта комната была мертва, как будто из нее ушла душа. И дом весь был сейчас иным, из него тоже ушло нечто, что делало его живым. Медленно, очень медленно, Маркус Керрингтон начал понимать, как называется то, что он почувствовал в ее пустой спальне. Это был ужас потери. Маркиз чувствовал сейчас, как он пробивался через злость и все остальные чувства. Он вдруг услышал ее смех, чувственный, всегда какой-то лукавый, Звуки ее голоса вихрем обвили его, опутали. Пол своими руками он почувствовал ее тело гак, будто это было наяву. Он мог сейчас вдыхать нежную свежесть ее кожи, пахнущей лавандой. Все озарилось мерцанием полыхающей меди ее волос, ее золотисто-карих глаз. Вот она, Джудит! С ее буйным темпераментом, острым умом, не менее острым язычком и очаровательным чувством юмора. Джудит, с гордостью рыси и неистовым желанием отстаивать свою независимость. Женщина, умеющая держать пистолет, которую не в силах согнуть напасти, которая не долго думая бросается в самое пекло войны, чтобы ухаживать за ранеными, которая не смотрит, на кого бы переложить ответственность, а берет ее на себя.
   »И эту женщину я хотел усмирить кнутом? — От сознания глупости подобного намерения Маркус скривился в саркастической усмешке. — Кем бы она ни была, Джудит принадлежит мне. И пусть она упряма и несговорчива, что-то постоянно замышляет и обманывает, но это единственная женщина на свете, которая мне нужна. Так в чем же дело? Просто нее плохое в ней я должен попытаться как-то изменить или хотя бы смягчить. А то, что изменить не в силах, я должен смиренно принять. Вот так…
   Но прежде всего я должен ее вернуть. Все остальное потом». Грегсон объявил, что экипаж его светлости подан.
   — Спасибо. Леди Керрингтон отправилась навестить больную тетушку.
   — Да, милорд, Чевли сообщил мне об этом. Вы не скажете, когда ее светлость предполагает возвратиться?
   — Когда поправится тетя, я так полагаю, — бросил, выходя, Маркус.
   Он ехал на Албемарл-стрит, надеясь застать Себастьяна дома. Так оно и оказалось. Себастьян сидел за завтраком. Сегодня он встал очень рано и только что возвратился из поездки в Кенсингтон.
   — Доброе утро, Маркус. — Когда слуга объявил о прибытии маркиза, Себастьян поднялся из-за стола. — Хотите позавтракать со мной? — Он сделал приглашающий жест к столу.
   — Нот. Я уже позавтракал. Себастьян, где она?
   — Я не сомневался, что это и есть причина вашего визита. — Себастьян снова сел. — Вы не возражаете, если я продолжу?
   Маркус хлопнул себя по голенищу хлыстом.
   — Себастьян, но у меня нет времени. Где она?
   — В этом-то и состоит вся сложность вопроса, — пробормотал Себастьян, поднося к губам кружку с элем. — Понимаете, в чем дело: я не могу вам этого сказать.
   — Но Джудит пришла, конечно, к вам.
   — Разумеется.
   Маркус оглянулся вокруг. Пели Джудит где-то поблизости, он бы это знал, он бы почувствовал это своей кожей. Вот какая женщина околдовала его! Сейчас Маркус знал, что ее здесь нет.
   — Но вы, осмелюсь заметить, — Себастьян отправил в рот порцию тушеных почек с пряностями, — вели себя очень и очень не тонко.
   — Согласен это признать, — отозвался Маркус, — но чувства в тот момент были сильнее меня.
   Себастьян нахмурился. Он не переставал думать о случившемся с тех пор, как сестра заснула. Джудит он, разумеется, ничего не сказал, а для себя решил, что придется вмешаться и действовать в ее интересах. И самое лучшее было бы снова наладить отношения супругов Керрингтон. Себастьян очень долго крутил и так и этак, пока не нашел выход, устраивающий всех.
   — Мне кажется, эту ситуацию вы сами создали, — осторожно проговорил Себастьян.
   — Не понял, что вы имеете в виду? Объясните. — Маркус сидел, не сводя глаз с Себастьяна.
   — Джу и понятия не имела, кто там был внизу, в этой гостинице… — Себастьян не закончил фразу, а только махнул рукой.
   Маркус окаменел:
   — Но она же сказала, что знала.
   — Сказала? Вы уверены, что она вам это говорила?
   Не глядя на собеседника, Себастьян начал намазывать себе бутерброд. Маркус задумался: «Я спросил ее тогда, на чердаке, в то утро Ватерлоо, и она ответила… нет, она ничего не ответила. Я спросил ее, но она не отрицала.
   — Если это не так, почему же она ничего не отрицала?
   — Жаль, что вы до сих пор не поняли характер Джу до конца. Она была так оскорблена тем, что вы заподозрили ее в подобной непорядочности, что защищаться сочла ниже своего достоинства.
   — Вы что же, хотите сказать, что все эти месяцы она могла произнести всего лишь одно слово и тем самым меня успокоить, но намеренно этого не делала?
   Себастьян кивнул. Конечно, все гораздо сложнее, но разве объяснишь Маркусу, что Джудит вес равно чувствует себя виноватой, так как использует свое теперешнее положение к борьбе с Грейсмером.
   — Вам просто не надо подозревать ее в этом, — уточнил Давенпорт.
   — Но мои подозрения не были высосаны из пальца. Я представляю, какую жизнь вели вы с сестрой раньше.
   — О, вот это вы напрасно! Я прошу вас действовать очень осторожно. Потому что, сделав ошибочную предпосылку, легко можно прийти к ошибочному выводу. Вы же ее практически не знаете. — Себастьян посмотрел на Маркуса. — Моменты, о которых мы ведем речь, очень деликатные, и у вас не было никаких оснований…
   — Хорошо, — прервал его Маркус, на его щеках выступили красные пятна. — Не надо продолжать. Я уже вес понял. Но, с другой стороны, если бы не гигантских размеров гордость вашей сестры, если бы не ее постоянная борьба за независимость, конфликта могло и не быть. — Он хлопнул хлыстом по голенищу. — Себастьян, я не готов взять на себя всю ответственность за то, что произошло.
   — Согласен. — Себастьян снова взял кружку и сделал большой глоток. — А что вы собираетесь делать, когда найдете ее.
   — Перережу горло, а тело брошу в Темзу, — быстро ответил Маркус.
   Себастьян улыбнулся и покачал головой:
   — Это бы очень осложнило дело по улаживанию, как вы изволили выразиться, конфликта.
   Маркус резко поднялся на ноги:
   — Черт побери, Себастьян, где она? Себастьян снова покачал головой:
   — Боюсь, Маркус, что в этом я вам помочь не могу.
   — Вы ведь знаете, где Джудит? Себастьян кивнул:
   — Да, но я поклялся хранить тайну.
   Маркус в размышлении поглаживал серебряный набалдашник своей трости.
   — Ну, — если мы поставим вопрос так: сегодня вы намереваетесь ее посетить?
   — Да. — И Себастьян выразительно на него посмотрел. Маркус кивнул в знак того, что все понял, и направился к двери.
   — Благодарю вас, Себастьян.
   Дверь за гостем закрылась. Себастьян отодвинулся вместе со стулом назад и вытянул свои длинные ноги. Джудит, наверное, была бы недовольна, но он знал, что поступает правильно. Себастьян был почти уверен, что чувства его сестры к Маркусу Девлину гораздо глубже, чем она сама это осознает, И Маркус, несмотря на свои деспотические замашки, испытывает к Джудит подобные же чувства, и тоже сам еще не понимает этого.
   »Может быть, я это чувствую, потому что сам влюблен. Но, как бы там ни было, я дал Маркусу время, чтобы он послал человека проследить за мной».
   Маркус подъехал к конюшням.
   — Тимкинс, где Том?
   Главный конюх принял у него вожжи.
   — В кладовой, милорд. Послать за ним?
   — Пожалуйста.
   Минуту спустя, вытирая руки о передник, через двор бежал паренек лет четырнадцати.
   — Вы хотели меня видеть, милорд?
   — Да. У меня к тебе поручение.
   Маркус проинструктировал мальчика. Тот слушал молча, только изредка кивал.
   — Тебе все ясно, Том? Я уверен, что он тебя заметит, но вида не подаст. И все же сделай все как можно аккуратнее.
   — Не волнуйтесь, милорд, я буду тоньше тени. — Мальчик весело улыбнулся. — Я вытащу у него бумажник, и он даже ухом не поведет.
   — Вот в этом я уверен, — согласился Маркус. — Но, прошу тебя, не поддавайся искушению.
   Дело в том, что Том был профессиональным карманником. Два года назад, во время скачек, на переполненных трибунах он очистил карманы Маркуса. Керрингтон не заметил даже пропажи часов, но кто-то из публики случайно увидел и закричал: «Держи вора!» Маркусу не забыть ужас, застывший тогда в глазах мальчишки. Ему грозила виселица. Несмотря на протесты окружающих, маркиз взял маленького воришку с собой и передал на воспитание старшему конюху. С тех пор Том был одним из его преданнейших слуг. Во многих вещах он проявлял поразительную находчивость и смекалку. Кому же, как не ему, давать такие деликатные поручения.
   Итак, механизм запущен. Теперь не остается ничего другого, как ждать. Маркус возвратился в библиотеку. Конечно, искать сейчас виноватого — пустое дело. Они оба виноваты. Но надо все же уметь смотреть правде в глаза: «Первый камень бросил я…»
   Ландо остановилось позади высокого солидного здания в районе Кембридж-гарденс, северный Кенсингтон. Из него, подозрительно осматриваясь, вышли три женщины. Кенсингтон, разумеется, был вполне респектабельным районом, но люди из общества его не посещали.
   — Какое странное место выбрала Джудит, — заметила Изобель.
   — Странно другое, — проворчала Корнелия, — за что это я там зацепилась? — Она приподняла край платья, пытаясь освободить его от гвоздя.
   — Приезжайте за нами через час, — сказала Салли кучеру, прежде чем поднять молоток и постучать в дверь.
   — И совсем это не похоже на отель, — снова высказалась Изобель.
   Однако дверь довольно быстро отворилась. На пороге возникла горничная, которая заверила их, что это действительно отель Каннинхем и что миссис Каннинхем сейчас их встретит.
   Миссис Каннинхем оказалась солидной дамой в платье из блестящей черной шелковой ткани. Она была очень любезна. Еще бы, такая честь! Три дамы высшего света почтили ее дом своим присутствием.
   — Мы бы хотели видеть леди… — Корнелия замолкла, так как Салли наступила ей на ногу.
   — Миссис Девлин, — быстро произнесла Салли. — Она остановилась у вас, не так ли?
   В записке, которую Джудит передала через Себастьяна, было сказано, что она поселилась в отеле Каннинхем под фамилией Девлин.
   — О да, — расплылась в улыбке миссис Каннинхем. — Она заняла наши лучшие комнаты с окнами в сад. Там очень хорошо и тихо. Все, как она пожелала. Дора вас сейчас проводит, а я распоряжусь насчет чая.
   Женщины проследовали за горничной наверх и дальше по коридору к двойным дверям. Джудит сидела в кресле у окна и задумчиво смотрела на шахматную доску. При виде приятельниц она вскочила.
   — Как это чудесно, что вы пришли! Мне здесь так грустно и одиноко.
   — Конечно, мы пришли, — ответила Салли, осматривая апартаменты: комната была довольно приятная, подо желтой гостиной на Беркли-сквер ей было далеко. — Что ты задумала. Джудит? В твоей записке нет объяснения, и Себастьян не сказал ни слова.
   — В данный момент я просто думаю, — ответила Джудит. — Правда, ничего путного до сих пор не придумала.
   — А что случилось? — Корнелия уселась на диван. — Как ты здесь оказалась, в этом отеле?
   — Здесь очень хорошо, — сказала Джудит. — У меня большая спальня, не меньше этой гостиной. А хозяйка такая любезная и внимательная…
   — Да, это понятно, но все же, почему ты здесь? — прервала эти неуместные излияния Изобель.
   Джудит вздохнула:
   — Мы с Маркусом поругались. Насмерть. Мне надо было удалиться куда-то, чтобы обдумать ситуацию.
   — Ты ушла от мужа? — Даже Корнелия была в шоке. — Просто ушла и поселилась здесь?
   — В двух словах дело вот в чем: Маркус запретил мне играть и собирается контролировать каждое пенни, которое я потрачу. — Поигрывая в руке шахматной фигурой, Джудит рассказала большую часть из того, что могла. — Такой вердикт я, конечно, принять не могу, а Маркус настаивает на беспрекословном подчинении. Что еще мне оставалось делать?
   Изобель задумчиво покачала головой:
   — С твоей стороны это очень рискованно, Мужья всегда требуют подчинения, на то они и мужья. А наше дело искать пути обходить их запреты.
   Вошла горничная с чаем.
   — Миссис Каннинхем спрашивает, что вам подать к чаю, сударыни: хлеб с маслом, печенье или пирожные?
   — Пирожные, — автоматически вырвалось у Изобель. Джудит улыбнулась и почувствовала себя немного лучше.
   Весь день она боролась с опустошением, которое обостряло чувство вины. Как это она смогла тогда, по дороге в Катр-Бра, проявить такую слабость, так уступить страсти и тем самым разрушить столь тщательно выстроенные с братом планы! И от милого Себастьяна ни слова упрека не услышала.
   — Ну, и что ты собираешься дальше делать, Джудит? — после недолгого молчания спросила Салли.
   — Не знаю, — честно призналась Джудит.
   — Но ты ведь не можешь исчезнуть. Как тогда Маркус объяснит это? — всполошилась Салли.
   — А может быть, мне удастся как-то умереть незаметно? — предположила Джудит.
   В этот момент она подумала о матери, которая тихо умерла в монастыре, затерянном где-то во Франции…
   — Джудит! — взорвалась Корнелия. — Как ты можешь!
   — О, я не имела в виду умереть по настоящему, — уточнила Джудит. — Я просто исчезну, а Маркус объявит, что я скоропостижно скончалась, например, от тифа или в результате дорожной аварии. Ну, в общем, что-нибудь в этом роде.
   — Ты с ума сошла! — воскликнула Салли. — Если ты считаешь, что семья Девлинов способна на такое, значит, ты ничего о ней не знаешь.
   Джудит прикусила губу:
   — Ты, конечно, права, Салли, я еще не все продумала до конца. А теперь расскажите мне новости.
   Джудит слушала светские сплетни вполуха, мысли ее были заняты тем, как дальше продолжить работу с Грейсмером. Может быть, Себастьяну удастся организовать какую-нибудь игру на дому, а она там неожиданно появится?..
   — Правда, это смешно, Джудит?
   — О… да… да, это действительно смешно.
   Когда же наконец гостьи ушли, она вновь устроилась у окна и принялась размышлять: «Корнелия, Салли и Изобель мало что поняли. Они за меня, конечно, но им неведомо, что такое свобода. Порой я ловлю себя на мысли, что завидую им, их простой и спокойной жизни. Я тоже хотела бы так, но не могу…»
   Начало темнеть, но она не стала звонить Доре, чтобы та зажгла свечи. Сумерки сгущались, и зерно несчастья все сильнее и сильнее прорастало в ее душе…
   »Значит, Маркус все время именно так обо мне думал… все время. Занимался со мной любовью и продолжал считать меня такой. Я-то думала, что все честно, откровенно, открыто, что муж доверяет мне, как я ему. А он все это время…»
   Стук в дверь прервал хоровод печальных мыслей. Вошел Себастьян.
   — Почему ты сидишь в темноте?
   Он зажег свечу и поставил подсвечник на стол. Затем внимательно посмотрел на сестру и остался доволен. Значит, утром он поступил совершенно правильно. Иного выхода не было.
   — Я думал, у тебя тут компания и вы ужинаете, — произнес он, делая вид, что не замечает ее бледности и слезинок па щеках. — Миссис Каннинхем сообщила, что у нее на ужин тушеная индейка с грибами и петрушкой. Звучит аппетитно, ты как считаешь?
   Джудит украдкой утерла слезы и тихо проговорила:
   — Спасибо тебе, Себастьян. Я так не люблю ужинать одна.
   — Как раз об этом я и подумал. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — Так будем ужинать?
   — Конечно. А как ты решил действовать с Грейсмером?
   — В данный момент это не важно. — Он взял шахматную доску и перенес к камину. — Когда ты придешь в себя, мы что-нибудь обязательно сообразим.
   — Но…
   — В какой руке? — Себастьян вытянул вперед дин кулака.
   — Я только хотела…
   — В какой руке? — повторил он.
   Джудит указала на левую. Он открыл ладонь, увидел черную пешку и страшно обрадовался.
   — Здорово, значит, у меня преимущество! Садись. Джу. — Он начал расставлять фигуры. — И не надо смотреть так, будто у тебя впереди неделя, состоящая из одних дождливых понедельников.
   Они сели и начали игру.
   — Ты видел Маркуса? — Голос ее был почти спокоен.
   — Сегодня утром он нанес мне визит. — Себастьян сделал следующий ход, и сестра тут же ответила.
   — Что он сказал?
   Себастьян задумался над позицией.
   — Он хотел узнать, где ты. — И сделал ход конем. Джудит тоже пошла конем, и они разменяли пешки.
   — Что ты сказал?
   — Что я поклялся не выдавать секрет. — Себастьян откинулся на спинку кресла.
   — Он разозлился?
   — Удовольствия на его лице я не заметил. — Себастьян ввел в игру слона. — Но ты ведь не ожидаешь, чтобы он положил шею под твой каблук?
   — Нет. Я только хотела найти у Маркуса понимание. — Джудит склонилась над доской. — А он не сделал ни малейшей попытки меня понять.
   — Не скажи, Джу, — рассудительно произнес Себастьян. — В целом, я думаю, он вел себя пристойно.
   — Как ты можешь так говорить? — Рука Джудит зависла над слоном.
   — Маркус прекрасно понимал, что если даст тебе волю делать все, что заблагорассудится, то ничего хорошего из этого не выйдет. Давай будем справедливыми, Джу. Разве ты хочешь иметь мужа-размазню, который бы не смел тебе ничего сказать поперек?
   — Нет. Конечно, нет. Но, зачем нам вообще противостоять друг Другу, Себастьян? Вот чего я понять не могу.
   — Такие вот вы с ним люди. И вряд ли туг что изменишь.
   — А Харриет тебе перечить ни в чем не будет? — ехидно спросила Джудит.
   — Не будет, — быстро отозвался он. — Я не дам ей повода. Я поселюсь с ней в деревне, в своем поместье. Буду выращивать фрукты и овощи, охотиться и радоваться нашим детям.
   — Потому что, когда ты женишься, все уже закончится. Она не будет знать ничего о нашем отце, о Грейсмере… и никогда не узнает. Все это останется в прошлом. Навсегда. И никогда не выплеснется перед вами и не разрушит вашу жизнь. — Ее голос задрожал. — Извини.
   Себастьян передал сестре платок. Теперь у него пропали последние сомнения в разумности утреннего поступка.
   — Твой ход, Джу. — Он показал на доску. — Ты права, мой брак будет иным, чем твой, но, может быть, и у вас с Маркусом еще все наладится. Особенно когда мы покончим с Грейсмером.
   — Как это будет возможно? — воскликнула она. — И как ты можешь так говорить, зная, что он думает обо мне, в каких мерзостях он меня подозревает?..
   — Знаю, — мягко произнес Себастьян. — Это невыносимо, я согласен. А не отправиться ли тебе в ту маленькую деревушку в Баварии, где живут Хельвиги? Помнить, они приглашали тебя приезжать в любое время. Там ты можешь спокойно пересидеть несколько месяцев.
   — Да, — согласилась Джудит, но впервые общество Себастьяна ей было неприятно.
   Ушел он около полуночи. Юный Том облегченно вздохнул и выскользнул из подъезда дома напротив. Продрог он изрядно.
   Целый день, без обеда, он следовал по пятам за этим молодым джентльменом в бобровой шапке и длинном плаще. Они побывали — разумеется, он внутри, а Том снаружи — в нескольких домах и нескольких клубах. Зато теперь его светлость будут довольны: Том сообщит полный список мест, где побывал сегодня этот джентльмен.
   Себастьян позвал извозчика, и тот незамедлительно появился. Если Себастьян и заметил, что вместе с ним в той же карете ни запятках едет еще один пассажир, то вида не показал.
   При повороте на Албемарл-стрит Том спрыгнул. Предмет наблюдения, судя по всему, отправился домой. Пора двигаться к его светлости с докладом. Возможно, прежде чем Том доберется до своей постели, ему удастся что-нибудь и перекусить на кухне.
   Маркус этот вечер провел у камина, пытаясь отвлечь себя от грустных размышлений «Галльскими войнами» Цезаря. Аппетита не было вовсе. Отвлечься не удавалось. Война в собственном доме вытеснила в его уме все остальные.
   Дверь библиотеки отворилась.
   — Явился Том, милорд.
   — Пришлите его сюда, Грегсон.
   — Сними шапку, парень, — прошептал ему на ухо дворецкий: конюхи в библиотеке маркиза были редкими гостями.
   Том сорвал шапку и неловко застыл на пороге.
   — Джентльмен пошел спать, милорд, — проговорил наконец он, объясняя окончание своего дежурства. — Могу я сразу докладывать?
   — Конечно, можешь. Но прежде скажи, ты обедал, ужинал?
   — Нет, милорд. Я не мог его оставить ни на минуту, все боялся, что он куда-нибудь уедет. Хотя джентльмен провел там весь вечер.