Страница:
— Любовь моя, ты получишь удовольствие! Я тебе обещаю. Я поведу жену Керрингтона в бардак, и, спорю, эта ослиха даже не сообразит, где находится.
— В этом-то и вся соль, — ухмыльнулась Агнес. — Она, конечно, обеспокоится, почувствует что-то неладное, что-то неприличное, но знать, насколько это неприлично, не будет… На это у нее мозгов не хватит.
— Нет, не хватит. — Грейсмер подошел к секретеру. — Поди сюда, помоги мне составить второе приглашение! Здесь надо проявить больше изобретательности, то есть, я хотел сказать, категоричности. Общая идея такова: за вами долг чести, и его следует заплатить. Она же полагает себя настоящей картежницей, из тех, кто ставит не думая и шикарно проигрывает. И откуда только эти Давенпорты взялись?
— Я же говорила, они какой-то гибрид, смесь, причем английского очень мало. — Агнес придвинула к секретеру стул. — Ну, давай сочинять.
Через полчаса граф запечатал письмо в конверт, поставив оттиск своего перстня.
— Ты, как всегда, на высоте, дорогая. Джудит не сможет преодолеть искушение доказать самой себе, что она смелая и готова к приключениям. Да и мужа ей захочется проучить.
Агнес улыбнулась:
— Ты уже придумал что-нибудь насчет Харриет, когда закончишь игру с Девлинами?
— Ее придется похитить. Тут ничего лучшего не придумаешь. Полагаю, это будет несложно. Она же всегда при тебе. Ты наймешь экипаж и привезешь ее ко мне. Вот и все, дорогая.
— А ты тут же, сразу, и женишься на ней, — кивнула Агнес. — Одной ночи хватит, чтобы она сама побежала за тобой к священнику. А уж тогда ее родители могут вопить сколько угодно, все равно ничего изменить не смогут. Из двух зол придется выбирать меньшее, а то, не дай Бог, их бесценная репутация окажется запятнанной. Будет придумана незатейливая история о внезапно вспыхнувшей любви, страсти, которой нельзя противостоять, и тому подобное. В общем, это будет романтический брак по любви. А в результате, дорогой, мы получим наши тридцать тысяч. — И она громко рассмеялась.
»Как же мы с ней все-таки похожи!» — подумал Грейсмер.
Приглашение пришло на следующее утро, когда Джудит пила шоколад. Ее приглашали на ужин, сегодня вечером. Куда? Это пока секрет, но граф уверен, что она останется довольна. Это будет настоящее приключение для настоящих игроков.
Джудит тихо выругалась и смяла письмо. Что делать теперь? Отказываться нельзя. То есть, конечно, можно, но тогда Грейсмер обидится или разозлится, а это сейчас крайне нежелательно. Ведь игра не закончена.
Она оделась и пошла искать Маркуса. Как всегда, он был в библиотеке со своим секретарем Джоном. Увидев ее, Маркус улыбнулся, обрадовавшись ее приходу.
— Доброе утро, дорогая. Чем могу тебе помочь?
»Боже правый! Как я ненавижу себя за то, что вынуждена ему лгать». Собираясь с мыслями, она улыбнулась:
— Я только хотела сказать, что приглашена сегодня на частный ужин.
— О… — Маркус отложил гусиное перо. — Я, конечно, не приглашен?
— Нет. — Она посмотрела на него, надеясь, что он ничего не заметит. — Понимаешь, там будут только дамы.
Маркус засмеялся:
— Корнелия и остальные?
— Именно так. Но я вернусь не поздно. Джон вежливо кашлянул;
— Прошу меня простить, ваша светлость, но вы с лордом Керрингтоном сегодня приглашены к Виллокби, на музыкальный вечер, Если вы помните, там будет выступать знаменитая арфистка.
— О, я совсем об этом забыла, — спохватилась Джудит. — Но… мне так хочется провести вечер с приятельницами. Маркус, ты не возражаешь?
Он не мог устоять против мольбы этих золотисто-карих глаз.
— Ты не просто муж, ты король среди мужей. — Она подбежала к столу и поцеловала его. Джон отвел глаза.
— Но я ожидаю компенсации, — усмехнулся Маркус.
— Без всяких сомнений. — Она направилась к двери. — И, как я уже сказала, буду не поздно.
Конечно, если она все организует, как надо, то это займет не так много времени. Дома она будет самое позднее через час с небольшим. То удовольствие, на которое рассчитывает Бернард Мелвилл, граф Грейсмер, он в обществе жены своего врага… не получит.
От этой мысли Джудит стало немного лете. «Обстоятельства складываются в мою пользу, лишь бы никто из приятельниц не появился на этом музыкальном вечере. Хотя вряд ли». Супруги Виллокби были пожилой парой и в свете вовсе не блистали. Они были друзьями матери Маркуса, и он чувствовал себя обязанным посещать все вечера, которые они устраивали для узкого круга любителей музыки. На этот раз муж вернется домой и застанет жену уже в постели, как и положено в добропорядочных семьях.
Для этого вечера Джудит одевалась с особой тщательностью. Платье выбрала с необычно высоким воротом и прическу сделала строгую, в виде небольшой короны. Ее поведение сегодня будет прямо противоположным флирту. Перед уходом она послала Милли на кухню с поручением. Та страшно удивилась, но, разумеется, без всяких вопросов принесла то, что требовалось, оставив на «потом» обсуждение среди слуг странностей хозяйки.
Джудит опустила в сумочку маленький пакетик, накинула на плечи шаль и направилась вниз. Вечера у Виллокби начинались рано, значит, Маркус уже ушел.
Наемный экипаж ожидал ее на том же месте, что и педелю назад. Граф приветствовал ее.
— Добрый вечер, Бернард, — весело проговорила Джудит. — Должна заметить, сэр, в вашей записке с приглашением ничего не сказано о том, Куда мы поедем.
— Какое же приключение без сюрпризов! А вы, дорогая, ведь любите приключения, не так ли?
Джудит выдавила из себя короткий смешок:
— Жизнь без приключений была бы очень скучной, сэр.
— Совершенно верно. А ваш положительный супруг… он как изволит проводить сегодняшний вечер?
Джудит кипела от злости, но сдерживалась.
— У Маркуса свои дела. Итак, куда мы отправляемся, Бернард?
— Уверен, вы будете очень довольны.
— Не сомневаюсь. — Она легко всплеснула руками, ее глаза в полумраке кареты сияли. — Сюрпризы я люблю не меньше приключений.
— Отлично. — Бернард потянулся и взял ее руку. — Надеюсь, на сей раз это будет как раз в вашем вкусе.
— И я, Бернард, тоже надеюсь, что этот вечер вас не разочарует.
Он поднес ее руку к своим губам.
А экипаж тем временем подъехал к входу в высокое здание, ничем особенным не выделяющееся из ряда других. Над дверью висел фонарь, окна все были зашторены.
Джудит вышла из экипажа и с любопытством оглянулась.
— Где мы?
— Это Джермин-стрит, — небрежно бросил Грейсмер. — Небольшой, но вполне респектабельный отель. Мне здесь иногда доводилось бывать. Пойдемте, дорогая.
Он проводил ее до двери, которую отворил пожилой дворецкий в напудренном парике.
— Прошу вас, милорд… мадам. — Он поклонился. — Проходите в салон.
Джудит позволила провести себя в салон. Позолота, атласная драпировка стен, глубокие кресла и женщины в элегантных платьях, которые казались в таком месте слегка неуместными, ну и, конечно, запах. Этот тяжелый аромат мускуса, аромат увядших цветов, аромат порока — его трудно спутать с чем-нибудь другим. Джудит сразу поняла, куда ее привел Грейсмер. В таких местах ей приходилось бывать, и не раз. Шикарный бордель для богатых, обслуживающий их вкусы. За хорошую плату эти жен-шины выполнят любую прихоть клиента.
Она скосила глаза на своего кавалера. Криво улыбаясь, он приветствовал появившуюся хозяйку.
Грейсмер, разумеется, не догадывается, что она знает, где они находятся. Да и действительно, как об этом может знать дама высшего общества? Он не догадывается, что ее отец имел в таких местах много друзей — если, конечно, можно назвать такие отношения дружбой, — они жили здесь в свободных комнатах по нескольку недель, а иногда и дольше, когда он оказывался на мели… одинокий вдовец с детьми. Отец совсем не сторонился женщин, и они что-то в нем находили.. Во всяком случае, она серьезно подозревала, что он им даже и не платил. Когда же дети подросли, Джордж Давенпорт был вынужден искать гостеприимства в более приличных местах.
Мадам радушно приветствовала Джудит, но та перехватила ее оценивающий взгляд. Значит, хозяйка в сговоре с Грейсмером… и, несомненно, они хорошо знакомы друг с другом.
— Ужин ждет вас в отдельном кабинете, милорд. Бернс проводит вас.
Она кивнула молодой женщине в темно-малиновом атласе. Платье у нее было шикарное, тонкие, дорогие кружева вокруг шеи, но лежали они как-то кривовато, а декольте было такое низкое, что едва прикрывало грудь.
— Прошу вас сюда, сэр… мадам. — Едва взглянув на Джудит, она улыбнулась Грейсмеру.
И это все тоже было очень хорошо знакомо Джудит. Они поднялись наверх в небольшую гостиную, декорированную с такой же показной роскошью, что и нижний салон.
В камине полыхал огонь, а круглый столик был накрыт на двоих. Из мебели здесь был еще только диван с большим количеством подушек. Он стоял неподалеку от ширмы, отгораживающей дальний угол. Джудит знала, что там должны быть небольшой шкаф и умывальник.
— Боже мой, Бернард, — удивленно воскликнули Джудит с дрожью в голосе, — какое странное место! Оно больше напоминает спальню, чем гостиную для ужина.
— Это не простой отель, — пояснил он, разливая в бокалы вино. — Особенный. Итак, Джудит, за что пьем?
Она взяла бокал:
— А какой тост вы предлагаете, сэр?
— За приключения, которые ставят на место диктаторов-мужей.
Ом выпил до дна, а Джудит пригубила слегка, затем с бокалом подошла к окну и, отодвинув штору, посмотрела на улицу. Прикрываясь шторой, она достала из сумочки пакетик и вытряхнула содержимое в свой бокал.
— А много на этой улице таких особенных отелей. Бернард? — спросила она тоном, в котором не было ничего, кроме невинного любопытства.
Возвратившись к столу, она лучезарно ему улыбнулась и осушила бокал.
— Налейте мне еще, Бернард.
— Прошу вас, дорогая. — Он поднял графин.
Если она к тому же еще и напьется, будет совсем чудесно. Добавить в готовящееся варево специй, что может быть лучше. А может быть, она вообще потеряет голову, тогда я довезу ее до дома и сдам на руки мужу в том товарном виде, в каком она будет.
Джудит снова подняла бокал, а затем вдруг охнула и поставила его на место. Грейсмер в ужасе наблюдал за ней. Л и по ее внезапно побелело, даже слегка позеленело, она застыла, прижав ладонь к горлу. Затем, застонав, ринулась за ширму к умывальнику, откуда вскоре раздались совсем не романтические и вовсе не подобающие леди звуки.
У Виллокби Маркус извинился за отсутствие жены, что-то слегка присочинив. Большинство гостей, присутствующих на вечере, он знал с детства. В их кругу он сегодня поужинал, понаслаждался хорошим бургундским и проследовал за ними с гостиную на концерт. Вышла арфистка.
— О, лорд Керрингтон, какая неожиданная встреча! — Рядом с ним, под руку со своим престарелым мужем, материализовалась Агнес Баррет. — А мы пришли позже, — прошептала она Маркусу. — У нас было приглашение в другое место, но мы не могли отказать Виллокби. Они старые друзья моего супруга, — Усиленно обмахиваясь веером, она оглядывала гостиную, с улыбкой отвечая на приветствия.
Маркус пробормотал что-то вежливое, подумав при этом, какая она привлекательная женщина, но вот линия рта у нее злобная и очень знакомая.
— А леди Керрингтон не с вами? — Агнес снова с улыбкой повернулась к маркизу.
— Нет, У нее была еще раньше назначена встреча с приятельницами, — ответил он.
— А-а… — Агнес, вроде бы задумавшись, нахмурилась. — Но не на Джермин-стрит, конечно?
Предчувствие чего-то скверного словно воспламенило позвоночник Маркуса, как будто к просмоленному факелу поднесли зажженную спичку.
— Едва ли, сударыня. Агнес покачала головой:
— Конечно, нет. Это, наверное, очень глупо с моей стороны так говорить, но мне почудилось, что я видела, как она выходила там из кареты… но это наверняка был обман зрения. Эти фонари у дверей создают странные тени…
Маркус сидел тихо, с застывшей улыбкой, не отрывая глаз от арфистки. Он почувствовал, как щупальца мерзкого осьминога протянулись от этой женщины к нему, опутали его, присосались и принялись накачивать его сомнением и злостью.
Джудит была права. Агнес Баррет опасна, и очень, Она любовница Грейсмера. Что же из этого следует? Что Джудит угрожает опасность. Какая, он сейчас догадаться не мог. Но в том, что это так, Маркус был уверен так же, как в своем собственном имени. Маленькое испуганное лицо Марты всплыло в памяти, и он снова услышал ее отчаянные рыдания.
Он встал и, не извинившись, вышел из гостиной. За его спиной продолжали звучать нежные переливы арфы. Агнесс испуганно наблюдала за его уходом. Ведь она ничего еще не сделала, только пыталась бросить маленькое семя подозрения. Имя Бернара даже не упомянула. Главное должно было наступить завтра или даже послезавтра — тогда только должен был поползти слух о… Что же заставило маркиза так поспешно уйти?
Маркус покинул дом не попрощавшись. Он спешил на Джермин-стрит.
Джудит за ширмой рвало, причем свидетелем такого происшествия Грейсмеру прежде бывать не приходилось. Он сидел, не в силах сдвинуться с места, придавленный ужасом и сознанием собственной беспомощности, Затем, сделав над собой огромное усилие, встал, подошел к двери, распахнул ее настежь и позвал на помощь. По лестнице вверх заспешила мадам, за ней пара девиц. — Что случилось, милорд?
Он указал на ширму;
— Моей даме, кажется, нехорошо. Сделайте что-нибудь… Мадам прислушалась, многозначительно посмотрела на графа, после чего ринулась к Джудит.
Грейсмер мерил шагами коридор, не решаясь возвратиться в комнату. Ударяя кулаком по ладони, он проклинал всех женщин на свете. Это не могло быть от вина, она выпила всего один бокал и была абсолютно трезва.
Из-за ширмы вывели Джудит. Ее шатало. Она была бледна, как воск, на лбу и бровях капельки пота, глаза влажные.
— Милорд, даже не знаю, что… — Она прижала ладонь ко рту. — Видно, что-то съела… несвежее… мне так перед вами неудобно… извините…
— Вам надо домой, — резко прервал ее он. — Экипаж внизу.
Она жалко улыбнулась:
— Да, спасибо. А сейчас мне надо немного полежать. Покачиваясь, она доковыляла до дивана и упала на спину, закрыв глаза.
Мадам стала усиленно обмахивать Джудит ее веером.
— Милорд, это невозможно, чтобы в моем доме находилась больная дама, — заявила она, с трудом удерживаясь на грани приличий. — А если об этом узнают мои гости? Нет, нет…
— Хорошо, хорошо, — прервал ее Бернард. — Сведите даму вниз и посадите в карету. Скажите кучеру, чтобы отвез ее на Беркли-сквер.
С горем пополам, постанывая и прихрамывая, Джудит сошла вниз по лестнице и кое-как доползла до экипажа. Стоя у окна, Бернард наблюдал, как карета двинулась вдоль по улице.
Нет, здесь, несомненно, чувствуется рука дьявола! Иначе как объяснить, что такое тщательно подготовленное мероприятие, едва начавшись, разбилось вдребезги?
Он подошел к столу. Словно во сне, наполнил бокал. Надо хотя бы поужинать, все равно заплачено.
Маркус свернул на Джермин-стрит. Не переставая удивляться своему спокойствию, он посмотрел вперед. Фонари висели над дверьми трех домов. Где-то в одном из них очень скоро он обнаружит свою жену в компании Бернара Мел-вилла, третьего графа Грейсмера. Маркус понятия не имел, почему она оказалась здесь, почему она позволила Грейсмеру заманить себя в ловушку. Но причины его сейчас и не интересовали. Потом для выяснения будет достаточно времени. Одно его сейчас беспокоило, только одно: поспеть вовремя, прежде чем с ней случится непоправимое.
За первой дверью о графе Грейсмере никто понятия не имел. Дворецкий в напудренном парике второго дома поклонился ему и сразу же пригласил зайти. Из салона выплыла мадам, воплощенная любезность. Еще бы, новый клиент! И, судя по всему, не из бедных.
— Где Грейсмер?
И тон, каким был задан вопрос, и взгляд горящих черных глаз на бесстрастном лице, похожем на маску, — вес это произвело на мадам соответствующее впечатление.
— По-моему, его светлость наверху, Он ждет вас?
— Если нет, то зря, — сухо бросил Маркус. — Будьте добры, покажите мне, где это.
Сообразительная мадам уже догадалась, что за дела у этого джентльмена с Грейсмером. Если разгневанный муж желает повидаться с Грейсмером, это не ее дело. Но никаких сцен в холле, и тем более в салоне, она не допустит.
— Проводи джентльмена к графу Грейсмеру.
Маркус поднялся за девушкой наверх. У дверей он ее остановил и приложил палец к губам. Постоял несколько секунд прислушиваясь. Из-за двери не слышно было ни звука. Абсолютная тишина. Маркус мягко нажал на ручку и открыл дверь.
Грейсмер сидел, откинувшись на спинку стула. С бокалом кларета в руке он задумчиво смотрел на огонь в камине. Услышав, как скрипнула дверь, граф обернулся.
— Ах, это вы, Грейсмер? — Со стороны могло показаться, что Маркус приятно удивлен.
— Какая честь для меня, Керрингтон. — Бернард сделал глоток вина. — Чем обязан столь неожиданному визиту?
— О, все очень просто. — Маркус швырнул трость па диван, сел напротив графа и, прежде чем снова на него взглянуть, некоторое время сосредоточенно изучал обстановку в комнате. — Все очень просто. Где моя жена, Бернард?
— Почему вы меня об этом спрашиваете, Маркус. Как видите, я ужинаю в одиночестве.
— Это я, конечно, вижу. Но вы ожидали кого-то в гости, не так ли? — Маркиз взял вилку и с интересом стал изучать зубцы, потом дотянулся до бокала, наполовину наполненного вином. — Ваша гостья на время удалилась или как?
Грейсмер громко рассмеялся: не смех, а скрип разбитого стекла.
— Полагаю, что не на время.
— Вот как? Вы меня заинтриговали, Грейсмер. И очень. Прошу вас, объясните.
— Вашей жены здесь нет, — произнес граф. — Она была здесь, но в данный момент скорее всего отдыхает в своей постели.
— Понятно. — Маркус встал. — А что заставило ее уйти?..
— Я вас уверяю, Маркус, ничего, что могло бы бросить тень на репутацию вашей жены, здесь не произошло. Добродетель ее осталась незапятнанной. А теперь прошу вас оставить меня, чтобы я мог закончить свой ужин.
— Разумеется. Но позвольте перед уходом дать вам один совет. Если вы и в дальнейшем собираетесь строить насчет моей жены какие-то планы, то я предлагаю вам их оставить Мне бы не хотелось снова использовать хлыст, но, если это окажется необходимым, придется. И в этот раз обещаю вам секрета из инцидента не делать. Он станет гвоздем сезона, можете быть уверены.
Маркус поклонился, с презрительной усмешкой глядя на покрасневшего Грейсмера.
— Остерегайтесь меня, Бернард! И помните, на сей раз гордость не помешает мне сказать правду. Я выставлю вас на всеобщее посмешище, и вас будут презирать даже в этом заведении.
Глава 27
— В этом-то и вся соль, — ухмыльнулась Агнес. — Она, конечно, обеспокоится, почувствует что-то неладное, что-то неприличное, но знать, насколько это неприлично, не будет… На это у нее мозгов не хватит.
— Нет, не хватит. — Грейсмер подошел к секретеру. — Поди сюда, помоги мне составить второе приглашение! Здесь надо проявить больше изобретательности, то есть, я хотел сказать, категоричности. Общая идея такова: за вами долг чести, и его следует заплатить. Она же полагает себя настоящей картежницей, из тех, кто ставит не думая и шикарно проигрывает. И откуда только эти Давенпорты взялись?
— Я же говорила, они какой-то гибрид, смесь, причем английского очень мало. — Агнес придвинула к секретеру стул. — Ну, давай сочинять.
Через полчаса граф запечатал письмо в конверт, поставив оттиск своего перстня.
— Ты, как всегда, на высоте, дорогая. Джудит не сможет преодолеть искушение доказать самой себе, что она смелая и готова к приключениям. Да и мужа ей захочется проучить.
Агнес улыбнулась:
— Ты уже придумал что-нибудь насчет Харриет, когда закончишь игру с Девлинами?
— Ее придется похитить. Тут ничего лучшего не придумаешь. Полагаю, это будет несложно. Она же всегда при тебе. Ты наймешь экипаж и привезешь ее ко мне. Вот и все, дорогая.
— А ты тут же, сразу, и женишься на ней, — кивнула Агнес. — Одной ночи хватит, чтобы она сама побежала за тобой к священнику. А уж тогда ее родители могут вопить сколько угодно, все равно ничего изменить не смогут. Из двух зол придется выбирать меньшее, а то, не дай Бог, их бесценная репутация окажется запятнанной. Будет придумана незатейливая история о внезапно вспыхнувшей любви, страсти, которой нельзя противостоять, и тому подобное. В общем, это будет романтический брак по любви. А в результате, дорогой, мы получим наши тридцать тысяч. — И она громко рассмеялась.
»Как же мы с ней все-таки похожи!» — подумал Грейсмер.
Приглашение пришло на следующее утро, когда Джудит пила шоколад. Ее приглашали на ужин, сегодня вечером. Куда? Это пока секрет, но граф уверен, что она останется довольна. Это будет настоящее приключение для настоящих игроков.
Джудит тихо выругалась и смяла письмо. Что делать теперь? Отказываться нельзя. То есть, конечно, можно, но тогда Грейсмер обидится или разозлится, а это сейчас крайне нежелательно. Ведь игра не закончена.
Она оделась и пошла искать Маркуса. Как всегда, он был в библиотеке со своим секретарем Джоном. Увидев ее, Маркус улыбнулся, обрадовавшись ее приходу.
— Доброе утро, дорогая. Чем могу тебе помочь?
»Боже правый! Как я ненавижу себя за то, что вынуждена ему лгать». Собираясь с мыслями, она улыбнулась:
— Я только хотела сказать, что приглашена сегодня на частный ужин.
— О… — Маркус отложил гусиное перо. — Я, конечно, не приглашен?
— Нет. — Она посмотрела на него, надеясь, что он ничего не заметит. — Понимаешь, там будут только дамы.
Маркус засмеялся:
— Корнелия и остальные?
— Именно так. Но я вернусь не поздно. Джон вежливо кашлянул;
— Прошу меня простить, ваша светлость, но вы с лордом Керрингтоном сегодня приглашены к Виллокби, на музыкальный вечер, Если вы помните, там будет выступать знаменитая арфистка.
— О, я совсем об этом забыла, — спохватилась Джудит. — Но… мне так хочется провести вечер с приятельницами. Маркус, ты не возражаешь?
Он не мог устоять против мольбы этих золотисто-карих глаз.
— Ты не просто муж, ты король среди мужей. — Она подбежала к столу и поцеловала его. Джон отвел глаза.
— Но я ожидаю компенсации, — усмехнулся Маркус.
— Без всяких сомнений. — Она направилась к двери. — И, как я уже сказала, буду не поздно.
Конечно, если она все организует, как надо, то это займет не так много времени. Дома она будет самое позднее через час с небольшим. То удовольствие, на которое рассчитывает Бернард Мелвилл, граф Грейсмер, он в обществе жены своего врага… не получит.
От этой мысли Джудит стало немного лете. «Обстоятельства складываются в мою пользу, лишь бы никто из приятельниц не появился на этом музыкальном вечере. Хотя вряд ли». Супруги Виллокби были пожилой парой и в свете вовсе не блистали. Они были друзьями матери Маркуса, и он чувствовал себя обязанным посещать все вечера, которые они устраивали для узкого круга любителей музыки. На этот раз муж вернется домой и застанет жену уже в постели, как и положено в добропорядочных семьях.
Для этого вечера Джудит одевалась с особой тщательностью. Платье выбрала с необычно высоким воротом и прическу сделала строгую, в виде небольшой короны. Ее поведение сегодня будет прямо противоположным флирту. Перед уходом она послала Милли на кухню с поручением. Та страшно удивилась, но, разумеется, без всяких вопросов принесла то, что требовалось, оставив на «потом» обсуждение среди слуг странностей хозяйки.
Джудит опустила в сумочку маленький пакетик, накинула на плечи шаль и направилась вниз. Вечера у Виллокби начинались рано, значит, Маркус уже ушел.
Наемный экипаж ожидал ее на том же месте, что и педелю назад. Граф приветствовал ее.
— Добрый вечер, Бернард, — весело проговорила Джудит. — Должна заметить, сэр, в вашей записке с приглашением ничего не сказано о том, Куда мы поедем.
— Какое же приключение без сюрпризов! А вы, дорогая, ведь любите приключения, не так ли?
Джудит выдавила из себя короткий смешок:
— Жизнь без приключений была бы очень скучной, сэр.
— Совершенно верно. А ваш положительный супруг… он как изволит проводить сегодняшний вечер?
Джудит кипела от злости, но сдерживалась.
— У Маркуса свои дела. Итак, куда мы отправляемся, Бернард?
— Уверен, вы будете очень довольны.
— Не сомневаюсь. — Она легко всплеснула руками, ее глаза в полумраке кареты сияли. — Сюрпризы я люблю не меньше приключений.
— Отлично. — Бернард потянулся и взял ее руку. — Надеюсь, на сей раз это будет как раз в вашем вкусе.
— И я, Бернард, тоже надеюсь, что этот вечер вас не разочарует.
Он поднес ее руку к своим губам.
А экипаж тем временем подъехал к входу в высокое здание, ничем особенным не выделяющееся из ряда других. Над дверью висел фонарь, окна все были зашторены.
Джудит вышла из экипажа и с любопытством оглянулась.
— Где мы?
— Это Джермин-стрит, — небрежно бросил Грейсмер. — Небольшой, но вполне респектабельный отель. Мне здесь иногда доводилось бывать. Пойдемте, дорогая.
Он проводил ее до двери, которую отворил пожилой дворецкий в напудренном парике.
— Прошу вас, милорд… мадам. — Он поклонился. — Проходите в салон.
Джудит позволила провести себя в салон. Позолота, атласная драпировка стен, глубокие кресла и женщины в элегантных платьях, которые казались в таком месте слегка неуместными, ну и, конечно, запах. Этот тяжелый аромат мускуса, аромат увядших цветов, аромат порока — его трудно спутать с чем-нибудь другим. Джудит сразу поняла, куда ее привел Грейсмер. В таких местах ей приходилось бывать, и не раз. Шикарный бордель для богатых, обслуживающий их вкусы. За хорошую плату эти жен-шины выполнят любую прихоть клиента.
Она скосила глаза на своего кавалера. Криво улыбаясь, он приветствовал появившуюся хозяйку.
Грейсмер, разумеется, не догадывается, что она знает, где они находятся. Да и действительно, как об этом может знать дама высшего общества? Он не догадывается, что ее отец имел в таких местах много друзей — если, конечно, можно назвать такие отношения дружбой, — они жили здесь в свободных комнатах по нескольку недель, а иногда и дольше, когда он оказывался на мели… одинокий вдовец с детьми. Отец совсем не сторонился женщин, и они что-то в нем находили.. Во всяком случае, она серьезно подозревала, что он им даже и не платил. Когда же дети подросли, Джордж Давенпорт был вынужден искать гостеприимства в более приличных местах.
Мадам радушно приветствовала Джудит, но та перехватила ее оценивающий взгляд. Значит, хозяйка в сговоре с Грейсмером… и, несомненно, они хорошо знакомы друг с другом.
— Ужин ждет вас в отдельном кабинете, милорд. Бернс проводит вас.
Она кивнула молодой женщине в темно-малиновом атласе. Платье у нее было шикарное, тонкие, дорогие кружева вокруг шеи, но лежали они как-то кривовато, а декольте было такое низкое, что едва прикрывало грудь.
— Прошу вас сюда, сэр… мадам. — Едва взглянув на Джудит, она улыбнулась Грейсмеру.
И это все тоже было очень хорошо знакомо Джудит. Они поднялись наверх в небольшую гостиную, декорированную с такой же показной роскошью, что и нижний салон.
В камине полыхал огонь, а круглый столик был накрыт на двоих. Из мебели здесь был еще только диван с большим количеством подушек. Он стоял неподалеку от ширмы, отгораживающей дальний угол. Джудит знала, что там должны быть небольшой шкаф и умывальник.
— Боже мой, Бернард, — удивленно воскликнули Джудит с дрожью в голосе, — какое странное место! Оно больше напоминает спальню, чем гостиную для ужина.
— Это не простой отель, — пояснил он, разливая в бокалы вино. — Особенный. Итак, Джудит, за что пьем?
Она взяла бокал:
— А какой тост вы предлагаете, сэр?
— За приключения, которые ставят на место диктаторов-мужей.
Ом выпил до дна, а Джудит пригубила слегка, затем с бокалом подошла к окну и, отодвинув штору, посмотрела на улицу. Прикрываясь шторой, она достала из сумочки пакетик и вытряхнула содержимое в свой бокал.
— А много на этой улице таких особенных отелей. Бернард? — спросила она тоном, в котором не было ничего, кроме невинного любопытства.
Возвратившись к столу, она лучезарно ему улыбнулась и осушила бокал.
— Налейте мне еще, Бернард.
— Прошу вас, дорогая. — Он поднял графин.
Если она к тому же еще и напьется, будет совсем чудесно. Добавить в готовящееся варево специй, что может быть лучше. А может быть, она вообще потеряет голову, тогда я довезу ее до дома и сдам на руки мужу в том товарном виде, в каком она будет.
Джудит снова подняла бокал, а затем вдруг охнула и поставила его на место. Грейсмер в ужасе наблюдал за ней. Л и по ее внезапно побелело, даже слегка позеленело, она застыла, прижав ладонь к горлу. Затем, застонав, ринулась за ширму к умывальнику, откуда вскоре раздались совсем не романтические и вовсе не подобающие леди звуки.
У Виллокби Маркус извинился за отсутствие жены, что-то слегка присочинив. Большинство гостей, присутствующих на вечере, он знал с детства. В их кругу он сегодня поужинал, понаслаждался хорошим бургундским и проследовал за ними с гостиную на концерт. Вышла арфистка.
— О, лорд Керрингтон, какая неожиданная встреча! — Рядом с ним, под руку со своим престарелым мужем, материализовалась Агнес Баррет. — А мы пришли позже, — прошептала она Маркусу. — У нас было приглашение в другое место, но мы не могли отказать Виллокби. Они старые друзья моего супруга, — Усиленно обмахиваясь веером, она оглядывала гостиную, с улыбкой отвечая на приветствия.
Маркус пробормотал что-то вежливое, подумав при этом, какая она привлекательная женщина, но вот линия рта у нее злобная и очень знакомая.
— А леди Керрингтон не с вами? — Агнес снова с улыбкой повернулась к маркизу.
— Нет, У нее была еще раньше назначена встреча с приятельницами, — ответил он.
— А-а… — Агнес, вроде бы задумавшись, нахмурилась. — Но не на Джермин-стрит, конечно?
Предчувствие чего-то скверного словно воспламенило позвоночник Маркуса, как будто к просмоленному факелу поднесли зажженную спичку.
— Едва ли, сударыня. Агнес покачала головой:
— Конечно, нет. Это, наверное, очень глупо с моей стороны так говорить, но мне почудилось, что я видела, как она выходила там из кареты… но это наверняка был обман зрения. Эти фонари у дверей создают странные тени…
Маркус сидел тихо, с застывшей улыбкой, не отрывая глаз от арфистки. Он почувствовал, как щупальца мерзкого осьминога протянулись от этой женщины к нему, опутали его, присосались и принялись накачивать его сомнением и злостью.
Джудит была права. Агнес Баррет опасна, и очень, Она любовница Грейсмера. Что же из этого следует? Что Джудит угрожает опасность. Какая, он сейчас догадаться не мог. Но в том, что это так, Маркус был уверен так же, как в своем собственном имени. Маленькое испуганное лицо Марты всплыло в памяти, и он снова услышал ее отчаянные рыдания.
Он встал и, не извинившись, вышел из гостиной. За его спиной продолжали звучать нежные переливы арфы. Агнесс испуганно наблюдала за его уходом. Ведь она ничего еще не сделала, только пыталась бросить маленькое семя подозрения. Имя Бернара даже не упомянула. Главное должно было наступить завтра или даже послезавтра — тогда только должен был поползти слух о… Что же заставило маркиза так поспешно уйти?
Маркус покинул дом не попрощавшись. Он спешил на Джермин-стрит.
Джудит за ширмой рвало, причем свидетелем такого происшествия Грейсмеру прежде бывать не приходилось. Он сидел, не в силах сдвинуться с места, придавленный ужасом и сознанием собственной беспомощности, Затем, сделав над собой огромное усилие, встал, подошел к двери, распахнул ее настежь и позвал на помощь. По лестнице вверх заспешила мадам, за ней пара девиц. — Что случилось, милорд?
Он указал на ширму;
— Моей даме, кажется, нехорошо. Сделайте что-нибудь… Мадам прислушалась, многозначительно посмотрела на графа, после чего ринулась к Джудит.
Грейсмер мерил шагами коридор, не решаясь возвратиться в комнату. Ударяя кулаком по ладони, он проклинал всех женщин на свете. Это не могло быть от вина, она выпила всего один бокал и была абсолютно трезва.
Из-за ширмы вывели Джудит. Ее шатало. Она была бледна, как воск, на лбу и бровях капельки пота, глаза влажные.
— Милорд, даже не знаю, что… — Она прижала ладонь ко рту. — Видно, что-то съела… несвежее… мне так перед вами неудобно… извините…
— Вам надо домой, — резко прервал ее он. — Экипаж внизу.
Она жалко улыбнулась:
— Да, спасибо. А сейчас мне надо немного полежать. Покачиваясь, она доковыляла до дивана и упала на спину, закрыв глаза.
Мадам стала усиленно обмахивать Джудит ее веером.
— Милорд, это невозможно, чтобы в моем доме находилась больная дама, — заявила она, с трудом удерживаясь на грани приличий. — А если об этом узнают мои гости? Нет, нет…
— Хорошо, хорошо, — прервал ее Бернард. — Сведите даму вниз и посадите в карету. Скажите кучеру, чтобы отвез ее на Беркли-сквер.
С горем пополам, постанывая и прихрамывая, Джудит сошла вниз по лестнице и кое-как доползла до экипажа. Стоя у окна, Бернард наблюдал, как карета двинулась вдоль по улице.
Нет, здесь, несомненно, чувствуется рука дьявола! Иначе как объяснить, что такое тщательно подготовленное мероприятие, едва начавшись, разбилось вдребезги?
Он подошел к столу. Словно во сне, наполнил бокал. Надо хотя бы поужинать, все равно заплачено.
Маркус свернул на Джермин-стрит. Не переставая удивляться своему спокойствию, он посмотрел вперед. Фонари висели над дверьми трех домов. Где-то в одном из них очень скоро он обнаружит свою жену в компании Бернара Мел-вилла, третьего графа Грейсмера. Маркус понятия не имел, почему она оказалась здесь, почему она позволила Грейсмеру заманить себя в ловушку. Но причины его сейчас и не интересовали. Потом для выяснения будет достаточно времени. Одно его сейчас беспокоило, только одно: поспеть вовремя, прежде чем с ней случится непоправимое.
За первой дверью о графе Грейсмере никто понятия не имел. Дворецкий в напудренном парике второго дома поклонился ему и сразу же пригласил зайти. Из салона выплыла мадам, воплощенная любезность. Еще бы, новый клиент! И, судя по всему, не из бедных.
— Где Грейсмер?
И тон, каким был задан вопрос, и взгляд горящих черных глаз на бесстрастном лице, похожем на маску, — вес это произвело на мадам соответствующее впечатление.
— По-моему, его светлость наверху, Он ждет вас?
— Если нет, то зря, — сухо бросил Маркус. — Будьте добры, покажите мне, где это.
Сообразительная мадам уже догадалась, что за дела у этого джентльмена с Грейсмером. Если разгневанный муж желает повидаться с Грейсмером, это не ее дело. Но никаких сцен в холле, и тем более в салоне, она не допустит.
— Проводи джентльмена к графу Грейсмеру.
Маркус поднялся за девушкой наверх. У дверей он ее остановил и приложил палец к губам. Постоял несколько секунд прислушиваясь. Из-за двери не слышно было ни звука. Абсолютная тишина. Маркус мягко нажал на ручку и открыл дверь.
Грейсмер сидел, откинувшись на спинку стула. С бокалом кларета в руке он задумчиво смотрел на огонь в камине. Услышав, как скрипнула дверь, граф обернулся.
— Ах, это вы, Грейсмер? — Со стороны могло показаться, что Маркус приятно удивлен.
— Какая честь для меня, Керрингтон. — Бернард сделал глоток вина. — Чем обязан столь неожиданному визиту?
— О, все очень просто. — Маркус швырнул трость па диван, сел напротив графа и, прежде чем снова на него взглянуть, некоторое время сосредоточенно изучал обстановку в комнате. — Все очень просто. Где моя жена, Бернард?
— Почему вы меня об этом спрашиваете, Маркус. Как видите, я ужинаю в одиночестве.
— Это я, конечно, вижу. Но вы ожидали кого-то в гости, не так ли? — Маркиз взял вилку и с интересом стал изучать зубцы, потом дотянулся до бокала, наполовину наполненного вином. — Ваша гостья на время удалилась или как?
Грейсмер громко рассмеялся: не смех, а скрип разбитого стекла.
— Полагаю, что не на время.
— Вот как? Вы меня заинтриговали, Грейсмер. И очень. Прошу вас, объясните.
— Вашей жены здесь нет, — произнес граф. — Она была здесь, но в данный момент скорее всего отдыхает в своей постели.
— Понятно. — Маркус встал. — А что заставило ее уйти?..
— Я вас уверяю, Маркус, ничего, что могло бы бросить тень на репутацию вашей жены, здесь не произошло. Добродетель ее осталась незапятнанной. А теперь прошу вас оставить меня, чтобы я мог закончить свой ужин.
— Разумеется. Но позвольте перед уходом дать вам один совет. Если вы и в дальнейшем собираетесь строить насчет моей жены какие-то планы, то я предлагаю вам их оставить Мне бы не хотелось снова использовать хлыст, но, если это окажется необходимым, придется. И в этот раз обещаю вам секрета из инцидента не делать. Он станет гвоздем сезона, можете быть уверены.
Маркус поклонился, с презрительной усмешкой глядя на покрасневшего Грейсмера.
— Остерегайтесь меня, Бернард! И помните, на сей раз гордость не помешает мне сказать правду. Я выставлю вас на всеобщее посмешище, и вас будут презирать даже в этом заведении.
Глава 27
Маркус возвращался на Беркли-сквер пешком.
Пока неясно, что заставило Джудит связаться с Грейсмером, но очевидно одно; неприятностей ей каким-то образом избежать удалось, и, судя по всему, вполне успешно. Скорее всего Джудит пришлось разыграть перед кавалером свой очередной спектакль.
Но прежде всего, какого черта она вообще имеет дело с Грейсмером? Совершенно непонятно. Конфликт наш давно уже улажен. Нет, здесь что-то не то. Непонятно, зачем она поддерживает знакомство с Грейсмером. И больше того, соглашается поужинать с ним тет-а-тет. Почему?
И снова в душе Маркуса зашевелился клубок сомнений и подозрений.
»А ведь я совсем не знаю Джудит. И узнаю ли когда-нибудь? Неужели она связалась с Грейсмером для того, чтобы сделать мне больно? Но если это так, почему же покинула своего кавалера, и, видимо, против его воли? Она ожидала чего-то другого. Чего же? Неужели моя простодушная жена рассчитывала, что приглашение на интимный ужин тет-а-тет — это совершенно безобидное предложение? В это невозможно поверить. Уж в чем-чем, а в простодушии Джудит упрекнуть никак нельзя. Разве ее можно купить на такую дешевку? Хорошо, а если Грейсмер убедил ее, что ужин не интимный, а в компании с кем-то, кто хорошо ей знаком? И когда она обнаружила правду…»
Эта версия была более правдоподобной, и Маркус немного успокоился. Но тут же вспомнил, как она утром лгала ему о вечеринке с приятельницами.
Когда Маркус подходил к дому, Джудит стояла у окна своей спальни и смотрела на площадь. Она ждала его. То, что ложью и наветами Грейсмер мог испоганить репутацию любого человека, ей хорошо известно. Он был способен на все, на любую подлость. И все же в этот вечер она заглянула в бездну такого злодейства, какого прежде не знала. Одно дело — рандеву при свечах, а другое — привести Джудит в публичный дом… Это мог придумать настоящий дьявол. Скорее всего дело обстоит так: жена Маркуса нужна Грейсмеру, чтобы нанести удар самому Маркусу. Графу захотелось его унизить, и. разумеется, публично.
Она стояла у окна, скрестив руки на груди, чувствуя но всем теле слабость после жестокой рвоты. Какие бы пели Грейсмер ни преследовал, планы его она разрушила. И это главное. Из одного ее, даже добровольного, присутствия вместе с Грейсмером в таком месте большого скандала не сделаешь.
Джудит собиралась рассказать Маркусу все. Если он услышит это из ее уст, то будет предупрежден. А предупрежден — значит, вооружен. Мысль о том, чем она при этом рискует, заставила Джудит передернуться от ужаса.
Маркус уже скрылся из виду. Сейчас он поднимается по ступенькам прямо под ее окнами.
Стоя на верхней площадке лестницы, Джудит ждала, когда он войдет в холл. Как только Маркус открыл дверь, они ринулась вниз.
— Маркус, мне надо с тобой поговорить! Горечь и досада, казалось, сдавливали его со всех сторон. Маркус пристально посмотрел на жену. Она была бледна, заметно напряжена, но, насколько он мог судить, в полном порядке.
— Хорошо провела вечер? — без улыбки спросил он, передавая плащ и перчатки Грегсону, решив сделать вид, что ему ничего не известно.
Джудит покачала головой:
— Не могли бы мы пройти в библиотеку? Мне надо с тобой серьезно поговорить.
»Неужели Джудит хочет мне что-то сказать?» От надежды у него потеплело на сердце.
— Обязательно в библиотеку?
— Думаю, что да.
Услышать ее признание Маркусу хотелось сейчас больше всего на свете. Ничего еще прежде он так не желал в своей жизни. Старая змея недоверия вновь победно свернулась на прежнем месте, и изгнать эту змею способна только искренность жены. Но поскольку полностью Маркус в этом уверен не был, он на всякий случай решил продолжать игру.
— О, дорогая, — недоуменно улыбнулся он. — Разве этот разговор не может подождать до утра?
— Думаю, что нет.
— Хорошо.
Джудит пошла впереди. Свечи в библиотеке уже погасли, но огонь в камине еще горел. Она зажгла несколько свечей, пока Маркус подбрасывал в огонь поленья.
— Может быть, вначале слегка разогреться? Просто для страховки. — Он указал на графинчик па буфете.
— Пожалуй, да. Налей бокал портвейна и мне. Маркус наполнил два бокала, глядя, как Джудит, грея руки, наклонилась над огнем. Локоны ее при этом засияли золотом.
— Мне надо кое в чем признаться, — проговорила наконец она и побледнела еще сильнее. — Боюсь, что ты будешь очень и очень огорчен.
Она хочет сказать ему правду.
Пытаясь скрыть радость, он произнес ровным голосом:
— Итак, подготовила ты меня уже достаточно. Говори же. — Хорошо. — Она поставила бокал и обхватила руками себя за плечи. — Это связано с Грейсмером.
Она сделала паузу, но Маркус не проронил ни слова и, потягивая портвейн, ждал. Довольно спокойно Джудит рассказала ему, как играла с Грейсмером в пикет, какие были ставки и куда граф привел ее провести с ним вечер.
— Он замыслил организовать какой-то скандал с целью унизить тебя, сейчас я в этом почти уверена, — закончила она. — Я должна была тебе сказать… предупредить тебя. Я бы не перенесла, если бы ты услышал об этом от кого-то другого.
Джудит замолчала и принялась нервно теребить край юбки.
— Ты что же, сразу поняла, куда он тебя привел? — спокойно спросил Маркус, не сводя с нее глаз.
Джудит кивнула:
— Когда мы были детьми, то некоторое время нам приходилось жить в подобных заведениях, но это уже другая история.
— Ты мне обязательно когда-нибудь об этом расскажешь, — мягко улыбнулся он. — Но, насколько я понимаю, ты там пробыла недолго.
— Нет. Я насыпала себе в вино сухую горчицу. Это действует безотказно. Мне приходилось проделывать такое прежде, чтобы выпутаться из щекотливых ситуаций. Думаю, скандала из этого графу сотворить не удастся.
Ах, так вот почему граф Грейсмер пребывал в таком мрачном расположении духа! Вопреки всему Маркусу вдруг захотелось смеяться.
— Тебя рвало?
— Еще как… Горчица работает отлично. Изматывает, правда, и довольно сильно. У меня до сих пор во всем теле слабость и бьет озноб.
Тут Маркус задал свои самый главный вопрос:
— Могу я поинтересоваться, почему вопреки нашему соглашению держаться от Грейсмера подальше ты все же с ним связалась?
Джудит закусила губу:
— Вот этого я пока сказать не могу…
— Боже мой, Джудит, сколько же у тебя оболочек? Больше, чем у луковицы одежек. Каждый раз, когда я думаю, что снял наконец последнюю, под ней обнаруживается еще одна. И, уверен, не последняя. Можно ли когда-нибудь докопаться до истинной Джудит?
Пока неясно, что заставило Джудит связаться с Грейсмером, но очевидно одно; неприятностей ей каким-то образом избежать удалось, и, судя по всему, вполне успешно. Скорее всего Джудит пришлось разыграть перед кавалером свой очередной спектакль.
Но прежде всего, какого черта она вообще имеет дело с Грейсмером? Совершенно непонятно. Конфликт наш давно уже улажен. Нет, здесь что-то не то. Непонятно, зачем она поддерживает знакомство с Грейсмером. И больше того, соглашается поужинать с ним тет-а-тет. Почему?
И снова в душе Маркуса зашевелился клубок сомнений и подозрений.
»А ведь я совсем не знаю Джудит. И узнаю ли когда-нибудь? Неужели она связалась с Грейсмером для того, чтобы сделать мне больно? Но если это так, почему же покинула своего кавалера, и, видимо, против его воли? Она ожидала чего-то другого. Чего же? Неужели моя простодушная жена рассчитывала, что приглашение на интимный ужин тет-а-тет — это совершенно безобидное предложение? В это невозможно поверить. Уж в чем-чем, а в простодушии Джудит упрекнуть никак нельзя. Разве ее можно купить на такую дешевку? Хорошо, а если Грейсмер убедил ее, что ужин не интимный, а в компании с кем-то, кто хорошо ей знаком? И когда она обнаружила правду…»
Эта версия была более правдоподобной, и Маркус немного успокоился. Но тут же вспомнил, как она утром лгала ему о вечеринке с приятельницами.
Когда Маркус подходил к дому, Джудит стояла у окна своей спальни и смотрела на площадь. Она ждала его. То, что ложью и наветами Грейсмер мог испоганить репутацию любого человека, ей хорошо известно. Он был способен на все, на любую подлость. И все же в этот вечер она заглянула в бездну такого злодейства, какого прежде не знала. Одно дело — рандеву при свечах, а другое — привести Джудит в публичный дом… Это мог придумать настоящий дьявол. Скорее всего дело обстоит так: жена Маркуса нужна Грейсмеру, чтобы нанести удар самому Маркусу. Графу захотелось его унизить, и. разумеется, публично.
Она стояла у окна, скрестив руки на груди, чувствуя но всем теле слабость после жестокой рвоты. Какие бы пели Грейсмер ни преследовал, планы его она разрушила. И это главное. Из одного ее, даже добровольного, присутствия вместе с Грейсмером в таком месте большого скандала не сделаешь.
Джудит собиралась рассказать Маркусу все. Если он услышит это из ее уст, то будет предупрежден. А предупрежден — значит, вооружен. Мысль о том, чем она при этом рискует, заставила Джудит передернуться от ужаса.
Маркус уже скрылся из виду. Сейчас он поднимается по ступенькам прямо под ее окнами.
Стоя на верхней площадке лестницы, Джудит ждала, когда он войдет в холл. Как только Маркус открыл дверь, они ринулась вниз.
— Маркус, мне надо с тобой поговорить! Горечь и досада, казалось, сдавливали его со всех сторон. Маркус пристально посмотрел на жену. Она была бледна, заметно напряжена, но, насколько он мог судить, в полном порядке.
— Хорошо провела вечер? — без улыбки спросил он, передавая плащ и перчатки Грегсону, решив сделать вид, что ему ничего не известно.
Джудит покачала головой:
— Не могли бы мы пройти в библиотеку? Мне надо с тобой серьезно поговорить.
»Неужели Джудит хочет мне что-то сказать?» От надежды у него потеплело на сердце.
— Обязательно в библиотеку?
— Думаю, что да.
Услышать ее признание Маркусу хотелось сейчас больше всего на свете. Ничего еще прежде он так не желал в своей жизни. Старая змея недоверия вновь победно свернулась на прежнем месте, и изгнать эту змею способна только искренность жены. Но поскольку полностью Маркус в этом уверен не был, он на всякий случай решил продолжать игру.
— О, дорогая, — недоуменно улыбнулся он. — Разве этот разговор не может подождать до утра?
— Думаю, что нет.
— Хорошо.
Джудит пошла впереди. Свечи в библиотеке уже погасли, но огонь в камине еще горел. Она зажгла несколько свечей, пока Маркус подбрасывал в огонь поленья.
— Может быть, вначале слегка разогреться? Просто для страховки. — Он указал на графинчик па буфете.
— Пожалуй, да. Налей бокал портвейна и мне. Маркус наполнил два бокала, глядя, как Джудит, грея руки, наклонилась над огнем. Локоны ее при этом засияли золотом.
— Мне надо кое в чем признаться, — проговорила наконец она и побледнела еще сильнее. — Боюсь, что ты будешь очень и очень огорчен.
Она хочет сказать ему правду.
Пытаясь скрыть радость, он произнес ровным голосом:
— Итак, подготовила ты меня уже достаточно. Говори же. — Хорошо. — Она поставила бокал и обхватила руками себя за плечи. — Это связано с Грейсмером.
Она сделала паузу, но Маркус не проронил ни слова и, потягивая портвейн, ждал. Довольно спокойно Джудит рассказала ему, как играла с Грейсмером в пикет, какие были ставки и куда граф привел ее провести с ним вечер.
— Он замыслил организовать какой-то скандал с целью унизить тебя, сейчас я в этом почти уверена, — закончила она. — Я должна была тебе сказать… предупредить тебя. Я бы не перенесла, если бы ты услышал об этом от кого-то другого.
Джудит замолчала и принялась нервно теребить край юбки.
— Ты что же, сразу поняла, куда он тебя привел? — спокойно спросил Маркус, не сводя с нее глаз.
Джудит кивнула:
— Когда мы были детьми, то некоторое время нам приходилось жить в подобных заведениях, но это уже другая история.
— Ты мне обязательно когда-нибудь об этом расскажешь, — мягко улыбнулся он. — Но, насколько я понимаю, ты там пробыла недолго.
— Нет. Я насыпала себе в вино сухую горчицу. Это действует безотказно. Мне приходилось проделывать такое прежде, чтобы выпутаться из щекотливых ситуаций. Думаю, скандала из этого графу сотворить не удастся.
Ах, так вот почему граф Грейсмер пребывал в таком мрачном расположении духа! Вопреки всему Маркусу вдруг захотелось смеяться.
— Тебя рвало?
— Еще как… Горчица работает отлично. Изматывает, правда, и довольно сильно. У меня до сих пор во всем теле слабость и бьет озноб.
Тут Маркус задал свои самый главный вопрос:
— Могу я поинтересоваться, почему вопреки нашему соглашению держаться от Грейсмера подальше ты все же с ним связалась?
Джудит закусила губу:
— Вот этого я пока сказать не могу…
— Боже мой, Джудит, сколько же у тебя оболочек? Больше, чем у луковицы одежек. Каждый раз, когда я думаю, что снял наконец последнюю, под ней обнаруживается еще одна. И, уверен, не последняя. Можно ли когда-нибудь докопаться до истинной Джудит?