Филдинг Джой. Не делись со мной секретами

   – Вот именно. Он просто не запомнил ее имени.
   – Не думаю, что он даже спрашивал ее об этом.
   Джесс быстро надела на себя нижнее белье, потом джинсы и толстый голубой свитер.
   – Давно ли ты узнал об этом?
   Джесс отметила грусть, отразившуюся в глазах Дона.
   – На моем автоответчике были записаны два послания, когда я сегодня утром вернулся домой, – сказал он спокойно. – Одно послание касалось тебя и того, что тут происходило вчера вечером. Второе от Рика Фергюсона, в котором он сообщал, что находится дома, что он поговорил со своей матерью, узнал от нее, что его разыскивает полиция, и что он отправляется в полицейское отделение, чтобы сдаться. Сейчас я еду туда. Думаю, что смогу убедить его, что в его же интересах сотрудничать с прокуратурой штата.
   – Прекрасно. Я еду с тобой. – Джесс собрала свои сырые волосы в пучок в виде конского хвоста.
   – А как же шеф-повар?
   Джесс уставилась на стену спальни, отделявшую ее от кухни.
   – Завтрак подождет моего возвращения.
   – Ты собираешься оставить этого человека одного в своей квартире? – В голосе Дона прозвучало недоверие. – Джесс, нужно ли мне напоминать тебе, что в последний раз, когда он находился здесь, ты проснулась и обнаружила, что все твои трусики порезаны в клочья.
   – Дон, не смеши меня!
   – Джесс, это простое совпадение, что вчера вечером он оказался здесь? – нетерпеливо продолжал спрашивать Дон. – Не приходила ли тебе в голову мысль о том, что в твою квартиру мог проникнуть Адам? Что Адам мог погубить твою канарейку? И ты встретила его, когда он уходил с места преступления, прости меня, Господи!
   – Я не застала его и не встретила его случайно, – запротестовала Джесс глухим голосом. – Он поджидал меня, наверх не поднимался.
   – Кто сказал это?
   – Он сам, – запнулась Джесс.
   – И ты во всем ему веришь? Ты даже не допускаешь такой возможности, что он может лгать?
   – Не делись со мной секретами – я не буду тебе лгать, – спокойно произнесла Джесс, не отдавая себе отчета в том, что она говорит вслух.
   Что?
   Джесс опять вернулась к реальности.
   – Это бессмыслица, Дон. Зачем Адаму делать подобные вещи? Какие у него могли быть для этого мотивы?
   – Не имею понятия! Но я знаю только одно: с тех пор как ты встретила этого парня, с тобой происходит много странного. Странного и опасного.
   – Но у Адама нет причин причинять мне боль.
   На смену беспокойству во взгляде Дона появилась грусть.
   – Уж не влюбилась ли ты в него, Джесс? – спросил он.
   Джесс глубоко вздохнула.
   – Не знаю.
   – Господи, Джесс. Он же продавец обуви! Что ты будешь делать с этим малым?
   – Он не продавец обуви, – спокойно возразила Джесс.
   – Что такое?
   – Ну, в каком-то смысле он продавец, – исправилась Джесс. – Но это не имеет значения.
   – Что ты хочешь этим сказать, Джесс?
   – Он адвокат.
   – Что?
   – Он адвокат.
   – Адвокат... – повторил Дон.
   – У него что-то случилось. Он разочаровался, бросил это занятие...
   – И нашел утешение в продаже обуви, ты в это серьезно стараешься заставить меня поверить?
   – Это длинная история.
   – И очень надуманная. Джесс, ты втрескалась в этого парня и теперь не сможешь отличить муху от слона.
   – Все это очень сложно.
   – Сложным бывает только вранье, – заявил ей Дон. – Правда обычно очень проста.
   Джесс перевела взгляд с пола на потолок. Потом на окно, смотрела по сторонам, но только не на своего бывшего мужа, отказываясь допустить возможность того, что это может быть правда.
   – Ты знаешь, что я хочу тебе только добра, не так ли? – воскликнул Дон.
   Джесс кивнула, на ее глаза снова навернулись слезы. Она сердито смахнула их.
   – Это, собственно, все, что я хотел сказать, – спокойно добавил он.
   Джесс кивнула.
   – Нам надо ехать в отделение, – сказала она. – У меня есть несколько вопросов, которые я хотела бы задать твоему клиенту.

* * *

   Рик Фергюсон опустился на тот же стул в той же комнате для допросов, занял такую же позу, как и когда Джесс допрашивала его в последний раз. Два сыщика в гражданской одежде сидели в стороне. На какое-то мгновение Джесс показалось, что она не покидала этой комнаты.
   Он был одет в ту же коричневую кожаную куртку, в те же черные джинсы и в те же остроносые башмаки. Его поза выражала привычное высокомерие. Как только Джесс вошла в комнату, он весь напрягся, следя за ее движениями своими змеиными глазками из-под нахмуренных бровей. Он неторопливо пошевелился всем туловищем, как бы готовясь к прыжку. Потом тут же расслабился, широко расставил ноги, как будто нарочно обнажил вздутие в своем паху.
   – Мне нравятся ваши волосы, – произнес он с подчеркнутой медлительностью, лениво почесывая ногу. – Влажные волосы идут вам. Мне надо это запомнить.
   – Заткнись, Рик! – приказал Дон, вошедший в комнату вслед за Джесс. – И сядьте на стуле поровнее.
   Рик Фергюсон придал своему туловищу позу, отдаленно напоминающую сидячее положение, хотя его ноги так и оставались широко расставленными. Его длинные волосы были небрежно разбросаны по плечам. Он заткнул свои патлы за уши. Джесс заметила в его левом ухе сережку.
   – Это новая вещица? – спросила она, показывая на маленькую золотую петельку.
   – Вы очень наблюдательны, Джесс, – отметил Рик Фергюсон. – Да, новая. У меня также новая татуировка. Весы правосудия. – Он засмеялся. – На заднице. Подождите, и я вам покажу.
   – Прекратите хамить, Рик! – коротко скомандовал Дон.
   Рик Фергюсон взглянул на адвоката с удивлением.
   – Эй, из-за чего вы так извиваетесь? Вы не забыли, что вы мой адвокат?
   – Не буду таковым, если вы продолжите в таком же духе.
   – Послушайте, старина, что здесь происходит? – Его глаза быстро стрельнули с Дона на Джесс. – У вас что-то не клеится с миловидным адвокатом-обвинителем?
   – Вы сказали, что ответите на несколько вопросов миссис Костэр, – произнес Дон довольно резким тоном. – Я подскажу вам, если окажется что-то такое, на что, по моему мнению, не следует отвечать.
   – Да что там, моя жизнь – открытая книга. Выпаливайте, адвокат.
   – Это вы убили Конни Девуоно? – тут же задала вопрос Джесс.
   – Нет.
   – Где вы находились в тот день, когда она пропала?
   – А какой это был день?
   Она назвала ему точную дату и примерное время.
   Рик Фергюсон пожал плечами.
   – Думаю, что в то послеобеденное время я находился дома с матерью. Она неважно себя чувствовала.
   – Где вы работаете?
   – Вы знаете где.
   – Отвечайте на вопрос.
   – Спрашивайте полюбезнее.
   Джесс взглянула на своего бывшего мужа.
   – Отвечайте на вопрос, Рик. Вы согласились сотрудничать.
   – Ей не обязательно вести себя грубо. – Рик Фергюсон почесал джинсы в своему паху.
   – Вы работаете на складе фабрики магнитной проволоки, верно?
   – Вы попали в саму точку.
   – Опишите, пожалуйста, в чем заключается ваша работа, мистер Фергюсон.
   – Мистер Фергюсон? – повторил он, сев более ровно. – Думаю, что мне понравилось, как вы это сказали.
   – Скажите, что вы там делаете, Рик, – посоветовал Дон.
   – Она знает, чем я занимаюсь. Пусть сама скажет мне.
   – Вы работаете на грузоподъемнике, который перевозит мотки проволоки со склада на пристань. Это правильно?
   – Совершенно правильно.
   – А до этого вы работали штамповщиком на машине, которая прокатывает проволоку.
   – Опять правильно. Очевидно, вы хорошо подготовились, Джесс. Я даже не предполагал, что вызываю такой интерес.
   – Как вы расцениваете тот факт, что проволока, которую вы каждый день отвозите на пристань, та же самая проволока, которая была использована для убийства Конни Девуоно?
   – Не отвечайте на этот вопрос, – быстро вмешался Дон.
   Рик Фергюсон промолчал.
   – Где вы находились последние несколько дней?
   – Нигде особенно.
   – Не могли бы вы ответить более конкретно?
   – Вряд ли.
   – Почему вы тайком ушли из дома посреди ночи?
   – Я никогда не ухожу из дома тайком.
   – За вашим домом велось наблюдение. Вас видели, когда вы вошли в дом вечером девятого декабря. Но не видели, когда вы из него уходили. На следующее утро вы не вышли на работу.
   – Я взял несколько дней отпуска по болезни. У меня есть на это право. И, послушайте, если вы не заметили, как я вышел из своего парадного, это не моя вина, а ваша.
   – Вы не удрали?
   – Если бы я удрал, то зачем мне было возвращаться? Зачем мне было бы добровольно сдаваться?
   – Расскажите мне об этом.
   – Нечего и рассказывать. Я никуда не убегал. Как только я прознал, что ваши ребята разыскивают меня, я тут же поторопился явиться к ним. У меня не было причин скрываться. У вас на меня нет никаких материалов.
   – Наоборот, мистер Фергюсон, – возразила ему Джесс. – У меня имеются материалы о мотивах, о возможностях, об орудии убийства.
   Рик Фергюсон пожал плечами.
   – Ничего у вас нет, – повторил он.
   – Вы так и не ответили на вопросы о том, где вы находились последние несколько дней.
   – Напротив, я на них ответил. Вы просто хотели услышать что-то другое.
   – А что вы скажете о вчерашнем дне?
   – Что именно вы хотите знать о нем?
   – Где вы находились вчера? Ясно, что вы в состоянии вспомнить о таком недавнем прошлом.
   – Могу вспомнить. Но не вижу, какое вам до этого дело. – Он посмотрел на своего адвоката. – Какое отношение к моему аресту имеет то, где я был вчера?
   – Отвечайте на вопрос, – велел ему Дон, и Джесс поблагодарила его почти незаметным кивком головы.
   – Проводил время с одной девушкой.
   – Как ее зовут?
   – Мелани, – ответил он.
   – А фамилия?
   – Я не спрашивал у нее фамилию.
   – Где она живет?
   – Не имею ни малейшего представления. Мы сняли номер в мотеле.
   – В каком мотеле?
   – В том, что был поближе.
   Джесс посмотрела с темно-красного цементного пола на звуконепроницаемые плитки потолка с чувством раздражения.
   – Говоря другими словами, вы не можете доказать, где вчера находились.
   – А зачем мне это доказывать? – Опять Рик Фергюсон повернулся к Дону. В его скосившемся взгляде отразился вопрос. – Какое отношение убийство женщины Девуоно имеет к тому, где я находился вчера?
   – Вчера где-то между двумя часами дня и семью часами вечера кто-то проник со взломом в квартиру миссис Костэр, – объяснил ему Дон.
   – Ха, очень скверно, – отозвался Рик Фергюсон с насмешкой в голосе. – Что-нибудь пропало?
   Джесс вспомнила открытое окно, пустую клетку для птицы, которая не приветствовала ее по возвращении домой.
   – Расскажите мне об этом, – сказала она ровным спокойным голосом.
   – Что, вы думаете, это был я? – Рик Фергюсон изобразил на своем лице упрек.
   – Это были вы? – спросила Джесс.
   – Я уже ответил вам. Я был с девушкой по имени Мелани.
   – У нас имеются свидетели, которые могут показать, что вы были на месте преступления, – соврала Джесс, гадая, станет ли возражать Дон. Но он этого не сделал.
   – Значит, ваши свидетели ошиблись, спокойно произнес Рик. – Зачем мне проникать со взломом в вашу квартиру? Это было бы глупо.
   – Никто и не говорит, что вы умный человек, – заметила на это Джесс.
   Рик Фергюсон схватился за грудь.
   – Вот те на! Вы-таки знаете, как уколоть человека, Джесс. – Он подмигнул. – Может быть, я когда-нибудь смогу отплатить за это.
   – Рик, – вмешался Дон, прежде чем Джесс смогла ответить. – Приходилось ли вам встречать человека по имени Адам Стон?
   Джесс быстро посмотрела в сторону своего бывшего мужа.
   – Повторите еще раз это имя, – попросил Рик Фергюсон.
   Внимание Джесс опять обратилось на Рика Фергюсона. Она стала ждать, что он ответит.
   – Адам Стон, – между тем повторил Дон.
   – Это что, один из предполагаемых свидетелей? – спросил Рик Фергюсон, потом покачал головой. – Боюсь, что это имя ничего мне не говорит. – Он улыбнулся. – К тому же вы знаете, что у меня плохая память на имена.
   – Это ничего нам не дает, – нетерпеливо произнесла Джесс. – Вы утверждаете, что ничего не знаете об убийстве Конни Девуоно? Именно это вы хотите нам сказать?
   – Именно это я и говорю вам.
   – Вы просто нас разыгрываете, – сердито произнесла Джесс.
   – Я говорю вам лишь правду.
   – В таком случае, – сказала ему Джесс, – считайте, что вы находитесь под арестом по делу об убийстве Конни Девуоно. – Она повернулась и быстро вышла из комнаты.
   Дон бросился ей вдогонку.
   – Джесс, подожди минутку, ради Христа! Подумай о том, что ты делаешь? – Следователи, сидевшие поодаль, незаметно отвернулись.
   – Тут не о чем и думать!
   – У тебя нет оснований, Джесс.
   – Перестань мне говорить о том, что у меня нет оснований. У меня имеются материалы о мотивах, о возможностях совершения преступления и об орудии убийства. Что еще мне нужно?
   – Какие-нибудь отпечатки пальцев на орудии убийства оказались бы очень кстати. Какие-нибудь явные доказательства связи моего клиента с Конни Девуоно, а я знаю, что таковых у тебя нет. Несколько свидетелей, видевших моего клиента вместе с жертвой примерно в то время, когда она пропала. А этого у тебя тоже нет. Какого-нибудь связующего звена между мертвым телом и Риком Фергюсоном. Джесс, у тебя нет чего-то, что связывало бы эти два элемента.
   – Я свяжу их.
   – Желаю удачи.
   – Встретимся в суде.

Глава 24

   Джесс спорила со своим инспектором о правильности проведения судебных процессов до того самого момента, когда на следующий день, в пятницу, должны были начаться предварительные заслушивания Рика Фергюсона.
   – Я продолжаю считать ошибкой, что мы не подняли этот вопрос перед большим жюри, – говорила Джесс Тому Олински, идя рядом с ним по украшенным к праздникам коридорам, почти не обращая внимания на то, что висело на стенах перед Рождеством.
   – А я вам объяснял, что у нас недостаточно материала, чтобы поднимать этот вопрос перед большим жюри.
   Для грузного человека Том Олински шел очень быстро, думала Джесс, которая была вынуждена делать очень широкие шаги, чтобы поспевать за ним.
   – Ваш бывший муж уже нанес нам удар своим предложением «на пороге».
   – Черт бы его побрал! – выругалась Джесс, все еще не отделавшись от неприятного ощущения в связи с предложением Дона ограничить подачу свидетельских показаний прокуратурой штата.
   – Джесс, он просто делает свое дело.
   – А я стараюсь выполнять свои обязанности.
   Они еле прошли через приемную, которую почти целиком заполнила огромная украшенная гирляндами и игрушками рождественская елка, и вышли во внешний зал, который вел к лифтам.
   – Большое жюри автоматически проштамповало бы обвинительное заключение, – продолжала развивать свою мысль Джесс, – А к настоящему времени было бы уже назначено судебное разбирательство.
   Мне не пришлось бы также сразу столкнуться в суде со своим прежним мужем, сказала она себе, поскольку защита не участвует в заседаниях большого жюри и не допускается на перекрестный допрос свидетелей. Государственный обвинитель просто излагает суть вопроса перед двадцатью тремя членами большого жюри и передает дело обвиняемого в суд.
   Когда дело вызывало сомнения, а все, кроме Джесс, вроде бы соглашались, что в данном случае полной определенности не было, прокуратура обычно выбирала путь предварительного заслушивания. В этом случае основная тяжесть падала на судью, а не на прокуратуру штата – выносить решение о том, достаточно ли имеется доказательств, чтобы предать арестованного суду. Джесс хорошо сознавала, что вынесение дела из стен системы прокуратуры носило большой политический смысл. Прокуратура штата остерегалась давать ход делу, если оставалась хоть малейшая возможность его проиграть. Предварительные слушания позволяли прокуратуре не рисковать, избежать ошибки, заставляя самого судью принимать решение о том, имеется ли достаточно веского материала, чтобы предать человека суду. Вся процедура может занять не более двадцати минут.
   Джесс припомнила давнее наблюдение Дона: уголовная система правосудия напоминает игру. Во время предварительного заслушивания прокуратура штата излагает свои доказательства в возможно более общей форме, стараясь представить как можно меньше собранных фактов, лишь столько, сколько нужно, чтобы добиться решения о подсудности дела. Тем временем защита пытается собрать как можно больше сведений о подготовленном прокуратурой деле.
   Если дело заканчивается успешно для прокуратуры, то через три недели после предварительного заслушивания последует привлечение к суду, вследствие чего обвиняемый предстанет перед главным судьей Уголовного управления суда округа Кук, чтобы заслушать предъявленные ему обвинения. Согласно неписаным правилам игры, адвокат защиты обычно не настаивал на этой процедуре, и обвиняемый сам заявлял о своей виновности или невиновности.
   Обвиняемый всегда заявлял о своей невиновности, мысленно констатировала Джесс, входя вслед за Томом Олински в лифт, подавляя желание улыбнуться при виде того, как трое уже находившихся там пассажиров делали огромное усилие, чтобы потесниться и уступить ему место. Затем главный судья наугад, через компьютер, назначает судью для рассмотрения этого дела. Определяется дата судебного разбирательства, и это дело присоединяется примерно к трем сотням других рассматриваемых в тот или иной момент уголовных дел. Дела об убийствах обычно занимали от нескольких месяцев до года для проведения следствия и потом передавались в суд, и вот на этой-то стадии игра приобретала особенно интересный характер.
   Прокуратура штата больше не скромничает с предъявлением улик. Тут она обязана представить в максимально полной степени свое дело против обвиняемого. Это делается с помощью целой серии «открытий». Все улики, которые могут пригодиться при защите, все полицейские рапорты, заявления экспертов, фотографии, фамилии и адреса свидетелей, предыдущие судимости и так далее – все должно быть передано защите. Защита, в свою очередь, обязана раскрыть свой собственный список свидетелей наряду с любыми медицинскими и научными заключениями, которые она намеревается представить в качестве свидетельских доказательств, а также сообщить о своем основном направлении защиты, будь то алиби, признание, самозащита или болезнь.
   Если обвиняемому отказывается в освобождении под залог, прокуратуре штата отводится 120 дней, чтобы передать его дело в суд, если того пожелает сам подзащитный. Обычно так всегда и бывает. Если же обвиняемый выпускается на свободу под залог, то прокуратура штата располагает 160 днями для привлечения его к суду; этого может потребовать и сам обвиняемый. Но это никогда не делается.
   Даже если подзащитный захотел бы немедленно предстать перед судом, адвокату все равно потребуется время для того, чтобы изучить вещественные доказательства прокуратуры штата. И все же часть этой карточной игры, с точки зрения защиты, заключается в том, чтобы настаивать на проведении самого суда. Это выбивает из колеи прокуратуру штата, иногда заставляет прокурора соглашаться на судебное рассмотрение без достаточной подготовки. В конце концов отложенное правосудие означает отказ в правосудии.
   Если по истечении 160 дней обвинение все еще не готово, то защита может прибегнуть к приему быстрого снятия дела с судебного рассмотрения и выкинуть его из суда. Это – худшее, что может случиться с помощником прокурора штата, и это было известно Джесс. Она думала об этом, выходя из лифта перед Томом Олински на первом этаже, но он быстро обогнал ее, когда они двинулись по коридору, соединяющему Административное здание со зданием суда.
   Но все, о чем она думала, относится к более поздней стадии, напомнила себе Джесс, стуча каблучками по гранитному полу. Сначала ей надо пройти через предварительное заслушивание. Предварительные заслушивания проводились в одном из небольших, более современных залов суда на втором этаже.
   – Давайте поднимемся по лестнице, – предложил Том Олински, проходя мимо высоких коричневых дорических колонн, мимо площадки с десятью лифтами к лестнице. Для человека таких размеров он удивительно проворен, размышляла Джесс, полагая, что выбьется из сил, пока доберется до зала суда.
   Поднимаясь по лестнице, Джесс уловила запахи пищи, доносившиеся из множества закусочных и кафетериев первого этажа. Она подумала, не распивают ли кофе Дон и Рик Фергюсон в комнате, которая резервируется за обвиняемыми и их адвокатами. Эту комнату в прокуратуре штата не очень лестно называли «гостиной сборищ и небылиц».
   Она не видела Дона всю неделю, даже не разговаривала с ним, с тех пор как он внес свое предложение об ограничениях по формуле «на пороге». Она понимала, и Адам тоже говорил ей об этом, что ее бывший муж лишь выполнял свою работу, но она все равно возмутилась его поведением. Неужели ему обязательно надо было слыть чересчур хорошим работником?
   Адама она тоже не видела всю неделю, хотя каждый вечер разговаривала с ним по телефону. Он поехал в Спрингфилд навестить своих родителей в первый раз почти за три года. В Чикаго он вернется в воскресенье. А пока что он звонил ей каждый вечер в десять часов, чтобы пожелать приятного сна. И сказать ей, что он любит ее.
   Джесс пока что не говорила с ним о своих чувствах. Она не совсем разобралась, каковы они. Конечно, он был для нее привлекательным. Конечно, он ей ужасно нравился. Конечно, она понимала, какие на его долю выпали испытания. Но любила ли она его? Она этого не знала. Она побаивалась окончательного ответа на этот вопрос.
   Не сопротивляйся, мысленно услышала она отдаленный шепот. Плыви по течению, не сопротивляйся.
   Может быть, после окончания предварительных слушаний. Может быть, после того, как ей удастся привлечь Рика Фергюсона к суду, она сумеет отбросить терзающие душу сомнения в отношении Адама, которые вселил в ее сознание Дон, сконцентрируется на том, чтобы отношения между ними получили естественное развитие.
   Доверься своим инстинктам, пели голоса. Доверься своим инстинктам.
   – Прошу вас, – произнес Том Олински, открывая дверь и пропуская Джесс вперед. Неподходящее время для проявления галантности, подумала Джесс, осматривая круглый зал суда без окон.
   Залы суда на втором, третьем и четвертом этажах напоминали Джесс небольшие космические корабли. Когда закрывались входные двери, то вы оказывались в просторном застекленном пространстве преимущественно серого цвета, где зрители находились в полукруглой части зала, отделенной от самого заседания стеклянной перегородкой. Скамья судьи располагалась прямо против входных дверей, скамьи присяжных заседателей слева или справа от судьи в зависимости от зала. В этом зале суда скамьи присяжных заседателей, которые будут пустовать во время предварительных заслушиваний, находились слева от судьи и справа от Джесс.
   После четырех часов дня эти суды рассматривали только дела о наркотиках. Таких дел было невпроворот.
   Различные чиновники активно готовились к слушаниям на своих местах, когда Джесс и ее инспектор по вопросам наблюдения за судебными процессами подошли к столу обвинителя, за которым уже расположился Нейл Стрейхорн. Джесс поставила свой атташе-кейс на пол и осмотрела зал, чтобы узнать, пришли ли ее свидетели.
   – Пока никого нет, – сообщил ей Нейл.
   – Проверили ли вы через полицию, что они получили уведомления о слушании? – спросил Том Олински, усаживаясь рядом с Нейлом.
   – Да, без четверти восемь сегодня утром, – ответила Джесс, недоумевая, с чего это он задает ей такие элементарные вопросы. Само собой разумеется, что она проверила у полицейских оповещение, чтобы удостовериться, что свидетели придут. Она позвонила также в криминальную лабораторию, чтобы там еще раз проверили анализы вещественных доказательств этого дела, и переговорила с Хилари Bay о вопросах, которые она будет задавать ей во время свидетельских показаний. Мать Конни, миссис Гамбала, тоже будет давать свидетельские показания наряду с одной из коллег Конни по работе, ее близкой подругой. Они подтвердят утверждение прокуратуры о том, что Конни смертельно боялась Рика Фергюсона, потому что он грозил прибить ее, если она будет давать показания против него, что он напал на нее, и тем самым прокуратура получит мотивировку ее убийства.
   – Том, вам необязательно присутствовать здесь, – обратилась Джесс к инспектору. – Мы с Нейлом вполне справимся.
   – Я хочу понаблюдать, как будет проходить это слушание, – отозвался он, облокотившись на спинку стула, и под тяжестью его тела передние ножки стула приподнялись.
   Джесс улыбнулась от чувства признательности за проявление солидарности. Она за неделю натерпелась от него. Он не скрывал своего беспокойства, так как считал, что обвинение носит слишком косвенный характер, но в конце концов согласился с ее горячими доводами.
   – У меня такое чувство, что вон та женщина разыскивает вас, – высказал предположение Том, когда дверь зала суда открылась, и в зал заглянула пожилая женщина, одетая во все черное.
   – Миссис Гамбала, – тепло произнесла Джесс, подойдя к женщине и взяв в свои обе ее руки. – Спасибо, что пришли.
   – Мы сумеем изолировать это чудовище? – В утверждении миссис Гамбала прозвучал вопрос.
   – Мы сумеем его изолировать, – заверила ее Джесс. – Вы помните моего коллегу Нейла Стрейхорна. А это – Том Олински, инспектор, наблюдает за моим ведением судебных дел. Том, это – мать Конни, миссис Гамбала.